Софи Лорен

Глава 13 СОКРОВИЩА ВИЛЛЫ ЧЕТЫ ПОНТИ

Когда "Доктор Живаго" снимался на студии в Испании, фактически без его участия, он начал переговоры с "МГМ" о своем следующем проекте. Они договорились о двух фильмах: "Операция "Арбалет", шпионский фильм времен Второй мировой войны, над которым Понти работал вместе с двумя итальянскими писателями, и "Леди Л.", уже стоивший "МГМ" нескольких миллионов долларов из-за убытков, понесенных студией после прекращения съемок в 1961 году. Понти получил гарантии, что Софи снимется в обоих фильмах. "МГМ" была рада заполучить ее для картины "Леди Л." после предыдущего опыта работы с ее давней соперницей Джиной Лоллобриджидой, чья невнятная игра в заглавной роли вынудила руководство студии приостановить съемки спустя две недели после их начала.

1964 год обещал стать годом Софи Лорен. На экраны выходили два ее фильма с Де Сика и Мастроянни и "Падение Римской империи", словом, она не сходила с экранов и в то же время продолжала накапливать запас кинофильмов на будущее. Готовясь к двум последующим проектам с "МГМ", Понти в то же время заключил отдельное соглашение для Софи, чтобы она сыграла заглавную роль в фильме "Юдифь", эпической работе о первом годе существования государства Израиль, снимаемой в стиле "плаща и шпаги". Возможно, в этом кинофильме в одной из ролей без слов мог сыграть и сам Понти, который имел запутанную родословную и к тому же кредитовал неопытного израильского продюсера Курта Унгера. "Парамаунт пикчерс" взяла на себя обязательство по прокату фильма, а также выделила 6 миллионов долларов в общий бюджет. Как говорят, это было сделано по настоянию президента студии Джекоба Карпа, очень влиятельной личности в организации Объединенный еврейский призыв, который, как утверждали репортеры, считал, что фильм поможет формированию положительного образа Израиля.

Поскольку в это время Софи нигде не снималась, она подписала контракт на участие в американской телевизионной передаче, посвященной ей самой. Это был цветной фильм под названием "Софи Лорен в Риме" — последний из серии подобных работ, в которых уже показывали Элизабет Тейлор, совершающую прогулку по ее родному Лондону, Жаклин Кеннеди, показывающую Белый дом, и принцессу Грейс, расхваливающую достопримечательности Монако. Помимо гонорара в 100 тысяч долларов, Софи потребовала, чтобы она сама участвовала в написании сценария, которым занимался писатель и режиссер Шелдон Рейнольдс. Ее давний помощник Базилио Франчина очень помог ей с диалогами и в выборе мест для съемок. В своем вступительном слове Софи сказала: "Невозможно рассказать историю Рима за один час, однако за один час вы можете почувствовать его и позволить ему прикоснуться к вам".

Общая продолжительность передачи составила менее одного часа (из-за коммерческих перерывов), однако Софи поменяла едва ли не больше нарядов, чем для своих фильмов, — костюм и три платья модельера Марка Бохана из фирмы Кристиана Диора. После передачи, по условиям соглашения, все наряды переходили в собственность актрисы.

"Софи Лорен в Риме" должен был показываться в ноябре 1964 года, однако его съемки происходили весной, задолго до начала ее работы в новой картине. Когда Софи работала с американской съемочной группой, она всегда носила с собой колоду карт и во время перерывов предлагала партнерам партию в покер. Во время игры она демонстрировала невероятную способность выигрывать. Некоторые бы сказали, что она жульничала, однако если вы — всеми обожаемая суперзвезда, а фишки — по сто лир каждая (тогда примерно 16 центов), то скорее всего вы всегда сможете выигрывать.

Маршрут Софи по Риму проходил через главные фонтаны и древние руины. В передаче также показали знаменитые римские дорожные пробки и инсценированные дорожные происшествия, чтобы продемонстрировать, как быстро в этом городе по малейшему поводу собирается толпа. Съемочная группа также остановилась на вилле Марчелло Мастроянни. Хотя Мастроянни изо всех сил старался говорить с Софи по-английски, понять его было трудно, и поэтому телестудии позднее пришлось допечатать субтитры в тех эпизодах, где он появлялся.

В то время, когда снималась передача, Софи и Мастроянни успешно продвигались вверх по рейтинговой лестнице кинематографического мира, чтобы стать в нем самой известной за последние годы звездной парой. После выхода на экраны фильма "Вчера, сегодня, завтра" появились восторженные рецензии и зрители буквально ломились в кинотеатры. В США, где этот кинофильм повторил путь "Двух женщин": шел только в кинотеатрах с английскими субтитрами, он стал одним из наиболее успешных коммерческих фильмов, сделанных за рубежом.

По иронии судьбы, "Вчера, сегодня, завтра" оказался намного более кассовым, чем "Падение Римской империи", прокат которого в Америке состоялся в то же самое время в заранее забронированных кинотеатрах и с обычной рекламной шумихой. Беспощадные критики обозвали его тяжеловесной скучищей, однако на международном рынке он все-таки пользовался некоторым успехом, хотя и не смог окупить 25 миллионов долларов, затраченных на его производство. Продюсер Самуэль Бронстон в результате стал банкротом и уже больше никогда в жизни не выпустил ни одного фильма.

Как и в случае с "Двумя женщинами", Джо Левин сразу же стал подумывать, чтобы запустить "Вчера, сегодня, завтра" в погоню за "Оскаром". Фильм, казалось, был гарантирован на включение в число номинантов, но не исключались и некоторые осложнения. Левин собирался выпустить "Брак по-итальянски" на экраны в декабре. Могла сложиться ситуация, что два кинофильма начнут соревноваться с друг другом за одну награду, однако вряд ли следовало это делать.

Поступления от звездного дуэта должны были покрыть убытки, которые понесли Понти и Левин от некоторых своих предыдущих совместных проектов. После неудачи с фильмом Жан-Люка Годара "Отверженные" Левин все-таки поддержал следующую работу Понти с Годаром "Женщина — это женщина" с Жан-Полем Бельмондо и Анной Кариной, который, хотя и прокатывался другой студией, все равно потерпел неудачу. Дополнительным расстройством для Понти и Левина стала работа Клода Шаброля "Ландрю", или "Синяя Борода", как ее назвали за пределами Франции, а также фильм Марко Феррери "Женщина-обезьяна" с Анни Жирардо и Уго Тоньянцци. В США эти кинофильмы с субтитрами прошли только по небольшим кинотеатрам и вскоре вообще исчезли из проката.

С учетом того, что Софи была частью проектов с "МГМ" и "Парамаунтом", Понти и Левин должны были что-то придумать, причем быстро, в отношении совместного сотрудничества. Так как Марчелло Мастроянни казался гарантией кассового успеха, Понти поручил нескольким сценаристам разработать тему "Казанова-70", преднамеренно похожую на успешного "Бокаччо-70", также с современным героем. Получив статус совместного итало-французского производства, фильм привлек таких звезд мирового кино, как Вирна Лизи, Мишель Мерсье и Мариза Мелл, режиссером назначили Марио Моничелли, несмотря на то, что его четвертый эпизод в "Бокаччо-70" вырезали при монтаже.

