Солмо

Глава 16

Рёбра, по которым мы спускались, сжались в один толстый пучок и уходили в бок, в стену. Перед нами зияла овальная ниша, напоминающая одновременно и платформу лифта, и рот какого-то механического чудовища. Ниже — наконец-то дно: тёмная чаша, утыканная обломками металла, осколками конструкций и слипшимися комками какого-то геля.

— Ну вот и приехали, — хрипло сказал Баха. — Конечная, всем выйти из вагона.

— Скан по биосигналам, — сдавленным голосом потребовал я у симбиота. — Конкретно: полевой оператор «Заг».

В визоре вспыхнула сетка, побежали потоки данных. Я задержал дыхание.

«Прямых сигналов нет, — сухо ответил симбиот. — Следы активности носителя и его симбиотического комплекса зафиксированы ранее. Вероятность уничтожения — ниже критической. Локализация — невозможна: канал оборван».

— То есть, — медленно сказал я вслух, — он не мёртв, но где-то в жопе.

— Как и все мы, — буркнула Кира. — Только наша жопа чуть поменьше, чем у него.

Мы спустились на дно.

Тут было… тихо. Слишком тихо для узла, который минуту назад пытался нас размолоть в мелкий порошок. Только из стен доносился низкий, тянущийся гул, будто кто-то далеко-далеко качал гигантскую пружину.

Я шёл впереди, подсвечивая себе путь. Внизу лежали обломки турелей, знакомые фрагменты их стволов и опор. Куски пола, провалившегося вместе с ними, изломанные, с оплавленными кромками. В паре мест валялось то, что когда-то было шахтными рёбрами — свернувшиеся спиралями, словно их вывернули изнутри.

Но Зага… не было.

Ни целиком, ни по частям. Ни его массивного тела, ни кусков биоброни, ни даже обломков оружия и оборудования, которые он носил на себе. Только в одном месте я заметил тёмный мазок на материале — как будто скафандр на большой скорости скользнул по поверхности, оставив след. И всё.

— Вот же… — прошептал я. — Его сюда скинули. Смотри, траектория…

— Потом, Дима, — мягко, но жёстко перебила Кира. — Сейчас — цель. Разберемся с узлом, подавим сопротивление и найдем его. Нужно действовать быстро, пока эта сука не придумала как нас убить. Раз здесь не валяется труп Зага, то шансы есть.

Она права. Чёрт бы её побрал — но права. Стиснув от бессилия зубы, я развернулся, чтобы идти назад, но заметил странное поведение инженера и остановился.

— Баха?

Инженер стоял на колене у того самого пучка рёбер, куда уходила магистраль. Прикладывал ладонь, потом вторую, закрывал глаза. Его симбиот шевелился, распуская тонкие нити по материалу.

— Это он, — наконец выдал он. — Главный тракт. Питание, управление, связь. Всё в одном флаконе. И, судя по шуму, где-то совсем рядом что-то очень большое и очень умное работает на пределе.

— Управляющий центр? — уточнил я, хотя и так было понятно.

— Если у этих уродов есть мозг, он сидит либо в центре этого пучка, либо на его конце, — кивнул Баха. — По вибрации — скорее конец. И он вон там. — Он ткнул в сторону, куда уходили рёбра, — под углом, градусов сорок пять вниз.

Там как раз зиял узкий проход. Больше всего он напоминал трещину, но идеально ровную, как порез лазером. Изнутри тянуло теплом.

— Ну что, — я перевёл взгляд на своих. — Идём дальше. Плотный строй, дистанцию держим минимальную, чтобы нас не отрезало друг от друга, жмёмся к магистрали, раз уж они её берегут и по ней не стреляют. Симбиоты — на максимум фильтрации по полю и управляющим импульсам. Если узел попробует нас взломать — душим в зародыше.

«Принято», — откликнулся мой внутренний пассажир. Я почувствовал, как по коже, под биошлемом, пробежали холодные мурашки — это симбиот подстраивал защитные контуры.

Мы вошли в трещину. Она оказалась уже и ниже, чем казалось снаружи, так что идти пришлось не в полный рост, а чуть пригнувшись. Рёбра магистрали шли прямо под ногами, как толстые, спаянные жгуты. Стоило коснуться их ногой, как по подошве проходила вибрация — густая, как басовая линия в хорошей акустике.

Сначала было спокойно. Слишком спокойно.

— Не нравится мне это, — шепнула Кира, поводя по сторонам бортовым орудием.

— Радуйся, — отозвался Баха. — Это значит, что мы действительно рядом. Он боится тут что-то ломать.

