Солмо

Глава 20

Мы внутри дока, а я всё еще не знал, что нам делать. Когда мы воевали с Содружеством и врагами людьми, да даже с роботами, сделанными людьми, всё было просто и понятно, а тут у меня голова шла кругом. Я был растерян, хотя и не подавал вида. Не часто такое со мной бывало последнее время. Я жил по принципу: «не знаешь, что делать, делай шаг вперед». А тут куда идти? Наш трофейный корабль, который мы вроде бы как захватили и даже частично подчинили себе, послушно выполняет команды противника, а мы даже не знаем, как на нем летать, потому что до сих пор не разобрались с двигателями. У нас нет пути отступление. Идти вперед, значит идти на смерть, без возможности спасения. Я посмотрел на инженера. Похоже иного выбора у меня нет, нам придётся разделится.

— Баха, ты остаешься тут, на корабле — Принял я решение — Твоя задача — чтобы он нас не только слушал, но и подчинялся только нам. Делай что хочешь, но он должен летать! Когда мы с Кирой вернёмся, двигатели и гиперсистемы должны быть под нашим контролем! Заг и наши новые союзники останутся тут. Используй их по полной программе! Мы же с Кирой постараемся отвлечь от вас внимание, и сделать так, чтобы док вас пока не трогал.

— Легко сказать — В голосе инженера слышалась неуверенность — Но похоже иного выбора у нас нет. Я попробую. Главное, чтобы сюда никто не полез, а то понаберут ремонтники…

— Это наши с Кирой проблемы. — Я старался говорить уверенно, хотя сам такой уверенности не испытывал — Мы что ни будь придумаем. У тебя будет время.

Я сказал это вслух — и база СОЛМО откликнулась.

Док сжал корабль, как тиски. Наш трофей вздрогнул, когда его зафиксировали в захватах. По корпусу прошёл импульс проверки. Массированное сканирование, грубо и жестко. Так щупают тушу перед разделкой.

— Зафиксировали, — хрипло сказал Баха. — Работа пошла.

В бортовую сеть вошёл зонд. Контакт оказался тяжёлым, вязким, будто в голову лезли грязными пальцами. Корабль дёрнулся, по внутренним контурам прокатилась волна напряжения.

Симбиот выдал сухо:

«Диагностический контур активен. Давление растёт».

Я попробовал удержать управление. Ответ пришёл сразу — сопротивление. Приоритеты базы ложились сверху слой за слоем, прижимая нас к полу логики.

— Командир, — Баха говорил сквозь зубы. — Они нас продавливают. Корабль теряет устойчивость.

Как подтверждение, док ожил.

Обслуживающие модули двинулись разом. Тяжёлые машины, и много. Они скользили вдоль корпуса, прижимались, входили в контакт, искали точки доступа. Где можно вскрыть. Где можно выдрать.

— Похоже они решили его разобрать, — сказала Кира. Голос ровный, без шуток. — Времени почти нет.

Я принял решение мгновенно.

— Выходим. Сейчас!

— В док? — Баха уже понимал ответ.

— В базу. Пешком. Быстро.

Кира коротко усмехнулась:

— Ну вот. А я надеялась, что, хотя бы сейчас без крови обойдется.

Симбиот добавил:

«Вероятность демонтажа корабля превышает допустимую. Физическое вмешательство приоритетно».

Я положил ладонь на панель и передал кораблю команду: открыть шлюз. Не знаю, где он у него расположен по проекту, но похоже СОЛМОвским технологиям с их живым металлом было всё равно, где его строить. Корабль выполнил команду мгновенно. Стена в коридоре за нашим новым «мостиком» разошлась рывком. Наш трофей не переставал удивлять. Как когда-то он пытался нас убить, перестраивая себя под изменяющуюся обстановку во время боя, так и сейчас, он сразу понял, что и как надо сделать, просто считав переданные моим имплантатом образы.

— Кира, за мной! — Не теряя времени я бросился наружу.

Док предстал передо мной во всей своей ужасающей красоте. Тут не было палуб или мостиков, по которым можно было бы ходить людям, тут всё было сделано так, чтобы удобно было машинам.

