Спаситель мира

ГЛАВА 9

В 1985 году на средиземноморском побережье Франции, неподалеку от Марселя, Жак Кусто, всемирно известный исследователь океанских глубин, испытывал новый водолазный скафандр. Скафандр изготовили из обработанного под давлением боксита и спецстали, и Кусто надеялся, что сможет погрузиться в нем глубже, чем на шестьдесят метров, и побить мировой рекорд. Подводные течения слабее всего в начале лета, поэтому погружение решили провести ясным июньским днем в три часа пополудни.

Жак Кусто в то время был уже стар, но скафандр пожелал испытать лично. На палубе «Калипсо» стояли доктор и инженер, а сын Кусто, Эмиль, готовил баллоны с кислородом. Помимо них за процессом наблюдала команда «Калипсо», пять моряков торгового флота из Марселя, и корреспондент местной газеты. День выдался погожий, солнце так и сияло. Неподалеку швартовалось несколько яхт, но на них особого внимания не обращали. Когда измерили температуру воды и дважды проверили водолазный шлем, Кусто приступил к погружению.

Поначалу Кусто старался не спешить: каждые три метра останавливался, регулировал клапаны и делал отметки на грифельной доске. Однако на глубине девять с половиной метров, что являлось мировым рекордом во фридайвинге без вспомогательных средств, он испытал настоящий шок, увидев рядом мужчину в обычных хлопковых трусах, который отчаянно работал руками и ногами. Кусто решил не отвлекаться и продолжать эксперимент. К своему вящему удивлению на глубине тридцать метров, что на шестнадцать с половиной футов превышало мировой рекорд во фридайвинге, он увидел того же мужчину. Исполненный восхищения, Кусто нацарапал грифелем вопрос, мол, как вы выжили на такой глубине? Фридайвер в трусах взял у него дощечку, написал ответ и вернул ее Кусто.

– Что же он написал? – не вытерпела Эмили.

– «Я тону, старый кретин!»

Девушка зажала рот ладонью.

– Ну-у, Хеллер, – протянула она. – По-моему, не очень смешно!

– Знаю, – кивнул Ёрш, – но вчера я вообще не мог шутить.

– Зато много интересных подробностей! – похвалила Эмили, затушила сигарету и убрала с глаз волосы. – Что такое боксит?

– Специальный материал для водолазных костюмов. – Ёрш зажал нос пальцами и согнул колени.

– У меня тоже есть история, – заявила девушка, передавая ему пачку сигарет и зажигалку. – Хочешь послушать?

– Хочу.

Они стояли на пересечении Кристофер-стрит и Седьмой авеню, а мимо испуганными птицами проносились машины и люди. Эмили схватила Ерша за руку, точно на ходу ее истории не рассказывались и не воспринимались. «Наркотики убивают!» – вещал рекламный шит за ее спиной. Эмили набрала в легкие побольше воздуха, пристально посмотрела на Ерша и, лишь убедившись, что он слушает, выдохнула. Мимо прополз трехколесный полицейский багги.

– На лесной поляне срут медведь и заяц. «Слушай, у тебя от дерьма шерсть не портится? Ну, если вдруг прилипнет?» – спрашивает медведь. «Вообще-то нет», – немного подумав, отвечает заяц. Тогда медведь… Хеллер, ты слушаешь?

– Вообще-то нет, – признался Ёрш.

– Тогда медведь хватает зайца и вытирает им свою жопу.

Ёрш внимательно посмотрел на Эмили. Она по-прежнему была чуть выше него. Девушка с уверенным, даже решительным видом стояла посреди Кристофер-стрит, а ее темные волосы торчали в разные стороны, как у обезумевшей женщины. Женщины, а не девушки. Эмили улыбалась, точно знала его с рождения.

– Смешно, – проговорил Ёрш. – Бедный заяц!

– Тогда смейся, Хеллер, будь вежливым!

Эмили засмеялась за него, а потом повела к реке – мимо припаркованных автомобилей, греческих ресторанчиков, сувенирных лавок, видеопроката, парикмахерских, заведений, где гадают на картах Таро, мексиканских закусочных и салонов татуировки.

– Куда мы идем?

Эмили нахмурилась и недовольно поджала губы. Господи, он и забыл, как она это делает!

– В одно интересное место…

– Интересное? – переспросил Ёрш исключительно для того, чтобы издать хоть какой-то звук. С таким же успехом он мог бы тявкнуть или мяукнуть. От остатка лекарств он избавился, помочившись на пересечении Гроув-стрит и Бедфорд-стрит, но чувствовал себя счастливым, остро реагирующим на происходящее и совершенно не испуганным. «Если это значит болеть, то я выздоравливать не желаю. Если это значит болеть, то лекарства – грех и зло похуже атомной бомбы».

«Толстый и Тонкий – вот еще один вариант для Черепа и Кости», – сказал себе Ёрш. Теперь он думал о них с дружеским участием. Они бросили поиски и отправились домой? Или решили пообедать? Ёрш представил, как сладкая парочка лакомится блинчиками.