Понти приходилось заниматься несколькими фильмами одновременно, поэтому Софи часто оставалась одна, пока он совершал деловые поездки. Одно из самых длительных расставаний случилось летом 1964 года, когда Софи покинула Рим и улетела в Израиль, чтобы начать работу над "Юдифью", а Понти тем временем обосновался в Лондоне, пока шли съемки "Операции Кроссбоу", которую он делал на студии "Пайнвуд".

Хотя в обоих фильмах Софи выступала как звезда первой величины, в "Операции Кроссбоу" она была занята только в нескольких сценах, приблизительно десять минут всего экранного времени. Она снялась в них после завершения "Юдифи".

Напротив, в "Юдифи" Софи почти все время находилась в кадре. В основу сценария этой картины была положена неопубликованная новелла Лоуренса Дарелла, англо-ирландского писателя, больше известного своим "Александрийским квартетом". Названная в честь библейской героини, Юдифь — еврейка из Европы, которая пережила ужасы нацистских концентрационных лагерей. Накануне получения Израилем независимости она прибывает в Палестину, охотясь за своим мужем, нацистом, который предал ее и обманом увез их малолетнего сына.

"Парамаунт" наняла Дж. Р. Миллера, автора "Дней вина и роз", написать сценарий. Поскольку первоначальная работа Дарелла скорее была наброском, чем законченным произведением, Миллер провел шесть недель в Израиле, собирая материалы, и жил в кибуце возле Тель-Авива. Хотя Миллер сам себя называл техасским гоем, он вызвал у израильтян большую симпатию, может быть, потому, что не поскупился на создание анти-арабской атмосферы.

Когда "Парамаунт" послала сценарий Софи, сначала его прочитал Карло Понти и ужаснулся. У Софи была высокая репутация в арабском мире, а "Юдифь" могла подорвать ее, в результате чего все фильмы с участием актрисы стали бы бойкотировать в этом регионе земного шара. Миллер постарался смягчить сюжет, но Понти не устроил и новый вариант. Тогда писатель отказался от дальнейших переделок и потребовал, чтобы его имя не упоминалось в титрах. "Парамаунт" передала сценарий Джону Майклу Хэйесу, который только что инсценировал известный роман Харольда Робинса "Саквояжники" для этой студии. Исправления Хэйеса пришлись Понти по душе, однако смогут ли они успокоить арабов, предстояло еще выяснить.

В окончательном варианте сценария Юдифь работает на еврейское подполье, руководители которого подозревают, что ее бывший муж-нацист в настоящее время сотрудничает с арабами, и просят, чтобы она помогла разоблачить его. Между Юдифь и руководителем подполья начинается роман, однако эта сюжетная линия вскоре уходит на второй план, уступая место теме беглого военного преступника. Когда в конце концов муж Юдифь схвачен, она преисполняется радостью, узнав, что ее сын жив. Однако перед тем, как ей удается выяснить подробности о мальчике, его отца убивают случайным осколком во время атаки арабов. Фильм заканчивается неопределенно — любовник Юдифь клянется помочь ей отыскать сына.

Питер Финч, который одновременно снимался в английских фильмах и выступал на лондонской театральной сцене после своей неудачной попытки завоевать Голливуд, согласился сняться в роли руководителя подполья. Английского майора должен был играть Джек Хокинз, а мужа Софи — немецкий актер Ганс Вернер.

Софи была скорее всего единственной звездой мирового уровня, которой удалось поработать со всеми тремя главными режиссерами Голливуда, носившими фамилию Манн (никто из них не состоял между собой в родстве). После Дельберта Манна и Энтони Манна ей выпало работать с Даниэлем Манном в "Юдифи". Самый титулованный из трех Маннов, Даниэль, помог ее соотечественнице Анне Маньяни получить "Оскара" за роль в фильме "Татуированная роза", а также Ширли Бут ("Возвращайся назад, маленькая Шейба") и Элизабет Тейлор ("Поле битвы номер восемь").

Получить Оскара за "Юдифь" оказалось сложным, но не невозможным. В сценарии было много драматических сцен, которые позволяли ей ярко проявить всю эмоциональную гамму, хотя порой в некоторых эпизодах вдруг появлялись нотки насмешливости, не предусмотренные сценарием. Так, первый же эпизод, когда Юдифь пробирается в Палестину, нарушая британские иммиграционные правила, становится одним из самых запоминающихся во всей ее кинокарьере, но по причинам скорее сомнительного свойства. Когда огромный тюк переносят с грузового корабля, он неожиданно падает и лопается, и из него появляется Софи, словно Боттичеллиева Венера из раковины — вся сверкающая, с томными глазами, несмотря на тяжелейшее путешествие по морю, что показалось очень странным, особенно по сравнению с остальными "зайцами", измученными тяжелым морским переездом.

Когда Юдифь приезжает в кибуц, весь ее гардероб состоит только из тесно облегающей блузки и очень коротких шорт. Потом в кинотеатрах зрители нередко шикали и свистели в некоторых довольно откровенных сценах, где роскошный бюст актрисы казался даже больше, чем у ее старой соперницы Сильваны Мангано в "Горьком рисе".

"Юдифь" снималась в средиземноморском порту Хайфе и в Нахарийе, прибрежном городке возле северной границы Израиля с Ливаном. В то время напряженность между Израилем и арабскими странами неуклонно возрастала, что привело к решению ООН разместить в этом районе в 1956 году своих наблюдателей, которые должны были контролировать условия прекращения огня между сторонниками военных действий. Израильская армия выделила эскадрон командос для защиты Софи и остальных членов съемочной группы, однако никаких проблем не возникло и их услуг не потребовалось.

Даниэль Манн позже описывал съемки этого фильма как счастливый случай, удачный опыт, так как Израиль был тогда юной нацией, и большинство местного населения, которые принимали участие в съемках, как бы заново переживали события фильма. Многие из участников массовок фактически заново повторяли свое возвращение в страну, когда нелегально прибывали сюда на кораблях, нарушая законы. Одна женщина, которая ехала в Израиль прямо из нацистского концентрационного лагеря, во время съемок фильма упала на колени перед камерой и поцеловала песок.

Поскольку партнер Софи Питер Финч имел репутацию большого волокиты за актрисами, с которыми он снимался, все члены съемочной команды ожидали, как будут развиваться события в этом случае. Некоторые считали, что все окончится как обычно, однако две звезды ограничились взаимной привязанностью и уважением. "Софи — это не та женщина, которую легко завоевать мимоходом, случайно оставшись с ней наедине, — говорил Финч позже. — Она из тех чудесных созданий природы, на которые можно только пялить глаза. При этом ее поведение предельно профессионально, без единого эмоционального сбоя, который бы помешал работе. А какое чувство юмора! Однажды я поймал ее за поеданием целой горы спагетти, и она заявила мне: "Это я наслаждаюсь за те две тысячи лет, когда неаполитанцы жили в нищете".

Спустя несколько лет, когда пришли новости, что Финч неожиданно умер в возрасте шестидесяти лет от сердечного приступа, Софи сказала репортеру: "Питер был одним из самых галантных, добрых и талантливых актеров, с которым мне посчастливилось работать. Я знаю, что мои слова могут показаться вам обычной банальной любезностью, которая всегда говорится в этом случае, но он действительно был таким".

