Солмо

Глава 7

Я уже собирался развернуться и уйти, когда Баха тихо, почти виновато кашлянул. Такой звук у него бывает, когда он нашёл что-то настолько странное, что опасается вслух произносить.

— Командир… — протянул он. — Это ещё не всё.

Я остановился на полушаге. Повернулся. Он не улыбался. И это было плохим знаком.

— Говори.

Баха кивнул оператору, и тот загрузил новую голограмму — не схему, не логи, а что-то, похожее на рябь в толще прозрачного куба. Нестабильный спектр, срыв частот, повторяющиеся пики. Похоже на сердцебиение очень нервной звезды.

— Это что? — спросил я.

— То, — сказал Баха, — что маяк успел передать в последнюю секунду, прежде чем окончательно умолк.

Тишина в лаборатории стала плотнее, как если бы её можно было резать. Даже голограммы подвисли в воздухе с той самой предгрозовой густотой.

— Маяк успел что-то передать? — переспросил я медленно, чтобы убедиться, что услышал правильно. — Куда?

— Туда же, куда и все его аварийные пакеты. — Баха развёл руками. — Но это не обычный пакет.

Голограмма увеличилась. Пики сложились в структуру. Нарастала волна, как при выключении огромного магнитного поля, потом резкий провал… и отклик.

Едва заметный. Почти шум. Но не наш.

У меня по позвоночнику прошёл холодный ток — тот самый, который бывает, когда понимаешь: вселенная только что посмотрела тебе прямо в глаза.

— По амплитуде это… — начал оператор, но замолчал. — Ну… ты сам видишь.

Да, я видел. Это была не команда. Не идентификатор. Не «принято». Это была засечка. Метка. Как будто кто-то там, далеко, провёл по маяку взглядом и поставил жирную галочку: «ОН — ТАМ».

Я медленно выдохнул.

— Как давно вы это нашли? — спросил я тихо.

— Часа два назад, — признался Баха. — Я хотел перепроверить. Пять раз. Все пять — одно и то же. По времени сигнал прошел в тот промежуток времени, когда мы этот маяк в первый раз обнаружили. Помнишь, как он всплыл и пытался выйти на связь? Очевидно он принял нас за своих и выдал предельную мощность, потратив всё, что у него оставалось из запасов энергии. Я думаю, что в наших скафандрах был остаточный код СОЛМО, и он его обнаружил…

— Отлично, — сказала Кира сухо. — Значит… нас уже заметили.

Заг скрестил руки на груди, будто пытаясь удержать собственную ярость:

— Командир. Если они получили сигнал… нам ждать гостей?

— Не знаю. Маяк работал на полную мощность, когда корабль терпел крушение и сюда никто не пришел, может и сейчас обойдётся… Но если и ждать гостей, то не сразу, — ответил Баха, нервно дёрнув плечом. — Канал был почти мёртв, сигнал прошёл частично, структура искажена. Скорее всего — им понадобится время, дни, может даже недели, чтобы распаковать и проследить координаты. Но сам факт…

— … что нас увидели, — закончил я. — Уже достаточно.

Федя под кожей шевельнулся так, будто вздрогнул. Мне впервые показалось, что даже симбиот понял масштабы.

Кира медленно подошла к щиту с маяком, прищурилась, словно приглядывалась к врагу через снайперский прицел:

— Значит так. У нас был разбитый робот. Теперь у нас — маяк, который ткнул пальцем в нашу планету. Вопрос: что мы делаем?

— Во-первых, — сказал я и снова повернулся к Бахе, — ты немедленно отключаешь маяк от всего, что может хоть как-то излучать наружу. Питание — только через изолированный блок. Любой намёк на связь — и я его сожгу сам.

— Уже, — кивнул инженер. — Я его держу в клетке, как бешеного кота. Он к сети не подключён вообще.

— Во-вторых, — продолжил я, — мы будем считать, что обратный отсчёт уже пошёл. Нам нужно готовиться к гостям. Непрошенным.

Заг тихо хмыкнул:

— Хорошо хоть мы теперь знаем, что они — не боги. И не бессмертные. Робот — это всего лишь железка. А значит… её можно сломать.

