Сплошной обман

Глава восемнадцатая

Констебль Уотт, естественно, тут же решил, что поймал преступника, сбившего мальчика. Несмотря на уверения Примулы, что Шанталь бредит, а цыгане вообще любят драматизировать, он снова раскрыл блокнот.

Надежды констебля разбил Гарри, сообщив, что сегодня днем уехал на машине сестер Трамвелл и вернулся лишь поздним вечером. Шанталь же после его приезда никуда не отлучалась.

Наконец Уотт удалился, и мы инстинктивно опять расселись за столом. Несколько свечей почти догорело, и Страшу пришлось принести новые. Ветер снаружи завывал почти человеческим голосом. А в те краткие промежутки, когда он стихал, тишина становилась угрожающей, словно ночь тоже затаила дыхание в ожидании, что скажет цыганка.

Фред… Что она имела в виду, сказав, что боялась за него? Этого мальчика никогда не существовало, он лишь часть Берти, а тот, целый и невредимый, спал наверху. Пострадал совсем другой ребенок.

— Нельзя больше тянуть, Шанталь. — Голос Примулы был тих и печален. — Каковы бы ни были мои недостатки, я не трусиха. Во мне воспитали умение стойко встречать неизбежное. Говори.

Значит, и она не верила, что убийцей была чокнутая миссис Гранди. Примула придвинулась к Гиацинте, и они взялись за руки.

Шанталь хранила неподвижность. Она медленно заговорила:

— Я вас предала, но появилась в "Кельях" вовсе не затем. Вначале у меня и в мыслях не было мстить за старую несправедливость, но он… он явился, одержимый такой жаждой убийства, и…

Примула покачнулась.

— Ты хочешь сказать, что была соучастницей? Гарри протестующее вскрикнул, Страш смотрел на цыганку сквозь сложенные домиком пальцы. Я не выдержала:

— Шанталь, ради бога, кто этот человек?! Только не Гарри! Пожалуйста, только не Гарри!

— Его зовут Эгринон Хам.

— Преподобный Хам?! — Гиацинта, растиравшая руки Примулы, выпрямилась.

Мы все пребывали в полном остолбенении.

— Он называет себя священником, но я подозреваю, что это ложь. — Шанталь обвела нас взглядом. — В тот вечер он пришел в Чейнвинд–холл, притворившись, будто внезапно заинтересовался покером. Свой интерес он собирался объяснить желанием разузнать побольше о старинном убийстве, случившемся в особняке Гранди. На самом же деле его больше интересовало убийство Тессаила, но в деревне на его расспросы отмалчивались. Однажды утром, на развалинах, он заговорил со мной, и я… я согласилась добыть ему эти сведения. Его особенно интересовали имена убийц Тессаила.

— Но зачем ему тогда шнырять сейчас вокруг "Келий"? Мне несколько раз казалось, что в саду кто–то прячется. — Я покосилась на Гарри. — Ты ведь говорил, что предпоследней ночью видел среди развалин какого–то человека, которого принял за бродягу?

Гарри открыл рот, чтобы ответить, но его опередила Шанталь:

— Я собиралась встретиться там с Эгриноном Хамом и сказать ему, что передумала. Но сначала пришел Гарри, а потом Тесса, и встреча не состоялась, поэтому…

— Шанталь, дорогая, — перебила ее Гиацинта, — должна тебе сказать, я очень рада, что ты не встретилась с таким гадким человеком среди ночи. А еще больше рада, что ты решила не помогать ему копаться в грехах прошлого. Наша миссис Мадд, несомненно, покинет пост председателя Общества садоводов, если станет известно, что один из ее предков был не только убийцей, но и торговцем рыбой. Но почему ты считаешь, что именно преподобный Хам совершил эти жуткие преступления?

— Потому что… — Шанталь откинула волосы, под глазами у нее залегли глубокие тени, — он одержим старинными убийствами, а смерть мистера Гранта была точной копией смерти Тессаила…

— И Годфри погиб так же, как его предок, — пробормотала я, с трудом подавив нервный смешок.

Гарри неодобрительно покосился на меня.

— Шанталь, тебе не кажется, что ты строишь обвинение против этого человека, опираясь на очень зыбкие доводы? Ты ведь так ничего ему не рассказала об убийстве Тессаила. Если он писал книгу об убийствах, это вовсе не означает, что он их совершал.