– Вполне интересное, – кивнула Эмили. – А сам говорил: «По барабану, куда хочешь, туда и веди»!

«И секунды не прошло, как же я успел столько всего обдумать? – удивился Ёрш и поднял руки ладонями вверх – в такой позе изображают святых. – Руки что надо, крепкие, по-мужски тяжелые. Ими можно и тучи развести и горы свернуть». Нью-Йорк предстал перед ним в совершенно ином обличье – сияющим в лучах полуденного солнца, блестящим, как луковица, с которой сняли шелуху. Ёрш видел монетки на асфальте, увитые плющом фасады, пустые флагштоки, пакеты из супермаркета, висящие на деревьях, подобно летучим мышам. Видел навесы, сонетки, лимузины и собак в нарядных попонах. Вокруг было столько всего, что голова шла кругом. «Таким видят мир малыши, – догадался Ёрш, – а потом вырастают и забывают».

– За мной двое гонятся, – сказал он вслух. Эмили не ответила, тогда Ёрш сделал глубокий вдох и попробовал снова. – Они из школы, – наблюдая за подругой, уточнил Ёрш. Эмили запустила руки в задние карманы джинсов. – Из заведения, в которое меня упекли. Череп и Кость.

– Тебя упекли в заведение под названием «Череп и кость»?

– Я смотрю на мир глазами младенца, – объявил Ёрш, закрыл лицо руками и взглянул на Эмили сквозь растопыренные пальцы. – Картинка любопытная!

– Раньше ты казался мне похожим на младенца, – смущенно потупившись, улыбнулась девушка. – Теперь нет.

Ершу хотелось зажмуриться, чтобы Эмили вела его по городу, как собака-поводырь. Нет, под ноги смотреть все-таки придется. Эмили стояла вполоборота на несколько шагов впереди, словно искала укрывшихся на улице врагов. Однажды отец показал Ершу купюру из коммунистического Китая, и сейчас Эмили с гордо поднятой головой и приоткрытым ртом напоминала девушку с банкноты в пятьдесят юаней.

– Тебе нужно носить камуфляжные брюки и автомат «узи»! – предложил он.

– Да, пожалуй, – со вздохом сказала Эмили, и шутка Ерша вмиг утратила весь свой юмор. Они выбрались на пересечение Кристофер-стрит и Гудзон-стрит. Транспортный поток двигался совершенно беззвучно, словно город наклонился, и все машины скатывались в Чайнатаун. Казалось, с тех пор, как они ушли от академии, Эмили повзрослела на добрых десять лет и была готова выполнить священную миссию. Ёрш вдруг почувствовал себя слишком юным и испугался.

– Эмили… – тихо позвал он.

– Не бойся, Хеллер, ты уже не ребенок.

«Откуда ей известно, чего я хочу и что собирался сказать?» – удивился он, а вслух спросил:

– По-твоему, сегодня тепло?

Девушка улыбнулась: о зове и о своей миссии Ёрш ей еще не рассказывал.

– Сейчас середина ноября, Хеллер, и совсем не тепло.

– Нет, сегодня жарко! – возразил Ёрш. – По Цельсию пятнадцать градусов!

– Придурок, пятнадцать по Цельсию – это не жарко, тем более сегодня не пятнадцать, а максимум восемь. – Эмили покачала головой и повела его через дорогу, не дождавшись, когда загорится зеленый. На такое способны лишь коренные жители мегаполисов. Виолет, например, не сводила взгляда с машин и смотрела в глаза каждому водителю – если собьет, ее лицо будет преследовать негодяя до скончания дней! Порой она бормотала ругательства и молитвы по-немецки. Эмили же двигалась с бесстрашием борца за свободу или террористки, прячущей под одеждой бомбу. Она никогда не смотрела на водителей с просьбой остановиться и пропустить: они останавливались сами, а наиболее благоразумные к ней вообще не приближались.

– Они тебя не тронут! – заверил Ёрш. – Всякий, кто посмеет, тут же расплавится!

– Осторожно, не споткнись! – Эмили дернула его за рукав.

– Эти машины из воска, – проговорил Ёрш, не потому, что так думал, а потому, что так было проще рассуждать. – Нет, по правде я в это не верю, – успокоил он девушку, а про себя подумал: «Это объяснило бы, почему они движутся беззвучно».

Эмили окинула взглядом улицу и пожала плечами: подобная чушь ее не интересовала.

– Скольким парням ты это делала?

– Не скольким, а со сколькими… – Эмили презрительно скривилась. – Хеллер, я же не гланды тебе удалять собралась!

Ёрш медленно кивнул и осторожно коснулся своего горла. Нет, операция не нужна. То, что должно случиться, диаметрально противоположно происходящему в больницах. Однако вопрос коростой застыл на губах. На углу Ёрш встал как вкопанный. За спиной машины по-прежнему катили в центр, разворачивались, кружились, словно бильярдные шары. Далеко не сразу Ершу удалось сформулировать вопрос иначе, разложить на составляющие и собрать снова, только Эмили, похоже, не слишком из-за этого переживала. «Для нее я такой же, как все, – подумал Ёрш, – Ну, может, соображаю чуть медленнее». Эта мысль ему не понравилась, и на секунду он даже почувствовал, что скучает по докторам.

