Софи Лорен

Глава 18 ДРУЗЬЯ И ЛЮБОВНИКИ

В сентябре 1974 года София Шиколоне-Понти, также известная как Софи Лорен, отмечала свое сорокалетие, во время которого средства массовой информации интересовались в первую очередь тем, каким образом звезда и богиня кино намеревается справляться с приближающимися проблемами среднего возраста. Брижит Бордо, которая моложе Софи Лорен всего на восемь дней, прекратила сниматься в кино в тридцать девять лет.

"Я рада, что мне сорок, — сказала Софи в одном из многочисленных интервью, которые она давала в те дни. — Никогда не чувствовала себя так прекрасно, как сейчас, и ни за что не согласилась бы снова стать двадцатилетней. В то время я очень хотела иметь детей и не могла их завести. Тогда я не знала, кто я и что из меня получится. Тридцатилетний юбилей был для меня тяжелым испытанием. В тридцать у вас уже нет больше преимуществ возраста. Тридцать лет заставили меня понять, что нельзя безрассудно тратить свое время и эмоции и ожидать, что все желания в жизни обязательно будут сбываться".

Софи заметила, что "время всегда действовало на меня угнетающе, но сейчас я знаю жизнь гораздо лучше. За последние десять лет я очень много узнала о себе, о возрасте, о любви. Мне не о чем сожалеть. Я сделала все, что хотела, и готова отвечать за все, что случится со мной в будущем. Скорее соглашусь заняться чем-то новым, чем сожалеть о том, что я в этой жизни упустила. Сожаления только добавляют морщин".

Вступая в пятое десятилетие своей жизни, Софи заявила: "Я наконец-то нашла саму себя. Теперь я знаю, кто я и что мне нужно. Я никогда не чувствовала себя моложе, потому что наконец-то все для себя выяснила. У меня двое детей, и это чудо, о котором я молилась всю мою жизнь. Я люблю их так, как никогда даже представить себе не могла. Чиппи и Эдоардо совершенно изменили мою жизнь и привели ее в равновесие. Я никогда теперь не буду несчастной и не боюсь, что постарею, потому что я не старею, а просто снова взрослею вместе с ними".

Софи сказала, что из-за кесаревых сечений у нее не будет больше детей. "Такие операции — это "проклятие". Словно тебя режут, а ты наблюдаешь, — заявила она. — Один раз — да, ну два раза да, но три — никогда, я слишком их боюсь".

Софи описывала себя как "свободную женщину, как я это понимаю — которая живет счастливой жизнью с любимым человеком. Я работаю, зарабатываю деньги. Я могу жить очень хорошо и без него. Могу оставить его в любой момент по своему желанию, не боясь, что окажусь одинокой, но не хочу этого. Чем дольше мы вместе, тем больше я его люблю".

В сорок лет у суперзвезды не было крупных коммерческих успехов прежнего уровня, которые работали бы на ее репутацию. Кроме того, она достигла того возраста, когда актрисы начинают играть не только романтических героинь, но и характерные роли. Если бы не муж-продюсер, ее карьера вообще оказалась бы под угрозой, особенно в Голливуде, где она уже давно не привлекала особенного внимания руководства основных студий.

Одним из подарков Понти жене на сорокалетие был фильм для нее с Марчелло Мастроянни, с которым она не работала уже четыре года. Обычно их совместная работа вызывала огромный интерес зрителей (Лишь два фильма "Подсолнухи" и "Жена священника" стали исключением, но только в США). Хотя многие считали, что лучшие их картины сделал Де Сика, старый маэстро сейчас был слишком болен. "Поездка", которую он уже не мог сам монтировать, казалось, станет вообще его последним фильмом.

Итальянская поп-культура в это время переживала моду на ретро, внимание зрителей привлекали мрачноватые гангстерские фильмы "золотого века" Голливуда". Поэтому Понти выбрал итальянский проект "Куколка гангстера". По-английски этот фильм шел под названием "Куколка и компания" (позже он был сокращен просто до "Куколки", а затем стал "Упси-Пупси".

Пупси, бывшую проститутку, которая стала любовницей гангстера, одновременно помогавшего полиции поймать убийцу, играла Софи, а Мастроянни — Чарли-воротничка. Режиссер Джорджо Капитани и сценарист Эрнесто Гастальди во многом воспользовались фильмом Николоса Рея "Девушка для вечеринки", в котором в 1958 году играли Роберт Тейлор и Сид Чарриз и который обожали европейские киноманы.

Любой мог себе представить, как выглядела бы Софи Лорен, будь она мужчиной в эпизоде, где Пупси вынуждена маскироваться. Софи надевает черный полосатый костюм, белую рубашку и галстук и прячет волосы под шляпу "барсолино", оставляя прядки, наподобие бакенбардов.

Софи нашла Мастроянни более счастливым и довольным по сравнению с тем временем, когда они последний раз работали вместе. Наконец-то его бурный роман с Фей Дануэй закончился, однако он все еще продолжал вести двойную жизнь: одну в Риме со своей итальянской женой и двадцатидвухлетней дочерью, а другую — в Париже с Катрин Денев и их двухлетней малышкой Кьярой.

"Я живу между двумя мирами, получая лучшее от обеих, — заявил Мастроянни в одном из интервью того времени. — Самое лучшее в моем положении, что обе женщины относятся к происходящему с пониманием. Вначале, правда, было по-другому, но сейчас все обстоит именно так. И это прекрасно".

Столкнувшись с подобной дилеммой, Софи отнюдь не всегда проявляла понимание. Уже год Понти "занимался" Далилой Ди Лаццаро. Он отправил ее в Нью-Йорк, чтобы выучить английский и получить частные уроки актерского мастерства у преподавателя из студии Стелла "Адлер студио". В конце концов Понти решил, что Далила готова играть второстепенную роль в "Куколке". Хотя Софи, возможно, относилась с пониманием к увлечениям мужа другими женщинами, она не собиралась рисковать и сниматься в кино вместе с этим великолепным молодым созданием. Поэтому роль Ди Лаццаро была сокращена до очень маленького эпизода, который вообще исчез при окончательном монтаже фильма.

Однако Софи мало могла повлиять на увлечение мужа этой актрисой. Понти быстро ввел ее в число исполнителей, причем на главную роль, в триллер Джанкарло Джанини и Майкла Константине "Il bestione" (английское название "Восьмиколесный монстр"). Во время съемок фильма Ди Лаццаро упомянула в одном интервью, что она и Понти любят друг друга, и ее заявление немедленно заполнило колонки всех скандальных газет Европы. Репортеры предсказывали, что Софи вскоре подаст на развод.

Этого, конечно, не случилось. Единственным "разводом", возможно, стало расторжение контракта Ди Лаццаро с компанией Понти, породившее сплетни, что Софи потребовала от мужа избавить ее от неприятностей, которые ее травмировали. Однако роман продюсера продолжался, и благодаря влиянию Понти в мире итальянского кино Ди Лаццаро всегда имела работу. В конце концов в 1976 году она снялась в качестве звезды в фильме "О! Серафино", режиссером которого был давний друг Понти Альберто Латудда — именно он одним из первых в свое время открыл талант Софи, когда в 1951 году она сыграла небольшую роль в "Анне".

После завершения съемок "Куколки" чета Понти вернулась в Париж. Столица Франции стала основным местом их жительства на ближайшие годы. Чиппи записали в двуязычную школу, и ему там настолько нравилось, что родители решили оставить его в ней. "Это очень хорошая школа, ученики и учителя общаются на английском и французском, — говорила Софи. — Я хочу, чтобы оба моих ребенка владели не только родным языком. В Италии школы ужасны. Достаточно познакомиться с моими племянницами: им потребуется брать частные уроки английского языка, чтобы хотя бы научиться прочитать меню в ресторане. Сейчас Чиппи говорит по-английски лучше, чем я. Он также говорит по-французски как парижанин и немножко по-итальянски и по-немецки".

В Париже, как и в Италии, Софи предпочитала оставаться дома с детьми. "Может быть, я слишком их опекаю, — сказала она однажды. — Однако мне все время так хотелось иметь детей, а они растут очень быстро. Сейчас они принадлежат школе, затем будут принадлежать женам и своей работе. Я хочу участвовать в их жизни возможно дольше. Когда мне приходится на время покидать их, я чувствую себя так, словно лишилась руки или ноги".

Однако бывали моменты, когда Софи, пользуясь преимуществами богатой культурной жизни Парижа, любила отправиться в театр, на балет, оперу или концерт. Поскольку Понти не разделял подобных интересов жены, ее обычно сопровождал Жан Барте, любимый дизайнер шляп и давний личный друг.

