Солмо

Глава 2

— Ну что, — Денис потер лицо ладонями, потом посмотрел на меня поверх пальцев. — Раз уж ты говоришь, что справишься командир, будем считать, что решение есть и оно окончательное. Я тогда сейчас подготовлю приказы по кораблю и предварительный план по обустройству базы. Ну а вы пока подумайте, что нам нужно от планеты в первую очередь.

— Кроме того, чтобы она нас не сожрала? — уточнил я.

— Это уже, как ни странно, закрытый вопрос, — вздохнул он. — Ты, похоже, умудрился договориться с тем, с чем никто никогда не договаривался. Так что давай пониже уровень запросов: ресурсы, материалы, безопасные зоны, логистика, охрана колонистов.

Тимур оживился:

— Я тебе сведу карту по воде, минералам и хоть примерной биосфере. Но в детали мы не лезли — ибо долго и страшно. Теперь, раз уж у нас есть местный пастух чудищ, можно и по-серьёзному заняться.

— Пастух, — буркнул я. — Ещё раз кто-то меня так назовёт — я ему в койку мелких биоформ подселю, чтобы спать не скучно было.

— Клопов что ли? — Хохотнул Заг.

— Тут есть штуки поинтереснее этих безобидных тварей — Многообещающе покачал я головой — Присосутся к организму не хуже моего симбиота, за всю жизнь избавится не сможешь, как не старайся.

— Ааа, так ты про женщин… — пошутил Заг, и тут же получил локтем в бок от возмущенной Киры.

— Это была не угроза, а мотивация, — хмыкнул Денис.

— Кстати, — осторожно подал голос Баха. — Я вот о чём подумал. Нам придётся выстраивать протоколы контакта с сетью. Чётко. По шагам. Где ты вмешиваешься лично, где через нас, где мы вообще не лезем.

— Согласен, — кивнул я. — Давайте так. На ближайшие несколько дней — никаких экспериментов уровня «а давайте попробуем подключить АВАК к двигателям, вдруг полетим быстрее». Только разведка, зачистка и защита.

— А потом? — оживился Баха. — Потом же можно будет?

— Потом посмотрим, выживем ли, — отрезал Денис.

Мы ещё минут двадцать гоняли детали: где будет временная база, радиусы безопасных зон, временный запрет на полёты малых кораблей в низких слоях атмосферы без моего личного разрешения, разграничение доступа к данным сети, терминологию для отчётов (штаб горячо спорил, как в документах обозначать «таких мерзких, но наших» и «ещё более мерзких, но не наших»). В конце получилось что-то похожее на план.

— Ладно, — Я поднялся. — На сегодня пока хватит. Через два часа — большой брифинг, я там буду в роли живого наглядного пособия. Постараюсь к этому времени быть… — я поискал слово, — максимально человечным.

— Улыбаться и не шипеть? — уточнила Кира.

— Хотя бы не трансформироваться при всех, — вздохнул я и махнул рукой. — Всё, свободы. Кира, Заг — по расписанию. Денис — дорабатывай план со своими людьми. Баха — со мной, пообедаем и будем думать, как не дать тебе разнести нам искины в пылу творчества.

Коридор за дверью штаба встретил привычным корабельным шумом. Люди спешили по делам, кто-то ругался, кто-то смеялся. Вентиляция гудела, где-то вибрировали насосы, пахло свежим композитом и металлом. В отсутствие связи с искином я мог узнать, что делается на корабле только от людей, но запрашивать ничего не стал, и так всё понятно. Где-то неподалеку идут ремонтные работы. Живой корабль. Наш.

Федя прислушивался к этому гулу по-своему. Я чувствовал, как он скользит по частотам, отмечает источники вибраций, строит для себя карту «органов» линкора: вот реактор, вот танки с водой, вот большие массы людей, вот склады. Он не вторгался, просто запоминал. Не трогай, это наше, — мысленно сказал я. — Этот организм — живой. По-своему. Это дом.

Ответ пришёл не словами, а ощущением: лёгким согласием, принятием метки «свой». Хорошо. Уже лучше.

— Ну что, милый, — Кира толкнула меня в плечо. — У тебя два варианта. Либо ты идёшь жрать с нами, в столовую, либо к себе в каюту. Я советую в столовую, экипажу надо убедиться, что ты всё ещё ты. Думай.

— Давайте быстрее! — возмутился Заг. — А то я сам вас сейчас сожру!

Я вздохнул театрально:

— Перед лицом беспрецедентной угрозы голодного десанта, как командир, я вынужден капитулировать. Вперёд. В столовую.