Возможно, Софи к тому времени забыла, но во время съемок "Юдифи" Финч уже здорово пристрастился к алкоголю и она боялась, что этим он убьет себя. После работы он уходил и напивался встельку. В таком состоянии Финч становился агрессивным и однажды вечером разгромил всю мебель в коктейль-баре в своем отеле.

После трех месяцев, проведенных в Израиле, Софи улетела в Англию, к Понти, для завершения работы над "Операцией Кроссбоу". В отличие от "Доктора Живаго" это был масштабный приключенческий фильм о попытке войск союзников разрушить немецкую базу ракет "Фау-2" и самый дорогой за всю карьеру Понти в кино. Большинство из 12 миллионов долларов "МГМ" пошли на создание эффектов видового плана, в том числе захватывающей погони по подземному ракетному заводу и кульминационного взрыва, таких колоссальных масштабов, что вряд ли когда еще нечто похожее было показано в кино. Понти назначил режиссером англичанина Майкла Андерсона, который был хорошо известен как призер "Оскара" за фильм "Вокруг света за восемьдесят дней". Кроме этого, он также сделал "Подрывников плотин", один из классических фильмов-саг времен Второй мировой войны.

"Операция Кроссбоу" стала попыткой Понти повторить успех супербоевика 1961 года "Пушки острова Наварон", однако он хотел придать этому фильму более достоверный фон. На самом же деле секретная миссия "Арбалет" была смесью многих операций, проведенных союзниками по разрушению ракетных баз Германии.

Хотя имя Софи в "Операции Кроссбоу" указывалась на первом месте в списке исполнителей, фактически звездами фильма стали молодые перспективные актеры Джордж Пеппард, Том Куртеней и Джереми Кемп. Они играли ученых-офицеров войск союзников, сброшенных на парашютах в оккупированную нацистами Голландию с заданием отыскать место расположения "Фау-2", которые в то время терроризировали Англию. Для обеспечения кассового успеха фильма Понти пригласил в него хорошо известных актеров, включая Тревора Хоуарда, Джона Миллза, Лили Пальмер, Пола Хенрейда, Энтони Куэйла и Ричарда Тодда.

Софи появляется на экране в небольшом, но очень драматически напряженном эпизоде в роли жены голландского инженера, который работает на нацистском ракетном заводе. Сама того не желая, она становится причиной ареста Джорджа Пеппарда. Когда выясняется, что он пользуется подложными документами на имя ее мужа, вместо того чтобы выдать Пеппарда, Софи подтверждает немцам, что это ее муж. В конце концов ложь обнаруживается и ее убивают.

Из-за того, что "Операция Кроссбоу" снимался не по порядку, то есть от начала до конца по сценарию, Софи не удалось встретиться с большинством исполнителей. Ее партнер Том Куртеней вспоминал: "В фильме есть сцена, где Джордж Пеппард говорит мне: "Прощай", а затем поворачивается, чтобы встретиться с Софи, однако на самом деле ни разу мы все трое не встречались на съемочной площадке. Более того, я закончил работу еще до того, как Софи начала сниматься в своих сценах. Я вообще никогда ее там не видел".

В декабре 1964 года "Брак по-итальянски" вышел на экраны и оказался столь же успешным как и "Вчера, сегодня, завтра". Босли Кроутер из "Нью-Йорк таймс", который, казалось, забыл свои резкие высказывания о Софи и Де Сика в "Бокаччо-70", писал:

"Когда Витторио Де Сика появляется вместе с Софи Лорен, чтобы сделать динамичную картину, происходит чудо… фильм настолько искренен и естественен, герои так хорошо узнаваемы, что вы выходите из кинотеатра с ощущением, будто вы знакомы с ними всю свою жизнь. Мисс Лорен особенно запоминающаяся — эксцентрична и ослепительна, но не выходит за рамки, играя представительницу среднего класса, и вместе с тем зачастую резка и язвительна в отношении истинных своих проблем".

Понти и Джо Левин оказались на распутье, какой из двух фильмов с участием Де Сика, Лорен и Мастроянни выдвигать на "Оскара" 1964 года. Дело осложнилось тем, что ни один из них не получил никаких призов "Нью-Йорк филм критик", это заставляло думать, что при голосовании один фильм как бы "поглотил" другой, возможно, им помешала прекрасно организованная реклама обоих. По мере того как время присуждения "Оскара" приближалось, продюсеры решили поступить следующим образом: поддержать "Вчера, сегодня, завтра" в номинации лучшего иностранного фильма, а "Брак по-итальянски" — в категориях, где не было ограничений по языку, — "лучший актер" и "лучшая актриса".

Теперь Софи должна была сниматься в "Леди Л.", у Понти имелась целая пачка новых договоров, в которых предусматривалось ее участие. Как это ни показалось невероятным, Артур Миллер хотел, чтобы Софи сыграла в фильме по его довольно спорной театральной пьесе "После осени", что вызвало у критиков обвинения в бессовестной эксплуатации образа покинутой им второй жены. В совершенно другой манере Софи должна была играть полуразрушенную личность главной героини. Миллер хотел доказать, что пьеса не о Мэрилин Монро. Понти было все равно: о ней или о ком-то другом. Это предложение предоставляло Софи возможность сыграть очень драматическую роль, к тому же Миллеру удалось убедить известнейшего Фреда Циннеманна стать режиссером этого фильма.

Альфред Хичкок также присматривался к Софи и Мастроянни, чтобы пригласить их в "Мистерию", детектив с комическими элементами и убийством по его собственной идее. История вращается вокруг итальянской пары, владеющей отелем в Нью-Йорке. Они нанимают для работы в нем своих родственников-эмигрантов, один из которых оказывается убийцей из мафии.

Третьим вариантом для Софи было собственное производство Понти, история жизни матери Кабрини, итало-американской монахини, которая стала первой гражданкой США, канонизированной церковью. Однако как только Понти объявил о своих планах прессе, проект немедленно подвергся осуждению со стороны таких организаций, как "Миссия сестер" и "Священное сердце Иисуса", ордена, который основала мать Кабрини. Его председатель, президент колледжа Кабрини в Пенсильвании мать Урсула, заявила: "Мисс Лорен — это наихудший вариант для изображения этой святой женщины. Прежде всего, следует помнить, что в Италии против нее выдвинуты обвинения в двоеженстве. Во-вторых, она совершенно не похожа на мать Кабрини, маленькую худенькую женщину. Мисс Лорен слишком… "объемная".

Из трех рассмотренных проектов ни один не пошел в производство. Однако появился и четвертый. Продюсер и режиссер Стэнли Донен, чья "Шарада" с Гэри Грантом и Одри Хепберн недавно получила оглушительный коммерческий успех, вознамерился снять Софи в паре с Грегори Пеком в похожем романтическом триллере под названием "Арабеска". Донен хотел начать работу над фильмом в Англии в конце апреля, что вполне устраивало Софи, так как к этому времени заканчивались съемки "Леди Л.". Хотя у Донена не было сценария, чтобы показать его актрисе, она согласилась на его предложение, так как ей предоставилась возможность работать с Грегори Пеком, о чем они говорили в свое время два года назад на церемонии присуждения "Оскаров".