Сплетники пытались связать имя Софи с длинноволосым поп-звездой Сержем Лама. Это началось после того, как она появилась несколько раз на его представлениях в театре "Олимпия", а затем они вместе отправлялись бродить по ночным клубам Парижа. Лама был на девять лет моложе Софи. Он писал стихи ко всем своим песням и считался лучшим шансонье Франции после Шарля Азнавура и Жильбера Беко.

Когда Софи попросили прокомментировать ее отношения с Лама, она шаловливо ответила: "Мне нравятся его песни, а ему — мои фильмы", — и этим ограничилась.

С тех пор как чета Понти поселилась в Париже, их имена чуть не каждый день упоминались во французских газетах, возможно, и потому, что они жили прямо через улицу от роскошного отеля "Георг V", где обычно останавливаются звезды и все время толкаются репортеры и фотографы, поджидая знаменитостей. Так, много слухов ходило о посещениях апартаментов Понти симпатичным киноактером Умберто Орсини, чаще в отсутствие мужа Софи.

В раздражении Софи вообще перестала давать интервью, объяснив одному из журналистов причину: "Если я куда-то выхожу с другим, а не с Карло, тут же сообщают, что я его обманываю. Если остаюсь дома с мужем и детьми — значит, стараюсь сохранить наш брак. Если иду к гинекологу, обязательно напишут, что я снова беременна. Стоит Карло пригласить какую-то актрису для одного из своих фильмов, появляется статья, что я рыдаю по ночам, потому что он за моей спиной якобы крутит очередной роман".

13 ноября 1974 года в американском госпитале в Париже в возрасте семидесяти трех лет от рака легких умер Витторио Де Сика. Понти, который в это время находился в Риме, сообщил новость Софи по телефону.

"Поначалу у меня не было никакой реакции, совершенно никакой, — вспоминала она. — Я не могла говорить, ничего не чувствовала, мой ум как будто оцепенел. На самом деле известие подействовало на меня сильнее, чем можно было выразить внешними чувствами. Разум отказывался воспринять, что Де Сика — Витторио Де Сика — мертв. Я не плакала. Не было желания выразить сожаление. Я просто отправилась в мою спальню и закрыла дверь. Села на стул у окна, и смотрела через парижские крыши на белые блестящие башни собора Сакре-Кёр. Затем в мозгу, словно кадры фильма, промелькнули все эпизоды наших отношений с первого момента знакомства. И тут появились слезы, а потом я разразилась рыданиями, вспомнив все наши приключения, совместные съемки. Мне на память пришла строчка из какого-то произведения, которое я однажды читала: "Как годы улетают прочь и как мало человек забывает!"

На следующий день Софи пошла в американский госпиталь, чтобы выразить свое глубокое уважение мастеру, однако тело Де Сика в это время готовили для отправки в Италию для похорон, и никому из посетителей не разрешили при этом присутствовать. Однако в конце концов, после нескольких телефонных звонков, кто-то сказал ей, что она может пройти.

Софи вошла в небольшую комнату, в которой единственным источником света была одна зажженная свеча, и увидела гроб. "Это было самое печальное место, в котором я когда-либо бывала, так не похожее на Де Сика, — вспоминала она. — Я положила руки на гроб, оперлась о них головой и в течение какого-то времени думала об этом человеке. Болезненное чувство утраты заполнило меня полностью. Я поняла, что человек, которого я очень любила, ушел навсегда и вместе с ним ушла частица меня самой".

Через два дня Софи улетела в Рим, чтобы присоединиться к Понти на похоронах Де Сика. Все счета по расходам оплачивал Понти, хотя приготовлениями к ним занималась вдова усопшего испанская актриса Мария Меркадер, два их сына и его дочь от предыдущего брака. В траурной музыке звучала и мелодия, сочиненная его старшим сыном Мануэлем Де Сика, который написал в свое время музыкальное сопровождение к "Поездке", последнему фильму своего отца.

Так как Витторио Де Сика был одним из национальных героев Италии, выдающимся актером театра и кино, а также замечательным режиссером, похороны стали общественным явлением — точно так же год назад толпы римлян сопровождали легендарную Анну Маньяни к месту погребения. По вполне понятным причинам Софи тогда не присутствовала, однако ничто не могло удержать ее теперь проводить в последний путь Де Сика, несмотря на столпотворение любопытных.

Хотя часть собора зарезервировали для членов семьи и друзей покойного, оставшиеся места были заполнены желающими участвовать в отпевании уже за шесть часов до начала службы. А за стенами собора и на прилегающих улицах собрались десятки тысяч людей. Уличные музыканты исполняли любимые песни и музыкальные темы из фильмов и театральных ревю, в которых участвовал Де Сика. Наиболее часто звучала мелодия "Если бы у меня была тысяча лир в месяц", которую он сочинил в 1938 году, ставшая очень популярной в период депрессии.

Когда появилась чета Понти, толпа зааплодировала. Это обычное явление для римлян на похоронах — таким образом люди выражали высокую оценку их сотрудничества с Де Сика в многочисленных совместных фильмах. Однако, едва Софи вошла в собор, она тут же стала мишенью для папарацци.

"Во время службы, когда я начала плакать, они столпились возле меня, чтобы сфотографировать. Я пыталась спрятать лицо за мужчиной, стоявшим передо мной, — вспоминала актриса. — Как это ужасно, что даже в такие моменты тебя не оставляют в покое. Никакого уважения ни к горю, ни к церкви. Никакого уважения даже к мертвым".

Совершенно случайно "Поездка" вышла на экраны в Европе в ту же неделю, когда умер Де Сика, и была "похоронена" вместе с ним. Надежда, что в создавшейся ситуации критики проявят терпимость, не оправдалась — они безжалостно назвали последнюю картину Де Сика худшей за всю его карьеру, а также поиздевались над романтическим дуэтом Софи и Ричарда Бартона.

После отрицательных отзывов в Европе, последовавших сразу же за провалом "Короткой встречи" на американском телевидении, нечего было и думать о показе "Поездки" в США. "Завещание" постигла та же печальная судьба, хотя во Франции оно прошло с успехом, чему способствовала большая популярность в этой стране Жана Габена. Понти потребовался почти год, чтобы выпустить этот фильм на экраны Америки через студию "Авко-Эмбасси" (которая больше не принадлежала Джо Левину). Вначале он шел под названием "Вердикт", но затем студия предложила другое — "Жюри из одного человека", однако в обоих случаях результат оказался неутешительным.

Некоторые деятели кино стали рассматривать Софи скорее как помеху в работе ее мужа-продюсера. Однако, к счастью, у нее были и очень успешные фильмы. Так, панорамная картина "Франкенштейн Энди Уорхола" собрал в США толпы зрителей, чему способствовал и рейтинг X ("только для взрослых"), а еще один его фильм — "Варьете", как предсказывали, должен был принести 10 миллионов общей прибыли дома и примерно столько же в иностранном показе.

Понти также получал прибыль, распоряжаясь интересами дистрибьютерской компании "Интер-фильм" в Италии, которая занималась показом фильмов, имеющих сногсшибательный успех в стиле боевых искусств кунг-фу и мягкого порно вроде "Человек по прозвищу карат", "Супермен против Востока", "Я желаю, чтобы вы желали" и тому подобных.

Стараясь разнообразить виды своей деятельности, Понти объявил о планах построить огромный парк отдыха, похожий на Диснейленд, в юго-восточной Италии, возле быстро развивающегося города Таранто. Записные шутники в прессе интересовались: "Не будет ли он называться Софилэнд?" Однако Понти серьезно относился к этому проекту. Он купил 250 акров соснового леса и пригласил Танге Кензо, ведущего архитектора Олимпийских игр в Токио 1964 года, в качестве главного дизайнера проекта.

Говорили, что это идея пришла ему в голову после того, когда он стал отцом двух молодых сыновей и понял, что в Италии почти ничего нет для детей и семейного отдыха. В парке предполагалось сохранить дикую природу, сделать тропы развлечений, создать зоны для плавания и катания на лодках, построить театры, спортивный стадион и даже собственный аэропорт. Когда у Понти спрашивали, где он собирается найти деньги на свой проект, он обычно отвечал репортерам: "Меня это не беспокоит. Самая важная вещь в бизнесе — это идея, а деньги под хорошую идею всегда найдутся".

