Софи Лорен

Глава 17 РИЧАРД И ЭЛИЗАБЕТ

Как только Софи узнала, что она снова беременна, она сразу предприняла все меры предосторожности. Хуберт Ваттевилль предупредил, что на этот все произойдет легче, потому что она уже рожала. Оказалось, что прошло ровно четыре года с тех пор, как она носила Чиппи, поэтому была большая вероятность, что ребенок появится в тот же день. Поскольку скорее всего ей опять придется делать кесарево сечение, 29 декабря ПОСЧИТАЛИ оптимальным днем для рождения ее следующего младенца.

На этот раз внесли коррективы в общую стратегию ее поведения. Вместо затворничества в Женеве Софи должна была оставаться на вилле Понти до последних месяцев. Доктор Ваттевилль обещал прилетать в Рим каждые две недели, чтобы проверять ее состояние, а в промежутках между его посещениями Софи сможет осматривать специалист, которому он доверял.

Теперь у Софи была компания — трехлетний Чиппи, с которым она любила играть, и беременность больше походила на пребывание в детском саду, чем на затворничество, как в прошлый раз. Доктор разрешил Софи выходить из комнаты несколько раз в день — прогуливаться в саду или отдыхать возле плавательного бассейна.

Софи сообщила новость Чиппи, сказав ему, что Бефана (итальянский Санта-Клаус), добрая, старая волшебница, может быть, скоро принесет ему братика или сестричку. "Я чувствовала, что должна рассказать ему новость немедленно, потому что наступило время, когда я не могла бегать с ним или играть в подвижные игры. Он начал спрашивать меня почему, а мне не хотелось беспокоить его и говорить, что я больна".

Чиппи обожал самолеты, и Софи обещала, что возьмет его с собой, когда им придется лететь в Женеву в конце ее беременности. Это должно было стать его первым настоящим путешествием, так как вряд ли грудной младенец помнил поезду из Швейцарии в Италию. "Мальчик был переполнен радостью и ждал с нетерпением, когда же мы отправимся в путь. То же самое происходило и со мной", — вспоминала актриса.

Неожиданная беременность Софи не вызвала и проблем с работой, так как после "Человека из Ламанчи" у нее не было никаких обязательств перед студиями. Да и Понти пока не строил планов относительно Софи, хотя обычно в его проектах она, конечно, занимала первое место.

Однако пока "Человек из Ламанчи" не докажет руководству крупных студий своей трудоспособности, Понти с трудом мог отыскать финансы под свои следующие идеи. Дело осложнялось тем, что "Мортаделла" провалилась по обе стороны Атлантики. Это была первая неудача Софи в Европе после "Призраков", но в США — уже шестая подряд. После того как "Юнайтед артисте" убедилась (запустив ее в пробный прокат в Нью-Йорке в паре — одним сеансом — с еще одним невыразительным фильмом, вестерном Чарльза Бронстона и Джека Поланса "Земля вокруг шато"), что "Мортаделла" мало кого привлекает, почти никто в Америке не имел возможности увидеть этот фильм на широком экране.

Винсент Кэнби, критик из "Нью-Йорк таймс", который следил за работой четы Понти в течение нескольких лет, отмечая все промахи их сотрудничества, писал, что он начинает подозревать, что "Карло Понти, продюсер и муж актрисы, изобрел новую форму кино — одноразового употребления: он использует популярность Софи, чтобы привлечь поклонников актрисы в кинотеатр, а затем отбрасывает ее, как использованную бумажную салфетку".

Стэнли Кауффманн из "Нью-Репаблик" вторил ему, заявляя, что Софи должна подать иск в суд на своего мужа-продюсера за профессиональную несостоятельность.

Пока Софи находилась в вынужденном бездействии, Понти пригласил ее обычного партнера Марчелло Мастроянни поработать в фильме "Что?" с режиссером Романом Полански. Хотя последний фильм Полански "Макбет", который финансировал Хью Хефнер, принес ему миллионные убытки, бешеный успех его прежней работы "Ребенок Розмари" заронил у Понти идею — создать эротическую версию "Алисы в стране чудес". Сидней Роум, американская актриса, почти ставшая европейской секс-бомбой, играла невинного младенца с широко открытыми глазами, который во время прогулок по вилле миллионера встречается с могущественными волшебниками.

Натурные сцены для "Что?" снимались на собственной вилле Понти возле Амальфы, окруженной скалами, и доехать до нее можно было только на специальном автомобильчике, который по форме чем-то напоминал птичью клетку или кабину лифта. Софи редко приезжала туда, потому что это место напоминало ей о первом браке Понти, кроме того, его бывшая жена все еще пользовалась этим поместьем.

В то время в итальянском кино был период увлечения фильмами в духе мягкого порно и кровавых триллеров. Именно поэтому Понти и занимался проектами вроде "Что?" или "Торс". Вторая картина, пышно озаглавленная для показа в Италии "I corpi presentano tracce di violenza camale" рассказывала о серийном киллере, который нападал на прекрасных девушек из университета. Режиссером был Сержио Мартино, а англичане Сьюзи Кендалл и Джон Ричардсон возглавляли многонациональный состав исполнителей, среди которых выделялась Тина Омонт, дочь Марии Монтес и Жан-Пьера Омонта.

Хотя Понти не мог больше рассчитывать на финансирование от главных голливудских студий, он где-то добывал деньги, хотя их происхождение оставалось для всех загадкой. Многие считали, что это какая-то комбинация иностранных денег, которые их владельцы прятали от налогов и авансовых сделок, предполагавших продажу прав на показ будущего фильма на широком экране и по телевидению в обмен на получение денежных средств. Как и в случае с прежним партнером Понти Дино Де Лаурентиисом, ходили неподтвержденные слухи, что фильм финансировала мафия.

Софи жила затворницей на вилле. Ее регулярно навещал доктор Ваттевилль, который в один из приездов объявил актрису "абсолютно здоровым и счастливым человеком". Софи соблюдала тот же режим, что и четыре года назад, но теперь беременность протекала гораздо легче, может быть, потому, что рядом с ней все время находился Чиппи. Хотя она всегда считала плохой приметой загадывать о будущем, однако молилась, чтобы на этот раз родилась девочка. По традиции это означало бы, что в семье появилась еще одна Софи (или София, если следовать итальянскому произношению). Для среднего имени Понти рекомендовал Пенелопу, жену Одиссея, как символ терпения. Жизнь и судьба Софи, несомненно, были связаны с ней, если вспомнить ее длительную историю ожидания детей.

Однако в сентябре 1972 года спокойствию размеренной жизни семьи Понти неожиданно пришел конец. Нарушителем спокойствия стал некий Синибальдо Апполлони, который и ранее привлекал внимание охраны, однако считался немного тронутым и поэтому не представляющим никакой опасности. Еще в 1967 году Апполлони прибыл к воротам виллы Понти с букетом цветов и утверждал, что он давний муж Софи. В тот раз охранники отогнали его прочь, и прошло еще три года, прежде чем он объявился снова, на этот раз хвастаясь, что он настоящий отец Чиппи. Бдительные стражи, изучив его "документ" — плохо подделанную копию фотографии Софи с дарственной надписью, которую он скорее всего купил у коллекционеров автографов, только посмеялись над ним и прогнали прочь.