Наш трофей весел в вакууме, зафиксированный на месте каким-то силовым полем, а по его обшивке двигались странные конструкции, похожие на смесь сколопендр и крабов. Только вот похоже, это были не автономные дроны, а что-то типа манипуляторов, так как они были соединены с ближайшей массивной конструкцией дока гибким приводом. Две ближайшие, тут же отреагировали на то, что корпус корабля открылся, и шустро поползли к нам.

— Кира, вали их! — Позволить модулям проникнуть внутрь корабля было нельзя — База, закрывай шлюз!

Обшивка корабля за нашими спинами заросла так же быстро, как и раскрылась до этого. А Кира уже вела огонь, разбирая ремонтников на запчасти. Страшные ремонтные модули, разлетелись обломками по окружающему пространству от попаданий её орудия. Я же пока не стрелял, анализируя ситуацию. На обшивке корабля этих штук чуть ли ни сотня, и уничтожить все, пока они не разобрали корабль на части, мы физически не успеем. Некоторые из них уже активно вскрывают внешний слой моей новой игрушки! Мой взгляд упал на огромную балку, проходящую вблизи корабля, и к которой тянулись приводы модулей. Скорее всего, они получают по ним команды и энергию, иначе зачем всё это городить? Нужно попробовать!

— Кира, огонь по приводам! — Приказал я подруге, и тоже открыл огонь, выбрав целью распределительный узел на балке.

Я оказался прав. Стоило только перебить привод, и ремонтный модуль прекращал курочить мой корабль, но и без движения, как я рассчитывал, не замирал. Очевидно у них всё же были кое какие собственные мозги и батареи. Оказавшись без поводка, модули тут же шустро убегали, к своим ещё не поврежденным коллегам. Те же прекращали возню с кораблем, и обхватив их манипуляторами, эвакуировались к балке, которую мы выбрали своей целью, после чего размешали сломанный модуль в едва заметных нишах, а потом возвращались к работе.

— Очевидно это у них в порядке вещей, при ремонтах — Удивленно сказала Кира, отстреливая очередной поводок — Эти штуки рвутся частенько.

— Может быть — Согласился я, осматриваю конструкцию, которая стремительно обрастала поврежденными модулями — и мне интересно, что будет, когда мы все модули выведем из строя.

Ответ на этот вопрос мы получили ещё через минуту. Едва к балке пристыковался последний модуль, несущий на себе подранка, балка стремительно унеслась вверх, а снизу выплыла похожая конструкция. Абсолютно целая, и от которой тут же в нашу сторону рванули новые, точно такие же модули.

— Бля… — Сквозь зубы выдохнула Кира — По новой! Я уже едва ноги таскаю, симбиоту не хватает энергии, я чувствую, как он меня жрать начинает. Так совсем без сисек остаться можно!

— Та же фигня — признался я — и я себя хреново чувствую.

— Интересно, сколько у них таких балок? — Кира с тоской смотрела на приближающуюся новую волну модулей — И как скоро они поймут, что их ремонтников кто-то отстреливает?

— Будем надеяться, что не скоро — Я тоже смотрел на гребанную балку-носитель — Это всё же не боевой корабль. А вот система дератизации от всяких там паразитов, вроде нас с тобой, у них наверняка есть. Да и балок этих… У них дохрена!

Теперь я видел, что представляет из себя док.

Это был цех. Огромный, многоуровневый, заточенный под поток. Корабли сюда загоняли, как заготовки, и дальше они шли по этапам: фиксация, вскрытие, обслуживание, разбор, сборка. Всё происходило без остановок. Если элемент выходил из строя, его уносили. На его место вставал другой. Док жил по расписанию, и наш корабль уже оказался в очереди.

— Это конвейер, — сказала Кира. — Они его прогоняют по процедуре.

Я кивнул. Стрельба по ремонтникам давала короткий эффект. Балки менялись, модули возвращались, работа продолжалась. Док не реагировал на потери. Он их учитывал.

Связи с кораблём уже не было. Где-то за стенами из странного металла Баха работал вслепую, без информации, без подсказок. Времени у него оставалось мало, и это время мы должны были купить любой ценой.

— Нам нужен мозг этого отсека, — сказал я. — То, что раздаёт задачи.

— Тогда нам туда, — Кира указала вверх и вглубь, туда, где сходились магистрали.