— А что, если Эгринон Хам — сумасшедший? Что, если он хотел отомстить мне и жителям Флаксби—Мид, не желавшим делиться с ним информацией? Но самая весомая улика то, что он не знал про Фреда, не знал, что этот мальчик существует только в воображении. И преподобный Хам сбил Рикки. У меня возникло такое опасение, когда я заглянула в кристалл. Сегодня утром я пыталась найти Хама, но не смогла, тогда я отправилась в школу и спросила директора, нет ли среди учеников мальчика по имени Фред. Директор ответил отрицательно, не сообразив, как и я, что Рикки — это сокращенная форма от Фредерик. По–моему, дедушка и бабушка Рикки живут во Флориде и свое имя он привез из Америки: Как бы то ни было, убийца считал необходимым убрать "Фреда", что исключает всех собравшихся в этой комнате, так как все мы знали…

— Я не знал, что Фред — это воображаемый друг Берти, — возразил Гарри, — и у меня весь вечер была машина.

— Не говори глупостей! — отрезала я. — Есть еще человек, который не знал, что Фреда на самом деле не существует. Мистер Клайд Дизли! Помнишь, как он спросил, почему полиция не ищет другого ребенка?

Я посмотрела на Примулу. Может, все же мистер Дизли… Но у него есть алиби, и это алиби — Примула. Впрочем, теперь все виделось мне совсем в ином свете. Алиби мистера Дизли лишь укрепило мои подозрения. Он ведь мнит себя джентльменом, а разве джентльмен станет объявлять во всеуслышание, что провел ночь в спальне дамы сердца? Только если хочет отвести возможные подозрения, и не столько от дамы, сколько от самого себя…

— Примула, простите. Всем, кроме Шанталь, было бы гораздо удобнее, если бы убийцей оказался преподобный Хам. Но вы ведь не верите в эту версию.

Она покачала головой.

— Дорогая, я была такой дурочкой. Меня околпачили, обвели вокруг пальца, и теперь все, наверное, решат, что я была соучастницей убийцы несчастного мистера Гранта. Вряд ли полицию устроит мой довод, что я не стала бы стряпать алиби лишь для себя одной, позабыв про Гиацинту. О, Клайд Дизли! Сладкоречивый обманщик. Дорогие мои, сегодня днем я вдруг вспомнила, что утром почему–то едва проснулась. — Примула покраснела. — И вовсе не по той причине, о которой вы подумали. У меня в комнате есть бутылочка снотворной травяной настойки, я еще угостила ею Минерву, чтобы незаметно провести Клайда в дом. Должно быть, он подлил изрядную порцию мне в херес, прежде чем мы… завели долгий разговор. — Примула заерзала на стуле. — Милая Гиацинта, Клайд… мистер Дизли прошлой ночью находился у меня в комнате вовсе не с аморальными целями, хотя тебе вряд ли понравится истинная причина… Я нарушила свое обещание… рассталась с безделушками нашей мамы. Когда вчера пришла смета на ремонт крыши (вместе с письмом Фиалки, в котором она с сожалением извещает, что не может нам помочь), я впала в отчаяние. Если не починить крышу, мы не сможем пережить эту зиму. И тогда я решила тайком от тебя продать одну–две брошки и кольца. Боже… Никогда не прощу себе, что обратилась за помощью к этому двуличному созданию. Я помню, как попросила его уйти, потому что хочу спать… Коварный, какой же коварный человек!.. Дорогая Гиацинта, могу ли я надеяться, что ты когда–нибудь простишь меня? А ты, Минни?..

Минерва отозвалась первой, добродушный лай огласил гостиную. Гиацинта кашлянула и заговорила дрожащим голосом:

— Я не сержусь, дорогая. Напротив, я горжусь тобой! — Она повернулась ко мне. — Ты хочешь еще что–то сказать, Тесса?

— Да, по поводу деталей! Мне кажется, мистер Дизли весьма небрежно отнесся к деталям. Ему не следовало брать часы Энгуса. Он должен был оставить их на месте преступления и признаться, что Энгус заходил к нему в магазинчик и купил эти часы. Думаю, мистер Дизли просто испугался.

— Откуда ты знаешь, что Грант купил часы именно у Дизли? — спросил Гарри.