В свое, как потом оказалось последнее, посещение виллы Понти Апполлони проник через боковую стену поместья и побежал к центральному входу в главное здание, начал громко барабанить в дверь и кричать: "Отдайте мне моего сына". Не получив никакого ответа, он выхватил небольшой топор из рюкзачка и стукнул им по двери.

В это время Софи и Понти гуляли в саду с Чиппи и его няней. Как только они услышали шум, Софи настолько перепугалась, что не могла встать со стула. Понти и няне пришлось поднять ее и перенести в дом через заднюю дверь. Они поднялись наверх и забаррикадировались в спальне Карло. Тем временем охранники с помощью сторожевых собаки задержали Апполлони и не отпускали его до тех пор, пока не прибыла полиция.

Синибальдо Апполлони, как выяснилось, неоднократно пребывал в различных психиатрических учреждениях, причем из одной лечебницы его выпустили досрочно. Одно время он уезжал в Западную Германию, бросив жену и двоих детей. Причиной его помешательства, как говорили, была Софи Лорен, его кинематографический идол, которую он обожал.

Происшествие настолько сильно травмировало Софи, что она ожидала очередного выкидыша. Этого, к счастью, не произошло, но к следующему дню она решила, что не сможет больше оставаться в доме. Хотя Софи не планировала уезжать в Женеву еще в течение месяца, она позвонила доктору Ваттевиллю и попросила принять ее немедленно. Еще раньше он пообещал сопровождать ее в поездке, так как Софи боялась, что полет на большой высоте может вызвать преждевременные роды.

Понти удерживала в Риме работа, поэтому Софи взяла с собой в Женеву Чиппи и своих постоянных сотрудников. На этот раз необходимости останавливаться в отеле не было. Как основные попечители будущего центра здоровья доктора Ваттевилля чета Понти приобрела огромный офис в его здании на улице Боннет, номер шесть и превратила его в апартаменты типа нью-йорского Хэмпшир-хауса. Это объяснялось, помимо прочего, тем, что Женева была банковской столицей Европы и поэтому Понти приходилось часто бывать здесь по своим личным делам или по вопросам, связанным с бизнесом.

Хотя прошло уже три года с тех пор, как чета Понти объявила о своей финансовой поддержке проекта доктора Ваттевилля, он до сих пор не мог его реализовать из-за сопротивления властей и в конце концов был вынужден вообще от него отказаться. Муниципальные власти не хотели давать разрешение на крупные строительные работы, так как другие врачи резко протестовали, боясь потерять своих пациентов, и, возможно, они были правы: реклама в связи с появлением на свет первого ребенка Софи привлекла к доктору Ваттевиллю множество женщин, приезжающих в Женеву со всех уголков мира.

К декабрю Софи чувствовала себя намного лучше, чем во время предыдущей беременности, и сказала доктору, что хотела бы попытаться рожать обычным способом, без кесарева сечения. Чтобы успокоить ее, доктор согласился с нею, однако предупредил, что если ребенок не появится к положенному сроку, то придется прибегнуть к операции. 29 декабря — день рождения Чиппи — наступило и прошло. Стало ясно, что двойного празднования не получится.

К 30 декабря у Софи не было никаких признаков начала родов, поэтому Ваттевилль решил отложить операцию. Но через пять дней он не мог больше рисковать. 5 января 1973 года Софи прибыла в одну из женевских клиник, и в восемь часов утра на следующий день на каталке ее ввезли в операционную. Тридцать пять минут спустя на свет появился сын, который весил три с четвертью килограмма.

"Это мальчик", — услышала я чей-то голос, — вспоминала Софи. — В такой момент, хотя находишься в очень сонном состоянии, запоминаешь каждое мгновение, которое потом навечно остается в памяти. Когда я окончательно проснулась, мне, конечно, захотелось увидеть своего ребенка. Такое происходит с каждой матерью. Я хотела знать, все ли с ним хорошо. Однако врачи сказали, что не могут принести его ко мне до следующего кормления. У меня возникли большие опасения, и я начала командовать: "Перестаньте морочить мне голову. Покажите его, дайте мне моего мальчика". И как вы думаете, что они сделали? Вместо ребенка они вручили мне фотографию, сделанную "Полароидом" через полчаса после того, как он появился на свет. Он был чудесным, но меня это не успокоило. "Я мать и хочу видеть своего ребенка, а не его фотографию", — заявила я. Но прошло еще два часа, прежде чем они принесли мне моего младенца. Все оказалось в порядке. Я держала его на руках и думала: "Это действительно чудесный ребенок".

Так как чета Понти ожидала, что на этот раз будет девочка, которую они назовут София-Пенелопа, прошло несколько дней, прежде чем они остановились на имени Эдоардо-Джанмария-Леони. Эдоардо — почтенное неаполитанское имя, которое звучит почти как Эдуардо, а значит, могло быть знаком уважения и признательности большому другу семьи Понти Эдуардо де Филиппо, автору "Филумены Мартурано" и многих других драматических произведений, по которым снимались фильмы, в том числе и Понти с участием Софи. Как и старший брат Чиппи, Эдоардо вскоре приобрел семейное прозвище — Додо.

Ожидая появления ребенка, Софи не успела познакомиться с плохими новостями о судьбе большинства ее последних картин. "Человек из Ламанчи", премьера которого состоялась в США на Рождество, был разгромлен критиками и обернулся глобальной неудачей везде в мире. "Белая сестра", появившаяся в то же время, хотя и прошла хорошо в Италии благодаря популярности партнера Софи Адриано Челентано, однако в других странах провалилась, а в Великобритании вообще на экраны не вышла.

Хотя Софи намеревалась оставаться в больнице в течение пятидесяти дней, как и с Чиппи, на этот раз она провела там только две недели, по рекомендации врачей, для восстановления после кесарева сечения. Конечно, теперь у нее был четырехлетний сын, который требовал заботы, а также апартаменты, куда можно было вернуться, и к тому же рядом находился ее доктор. Она решила остаться в Женеве с детьми до конца зимы, что позволяло ей восстановить фигуру, прежде чем появляться перед зрителями и вездесущими папарацци.

Анестезия, необходимая во время операции, привела к тому, что Софи совершенно не могла кормить ребенка грудью. Поэтому на этот раз у нее было больше времени заниматься им, чем четыре года назад с Чиппи. Кроме того, теперь ей много помогала няня Рут Бапст, правда, у нее появились двойные обязанности, но она никогда не жаловалась. По крайней мере, никто этого не слышал.

Тем временем, вернувшись в Италию, Карло Понти занялся своим последним проектом "Rappresaglia", английское название "Бойня в Риме". Сюжет кому-то мог показаться вымыслом, однако это был правдивый рассказ о нацистском полковнике, которому в 1944 году Гитлер приказал казнить 330 римских граждан за убийство партизанами 33 немецких солдат. Сценарий фильма писался по книге Роберта Каца, проклятой Ватиканом, так как в ней утверждалось, что Папа Пий XII отказался вмешаться, чтобы предотвратить казнь мирных жителей.

Как только Понти объявил о своем проекте, члены организации Католическое действие начали выступать с протестами против создателей кинофильма, а престарелая племянница Пия XII подала иск, требуя остановить производство фильма. Хотя этого ей не удалось, она продолжала преследовать в судебном порядке Понти как продюсера, автора книги Каца и режиссера Джорджа Пэна Косматоса за клевету на Папу и выиграла дело в суде. Всех троих приговорили к восемнадцати месяцам тюрьмы, однако после подачи апелляции обвинения с них были сняты.