– Я хотел спросить, занималась ли ты этим раньше, – сделав глубокий вдох, проговорил он. – Занималась ли этим с кем-нибудь?

– Могу с уверенностью сказать, придурок, что ничем подобным раньше не занималась. Никогда не прогуливала уроки со сбежавшим из закрытой психиатрической клиники. Никогда не прятала укрывающихся от правосудия. – Эмили улыбнулась. – И уж точно не переводила через дорогу тех, кому собиралась дать.

Ёрш успокоился. Он не был похож на других, отличался, выделялся – пусть даже только своей болезнью.

– Эмили! – выдохнул он и прижал ладонь к ее животу. Девушка вмиг посерьезнела. Ребенком Ёрш уже не был, и Эмили это понимала. Они оба это понимали. Сейчас не верилось, что она переводила его через дорогу.

– Что случилось… – пробормотала девушка, и это был не вопрос. Даже сквозь красную рубашку и малиновый свитер из секонд-хенда Ёрш почувствовал, как дрожит Эмили, и осторожно провел мизинцем по ее нижнему ребру. – Хеллер, я знаю, ты не нарочно меня толкнул. – Тело Эмили льнуло к ладони Ерша, волосы свесились на глаза, а горячее дыхание обжигало его лицо. – Знаю, но хочу услышать от тебя.

– Я уже извинился.

– Плевать мне на извинения! Они нужны лишь, если ты толкнул нарочно.

Ёрш зажмурился, но силуэт Эмили проступал и сквозь сомкнутые веки. Зеленоватый девичий силуэт пробивался сквозь мембрану его сетчатки, словно плющ сквозь ячейки рабицы. Стоило зажмуриться поплотнее, и прекрасное лицо Эмили начало рассыпаться. Ёрш так и знал. Знал, что ее черты распустятся, как вязание.

– Эмили, я рисовал твои портреты, каждый день по одному. В последний раз получился круглый домик с волосатой крышей, и я уже не знал, живешь ли в нем ты.

– Хеллер, не переводи стрелки! Ответь на мой вопрос!

Трепещущее тело выскользнуло из-под его пальцев. Ершу хватило ума понять, чем является этот вопрос, – символом если не любви, то увлечения. Он лихорадочно пытался подобрать ответ, который порадовал бы Эмили. На самом же деле ему хотелось не отвечать, а прижать к ее ребрам вторую ладонь и держать, ожидая развития событий. Хотелось не вспоминать ни о Плоских временах, ни о чем вообще.

– Не прикоснись ты ко мне, ничего бы не случилось, – в итоге ответил Ёрш.

Эмили кивнула и ссутулила плечи. Ее длинная челка едва не касалась лица Ерша, а глаза сияли, словно прожекторы сквозь старый побитый молью занавес. Эмили наклонялась, тянулась к нему, поэтому и выскользнула из-под его ладони. Через секунду она села на корточки и посмотрела на Ерша снизу вверх.

– Ты меня испугался, – шепнула девушка. – Решил, что я превратилась в другого человека. Ты сам так сказал.

– Я не понимал, зачем ты меня касаешься.

– Затем, что я тоже испугалась, а еще хотела успокоить тебя.

– На станции было жарко. Жарко и душно, как в теплице. К нам подбирался полицейский, наверняка поймать рассчитывал. Напряжение все росло и росло… Ты вдруг стала глупой и назойливой, начала плести какие-то козни, совсем не как моя Эмили! Мне хотелось остыть, освежиться, хотелось даже одежду скинуть, а ты подошла и тяжелым одеялом повисла на плечах.

– Я обняла тебя, а ты меня не узнал, – тихо напомнила девушка. – Ты думал, я не Эмили, а кто-то другой!

Неровное дыхание девушки обжигало шею Ерша. Оно пахло лакрицей, сигаретами и спертым тепличным воздухом. Ее трепещущее тело вдруг снова оказалось под его ладонями. «Сегодня все случается вдруг и внезапно», – отметил Ёрш. Эмили закусила губу и двинулась дальше. Превосходство в росте куда-то исчезло. Сделав три коротких шага, девушка стала ждать Ерша.

– Теперь ты моя Эмили, – сказал Ёрш, сжимая покорно протянутую руку.

Вскоре они дошли до кондитерской и застыли у витрины. Эмили разглядывала стеллажи с яркими пузатыми банками, а Ёрш – свое отражение, которое ерзало, дергалось, подмигивало. Они с Эмили как двухголовый ребенок, когда стоят плечом к плечу! Здорово!

– Ну, что там? – нетерпеливо спросил Ёрш, хотя уже увидел все сам. Стену за прилавком украшали светло-зеленые и нежно-розовые комочки в гофрированных формочках из вощеной бумаги. Зеленые, как силуэт Эмили, розовые, как его кожа. Девушка не сводила с них глаз.

– Здесь пекут только кексы, – пробормотала она. – Иногда за ними выстраивается очередь на весь квартал…

– Кексы? – перекатившись с носков на пятки, переспросил Ёрш.