Столовая встретила нас привычным шумом. Крики, смех, звон посуды, запахи всего сразу — супа, каши, синт-мяса, дрожжевого теста и чего-то сладкого, отдалённо напоминающего корицу. Очередь к раздаче змейкой изгибалась между столами, при этом автоматы по выдаче пайков сиротливо стояли невостребованные. Ну ещё бы, если можно получить тарелку настоящего земного борща, который приготовили повара своими руками. Лучше небольшую очередь отстоять!

Когда мы вошли, шум стих. Отдавая дань уважения командному составу линкора все прекратили есть и встали из-за столов, приветствуя начальство.

— Смирно! — отдал команду кто-то из присутствующих в столовой командиров.

Я махнул рукой, отменяя команду. Не на плацу, пусть бойцы поедят нормально. Люди расслабились и в столовой опять поднялся знакомый гомон. Все украдкой глазели на меня, и наверняка обсуждали с товарищами.

Я почувствовал, как Федя напрягся — много людей, много стресса, много потенциальных источников угроз.

— Спокойно, — прошептал я. — Своё. Наши. Никого не трогаем, кроме котлет.

Симбиот послушно «сел». Даже внешне это отразилось — кожа перестала зудеть, внутренняя броня успокоилась, показатели на имплантате выровнялись.

Кто-то не выдержал и выкрикнул из глубины зала:

— Командир, живой⁈

— Пока да, — отозвался я. — Но, если меня сейчас не накормят — есть риск, что я перестану делиться едой с экипажем и начну делиться экипажем с едой.

Смех прокатился волной, напряжение спадало. Люди улыбались, кивали, кто-то уступил нам свои места у раздачи, кто-то шепнул: «Рады, что вернулись». Пальцев не жали — боялись, наверное, оторву. И правильно, кстати.

Мы заняли стол в углу. Тарелка с пюре и котлетами, миска борща, стакан мутного компота — стандартный набор выжившего героя.

Заг набрал так, будто собирался зимовать — три подноса, два супа, гора вторых, пять булочек. Кира взяла сравнительно скромно, но с таким видом, как будто съест поднос вместе с содержимым, если кто-то встанет между ней и тарелкой.

Я взял средний вариант. Федя вообще не был голоден, ему хватало фонового тепла и остаточного излучения корабельной начинки, но психологически пожрать хотелось зверски.

— Ну? — Кира ткнула вилкой в мою руку. — Как оно? Внутри?

Я задумался. Как оно, да.

— Странно, — признался я. — Ты одновременно чувствуешь, что устал, а внутренние системы говорят: «заряд 94%, всё нормально, ходить можешь ещё неделю без сна». Нормальный человек хотел бы лечь и умереть, а симбиот на это смотрит как на странную блажь.

— Договориться получается? — спросил Заг с полным ртом.

— Получается, — кивнул я. — Но, нужно ещё привыкать и привыкать. Не просто это — постоянно держать контроль и одергивать симбиота.

Федя слегка сжался, будто обиделся. Не ной, Федя, это всё временно, потом ты привыкнешь.

Где-то за соседним столом донёсся обрывок разговора:

— … говорю тебе, я видел, как он голыми руками скалу ломал.

— Да ладно!

— Да говорю же, своим глазами!..

Я усмехнулся. Слухи, как всегда, жили своей жизнью. Через неделю, наверное, будут рассказывать, что я одним взглядом расколол континент, а симбиот у меня из глаз лазером стреляет.

Мы поели молча. Разговоры вокруг постепенно вернулись в нормальный режим: кто-то обсуждал ремонт, кто-то — новое расписание вахт, кто-то — слухи о будущих колонистах. То самое корабельное гудение, которого мне так не хватало на планете.

Когда тарелки опустели, организм честно сказал: «можно жить». Симбиот, зараза такая, как будто возмущенно фыркнул, мол и до этого жилось вполне неплохо.

— Ладно, — я поднялся. — Я в каюту, потом на брифинг. Вы — не опаздывайте.

— Шеф, — Заг отдал честь котлетой. — ты же нас знаешь, мы примерные.

— Вы примерно примерные, — поправил я и пошёл к выходу.

Собственная каюта встретила меня неожиданно теплом. Не физическим — температуру никто не менял. Просто… дом. Всё, как я оставил: койка, стол, пара зацепленных к стене фотографий, старый, потрепанный скафандр штрафника, застывший в углу как доспехи рыцаря, его я собирался починить ещё до бегства из родной системы и так и не добрался.

Я сел на койку, облокотился о стену. Тишина. Федя осторожно расправился под кожей, будто тоже присел рядышком.

Ну что, сосед, — подумал я. — Привыкай. Это наш дом. Временно. Потом у нас будет ещё один — внизу. И ещё. И ещё. Если повезёт.

В ответ пришло ощущение принятия. Не радость, не восторг — симбиот вообще эмоции проявлял странно — а спокойное «да».

Я закрыл глаза.