"Бойня в Риме" — один из самых необычных многонациональных проектов, в котором участвовали Марчелло Мастроянни в роли итальянского священника, пытающегося спасти заложников, и Ричард Бартон в роли немецкого коменданта Каплера (который еще был жив и находился в итальянской тюрьме, отбывая пожизненное заключение). Понти и Бартон имели общего друга в лице президента Тито, что во многом объясняет выбор исполнителей. Бартон и Элизабет Тейлор в последние годы часто гостили в Югославии, причем актер даже играл Тито в эпической картине времен Второй мировой войны "Битва при Сутеске", который сняли югославские кинематографисты.

Когда Понти пригласил Бартона для участия в "Бойне в Риме", он решил заключить с ним соглашение на две картины, чтобы в следующей работе снять его с Софи, после того как они согласуют все детали по сценарию. Скандально известный брак Бартона и Тейлор в то время перестал привлекать большое внимание прессы. Актриса — в Лос-Анджелесе, консультируясь со своими адвокатами об условиях развода, а он находился в Риме, пытаясь побольше работать, но вместо этого проводил слишком много времени в барах, заливая горе вином. Порой запои Бартона продолжались по нескольку дней, что приводило к дорогостоящим задержкам в съемках фильма. Он забывал слова, плохо контролировал себя, поэтому многие сцены приходилось переснимать не по одному разу. Когда в конце концов работа над фильмом закончилась, Понти пожалел, что заключил с ним второй контракт, однако отменять его было слишком поздно.

К тому времени, когда Софи вернулась из Женевы в Рим со своим подросшим потомством, Бартон улетел в Америку, чтобы попытаться в очередной раз примириться с Тейлор. После шести месяцев пребывания за границей Софи интересовало только состояние здоровья детей и приведение домашнего хозяйства к прежнему ритму жизни. Понти обещал не торопить ее с работой с Бартоном. А чтобы она меньше беспокоилась о предстоящем фильме, он пригласил Витторио Де Сика принять участие в проекте.

Во время своего отсутствия Софи договорилась о некоторых изменениях на вилле Понти. Комнату Чиппи переделали в детскую для младенца, а Чиппи переехал в более просторное помещение, со спальней, площадкой для игр и библиотекой. Софи также попросила архитектора подумать о плане соединения школьного помещения и гимнастического зала во дворе. Случай с Апполлони заставил ее более тщательно подходить к безопасности детей. Так как в это время в Италии нарастала волна терроризма, вполне возможным становился вариант обучения детей дома. Актриса отказалась от своего плана отправить Чиппи в местный детский сад. Он очень расстроился, так как мама обещала ему это, после того как они приехали из Женевы, и даже купила небольшой ранец и форму.

Софи каждое утро вставала в шесть к первому кормлению младенца и весь день проводила с детьми. "Вечер только начинался, а я валилась с ног от усталости, — говорила она в одном интервью. — В восемь уже ложилась в постель. Я бы могла тут же заснуть, но немножко стыдилась этого. Если бы кто-то позвонил в восемь тридцать и ему сказали: "Софи спит", что он мог подумать? Поэтому, лежа в постели, я отвечала на письма и на телефонные звонки до девяти вечера".

Тем временем Понти и Витторио Де Сика остановились на "Поездке", новелле итальянского писателя Луиджи Пиранделло, лауреата Нобелевской премии, чтобы написать по ней сценарий фильма для Софи и Ричарда Бартона. "Путешествие" давно привлекало Де Сика, и он не раз обдумывал, как перевести эту новеллу на язык кино. Поэтому, работая в напряженном режиме в команде с тремя авторами, ему удалось завершить подготовку сценария всего за шесть недель.

Одновременно Понти занимался производством еще двух триллеров, которые он готовился показывать не только в Италии, но и за границей, — "Грубые профессионалы" и "Беги, Джо, беги". Попытка Понти привлечь зрителей на свой фильм "Что?", поставленный Романом Полански, окончилась полным провалом и убедила его в необходимости уделять больше внимания чисто коммерческим проектам.

Однако Понти решил рискнуть с двумя друзьями Полански, занимавшимися подпольным кино, Энди Уорхолом и Полом Моррисси, которые приехали в Рим этой весной в поисках спонсора для фильма ужасов "Плоть для Франкенштейна". Когда эти парни сказали Понти, что им требуется 400 тысяч долларов, он засомневался, смогут ли они сделать кино на столь небольшие деньги, и поэтому предложил им другой вариант — 800 тысяч за два фильма. Если они снимут их один за другим, используя большую часть тех же декораций и костюмов, то, как полагал Понти, смогут уложиться в выделенную сумму.

После некоторых размышлений и настойчивого требования Понти, чтобы оба фильма были связаны с именем короля поп-арта, уже к лету фильмы "Франкенштейн Энди Уорхола" и "Дракула Энди Уорхола" были готовы для озвучивания. По предложению Романа Полански, их сделали панорамными ("спейс вижн"), что давало потрясающий эффект воздействия — казалось, летучие мыши, кровь и части человеческих тел падают с экрана прямо на головы зрителей.

Уорхол пригласил на главную роль своего любимого актера Джо Даллесандро для обоих фильмов, а также нескольких актеров со своей "фабрики суперзвезд" на второстепенные роли. Чтобы снизить налоги, уплачиваемые в Германии, Понти выбрал для ролей барона Франкенштейна и графа Дракулы актера Удо Кира, от которого зрителей бросало в дрожь.

Уорхол сказал Понти, что он с удовольствием снял бы Софи в небольшой роли в одном или обоих фильмах. Но после того как актриса прочитала сценарии и обнаружила в них такие перлы, как: "Отто, чтобы познать смерть, ты должен затрахать жизнь", она посчитала все это дребеденью и начала сомневаться в разумности мужа как продюсера.

Однако Де Сика не разделял ее точки зрения. Когда Уорхол пригласил его, этот Кларк Гейбл итальянского кино согласился сыграть обедневшего дворянина вместе с приятелем Уорхола Максимом де ля Фалезом в фильме "Дракула". К этому времени Уорхол уже превысил бюджет с "Франкенштейном", поэтому второй фильм должен был сниматься на обычной 35-миллиметровой пленке вместо панорамного варианта, чтобы уложиться в те 800 тысяч долларов, которые Понти выделил на обе работы.

Когда режиссер Пол Моррисси просматривал актрис на некоторые из второстепенных ролей, Карло Понти сказал, что ему хотелось бы пригласить кого-нибудь из очень молодых девушек, но с потенциалом будущих звезд. Из всех претенденток Моррисси показалась подходящей только двадцатилетняя Далила ди Лаццаро, голубоглазая блондинка, выбранная им на роль обнаженной зомби, которую барон Франкенштейн создает из отдельных частей тел умерших людей.

Когда Моррисси представил актрису Понти, продюсер не мог не заметить, помимо прочего, что ее фамилия созвучна с давним псевдонимом Софи. Возможно, посчитав это за доброе предзнаменование, Понти решил подписать с Ди Лаццаро контракт сразу на пять лет работы, что вызвало слухи о другого рода "услугах", оказываемых молоденькой актрисой маститому продюсеру.