– Не так уж они хороши, чтобы стоять ради них в очереди! – заявила девушка, не отрывая взгляда от витрины. – Слишком много глазури.

– Ты хочешь кекс, – отметил Ёрш.

Эмили высунула язык.

– Если честно, Хеллер, я бы…

– Жди меня здесь!

Девушка и ответить не успела, а бирюзовая дверь кондитерской уже захлопнулась за Ершом. В торговом зале люди стояли кто по одному, кто группами, вздыхали, шептались и тыкали пальцем в прилавок-витрину. На верхней полке прилавка красовались кексы, которые Ёрш увидел с улицы. Пока все шло гладко. Молодая продавщица улыбнулась и спросила, что он желает. «Другие посетители еще выбирают, – сказал себе Ёрш. – Решают, определиться не могут».

– Что желаете? – снова спросила девушка. Она была гораздо выше Ерша, потому что стояла на каком-то приспособлении – платформе или чем-то еще. «Хочет казаться выше», – подумал Ёрш и решил не тратить времени на долгие разговоры.

– Кексы! – показав на витрину, объявил он.

Девушка вздохнула и оперлась локтями на прилавок.

– Что вы желаете? – в третий раз спросила она, точно не расслышав ответ. Ершу казалось, он играет чужака в классическом вестерне. Так и есть, сцена первая – встреча в салуне. Когда он повторил просьбу, девушка запрокинула голову в притворном изнеможении.

– Мы продаем только кексы!

– Вон те! – Ёрш ткнул пальцем в витрину. – Розовые и зеленые.

– «Ангельский бисквит» и «красный бархат»?

Ёрш кивнул.

– Какие именно вы хотите? – не унималась продавщица. За ее спиной возникла вторая девушка. Точнее, не девушка, а женщина с морщинистым мышиным лицом.

– Дайте мне кексы! – прошептал Ёрш.

Глаза первой продавщицы впились в него, розовые губы приоткрылись.

– Чаще всего покупают «красный бархат», – нарочито медленно проговорила она.

– Дайте мне «красный бархат».

– Сколько вам, сэр? – вмешалась старшая. Молодая продавщица чуть отодвинулась от прилавка и буравила Ерша хитрым, злобным взглядом. – Сколько вам? – повторила женщина. – «Красный бархат» стоит два доллара семьдесят пять центов за штуку.

Ёрш обдумал вопрос. Солнце ярко освещало торговый зал, и они с женщиной стояли точно в луче прожектора.

– Я не знаю, как ответить на этот вопрос, – признался Ёрш.

Молодая продавщица захихикала, но, едва ее коллега обернулась, осеклась и искоса посмотрела на других посетителей. Старшая женщина облизала губы и нахмурилась.

– Может, скажете, какую сумму хотите потратить? – предложила она, на сей раз без вычурного «сэр».

Ёрш опустил руки в карманы, прищурился, оглядел торговый зал, но оборачиваться не стал.

– У меня шестьсот сорок долларов.

Теперь засмеялся кто-то за его спиной, взрослая женщина или маленькая девочка. Смех звучал приглушенно, но задорно и вполне добродушно. Неужели смеялась Эмили? Нет, Ёрш прекрасно помнил ее смех. Хотя вдруг сейчас у нее два разных смеха? Или целых десять? Обернуться он боялся: что, если Эмили смотрит на него или, чего хуже, ушла? Однако вопроса женщины он боялся еще больше. Мужчина слева поспешно отступил на пару шагов. Женщины и дети перешептывались. Ёрш прижал к витрине обе ладони.

– Я возьму пять.

– Пять «красных бархатов»! – скомандовала женщина, в голосе которой звучало одобрение. Девушка проворно раскрыла бумажный пакет. На ее бескровном лице читалось удивление. «Это потому что я правильно ответил», – сказал себе Ёрш.

– Тринадцать долларов семьдесят пять центов, – объявила женщина.

Закусив губу, Ёрш выложил на прилавок мятую, влажную от пота двадцатку. С невероятной осторожностью, даже заботой, девушка упаковала кексы в пакет. «Точно опасный груз к отправке готовит», – подумал Ёрш, перехватил взгляд девушки, но она тут же потупилась.

– Что она делает с пакетом? – спросил Ёрш.

– В смысле? – удивилась женщина.

– Что она в него кладет?

Женщина открыла рот, чтобы ответить, но девушка ее опередила:

– Только ваши кексы. Пять кексов «красный бархат».

Ёрш впился в ее лицо долгим внимательным взглядом: девушка оказалась куда старше, чем он сперва подумал.

– Сколько вам лет? – спросил он. – Жару чувствуете?

– Ваша сдача! – выпалила женщина, практически вырвав пакет из рук девушки. От ее резкости Ершу неожиданно полегчало, но окончательно страхи не исчезли. В торговом зале царил знакомый ему фальшивый покой. Все замерли в ожидании. Запахи испуганно всасывались обратно в печи. Женщина держала пакет с нежностью и заботой, но ее мышиное лицо превратилось в маску. «Что в пакете? – недоумевал Ёрш. – Что там?» Влажная ладонь с раздутыми венами любовно поддерживала дно, а изнутри… Изнутри отчетливо слышалось тиканье.