— Я не знаю наверняка, но помню, как то ли Гиацинта, то ли Примула говорила, что в лавке мистера Дизли много старинных часов. А Энгус был помешан на часах, он обожал заглядывать в провинциальные антикварные магазинчики и выискивать какие–нибудь занятные экземпляры для своей коллекции. Он ни за что не уехал бы, не наведавшись в лавку мистера Дизли.

— Вы на верном пути, мисс. — Страш выглядел почти веселым. — В первую же встречу с мистером Дизли я подумал, что этот господин — на редкость мерзкий тип. Он так лебезил перед моими хозяйками, так…

— Ну же, Страш! — поторопила Гиацинта. — Не тяни!

Страш посмотрел на Гарри.

— Вы, сэр, да и юная леди, видимо, не знаете, как я провожу свободные вечера. Дело в том, что я изучаю архитектуру. Так сказать, тренируюсь, чтобы не потерять сноровку.

Я недоуменно смотрела на него.

— Хотите сказать, что занимаетесь грабежом?

— В каком–то смысле. — Страш поправил манжету. — Но только в воображении. Видите ли, мисс, у меня это в крови, и как я ни пытался избавиться от дурной привычки после прихода в "Кельи", время от времени не выдерживаю и срываюсь. Меня преследуют слова отца: он грозился встать из могилы, если кто–то из его отпрысков начнет честную жизнь. Да и столько лет прилежного ученичества жалко отправлять коту под хвост. К счастью, обсудив этот вопрос с хозяйками, я встретил полное понимание.

— Очень мило, — слабо пробормотала я.

— Выход предложила мисс Гиацинта. Одну ночь в неделю я посвящаю разведке. Присматриваюсь к какому–нибудь дому, выясняю привычки его обитателей, изучаю двери и окна. Понимаете, все это совершенно безобидно, с одной лишь целью: чтобы не потерять навыки…

— Безобидно?! — возмутилась я. — Бедный обыватель подскакивает на своей кровати и видит, как вы скалитесь на него через окно?

Гарри улыбнулся и спросил:

— И прошлой ночью вы осматривали дом Дизли?

— Именно, сэр. Обычно вечерами он безвылазно сидит дома. Поэтому до сих пор я не имел удовольствия ознакомиться с его плющом, а я питаю особое пристрастие к этому замечательному растению. Но прошлой ночью, увидев, как мистер Дизли сел в машину и покатил в сторону "Келий", я решил себя побаловать. Непередаваемое удовольствие — представлять, как можно было бы обобрать дом до последней салфетки… Впрочем, не будем отвлекаться. Посветив фонариком в окно спальни, я с удивлением увидел человека. Он сидел на стуле, спиной ко мне. Я настолько был поражен, что на мгновение потерял бдительность. Человек встал, и я быстро съехал по плющу, по дороге потеряв ботинок.

— Вам не показалось странным, что Дизли ушел, оставив гостя одного?

— Подумав, я решил, что видел клиента, который хочет купить что–то из "Келий", и именно поэтому Дизли спешно отправился к моим хозяйкам. После чего и не вспоминал об увиденном. До тех пор, пока не встал вопрос, где мистер Грант, да упокоится его душа, провел прошлую ночь.

— Ты говоришь, что видел человека только со спины? — спросила Гиацинта.

— Да, мадам, но это был очень крупный человек. Как и мистер Грант.

— Звучит убедительно. — Гарри зажег одну из погасших свечей. — Но нам нужен мотив.

— Поняла! — Я тряхнула головой. — Наверняка это имеет отношение к антиквариату. Энгус разбирался в самых разных древностях. Думаю, он подозревал, что в "Кельях" имеется что–то очень и очень ценное. Энгус был замечательным экспертом, но при этом доверчив, как ребенок. Он мог почувствовать в мистере Дизли родственную душу и поделиться с ним своим открытием.

— Да-а, — задумчиво протянул Гарри. — Очень похоже на правду. Вспомни слова Гранта… Скажи им, что мне очень жаль. Возможно, события развивались примерно так. Грант поговорил с Дизли в лавке. Дизли пришел в полный восторг и предложил Энгусу переночевать у него, чтобы с утра пораньше отправиться в "Кельи" и проверить догадку. Думаю, Энгус хотел сразу позвонить моим тетушкам, но Дизли как–то удалось отговорить его.