Узел, разумеется, не согласился с этим утверждением инженера. Первый «ответ» прилетел почти сразу, как только туннель чуть расширился. В стене слева открылась тонкая щель. Мир на долю секунды поплыл. Стены словно растянулись, рёбра под ногами стали уходить в сторону, угол наклона поменялся…

«Коррекция сенсорного поля. Попытка дезориентировать», — сухо сообщил симбиот.

— Игнорируем картинку! — выкрикнул я. — Держимся за рёбра, физический контакт!

Я буквально вдавил ботинки скафандра в вибрирующий пучок под ногами. Это сработало — иллюзия рассыпалась, как песчаный замок. Стены вернулись на место, туннель снова стал тем, чем был.

— Ненавижу такие штуки, — процедила Кира. — Лучше бы ещё турели…

— Успеешь, — пообещал Баха. — Это только первый контур защиты в этом коридоре.

Второй не заставил себя ждать.

Впереди по ходу нашего движения, прямо над головой, повисла странная конструкция, которую я поначалу принял за пучок проводов. Я её почти пропустил: она не светилась, не скрипела, просто была. Странные, гибкие отростки шевелились в темноте, как щупальца морского чудовища.

— Стоп! — рявкнул я, когда симбиот показал красный маркер. — Чего это за бахрома?

— Может для красоты? — Нервно рассмеялась Кира.- Вроде эти шторки безобидные…

Один из отростков качнулся и чуть коснулся брони Киры. Её тут же окутал тонкий слой биополя — симбиот поднял щит, даже не дожидаясь команды. Конструкция зависла на секунду, будто прислушивалась — и медленно втянулась в потолок.

— По-моему, — осторожно сказал Баха, — он нас сейчас не столько убить пытается, сколько примеряется. Задумал сволочь чего-то.

— Пускай примеряется, — отмахнулся я. — Мы всё равно придём туда, куда нам надо, а не туда, куда он хочет.

Еще через несколько минут, в течении которых нас никто так и не попытался убить, мы вышли в расширение трещины. Перед нами открылась полость — не такая огромная, как предыдущие камеры с турелями, но и не туннель. Скорее зал обслуживания: овальный, с низким потолком, увешанным странными конструкциями. В центре, как и ожидалось, выходил на поверхность тот самый пучок магистралей, раздваивался и уходил дальше, в глубину узла.

От него во все стороны расходились тонкие линии — вспомогательные каналы, нервные волокна этой махины.

— Привал на десять секунд, — выдохнул я. — Проверка состояния.

Симбиот послушно выдал сводку: энергия упала до восьмидесяти процентов, но восстанавливается, залеченные повреждения скафандра: трещины по броне, пара неглубоких пробоин, перегрузка некоторых контуров. Целый поток данных по состоянию носителя, из которых я выяснил только то, что в принципе я в порядке тоже, но похудел за эту прогулку на пять килограмм. Симбиот жрал моё тело, чтобы вылечить себя! Жир в основном конечно, но всё равно… Жить можно короче.

— Где мои сиськи, сука⁈ — Взревела Кира, видимо тоже получив данные от своего симбиота — Эта падла мне размер уменьшила до второго!

— Меньше попадай под раздачу — усмехнулся Баха, — Симбиоту нужно залечивать раны и поддерживать твою жизнь, а покушать тут негде, другой энергии для питания тоже почти нет, вот он и паразитирует на носителе, поглощая то, что, по его мнению, не причинит ему вреда. То есть подкожный жир, всё лишнее, без чего носитель может спокойно выжить. Покушаешь плотно, и всё восстановится.

— То есть у тебя он член оттяпал? — Сощурилась Кира, зло глядя на Баху — Он же тебе не нужен, ты же без него спокойно жить можешь!

— Хорош лаяться! — Прекратил я перебранку, смотря вверх на потолок — Смотрите!

На потолке, между подвесами, висели… объекты. Похожие на коконы. Полупрозрачные, с тусклым внутренним светом. Внутри что-то шевелилось, но различить было трудно. Сканер симбиота бессильно скользнул по поверхности коконов и определить, что это такое не смог.

— Пленные? — мрачно предположила Кира. — Или зачатки каких-то их тварей. Хотя они же с биообьектами не дружат вроде…

— Не лезем, — сразу отрезал я. — Наша цель — управляющий центр. Всё остальное — потом. Если живы будем.

Узел явно тоже понял, что мы слишком близко к важному.

Пол под ногами вздрогнул, гул по магистрали сразу стал выше, злее.