Новый, 1965 год обещал наконец найти выход из затянувшегося тупика с ее матримониальными проблемами. В январе, после двух лет юридических маневров, которые в том числе включали покупку квартиры в Париже для доказательства отдельного места проживания актрисы, Софи и Понти стали гражданами Франции. Премьер-министр Жорж Помпиду лично подписал соответствующие документы и немедленно подвергся критике со стороны руководства левых за "поддержку знаменитых и богатых".

Французское гражданство Понти автоматически переходило и на его жену Джулиану. Через шесть месяцев после того, как она стала гражданкой Франции, у нее появлялось право, согласно французским законам, подать иск в суд на развод. Казалось, что миссис Понти снова контролирует судьбу своей преемницы, однако она не высказывала в отношении актрисы никаких признаков враждебности. После тринадцати лет связи ее мужа с Софи Джулиана и сама была счастлива прекратить весь тот скандал, которым сопровождалась ее жизнь, создавая ненужные затруднения и унижая ее достоинство.

Тем временем Софи и Понти собирались начать работу над "Леди Л.", вторым их проектом со студией "МГМ". Так как это было совместное франко-итальянское производство, для съемок камерных сцен предполагалось использовать парижские студии, а для натурных Ниццу. Монте-Карло, Швейцарию, а также впечатляющий замок Хоуард из пятисот комнат, расположенный в графстве Йоркшир в Англии.

В основе "Леди Л." лежал роман Ромена Гэри, история жизни восьмидесятилетней леди Луизы Лендейл, принадлежащей к высшей английской аристократии, которая начинала свою жизнь прачкой на родной Корсике, позже работала девочкой по вызову в парижском борделе, однако в конце концов вышла замуж за наследника огромного состояния, оказавшегося импотентом. Долгое время у нее продолжался роман с анархистом, живущим вне закона, который был настоящим отцом троих детей лорда Лендейл и в течение многих лет работал семейным шофером.

Понти отказался от большей части первоначального варианта фильма, съемки которого "МГМ" прервала в 1961 году (режиссером был Джордж Кьюкор, в главных ролях — Джина Лоллобриджида, Тони Кертис и Ральф Ричардсон, и начал все заново, пригласив режиссером Питера Устинова и поручив также переписать сценарий. По иронии судьбы, Устинов играл развратного Нерона в самом первом кинофильме Софи "Quo vadis", однако в последние годы он делил свое время между игрой, режиссурой и написанием театральных пьес и сценариев для кино. В 1962 году Устинов сделал кинематографическую версию "Билли Бада" совершенно "некиношной" новеллы Германа Мелвилла, что побудило Понти выбрать именно его для "Леди Л.", у которой были схожие проблемы — калейдоскопический сюжет, охватывающий восемь десятилетий на стыке двух столетий.

"МГМ", которая уже собиралась выпустить на экраны "Доктора Живаго" Понти, с заранее распределенными билетами, с привлечением гастролирующей труппы в качестве рекламной приманки, проинструктировала продюсера провести всю работу с "Леди Л." в том же стиле. Устинов с радостью подчинился, потому что фильм продолжался часа три или около того, что давало ему время более полно разработать персонажи, тем самым сохранив общий дух романа Гэри.

Понти повезло и при подборе исполнителей. У "МГМ" имелся контракт на длительный срок с Полом Ньюменом, которому предложили роль Арманда, анархиста, любовника Леди Л. После номинации на "Оскара" в фильмах "Бесцеремонный" и "Скорлупа" Ньюмен стал самой известной голливудской звездой. Софи была в волнении от предстоящей работы с ним.

На роль мужа Софи лорда Лендейла Устинов выбрал своего близкого друга Дэвида Нивена. Хотя актер начал работать в кино еще перед Второй мировой войной, сейчас он был еще более популярен, чем когда-либо, снявшись в фильме "Вокруг света за восемьдесят дней", получив "Оскара" за "Отдельные столы" и сыграв вежливого похитителя драгоценностей в "Розовой пантере". Пятидесятилетнему актеру, изображавшему мужа Софи, требовалось меньше грима, чем ей, когда она играла сцены в возрасте очень старой женщины.

Больше всего Софи беспокоило, как передать пожилой возраст. В фильме она проживает целую жизнь — от невинной девушки-подростка до глубокой старухи. И если в тридцать лет она относительно недалеко ушла от невинности, но до старчества было еще очень далеко. Пока самым возрастным ее персонажем в кино была сорокашестилетняя героиня "Брака по-итальянски".

К счастью, в сценарии использовался прием так называемого "обратного кадра", старая Леди Л. появляется только в начальных и заключительных сценах, вспоминая свою жизнь во время встречи с писателем, который пишет ее биографию. Устинов снял эти эпизоды первыми, чтобы Софи не тратила каждое утро по четыре часа на грим.

"Когда Софи впервые увидела себя загримированной под восьмидесятилетнюю женщину, она разразилась слезами, — вспоминал Устинов. — Все мы носим скрытых внутри нас старого мужчину или женщину. Нос начинает терять форму, лицо сморщивается. Софи неожиданно поняла, что, вполне возможно, она будет выглядеть такой в восемьдесят лет, и от ужаса заплакала".

Самой большой технической проблемой, по словам Устинова, была "попытка заставить Софи выглядеть значительно старше. Очень трудно изменить тело цветущей женщины на дряхлую оболочку старухи. Нам удалось сымитировать старческую грудь, опущенную к животу. Мне понятно, почему она так расстроилась, когда взглянула на себя в зеркало".

Чтобы передать старение своих персонажей, Пол Ньюмен и Дэвид Нивен больше полагались на парики и краску для волос. Ньюмен вызвал неодобрение руководства студии, когда отрастил усы. Во время подготовки к роли он не мог найти ни одной фотографии безусого анархиста, поэтому настаивал на своем. Увидев первые отснятые материалы, начальство пришло в ужас и потребовало чисто выбритого подбородка, который во многом играл на его сексуальный имидж. Ньюмен пригрозил уйти из фильма, и усы остались. Хотя позже студия сожалела, что пошла у него на поводу.

Несмотря на весь свой магнетизм, Ньюмен недотягивал до уровня Софи, и им не удалось стать "звездной" парой. Позже Устинов объяснял это их разными манерами игры. "С Софи очень хорошо работать. Она послушна, может быть, даже слишком, — говорил он. — Но в то же самое время у нее огромная проницательность. Ее женский инстинкт безошибочен. Она способна передать все, что требует от нее режиссер. Однако может предложить и свою версию, если чувствует, что вы не знаете, как поступить дальше".

Как и Энтони Перкинс и Энтони Куинн, Ньюмен был еще одним выходцем из "Экторс студио" (актерской студии). "Пол любил все обсуждать. Иногда это продолжалось часами, — вспоминал Устинов. — Приходилось терпеть такой его подход, когда все досконально обсуждается заранее, но, честно говоря, порой было невмоготу. Софи ожидала так же терпеливо, как и я, спрашивая, правда, потихоньку: "Когда он собирается остановиться?"

