Сплошной обман

Пролог

Дочь приходского священника

Жители местечка Флаксби—Мид, уютно примостившегося меж Котсволдских холмов, называли эту аллею Тропой Аббатов, отдавая дань памяти славным и давно ушедшим временам, когда неподалеку находился знаменитый монастырь Чэнтвелл, обитель всех нищих, сирых и убогих. Но то было в далекие папистские времена, ныне же обитатели деревушки твердо придерживались взглядов англиканской церкви, хотя и не спешили закидать камнями иноверца, оказавшегося в этих краях. С обеих сторон аллеи клонили ветви древние вязы, словно в молитве соприкасаясь верхушками и образуя некое подобие зеленого церковного свода, хрупкого, как филигрань. Стоял сентябрь, и яркое послеполуденное солнце просачивалось сквозь листву, превращая землю в золотистую мозаику. Где–то высоко в безоблачном голубом небе пела свою вечную песнь беззаботная птаха. Казалось, какой–нибудь монах вот–вот покажется на тропе, низко склонив голову и с привычной терпеливой непринужденностью перебирая четки.

Кое–кто из суеверных стариков утверждал, будто эту аллею и в самом деле облюбовали привидения, и порой дети прятались среди деревьев, коротая время за игрой в мяч или веревочку и с надеждой поджидая, не покажется ли призрак монаха, нарядившегося для прогулки в свою лучшую власяницу. А особо чувствительные натуры даже избегали тенистую аллею. Но Тропа Аббатов была священным местом, а вовсе не обителью зла и вероломства, здесь все было осенено безмятежным покоем. Этому месту были дарованы тишина и спокойствие, вплетенные в мирные тени, которые узорами ложились на землю. Многие прохожие, подняв взгляд, поражались изысканной резьбе листвы и склоняли голову, дабы прочесть пару строчек молитвы…

Тесса Филдс, несомненно, молилась, когда катила по Тропе Аббатов, отчаянно крутя педали старого, насквозь проржавевшего велосипеда. Точнее, она воинственно требовала, чтобы Существо на Небесах прекратило заниматься бюрократией и покарало наконец этого демона всех времен и народов Гарри Харкнесса, да побыстрее. Ведь Гарри Харкнесс настоял на том, чтобы она воспользовалась велосипедом. Именно этот наглый человек, а не она, несчастная жертва ржавого скакуна, заслуживал того, чтобы предстать перед Создателем на пятьдесят лет раньше срока. Тессе в ее двадцать один год совсем не улыбалось оказаться перед вратами рая… Но ей придется прошествовать через них, если она вдруг перелетит через руль и наткнется на торчащий сук.

Проклятье! Да эти чертовы деревья, похоже, потешаются над ней. Но Тесса не могла осуждать их за подобную непочтительность. Одно дело встретить свой конец, не удержавшись на норовистом черном жеребце, в этом есть определенное величие; и совсем другое — сверзиться со старого железного драндулета. Она сцепила зубы. Нет, это даже не смешно!

Велосипед наехал на покрытый мхом камень, резко взбрыкнул и вильнул влево. Визга тормозов не последовало; эта ржавая скотина такового устройства попросту не имела. Впереди замаячил пень, потрепанный железный мустанг взвился на дыбы и с испуганным всхлипом остановился. Всхлипнул, правда, не велосипед, а Тесса. Когда она открыла глаза, то обнаружила, что сидит посреди тропы, а велосипед валяется рядом. Придется идти пешком, с горечью подумала она. Гарри настоял на велосипеде, уверяя, что для успеха предприятия это совершенно необходимо. Смущало ли его то обстоятельство, что за всю свою жизнь она ни разу даже на трехколесный не садилась? Да ничуть! Гарри утверждал, что подсознательно все люди умеют ездить на велосипеде, — мол, это так же просто, как прыгать с парашютом или нырять с аквалангом. Вчера после десятиминутного урока он заверил Тессу, что все идет просто отлично, если, конечно, не считать того, что она путает, где у велосипеда перед, а где зад. Однако Тесса прекрасно помнила, как Гарри смущенно признал, что крутить педали было бы гораздо легче, будь это действительно педали, а не две разболтанные железяки с острыми ребрами.