– Опустите пакет на прилавок! – скомандовал Ёрш. – Отойдите в сторону!

Теперь в глазах обеих женщин горело искреннее недоумение – такое уже не скроешь. Ёрш и сам недоумевал.

– Опустите чертов пакет на прилавок! Достаньте прибор!

Ёрш расправил плечи и сделал лицо «как у инквизитора». Сверкающий глазами, неумолимый, бесстрашный, он напугал обеих продавщиц до полусмерти.

– Вон! – пролепетала женщина. – Вон из моей кондитерской! – В одной руке она держала пакет, в другой – сдачу. «Как меч и весы, – подумал Ёрш, – зерцало и скипетр». Тут он неожиданно вспомнил, что за спиной обреченный на гибель мир, и увидел кондитерскую глазами Эмили: нежные кексы, яркую глазурь, пузатые банки. «Меня их порядок не касается!» – сказал себе Ёрш, оставил пакет на прилавке и попятился к двери. Он двигался плавно и очень уверенно, словно кто-то перемотал пленку вестерна назад, и события последних пяти минут проигрывались в обратной последовательности. Ёрш превратился в сапера: глаза ощупывают пол, уши готовы уловить тишайшее тиканье. Переступая порог, он почувствовал опустошающую силу сухого ветра пустыни. Асфальт припорошило песком, как в финале классических вестернов. Эмили давным-давно исчезла в лучах заката…

Ёрш отыскал ее в таксофонной будке через дорогу. Девушка что-то искала на дне рюкзака. Увидев Ерша, она застегнула молнию и махнула рукой: иди, мол, сюда, скорее!

– Ты нашел меня! – радостно проговорила она. – Ну, как кексы?

– Э-эх…

– В чем дело, Хеллер? Что случилось?

– Кексы кончились.

– Ладно, мне все равно не хотелось. – Эмили подняла рюкзак и зашагала по улице. – Уж больно текут!

Ёрш обдумал ее ответ: стараясь добраться до сути, он мысленно поворачивал его и так и эдак, но в итоге спросил:

– В смысле, текут?

– В смысле, течет глазурь! – Эмили шла быстрее, чем Ёрш, на целый шаг впереди, но ни разу не обернулась проверить, успевает ли он за ней. – Такой кекс нужно съесть буквально за минуту, особенно в жаркий день! – Эмили говорила без умолку, даже не говорила, а стрекотала, выдавая бессмысленные, фальшивые трели. – В принципе мы могли съесть один на двоих, тогда, наверное, успели бы!

– Ты сказала, сегодня не жарко, – пробубнил Ёрш, мол. максимум восемь градусов.

– Что? – переспросила Эмили. Она его не слушала!

– Ты сказала… – сделав глубокий вдох, заново начал Ёрш.

– Пришли! – шепнула Эмили, дернув его за рукав. – Стой, Хеллер! Нам сюда.

Ёрш неуверенно остановился и огляделся по сторонам: вот неказистое одноэтажное здание из бурого песчаника, слева от него церковь, запертая на висячий замок, впереди Гудзон-стрит, сзади Чарльз-стрит, между зданием из песчаника и перекрестком – магазин с ярко-малиновой вывеской, торгующий нарядами из латекса.

– Нам сюда?

– Да, голубенький, сюда, – закатила глаза Эмили.

Ёрш неохотно приблизился к узкой, убегающей в подвал лестнице. «Салон святого Джеба, обмен, продажа», – гласила рукописная вывеска. За пыльными окнами слабо горели люминесцентные лампы.

– Зачем мы сюда пришли?

– За нарядами, Томми Хильфигер! Ты же одет, как пугало!

– Что, правда? – воскликнул Ёрш и благоразумно кивнул.

– Ну, вперед! – не унималась Эмили.

– А кто такой Томми Хильфигер?

Ёрш позволил Эмили крутить и вертеть собой, как портновским манекеном. Позволил взъерошить и по-новому уложить волосы. Ноготки девушки приятно холодили кожу головы. Ее судорожное дыхание напоминало порывы горячего ветра. В углу торгового зала повесили занавес – получилось что-то вроде примерочной. Неугомонная Эмили влетела туда за Ершом и суетилась, шумела, ругалась. Вельветовые брюки Ерша с поясом-резинкой вызвали у нее приступ хихиканья.

– Штаны с мягким поясом сейчас не актуальны! – Эмили провела пальчиком по бедру Ерша и рывком сдернула его брюки. – Разве что для мужчин со слабым мочевым пузырем.

– Меня в школе их носить заставили. Там все в таких ходят!

– Для чего, черт подери?

– Для безопасности, – улыбнулся Ёрш. – Никаких ремней, никаких шнурков – ничего, что можно использовать…

Эмили перестала суетиться и нахмурилась.

– Понятно… – медленно проговорила она. Казалось, объяснение Ерша ее ничуть не смутило.