— Согласен, — сказал я. — Но прежде чем ломать — надо понять, кто держит в руках пульт от таких железок. Где логово операторов этих роботов. Какие у них правила, в случае возникновения таких ситуаций. Как они реагируют на сбои.

Я указал на маяк.

— И эта штука — наш билет. Наш единственный шанс заглянуть туда, где они живут. Или где думают, что живут.

Кира цокнула:

— Потрясающе. Мы в новой галактике всего пару недель, а нас уже отметили как проблемный участок карты.

— Не «проблемный», — поправил её Баха, нервно поправляя комбинезон. — Скорее… аномальный. Такой, который надо проверить.

Я улыбнулся медленно, хищно, почти так же, как мой симбиот.

— Пусть проверяют, — сказал я. — Но к тому времени, когда они сюда явятся… пускай обнаружат не «аномалию», а крепость. И армию.

Моя сеть АВАК в этот момент словно отозвалась — в груди что-то тепло кольнуло, как лёгкая искра. Федя понял. И был готов.

— Заг, — сказал я. — Начнёшь усиление оборонительного периметра. Маяк — под слой экранирования. И ещё. Мы переводим базу на режим «оранжевый». Пока без паники, но все службы — в повышенной готовности.

Заг кивнул.

— Кир, — повернулся я к ней, — с завтрашнего дня, вместе с Денисом ты возьмёшь на себя подготовку пилотов и операторов к возможному контакту. Нам нужен сценарий «вторжение». Оборона, манёвры, эвакуация — всё такое. Полный набор. Без использования искинов! Боюсь, что как в прошлый раз они легко смогут добраться до их мозгов, так что пока мы не убедимся в том, что их можно включить не опасаясь, что они врубят антиабордажные турели в командирской рубке и не перестреляют нас прямо в ложементах во время боя, работаем без них. Придётся всё делать вручную. Без искинов мы уйти в гипер не сможем, как и использовать беспилотные истребители, но остальные системы могут работать и в ручном режиме, так что пока так.

— Будет сделано, — ответила она серьёзно.

И только после этого я снова посмотрел на Баху:

— А ты… продолжай ковыряться в этом «кирпиче». Нам нужно узнать всё. А потом — научиться говорить на его языке. До того, как его хозяева придут спросить, почему их игрушка оказалась у нас без их разрешения.

Баха, бледный как лист, всё же вскинул подбородок:

— Командир… я сделаю это. Обещаю.

Я развернулся к выходу.

— Ладно. Теперь хотя бы ясно одно, — сказал я. — Мы не прячемся больше от призрака. Мы готовимся к охоте на того, кто шевелит его нитями.

Федя тихо вибрировал внутри — с довольством, почти мурлыча. СОЛМО сильно облажаются, послав сюда своих роботов. Потому что теперь мы знали, что машины можно сломать. Сеть можно обмануть. А охотников — обратить в добычу. И это, как ни странно, впервые за последние дни вселяло в меня не страх, а приятное, холодное предвкушение.

Совещание штаба я собрал через полчаса после разговора в лаборатории. Даже не ждал утра. Если уж вселенная поставила на нас галочку, то высыпаться мы будем потом. При условии, что будет «потом».

Мы собрались в малом брифинг-зале линкора у тактического голографа: я, Денис, Кира, Заг, Виктор, Тимур, пара старших инженеров и начальник службы безопасности колонистов. На голограмме висела наша звезда, орбита линкора, траектории спутников и пузатый шар Мидгарда с ниточками конвоев к архипелагу.

Я ткнул пальцем в звезду.

— Итак, — сказал я. — Официально считаем, что нас засекли. Значит, готовимся не к тому, что «может быть когда-нибудь прилетит ещё один дрон», а к тому, что в систему войдёт всё, что они сочтут нужным. Понятно?

Кивнули все. Даже Тимур, который обычно в такие моменты начинал что-то бормотать про статистику, промолчал.

— Разделим задачу на три уровня, — продолжил я. — Система. Орбита. Планета. Работать будем везде одновременно. Денис, начнём с системы.

Он привычно выпрямился.