— Дизли мог спокойно сказать, что их нет дома, — подала голос Шанталь.

— А потом он под каким–то предлогом улизнул. Ранним утром Дизли по телефону сообщил Энгусу, что находится в "Кельях", и попросил его немедленно прийти на Тропу Аббатов, так как одна из сестер грозится повеситься на старом вязе.

Гиацинта презрительно фыркнула.

— Если дело обстояло именно так, то мистер Грант меня безмерно разочаровал. Как он мог поверить в подобную чушь! Мы с Прим никогда не позволим себе столь вульгарный аттракцион в общественном месте.

Гарри посмотрел на Шанталь.

— Ты говорила о пасьянсе… то есть терпении. Интересно… интересно, не знал ли Дизли и раньше, что в доме есть какая–то ценная вещь? Это прекрасно объяснило бы его назойливые визиты. Выжидал подходящий момент, когда можно будет заграбастать главный приз.

— Дизли всегда платил очень прилично, даже щедро. Он купил у нас мебель, серебро и книги, грех было бы жаловаться. — Глаза Гиацинты сверкнули из–под полуприкрытых век. — Когда речь заходит о деньгах, у нас с Примулой голова работает как надо. Прежде чем позволить мистеру Дизли заняться скупкой наших вещей, мы выяснили рыночные цены.

Шанталь покачала головой.

— Думаю, он учел это и поначалу не зарывался. Но, может, в последнее время вы утратили осторожность? Терпение — довольно надежное помещение капитала. Скажите, сейчас вы бы поверили мистеру Дизли, скажи он, что какая–то вещица стоит не слишком дорого?

— Вероятно, да, — вздохнула Примула. Глаза ее затуманились. — Прожив всю жизнь среди старого хлама, мы не питаем того пристрастия к антиквариату, которое встречается у нуворишей. А Клайд всегда жаждал раскопать что–нибудь уникальное. Подумать только! Даже в убийстве проявилась его слабость к старым вещам… Обрядить бедного мистера Гранта в ветхие тряпки… — Примула снова испустила горестный вздох.

-— Тем более что этот факт привлекал особое внимание к "Кельям". А потом подвернулась миссис Гранди, которая оказалась удобным козлом отпущения, — сказала я.

— Вероятно, Годфри убили потому, что он догадался, кто злодей. — Гарри посмотрел на меня. — Кстати, что он тебе сказал? Ты ведь ходила в Чейнвинд–холл.

— Господи, когда ты успела? — всполошилась Примула.

Помедлив, я выложила правду. Интересно, нашла ли полиция рыбный нож и представляет ли он все еще опасность? По лицам остальных было ясно, что они раздумывают над тем же, но Гарри заговорил совсем о другом:

— Итак, Годфри, скорее всего, собирался пополнить запас карманных денег с помощью шантажа и для этого удалил из дома слуг и запер мать. Хорошо, он догадался, что убийца — Дизли, но знал ли истинную причину убийства?

Внезапно комнату залил электрический свет, заставив нас зажмуриться. После того как свечи было загашены, заседание продолжилось.

Минут десять мы ломали голову, как бы вывести мистера Дизли на чистую воду и швырнуть его в руки правосудия. Ужасно мешало одно мелкое обстоятельство: в нашем распоряжении не было ни единой улики. А полиция наверняка благодушествует, арестовав ни в чем не повинную миссис Гранди.

Страш сварил какао. Опустошив чашки, все согласились, что утро вечера мудренее. Гарри решил было провести ночь в "Кельях", но сестры категорически воспротивились. В доме нет свободной кровати, и они ни за что не согласятся, чтобы он спал на диванчике. Очень благовидный предлог. Но думаю, настоящая причина заключалась в том, что они считали неприличным, чтобы холостой мужчина спал под одной крышей с тремя незамужними девицами. Что касается моей особы, то старушки могли бы и не беспокоиться. Честно говоря, их снобизм меня возмутил — Страш, видите ли, не представляет угрозу добродетели, потому что он слуга.

Пожелав Гарри всего хорошего, я без сожаления смотрела, как он выходит за дверь. Эту ночь я проведу в детской не одна, так что если убийце вздумается выкинуть очередной фокус, мы с Мод с ним управимся в два счета.