Софи нашла Устинова менее "обучающим" режиссером, чем Витторио Де Сика, но столь же эффективным по результату. "Секрет Питера в том, что он позволяет актеру действовать так, как тот сам видит свой эпизод, — заявила она однажды в одном интервью. — Во время съемок он создавал удивительную атмосферу, постоянно шутил, и все, казалось, происходило само собой. Он действовал так, что я чувствовала себя как на отдыхе дома с друзьями, а не на работе".

Когда Софи и Устинов снимали эпизоды в Швейцарии, Ноэль Коуард и его давний партнер Коул Лесли пригласили их пообедать в своем горном шале в Лез Авант. "Два дня спустя, — вспоминал в своем дневнике Коуард, — Коул и я стояли несколько часов на пронзительном холоде, наблюдая, как они снимают возле озера в Монтро. Она великолепна и, я думаю, на сто процентов профессионал. Питер казался немного путаным и нерешительным, однако он чудесный человек, и я очень люблю его. Однако вряд ли мне понравилось бы, чтобы он был режиссером в моем фильме. По-моему, он работает очень медленно".

В конце визита Коуард сказал Софи: "Тебя бы изобразить в виде шоколадных фигурок, таким образом весь мир мог бы тебя кушать.

В середине съемок "Леди Л." пришло известие о кандидатах на приз "Оскар" 1964 года, которое заставило Карло Понти заказать шампанского и устроить вечеринку прямо на съемочной площадке. Фильм "Вчера, сегодня, завтра" номинировался на лучший фильм на иностранном языке, а Софи — на лучшую актрису за работу в "Браке по-итальянски". Удачно сложилось и то, что Питер Устинов также стал номинантом в категории лучшего актера второго плана за роль грозного и неряшливого полицейского информатора в "Топкапи".

Связанные обязательством к сроку закончить "Леди Л.", ни один из кандидатов не смог присутствовать в апреле на церемонии вручения призов Академии в Калифорнии. Однако Софи уступила Джулии Эндрюс в "Мери Поппинс". Другими номинантками на звание лучшей актрисы были Энн Бэнкрофт — "Поедатель тыкв", Деби Рейнольдс — "Безгрешная Моэль Браун" и Ким Стэнли — "Сеанс в мокрый полдень". Как сообщалось, Джулия Эндрюс получила ошеломляющее большинство голосов, так как вызвала у членов жюри симпатию из-за того, что ей не дали роль в киноверсии "Пигмалиона" Б. Шоу "Моя прекрасная леди", которую получила Одри Хепберн, а поскольку фильм вышел в тот год, она не могла претендовать на приз "Оскар".

Софи утешилась тем фактом, что "Вчера, сегодня, завтра" получил приз как лучший фильм на иностранном языке, обойдя французский "Шербургские зонтики", японский "Женщина в дюнах", шведский "Конец грабежа" и израильский "Шелах". Вместо Понти приз получал Джо Левин. Между тем на двоих Софи и Понти уже имели трех "Оскаров" в своей коллекции призов и наград, которыми могли гордиться. Один из них был получен за "Дорогу", как лучший фильм на иностранном языке 1956 года.

Награждение "Оскаром" помогло добавить несколько миллионов долларов в общее поступление от "Вчера, сегодня, завтра", а также положительно сказалось на "Браке по-итальянски", который в конце 1964 года успел пройти лишь в немногих кинотеатрах, зато сейчас пользовался популярностью благодаря "звездной" троице Лорен — Мастроянни — Де Сика.

Хотя Софи была тогда широко представлена на экранах США, "МГМ" решила выпустить в прокат и "Операцию Кроссбоу", которая, конечно, предназначалась совершенно для другой аудитории, для любителей фильмов на иностранных языках. Впервые премьера Софи (и Понти) прошла в огромном нью-йоркском зале "Радио сити мьюзик-холл" на шесть тысяч мест, став гвоздем программы пасхальной недели 1965 года. Показ фильма сопровождался традиционным, театральным представлением, обычно дающимся в это время года.

"Операция Кроссбоу" имела кассовый успехом, однако никто не мог сказать наверняка, был ли он достигнут благодаря достоинствам фильма или Пасхе. Когда "Операция Кроссбоу" вышла на широкий экран, общие результаты оказались более скромными и не достигли того уровня, на который рассчитывала "МГМ". Возможно, поклонники Софи не пошли на него, когда узнали, что в этом двухчасовом фильме она появляется всего на десять минут.

После завершения работы над "Леди Л." чета Понти вновь расстались: Софи улетела в Англию готовиться к съемкам в "Арабесках", а Понти отправился в Италию, чтобы проконтролировать некоторые из своих фильмов. Просмотрев отснятый материал "Доктора Живаго", Понти убедился, что ведущий актер фильма Омар Шариф в скором времени станет выдающейся звездой. Поэтому он хотел воспользоваться своим открытием первым и снять Шарифа в какой-нибудь работе с Софи. В то же самое время Понти был готов запустить очередной фильм с Джо Левином — футуристический триллер "Десятая жертва" с Марчелло Мастроянни и Урсулой Андресс в главных ролях в постановке Элио Петри.

Арендованный для Софи, на время съемок "Арабески" дом был гораздо меньше, чем замок "Леди Л." в Йоркшире, однако сельский дом в стиле времен короля Георга возле Эскота в Беркшире имел все современные удобства и множество комнат. Прежде чем Софи поселилась в нем, она отправилась в Париж на примерку костюмов с Марком Боханом из дома моды Кристиана Диора, который шил для нее все наряды и специально для них двадцать пять пар обуви.

Благодаря успеху "Шарады" и Одри Хепберн новостью моды стали наряды от Живанши, в которых она снималась. Продюсер и режиссер Стэнли Донен смог убедить "Юниверсал" потратить хорошие деньги, чтобы Софи вышла на такой же высокий уровень стиля одежды. Счет Бохана за работу, которую он описал как "разновидность орнамента, состоящего из фантастического переплетения разных типов", по словам репортеров, достиг 125 тысяч долларов. Однако, какой бы ни была стоимость новых нарядов, шкафы Софи могли вместить их гораздо больше, когда она привезла их домой после завершения съемок.

Первоначально предполагалось, что Гэри Грант, финансовый партнер Стэнли Донена в нескольких кинематографических проектах, будет сам сниматься в "Арабеске". Однако после резкой критики за его любовные сцены со значительно более молодой Одри Хепберн в "Шараде" Грант решил, что он уже слишком стар для романтических ролей. Поэтому рекомендовал на роль героя своего лучшего друга Грегори Пека, моложе его на двенадцать лет. Несомненно, Грант рассчитывал, что ведущая женская роль будет отдана Софи. Он все еще очень любил ее, часто звонил издалека, чтобы поболтать и посплетничать.

В "Арабеске" повторялся сюжет, использовавшийся в "Шараде", которой зрители до конца не знают, был ли Гэри Грант героем или убийцей. Некая тайна окружает Язмин Азир (Софи Лорен), любовницу злобного арабского магната, который замышляет захватить все мировые поставки нефти. Оба они нуждаются в американском профессоре (Грегори Пек), который по обмену работает в Оксфордском университете, чтобы он помог им расшифровать секретное послание, написанное иероглифами.