На фоне собственного дыхания услышал: мягкий гул «Земли», ровный, как биение огромного сердца; глубокое, медленное дыхание планеты внизу; шёпот сети АВАК, которая растягивалась на тысячи километров подо мной, послушная и готовая.

Я был в центре всего этого бардака. Человек. Не бог. Не божок. Не хрен-пойми-что. Просто человек, у которого на шее поселился Федя, под задницей — линкор, под линкором — заражённая сеть, а над головой — две враждующие древние системы, которые даже не подозревают, что между ними кто-то влез с табличкой «стоп, хватит».

— Ну что, Федя, — тихо сказал я вслух. — Похоже, нам с тобой предстоит работы выше крыши.

Симбиот дал короткий, сухой импульс «готовность», и где-то на периферии сознания вспыхнула новая строка:

Адаптация: 64/200.

Статус: носитель принят как первичный.

Цель: выживание комплекса «носитель+симбиот+локальная сеть».

— Во, — хмыкнул я. — Уже семья.

Я выдохнул, открыл глаза, посмотрел на часы, всплывшие перед глазами. До общего брифинга оставалось сорок минут. Можно было бы прилечь, но я знал себя: если сейчас вырублюсь, потом меня будет не поднять никаким будильником, даже сигналом боевой тревоги. Я поднялся, подошёл к умывальнику, плеснул в лицо холодной воды.

— Соберись, Оператор, — сказал я своему отражению в зеркале. — Народ ждёт сказку.

Отражение скорчилось, но кивнуло. Федя тихо фыркнул у меня под кожей, и мы вместе повернулись к двери. Карантин закончился. Начиналась новая глава бардака под кодовым названием «колонизация Мидгарда силами сумасшедших». И, как ни странно, мне это нравилось.

Коридоры до импровизированного конференц-зала, вместо которого мы использовали ангарную палубу, были заполнены народом — кто шёл строем, кто просто торопился, кто вел за собой платформу с оборудованием. На меня всё ещё косились, но уже не как на неизвестно что, а скорее, как на странного, но своего командира. Немного пугающего. Совсем чуть-чуть. В меру.

Федя ощущал всё это как рябь на воде: множество маленьких волн, эмоций, взглядов, отражений. Но держался тихо. Я чувствовал, как он «сидит ровно», не вытягивается, не поднимает щупальца внутренней брони. Молодец. Дрессируемся.

У шлюзовой камеры ангара дежурил наряд десанта в полной броне, выполняющий функции военной полиции. При виде меня командир патруля отдал приветствие и открыл створки.

Внутри уже собрались почти все: пилоты, инженеры, медики, бойцы десанта, аналитики, обслуживающий персонал. Зал гудел ровным, плотным шумом. Но как только я переступил порог — звуки схлынули, будто кто-то нажал паузу.

— Встать! Смирно! Командир прибыл, — произнёс Денис, поднимаясь. — Начинаем.

Я кивнул и занял место у галографа. Мой имплантат тут же подключился к нему и вывел передо мной трёхмерную проекцию планеты. И тут же — странный отклик снизу, от сети.

Федя чуть толкнул меня изнутри: «свой». Планета, зараза морская, тоже слушала. И это было… тревожно, но терпимо.

— И так, — начал я, — перед вами Мидгард. И да, — я поднял руки, пока кто-то из аналитиков не успел задать вопрос, — это название неофициальное. Но мне так проще. Если кому-то мешает — можете в рапортах писать «объект-01». Лично я буду говорить просто «планета». Потом, когда колонисты будут выведены из сна, мы проведем опрос и голосование, и решим, как её назвать окончательно.

Первые хмыки прокатились по залу. Хорошо. Народ расслабляется.

— Итак, — продолжил я. — Ситуация у нас следующая. Планету мы официально не взрываем, не жжём, не зачищаем. Мы здесь надолго. И, что бы там ни говорили историки, первопроходцы редко славятся долголетием, если не умеют договариваться с местным населением, которое сейчас представляю я.

За левым столом кто-то тихо ухнул.

Я скосил глаза:

— Да-да, со мной вы будете договариваться. Всё честно: если что-то пойдёт не так — я буду первый, кто за это ответит. Всем вам на имплантаты направленны краткие инфопокеты, о сложившейся ситуации и о том, что случилось на планете с первой группой высадки. Вы знаете, что нам удалось подчинить себе часть сети АВАК, и чего всем нам это стоило… чего мне это стоило!

Я продолжил.

— Переходим к пункту номер один: безопасность. — На голографе появилось изображение острова, с которого нас недавно эвакуировали — Тут будет наша новая база. Находясь в пределах ста километров от базы, мы не сталкиваемся с агрессией АВАК. Это временная зона «свой». Но не испытывайте удачу. Эта зона держится за счёт прямого контакта меня и сети. Увеличится расстояние — гарантий нет.