В июне Понти назначил начало съемок "Поездки" на сентябрь. Ричард Бартон, который снова разводился с Элизабет Тейлор и сильно пил, решил приехать в Рим пораньше, чтобы привести себя в норму. Так как он знал, что папарацци будут преследовать его днем и ночью, если он остановится в отеле, Бартон спросил у Понти, не может ли он воспользоваться домиком для гостей на их вилле. Хотя миссис Бартон предпочла актеру торговца подержанными автомобилями из Лос-Анджелеса, он был знаменит, и ему требовались помещения для его слуги, охранника, секретаря и помощника.

После опыта общения Понти с Бартоном продюсер был готов и счастлив помочь ему, если это удержит актера от выпивки. На первые две недели Бартон привез с собой персонального психиатра, который начал с того, что посадил актера на безалкогольную диету и заставил его выполнять многочисленные физические упражнения. Поэтому чета Понти редко видела своего гостя, за исключением тех мгновений, когда он бегал по дорожкам сада или плавал в бассейне.

По мере того как организм актера освобождался от ядов алкоголя и он становился более общительным, Софи начала приглашать его на завтрак с собой и детьми, который обычно устраивался на террасе. Хотя Додо почти все время был у нее на руках, Бартону удалось сразу же подружиться с четырехлетним Чиппи. Когда Софи рассказала сыну, что она собирается сниматься с ним в следующем фильме, мальчик спросил ее: "Он не будет обижать тебя так, как Питер О’Тул?" Чиппи еще не мог забыть, как этот человек грубо обращался с его мамой в "Человеке из Ламанчи".

Бартон пообещал поколотить О’Тула в следующий раз, когда они встретятся, и Чиппи тут же стал его другом на всю жизнь. С немалым удовольствием Чиппи играл с одноглазой собакой Бартона породы пекинес по кличке Ин-со, которая путешествовала с ним по всему миру, оставив после этих поездок в разных странах шестнадцать щенков.

Когда Софи и Бартон познакомились друг с другом лучше, актер рассказал ей о своих проблемах с Элизабет Тейлор и трудностях, которые он испытывает из-за алкоголизма. Бартон нашел в ней человека, которому можно излить душу. Позже он вспоминал: "…мне очень повезло, что она была рядом. Она брала меня за руку, и душа моя успокаивалась. Поверьте, это совсем не малость, когда о вас заботится такая роскошная женщина. Она говорила, что мне следует делать, хотя обычно именно я советую другим, как им поступать".

На девять лет старше Софи, Бартон был в те времена на вершине своей скандальной славы бабника. Перед тем как сойтись с Элизабет Тейлор, он имел длинный список побед над многими своими партнершами в кино. Хотя он был очень симпатичным, но небольшого роста, квадратной комплекции и с оспинами на лице. Однако его проникновенный голос и блестящий интеллект более чем компенсировали все эти недостатки.

Принимая Ричарда Бартона в гостях, Софи неизбежно вызвала слухи о том, что якобы происходит на вилле Понти. Папарацци прятались на окружающих холмах с телескопическими объективами на своих камерах, однако не могли обнаружить ничего большего, чем купающихся в пруду или загорающих людей. Правда, Софи была в бикини, а Бартон — в боксерских трусах.

Возможно, между Софи и Бартоном что-то и произошло, однако подробности известны только им. Для журнала "Лэйдис хоум джорнал" Бартон позже написал заметку в телеграфном стиле о Софи, содержание которой многих удивило.

"Высокая и экстраординарная. С большой грудью. Очень длинные ноги, практически от плеч. Прекрасные карие глаза на изумительном коварном, почти сатанинском лице. Немного вздернутый подбородок. Нос великоват. Довольно широкий рот, яркий, всегда полуоткрытый, как будто зовущий. Боже мой. Mamma mia, она прекрасна, как эротические мечты".

Софи более осторожна в своих высказываниях о Бартоне. "Ричард и я были хорошими друзьями и всегда останемся ими, — однажды заметила она. — Он очень привлекательный человек и очень умный. Когда он любит кого-нибудь и знает, что может доверять ему, он вообще становится неотразимым. Однако для этого ему надо чувствовать себя отдохнувшим, и в Марино мы, Карло и я, помогли ему в этом".

Неожиданные плохие новости превратили краткосрочный визит Бартона в двухмесячный отдых на вилле Понти. Когда Витторио Де Сика прошел медицинское освидетельствование, которое требовалось перед съемками "Поездки", чтобы получить страховку, рентгеновское обследование выявило затемнение в легком. Де Сика тогда было семьдесят два, и всю свою жизнь он очень много курил. Прогнозы врачей были пессимистическими.

"Это сообщение стало для нас ужасным ударом, так как все мы очень любили Витторио, — вспоминала Софи позже. — Страховая компания попросила нас найти другого режиссера, однако Карло в тот момент заботило только здоровье Де Сика, потому что он действительно обожал его. Он нашел в Женеве специалиста-онколога и отправил Витторио туда. Через неделю исследований врач принял решение оперировать. Операция длилась более четырех часов, что показывает, насколько серьезной была болезнь. Затем нам пришлось ждать результатов анализа. Очень редко случается, что выявленная рентгеном опухоль на самом деле не злокачественная, однако дополнительные тесты показали, что на этот раз все, к счастью, именно так и обстояло. Нам трудно было в это поверить, и мы решили, что врач дурачит Де Сика и нас. Однако когда страховая компания приняла отчет врача и выдала страховой полис, у всех резко поднялось настроение".

Пока Де Сика восстанавливался после операции, Понти перенес дату начала съемок "Поездки" на середину октября. Софи и Бартон проводили время за покером и другими карточными играми, которые Софи очень любила. Однако все закончилось, когда в Рим приехала Элизабет Тейлор, подписавшая контракт с продюсером Франко Росселлини на съемки в фильме, в основу которого был положен роман Мюриеля Спарка "На водительском месте". До отлета из Калифорнии Тейлор позвонила Бартону и умоляла о примирении. Как он мог отказаться?

Поскольку ни один отель в Риме не мог обеспечить должной защиты для "звездной пары", Бартон обратился к чете Понти и спросил, не может ли Элизабет остановиться вместе с ним в домике для гостей. Он попросил у них "Роллс-Ройс" и шофера, чтобы встретить актрису в аэропорту. Когда Тейлор вышла из самолета, на ней были джинсы, футболка, массивные золотые очки и знаменитое кольцо с бриллиантом в шестьдесят девять карат. После нежных поцелуев и объятий для папарацци знаменитая пара села в "Роллс-Ройс" и поехала на виллу Понти, где Софи ожидала их, чтобы поприветствовать новую гостью.

"Мадам Понти была одета в костюм от Диора, с сумочкой от Диора, в туфлях от Диора и перчатках от Диора, — позже рассказывала, фыркая, Тейлор своей подруге. — Ты можешь себе это представить? Она стояла у входной двери дома, чтобы поприветствовать меня, в перчатках".

Софи заказала для гостей роскошный завтрак. После него чета Бартонов отправилась в домик для гостей и уединилась там. Спустя три дня пресс-атташе Бартонов сообщил газетчикам, что они очень счастливы быть снова вместе. Неделю спустя история приняла совершенно другое направление. Тейлор упаковала свои сумки и переехала в семикомнатный номер в "Гранд-отель" в Риме.