Для кинематографа Понти получал деньги от различных групп в Германии, Канаде и США, которые старались увести их от налогообложения. После фильма "Куколка гангстера" Софи взяла длительный отдых на время, пока Понти занимался двумя фильмами в Италии, начав с "Brutti, sporchi е cattivi" ("Грубые, грязные и злые", в английском прокате "Снизу и грязные") — комедия, действие которой происходит в пригородах Рима. Ставил фильм Этторе Скола, многие итальянские критики считали его равным по профессиональному мастерству Де Сика, в главной роли снимался Нино Манфред и.

В марте 1975 года Понти начал вторую картину с двадцатидвухлетней Марией Шнайдер в главной роли, скандальный фильм под названием "Беби-ситтер". Режиссером он пригласил Рене Клема, французского мастера, часто работавшего в Италии. Так как Шнайдер очень походила на молодую Софи Лорен и, более того, также была незаконнорожденной дочерью румынской цыганки и французской кинозвезды Даниэля Гелэ, многие европейские бульварные газеты начали печатать сплетни, утверждая, что Понти протежирует актрисе, потому что она стала его любовницей и это, мол, вызывало у его жены огромную ревность.

Возможно, так оно и было, если бы речь шла о Далиле Ди Лаццаро. Однако слухи о Шнайдер и Понти оказались ошибочными, когда выяснилось, что у актрисы роман с двадцативосьмилетней Джоан Таунсенд, богатой американской плейгерл, прожигательницей жизни, которая постоянно находилась с ней на съемках "Бебиситтера". После скандала с подругой Таунсенд впала в буйство и была помещена в психиатрическую больницу на месяц для всестороннего обследования. Обвинив себя в случившемся, Шнайдер также решила проверить здоровье, а вернее, составить компанию своей подруге, что вынудило Понти отложить производство фильма.

"Впервые мне довелось видеть актрису в психлечебнице, — рассказал Понти репортерам. — Ее связь с подругой — очень печальная история, и мне по-человечески искренне ее жаль".

Понти пытался получить страховку, чтобы начать снимать "Беби-ситтер" с другой актрисой, однако для этого требовалось получить свидетельство из больницы, что Шнайдер психически больна. Может быть, так оно и было, но она стала пациентом лечебницы добровольно и не проходила там лечения, поэтому Понти мог только ожидать, когда выпишется ее любовница, и надеяться, что за ней появится и Шнайдер. Так в конце концов оно и произошло, после чего съемки быстро завершились, но по настоянию страховой компании Понти удержал две трети гонорара актрисы в качестве штрафа.

Похищения и террор стали в Италии чуть ли не обычным делом, постоянно держа людей в страхе. Казалось, лишь вопрос времени, когда объектом нападения станет чета Понти. В марте 1975 года глава семьи оказался в ситуации преследуемого, возвращаясь домой в Марино один после работы в офисе.

На пустынном участке старой Аппиевой дороги автобомиль Понти был вынужден резко затормозить, когда неожиданно путь ему загородила машина. Глянув в зеркало обратного вида, Понти увидел, что сзади его прижимает еще одна. Из нее выпрыгнул мужчина в маске с пистолетом в руке и побежал к автомобилю Понти.

Сжавшись на своем сиденье, Понти нажал на педаль газа и попытался объехать переднюю машину. Тем временем мужчина в маске начал стрелять, пробил заднее стекло и, прежде чем Понти удалось уехать, сделал несколько дырок в корпусе.

Когда Понти сообщал полицейским подробности нападения, власти пообещали ему сопровождение, если он будет заранее предупреждать полицию о своем позднем возвращении. Несколько месяцев спустя Понти позвонил как раз в тот момент, когда полиция отправила свою машину в район его виллы, чтобы проверить какой-то взрыв и огонь по соседству с ней. Поэтому полицейский начальник приказал водителю присоединиться к Понти. Неожиданно какой-то автомобиль выскочил перед его машиной и попытался столкнуть ее с дороги, но тут же уехал, испугавшись приближавшейся полицейской машины.

Когда Понти и его полицейский эскорт прибыли на виллу, они увидели возле входа в поместье припаркованный грузовик без всяких номеров с включенным двигателем. Внутри кузова были веревки, магнитофонные пленки, шприцы, наполненные каким-то лекарственным препаратом, то есть все то, что обычно используют похитители людей.

Полиция предположила, что взрыв по соседству произвели специально, чтобы отвлечь внимание от места похищения. Возможно, объектом должен был быть сам Понти, хотя, вполне вероятно, им могла оказаться Софи или один из мальчиков.

Примерно в то же самое время у Понти возникли серьезные проблемы со здоровьем — у него подозревали рак простаты, хотя никаких подробностей в прессе не появилось, в том числе и о том, что он подвергся хирургическому вмешательству в одной из клиник в Швейцарии. Однако говорили, что Понти, которому сейчас было шестьдесят пять, прошел проверку двумя годами раньше, когда показывал Витторио Де Сика специалистам-онкологам. По словам одного из друзей Понти, врачи начали лечить пораженную простату гормональными лекарствами и лучевой терапией, однако в конце концов решили его оперировать, чтобы предотвратить метастазы.

Однако были и радостные новости: весной 1975 года фильм "Куколка гангстера" с успехом прошел в Италии, только за первый месяц принеся около 2 миллионов долларов дохода, а затем с неменьшим триумфом и во всех странах Европы. Несмотря на некоторые сомнения критиков, фильм доказал, что Софи все еще привлекает миллионы зрителей, особенно если ее партнером является Марчелло Мастроянни. Это была их первая совместная работа за последние пять лет.

Но Понти все еще не мог получить прав на прокат фильма в США или по крайней мере миллион долларов, который он запрашивал у студий как аванс, поэтому американцы опять оказались среди последних, увидевших работу актрисы. Однако после летнего показа фильма в Японии, где он побил все кассовые рекорды, Софи совершила турне по стране. С тех пор как Одри Хепберн ушла из кино, Софи Лорен была здесь самой популярной западной актрисой.

Поездка была ее первым путешествием в Японию. Она отправилась туда вдвоем со своей секретаршей Инес, а Понти оставался дома с детьми. Хотя Софи намеревалась осмотреть некоторые достопримечательности этой интересной страны, оно оказалось самым обычным путешествием, которое совершают все звезды кино и телевидения. "В основном я видела только интерьеры отелей в Токио, Киото и Осаке, мне показали один храм в Киото, да и то лишь для того, сфотографировать меня там. Мне то и дело приходилось снимать туфли и надевать их, становиться на колени и низко кланяться в окружении десятков кинокамер".

В октябре Софи и Понти полетели в Даллас, штат Техас, на итальянскую неделю, спонсором которой был Нейман Маркус, и предварительный показ для прессы перед выходом на американские экраны фильма "Куколка гангстера" ("Куколка и компания"). Из-за отрицательных отзывов критиков Понти не хотелось заключать соглашение с американцами, но три года спустя он в конце концов сдался и продал "Куколку" студии "Кугар пикчерс", которая выпустила ее на экраны в дублированной версии.

До окончания 1975 года у Понти в работе находилось еще два фильма с Софи, а также он вел переговоры о совместном производстве общей стоимостью 75 миллионов долларов с Мехди Бушхери, братом шаха Ирана. Бушхери, как говорили, имел неограниченные средства, поступавшие от деятельности компаний, которыми шах владел за пределами своей страны. Однако сделка не состоялась, якобы прежде всего потому, что некоторые из союзников шаха напомнили ему, что миссис Понти до сих пор находится в списке лиц, бойкотируемых в арабском мире.

После успеха последнего фильма в Европе и Японии еще одно объединение Софи с Мастроянни казалось неизбежным. Однако Понти ничего не приходило на ум до тех пор, пока Софи не увидела новую редакцию фильма "Снизу и грязные". Она была поражена работой режиссера Эттори Сколы (он же написал для него сценарий). Софи попросила Сколу придумать для нее и Мастроянни что-нибудь совершенно отличное от их предыдущих работ, которые они делали с Де Сика и другими режиссерами. Скола согласился с ее предложением, но сказал, что ему нужно время для хорошей идеи.

Понти согласился отложить на время работу жены со Сколой, потому что он уже включил Софи в условия нового соглашения на несколько фильмов с сэром Лью Грейдом, главой Ай-ти-ви, крупнейшей независимой телевизионной компании Британии, которая недавно решила заниматься и кинофильмами. Грейд в то время тесно сотрудничал с Понти, который, чтобы получить финансирование для своих будущих работ, заранее продавал ему за аванс права на прокат своих работ, как телевизионный, так и на показ их на широком экране. Первой совместной работой Понти и Грейда стал "Мост Кассандры", которая должна была быть показана по каналу Ай-ти-ви в Британии и каналу Эн-би-си в США после того, как пройдет по экранам остальных стран.