— Пошло перераспределение, — пробормотал Баха. — Он ресурсы в центр загоняет. Сейчас будет либо очень хорошо, либо очень больно.

— С нашим везением — второе, — вздохнула Кира. — Пошли уже, пока нас здесь декоративными элементами не сделали.

От зала обслуживания отходил ещё один коридор — низкий, но широкий, идеально вписанный в линию магистрали. Там не было видимых ловушек, не шевелились щели, не торчали шипы. Просто гладкие стены.

Мы прошли метров двадцать. Тридцать. И упёрлись в «мозг».

Камера управляющего центра была не такой уж огромной — я ожидал чего-то грандиозного, а получил… непонятно что. Пространство было набито конструкциями так, что глазу негде отдохнуть.

В центре — тот же пучок магистралей, только уже не жгут, а полноценный ствол, толщиной с башню линкора. Вокруг него — кольца из композитных пластин, шары, спирали, полупрозрачные объёмы, по которым бегал мутный свет. Всё это шевелилось, дышало, перестраивалось.

Свод камеры уходил метра на четыре вверх и был увешан коконами, как потолок того зала обслуживания, только эти были крупнее, плотнее. Тусклый внутренний свет, еле заметные движения внутри.

— Красота… — мрачно сказал Баха. — Один точный удар — и минус управляющий узел.

— И, возможно, мы, — напомнила Кира. — Так что без фанатизма.

Я сделал ещё шаг вперёд — и симбиот взвыл.

«ВНИМАНИЕ. Активность микромодулей. Формирование аэрозольного поля».

— Назад! — рявкнул я. — Фильтры на максимум!

Опоздали.

Со всех сторон, из тонких щелей в стенах, из прослоек между пластинами, из-под кольцевых структур пополз серый дым. Нет, не дым — туман. Тот самый. Густой, вязкий, с металлическим привкусом, который ощущаешь даже через фильтрацию.

Туман из микромодулей.

— Командир… — голос Киры дрогнул всего один раз. — Это уже перебор.

Мир начал рябить.

«Попытка проникновения через внешнюю оболочку, — монотонно докладывал симбиот, захлёбываясь данными. — Контуры защиты перегружены. Перехожу на адаптивную фильтрацию. Рекомендация: покинуть зону».

— Поздно, — сквозь зубы сказал я, оборачиваясь назад. Коридор, по которому мы пришли тоже был заполнен туманом, полностью.

Туман сгущался очень быстро. Он не просто висел — он работал. Модуль за модулем прилипали к броне, собирались в тонкую корку, пытались прирасти, нащупать швы. На визоре побежали красные маркеры — точки проникновения, потенциальные сбои, зоны повышенной нагрузки.

— Ощущения… — Баха хрипло засмеялся. — Будто тебя лизнут одновременно миллиарды маленьких электрических угрей.

— Заткнись! — отрезала Кира. — Придмайте что ни будь мужики, вы же умные.

Первые проблемы начались через пару секунд.

Оружие.

Система стабилизации прицела начала подглючивать, маркер цели поплыл. Навигационная сетка прыгнула, как будто я разом стал косоглазым.

«Частичное перехватывание интерфейсов, — буркнул симбиот. — Веду борьбу. Потеряно: семь процентов точности, часть вспомогательных каналов управления».

— Ещё чуть-чуть, и я сдохну от тошноты, — простонала Кира. — Командир, нас тут не убить пытаются — нас хотят разобрать. Аккуратно. С сохранением органов.

— Не дамся, — выдавил я. — Баха⁈

— Пытаюсь понять протокол, — прохрипел инженер. — Тут их несколько. Один — диагностика, второй — противодействие биополю симбиота, третий… третий мне очень не нравится, он как будто пытается…

Он осёкся. Я увидел, как по его броне волной прошёл серый налёт — микромодули собрались в узор, похожий на схему.

— Отрубить! — заорал я. — Симбиот, глуши всё лишнее, только жизнеобеспечение и фильтры оставь, осталные ресурсы перенаправить на контратаку!

«Подтверждаю, — ответил мой пассажир. — Лишние интерфейсы отключены».

Сразу стало… хуже.

Скафандр словно оглох. Половина подсказок исчезла, маркеры потухли. Остались только самые примитивные данные: пульс, давление, грубая карта положения.

Но туман всё равно лез.

Он заполнял камеру, полностью перекрыл видимость, душил.

Я стрелял вслепую пару раз — чисто чтобы проверить реакцию. Толку — ноль. Стрелять было не в кого.