Софи утверждала, что не знала почти ничего о том, что происходило между Бартонами. "Я не хотела вмешиваться, пока они были нашими гостями. Поэтому позволила по возможности всему идти своим чередом, — говорила она позже. — Однако через десять дней Ричард сказал мне, что с его браком все покончено. Мне было жалко их обоих, но я не задавала никаких вопросов. Я не из тех людей, которые все выспрашивают. Конечно, если кто-то желает со мной говорить, он рассказывает все сам. Бывает, что вам хочется помочь людям, но это невозможно, так как они стараются решать свои проблемы сами. Надо быть очень осторожным, когда кому-то помогаешь".

Некоторые из друзей Бартонов думали, что Тейлор выехала с виллы, решив, что у Ричарда роман с Софи. Его тезка Филипп Бартон позже вспоминал телефонный звонок, в котором Бартон корил себя за то, что его супружеские проблемы усугубляются его "увлеченностью Софи Лорен". Лери Барчер, один из его окружения, вспоминал, как актер буквально стонал: "Что мне делать с этими двумя женщинами? О, что делать?" Барчер говорил, что "Ричард пытался посвятить нас в свои проблемы, которые у него возникали из-за них обеих".

Друзья Элизабет Тейлор верили, что у Софи и Бартона был роман. Ее подруга утверждала, что Софи ненавидела Элизабет и хотела сделать ее несчастной, уведя у нее мужа. Говорили, что Софи ревниво относится к ней из-за того, что средства массовой информации называют Тейлор королевой кино. А это место Софи всегда хотела занимать сама. Кроме того, актриса преследовала профессиональные цели. Когда отношения между Бартоном и Тейлором только начинались, а это произошло во время съемок "Клеопатры", у Софи уже была возможность сняться с Бартоном в двух фильмах: "Очень важные персоны" и "Комедианты". Однако Тейлор перехватила эти роли, согласившись сниматься за половину гонорара, который Понти требовал для Софи.

Существовало одно предположение об отношениях Софи и Бартона. Утверждали, что ситуация осложнялась романом Понти с Далилой ди Лаццаро. В этом случае Ричард Бартон мог оказаться для Софи нужным человеком в нужном месте в нужное время.

Пока Бартон оставался на вилле Понти, Тейлор вскоре, как сообщалось, снова сошлась с продавцом подержанных машин Генри Уинбергом, датчанином по рождению, который увез ее в Амстердам на выходные походить по магазинам и даже кое-что приобрести на алмазных фабриках. "Путешествие" из-за операций Де Сика откладывалось, Софи и Бартон только готовились начать работать вместе, а Тейлор закончила сниматься в фильме "На водительском месте" и вернулась в Калифорнию, с Уинбергом.

В романе Пиранделло "Поездка" действие происходит в 1912 году на его родной Сицилии, где вдовам запрещалось повторно выходить замуж. В романе рассказывается о недавно овдовевшей Адриане Брагги, которая влюблена в Чезаре, мужа своей сестры, что также является на Сицилии табу. Когда выясняется, что у Адрианы серьезные проблемы с сердцем, Чезаре клянется помочь ей найти врача, и они отправляются в длинное путешествие из Палермо в Неаполь, а затем в Венецию, куда прибывают накануне начала Первой мировой войны. Разумеется, во время путешествия между ними возникает роман. Специалист по сердечным болезням говорит Адриане, что ей осталось прожить не более двух лет, и советует ей просто наслаждаться радостями, которые она еще может получить от жизни.

"Это не тот фильм, которые сейчас предпочитают делать на студиях, — заявила Софи в интервью, которое дала в то время. — Он прямая противоположность современным порнографическими или сексуальным картинам. Я думаю, мне следует в нем сняться. История очень романтическая, абсолютно в духе Де Сика, который чувствует все эти вещи очень глубоко".

Выбор Ричарда Бартона на роль сицилийца мог показаться нелепым, однако поскольку фильм должен был дублироваться на английский язык, решили, что ничего страшного в этом нет. Даже у Софи, когда она говорила по-английски, слова звучали скорее по-итальянски, поскольку у нее сложилось особое произношение — смесь оксфордского и американского вариантов.

Так как Де Сика был еще очень слаб к началу съемок, Понти постарался подстраховаться и попросил Франко Дзеффирелли продолжить работу, если у Де Сика окажутся серьезные проблемы со здоровьем. Однако Дзеффирелли отказался даже рассматривать этот вариант. Он утверждал, что другому режиссеру безнравственно вмешиваться в проект, который уже несет на себе отпечаток Де Сика. Он сказал Понти, что лучше вообще отказаться от фильма, если есть сомнения, что он завершится.

Однако Де Сика удалось довести дело до конца, несмотря на трудный месяц съемок на Сицилии. К этому времени Бартон отдал распоряжения, чтобы "Кализма", моторная яхта, которая принадлежала ему и Тейлор, прибыла на Сицилию из французской Ривьеры, чтобы служить ему плавучим отелем. На яхте было семь спален, включая две с огромными двойными кроватями. Бартон имел возможность отблагодарить чету Понти за гостеприимство и несколько раз приглашал их на всю ночь в свою плавучую гостиницу.

Софи могла оставаться на выходные на "Кализме" с Бартоном и одна. Позже Тейлор утверждала в разговорах со своими друзьями, что слышала об этом от членов экипажа яхты.

Во время съемок на Сицилии Бартону неожиданно позвонила запаниковавшая Элизабет Тейлор, которая находилась в одной из больниц Лос-Анджелеса и опасалась самого худшего после операции по удалению, возможно, злокачественной кисты на матке. Она просила его немедленно приехать, чтобы поддержать ее, пока ей придется ждать результатов исследований.

Бартон попросил у Понти несколько выходных и заказал билет на самолет из Рима в Лос-Анджелес на рейс, который длится двенадцать часов. Прибыв в больницу, он обнаружил там Генри Уинберга, который оставался в ее палате на ночь на отдельной кровати. Бартон выгнал соперника и оставался с Тейлор до тех пор, пока не пришли результаты анализа. Тревога оказалась ложной, и он решил забрать Элизабет с собой в Италию, чтобы она восстановилась после операции на борту "Кализмы".

Неудивительно, что с тех пор мадам Понти больше на "Кализме" не видели и до окончания съемок чета Бартонов была предоставлена самой себе. Когда группа переехала из Палермо в Венецию, Бартоны отправились туда на своей яхте, на что у них ушло гораздо больше времени, так как они плыли через Мессинский пролив, Ионическое море и Адриатику.

Сын уэльсского шахтера, Бартон позже писал об этом времени в Венеции: "Я проводил все ночи в постели с Элизабет — в реальности и все дни в постели с Софи — в воображении. Не так плохо, когда ты являешься выходцем из самых низов".

Бартон писал о Софи-актрисе как "очень редкой леди". Она знает все слова роли. Немного любит командовать. Старается прочитать вам лекцию. Грозит пальцем. Говорит вам, что надо делать, будто представления не имеет, что я снялся уже в пятидесяти фильмах и сыграл бесчисленное количество спектаклей. Она всегда права".

Одна из причуд Софи Бартона удивляла: "Она никогда не целуется перед камерой, если не стоит к ней спиной. Удивительно. Не могу этого понять. Я готов целоваться с кем угодно, включая бродячих собак, и мне все равно, что кто-то смотрит".