Так как вопросами финансирования занимался Грейд, на Понти легла только задача производства. Для съемок "Моста Кассандры" Понти пригласил режиссера Джорджа Пэна Косматоса и сценариста Роберта Каца, которые уже работали с ним раньше над фильмом "Бойня в Риме". В отличие от "Бойни" сюжет представлял чистый вымысел — вспышка чумы на борту железнодорожного экспресса, мчащегося из Швейцарии в Швецию. Направленный властями, отвечающими за вопросы здравоохранения, на другой путь, поезд должен пересечь заброшенный мост, который сильно пострадал во время Второй мировой войны и вполне мог рухнуть под его весом.

С этой работой Софи пришла в новый для нее тип фильмов, так называемых эпических катастроф, которые начались с "Приключений Посейдона", "Землетрясения" и "Возвышающегося ада". Софи редко играла в фильмах с большим числом актеров, особенно с американскими и европейскими звездами, однако при муже-продюсере ей было гарантировано первое место в списке исполнителей. Как и в фильме "Операция Кроссбоу", она в некоторых общих сценах никогда не встречалась на съемочной площадке в одно и то же время со многими актерами. Так, ей не предоставилась возможность сыграть вместе с Бертом Ланкастером, одним из самых знаменитых актеров американского кино, который исполнял роль американского генерала-психопата, контролирующего движение поезда, чтобы он не попал на секретную военную базу, расположенную где-то в Европе.

В этом фильме романтическим партнером Софи был Ричард Харрис, что после предыдущей совместной работы актрисы с Ричардом Бартоном, Питером О’Тулом и Питером Финчем дало ей право утверждать, что она снималась со всеми крупными актерами британского кино. Харрис приехал со своей новой женой, звездой модельного бизнеса Энн Туркель, и договорился, чтобы она получила небольшую роль одной из пассажирок поезда, поэтому у Софи практически не было возможности видеться с ним вне пределов съемочной площадки. К концу съемок пара Харрисов уже ждала ребенка.

В фильм привлекли такое количество звезд, что в нескольких эпизодах Софи снималась еще с одной легендой кино — Эвой Гарднер, которая изображала стареющую нимфоманку, путешествующую со своей очередной игрушкой — миловидным юношей. Так как Гарднер была на двенадцать лет старше Софи, говорить об их соперничестве на экране не приходилось, и, может быть, поэтому те сцены, в которых они снимались вместе, получились превосходными. Гарднер дала Софи несколько советов, которые та никогда впоследствии не забывала. "Всегда снимай свои крупные планы утром, дорогая, потому что позже ты уже не будешь выглядеть так хорошо", — говорила ей Эва.

Во время съемок "Моста Кассандры" у Софи появилось два новых друга. Один появился совершенно случайно, его ввели буквально в последнюю минуту вместо Джеймса Коберна на роль сыскного агента, работающего по наркотикам, который путешествует под видом католического монаха. Это был О. Дж. Симпсон — звезда американского футбола, он был в то время одним из самых знаменитых спортсменов в мире и играл за команду "Баффало Буллз". Он приехал со своей женой Маргарет и двумя детишками и сразу всех очаровал. У него появилась привычка внезапно появляться перед Софи со своей любимой песней "Что ты собираешься делать всю свою оставшуюся жизнь?". Актриса пыталась научить его итальянским песням, но он оказался безнадежным.

Нечего и говорить, что вскоре Симпсон уже играл с ней в покер и пил джин в перерывах между съемками. Софи жаловалась, ворчала и закатывала глаза к небу, когда он выигрывал, а это происходило почти всегда.

Еще одной звездой "Моста Кассандры" был создатель собственного актерского метода семидесятитрехлетний Ли Штрасберг, который играл человека, выжившего после ужасов нацистского концентрационного лагеря. Это была всего вторая роль Штрасберга в кино, а дебютировал он во второй части "Крестного отца" и получил "Оскара". Великий педагог и глава студии "Экторз студио", Штрасберг не пытался учить Софи или вообще что-либо ей советовать. Он познакомил ее со своей женой Анной, венесуэлкой по рождению, и они с Софи стали лучшими подругами.

Третья жена мистера Штрасберга, бывшая Анна Мицрахи, на тридцать девять лет моложе своего мужа, в прошлом выступила как актриса. Как и у четы Понти, в семье Штрасберг было два маленьких мальчика: Адам и Дэвид. Софи и Анна быстро обнаружили, что у них много общего, и с этого времени они сблизились как сестры и все время проводили вместе.

"Мост Кассандры" с бюджетом 6 миллионов долларов начали снимать в декабре 1975 года и предполагали закончить за четыре месяца. Павильонные съемки проводились в римской "Чиначитте", и на это время чета Понти вернулись на свою виллу в Марино. Швейцарская железнодорожная компания "Суисс Рейлуэй" предоставила киногруппе поезд, двойник трансевропейского экспресса. Натурные съемки, многие из которых велись с вертолетов, чтобы лучше передать динамику движения поезда и напряженность действия, происходили во Франции и Швейцарии. "Мост Кассандры" предположительно находился в Польше, в фильме же его заменил другой, возле Клемонт-Феррана во Франции.

Во время съемок Карло Понти-младшему исполнилось семь лет. В качестве одного из подарков родители обещали ему небольшую роль, первую после того, как он появлялся в младенческом возрасте в "Подсолнухах". На этот раз можно было видеть, как Чиппи читает комикс в толпе зрителей в эпизоде на железнодорожной станции в Базеле в Швейцарии. За эту работу он получил свой первый гонорар — около 8 долларов.

Тогда же Софи дала одно интервью. Появившееся в желтой прессе по всему миру под названием "Суперзвезда, которая влюбилась в меня", оно вызвало большой интерес, и читатели строили самые разные догадки. В статье, написанной Генри Крисом, одним из основателей Ассоциации иностранной прессы Голливуда и премии "Золотой глобус" Софи призналась, что она преднамеренно флиртовала со многими из своих партнеров, чтобы добавить перца к своим романтическим сценам.

"Очень часто мои кинематографические отношения продолжались в реальной жизни, — сказала Софи, — и мне это нравилось. Я разрешала партнерам влюбляться в меня, но сама никогда не позволяла себе этого". Она сделала исключение только для Гэри Гранта, который, как утверждала актриса, вполне мог завоевать ее сердце, если бы она уже не любила Карло Понти.

Софи перечисляла Фрэнка Синатру, Пола Ньюмена, Питера Селлерза и Ричарда Бартона как своих явных поклонников, увлеченных ею, а Кларка Гейбла и Джона Уэйна — как "джентльменов, слишком робких, чтобы демонстрировать свои чувства". Особое внимание она уделила Омару Шарифу, которого назвала "самым очаровательным из мужчин": "Мне нравилось то, как его глаза обвораживали меня, причем даже тогда, когда мы вместе играли в покер. Я бы не сказала, что он не пытался соблазнить меня, однако со всей откровенностью заявляю: он не пытался воспользоваться тем, что нравился мне как мужчина. Он уважал и меня и Карло".

К моменту завершения "Моста Кассандры" режиссер Этторе Скола был готов начать работу с Софи и Марчелло Мастроянни по контракту, подписанному Понти с канадской группой "Канафокс фильм" (первое их соглашение). Поэтому чета Понти осталась в Италии для съемок, время которых совпало с одиннадцатой годовщиной переезда семейства на виллу в Марино.

Как мы уже говорили, Софи просила от Этторе Сколы что-то новое и действительно получила не совсем обычный материал — сценарий фильма "Особый день", который Скола написал в сотрудничестве с Руджеро Маккари и Маурицио Костанцо. В основном вымышленная драма двух персонажей развивается на фоне одного из самых бесславных реальных событий в итальянской истории — встрече в Риме Муссолини и Адольфа Гитлера, произошедшей 8 мая 1938 года.

В то время Софии Шиколоне было только три с половиной года, однако сценарий в какой-то мере дал ей возможность пережить свое прошлое. Она играет домохозяйку среднего возраста, у которой шестеро детей. Муж Антуанетты, убежденный фашист, берет детей на парад, устраиваемый в честь прибытия Гитлера, а она остается дома, чтобы заняться по хозяйству. Случайно из открытой клетки ее птичка вылетает на улицу. Женщина пытается ее поймать, и в конце концов ей это удается с помощью соседа, живущего в том же доме, но с которым она не знакома. Оказалось, что его зовут Габриэль, он диктор на радио и его только что уволили за антифашистские взгляды. Бедняга подавлен, он находится на грани самоубийства. Случается так, что они проводят день вместе, но, к удивлению женщины, Габриэль признается ей, что он гомосексуалист. Антуанетта решает соблазнить его, чтобы доказать, что он настоящий мужчина, однако очевидно, что Габриэль готов пойти на это только из жалости к ней и ее безрадостному браку. Благодаря мимолетному свиданию оба узнают что-то новое о страсти и о самих себе. Затем Габриэля забирает полиция, а она идет домой готовить ужин для своей семьи, которая должна скоро вернуться с праздничных торжеств.

