Сокровища древнего Искера

Три

В темноте подземелья все чувства Алисы обострились до максимума. Она чувствовала руки Хана, скользящие по ее коже, чувствовала его губы, покрывающие поцелуями ее лицо и шею, чувствовала даже его дыхание, горячим облачком прикасающееся к ней. Мужчина прижал ее спиной к холодной и неровной стене, но согревал ее собою, своим телом и своими ласками. Под его пальцами, под его губами Алиса разогревалась на столько сильно, что, казалось, вот-вот расплавится. Казалось, вот-вот ее тело станет мягким и податливым, и тогда они смогут слиться в одно целое, не имея границ между друг другом, не имея ничего разного, а только всё одно — дыхание, жар, движения.

Но чьи-то торопливые шаги по подземелью остудили их обоих, заставив замереть, тяжело дыша и прислушиваясь. По стене скользнул луч далекого фонарика, и через несколько секунд из темноты показался Наран. Он в мгновение ока понял происходящее, заметил их блестящие глаза, их переплетённые пальцы рук, их приоткрытые губы, и криво усмехнулся.

— Вас нельзя оставлять одних, да?

Алиса смущенно опустила глаза. Она не знала, можно ли в их странных отношениях делать так — быть иногда только с одним, откликаться на зов кого-то одного или же всегда нужно сразу с двумя и для двоих. Считалось ли их поведение с Ханом изменой по отношению к Нарану? Правила были неизвестны, поскольку и вся территория тройных союзов была пока ещё не изведана Алисой.

Но больше всего ее озадачила фраза Хана, которая вдруг всплыла в ее голове. «Будь только моей» сказал он. То есть сейчас или вообще? Он хотел попробовать вдвоём или хотел быть вдвоём? Она покосилась на мужчину, чьи руки крепко прижимали ее к себе, но, разумеется, ответов на свои вопросы на его лице она не нашла. Хан смотрел на своего друга — смотрел спокойно, не как человек, пойманный с поличным на месте преступления, и это успокоило Алису. Вероятно, его фраза относилась только к тому моменту и не претендовала на большее. Потому что если иначе… Алисе даже было страшно об этом думать.

Она перевела взгляд на Нарана, который по-прежнему усмехался своей волнующе-разбойничей улыбкой, и мягко спросила:

— Что-то случилось?

Он взлохматил свои волосы, оперся плечом на стену и ответил:

— Сейчас вся группа уходит из сокровищницы в ваш лагерь. Осматривать находки, скорее всего, будут завтра. Так что ваша экспедиция в ближайшее время будет на слуху — руководителя повязали, сокровища последнего хана Искера нашли. Вас, наверняка, покажут по всем новостным каналам. Ты, крошка-малышка, можешь стать известной, — вновь усмехнулся Наран. — Если хочешь.

Алиса нахмурилась. Всё описанное им было интересным для неё, как для археолога: одной из первых оказаться в древней сокровищнице, увидеть воочию ханские богатства, исследовать их на месте, а затем — и на рабочем месте. Мелькнуть на телевидении — как нормальный учёный, а не как та, кого «снова спасают».

Но кое-что Наран не озвучил. То, что было важно для Алисы не меньше, чем ее работа. А, может, даже и больше.

— А вы что будете делать?

— Здесь наша миссия завершена, — пожал плечами Наран.

— У нас уже есть данные о планируемом разграблении одного крупного захоронения на севере Китая, — добавил Хан, прижимая Алису спиной к себе и поглаживая пальцами ее руки.

— Отсюда вы полетите сразу туда? — удивилась Алиса.

— Да, у нас есть месяц в запасе, чтобы подготовиться и всё спланировать на месте, — сообщил Наран, придвигаясь ближе к девушке.

— И там вы проведёте подобную… операцию? — уточнила она, всё больше концентрируясь не на разговоре, а на ласковых движениях Хана.

— Возможно, даже более опасную, — сверкнул глазами Наран и, обхватив рукой подбородок Алисы, провёл большим пальцем по ее губам.

Ее дыхание сбилось, и она невольно приоткрыла губы. Палец мужчины не дрогнул и не изменил движения, но глаза Нарана и его лицо, вмиг ставшее хищным, словно предвкушающим добычу, выдали его с головой. Он смотрел на неё так, будто был готов накинуться на неё прямо сейчас, посреди разговора. Будто одним легким движением своих губ она моментально завела его, заставив откинуть прочь из мыслей весь остальной мир.

— И у нас, кстати, есть уже билеты, — шепнул ей на ухо Хан и, отводя в сторону ее волосы, поцеловал ее шею.

Его губы были нежными, его пальцы, рисующие узоры на ее руках, были ласковыми, его желание было ощущаемым и проскальзывающим в каждом его движении.

Алисе дышалось всё труднее — из-за Хана позади неё, из-за Нарана перед ней. Один ласкал, другой дразнил. Один шептал, другой молчал. Один был спокойным, другой — вызывающим. Они были такими разными — и так одинаково горели ею в этот миг.

— Билеты? — хрипло переспросила Алиса, не совсем понимая уже, о чем шла речь.

Но сдаться первой, показать, как сильно они вскружили ей голову, девушка не хотела. Она понимала, что это лишь вопрос времени, что, действуя вдвоём, они вскоре добьются своего, и она напрочь забудет о разговоре. Но пока Алиса держалась. Держалась — несмотря на руки Хана, нырнувшие под ее толстовку, несмотря на руки Нарана, поддевшие край ее штанов и поглаживающие живот девушки.

— Если быть точнее, то билетов у нас три, — шепнул Наран, приблизив своё лицо к Алисе.

Его губы оставили вскользь короткие поцелуи на ее щеках и губах и, спустившись к шее, сменились на зубы, аккуратно и чуть больно прикусывая ее.

— Три? — бездумно повторила Алиса последнее слово Нарана, откидывая голову на плечо Хана.

Она прикрыла глаза, отдавая своё тело во власть ощущений и мужских прикосновений — таких горячих, таких будоражащих, так легко распаляющих ее, так быстро расжигающих в ней безудержный огонь. Своими руками она сжимала то плечи одного из них, то бёдра другого, давая понять, что не только они здесь для неё, но и она — для них.

— Один билет на твоё имя, — волнующим шепотом пояснил Хан, зарываясь носом в ее волосы и вдыхая запах Алисы.

Она пахла как сама природа — чем-то таким свежим, таким приятным, таким вкусным — не родной степью, но и не чуждым ему городом. Хан не мог определить этот запах конкретнее, но мог вдыхать его раз за разом до тех пор, пока голова не начинала кружиться.

— Ты можешь полететь с нами, — выдохнул Наран Алисе в губы.

— Если захочешь, — добавил Хан, целуя ее в висок.

— А вы… вы хотите? — прошептала Алиса.

От их слов, под их ласками, под их дыханием она выгибалась в узком пространстве между их телами, чувствуя обоих всем своим телом и всей своей душой, понимая, что в этот момент они приглашают ее в свою жизнь, предлагают ей быть ними, быть в их жизни, быть их.

И она хотела этого. Но желала услышать — а не только понять и почувствовать — их желание. Ей нужно было лишь одно их общее конкретное слово — не действие и не движение, а именно слово, которое обозначит их единое стремление, их единую жажду, их единую страсть.

Словно в ответ на ее мысли Хан и Наран прижались к ней с двух сторон, не оставляя и сантиметра свободного пространства и, не сговариваясь, тихо ответили:

— Хотим.