В фильме есть эпизод, когда Софи, рыдая, говорит Бартону: "Я не могу выйти за тебя замуж и даже уехать с тобой". Казалось, что во время этой сцены слезы льются у нее с такой легкостью, что сплетники, подозревающие связь между Софи и Бартоном, восприняли это как подтверждение.

Накануне Рождества "Поездка" в конце концов была завершена, и Бартоны тут же сели на самолет, чтобы отправиться на отдых в Пуэрто-Валлерто, в Мексику. Их очередное примирение все считали на этот раз окончательным. Когда Софи попросили прокомментировать, она сказала репортеру: "За последние шесть месяцев Ричард стал почти членом нашей семьи. Мне нравилось работать с ним, и я хочу, чтобы его брак был успешным; более того, я молюсь за него".

К сожалению, 1974 год начался для четы Понти неудачно. Витторио Де Сика требовалась еще одна операция на сердце, и врачи сомневались, что он переживет этот год, хотя от самого режиссера положение дел скрывали. Из-за своих больших проигрышей за последние годы Де Сика остался почти без денег, а он не принадлежал к тем, кто охотно принимает благотворительность.

Чтобы поддержать его финансово, Понти пригласил Де Сика для работы в следующем фильме с Софи, хорошо понимая, что скорее всего режиссер не сумеет ее закончить. Сценарий был написан по короткой новелле Густава Флобера "Простое сердце", которую очень любил режиссер. Де Сика давно уже хотел снять ее с Софи в роли служанки, чья привязанность к хозяевам продолжается и после их смерти.

Тем временем Понти носился с замыслом следующего фильма Софи — " Завещание", который впервые после провальной "Леди Л." должен был сниматься во Франции. На это раз, правда, казалось, что звезды сулят удачу, так как Голливуд в проект не вмешивался. У Софи был прекрасный партнер — Жан Габен, возможно, величайший французский актер кино. Габен решил оставить кино после того, как в мае ему исполнится семьдесят лет. Если ничто ему не помешает, "Завещание" должен был стать девяносто четвертым и последним фильмом за всю его богатую сорокачетырехлетнюю карьеру в кино.

По сравнению с Габеном Софи могла считаться еще новичком, так как снялась "всего" в шестидесяти семи фильмах за двадцать четыре года. Хотя она не становилась моложе и в сентябре готовилась отпраздновать свое сорокалетие, разница в возрасте в данном случае значила не слишком много. Как это ни удивительно, сюжет не предполагал романтической связи между героями.

Понти выбрал Андре Кайатта, известного деятеля кино, которого волновали спорные вопросы, связанные с темами закона, преступности и уголовного наказания, чтобы он написал сценарий драматического характера. Среди наиболее интересных режиссерских его работ были "Правосудие осуществилось" и "Мы все убийцы", для которых он сам написал сценарии по роману Генри Купона "Преимущество сомневающегося".

Предполагалось, что "Завещание" станет для Софи своего рода мостиком к более серьезным ролям, необязательно построенным на любовной интриге. Понти все больше хотелось, чтобы Софи заняла место Анны Маньяни как самой знаменитой актрисы Италии. Маньяни умерла в сентябре прошлого года от рака в возрасте шестидесяти пяти лет, когда Софи готовилась начать съемки "Поездки" с Ричардом Бартоном.

Позже в дублированной английской версии фильм получил название "Вердикт". Действие происходит в Париже и Лионе, в городе на юго-востоке Франции, который всегда славился своими тесными связями с итальянским преступным миром. Героиня Софи, вдова гангстера Тереза Лиони, проходит через психологические и физические испытания из-за того, что ее сын подросток Андре обвиняется в убийстве. Убежденная, что юноша никогда не дождется справедливости из-за скандальной репутации отца, она разрабатывает план, как повлиять на вердикт суда, и с этой целью похищает жену председателя Легена, главы магистрата парижского суда, в котором слушается дело. Однако жена президента — диабетик и умирает, не получив вовремя нужного лекарства, но до того, как Леген освобождает сына Леони. Вскоре выясняется, что Андре действительно совершил убийство, в котором его обвиняют. Леген пренебрег правосудием, но его жена мертва, и, значит, все напрасно. Все это оказывается не по силам для Терезы, и она совершает самоубийство, направив свой автомобиль на стену.

Председателя суда Легена сыграл седовласый Жан Габен, вначале предполагавшийся на роль второго плана, но в списке исполнителей его поставили на первом месте — в знак уважения к актеру и его вкладу в европейское кино. Софи не нравилось, что он все время говорил об уходе на пенсию. "Жан излучал такую энергию, что я не могла поверить этому, — говорила она. — Ему нравится быть актером. Он настолько энергичен и эмоционален. Если бы это действительно был его последний фильм, он не стал бы так беспокоиться, но он очень сильно волнуется. Он просматривает отснятый материал, смотрит свои эпизоды и комментирует: "Здесь я выгляжу хорошо, а здесь плохо". Другими словами, его по-настоящему волнует его работа. Этот человек — скала. Он великолепный актер, один из самых выразительных и харизматических за всю историю кино".

Софи оказалась права. Габен не ушел из кино в семьдесят, однако сделал еще только один фильм — "Святая Анна" с Дэниэль Даррье и Жан-Клодом Брелем. В ноябре 1976 года он умер от сердечного приступа в возрасте семидесяти двух лет.

На время трехмесячных съемок "Вердикта" Понти решил перевести всю семью в Париж. Хотя могло показаться, что им будет тесно в городе после виллы Понти, на самом деле их жилище на авеню Георга V, которое тянется от Елисейских Полей к правому берегу Сены, вряд ли было менее роскошно, чем в Италии. Понти целиком принадлежало девятиэтажное здание, однако они сдавали в аренду первые шесть этажей, оставив себе только три верхних и пентхауз. Трехэтажная квартира имела около двухсот сорока квадратных метров площади на каждом этаже.

Кабинет Карло Понти был на верхнем этаже, где также находилось несколько комнат для гостей, отдельно для слуг и шофера. Этажом ниже была огромная гостиница с большой внешней террасой, а также комнаты для детей, их няни и секретаря Софи. Еще ниже — кухня, столовая и разделенные, но примыкающие друг к другу спальни Софи и Понти.

Когда Софи снималась в "Вердикте", она решила рискнуть и отправить пятилетнего Чиппи в детский сад, а скорее — подготовительную школу. Париж не казался им столь же опасным, как Рим, где похищение людей прямо с улиц стало обычным явлением.

Правда, это не свидетельствовало, что чета Понти вела себя в этом отношении в Париже беззаботно. В сад Чиппи отводил телохранитель, и он же забирал его оттуда. В их трехэтажном жилище повсюду были другие охранники с пистолетами, а при необходимости они могли применить и более тяжелое оружие.

Съемки закончились, но Чиппи так понравилось в школе, что Софи не решалась забрать его оттуда. Не находя особых причин возвращаться в Италию, она уговорила Понти остаться в Париже до окончания школьного семестра. Имея офисы в обеих столицах, Понти было все равно где жить, тем более если под рукой всегда есть телефон и все необходимое для бизнеса.