Скола действительно сделал много неожиданных ходов, чтобы изменить стандартную формулу отношений между Лорен и Мастроянни. "Когда я разрабатывал историю двух людей, которые смущены своей сексуальностью и стыдятся ее, — вспоминал режиссер, — мне показалось правильным решением, чтобы их играли актеры, давно уже ставшие символом торжествующего секса. Я подумал, что это хороший способ прославить мужественность и красоту как абсолютные ценности, а не как коммерческий товар".

"Мне никогда раньше не доводилось играть роль покорной, смиренной жены, — говорила Софи в одном из интервью, которое она дала в то время. — Я всегда активна. Но эта женщина была рабыней. Она полностью подавлена своим мужем, унижена, просто раздавлена".

Неряшливо одетая Антуанетта была самой неэффектной ролью Софи со времен "Чочары". Она почти не прибегала к макияжу, за исключением легких теней, чтобы создать некоторую синеву под глазами. Ее единственный костюм в этом фильме — старое поношенное домашнее платье, из-под которой виднеется нижнее белье. В ушах — сережки с простыми стекляшками. Она носится по улице за улетевшей птичкой в одном чулке и растоптанных башмаках. Волосы выглядят так, словно она никогда не причесывается.

Сцена соблазнения Софи Мастроянни резко отличалась от того вулканического стриптиза, который она представляла перед ним в фильме "Вчера, сегодня, завтра" тринадцать лет назад. "В течение нескольких недель перед съемками я фантазировала, как мне лучше сыграть эту сцену, — вспоминала она. — Когда включили камеру, я почувствовала себя той униженной домохозяйкой. В сцене любви я была агрессивной, напористой, он — пассивным, покорным. Никакого притворства".

К счастью, у Мастроянни никогда не было проблем сыграть героя, отличающегося от него самого. "Люди смеялись, когда слышали, что я собираюсь играть гомосексуалиста. Я никак не мог понять почему. Для меня это всего лишь одна из ролей, это моя работа. И очень хорошо, что фильм снимал Этторе Скола. Он один из тех режиссеров, которые всегда готовы вас выслушать, он создает на съемочной площадке удивительную атмосферу сотрудничества, а не ведет себя с исполнителями, как господь бог".

Софи точно реагировала на указания Сколы и настолько хорошо играла сцену любви, что кое-кто из киногруппы и не сомневался, что у нее с Мастроянни настоящий роман. Скола позднее признал это в разговоре с одним из своих друзей, но добавил, что после завершения съемок роман закончился.

В сентябре 1976 года, когда съемки еще продолжались, Софи позвонила ее сестра Мария и сообщила, что их отец только что отправлен в больницу в Риме в критическом состоянии. Особого впечатления эта новость на актрису не произвела. Риккардо Шиколоне лечился от рака печени уже более года, однако его болезнь ничего не изменила в их отношениях — они продолжали оставаться далекими друг другу людьми. Правда, Софи приходила однажды навестить отца, когда узнала о диагнозе, и то только по настоянию Марии, которая примирилась с Шиколоне несколько лет назад. Она была любимицей отца, он заботился о ней, чего никогда не испытывала на себе ее старшая сестра.

Однако перед лицом смерти обычно все прошлые обиды забываются. И Софи поспешила к постели отца. Когда обе сестры прибыли в больницу, он казался более мертвым, чем живым. Но, услышав их голоса, открыл затуманенные глаза, посмотрел на них, со вздохом прошептал: "Sono felice" ("Я счастлив"), — и снова впал в дремоту.

Софи увидела в комнате троих незнакомых людей. Двое оказались ее единокровными братьями по браку отца с Нелли Ривольтой. Оба мужчины были на несколько лет моложе, чем Софи и Мария, и имели те же носы и полные губы, как у всех Шиколоне. Джулиано Шиколоне работал врачом, а его брат Джузеппе — менеджером банка.

Здесь же Софи в первый раз встретила свою последнюю мачеху. Карола Хэк, немка по рождению, бывшая модель, внешностью напоминала Марлен Дитрих и, казалось, удовлетворяла пристрастие Шиколоне, чтобы все его женщины походили на кинозвезд. Его брак с Нелли Ривольтой закончился разводом сразу же после того, как итальянский закон 1970 года о разводах вступил в действие. Гражданская жена Шиколоне пятидесятилетняя Хэк была очень привязана к мужу и нежно заботилась о нем.

Несколько дней спустя Софи еще раз приехала в больницу и обнаружила там свою мать, которая стояла возле постели рядом с Каролой Хэк. Гарбо и Дитрих наконец-то встретились? В любом случае сам Шиколоне в это время лежал под кислородной маской и был слишком далек от того, чтобы сравнивать достоинства двух женщин.

Ромильда Виллани боялась больниц и похорон, поэтому ее дочери были удивлены, увидев, что она держит руку на плече человека, которого, как утверждала, она ненавидела всю свою жизнь. Однако кто бы мог сказать наверняка, какие чувства, пережитые за сорок три года, в течение которых она знала этого человека, привели ее сюда?

В тот же день к вечеру Риккардо Шиколоне скончался. Врачи пытались еще бороться за его жизнь, но безуспешно. Софи, ее мать и сестра в это время находились в палате вместе с Каролой Хэк и Джузеппе Шиколоне.

"Всю свою жизнь я ненавидела своего отца, — вспоминала Софи, — но в последние дни я простила ему все страдания, которые он доставил нам. По мере того как ты становишься старше, выходишь замуж, у тебя появляются собственные дети, ты учишься забывать и прощать. Я не так-то просто забываю обиды, но все-таки научилась прощать".

Ромильда Виллани и бывшая жена Шиколоне Нелла на похоронах, которые превратились в большое событие для прессы, отсутствовали. Папарацци толкались вокруг Софи в церкви и следовали за ее лимузином на кладбище на автомобилях, мотоциклах и даже на вертолете.

Риккардо Шиколоне умер менее чем за месяц до своего шестидесятидевятилетия. Газетчики быстро обратили внимание читателей на то, что он лишь не намного старше своего зятя Карло Понти, которому в декабре исполнилось шестьдесят шесть. Можно только догадываться, что ответила на это утверждение Софи, но ее муж действительно становился все старше и старше, а она выглядела так, словно обнаружила источник молодости, поэтому возрастная разница между ними становилась все более заметной.

Вскоре после завершения фильма "Необычный день" Софи вернулась к проекту Понти с канадцами. Фильм получил название "Анджела". Сценарист Чарльз Израэль позаимствовал сюжет из греческой мифологии. Судьба главной героини похожа на судьбу Иокасты, матери и последней жены Эдипа.

История занимает период в два десятилетия, от корейской войны до наших дней. В первых сценах героине немногим больше двадцати. Надуманная поначалу ситуация по мере развития сюжета становится более обоснованной. Когда Анджела, проститутка, забеременела от своего дружка-гангстера, его срочно призывают в армию, и она не успевает рассказать ему об этом. Поэтому, возвратившись, он отказывается верить, что появившийся на свет мальчик — его сын. Это сообщение настолько его потрясает, что он не может заниматься своим прежним ремеслом — ограблением банков, поэтому глава банды, в которую он входит, организует похищение ребенка. Анджела пытается отыскать своего сына и считает, что во всем виноват его отец. Поэтому она сообщает полиции о плане следующего преступления, в результате чего ее бывший любовник попадает в тюрьму на двадцать лет. Спустя два десятилетия Анджела, теперь хозяйка роскошного ресторана, заводит роман с молодым парнем, который работает у нее на кухне. Все оканчивается кровавой бойней, когда он оказывается ее собственным сыном, а его отец, только что освобожденный из тюрьмы, прибывает в город, где живет Анджела, намереваясь отомстить ей за предательство.

Из-за проблем с канадским правительством по поводу финансировании "Обычного дня", сюжет которого развивается в Италии, Понти и его коллеге продюсеру Зеву Брауну для съемок картины пришлось переехать в Канаду. Одна из основных причин, по которой правительство готово было предоставить субсидию, — создание новых рабочих мест для своих граждан. Понти мало занимался "Необычным днем", оставив себе только задачу — пригласить в фильм одного из лучших канадских актеров Джона Вернона на второстепенную роль мужа Софи, фашиста.