Тесса тряхнула копной кудрявых волос янтарного цвета и в сердцах пнула велосипед. На редкость нехристианское поведение. Эта парализованная железная скотина была ни в чем не виновата. Зато Гарри — настоящий негодяй! К тому же он опаздывает.

— Ох уж эти мужчины! — в сердцах буркнула Тесса.

Что правда, то правда, мужчины — не самое лучшее достижение Создателя. Но, как говорит Ферджи, все приходит с опытом — смотри, чего он достиг с одним–единственным ребром всего лишь через несколько минут после пробного экземпляра по имени Адам. Подняв велосипед, но не решаясь на него сесть, Тесса вгляделась в непрозрачную зелень в дальнем конце аллеи.

— Ну давай же, Гарри! — пробормотала она вполголоса. — Хотя бы появись вовремя.

Что–то не нравилась Тессе безмолвная красота этого уединенного места. "Чувствуешь себя индейкой, когда в воздухе носится дымок Рождества", — мелькнула у нее мысль.

Где же Гарри, черт побери?! Гарри с его вечно смеющимися глазами… Много лет назад, когда Тесса была безумно и по–детски влюблена в него, она написала стихотворение, посвященное его глазам, сравнив их с колокольчиками, расцветшими в первое майское утро. Теперь же Тесса только морщилась, вспоминая эти младенческие сентиментальные излияния, и на чем свет стоит проклинала пронзительно–синие глаза своего друга детства. Гарри самым наглым образом нарушал все их грандиозные планы на сегодняшний день. Он опаздывал уже на две с половиной минуты. Даже деревья застыли в ожидании, а свет в конце зеленого туннеля померк. Что–то явно надвигалось на девушку. Человек или что–то иное? Она подивилась собственной тревоге. Тесса знала: то, что они задумали с Гарри, ее отец никогда бы не одобрил, но еще несколько минут назад она не сомневалась, что поступает правильно. Узкий воротничок шелковой блузки холодил шею, словно чьи–то ледяные пальцы. И зачем только Гарри сказал, что в этом месте водятся привидения…

— Эй! Есть здесь кто–нибудь? — неуверенно позвала Тесса.

Надо забыть ехидное замечание Гарри, будто воздержание в реальной жизни вызывает похотливых призраков! На ней были коричневые бриджи, застегивающиеся спереди на дюжину крохотных пуговичек. Пусть только чьи–нибудь пальчики, даже и бестелесные, рискнут к ним прикоснуться! И тут же Тесса пожалела о своих мыслях. Пошлостям не место в этом зеленом святилище. Даже птицы перестали щебетать, словно от удивления замерли с открытыми клювами. Девушка торопливо перекрестилась. Поднялся несильный, но на редкость пронизывающий ветер.

Из густой тени неслышно выступила смутная фигура, рядом с ней поблескивало серебром некое сгорбленное чудище.

— Гарри, это ты?

Ее шепот утонул в надрывном стрекоте. Теперь Тесса видела, что серебристое чудище — всего лишь мотоцикл, который неведомый пришелец прислонил к дереву.

— Эй, красавица!

Голос принадлежал мужчине, каковой отнюдь не являлся бестелесной тварью. Единственное сходство с монахом состояло в коричневом одеянии: темно–коричневая кожаная куртка и темные облегающие мотоциклетные штаны. Человек вразвалочку, словно нехотя, подошел к Тессе, глаза на бронзовом от загара лице так и сверкали, густые каштановые волосы растрепались на ветру. "Эти глаза, настороженные и в то же время довольные, похожи на пламенеющий лед", — подумала Тесса и немного испугалась. Наверное, все дело в слишком элегантной одежде мотоциклиста. Ей никогда не нравились кожаные куртки, а шелковые шейные платки она презирала всей душой.

Мужчина крутил в руке небольшую ветку, методично обрывая с нее листья и бросая их на землю. Он был высок, но вовсе не от необходимости задрать голову по спине Тессы пробежал холодок.