— Огонь по управляющему узлу! — Принял я решение, захватить его похоже целым не получится, тут бы хотя бы выжить.

— Я его не вижу, куда стрелять⁈ — простонала Кира, по её голосу слышалось, что ей чертовски больно.

— Просто в центр лупи — Заорал я, и попытался выстрелить снова.

Выстрела не последовало. Оружие скафандра уже не действовало. Меня охватила отчаяние. Приказав симбиоту сформировать из рук клинки, я пополз вперед, чтобы хотя бы перед смертью вогнать их в чертов мозг управляющего узла, который всё-таки смог устроить нам смертельную ловушку, из которой похоже выхода нет.

— Командир, уходите к стенам, — внезапно раздалось в общем канале.

Я, кажется, забыл дышать.

— … Заг? — выдавил я.

— Всё что от него осталось — слабый голос явно принадлежал нашему пропавшему другу.

— Где ты⁈ — Заорал я, делая так, как сказал Заг. Я поменял направление движения и сейчас полз к стене.

— Сверху.

Я поднял голову к потолку. Там туман был не такой густой, и его я смог увидеть. Слева, один из крупных коконов дрогнул. Свет внутри вспыхнул ярче, оболочка пошла трещинами.

— Командир… — прошептала Кира. — Ты это тоже видишь?

— Вижу, — хрипло ответил я. — И очень надеюсь, что это не галлюцинация.

Кокон лопнул. Из него, с противным чавком, вывалилось нечто, облепленное слизью и остатками органо-структур. Оно упало прямо на верхнюю конструкцию управляющего центра.

Высокая фигура, но тонкая, как скелет, обтянутый кожей. Злой, знакомый до боли силуэт брони, только кое-где обросший чужеродным биоматериалом.

Заг.

Его симбиот на вид был в худшем состоянии, чем наш: часть панелей заброневой ткани заменена какой-то серой массой, из плеча торчали тонкие нити, уходящие к потолку. Но он стоял. Держался. И даже умудрялся поднимать ствол орудия.

— Видал? — прохрипел он. — Я же говорил, что меня так просто не спишешь.

— Ты… — у меня не нашлось приличных слов. — Где ты был, мать твою⁈

— В гостях, — ответил Заг. — У этих. — Он качнул подбородком вверх. — В коконе. Думал сдохну, но симбиот, это просто охренеть какая классная вещь. Он собрал меня буквально по частям, правда мяса меньше стало. Подожди немного…

Заг выстрелил два раза, но не в конструкцию управляющего центра, а под потолок. Туда, куда крепились остальные коконы. Выстрелы были точными, и оставшиеся коконы тоже разошлись, но оттуда вылезли уже не люди.

Биоформы АВАК.

Я их раньше не видел. Они сильно отличались от тех, что нам попадались на планете. По виду — смесь бронекостюма, хребта и огромной, полупрозрачной медузы, с жёсткими силовыми лентами вместо щупалец. Они мягко приземлились на магистраль, удерживаясь на ней гибкими опорами.

— Знакомься, — бросил Заг. — Наши временные союзники, по несчастью. Тоже полевые операторы АВАК. Ребятишки давно в плену, тоже пытались захватить узел. Не срослось. Эта хрень потрошила их и благодаря полученной от них информации уничтожила шесть «опухолей» АВАК. Из меня тоже качали информацию, суки… Он теперь дофига чего знает про нас. Пока восстановился, пока придумал чего делать, время и упустил. Из кокона просто так не выбраться. Хорошо, что у меня был с собой вибронож.

Туман вокруг наших новых союзников заметно редел.

Я понял почему: от биоформ шло поле. Не такое, как от узла — другое, более «жёсткое». Микромодули от него просто отталкивало, как от несовместимой частоты.

«Регистрация сигнатуры АВАК, — сообщил мой симбиот. — Локальное подавление микромодульной активности. Уровень доверия: низкий. Уровень полезности: высокий».

— Командир, времени мало, — Заг уже перешёл к деловому тону. — Узел нас заметил, на этих парней у него тоже есть управа, но несколько секунд они продержатся, пока он перераспределяет ресурсы. Короче, у тебя есть два варианта: умереть медленно в тумане или сделать вид, что ты мне доверяешь.

— Когда ты успел стать таким многословным? — хмыкнул Баха, но в голосе звенело облегчение.

— Сдох — поумнел, — отрезал Заг. — Командир?

Решение было очевидным, хотя всё внутри орало.

— План? — спросил я.