Взбодрив себя этой мыслью, я двинулась к лестнице. Из гостиной показалась Примула и молча сунула мне бронзовую кочергу. Из–под мышки у нее торчала вторая кочерга. Гиацинта в холле устроила тренировку по фехтованию, размахивая вилкой для тостов. Уж не думают ли они, что Дизли посмеет проникнуть в дом?

Детеныш аллигатора, улыбавшийся мне со своей полки на площадке второго этажа, теперь не казался таким уж очаровашкой. Его зубастая улыбка напоминала улыбку мистера Дизли. Меня вдруг охватило неодолимое желание сбежать вниз по лестнице, распахнуть входную дверь и броситься вслед за Гарри, укатившим на катафалке. Но я поклялась никогда не бегать за ним и не молить о любви и защите…

Гиацинта сделала неотразимый выпад, насадила воображаемого противника на вилку и довольно улыбнулась. Сестры пожелали мне доброй ночи, и я отправилась в детскую. На сердце немного полегчало. Убийца не посмеет пробраться в дом, набитый людьми…

Мод уже спала. Не слишком ли эгоистично будет ее разбудить? Я на цыпочках подошла к кровати, коснулась плеча, но тут же отдернула руку. Завтра. У окна уютно посапывал Берти. Его ярко–оранжевая пижама отлично сочеталась с шевелюрой. Знает ли Берти, кто его настоящие родители? И волнует ли это его?

Я села на постель, скинула туфли и принялась расстегивать блузку. Мод пошевелилась, открыла глаза и привстала. Она откинула назад волосы, и я смутилась, словно застала ее голой. Длинные струящиеся пряди сделали ее неузнаваемой. Я смотрела на Мод, не зная, что сказать. Немного подвинувшись, она похлопала по кровати рядом с собой. На ней была ночная рубашка из розовой фланели — из тех, что так нравились Ферджи.

— Тесса, сядь сюда и расскажи, что происходит. Должно быть, ты неспроста так припозднилась.

Я рассказала о смерти Годфри и об аресте миссис Гранди. Поколебавшись, поведала о подозрениях относительно мистера Дизли. Было бы несправедливо утаить от Берти и его приемной матери правду. Мод согласилась, что миссис Гранди ни при каких обстоятельствах не стала бы убивать Годфри, но в виновности мистера Дизли она сомневалась.

— Не слишком ли большое значение вы придаете его профессии? Ну и что с того, что интересы мистера Гранта лежали в той же области? И можно ли осуждать человека только за то, что он льстец и зануда?

А вдруг Мод права? Неужели мы поспешили осудить мистера Дизли лишь потому, что побоялись внимательней приглядеться к другим кандидатам?

— Может, кто–нибудь еще из гостей, что в тот день играли в карты, имел зуб на мистера Гранта?

Конечно, может. Теперь все может быть. Уж герр Вортер точно имел зуб на Примулу. Неужто я ошиблась, самонадеянно указав на мистера Дизли? Кстати, где сейчас герр Вортер? Есть ли у него, как и у Уитби—Брауна, алиби на время убийства Энгуса? Нахмурившись, я намотала прядь волос на палец и посмотрела в синие глаза Мод.

— Вы ошибаетесь, — сказала я. — Мне очень хочется надеяться, что убийца не из местных, потому что…

— Слушаю тебя?

Берти заворочался, и мы замерли, дожидаясь, когда он вновь уткнется в подушку и засопит.

— Боюсь, что один из местных жителей может оказаться моим отцом. — Я сжимала и разжимала руки. — Сестры, наверное, не рассказали вам мою историю. В "Кельях" я оказалась не случайно. Понимаю, сейчас не самое подходящее время…

— Дорогая Тесса, им и не надо было ничего говорить. Я сразу же поняла, кто ты. — Мод села на кровати. — Ты очень похожа на своего отца. Да, он из местных, нет–нет, не бойся, это не Дизли. — Она внимательно посмотрела на меня. — Уж не подозреваешь ли ты Годфри Гранди? Нет, моя дорогая. Никогда и ни за что!

— Вы, наверное, сотни раз принимали роды, — голос мой был похож на шепот, — но видите ли вы… видите ли вы сейчас во мне того ребенка?