Каждые пять минут деловитая Эмили приносила в импровизированную кабинку очередную вещь, примеряла на Ерша и скрывалась за занавесом, то хихикая, то раздосадованно качая головой. Гладколицый хлыщ за кассой не обращал на них внимания. Эмили появлялась и исчезала так быстро, что уставший от яркого света Ёрш не успевал следить, улыбалась, шипела, прикрикивала, просила не ерзать…

Ёрш представил, как его мать красит глаза и губы манекенов. Интересно, она взяла выходной? Конечно, взяла! Она продолжает поиски или уже бросила? Нет, не бросила, скорее, обедает с Черепом и Костью.

– Готово! – объявила Эмили. Ёрш шагнул было к ней, но она предостерегающе подняла руки. – Стой, не шевелись! – Девушка прищурилась. – Да, так в миллион раз лучше. – Она сняла воображаемую шляпу. – Ну, Хеллер, добро пожаловать в Нью-Йорк!

– На кого я похож? – поинтересовался Ёрш. – Какого человека, вещь или место я напоминаю?

Эмили потащила его к зеркалу, но Ёрш вырывался.

– Скажи! – потребовал он, сделал шаг назад и встал как вкопанный. – Пожалуйста, скажи! – Хоть Ёрш и отстранился, их по-прежнему соединяла темная прядь Эмили, приставшая к его плечу. Девушка окинула его хозяйским взглядом – так лавочники смотрят на свой товар.

– Ладно, раз настаиваешь… – строго проговорила она, хотя сама была рада продолжить игру. – На тебе джинсы в стиле шестидесятых с эмблемой в виде игральных костей на заднем кармане. Похоже, эмблему вышивали вручную. Джинсы с низкой посадкой, прямого покроя, куда лучше зауженных панталон, которые носят парни из колледжей. Катайся ты на скейтборде, смотрелись бы вообще идеально.

– Раньше у меня был скейтборд, – сморщив нос, отозвался Ёрш. – Я так и не понял, что с ним делать.

– Не перебивай, Хеллер! К джинсам я подобрала классическую рубашку из синего хлопка, которую спереди заправила, а сзади оставила навыпуск, а еще черный свитер с круглым воротом и побитыми молью рукавами. Свитер я брать не хотела, но без него никак. Хеллер, на улице холодно! Коко говорит, всего девять градусов.

– Коко? – оглядываясь по сторонам, переспросил Ёрш. Хлыщ за кассой поднял усеянную пигментными пятами руку.

– Кроссовки решила оставить. Они настолько омерзительны, что, кажется, ты надел их специально… – Девушка кивнула своим мыслям. – А еще они выглядят удобными.

– Кроссовки на самом деле удобные. Они мне нравятся.

– Возвращайся в примерочную, хочу показать кое-что еще.

Эмили отвела его в угол и плотно задернула занавес. В руках она держала зеленый ремень с блестящими черными клепками, но, похоже, забыла о его существовании. Круглое раскрасневшееся личико девушки приблизилось к бледным щекам Ерша, шершавые губы дрогнули и разжались. Шершавые губы безбашенной девчонки-сорванца… За ними скрывались мелкие острые зубки.

– Мне надеть ремень? – спросил Ёрш.

Эмили прижала два пальчика к его нижней губе. Ее темные волосы наэлектризовались и прилипли к стене. Старые линейные лампы жужжали. Сырые выцветшие обои ожили и немыми свидетелями следили за сценой в кабинке. Пространство за спиной девушки Ёрш видел с поразительной четкостью, причем все сразу, точно Эмили была лишь фрагментом картины. «Брюнетка у занавеса»… Как и остальные, она была частью видимого мира. «Влюбленная девушка в желтом»…

Пространство за его спиной было монохромно-белым.

– Ты чуть не убил меня, – ласково напомнила Эмили. – Зачем ты это сделал?

Ёрш промолчал. Шелестели старые обои, серпантином свисая с потолка.

– Меня мог поезд переехать! А все из-за тебя, Хеллер!

Что тут ответишь, кроме «извини»? Эмили взяла его ладонь и положила себе на живот, прямо под рубашку. Ёрш почувствовал воздействие тока, словно коснулся пучка проводов. Ему только почудилось, или ребра Эмили двигались, как позвонки у змеи? Раз, два, три – девушка подала корпус вперед. Ёрш коснулся ее стройных, по-мальчишески узких бедер, и она чуть заметно задрожала. Собственный вес тянул Ерша навстречу ей. Палец Эмили нежно скользнул по его шее. Рот Ерша приоткрылся, и маленький беззащитный мальчик перестал существовать.

– Открой рот пошире! – командовала Эмили. – Высунь язык!

Ёрш прислонился к стене и беспрекословно выполнил указания подруги. Он медленно падал. Тело этого не понимало и не чувствовало, но факт оставался фактом. Эмили неуверенно шагнула вперед и прижала руку к его щеке. Что чувствуешь, скользнув языком туда, где таится чужой язык? Боль и блаженство, страх и сладострастие – чего больше, определить невозможно.

– Теперь ты в теме, – едва отстранившись, проговорила Эмили глухо и как-то отрешенно. – Теперь ты в теме, да, Хеллер?