— По этим зеленым следам я без труда смогу найти дорогу домой. — Он сорвал очередной листок, глядя прямо в глаза Тессы. — Помнишь сказочку про Гензеля и Гретель?

— Там были хлебные крошки.

— Я был голоден и съел обед, который матушка собрала мне в узелок. — Он медленно растянул губы в улыбке, обнажив безупречные зубы. — Как ты думаешь, дорогуша, я правильно сделал, поставив Бензиновое Дыхание под тем деревом? Я не заметил там знака "стоянка запрещена", а ты?

Тесса независимо пожала плечами.

— У меня своих дел хватает!

— Тогда я, пожалуй, рискну. — Мотоциклист опять улыбнулся. — Ты же не хочешь меня напугать, правда? Тогда к чему пожирать меня своими маленькими злобными глазками? Что ты здесь делаешь, милая Красная Шапочка?

Судорога свела пальцы Тессы, вцепившиеся в велосипедный руль.

— Я не одна! У меня здесь назначено свидание с другом. Он будет с минуты на минуту.

Мужчина остановился в паре шагов от нее, продолжая неторопливо обрывать с веточки листья. Тессе чудился легкий стон, когда листочки медленно опускались на землю.

— Неплохо придумано, — протянул он насмешливо. — Ничуть не хуже, чем моя любимая отговорка "Чек вышлю по почте". — Затем, сжав губы, направил на девушку ветку, словно это был пистолет. — Кошелек или жизнь, красавица! Как это место будит воображение! — Свободной рукой мотоциклист прикрыл нижнюю часть лица наподобие маски. — Разве тебе не нравятся старинные истории про разбойников, словно ниоткуда возникающих на пустынной дороге? В старые добрые времена эти любители удовольствий частенько грабили невинных одиноких барышень.

Голос его превратился в зловещий хрип, и Тесса отпрянула.

— В те старые добрые времена кое–кому пришлось в конце концов болтаться на виселице, — парировала она. От страха ее голос приобрел неестественную пронзительность.

— До чего ж прекрасные огромные глаза, — произнес он мягко, почти задумчиво. — Знаешь, я считаю себя знатоком по женской части, но, по–моему, никогда не видел ничего подобного. Настоящие топазы. Нет, вино, любовно согретое в хрустальном бокале. Глаза, достойные того, чтобы провозгласить ради них тост и грохнуть оземь. — Последнюю фразу он произнес нарочито протяжно, наслаждаясь каждым словом. — Бокал, конечно. — Дыхание его стало прерывистым. — А эти губы с опущенными уголками — просто очаровательно. Вот только волосы твои меня не слишком устраивают. — Он взъерошил их веткой. — И цвет потрясающий, и пышность есть, но прическа… Слишком небрежная, слишком свободолюбивая. Надо бы их причесать, как следует причесать, знаешь, такими широкими неспешными взмахами. — Не отрывая от девушки взгляда, мужчина отшвырнул веточку в сторону. Затем, сжав в кулаке прядь волос Тессы, запрокинул ей голову. — А ты, Красная Шапочка, — это что–то…

— Не что–то, а кто–то! — резко ответила Тесса и вывернулась.

Велосипед стоял между ними поясом целомудрия.

— Вот те на! К чему разыгрывать из себя недотрогу? — Незнакомец закрыл глаза и обиженно втянул воздух. — Жизнь слишком коротка, чтобы проходить мимо случайной встречи, не выжав из нее удовольствия до последней капли. Давай, милая подружка! Ты похожа на девицу, которая весьма изобретательна на всякие игры и забавы. А знаешь, о чем я еще думаю?

— Нет!

Тесса склонила голову набок и двинула велосипед прямо на мужчину. Глаза его потемнели от боли.

— Думаю, твой друг не придет, — медленно сказал он, цедя слова. — Судя по всему, что он потерял, то я подобрал.

Стремительным движением мотоциклист выдернул у Тессы велосипед и отшвырнул его в сторону. Драндулет с жалобным звоном ударился о пень.