Вернон также подписал контракт и на съемки в "Анджеле", где должен был играть любовника Софи, гангстера и убийцу. Их сына играл новичок в кино симпатичный блондин Стив Рейзлбэк. Чтобы привлечь американских зрителей именами известных актеров, зловещего главаря банды сыграл Джон Хастон. Эта роль была похожа на ту, которая принесла ему признание в фильме "Китайский квартал".

Съемки происходили в Монреале и его окрестностях и стали для Софи одним из самых неудачных опытов ее работы в кино. Скучая по своим детям, оставшимся в Париже, она, кроме того, не сработалась с режиссером Борисом Шагалом, который принялся за эту работу впопыхах, когда канадец Сидней Фури получил для него более выгодное предложение от Голливуда. Хотя Шагал, русский по происхождению, сам был опытным актером, он не мог удовлетворить потребность Софи работать с "играющим" режиссером типа Де Сика и скорее походил на тиранического эгоиста вроде Отто Преминджера. Правда, светлым пятном в работе с Шагалом было то, что благодаря телевизионной подготовке режиссер закончил фильм всего за пять недель, и Софи могла вернуться к своей семье быстрее, чем сама того ожидала.

В качестве примечания скажем, что "Анджела" была последней кинематографической работой Бориса Шагала. Он умер через четыре года, когда случайно попал под вращающийся винт вертолета, снимая для телевидения мини-серии передачи "Третья мировая война".

После завершения работы над "Анджелой" в "резерве" у Софи оказалось три готовых фильма, сделанных ею в течение всего одного года, которые еще не вышли на экраны, поэтому особой необходимости торопиться со следующими проектами у актрисы не было. Однако прежде чем вернуться к домашней жизни, она присоединилась к группе звезд мирового кино, зарабатывавших огромные деньги в коммерческих рекламных передачах, которые шли только в Японии. Очевидно, Япония настолько удалена от остального мира, что никто не мог видеть, как легенды кинематографа занимаются рекламой потребительских товаров и услуг. Кроме Софи, среди актрис были Одри Хепберн и Катрин Денев.

Софи подписала контракт с компанией "Хонда" на рекламу скутеров на три тридцатисекундных эпизода с общим гонораром в 200 тысяч долларов, то есть в пересчете на одну секунду — по 2222 доллара. При той же ставке в полномасштабном художественном фильме гонорар актрисы составил бы по крайней мере 12 миллионов долларов. Для съемок рекламы "Хонда" доставила самолетом из Токио в Рим режиссера и операторскую группу. По сценарию Софи сначала сидела на мотороллере перед парадными воротами виллы Понти, а затем проехала немного по близлежащим окрестностям, хотя никогда в жизни не ездила на мотоцикле.

К счастью, команда "Хонды" уехала до 8 февраля 1977 года, когда два полных автобуса с полицейскими и вооружением прибыли на виллу Понти и окружили поместье. Размахивая ордером на обыск перед охранниками, заместитель прокурора в сопровождении группы из десяти полицейских вошел на территорию и начал колотить в дверь главного здания. Слуги позволили им войти внутрь, однако, что произошло дальше, непонятно. Чета Понти в это время находилась дома, но, по-видимому, они были так удивлены, что не сопротивлялись этому вторжению.

Полиция разошлась по всему дому, осматривая каждую комнату и делая опись мебели, картин, скульптур и других ценных вещей. В то же самое время еще одна группа полицейских произвела обыск в офисе Понти в Риме, после чего опечатала его бухгалтерские книги и все деловые записи.

Хотя вначале пресса не получила никаких официальных объяснений причин обысков, один из сотрудников правительства сообщил репортеру "Агенциа Италиа", основному итальянскому информационному агентству, что это только начало расследования всех деловых сделок Карло Понти. Он подозревался в уклонении от уплаты налогов, неправильном использовании правительственных субсидий и нелегальном вывозе из Италии денежных средств.

На следующий день чета Понти улетела в Париж к детям. "Я больше ни одной минуты не хочу оставаться в этой стране", — сказала Софи репортерам.

"Для меня теперь невозможно жить в Италии, а тем более работать здесь", — прокомментировал случившееся Понти.

Однако месяц спустя Софи пришлось вернуться в Рим для озвучивания "Необычного дня", который планировался к показу на Каннском кинофестивале в мае. Как только она и ее секретарь Инес Брушиа прибыли в аэропорт, намереваясь вечерним рейсом улететь обратно в Париж, служащий таможни остановил актрису и попросил пройти ее в офис, чтобы ответить на несколько вопросов. Хотя она не была подвергнута личному досмотру, весь ее багаж и ручную кладь тщательно осмотрели. Инспектор конфисковал несколько конвертов, в которых содержались корешки банковских депозитов, и всю деловую документацию.

Тем временем Инес позвонила Эмануэле Голино, адвокату Понти в Риме, и тот немедленно примчался в аэропорт со своими двумя коллегами. До их прибытия Софи отказалась отвечать на любые вопросы. Кроме того, в аэропорт прибыл руководитель таможенной службы, чтобы предъявить обвинение, выдвигаемое правительством.

Софи купила билет на самолет на вымышленное имя. Это обычная практика всех знаменитостей, однако таможенные службы утверждали, что это было сделано преднамеренно, чтобы избежать встречи с представителями властей. Они требовали от актрисы подробного описания ее визита в Рим: что она делала, с кем встречалась, сколько денег истратила и тому подобное.

В конце концов Софи вернули паспорт и сказали, что она свободна и может идти. К сожалению, прошло пять часов с момента ее задержания, и она не только опоздала на свой самолет, но и пропустила последний рейс в Париж. Поэтому ей пришлось ожидать до пяти утра, прежде чем она смогла улететь.

К сожалению, кто-то проинформировал прессу о задержании Софи в аэропорту, и вокруг комнаты, где ее допрашивали, собралась толпа репортеров и папарацци. Чтобы избавиться от их докучливых вопросов, Софи попросила разрешения у таможенников остаться у них до вылета самолета.

Поскольку журналистам пришлось просидеть в аэропорту почти столько же, сколько и Софи, когда актриса вышла из помещения и направилась к залу вылета, газетчики потеряли бдительность и не сразу отреагировали. Сопровождаемая адвокатами и секретарем, она прошла с непроницаемым лицом сквозь толпу репортеров, не сказав ни слова, хотя отовсюду к ней тянулись микрофоны, а вспышки камер следовали одна за другой.

Похожая сцена произошла и в Париже, где ее встречал Понти с двумя охранниками, которые постарались не допустить никого из корреспондентов близко к актрисе.

О задержании Софи оповестили заголовки газет по всему миру, но никто, за исключением четы Понти и властей Италии, казалось, не знал, из-за чего все произошло, и ни одна из сторон не торопилась раскрывать секреты. Тем временем желтая пресса начала распространять сплетни, что Софи якобы была задержана с миллионами лир в сумочке и аккредитивами итальянских банков, спрятанными среди одежды в ее багаже. В то время Италия испытывала тяжелейший экономический кризис, и правительство прибегло к строгим законодательным мерам, чтобы предотвратить утечку капитала из страны и укрепить национальную валюту.

Россано Браззи, давний друг семьи Понти, возможно, сказал больше, чем следовало, когда отвечал на вопросы корреспондента газеты "Националь Энквайер": "Я не верю, что они сделали что-нибудь незаконное. Карло — адвокат и очень умный человек. Он никогда не предпримет ничего, что может вынудить власти прибегнуть к каким-то мерам против него. Говорят, он скрывает свои доходы, чтобы уменьшить налоги, но это обычное дело в стране. В Италии многие стараются не платить налоги. Софи считает, что итальянское правительство, которое в прошлом доставило семье Понти много неприятностей из-за их брака, сейчас просто придирается к ним, выбрав их на роли козлов отпущения".

Через несколько недель Софи накалила атмосферу в Париже и в буквальном смысле: когда Понти уехал в Швейцарию, в их здании на авеню Георга V посреди ночи начался пожар. Еще днем Софи почувствовала — как у нее бывало и раньше, — что должно что-то произойти, и попросила своего секретаря Инес Брушиа узнать, застрахованы ли они от пожара. "Я думаю, что спросила об этом неспроста, — вспоминала затем Софи. — Мысленно я видела, как разгорается огонь, но не могла понять, где это происходит".