— Прост. — Заг чуть пошатнулся, но устоял. — У меня за спиной всё ещё висит ранец со взрывчаткой. Узел его не тронул — пытался вскрыть аккуратно, изучить. Сейчас эти… — он кивнул на биоформ АВАК, — подсказали, куда бить. Магистраль под нами. Один хороший хлопок — и у него сносит половину управляющих контуров.

— А ты? — тихо спросила Кира.

— А я уже подписался, — спокойно ответил Заг. — Я здесь, а вы — там. Я могу что-то сделать, а вы нет. У кого как сложилось.

Туман усилился, словно узел понял, о чём мы. Микромодули начали буквально лезть в щели, симбиот зашёлся предупреждениями.

«КРИТИЧЕСКИЙ УРОВЕНЬ ВОЗДЕЙСТВИЯ, — завопил он. — Попытка прямого доступа к нейроконтактам!»

— Командир, — Баха уже едва держался на ногах. — Нам конец…

— Не мешай! — перебил я его. — Заг…

— Найдите укрытие, — сухо посоветовал он. — Быстро!

Биоформы АВАК двинулись одновременно.

Они словно прилипли к магистрали, их тела распластались по её поверхности. По полупрозрачным тканям побежали вспышки — сложные, быстрые, как код. Ствол магистрали под ними дрогнул.

«Локальная перенастройка полей, — сообщил мой симбиот. — Они открывают доступ к питающему контуру»

— Командир, — последним в канале был голос Зага. На удивление спокойный. — Не сдохни там. Чтобы не зря…

Звук взрыва я не услышал. Я его почувствовал.

В тот миг, когда Заг активировал ранец, магистраль под управляющим центром вспыхнула белым. Не огнём — потоком энергии. Биоформы АВАК на ней вспухли светящимися облаками, их поля сложились в одну, невозможную по мощности волну.

Узел взвыл. Это был не звук, а чистое давление — давило на кости, на зубы, на симбиота. Туман вокруг нас просто испарился. Микромодули, не успев отступить, перегорели, превращаясь в мелкую пыль.

В следующую секунду ударило.

Снизу, от ствола магистрали, вверх, через основное ядро, через все кольца и спирали. Камера словно завертелась. Часть конструкций лопнула, как мыльные пузыри, часть сжалась, превращаясь в чёрные комки.

Нас просто сдуло.

Я почувствовал, как меня отрывает от пола, бросает в сторону, как симбиот отчаянно наращивает амортизацию, стараясь сохранить кости целыми.

Потом — темнота. На долю секунды.

«Восстановление… — где-то далеко звучал голос симбиота. — Носитель жив. Повреждения умеренные. Внешняя среда нестабильна».

Я открыл глаза.

Тумана не было.

Камера управляющего центра была уже не камерой, а хаосом. Магистраль в центре треснула, часть колец обрушилась, своды посыпались осколками. Энергия по стенам больше не текла непрерывным потоком — вспышки, обрывы, тёмные пятна.

Узел ещё жил, но уже не был прежним.

Кира лежала в паре метров, перевернувшись на бок, но шевелилась. Баха сидел, прислонившись к обломку, и пытался понять, цел ли он вообще.

А вот Зага…

Я поднял голову.

Там, где он стоял на магистрали, не было ничего.

Только обугленная впадина в стволе, из которой ещё сочился тусклый свет. Ни брони, ни биоформ АВАК — только расплавленный материал, слипшиеся куски структур и клубы дыма.

— Заг… — прошептал я.

Ответа не было. Только глухой, надломленный стон узла — как у зверя, которому сломали хребет и теперь решают, добить или оставить умирать.

— Дима… — Кира подползла ближе, её визор был в трещинах, но глаза светились злостью. — Он… он успел. Мы живы.

— Пока, — буркнул Баха. — Узел ещё дёргается. Но туман он больше не поднимет, это точно. Магистраль в хлам. Половина его мозга в ауте.

Я смотрел на обугленное пятно и пытался не думать.

— Мы закончим, — наконец сказал я. Голос прозвучал чужим. — Мы добьём этот узел. Потом — найдём останки. Если симбиот Зага ещё где-то цепляется за жизнь — вытянем. Если нет…

Я сжал зубы так, что заскрипело.

— Если нет, — повторил я, — я всё равно вытащу отсюда хоть что-то. И поставлю ему нормальный памятник. Размером не меньше чем этот гребанный мозг, который он только что взорвал.

Узел дрогнул.

— Поднимайтесь, — бросил я. — Встаём. Он ранен. А раненого добивать легче всего.