Ёрш улыбнулся, кивнул и плотно сжал губы. О случившемся он ничуть не жалел: да, было очень приятно. Теперь почему-то чесались десны, их покалывало, словно после газировки или минералки «Перье». Может, поэтому такие поцелуи называют французскими?

Разлепив веки, Ёрш понял, что стоит один в импровизированной кабинке, и глянул на себя: мешковатые джинсы, черный свитер и зеленый ремень, подобно Уроборосу обвивший его бедра. К его удивлению, мир ничуть не изменился. Где-то за занавесом Эмили засмеялась, потом выругалась, потом снова засмеялась. Ёрш сделал вдох, но наполнить легкие воздухом получилось с трудом. Эмили увлеченно беседовала с хлыщом у прилавка. Их голоса проносились сквозь ряды гофрированных панталон и блузок в рюшах, а в кабинку долетали чуть слышным шепотом. Ёрш продернул ремень в шлевки джинсов – длина и ширина подходили идеально. Едва застегнул пряжку, в кабинку просунулась рука Эмили. Пальцы шевелились, как у потерявшего куклу кукловода.

– Тридцать семь долларов двадцать центов! – объявила девушка. – Двадцать центов на твое усмотрение! – Они с Коко смеялись какой-то шутке.

Ёрш вложил в ее ладонь самые чистые купюры. Тонкие пальцы сомкнулись, и рука исчезла. «Настоящий купюроприемник!» – восхитился Ёрш и вспомнил, как раньше в самые счастливые моменты Эмили танцевала робота. Тогда, наблюдая за судорожными, «рваными» движениями ее гибкого тела, он испытывал ощущение, которое не мог передать словами. Ему казалось, вот-вот случится нечто необыкновенное, отыщется ответ на самый важный вопрос. Интересно, а сейчас удастся подобрать объяснение почетче и поудачнее?

Когда он вышел из кабинки со старой одеждой в руках, Эмили танцевала робота для хлыща. Остановившись у прилавка, Ёрш протянул брюки и рубашку, но хлыщ упорно не обращал на него внимания. Полностью отрешившаяся от реальности Эмили «сбивала летающие тарелки», и хлыщ не сводил с нее глаз. «Как его зовут на самом деле?» – подумал Ёрш. Слева от кассы, в некогда изящной витрине, выложенной пожелтевшим ветхим шелком, красовалась бижутерия: дешевые украшения и пластмассовые заколки, которые напоминали улики по делу об убийстве столетней давности. Ёрш осторожно положил одежду на прилавок. Голова перестала кружиться, и он чувствовал себя маленьким и незаметным. «Так-то лучше», – с удовлетворением отметил Ёрш.

– Коко говорит, ты выглядишь аппетитно, – сказала Эмили. – Говорит, для тебя нужно издать специальный закон… А я ответила, что в общем-то закон уже есть.

Хлыщ пристально смотрел на Ерша, а на слова Эмили не реагировал. Девушка их словно не замечала: для нее существовал только танец. Ёрш наклонил голову и внимательно взглянул на свое отражение в зеркале.

– Как вас зовут на самом деле? – спросил он хлыща. – Уверен, что не Коко.

Эмили застыла как вкопанная, но хлыщ лишь плечами пожал.

– Эрнст, – представился хлыщ. – Эрнст Коупли Джонсон.

– Приятно познакомиться, мистер Джонсон. Я Уильям Хеллер.

– Но все зовут тебя Ершом. Почему?

Ёрш закусил губу и взглянул на Эмили. Разве он ей об этом рассказывал?

– Меня отправили в школу, – ответил он. – Там было нелегко…

– Кому там легко? – вздохнул хлыщ.

– Ёрш – это такая рыба, – пояснил Ёрш. – А еще коктейль.

– Очень интересно, мистер Хеллер! Так ты рыба или коктейль?

– Он выполняет миссию! – вмешалась Эмили, хватая Ерша за руку. – Коко, можно мы оставим старый прикид у тебя?

– Конечно. Для этого я здесь и сижу, – кивнул хлыщ. – Ну, бегите! – Глядя, как они поднимаются по лестнице, хлыщ замурлыкал какую-то мелодию. Гладкое лицо дышало мудростью и усталым великодушием, а на губах играла невеселая улыбка. Он что-то сказал, но скрип двери и шум транспорта помещали расслышать.

– Что он говорит? – спросил Ёрш.

– Твоим новым прикидом восторгается! – Эмили ущипнула его за ухо.

Они перешли через дорогу как обычные, чужие друг другу люди, и Эмили повела его обратно теми же улицами. Ёрш дважды спросил, куда они направляются.

– Хеллер, я, корова, кое-что забыла в Кроули. Вернемся буквально на секунду, ладно?

– Что ты забыла? – замедляя шаг, уточнил Ёрш. Он считал Кроули закрытой книгой, пройденным этапом. – Что-то важное?

– Да, Хеллер, поверь мне на слово!

Верить на слово Ершу не хотелось.

– Что ты забыла?

– Резинки. Я забыла резинки. Ясно?