Несколько часов спустя Софи разбудили крики Инес, и она подумала, что их снова грабят. Однако на этот раз секретарь почувствовала, что что-то горит. Женщины выглянули в коридор напротив лифта и увидели дым. Они попытались вызвать консьержа по внутреннему телефону, но не смогли, и Софи позвонила другу, чтобы тот сообщил в противопожарную службу города.

"В панике мне не пришло в голову, что я могу вызвать пожарных сама, — вспоминала потом Софи о событиях той ночи. — Я бегом поднялась наверх, где спали дети. Няня была уже там. Мы накрыли мальчиков одеялами, взяли их на руки. Казалось, что дым идет снизу от нашей квартиры, поэтому мы направились на крышу. Подойдя к ней, обнаружили, что у нас нет ключа от наружной двери. Я разбила окно туфлей, и мы выбрались через него наружу. Там уже находились другие жильцы, но никто не узнавал нас. Это все было очень странно и немного тревожно".

Софи быстро продрогла в ночной рубашке. "Температура была довольно низкой, поэтому я вернулась в квартиру взять что-нибудь теплое из одежды, а также открыть входную дверь, чтобы пожарные могли войти внутрь. Но едва потянула за ручку, тут же чуть не задохнулась от дыма и быстро захлопнула дверь. Вот что значит действовать в панике — затрачиваешь много энергии и только подставляешь себя опасности".

Снова добравшись до крыши, Софи услышала гудки пожарных машин, однако ее друг неправильно указал адрес, и они остановились в квартале от их здания. Тем временем Софи и другие жители беспомощно наблюдали сверху, как пожарные, поняв свою ошибку, развернули машины и в конце концов стали вбегать в их здание.

Прошел еще час, прежде чем они добрались до людей на крыше и успокоили их, сказав, что все находится под контролем. Огонь распространился на четвертом этаже и успел добраться до пятого к тому времени, когда его погасили. Трехэтажные апартаменты Понти начинались на седьмом этаже и от пламени не пострадали, но комнаты заполнились ядовитым дымом.

Пожарные настаивали, чтобы два ребенка Понти спустились вниз к врачам для осмотра, убедиться, что дети не пострадали от холодного воздуха и дыма. "Они надели на мальчиков кислородные маски и исчезли с ними, прежде чем я могла сказать хотя бы слово, — рассказывала Софи. — А остальным сказали, что квартиры выше пятого этажа безопасны и туда можно возвращаться, а потом открыли все окна и двери, чтобы проветрить помещения. Около пятнадцати минут седьмого утра дети с няней вернулись. Они были немного расстроены, потому что пожарные не разрешили им оставить кислородные маски".

Софи чувствовала себя совершенно разбитой, особенно сильно у нее болела голова. "После обеда я отправилась в больницу, и там мне сказали, что у меня отравление дымом, — вспоминала она. — Они заставили меня в течение полутора часов вдыхать кислород, а потом отослали домой".

К весне 1977 года "Мост Кассандры" вышел на экраны Америки и Европы и тут же получил плохие отзывы в прессе. К счастью, никто не винил за неудачу Софи. Критики сравнивали эту картину с предыдущими фильмами и считали, что "Мост Кассандры" значительно им уступает. Некоторые из них объясняли провал картины тем, что исполнительный продюсер сэр Лью Грейд сделал плохую копию на английском языке.

Грейд и его сопродюсер Понти, однако, в конце концов ничего не потеряли. В Японии "Мост Кассандры" оказался супербоевиком. Популярность в этой стране Софи помогла им окупить почти все первоначальные вложения в 6 миллионов долларов, а после продажи фильма на телевидение он даже принес прибыль.

Если что-то и могло обновить карьеру Софи, это был скорее всего "Необычный день", который пошел настолько хорошо, что Понти начал подумывать об "Оскаре" — впервые после "Брака по-итальянски", то есть тринадцать лет спустя. Кампанию раскрутки фильма начали с отправки его на Каннский фестиваль. Далее планировалось выпустить кинофильм на экраны США осенью того же года, чтобы он мог претендовать на "Оскара".

Понти отправился в Канны раньше Софи. Она полетела туда одна из Парижа через Ниццу 19 мая, чтобы присутствовать на гала-показе ее фильма. Во время часового перелета Софи пришлось испытать еще одно смертельное ощущение, когда их реактивная "Каравелла" попала в турбулентный поток и резко снизилась на несколько сотен метров, прежде чем пилотам удалось восстановить контроль над самолетом. Позже она говорила, что это были настолько страшные минуты в ее жизни, что она сидела в кресле, ожидая неизбежной гибели, и уже прощалась со своими детьми и близкими.

Так как на фестивале присутствовали и Софи, и Мастроянни, демонстрация фильма "Необычный день" получилась довольно помпезной. Томас Куинн Кертисс, давая интервью для "Интернэшнл геральд трибюн", заявил, что фильм "стоит выше других претендентов" и что "Софи Лорен, которая играет в этой картине роль усталой и опустошенной домашней хозяйки, продемонстрировала очень высокий уровень зрелого и профессионального мастерства".

Однако никаких призов в Каннах "Необычный день" не завоевал, возможно, из-за того, что директор фестиваля Морис Бесси был близким другом Понти. "Никто не сомневался, что "Необычный день" получит "Золотую пальмовую ветвь" (награду за лучший фильм), — вспоминал Симон Мицрахи, ответственный за связи с общественностью фестиваля. — Я много раз слышал, как Бесси говорил: "Карло, ты получишь эту ветку, никаких проблем" и "Карло, могу уверить тебя, что она уже у тебя в кармане. Я просто передам ее тебе через Роберто". Но этого "просто" так и не было сделано. Какая низость со стороны жюри!"

Упомянутый Бесси "Роберто" — это кинорежиссер Росселлини, бывший муж Ингрид Бергман, а перед этим давний любовник Анни Маньяни, которая была похоронена в его фамильном склепе. Будучи президентом Каннского жюри в 1977 году, Росселлини разделял отрицательное мнение Маньяни о союзе Понти и Лорен и, может быть, поэтому невзлюбил "Необычный день". Кроме того, у него был любимый фильм, представленный на фестивале: итальянская лента "Padre padrone" ("Отец хозяин") режиссеров братьев Витторио и Паоло Тавиани.

"Росселлини хотел сделать заявление в поддержку "Padre padrone", действительно интересных, однако мало известных режиссеров, и расхвалить фильм, в производстве которого приняли участие итальянские телевизионщики, основные спонсоры итальянского кино, — заявил Симон Мицрахи. — Фильм "Padre padrone" имел много сторонников среди членов жюри, но не достаточно, чтобы он получил "Золотую пальмовую ветвь". Однако Росселлини был стойкий борец, и ему удалось изменить мнение сомневающихся, убеждая их одного за другим. Так, Росселлини в течение всего фестиваля уговаривал Бесси, но в заключительную ночь Бесси в знак протеста вообще не появился на церемонии награждения. Это было ужасно, шокирующе и грубо. Поведение Бесси очень обидело Росселлини и подействовало настолько удручающе, что, я думаю, ускорило его смерть. У него были проблемы с сердцем, и он умер спустя несколько недель после фестиваля".

Среди членов жюри, возглавляемого Росселлини, был американский кинокритик Полин Каэль, шведская актриса Марта Келлер, французский режиссер Жак Деми и мексиканский автор Карлос Фуэнтес. "Padre padrone" завоевал "Золотую пальмовую ветвь". Получили ли Софи и Мастроянни хотя бы несколько голосов при определении лучших актеров, неизвестно, но в конце концов приз разделили между собой Шелли Дюваль за американский фильм "Три женщины" и Моник Меркур за франко-канадскую картину "Дж. А. Мартин: фотограф". Лучшим актером года стал Фернандо Рей за испанский фильм "Элиза — жизнь моя".

Игнорирование "Необычного дня" вызвало серию резких комментариев Томаса Куинна Кертисса, парижского корреспондента "Интернэшнл геральд трибюн", знавшего чету Понти лично и, возможно, поставившего на них. "Из-за сомнительного вердикта жюри Каннского фестиваля 1977 года, особенно из-за его пренебрежения фильмом Этторе Сколы "Необычный день", который все считали лучшей из представленных картин, показанных на фестивале, в будущем фестиваль может лишиться своей престижности", — писал Куинн, хотя время показало, что он ошибался в своих пристрастных оценках.