В это время Понти занимался и другим фильмом, в котором Софи не играла, из-за которого ему часто приходилось отправляться на съемки, то в Испанию, то в Алжир, то в Германию или Англию. "Пассажир" (другое название "Профессия: репортер") был последним из его соглашения на три кинофильма с режиссером Микеланджело Антониони, сотрудничество с которым началось так блистательно "Крупным планом", но затем последовала неудача с "Забриски Пойнт", и в результате разрыв отношений между Понти и "МГМ". По иронии судьбы, студия частично финансировала и съемки "Пассажира", так как к этому времени сменилось руководство и студия занималась прокатом фильмов через другого партнера Понти — "Юнайтед артисте".

Понти очень постарался при подборе исполнителей: в "Пассажире" снимались двое из самых популярных актеров того времени: Джек Николсон и Мария Шнайдер. Понти подписал контракт со Шнайдер сразу же после ее скандального дебюта с Марлоном Брандо в фильме "Последнее танго в Париже".

Чтобы доставить удовольствие Понти, Антониони сделал некую сексуально-криминальную смесь из фильмов "Крупным планом" и "Последнее танго", где Джек Николсон играет разочаровавшегося телевизионного журналиста, внешне похожего на преступника, а Шнайдер — сексуально озабоченную хиппи. В конце фильма журналиста убивают конкуренты преступника, за которым они охотятся. Семиминутная сцена убийства в номере отеля была душераздирающим зрелищем. Ее снимали с различных точек зрения, при этом применялся новый тип съемочного оборудования, в котором были установлены гироскопы.

Понти также пытался восстановить проект "Судьба человека", на этот раз с Софи в главной женской роли вместо Лив Ульманы. Режиссер Ричард Брукс, который почти заполучил право на этот фильм, до того как Понти и Фред Циннеманн стали им заниматься, снова проявил к нему интерес и был готов работать, если Понти сможет найти деньги. Автор романа Андре Мальро и сценарист Хэн Сьюин вели переговоры с руководителями китайского правительства, чтобы получить их поддержку на осуществление совместного производства.

Понти очень хотелось снять еще один большой престижный фильм типа "Доктора Живаго". Он предложил купить права на экранизацию "Архипелага Гулага" Александра Солженицына, нобелевского лауреата. Но когда Солженицына выслали из СССР и он временно поселился в Швейцарии, переговоры зашли в тупик, и договор так и не состоялся.

К этому времени у Понти для Софи не было ничего определенного, однако тут пришло предложение, от которого трудно было отказаться, так как оно могло стать началом ее второй карьеры — на телевидении. За исключением редких телевизионных передач, которые в основном предназначались для рекламы, вроде "С любовью… Софи", Понти всегда отказывался от ее работы на телевидении, считая, что, если люди смогут видеть Софи бесплатно у себя дома, они перестанут покупать билеты на кинофильмы с ее участием. Однако прошло уже много лет с тех пор, как фильмы с Софи Лорен побивали все кассовые рекорды, поэтому у Понти не было серьезных оснований придерживаться той же политики и дальше. К тому же актрисе уже исполнилось сорок, и ее теперь не так часто приглашали сниматься в кино.

Предложение с гонораром в 200 тысяч долларов поступило от продюсеров одной из наиболее престижных американских телевизионных программ "Зал славы", которая начиная с 1952 года каждый год представляла пять или шесть драматических передач на телестудии NBC. Выбор Софи Лорен для нового варианта "Коротких встреч" Ноэля Коуарда мог показаться довольно странным, однако "Зал славы", чтобы повысить рейтинг своей передачи, хотел иметь среди исполнителей звезду высочайшего уровня. Они уже подписали контракт с Робертом Шоу на главную мужскую роль и режиссером Аланом Бриджисом. Оба английских мастера недавно получили большое одобрение критиков за совместную работу в "Наемнике", однако американским телезрителям были знакомы плохо.

Карло Понти выговорил в соглашении условия и для себя — он стал сопродюсером передачи. "Зал славы" также предоставил ему право распоряжаться передачей при ее показе в Италии, где он предполагал выпустить "Короткую встречу" сначала на экранах кинотеатров и только потом продать права на ее показ на телевидении.

За две недели до начала работы в Англии Роберт Шоу попросил освободить его, так как съемки в фильме "Челюсти", в которых он был занят, затягивались из-за технических проблем, связанных с обилием спецэффектов. Софи тут же предложила в качестве замены Ричарда Бартона. Почему она это сделала, можно только догадываться, но скорее всего ее желание иметь Бартона партнером объясняется прежде всего тем, что они хорошо сработались во время предыдущих съемок.

"На экране Ричард и я очень хорошо выглядим вместе, — сказала она после завершения работы над "Поездкой". — Многие считают, что у нас роман. Однако я просто довольна им как партнером, мне всегда трудно подобрать актера, с которым легко и удобно работать".

После окончания работы над "Поездкой" прошло семь месяцев, Элизабет Тейлор развелась с Бартоном и теперь пыталась "раздеть" его финансово, поэтому, возможно, у Софи были не только романтические, но и благотворительные причины рекомендовать его для участия в передаче. Бартон заключил контракт на 200 тысяч долларов, то есть получил такой же гонорар, как у Софи, но на 100 тысяч больше, чем предполагалось заплатить Роберту Шоу. Однако "Зал славы" пошел на это, поскольку притягательность Бартона была, по крайней мере, такой же, как у Софи, а может быть, и выше.

Со времени появления фильма "Короткая встреча" Дэвида Лина в 1945 году с Челией Джонсон и Тревором Хоуардом в главных ролях он считался признанным шедевром кинематографа. "Зал славы", казалось, рискует, решив сделать по нему ремейк. Однако спонсор прежде всего был заинтересован в продаже с его помощью поздравительных открыток, а у него под рукой не оказалось проверенных романтических сюжетов, которые подходили бы двум звездам, перешагнувшими расцвет славы молодости.

"Короткая встреча" была создана в свое время как одноактная сорокапятиминутная пьеса под названием "Застывшая жизнь", которую Дэвид Лин написал в 1935 году для себя и Гертруды Лоуренс для исполнения в более крупной передаче "Сегодня в 8.30". Действие происходит в станционном железнодорожном буфете. И целиком состоит из разговоров между двумя влюбленными, у каждого из которых есть своя семья.

Впервые они встречаются здесь случайно, когда ждут поезда, а потом заходят на чай каждый четверг перед свиданием. По предложению Дэвида Лина Коуард позже расширил сюжет до полнометражного фильма. Он ввел второстепенных героев, усилил драматичность некоторых эпизодов, о которых в "Застывшей жизни" только упоминалось, и изменил основное направление сюжета. В "Короткой встрече" роман между влюбленными ничем не заканчивается, что выводит на первое место душевные страдания героев, их острую тоску.

Ноэль Коуард умер за год до того, как появилась телевизионная версия его работы, и неизвестно, что бы он подумал об изменениях, сделанных сценаристом Джоном Боуэном, который и сам был уважаемым драматургом. Ясно, роль простой домохозяйки, англичанки Лауры Джесон, нуждалась в большой переделке, чтобы показать все возможности Софи Лорен как актрисы. В новом варианте Лаура становится Анной, итальянкой, вышедшей замуж за англичанина во время войны. Она уже семнадцать лет в браке и имеет двоих сыновей, которые говорят и на итальянском, и на английском.