Господи, ну почему я не спрошу ее о самом главном?!

Мод стиснула мои ладони.

— Тесса, прежде чем Фиалка вышла из дома, чтобы отнести тебя на крыльцо священника, она остановилась на пороге, подняла тебя высоко–высоко и сказала: "Самый лучший и самый прелестный младенец в мире!" Милая Фиалка. Я так рада, что она счастлива. Она заслужила…

Я замерла, не способная ни думать, ни чувствовать. Все эти годы гаданий и ожиданий…

Дверь скрипнула, и в комнату с щенячьим визгом влетела Минни. Одним прыжком она подскочила к кровати и цапнула меня за лодыжку. Я попыталась утихомирить собаку, но она ухватила мою юбку и потянула к двери.

— Вероятно, ее не покормили? — растерянно спросила я.

Тайны тайнами, а жизнь идет своим чередом. От этой мысли я почти развеселилась. Молодец, Минни! Теперь у меня есть время прийти в себя. А потом как следует расспрошу Мод.

— Сбегаю на кухню и покрошу ей в миску немного печенья. Я мигом!

— Нужно бы пойти с тобой, но не хочу, чтобы Берти проснулся и обнаружил, что меня нет рядом.

Мод выбралась из кровати. Ночнушка из розовой фланели ладно облегала ее уютную пухлую фигуру, а длинные волосы придавали трогательный и беззащитный вид.

— Не успеете сосчитать до ста, как я вернусь.

Улыбнувшись Мод, я выскочила вслед за Минни в коридор, щелкнула выключателем и поспешила к лестнице. Минни нетерпеливо поскуливала. Может, голод тут ни при чем?.. Меня окатила липкая волна страха. Этот дом был таким большим. Здесь так много уголков и закоулков, где легко спрятаться, притаиться. Кочерга! И почему я не захватила кочергу? Я замешкалась, собираясь повернуть обратно. Затем послышался тихий скрип. Я замерла. Скрип доносился сзади. Он приближался. Медленно, неотвратимо. Беги, Тесса, беги! Я вышла из столбняка и что было мочи понеслась вниз по скользким лакированным ступеням. За спиной раздался чей–то голос, и меня словно стеганули хлыстом. Я рванулась вперед и кубарем покатилась по лестнице, пытаясь ухватиться за перила и хватая пальцами только воздух.

Перил я так и не нашла, зато падать перестала. Чья–то рука крепко держала меня за шкирку. Тихий дрожащий голос произнес:

— Тесса, так можно и шею сломать.

— Гарри! — Я прижалась к нему. — Гарри! Он шел… он шел за мной.

Я хотела оглянуться, но опоздала. Что–то размытое и черное опустилось на голову Гарри, и он со стоном распростерся у подножия лестницы.

— Вот это да! — изумленно выдохнул Берти.

Я подняла взгляд и увидела, как Мод растерянно сжимает в руках кочергу.

Гарри пришел в себя минут через десять, добродушно принял извинения Мод и объяснил, что, уходя из дома, не стал захлопывать дверь на защелку. Он собирался вернуться, когда все лягут спать. И если бы Минни не бросилась ко мне с сообщением, что прибыл гость, Гарри проник бы в дом незамеченным. А если бы Мод не решила разбудить Берти и пойти за мной, я бы не слетела вниз по лестнице. А ведь все действовали из лучших побуждений! Словом, мораль ясна: бдительность хороша, но надо и меру знать. Я прекрасно видела, что у Гарри раскалывается голова, но он продолжал уверять, будто у него лишь небольшая шишка и к утру она рассосется. Надо бы уложить его на диванчик в гостиной, хорошенько взбить подушки и не забыть про холодный компресс на лоб…

Остановись, Тесса! Этот человек — подлый предатель, ты не забыла?

Мы вернулись в детскую и забрались в наши лилипутские кроватки. Свернувшись калачиком под пуховым одеяльцем, я ждала, когда Берти заснет, а мы с Мод возобновим прерванный разговор.

Так, значит, Фиалка… Заснул вовсе не Берти, заснула я. Самым постыдным образом. Напоследок успев подумать, что так и не выяснила, что же хотел поведать мне Берти.

Мне снился кошмар.