— По системе у нас сейчас: три «Скаута» на ходу, две эскадрильи пилотируемых истребителей, и десантные боты, — отчеканил он. — Малый десантный корабль после крушения не восстановлен, так как ремонтных роботов не включали. Тоже самое и с эскадрильями беспилотных перехватчиков — искины отключены, и они пока бесполезны, но часть можно своими силами переделать в пилотируемы, правда это время займет…

— «Скауты» выводим на внешнюю границу, — сказал я. — Не как героических разведчиков-камикадзе, а как сеть глаз и ушей. Глубоко за пределы системы пусть не лезут, работают по принципу «увидел — отскочил, сообщил». Любая аномалия — сразу доклад. Автоматизированные маяки успеем расставить?

— Если глушить искины и делать тупые ретрансляторы — да, — задумчиво произнёс Денис. — Простая схема, минимум логики. Фактически — радиобуи с записью последнего снятого спектра. Нечего там ломать.

Я кивнул.

— Делай. Используем астероиды как укрытия для маяков. Плюс разнесённые по системе дрейфующие платформы с пассивными сенсорами. Никаких активных сканирований — не светимся лишний раз.

— Принято, — сказал он и уже мысленно что-то расставлял.

Я переключил голограмму на орбиту Мидгарда.

— Орбита. Щиты «Земли»?

— Стандартные щиты в рабочем состоянии, модернизированный сейчас может работать на восемьдесят семь процентов по общей мощности, — быстро ответил один из инженеров. — До ста не дотягиваем, но калибровка контуров завершена. Орудия — сто процентов готовности.

— Нам нужен не просто линкор, — сказал я. — Нам нужен орбитальный бастион. Денис, перебрось часть штурмовых ботов и строительных платформ на стационарные рубежи. Хочу два пояса обороны: внутренний — вокруг «Земли», внешний — по высоколежащей орбите. Роботы — как автономные батареи ПВО и ПРО. Прямое управление — только с мостика, без ИИ.

— Соглашусь, — буркнул Заг. — Если «они» ещё раз полезут в нашу автоматику, я лично вытащу из их виртуальной задницы каждый байт.

— Витя — Я посмотрел на своего бывшего телохранителя — На тебе, как и прежде, внутренняя оборона линкора. Искины отключены, но всякое может случится. Все турели, штурмовые и антиабордажные роботы должны быть под контролем твоих людей! Никто не должен перехватить управление ими, и использовать против нас! Навешайте на них взрывчатку, если надо, и взрывайте к чертям собачим при первых намеках на движение, даже если тебе просто померещится! Понял меня? Хорошо, что у нас дальше?

— Добавим минные поля, — предложил Тимур. — У нас есть обычные, не самонаводящиеся мины. Перенастроим немного, навесим на них простейшую систему распознавания: свой-чужой по нашему коду. Никаких интеллектуальных систем, всё в лоб.

— Хорошо, — кивнул я. — Главное — чтобы даже если к нам в систему войдёт ещё один такой дрон, ему пришлось сначала разгрызть орбиту зубами, прежде чем он дотянется до планеты.

Я увеличил проекцию архипелага. Наш «континент» выглядел уже не так жалко: сросшиеся острова, плато, площадки, периметр защитных полей, линии оборонительных турелей, посадочные зоны.

— Теперь планета, — сказал я. — Тут всё сложнее. Базу мы спрячем под щитами и бетонной бронёй, но у нас на подходе — колонисты. Тысячи людей, гражданских, большинство из которых стрелять умеют только по тарелкам в тире. Мы не можем позволить себе, чтобы любой их дрон, прорвавшись на орбиту, просто выжег всё это с орбиты.

Начальник безопасности колонистов нервно кашлянул.

— Мы готовим систему рассредоточения, — отчеканил он. — Архипелаг строится как сеть независимых кластеров. В случае угрозы орбитального удара каждый кластер может закрыться своим локальным силовым куполом. Плюс сеть убежищ в глубине грунта. Но…

— Но времени мало, — закончил я. — Значит, работаем по принципу: сначала — защита жизненно важного. Центр управления, энергоблоки, медицинские модули, склады продовольствия, водозабор. Всё остальное — по остаточному принципу. В случае чего — восстановим.

Я повернулся к Загу.

— Периметр?

— У нас уже два кольца турелей по береговой линии, — отчитал он. — Плазма, рельсотроны, ракеты. Плюс штурмовые роботы на опорных точках, под прямым управлением операторов. Но я бы предложил третье кольцо — живое.