— Успокойся, моя ласточка! — Мужчина обхватил Тессу руками. — К чему сопротивляться неизбежному. Ты ведь такая хрупкая, только дунь — все косточки переломятся. Но если будешь послушной мышкой, то милый котик с тобой сначала поиграет.

— Ты насмотрелся триллеров! — Какая–то часть Тессы словно отделилась от нее и слушала не этого типа с железной хваткой, а трепетную тишину. Внезапно возникло чувство, что за ней кто–то наблюдает. — Послушай! — Она перешла на крик. — Ты меня не испугаешь, и убивать меня ты тоже не станешь! Никто в здравом уме не решится на такое при свете дня, да еще в месте, которое, — взгляд скользнул вдоль пустой аллеи, — не слишком уж уединенное.

— Разве? Моя милая, я ведь не утверждаю, что нахожусь в здравом уме. Я его потерял, как только увидел эти глаза. Кстати, если ты успеешь дать мне свой адресок, то, клянусь, непременно черкну пару трогательных словечек на карточке, приложенной к венку.

Тесса поперхнулась, когда его теплые жадные губы подобрались к ее шее.

— Расслабься, — выдохнул он, покусывая ей ухо. — Тебе же нравится, не так ли? — Вкрадчивый голос завораживал ее, мускулистые крепкие руки мяли девушку, словно пластилин. — Разве не этого хотят все женщины? Вовсе не того слюнявого бреда, о котором восторженно твердят ваши мамочки. Ты хочешь мужчину, который бы делал свое дело и не спрашивал, нравится тебе это или нет, ведь так?

— Нет! — выпалила она и яростно замотала головой. Сердце отчаянно билось. Она должна его остановить! И какого черта она сюда притащилась?! — Гарри! — задыхаясь, прокричала она.

— Гарри здесь нет, — улыбнулся незнакомец. — Здесь только я, мистер Воплощенное Зло.

— Что за глупости!

Тесса попыталась сморгнуть слезы, но они словно приклеились к ее ресницам. Она ощущала запах солнца на кожаной куртке парня. Чувствовала темную влажность земли, тонкую хрупкость коры, зеленую едкость листвы. Такой чудесный день… Ком, подступивший к горлу, грозил задушить ее. И тут Тесса услышала, как хрустнула сломанная ветка. Кто–то приближался.

— Негодяй! — прокричал высокий, чуть дрожащий женский голос. — Насильник! Убийца!

Тесса дернулась в сторону. Возбужденная пожилая дама в серо–белом полосатом платье пробиралась сквозь заросли, энергично размахивая широкополой соломенной шляпкой. На ее локте болталась объемистая матерчатая сумка, а сиреневая вязаная шаль цеплялась за ветки.

— Немедленно отпустите девушку, если желаете себе добра!

Парень фыркнул.

— Вот что я больше всего люблю! Зрителей!

— Можете насмехаться сколько угодно, сэр. — Старушка аккуратно отцепила шаль и внимательно осмотрела ее. — Но берегитесь! У меня за спиной мой племянник Мармадюк, известный также под именем Гора Мускулов!

Парень отшвырнул Тессу в сторону, и девушка растянулась на земле.

— Лживая старая дура! Что скажешь, маленькая искусительница? Может, нам отложить наши веселые игрища на другой раз? — Он понизил голос. — Мне надо торопиться, а то эта перечница, чего доброго, вспомнит, где видела мой портрет с подписью "Разыскивается". Но не отчаивайся, ласточка моя, я умею хранить верность. Мы с тобой еще увидимся — в одну темную ненастную ночку.

Парень со всех ног рванул по аллее, и через несколько секунд надрывно взревел мотоцикл.