– Да… Тогда впрямь нужно вернуться.

Полквартала прошли молча. Ёрш думал о резинках: о том, для чего они нужны, и какое лицо было у Эмили, когда она, наконец, ответила на его вопрос. В ее глазах читалось раздражение, даже обида, словно невинное слово было слишком бесцеремонным. И оно действительно было бесцеремонным. Благодаря ему, то, чего так ждал Ёрш, окрасилось в холодный синий цвет.

– Не думай, что я постоянно держу их в шкафчике, – сказала девушка, по-прежнему шедшая на полшага впереди. – Не хочу, чтобы ты считал меня шлюхой! – Сообразив, что Ёрш отмалчивается, Эмили засмеялась и достала пачку «Салем лайтс». – Или, наоборот, хочу, чтобы ты так считал… Даже не знаю!

Девушка пошла медленнее, позволила Ершу себя нагнать и, вытащив сигарету, стала ждать, когда он что-нибудь скажет.

– Можно мне сигарету?

Вздохнув, девушка вручила ему пачку. Сигарет оставалось только три, и Ёрш почувствовал себя неловко. Надо будет заглянуть в магазин…

– Хеллер, ты ведь раньше не курил! Боялся никотина, даже от спичек шарахался!

– В школе все курят. – Ёрш вытащил понравившуюся сигарету. – Делать-то там больше нечего!

Эмили дала ему прикурить.

– Что, не было ни настольных игр, ни телевизора?

– Телевизор был, нам постоянно фильмы показывали…

– Без звука? – нахмурившись, уточнила Эмили.

– Дело в другом. Там не было… – Ёрш замер, стараясь почетче выразить свою мысль. – Ничего интересного. Ничего такого, что в памяти остается.

– Ну, это обычное дело, и не только по телевизору!

– Нет, – возразил Ёрш, – иногда интересное случается. Например, сегодня.

– Точно, – улыбнулась Эмили. – Сегодняшние события как раз для «Дейли ньюс».

– Или для «Нью-Йорк пост», – добавил Ёрш. – Однажды они о нас уже писали, помнишь?

– Не о нас, – покачала головой Эмили, – а только о тебе. Обо мне там ни слова не было.

– На этот раз будет, – заверил Ёрш. – Эмили, ты станешь знаменитой!

– Не хочу становиться знаменитой, – возразила девушка. – Я хочу стать другой. – Эмили притянула Ерша к себе. – Пожалуйста, сделай меня другой!

– Сделаю, – тихо ответил он. – Обещаю, Эмили, я сделаю тебя другой. Я сделаю тебя шлюхой.

Эмили кашлянула и отстранилась. Сперва Ёрш решил, что девушка смеется, но она лишь судорожно перекатывалась с носка на пятку. Издав по-звериному глухой звук, она бросила сигарету и двинулась дальше, но Ёрш даже не шевельнулся.

– Эмили, я не хочу возвращаться!

– Почему?

– Это пройденный этап. С Кроули покончено раз и навсегда.

Эмили пожала плечами и еще быстрее зашагала дальше.

Тут Ёрш понял: заставить девушку оглянуться можно двумя способами – по-хорошему и по-плохому, удержать ее или потерять навсегда. «Интересно, что сказала бы Виолет?» – подумал Ёрш, но потом зажмурился и тряхнул головой, чтобы избавиться от ее образа. Виолет – плохой способ, и Копек, и весь мир тоже. Лучше всего опуститься на колени и заплакать. Лучше всего броситься за подругой, моля о прощении.

– Эмили! – закричал он. – Подожди, Эмили! Прости меня, я виноват!

Девушка обернулась. Ее лицо было мокрым от слез.

– У тебя не виноватый вид! – заявила она. – Не похоже, что ты чувствуешь себя виноватым!

– Мне и на суде так говорили, – с улыбкой напомнил Ёрш, – перед тем, как увести из зала. Так сказал твой отец.

Девушка остановилась как вкопанная.

– Мой отец, – широко раскрыв глаза, повторила она, и Ёрш приготовился к наихудшему – насмешке, пощечине, плевку. – Знаешь, что сделал мой отец, когда я отказалась против тебя свидетельствовать? Сказать, что он со мной сделал?

Память услужливо воскресила образ отца Эмили: крупный, бледный, он сидел на диване и тупо смотрел в телевизор, где шли семичасовые новости.

– Лучше не говори.

– Он все равно не смог меня заставить. – Эмили скрестила руки на груди. – Но с тех пор наши отношения изменились.

– В каком плане изменились?

– Испортились.

– Но я не твой отец.

– Да уж, черт тебя дери. Ты сдвинутый, но совсем в другую сторону.

– Эмили, я тебя люблю.

– Знаю, – рассеянно кивнула она.

Ёрш вдохнул поглубже и не выдыхал, пока не заболели легкие. «Как же доказать, что я не вру?» – лихорадочно думал он.

– Эмили, как ты?

– Нормально. Не беспокойся обо мне, Хеллер. Боли я уже полтора года не чувствую.

– Вот и хорошо, – кивнул он. – Пойдем в Кроули!