Если действие "Шарады" происходило в Париже, то "Арабески" переносят зрителей в Лондон, Оксфорд, Эскот и английскую сельскую местность. Как и в "Шараде", основную песню и все музыкальное сопровождение написал Генри Манчини. Название "Арабеска" передает, с одной стороны, колеблющуюся неустойчивость, неопределенность, тревожное ожидание, а с другой стороны — обыгрывает слово "араб" как доминанта сюжета. Стэнли Донен предпочел это название предыдущему — "Цифра", по роману Гордона Котлера.

Друзья утверждали, что Грегори Пек никогда не рассматривал себя как актера слишком серьезно после получения "Оскара" за фильм "Убить пересмешника". Однако Софи убедилась, что с ним очень приятно и легко работать, хотя недоставало комедийных искорок Гэри Гранта.

Для одной из первых их совместных сцен скрывающийся Пек прячется в душе, где в это время находится Софи. Так как вначале они едва знали друг друга, он постарался успокоить ее. "Не волнуйся слишком, — говорил ей Пек. — Это просто игра. Будем профессионалами".

Софи посмотрела ему прямо в глаза и хихикнула. "Что это заставляет вас думать, что я волнуюсь?" — спросила она, раздеваясь и вставая под душ. "Ничего, абсолютно ничего", — пробормотал Пек, как только у него восстановилось дыхание.

Позже в фильме за Софи и Пеком (вернее, их героями) по кукурузному полю гоняются злодеи на старой молотилке. Так как Пек все еще страдал из-за сломанной лодыжки, которую повредил несколько лет назад, ему было трудно бегать и он не мог угнаться за Софи, которая все время обгоняла его. В конце концов он взмолился: "Софи, пожалуйста, не торопись так. Помни, что по сценарию я все-таки должен тебя догнать".

На что Софи только расхохоталась и сказала: "О, ты можешь сделать и больше. Просто постарайся немножко". Помахав рукой режиссеру Донану, она закричала: "Заставьте его бежать быстрее". Однако боль настолько усилилась, что в конце концов Софи пришлось смириться, иначе сцены вообще не получилось бы.

Однажды, когда Софи отдыхала в своей гримерной, один из ее поклонников позвонил по телефону, чтобы выразить восхищение работой актрисы в фильме "Вчера, сегодня, завтра", и попросил об аудиенции. Выяснив, что этим поклонником оказался Чарльз Чаплин, Софи тут же пригласила его на чай к себе в дом, который арендовала возле Эскота.

Коренастый, маленький светловолосый человек семидесяти шести лет с трудом напоминал того проказника в знаменитом котелке, которого помнила Софи по "Золотой лихорадке" и "Новым временам". Чаплин вручил ей букет красных роз и робко объяснил причину своего визита. Он только что подписал контракт с "Юниверсал пикчерс", впервые за последние десять лет, и хотел, чтобы Софи и Марлон Брандо сыграли в его фильме главные роли.

Открыв сценарий, который Чаплин принес с собой, он устроил краткое прослушивание, изображая всех персонажей, включая самую маленькую роль, которую выбрал для себя. Софи была очарована игрой Чаплина и его умением сконцентрироваться на сюжете. После того как он закончил свое представление и сказал ей, чтобы она ни о чем не беспокоилась до тех, пор пока сценарий не будет полностью написан, Софи ответила: "Мне не придется его читать. Я сделаю для вас все, даже если вы захотите, чтобы я прочитала телефонную книгу".

После того как Чарли Чаплин ушел, Софи позвонила Карло Понти в Рим и попросила его смягчить условия в будущем контракте. Она не хотела, чтобы что-нибудь помешало ей поработать вместе с человеком, которого она называла "Святым повелителем смеха".

Пока Софи была в Англии, суд в Риме провел еще одни слушания по делу о двоеженстве Понти. Адвокаты со стороны прокурора зачитали пачку писем рассерженных граждан, включая одно, в котором требовалось прибегнуть к максимально строгому наказанию для "этой распутной Софи Шиколоне из Поццуоли".

Адвокаты Понти ответили заявлением, написанным самим обвиняемым. "Я женился на мисс Лорен, получив в Мексике развод от первой жены, чтобы узаконить мои отношения с мисс Лорен за пределами Италии, которая до сих пор не признает развода. Сделать легальным мой брак было особенно необходимо в Голливуде, где нам приходилось регулярно работать и где незаконный союз мужчины и женщины резко отрицательно воспринимается обществом".

Слушания длились едва ли более получаса. Судья стукнул своим молотком и объявил, что дело переносится на три месяца.

Когда после завершения работы над "Арабеской", Софи вернулась в Италию, Понти повез ее в Советский Союз — на Московский кинофестиваль, который проводился раз в два года, чередуясь с фестивалем в Карловых Варах в Чехословакии, и считался своего рода Каннским фестивалем для стран коммунистического мира. "Брак по-итальянски" вошел в число конкурсных кинофильмов, и ожидалось, что скорее всего он завоюет какую-нибудь награду, так как в Москве очень редко видели фильмы из-за железного занавеса.

Из того, что Софи слышала и читала о жизни в России, она ожидала, что широкие слои публики ничего о ней не знают, однако в аэропорту, во время прилета, ее встречали тысячи зрителей, не меньшая толпа ожидала и возле гостиницы "Националь", куда люди собирались посмотреть только на то, как она входит и выходит из дверей здания. Женщины пытались подойти к ней как можно ближе, чтобы изучить фасоны ее одежды и макияж. Правда, только некоторые просили автограф, хотя очень многие сами вручали ей цветы или оставляли букеты у охраны гостиницы, куда обыкновенным людям заходить запрещалось.

Для фестивального показа "Брака по-итальянски" был выбран огромный Дворец съездов, почти такого же размера, как "Рэдио сити мьюзик-холл", но, конечно, не так элегантно оформленный. Поскольку кинофильм еще не получил одобрения для показа в СССР, он шел без субтитров на русском языке. Поэтому пришлось приглушить звук и русский переводчик, сидевший возле экрана с микрофоном в руке, с ходу переводил все диалоги.

Никто не удивился, что единственным призом "Брака по-итальянски" была награда за лучшую женскую роль. Софи встретили восторженными овациями, весь зал встал, когда она получала награду от Серго Закариадзе, который уже получил свой приз как лучший актер в русском фильме "Отец солдата". Никогда не упускающий новых возможностей, Карло Понти тут же объявил о своих планах снять Софи и Закариадзе в итало-советском варианте "Анны Карениной".

В качестве сувенира о поездке в Россию, чета Понти купила дюжину белых берез и отправила их на пароходе в Италию, чтобы посадить в своем "доме мечты", куда они в конце концов перебрались накануне после пяти лет, затраченных на его обновление, стоившее им 2,5 миллиарда лир (четыре миллиона долларов). Пока продолжались эти работы, в соседней деревне Марино прошли слухи, что Понти оплачивает расходы деньгами от продажи большой этрусской статуи лошади из золота, которая была обнаружена во время раскопок.