Я приподнял бровь.

— Живое?

Он чуть кивнул, глядя на меня прямо.

— АВАК, командир. Твои ребята. Мы уже видели, как они дерутся с местными. Если грамотно раскидать их по внешнему периметру, они будут не только первым барьером, но и системой раннего обнаружения.

Федя внутри довольно тянулся, как кот на солнце.

— Уже работает, — сказал я. — Я расширяю сеть каждый день. Магистр держит связку с теми, кто полезен для обороны. Патрули, мобильные группы, стаи охотников на крупных хищников. Я могу развернуть вдоль внешнего рубежа цепь «наблюдателей», которые будут реагировать на любое проникновение с орбиты — и по воде, и по суше. Кроме того, сам Магистр и четыре биотехноида, как раз те, что сбили наши боты и десантный корабль, могут подняться на орбиту, в случае необходимости. Но это на крайний случай, они будут нашим резервом. Боюсь таких малышей дроны СОЛМО легко уничтожат. Эх… Нам бы того монстра сюда перетащить, которого мы в первой системе увидели…

Тимур поморщился:

— А ты уверен, что твоя «сеть» выживет при ударе СОЛМО по планете? Они лихо научились подбирать коды уничтожения бойцов АВАК. Вдруг и ты под удар попадешь? Что будет с тобой и с твоим симбиотом? Если ты погибнешь, как отреагирует сеть АВАК на нас?

— Я ни в чем не уверен, — честно ответил я. — Но у нас не так много вариантов. АВАК — это единственное, что может выжить там, где любое наше железо растворяется за минуту. И, кстати, именно они уже показали, что умеют рвать солмовских монстров на куски. Вот эти обломки, как раз работа биотехноида. Он успел уработать дрон, прежде чем сам погиб. А что делать с сетью в случае моей гибели… Хорошо, тянуть больше не будем. Симбиотов получат ещё трое. Я подумаю, кто именно.

— Тогда нужно прописать протоколы, — вмешался Баха. — Если во время возможной атаки ты почувствуешь вмешательство извне в сеть АВАК — немедленно отсекать заражённые участки. Жечь, если придётся.

Федя внутри недовольно дёрнулся, но возражать не стал.

— Запиши в общий план, — сказал я. — Протокол «Чистилище». Приоритет — сохранение оператора сети и критически важных бойцов.

Я перелистнул слой голограммы.

— Что ещё. Колонисты. Половину предлагаю вывести из сна и спустить на планету. Как и часть груза для колонии. Если с «Землёй» что-то случится во время боя, хотя бы кто-то выживет.

Начальник безопасности сжал зубы.

— Паниковать они будут, — честно признал он. — Там люди не глупые, сразу поймут, что происходит что-то не то. Я бы предложил сразу же официально объявить «учения по гражданской обороне». Отработка укрытия, эвакуации по секторам, действия при воздушной тревоге. Галактика новая, планета не изученная, и всё такое…

— Переименовать в «тренировки при шторме планетарного масштаба», — хмыкнула Кира. — И повесить на СБшника и медиков лекции о том, как «правильно дышать в стрессовых ситуациях».

— Вешай, — согласился я. — Лучше пусть смеются и ворчат, чем будут бегать как безголовые куры, когда на орбите загорится небо.

Кира чуть прищурилась.

— А ты, командир, понимаешь, что всё это мы будем делать… по старинке? — она стукнула костяшками пальцев по столу. — Без подсказок ИИ, без навигации, без автоматического расчёта траекторий. Вручную. Людьми. Мы давно так не работали.

Я усмехнулся. Неприятно, но честно.

— Понимаю, — сказал я. — Поэтому тренировки начнём с простого. Подъём по тревоге. Смена боевых постов по расписанию. Работа орудий в полуавтомате. Навигация визуально, расчет секторов и траекторий стрельбы, учебные бои истребителей.

Денис хмыкнул:

— Мечта любого ветерана: наконец-то научить этих молодых без имплантов считать хоть до ста без калькулятора.

— Вот и займёшься, — отрезал я. — Раздели экипажи на смены, отработаем сценарий «потеря искина во время боя». Считай, что у нас теперь это не теория, а штатная ситуация.