Очередную балку и ремонтников мы уже проигнорировали, надеюсь мы успеем, сделать хоть что-то, прежде чем останемся без корабля. Мы пошли вперед.

Передвигаться здесь означало постоянно подстраиваться. Поверхности смещались, конструкции поворачивались, траектории менялись. То, что секунду назад выглядело как опора, через мгновение уходило в сторону. Док пытался нас стряхнуть, как мусор с движущейся конвейерной ленты.

Первые серьёзные проблемы начались у второго пояса балок. Оттуда выдвинулись другие машины. Крупнее ремонтных. С массивными корпусами и короткими манипуляторами.

— Эти уже по нашу душу, — процедила Кира.

Она открыла огонь, целясь в сочленения. Я бил туда же. Машины теряли элементы, но продолжали движение. Они не стреляли, очевидно опасаясь нанести повреждения ценному оборудованию, но то, что это боевые машины, было видно по куче других признаков, в том числе по их стремительным перемещениям и попыткам уклонится от нашего огня. Одна из них почти добралась до нас, и прежде чем мы её уничтожили, врезалась в балку рядом со мной, ударом меня развернуло, скафандр заскрипел.

— Жив? — крикнула Кира.

— Пока да, — ответил я. — Двигаемся дальше.

И всё же у нас пока получалось оставаться целыми и двигаться вперед. Мы прорвались за счёт скорости. Симбиот работал на пределе, и я видел, что даже для него, почти трое суток без отдыха и куча полученных повреждений не прошли даром. Он терял энергию, тратя её на стрельбу, защиту носителя и поддержание моей жизни, и тратил он её больше, чем получал из окружающего пространства. На ускорение, на которое не способен ни один нормальный человек, её тоже уходило ни мало. Дошло до того, что я стал экономить силы, не убивая всё подряд, а вырываясь из-под давления.

Чем глубже мы заходили, тем плотнее становилась инфраструктура дока. Магистрали утолщались, движения замедлялись, шум становился глухим, давящим, лабиринты из конструкций гуще. Мне уже казалось, что мы зря устроили этот забег на перегонки со смертью, сто он никогда не закончится, но вскоре я увидел его.

Этот узел отличался. Мы нашли, то что искали, и я понял это сразу, едва только взглянул на него. Он не двигался. Вокруг него всё подстраивалось, подчинялось, выравнивалось, а вот он стоял как центр всего этого движения. От него расходились приводы, линии, механические связки. Сердце участка дока. Локальный распределитель задач.

— Вижу, — сказал я, резко меняя направление движения, чтобы добраться до узла. — Кира, прикрывай.

Кира так же резко остановилась, встала сбоку, укрывшись за вроде бы статичным элементом конструкции и открыла массированный огонь, перехватывая боевые машины СОЛМО, которые уже начали поворачивать к нам. Я же добрался до узла и практически в упор выстрелил по нему из орудия своего скафандра.

Оружие оставило вмятину. Узел выдержал. Я подошёл вплотную.

Поверхность была плотной, слоистой. Под пальцами чувствовалась вибрация. Он работал. Я вогнал вибронож в сочленение между сегментами и провернул. Узел дёрнулся, по конструкции прошёл резкий толчок. Машины вокруг замедлились.

— Попал, — устало выдохнула Кира.

Я бил дальше. Нож, выстрел, снова нож. Узел пытался компенсировать повреждения, но я уже рвал его изнутри. Последний удар пришёлся точно в центральный сегмент. Металл лопнул, внутренние элементы рассыпались, что-то тяжёлое и вязкое вытекло наружу.

Док содрогнулся. Баланс нарушился. Машины вокруг потеряли синхронность, несколько просто врезались в конструкции и зависли.

— Отлично, — сказала Кира. — Теперь он ослеп.

— Это ненадолго, — ответил я, пристально разглядывая содержимое вскрытого узла.

Моё внимание привлекли блоки, которые симбиот идентифицировал как информационные модули. Точно такие же, как те, что мы уничтожили на трофейном корабле. Тогда мы палили во все без разбору, пытаясь выжить и спасти Зага, и ни одного целого на корабле не осталось. А эти — были целые, я каким-то чудом их не задел ни ножом, ни огнем своего орудия. Хотя они были встроенные прямо в конструкцию. Тяжёлые, плотные, с механическими фиксаторами — они прямо-таки притягивали мой взгляд.