"Требовались и другие изменения, чтобы сделать фильм более современным, — вспоминала Софи, давая одно из интервью. — Например, в те времена женщины обычно отправлялись раз в неделю в город — за покупками. В новом варианте героиня не только домохозяйка, но и работает. Однако любовная история сохранилась, потому что любовь никогда не умирает и никогда не выходит из моды.

История очень печальная. Анна нежно любит мужа. У нее своя семья, уютное гнездышко, и вдруг она встречает человека, который дает ей то, чего она никогда не получала от мужа. Она любит мужа, но другой мужчина заставляет ее волноваться, испытывать новые чувства, нечто особенное, что достойно жизни с ним. В этом и есть конфликт".

Роль галантного врача Алека Харвея, который впервые сталкивается с Анной, когда предлагает помочь ей удалить соринку из глаза, с появлением Ричарда Бартона потребовала изменений. Самым большим вкладом Боуэна в сюжет были образы мужа и жены влюбленной пары — их играли соответственно Джек Хэдли и Энн Фирбэнк.

Черно-белый вариант "Короткой встречи" Дэвида Лина снимался в Кэрнфорте, графство Ланкашир, рядом с озером Дистрикт. Алан Бриджес хотел работать возле Лондона и выбрал Винчестер, провинциальный городок, известный своим готическим кафедральным собором и замком, в котором и сейчас еще посетителям показывают круглый стол короля Артура.

Софи решила оставить семью в Париже. Благодаря быстрым методам съемок, которые практикуются на телевидении, на всю работу предполагалось затратить не более шести недель вместо обычных трех или четырех месяцев работы в кино такого масштаба. Возможно, Софи рассчитывала хорошо провести время вдвоем с Ричардом Бартоном, однако если у нее и были такие планы, то скорей всего она разочаровалась.

Со времени их последней встречи в конце 1973 года осложнения Бартона с Элизабет Тейлор почти доконали актера. Она рассчитывала на быстрый швейцарский развод, а он пил по три кварты водки[2]в день и в конце концов оказался в коме. После этого ему пришлось провести шесть недель в больнице, восстанавливая силы, и он вышел из нее прихрамывающим после обострения острого радикулита, донимавшего его в течение многих лет.

Когда Бартон прибыл в Винчестер для работы над "Короткой встречей", он не только снова начал пить, но и увлекся сразу двумя женщинами. С ним приехала Джин Бел, чернокожая актриса, которая в свое время привлекла внимание журнала "Плейбой" и играла небольшую роль в "Семье Клансмен" — Бартон снимался в этом фильме вскоре после "Поездки". Кроме того, в Лондоне его ожидала новая невеста — принцесса Элизабет, бежавшая из Югославии и в то время занимавшаяся разводом со своим бывшим мужем банкиром Нейлом Бэлфуром.

Несмотря на все безумства в личной жизни, тем не менее Бартон всегда стремился оставаться профессионалом и хорошо делать свою работу, за которую ему платили. В Винчестере он каждый день занимался спортом, а также старался не появляться на публике. Когда кто-то пытался соблазнить его выпивкой, он заказывал себе тоник или в крайнем случае простое столовое белое вино.

Софи была в шоке, когда увидела, насколько слабым стал Бартон с их последней встречи. Каждое утро ему требовался час для макияжа, чтобы привести себя в порядок. Режиссер Алан Бриджес старался использовать минимальное освещение, когда снимал сцены с ним. Софи не могла жаловаться на это, так как неяркий свет делал менее заметными ее изъяны.

Поскольку Бартон приступил к работе в срочном порядке и у него было обязательство также сняться в телевизионном фильме об Уинстоне Черчилле в годы Второй мировой войны, съемки которого должны были начаться сразу же после "Короткой встречи", он проводил все свое время, готовясь к роли, редко выходил в общество и даже не часто встречался с Софи. "Я не думаю, что тогда они сыграли больше дюжины партий в покер в промежутках между дублями", — вспоминал его друг Брук Уильямс.

Когда Понти неожиданно приехал из Парижа, привезя с собой двух детей и их няню, Софи, казалось, снова старалась увлечь Ричарда Бартона в прошлое. Обсуждая свою роль в "Короткой встрече" с репортером, посетившим съемочную площадку, она словно говорила о себе, рассказывая о характере своей героини: "Конечно, женщина может любить двух мужчин одновременно, каждого по-своему, быть замужем за одним и любить другого, если что-то в отношениях с мужем не так. Если ей чего-то не хватает, как Анне в этом фильме. В конце концов она отвергает свою любовь. Ее муж добр к ней, и она ценит это и остается с ним. Однако налаживание отношений с мужем происходит болезненно, очень болезненно, но… жизнь продолжается".

В сцене, когда Анна говорит любовнику (Бартону), что собирается оставить мужа и детей и бежать с ним, казалось, что Софи не играет, а живет — ее глаза были наполнены слезами. Несомненно, она пролила их почти десять лет спустя, когда Бартон умер от кровоизлияния в мозг в возрасте пятидесяти восьми лет.

Хотя последние две работы Софи еще не вышли на экраны, ей не пришлось долго ожидать реакции критиков на "Короткую встречу", которую "Зал славы" показал в начале ноября, чтобы повысить число продаж рождественских открыток. После обозрения, написанного ведущим и влиятельным американским телекритиком Джоном О’Коннором из "Нью-Йорк таймс", будущее Софи в телевизионных передачах выглядело довольно мрачным.

"Блестящие суперзвезды выглядят на удивление неубедительно в ролях простых, обыкновенных людей, вдруг захваченных любовной страстью. Мистер Бартон, в своих щегольских туфлях на высоких каблуках, ограничился лишь высокопарным произнесением текста. Несомненно, мисс Лорен более убедительна, однако для типажа обыкновенной английской домохозяйки ее яркая красота становится скорее недостатком, чем достоинством… И наконец, оба исполнителя попадают в ловушку, которую им расставил режиссер: стараясь передать скуку повседневной жизни главных героев, "Короткая встреча" становится сама очень скучным и затянутым фильмом".

Поставленная в программе передач так, чтобы конкурировать с пользующимся большим успехом сериалом "Полевой госпиталь", передаваемым по другому каналу, "Короткая встреча", как оказалось, получила один из самых низких рейтингов за всю историю "Зала славы". Неудивительно, что только через два года этот телефильм показали на родине Ноэля Коуэрда, автора произведения, по которому он был сделан, — в Великобритании, где Слайв Джеймс из журнала "Обзервер" словно ждал его в засаде, чтобы обрушиться с резкой критикой.

Джеймс начинает свою атаку со следующего утверждения.

"Вы знаете, что произошло, не так ли?" — спрашивает Ричард Бартон у Софи Лорен в новой версии "Короткой встречи", и на мгновение я подумал, что у него что-то с головой. Но герой продолжает убеждать нас, что они любят друг друга. Фоновые бравурные звуки оркестра должны как бы подтверждать его слова. Однако у меня появилось чувство, что героев просто охватывает нездоровая страсть. Кроме того, почему итальянская королева красоты с экзотическим — правда, неудачно подобранным — гардеробом изображает скучную жену британского адвоката и строит глазки запутавшемуся в жизни трагику из Уэльса, который старается выдать себя за преуспевающего доктора, для чего идет на многие ухищрения, в том числе и на то, что красит волосы чем-то вроде крема. В конце фильма, взявшись за руки, они бегут по полю. И надо сойти с ума, чтобы проделать это на шпильках".