Несколько офицеров синхронно кивнули.

— Дальше. Океан. Он живой. В прямом смысле, — добавил я, пока кто-то не начал философствовать. — Там живут штуковины, которые видели рождение этой планеты. Некоторые из них — наши союзники. Некоторые — нейтральные. Некоторые — такие, что, увидев их, вам потом придётся собирать свои нервы по полу. Любой выход в океан — только после согласования со штабом и личного допуска.

Тимур поднял руку:

— Командир, уточнение. Полевые группы могут пользоваться дронами?

— Могут. Но не глубже десяти метров. До тех пор, пока мы не закончим калибровку нового протокола защиты. И пока не выясним, почему глубоководные биоформы принимают разведботы за закуску к основному блюду.

Нервный смех. Кто-то кашлянул.

— Следующее. Специально для инженеров. Мы не подключаем сеть АВАК к технике! Вы поняли, о чем я. Вообще. Никак. Ни через прямой канал, ни через интерфейсы. Я не хочу, чтобы у нас десантные боты начали считать себя медузами, а искины начали философствовать на тему «а что, если время — это иллюзия». Пока нет стабильного протокола — никаких экспериментов.

Все взгляды дружно скользнули к Бахе.

Тот развёл руками:

— Да что вы сразу на меня смотрите? Я ещё ничего не сделал!

— Вот именно, — буркнул я. — И не начинай.

Общий смешок.

— И последнее, — сказал я, и в зале сразу стихло. — Рано или поздно нам придётся осваивать поверхность. Строить базы. Фермы. Рудники. Производственные комплексы. И да — контактировать с частью захваченной сети АВАК плотнее. Поэтому… — я сделал паузу, чувствуя, как Федя вежливо «выпрямляется» внутри. — С этого момента я официально ввожу новый протокол: «Оператор».

Кира заморгала. Заг покрутил шеей. Денис чуть кивнул — он знал заранее.

— Что это значит? — спросил кто-то из десанта.

— Это значит, — проговорил я, медленно, — что я беру на себя ответственность за все решения, связанные с сетью АВАК. Считайте меня интерфейсом. Если вы хотите что-то узнать, проверить, протестировать — сначала приходите ко мне. Я скажу, можно или нет. Если я говорю «нет» — значит нет. Если говорю «да» — значит делаем по моим правилам. Я единственный, кто может безопасно связываться с сетью. И я не собираюсь рисковать чьей-то жизнью из-за чьей-то любознательности.

В зале повисла тишина. Не гробовая. Рабочая. Сосредоточенная. Федя тихо дотронулся до моего сознания — как бы подтверждая: «правильно».

— У кого-то есть вопросы? — спросил я.

Пауза. Потом поднялась рука. Осторожно, будто спрашивающий боялся стукнуть по стеклянному саркофагу.

— Командир… — сказал один из медицинских техников. — А вы… ну… точно в порядке?

Зал замер.

Я усмехнулся, покрутил плечами, и дал Феде команду перейти в боевой режим. Мое тело мгновенно оказалось покрыто биобронёй. Зал ахнул, некоторые отшатнулись и потянулись за оружием, но через мгновение Федя снова занял свое место за моей шеей.

— В порядке, — заговорил я, усмехнувшись. — И да, я всё ещё я. Просто… с расширенной комплектацией. Вы все сами не так давно получили имплантаты, и знаете, что это такое. А этот костюм — почти тоже самое, только можно сказать, что это боевая версия имплантата. Возможно вскоре такие появятся и у некоторых из вас. Удобная штука я вам скажу, штурмовой комплекс — который всегда с тобой!

Кто-то тихо выдохнул. Кто-то улыбнулся. В глазах некоторых десантников появились искорки завести. Напряжение спало. Я щёлкнул по голограмме, завершая проекцию.

— Я так понимаю вопросов больше нет? Тогда всё. Работаем. Брифинг закрыт. Через три часа — разбор задач для первой наземной группы. До тех пор, как я уже говорил, но не поленюсь напомнить — не трогать глубоководной дряни, не пихать пальцы в непонятные энергетические разломы и не пытаться подключить сеть АВАК к корабельной кофеварке. Она и так работает как чёрт знает, что.

Смех. Люди начали вставать, шуршать, переговариваться. Денис подошёл ближе и тихо сказал:

— Ты хорошо выступил. Только с боевой формой симбиота немного переборщил, но всё равно, получилось удачно.

— Я старался, — хмыкнул я. — Как мог.

Мы вышли из ангара первыми. На секунду я остановился в дверях, оглянулся на свой экипаж. На свой будущий народ. На тех, ради кого я здесь, среди чудовищ, симбиотов и шепчущей сети. Моя команда, которая прошла десятки боев и стала как одна семья. Они восприняли новую информацию спокойно, впрочем, как всегда.