Хотя это скорее всего выдумка, участок виллы Понти площадью в два с половиной гектара находился на том месте, где люди проживали уже свыше двух тысяч лет, как уверяли историки. Нынешний дом, похожий на крепость со своими пятьюдесятью комнатами, был построен в шестнадцатом веке, возможно, кардиналом католической церкви в качестве летней резиденции, чтобы скрываться от римской угнетающей жары и большой влажности.

Во всем, начиная от интерьеров в стиле рококо до обширных и беспорядочно разбросанных садов с искусственным прудом и механическим водопадом, вилла представляла идеальное место для двух мировых знаменитостей кино, сочетая итальянскую пышность и голливудский шик. Во время путешествий Понти всегда находил время на магазины, чтобы купить что-нибудь для украшения дома. В Испании, пока Софи участвовала в съемках "Сида", он приобрел купель XIII века для крещения и мраморную столешницу XIV века. Из Германии, где Понти находился во время съемок "Затворников Альтоны", он вернулся с несколькими сотнями азалий. Сувениром от "Чочары" стал экзотический мраморный фонтан XVI века, который он нашел в полуразрушенной вилле возле Сорренто и установил в дворике, примыкающем к недавно построенному плавательному бассейну.

Потом он решил соорудить и дом для гостей в схожем стиле. Четырехэтажное здание с башенками и белой мраморной облицовкой искусно покрасили и "состарили", чтобы оно соответствовало основному дому. Помимо цветников и беседок, на участке рос виноградник и группа оливковых деревьев. Понти надеялся, что когда-нибудь у него будет собственное вино и собственное оливковое масло для своего стола.

Во время раскопок, которые проводились для проверки прочности фундамента основного дома, под ним обнаружили запутанные катакомбы и остатки старинных романских мозаичных мостовых. Интерьер дома реконструировали под стиль XVIII века с резными, украшенными рисунками деревянными потолками — ими занялись в первую очередь. На стенных фресках того же периода были изображены деревенские пейзажи, а также сценки из жизни охотников и рыбаков. Из-за почтенного возраста и старинного декора вилла официально считалась национальным достоянием Италии. Понти требовалось получить разрешение на все работы и подписать договор с властями, что он никогда не продаст ее, не предложив сначала государству.

В главном доме было несколько особенно великолепных комнат, в которых чета Понти обычно принимала гостей. В гостиной с фресками установили стулья и несколько диванчиков того же времени. Осколок древнего мрамора, найденный в катакомбах, стал верхушкой большого кофейного стола с инициалами Людовика IX.

В столовой сразу же бросался в глаза огромный античный хрустальный светильник. Обеденный стол и сервировочные столики (консоли) были сделаны из редкого египетского мрамора, а стулья — бело-золотые в стиле Людовика XVI.

Софи, которой в детстве в Поццуоли приходилось спать вместе с тремя взрослыми родственниками, теперь имела спальню, достойную королевы. Фрески на стенах изображали четыре времени года. Первоначально они находились в комнате внизу, но их аккуратно перенесли на тонкие холсты и повесили в спальню Софи. Ее кровать с пологом на четырех столбиках, сделанные вручную, тоже с резными украшениями, гармонирующие с постелью разные предметы мебели в стиле Людовика XVI были сделаны в Тоскане. Спальня Понти не уступала ей помпезностью.

Среди пятидесяти комнат дома больше всего Софи нравился ее кабинет, окна которого выходили в сад и плавательный бассейн. Первоначально он представлял собой часть хора церкви XVII века, а теперь в ней хранились ее любимые вещи, включая книги, альбомы с вырезками из газет и журналов и награды, среди которых выделялся "Оскар" 1961 года. В разных местах дома было еще пять кабинетов и библиотек. В некоторых размещались огромные коллекции картин и античных предметов, которые собирал Карло Понти. В римской квартире для них уже не хватало места. Вилла стала настоящим музеем, в ней появились работы Пикассо, Ренуара, Дали, Бэкона, Каналетто, Модильяни, Матисса, Магритт, Суперлэнда и других мастеров, чьи шедевры украшали стены виллы.

Художественная коллекция Понти стоила миллионы (долларов, не лир). Однако, возможно, никто в мире, за исключением его самого, не знал, сколько он фактически заплатил за нее. Хотя он регулярно покупал работы через известных дилеров и в аукционных домах по всему миру, он также приобрел многие из своих сокровищ у частных коллекционеров или по бартеру, когда принимал картины или другие предметы искусства в обмен на предоставление прав на показ некоторых своих фильмов. Во время поездки на Московский кинофестиваль, например, он, как говорят, продал русским права на "Брак по-итальянски" за коллекцию средневековых икон — еще одна из его страстей — стоимостью в 100 тысяч долларов.

Чета Понти никогда сильно не беспокоилась, какое имя им выбрать для своего нового дома, который по ошибке часто называли то Вилла Понти, то Вилла Марино. Когда Софи впервые приехала туда, она сказала одному из гостей: "Мне потребуется время, прежде чем я привыкну жить здесь. Любой дом — как новый человек. Надо побольше бывать вместе, чтобы вам стало удобно с ним".

После возвращения с Московского кинофестиваля Понти начал вести переговоры об участии Софи в проекте Чарли Чаплина, который к этому времени получил название "Графиня из Гонконга". Стремясь заполучить Марлона Брандо на главную мужскую роль, Чаплин уже пообещал ему первое место в списке исполнителей или по крайней мере так же, как и он сам. Кроме того, в титрах фильма должна быть надпись: "Чарли Чаплин представляет Марлона Брандо и Софи Лорен в…."

Когда Понти узнал об этом, он позвонил исполнительному продюсеру Чаплина Джерому Эпштейну и пожаловался: "Вы не можете так поступить с Софи, она сейчас дома и рыдает! Марлон чудит в Японии, Софи принижается. Марлон чудит в Италии, Софи принижается, а ведь это большая, очень большая звезда. Марлон в Америке — звезда на излете, а Софи только восходит. По крайней мере, сделайте пятьдесят на пятьдесят: в некоторых странах пусть первой в списке исполнителей идет Софи, в других Марлон".

После того как Эпштейн объяснил Понти, что они уже обещали первое место Брандо и не могут менять условий, продюсер позвонил прямо Чарли Чаплину и прибег к тактике запугивания. Он предупредил его о финансовых проблемах, которые могут возникнуть из-за Брандо. "Состыкуйтесь с [режиссером] Льюисом Майлстоуном. А проблемы, которые доставил ему Марлон в "Мятеже на Баунти"… Он всегда опаздывает, никогда не знает своих слов, иногда вообще не приходит, и в конце концов, ведь он мог бы отдать Софи хотя бы Италию, ведь это ее собственная страна".

Понти вызвал у Чаплина панику, главным образом из-за того, что тот финансировал его сделку с "Универсалом", которая требовала уплаты пени, если издержки на производство фильма превысят первоначальный бюджет. Кроме того, его раздражала мания величия из-за места в списке исполнителей, с которой сам Чаплин никогда раньше не сталкивался. Он всегда был звездой во всех своих фильмах, и поэтому подобных проблем у него не возникало.