— Бедное дитя, с тобой все в порядке? — Престарелая дама проворно подскочила к девушке и осторожно коснулась ее руки. — Ну–ну, милочка! Такое ужасное потрясение. В годы моей юности девушка никогда бы не оправилась от такого оскорбления. А если бы и оправилась, то ее обозвали бы распутницей. Этот негодяй был груб, но справедлив, назвав меня лживой старой дурой. Мой юный племянник Мармадюк живет в Америке, и посему мы никак не можем рассчитывать на его помощь. Нам придется справляться собственными силами. Интересно, стоит ли позвонить в Скотленд—Ярд? Завораживающая перспектива! Вот только боюсь, что там предпочли бы убийство. И зачем обижать деревенского констебля Уотта, обращаясь через его голову? Когда в стране одна забастовка за другой, нельзя задевать чувства рабочего класса, не так ли? Да и как говорил мой покойный папа, там, где нужна лупа, дубинка ни к чему. Надо действовать по порядку. Когда придем домой, первым делом угостимся чашечкой горячего чая, чтобы успокоить нервы и собраться с мыслями, а затем вознесем благодарственную молитву за то, что я подоспела вовремя.

Тесса смотрела в морщинистое лицо с ласковыми пронзительно–голубыми глазами.

— Вы очень добры, — вздохнула она, медленно поднимая ко лбу вялую руку. — Простите меня, я чувствую сильную слабость.

Она попыталась сесть, хотела опереться о землю, но, поймав лишь податливый воздух, кулем повалилась на прогретый солнцем песок.

Из–под опущенных ресниц Тесса видела, как в листве танцуют бесплотные тени. То веселятся призраки, подумала она равнодушно, почти слыша журчание потусторонних голосов…

* * *

Десятилетний Берти Крампет только что испытал самые страшные мгновения в своей жизни, даже более страшные, чем в тот раз, когда его случайно заперли на ночь в курятнике, а тетя Мод ушла по делам. Более страшные, чем воспоминания о сиротских годах в Ист—Энде, до его усыновления. Более страшные, чем те, когда его послали к мяснику и он увидел жуткие туши, свисающие с потолка, и высохшие пятна крови на усыпанном опилками полу.

Ему нравилось бывать на Тропе Аббатов. Они с Фредом часто гуляли здесь. Призраков они не боялись. Их больше пугали люди — люди вроде сквайра с его странным младенческим голосом и почти женскими одеждами или той цыганки с большими черными глазами, которые словно просвечивают тебя насквозь. Эти двое были загадочными и страшными, но не такими злыми, как человек в кожаной куртке. Таких злобных Берти видел только по телевизору. Как странно…

Они с Фредом наблюдали за Кожаной Курткой с огромного вяза, и поначалу Берти казалось, будто он смотрит пьесу. Очень удобно. Сидишь себе на дереве и смотришь. Наверное, чувство нереальности происходящего возникло у него потому, что девушка была так прекрасна. Она напоминала ангела, ангела с рыжими волосами. И по–настоящему Берти испугался, лишь когда понял, что все происходит на самом деле. Но не оттого, что мужчина делал что–то ужасное, например протыкал вязальной спицей одно ухо, а вытаскивал ее из другого. Дело было в его голосе, мерзком, липком голосе.

Просто повезло, что подвернулась эта старушенция! У девушки тут же закружилась голова, и она упала в обморок. Ужасно и потрясающе интересно! Совсем как в кино. Что же будет дальше, а?

Мисс Примула Трамвелл была сельской жительницей, а к этой породе людей Берти испытывал безграничную жалость. Подумать только, эти деревенские не ходят в универмаг "Вулворт" и не едят с газеты жареную рыбу с картошкой[1], возвращаясь домой из кино темной влажной ночью. Но мисс Трамвелл не просто деревенщина, она еще и немножко того, как, впрочем, и ее сестрица. Очень странная парочка эти сестры Трамвелл, Примула и Гиацинта. Вся деревня так говорит.

Прячась за листвой, Берти с Фредом, как зачарованные, наблюдали за развитием событий. Тощая старушенция запустила руку в авоську и извлекла оттуда банку с маринованным луком. Отвернув крышку, она сунула банку девушке под нос.

— Ну, от этой вони она точно оклемается! — хихикнул Фред.

Берти облегченно перевел дух. Ему было стыдно, что он не поспешил на помощь этому ангелу с рыжими волосами. Веки девушки дрогнули, она открыла глаза и испуганно огляделась.