Понти продал права на прокат "Необычного дня" в США студии "Синема-V", одной из немногих, кто занимался распространением иностранных фильмов. Она также приобрела права и на "Padre padrone", но планировала выпустить его на экраны позже. "Необычный день" стал первой итальянской картиной Софи за тринадцать лет, которая показывалась в США с английскими субтитрами. Все фильмы, снятые после "Брака по-итальянски", не рассматривались критиками как заслуживающие должного внимания и поэтому выпускались дублированными и шли так мало, что только немногие зрители успевали их увидеть.

Правда, ни Софи, ни Мастроянни уже давно не имели заметного коммерческого успеха в США, поэтому "Синема V" посоветовала Понти прислать обоих в Нью-Йорк на премьеру фильма, чтобы они дали пресс-конференцию, выступили с интервью и появились на телевидении. Публика нуждалась в напоминании, что эти актеры все еще в хорошей форме, если Понти хотел, чтобы фильм стал претендентом на награду Американской академии кино.

Сделав совместно восемь фильмов, Софи и Мастроянни шутя называли себя итальянскими "Фредом Астером и Джинджер Роджер". Во время своего десятидневного визита в Нью-Йорк они остановились в разных номерах отеля "Пьер", совершенно очаровали жителей города, дали более сотни интервью, включая одно достаточно противоречивое с Диком Каветтом в его получасовом телевизионном ток-шоу, показанном каналом Пи-би-эс.

Каветт начал с плохого вопроса, спросив Софи: "Вы незаконнорожденная?" Актриса замялась и попросила ведущего сменить тему.

В своей немного мальчишеской манере Каветт затем попросил Софи дать определение выражению "латинская любовь". Она немедленно ответила: "Это Марчелло Мастроянни".

Повернувшись к Мастроянни за комментарием, Каветт получил больше, чем рассчитывал, когда актер с заметным сомнением в голосе, сказал: "Чтобы быть латинским любовником, вы сначала должны стать большим fucker".

После того как Каветт несколько отошел от шока, вмешалась Софи: "Вы должны извинить Марчелло, потому что он не очень хорошо владеет английским языком. Я думаю, он хотел сказать, что он не любовная машина".

"Да, это именно так, — подтвердил Мастроянни. — Чтобы быть латинским любовником, вам необходимо быть неутомимым. У меня этого не получается. Я часто попадаю впросак со своим fallo".

Софи разразилась хохотом и шепотом пояснила Каветту значение смысла слова fallo, который имел в виду Мастроянни. Ведущему пришлось быстро и с юмором изменить тему разговора, и он задал вопрос: "Какое у вас у обоих хобби?"

Частое употребление Мастроянни ругательства "fucker" привело к тому, что почти впервые в передачах по радио и телевидению вместо этого слова шла только одна буква F, что вызывало неодобрение у редакторов новостей, кроме того, студия получала тысячу протестов, так как считалось, что за пределами Нью-Йорка передача идет в "живом" эфире.

Пока Софи оставалась в Нью-Йорке, она оказалась втянутой в битву между Понти и Энди Уорхолом из-за фильмов "Франкенштейн" и "Дракула". Уорхол и режиссер Пол Морриси утверждали, что Понти надул их на несколько миллионов долларов прибыли, и собирались подать на него в суд. Адвокаты Уорхола настаивали, чтобы на запланированную встречу Софи с корреспондентом ежемесячного журнала "Интервью" в отеле "Пьер" он направился в сопровождении судебного исполнителя.

Уорхол не хотел, чтобы Софи Лорен получила судебные документы, когда будет приветствовать его перед входом в номер. Однако это не остановило его от язвительного комментария об актрисе в своем дневнике. Описывая 22 сентября встречу в "Пьере", Уорхол писал:

"Софи выглядела очень красивой. Когда она говорила нам о своей бедности, это выглядело так смешно. Нам нравилось спрашивать ее, носит ли она наряды от Валентино, и она отвечала отрицательно, утверждая, что они для нее очень дороги, и сказала, что не могла бы останавливаться сама в таком месте, как "Пьер", так как за это платят зрители. Правда, не упомянула о собственных апартаментах в Хэмпшир-хаусе, где могла бы поселиться. Я сказал Виктору (приятель Уорхола. — Прим. авт.), чтобы он не ругался, потому что, когда мы были на вилле Карло Понти в Риме несколько лет назад, нас предупредили, что Софи не переносит ругательств в своем доме и что нас выставят, если кто-либо из нас выругается. Однако когда мы были в "Пьере", оказалось, что сама Софи постоянно пользуется таким словом, как "fuck". Она и Марчелло Мастроянни появились на первой обложке журнала "Пост" из-за того, что в последнем интервью с Диком Каветтом на тринадцатом канале произошел скандал. Когда Дик попросил его объяснить, что такое быть латинским любовником, Марчелло ответил: "Если вы можете много заниматься fuck, значит, вы именно такой человек". Софи показалось это очень "остроумным", поэтому она повторила его ответ дважды".

В дневниковой записи, сделанной два дня спустя, Уорхол вспоминал дневное ток-шоу Стэнли Сиджела.

"Брук Шилдз так не выпендривается, как это делала Софи Лорен во время его живого телевизионного интервью с этой актрисой. Сейчас ее английский вполне нормален. Однако, знаете, увидев ее на телевидении сегодня утром, мне показалось, что она… грубовата. Она сказала, что не позволила бы своей дочери смотреть такой фильм, как "Прекрасный ребенок" с Брук Шилдз, а я думаю, кого она здесь дурачит? Она слишком много о себе возомнила".

Показ фильма "Необычный день" открылся в престижном кинотеатре и побил рекорды кассовых сборов, а также получил благоприятные отзывы у критиков. Винсент Кэнби из "Нью-Йорк таймс" назвал игру Софи "великолепной" и сказал, что она и Мастроянни "освещают экран тем светом, который исходит только от великих актеров, когда они становятся настоящими звездами". Юдит Крист из "Пост" заметила, что фильм "вернул Софи Лорен репутацию одной из самых замечательных звезд кино и вывел Этторе Скола в число первых режиссеров мира". Кэтлин Кэрролл из "Дейли ньюс" писала, что "это чудесный дуэт двух исполнителей, которые после многих лет совместной работы развили телепатическую способность понимать друг друга без слов. Их игра достигает такого накала, что зрители не устают на них смотреть".

Неудивительно, что Полин Каэль из "Нью-Йоркера", член каннского жюри, осудила фильм и объяснила, почему работа Софи не была отмечена на кинофестивале.

"Появившись в фильме в обтрепанной домашней одежде, Софи старается напомнить вам о несчастном положении ее героини в "Чочаре", за которую она получила награду Американской академии кино, и хочет, чтобы вы ей аплодировали только за то, что она не выродилась в роскошные народы. С мужем-продюсером и оператором Паскуалино Де Сантисом кому вообще потребуется макияж? Лорен никогда не выглядела более красивой и никогда лучше не передавала впечатления леди, умеющей контролировать свое поведение".

"Необычный день" завоевал приз "Золотой глобус" как лучший фильм на иностранном языке 1977 года. Фильм также стал номинантом в этой же категории на приз "Оскар" 1977 года вместе с греческой "Ифигенией", французской "Мадам Роуз", израильской "Операцией "Удар молнии" и испанской картиной "Это темная сторона желания". Победительницей стала "Мадам Роуз", в которой особо выделялась игра Симоны Синьоре.

Софи не удалось получить приза лучшей актрисы, однако она могла утешить себя тем, что он не достался и Синьоре. Среди номинантов на этот раз были только американские актрисы: Энн Бэнкрофт, Джейн Фонда, Ширли Мак-Лейн и Марша Мезон, однако победительницей стала Диана Китон за "Контрамарку в зал". Напомним, что Софи — единственной актриса за всю историю фестивалей, выигравшая "Оскара" за главную роль в фильме на иностранном языке.

Мастроянни был более удачлив и попал в число номинантов на приз лучшего актера, чему, несомненно, помогло то обстоятельство, что он один из первых среди звезд сыграл роль гомосексуалиста. В третий раз он номинировался на "Оскара", соревнуясь с Вуди Алленом, Ричардом Бартоном, Джоном Траволтой и Рихардом Дрейвусом, который, как оказалось, позднее и стал победителем за фильм "Прощай, девочка".

Кассовый успех "Необычного дня", казалось, позволил вдохнуть новую жизнь в карьеру Софи, особенно если и дальше ее партнером будет Мастроянни. Однако подобрать подходящий сценарий для двух звезд среднего возраста не так-то легко. Кроме того, на Карло Понти, который обычно оказывал ей помощь в поисках подходящих для нее проектов, сейчас рассчитывать особенно не приходилось, так как сейчас его больше заботили собственные финансовые и юридические проблемы.