Разъяренный Чаплин позвонил Джею Кантеру, руководителю отдела международных проектов "Юниверсал", и сказал ему: "Ради бога, если Марлон не отдаст ей нескольких стран, вы вообще не получите этой картины". Понти подлил масла в огонь, обещав Чаплину финансирование от "МГМ" или Джо Левина, если тот согласится на его условия.

Кантер, старинный друг Брандо и один из его агентов, в конце концов убедил актера отдать Софи первое место в списке исполнителей в двух странах: Исландии и Того. Понти был взбешен, и Чаплин это почувствовал, хотя и сам взорвался: "Кто они, черт побери, в конце концов? Я Чарли Чаплин", — говорил он Джери Эпштейну. Однако он нянчился с проектом до тех пор, пока проблема порядка актеров в списке исполнителей не утряслась.

Понти полетел в Лондон, чтобы обговорить проект с Эпштейном, захватив с собой специалиста по рекламе, который мог решить дилемму или, по крайней мере, предложить устраивающий, как казалось Понти, обе стороны вариант. Идея заключалась в том, что имена Софи Лорен и Марлона Брандо располагались по кругу и повторялись несколько раз таким образом, что нельзя было понять, какое из них идет первым. Эпштейн не только отверг такой подход как слишком сложный, но и получил послание от Чаплина, что, если Софи не согласится на второе место в списке исполнителей, ее заменит Элизабет Тейлор.

"Карло сидел ошарашенный, — вспоминал Эпштейн. — Кровь прилила к лицу. Когда он наконец поднялся, никаких разговоров о месте Софи больше не возникало".

Понти мог быть довольным, что Софи получила главную роль и что "Графиня из Гонконга" скорее ее фильм, чем Брандо или Чаплина. Образ Наташи Александрофф, бывшей русской графини, которая теперь работает в одном из танцевальных залов Гонконга, был создан по биографии Мэй Ривз, урожденной Мице Мюллер, европейской авантюристки, которой Чаплин много лет назад сильно увлекался.

Софи получила роль, которую Чаплин первоначально создавал для своей третьей жены, актрисы Полетт Гадар. Идея сценария возникла у него во время их путешествия на океанском лайнере на Дальний Восток в 1936 году. Во время остановки в Шанхае они посетили дансинг, который назывался "Венера", где американские моряки танцевали с так называемыми "тэкси-герлз" (девушками напрокат). Некоторые из них были иностранками, пытающимися заработать деньги на проезд домой.

Впоследствии Чаплин продолжал размышлять над этой идеей, в результате чего появилась история, которую он первоначально назвал "Заяц". Чтобы обмануть контролеров, проверяющих билеты, бывшая графиня пробирается на роскошный лайнер, отправляющийся в США, тайком. Здесь она сталкивается с американским мультимиллионером, чья жена должна присоединиться к нему, когда корабль прибудет в Гонолулу. Чаплин хотел снять Полетт Гадар с Гари Купером, но их брак распался до начала съемок, и он отложил этот план почти на тридцать лет.

Пока проект ждал своей очереди, Чаплин изменил порт отправки на Гонконг, так как к тому времени Шанхай стал частью коммунистического Китая и Чаплин не хотел вызвать еще одну волну обвинений в свой адрес из-за подозрений, что он симпатизирует коммунистам. Свою предыдущую идею показать богатого человека с президентскими амбициями он изменил и сделал героя послом всего мира, чтобы избежать сравнения с Джоном Кеннеди, чье убийство еще свежо было у всех в памяти.

Когда состоялось подписание всех контрактов, Чаплин провел 4 ноября 1965 года пресс-конференцию в Лондоне, на которой объявил о своих планах. Софи прилетела из Рима, чтобы принять в ней участие, однако затворившийся на время от всех Марлон Брандо предпочел остаться дома в Лос-Анджелесе.

Софи и Чаплин были почти сметены толпой репортеров и фотографов, заполнивших зал для конференций в отеле "Савой". Прошло почти десять лет с тех пор, как Чарли сделал свой последний фильм "Король в Нью-Йорке", однако такой горячий прием объяснялся, может быть, даже не столько возвращением мастера в кино, сколько его первым появлением на общественной сцене после политической и моральной охоты за ведьмами, которая заставила его в 1952 году покинуть США и поселиться в Швейцарии.

Даже в свои лучшие дни Чаплин никогда не был доступен для прессы, поэтому его неожиданное появление в возрасте семидесяти шести лет стало действительно историческим моментом. Софи, в новом платье от Диора с изумрудами, вынуждена была присутствовать на этой пресс-конференции как украшение мастера. После основной презентации они разделились и продолжали отвечать на вопросы корреспондентов в соседних комнатах, однако если вокруг Чаплина толпились журналисты, за Софи последовало всего несколько газетчиков. "Теперь я знаю, кто в этом мире настоящая звезда", — заявила актриса одному из репортеров.

В "Графине из Гонконга" много камерных сцен, которые можно было снимать в любой студии, однако Чаплин и "Юниверсал" выбрали лондонскую, так как она становилась эпицентром кинематографических достижений 60-х годов. Все крупные голливудские компании открыли здесь свои производственные офисы, чтобы воспользоваться преимуществом всегда иметь под рукой резерв талантов и налоговые скидки, предлагаемые правительством Великобритании.

Студия "Пайнвуд" была настолько перегружена в то время такими крупными проектами, как "Живешь только дважды" и "451° по Фаренгейту", что Чаплину пришлось ожидать до середины января, прежде чем он смог начать съемки "Графини". Софи была в восторге. Ей представилась возможность отдохнуть перед тем, как Карло Понти потащит ее на мировую премьеру "Доктора Живаго", намеченную на 22 декабря в кинотеатре "Кэпитол" в Нью-Йорке.

Хотя Понти вложил в "Живаго" относительно мало собственных творческих задумок, он хотел, чтобы его имя прочно ассоциировалось с этим фильмом, который обещал стать одним из первых кассовых супербоевиков впереди многих его проектов на английском языке и очень повысить его репутацию как продюсера. "МГМ", затратившая 15 миллионов долларов на этот фильм, превратила трехчасовую премьеру поистине в королевское мероприятие.

Нечего и говорить, что присутствие Софи на премьере повышало шансы Понти на особое внимание газетчиков к его участию в этом фильме. Все произошло так, как он и рассчитывал, однако в утренней прессе появились рецензии на "Доктора Живаго" другого рода, очень резкие в отношении режиссера Дэвида Лина и сценариста Роберта Болта, которые, по мнению критиков, превратили шедевр Бориса Пастернака в достаточно заурядную мыльную оперу.

К счастью, время показало, что "Доктора Живаго" в прокате ждала более счастливая судьба, чем предрекали некоторые знатоки кино. Однако критические нападки и незначительный коммерческий успех не лучшие подарки на Рождество, которые ожидали получить Понти и Софи.

Но были и хорошие новости. Они пришли из Парижа. Прямо накануне закрытия навигации на рождественские каникулы Джулиана Понти получила развод на основании измены мужа. После трехмесячного срока, который давался сторонам, по французскому закону, для того, чтобы супруги еще раз обдумали свое решение — бывшие муж и жена могли снова вступать в брак, если того хотели. Как только Софи вернулась в Рим, она начала покупать все необходимое для наряда невесты.