— Где я?

У Берти на языке вертелся другой вопрос: кто она? В какую сторону ни измеряй, Флаксби—Мид не длиннее бельевой веревки, а потому, ясное дело, он знал всех жителей деревушки наперечет. Кожаная Куртка, например, явно не из Флаксби.

Мисс Трамвелл тщательно закупорила банку с маринованным луком и аккуратно поставила ее на землю. После чего принялась энергично обмахивать лицо девушки сиреневой шалью.

— У тебя шок, моя дорогая. Среди мужчин слабоумных хоть отбавляй. И после этого люди продолжают жалеть старых дев! Полагаю, скоро выяснится, что у насильника бзик на почве велосипедов и он не способен спокойно пройти мимо двух колес со спицами.

Берти недовольно выругался себе под нос:

— Чтоб тебе пусто было! Хватит рассусоливать! Садись на велосипед и догоняй громилу! И задай ему как следует!

— Да прекрати ты! — прошипел Фред. — Разве ж на велосипеде догонишь мотоцикл? Хотя она могла бы взглянуть на его номер. Знаешь что, Берти? Давай–ка слезем и поглядим. Но тогда… тетя Мод будет волноваться, если мы опоздаем к ужину.

Фред знал, что говорил. Берти почувствовал себя гораздо веселее при мысли, что они не стали играть в героев только потому, что думали о тете Мод и ее пироге с бараниной.

Девушка приподнялась на локте и с трудом села. Она растерянно потерла лоб.

— Пожалуйста, скажите, где я? — Она с тоской взглянула на мисс Трамвелл сквозь густые ресницы цвета темного золота. — И кто вы?

Мисс Трамвелл шумно вздохнула и заботливо укутала шалью плечи девушки.

— Дорогая, ты не представляешь, как я… Честно говоря, не надеялась, что лук поможет. В наши дни никто уже не падает в обморок. Подобное теперь не в моде… но все хорошо, что хорошо кончается. О господи, сколько же можно болтать о пустяках! Моя сестра Гиацинта меня постоянно одергивает: может, мы и парочка суетливых старых дев, говорит она, но не стоит трепаться о наших планах направо и налево. Уверена, Гиацинта тебе понравится. Она старше меня, но ей замечательно удается держать себя в форме. А сейчас, милочка, позволь помочь тебе подняться на ноги. Вот так! Теперь можно идти.

— Куда? — выдохнула девушка.

—- В "Кельи", естественно. В жилище рода Трамвелл на протяжении четырехсот двадцати четырех лет. Как видишь, — Примула похлопала по бездонной сумке, — я собиралась проведать доктора Малларда. Он в тридцать второй раз в этом году подхватил простуду. Этот человек — законченный ипохондрик, так что зайду к нему, когда он вновь будет прикован к постели, недельки через две.

— Ну и зануда! — пробормотал Берти. — Она сегодня заткнется или нет?

Но когда он уже начал подозревать, что вредная старушка специально продлевает его мучения, та вдруг выдохлась. Девушка встала и посмотрела на мисс Трамвелл широко раскрытыми глазами.

— Кто я?.. — словно во сне, прошептала она. — Кто я? Я не знаю, кто я… Простите… Похоже, я все еще не могу прийти в себя после обморока. Я ведь упала в обморок? А почему я в лесу? Я ничего, ничего не знаю!

— Чокнулась! — восторженно вздохнул Берти. Девушка опустилась на колени, обхватив себя руками, словно желая защититься от внешнего мира.

— Кто я?! — гневно вопросила она, словно Кожаная Куртка похитил у нее память.

— Милочка, — вздохнула Примула, — похоже, мы попали в куда более худший переплет, чем казалось вначале. Что же делать? — засуетилась она. — Даже если бы доктор Маллард был здоров, он все равно ничего не смыслит в работе мозга. Многие люди в округе считают, что у него и свой–то давным–давно отказал. Мы с Гиацинтой больше полагаемся на старые народные средства, чем на современную медицину. Кстати, на прошлой неделе мы прочли статью про амнезию в одном из журналов по самолечению. Я точно помню, как автор утверждал, что хорошо рассчитанный удар тупым предметом по затылку действует лучше многих месяцев интенсивной психотерапии.