— Похоже это хранилище данных — сказала Кира, проследив за моим взглядом — Ого как много!

— В том то и дело… Забираем, что сможем! — Принял я решение.

Мы действовали быстро. Я вскрывал крепления, Кира принимала блоки и крепила их к грузовым узлам скафандра, которые наши симбиоты вырастили на броне. Некоторые модули сопротивлялись, приходилось вырывать их вместе с частью конструкции. А между тем док начал приходить в себя. Где-то вдали снова зашевелились машины.

— Хватит, — сказал я, когда на спине и груди моего скафандра не осталось больше места. — Больше не утащим.

Мы развернулись и пошли назад.

Отход оказался тяжелее входа. Док перестраивался на ходу. Новые машины выходили с других направлений. Одна из них зацепила Киру манипулятором, потащила в сторону. Я врезался в неё, стреляя в упор. Машина рухнула, Кира ударилась о балку, но удержалась.

— Цела, — выдохнула она. — Почти.

Мы добрались до корабля в момент, когда очередная балка уже занимала место предыдущей. Обшивка была изрезана, часть внешних слоёв сорвана. Шлюз раскрылся с задержкой, будто корабль тянул время.

Мы ввалились внутрь. Через секунду корпус дёрнулся. Рывок оказался резким, болезненным. Корабль рвался из захватов. Док пытался удержать его, но разрушенный узел нарушил координацию. Захваты срабатывали с задержкой, балки расходились с опозданием. Ещё один рывок — и мы вылетели в зону верфей. Корабль трясло, но движение было. Настоящее.

Кира сползла по стене, тяжело дыша.

— Если Баха справился, — сказала она, — я ему памятник поставлю.

— Справился — внутри корабля связь восстановилась, и инженер ответил сам, в его голосе слышалась паника — Но я этой фигнёй рулить не умею! Командир, бери управление, срочно, пока мы не воткнулись куда ни будь!

— Подключаюсь! — Я отреагировал мгновенно, хотя чувствовал такую усталость, будто в одиночку разгрузил железнодорожный состав с углем.

На визоре появились данные и знакомый, пилотский интерфейс. Имплантат привычно подключил базы, и я почувствовал, как корабль готов реагировать на мои приказы.

Маневр уклонения от недостроенного корабля СОЛМО, разворот, ускорение, готовность к прыжку в гипер! Я всё делал автоматически, практически не думая, на автопилоте. Как сотни раз до этого, будто управлял сейчас своим линкором, а не трофейным кораблем СОЛМО. Координат для прыжка у меня нет, у меня нет искина, который их может рассчитать, но сейчас у меня задача одна — убраться отсюда подальше! Так что мы прыгнем наугад, пока нас не преследуют, а там уже разберемся.

Через ставшие мне доступными сенсоры, я смотрел на удаляющийся док. Он уже перестраивался. Латал повреждения. Вставлял новые элементы. Работал дальше. Система, выстраиваемая миллионами лет, легко устранила все повреждения, что мы смогли ей нанести.

Корабль уходил в темноту.

Скорость росла.

Назад дороги не было.

— Он к прыжку готов, без разгона! — сипло сказал Баха. — Вроде бы. Поразительно!

— Это хорошо… — ответил я, изучая новые возможности. Непривычно, но я разберусь. Хотя… не будем пока экспериментировать, делаем всё по старинке. С разгона уходить в гипер мне привычнее.

Коридор перед носом корабля смазался, будто пространство потеряло резкость. Внутри корпуса что-то натянулось, как сухожилие перед рывком, и на мгновение наступила тишина — та самая, которая бывает перед ударом.

— Держитесь, — сказал я.

Я дал команду, и корабль рванул.

Звёзды сложились в тонкие иглы, потом в сплошную белую плёнку. На визоре поползли предупреждения, но их уже было поздно читать. Воздух в горле стал тяжёлым, тело прижало к броне, а где-то в глубине корабля застонал металл — как будто сам корпус понял, что сейчас его будут протаскивать через щель, сделанную не под него.

Гиперкоридор раскрылся рывком.

Мы провалились в чёрный тоннель, где времени хватило только на одно: понять, что впереди снова неизвестность и новая война.

И коридор за нашей спиной захлопнулся.