Голограмма над столом медленно вращалась: звезда, орбита, планета, наши крохотные линии обороны на фоне космической пустоты.

— И ещё, — добавил я после паузы. — Нам нужен план «Б».

Все посмотрели.

— Если они всё-таки прорвут оборону, — продолжил я. — Не один дрон, а что-то серьёзное. Мы должны иметь вариант, при котором линкор и часть колонистов смогут уйти. Не красиво, не пафосно, а тупо выжить. Чтобы было кому потом вернуться и выбить их отсюда.

Тишина стала другой — тяжёлой.

— Это будет чертовски сложно без искина, — сказал Денис. — Гиперпрыжок вручную — это не просто «сложно», это… ну, ты понял.

— Понял, — сказал я. — Но хотя бы подготовим площадки. Резервные грузовые модули, которые можно срочно загрузить гражданскими, медикаментами и минимальным набором специалистов. Маршруты эвакуации до доков. Список тех, кто в первую очередь должен выжить.

Начальник безопасности побледнел.

— Ты понимаешь, какой вой поднимется, если об этом узнают?

— Поэтому не узнают, — отрезал я. — Официально — это просто резервный план на случай «крупного стихийного бедствия». По документам — ударный шторм, метеорит, что угодно. На деле — наш последний шанс, если всё пойдёт в задницу.

Я поймал на себе взгляды. Усталые, злые, но не сломанные.

— Мы сюда не за тем прилетели, чтобы лечь пластом при первом шорохе, — сказал я тише. — Мы сами выбрали эту дыру во вселенной как свой новый дом. И если к нам сюда придут с чужими правилами — мы сначала сломаем их игрушки. Потом тех, кто их прислал. А если уж совсем не потянем — хотя бы обеспечим, чтобы кто-то из нас дожил до момента, когда можно будет вернуться и отомстить.

Федя внутри отозвался короткой, уверенной вибрацией. По сети АВАК прошла тихая, едва ощутимая волна — отражение моих мыслей. Магистр, похоже, вслушивался.

— Итак, — подытожил я. — План действий на ближайшие дни:

— Денис — система и орбита. Маяки, сенсорная сеть, минные поля, орбитальные рубежи.

— Заг — укрепление планетарного периметра, адаптация АВАК под «живой щит» и систему раннего оповещения.

— Я и АВАК? — Удивился десантник.

— Да, ты и АВАК — усмехнулся я — Сразу после совещания ты, Кира и Баха получат симбиотов. Я не хочу сейчас слышать ни каких возражений! Я так решил! Резерв операторов действительно нужен, на случай если я выйду из строя. Всё, ни каких обсуждений, я продолжаю.

— Кира — подготовка экипажей и колонистов. Учения, тренировки, инструкции. Работаем так, как будто завтра война, но без истерики.

— Витя — антиабордажная оборона «Земли» и тренировка десанта.

— Баха — маяк. Полная изоляция, анализ, попытка расшифровки протоколов сети. Никаких экспериментов с активной передачей без моего прямого приказа. Когда получишь симбиота, начнёшь эксперименты с чисткой наших искинов. Но опять повторяю, никакой самодеятельности, всё согласовывать со мной и штабом!

— Я даже думать уже боюсь, — мрачно буркнул он. — Но работать буду.

Я выключил голограмму.

— Всё, — сказал я. — «Оранжевый» режим вступает в силу немедленно. Через сутки хочу увидеть первые промежуточные результаты. Через три — чтобы наша «дыра во вселенной» хотя бы отдалённо напоминала крепость.

Когда мы расходились, я чувствовал усталость так, как будто меня сутки подряд возили по планете, привязав к днищу бота. Но под этой усталостью шевелилось что-то ещё — знакомое, холодное состояние, которое я знал ещё с первых боёв. Не страх. Готовность.

Где-то далеко-далеко, на концах невидимых нитей, возможно уже шевелилось «начальство» СОЛМО, глядя на маленькую отметку в своей бесконечной карте.

Пусть смотрят.

Когда они придут проверить эту галочку, их здесь будет ждать не разбитый дрон и жалкий лагерь выживших. Их будет ждать планета, которая умеет кусаться. И люди, которые уже один раз выжили там, где, по их логике, жить никто не должен.