Девушка вздрогнула.

— Что–нибудь вспомнила, дорогая? — обрадовалась Примула. — Мне очень стыдно, но, по–моему, у меня не хватит силы духа взять палку потяжелее и огреть тебя. Наверное, лучше обсудить этот вопрос с Гиацинтой.

— Я… я не хотела бы быть обузой. — Девушка распрямила поникшие плечи и обвела окрестности безумным взглядом, словно отыскивая путь к бегству.

По мнению Берти, на велосипед уже можно было не рассчитывать. Тот выглядел так, словно подвергся нападению носорога.

— И я уверена, что врач мне не нужен. Через несколько минут…

— Я все понимаю, милочка, все понимаю! Меньше всего тебе сейчас хочется встречаться с мужчиной. А у докторов есть отвратительная привычка быть мужчинами… Господи, почему же я сразу о ней не подумала… нас же заходит проведать медсестра Мод Крампет!

— Тетя Мод! — хором прошептали Берти с Фредом.

— Да–да, твоя тетя Мод! — Мисс Трамвелл подняла голову. — Слезай–ка с дерева, Берти Крампет, и беги домой со всех своих подлых ног. Если Мод дома, скажи ей, что она срочно нужна в "Кельях"!

Старушка Тонкие Ножки была самой настоящей ведьмой. А то как бы она узнала, что они с Фредом прячутся на дереве? Любая нормальная старушенция обычно глуха как пень и слепа как плюшевый мишка. Берти неохотно спустился на землю, ободрав колени, и сердито взглянул на мисс Трамвелл сквозь рыжие вихры, падавшие на глаза. Забывчивый ангел, наверное, считает его тряпкой. Берти хотел бы быть худым и высоким, таким, как Фред, а не пухлым веснушчатым коротышкой. А теперь Фред исчез. И все из–за этой глупой старушенции Тонкие Ножки. ' — Беги же, Берти! — Мисс Трамвелл взмахнула руками. — И не вздумай по пути швырять камни в ручей.

И Берти побежал. От обиды он даже не выразил мисс Трамвелл восхищение, что она не только углядела его среди веток, но и вспомнила имя. A ведь в саду его поймала та, другая, старушенция. Она еще предупредила, что сосчитала все яблоки на большом дереве и поэтому всегда заметит, если хотя бы одно пропадет.

— Как вы узнали, что он на дереве? — спросила девушка, когда Берти исчез из виду.

— Милое дитя. — Примула Трамвелл пригладила серебристые кудряшки и поправила пару невидимых шпилек. — Когда доживешь до моих лет и проведешь немало бессонных ночей, вслушиваясь, не поднимается ли по лестнице грабитель, то обнаружишь, что твой слух стал необычайно острым… когда в этом есть необходимость. Поскольку иной раз весьма удобно быть немного глуховатой. Господи, — я опять заболталась; тебе–то какое до этого дело, правда, бедное дитя? Какая ты бледная. Ты можешь идти? Уверена, ты почувствуешь себя гораздо лучше, когда мы доберемся до "Келий" и выпьем чашку крепкого чая… с капелькой–другой бренди.

* * *

Это точно, подумала Тесса. Хорошая доза бренди — именно то, что мне сейчас требуется. Все может оказаться не так просто, как мы с тобой, Гарри, планировали, где бы ты сейчас ни был. Возможно, это даже будет настоящим испытанием, особенно если Гиацинта окажется такой же сахарно–сладкой, как ее сестрица. Хотя, если дело примет нежелательный оборот, я всегда смогу сделать вид, будто ко мне внезапно вернулась память, и быстренько смотаться. Но, Гарри, надеюсь, что до этого не дойдет! Для меня это очень важно. Мы так хорошо все придумали, так тщательно расписали роли. Хотя репетиции — это совсем не то, что само представление, правда? Ты так на меня накинулся, что я испугалась, Гарри, по–настоящему испугалась…