…Со всех сторон на меня неслись монахи, судорожно взмахивая гигантскими крыльями. Я бежала мимо бесконечной водосточной трубы, откуда хлестали яростные дождевые потоки. Куча мокрого тряпья, валявшаяся в луже, вдруг превратилась в Годфри. Он увлеченно листал огромный том с картинками, на корешке которого значилось: "Бесценная редкость".

"Это мой милый мальчик! — Из темноты верхом на гигантской пробирке выплыла ведьма. Я узнала миссис Гранди. — Все готово к свадьбе. Правда, наша дорогуша Тесса чудесно выглядит?"

Неправда. Я выглядела невестой, более подходящей для гроба, нежели для алтаря. И зачем я только подумала о гробе?! Поздно… Из мрака выскочил мистер Дизли и, хохоча, вцепился мне в горло. Я хрипела и отчаянно извивалась, силясь высвободиться. А напротив стоял человек в черном костюме и что–то торжественно говорил. На лацкане висела карточка с именем. Артур Уилкинсон. Ах да, муж Фиалки! Сквозь собственный предсмертный хрип я слышала, как мистер Артур Уилкинсон любезно сообщает, что кремацией он не занимается. Так что если я хочу сгореть в адском пламени, то мне следует обратиться к другому гробовщику, но он с радостью оповестит Фиалку о том, что виделся со мной…

Тут я проснулась. Несколько мгновений мне казалось, что смерть Энгуса — лишь часть недавнего кошмара. Но, увы, реальность тотчас все расставила по местам.

Пейзаж за окном не улучшил моего настроения. Дождь уныло барабанил по стеклу, небо было грязно–серого цвета, словно его вываляли в лежалой муке. Я обвела детскую взглядом. Пусто. Мод и Берти исчезли. На кровати у окна пламенела пижама Берти. Часы показывали девять. Пора вставать.

Выскользнуть из постели я не успела. Раздался стук в дверь, и в комнату вошли Гиацинта и Примула. Обе были полностью одеты: Гиацинта в платье с мелким красно–желтым рисунком, а Примула — в темно–синюю юбку, голубенькую блузку и такого же цвета кардиган.

— Доброе утро, дорогая, нам нужно с тобой посоветоваться.

Сестры говорили в унисон и почти шепотом. Казалось, они все еще пребывают во власти ночных страхов. Наверное, стены в этом доме имеют уши или же мистер Дизли вскарабкался на яблоню и нахально подслушивает. Примула просеменила к окну и плотно задернула гардины. Затем сестры сели на кровать Мод и сложили руки на коленях.

— Мод отправилась по делам, а Гарри — этот упрямец все–таки прокрался в дом — забрал Берти с собой. Мальчик захотел посмотреть на лошадей и… — Гиацинта запнулась.

— Удивительно, как это Мод решилась доверить ему Берти, — буркнула я, натягивая одеяло по самый нос. — Она же совсем не знает Гарри.

— Верно, милая, но Мод хорошо знала его деда. Он часто наведывался в "Кельи". Очаровательный старый распутник, Гарри весь в него. Нисколько не похож на своего отца. Ну и слава богу, того во Флаксби—Мид не выносил никто. Отвратительное сочетание самомнения и жеманства. Правда, надо отдать ему должное — он искренне любил "Кельи".

— В самом деле? — Я еще выше натянула одеяло, оставив снаружи лишь глаза.

— Не беспокойся о Берти, дорогая. Мод уверена, что с мальчиком ничего не случится, Гарри за ним присмотрит. Знаешь, мы с Примулой ни на минутку не заснули. — Судя по черным кругам вокруг глаз, так оно и было. Да и серьги Гиацинты (на сей раз в виде устрашающих кинжалов) покачивались сегодня как–то вяло.

— Нам пришла одна мысль, но мы ничего не сказали ни Гарри, ни Мод. — Примула разгладила аккуратно заштопанные рукава кардигана. — Милый мальчик решит, что наше предложение слишком опасно. Возможно, так оно и есть, но мы с Ги–ацинтой считаем своим моральным долгом лично поймать коварного мистера Дизли.

Гиацинта кивнула.

— Негодяй едва не опорочил мою сестру, надеясь, что я буду вне себя от ревности и злости. Он хотел, чтобы мы вцепились друг другу в глотку, но не рассчитал глубину нашей привязанности. А кроме того, ему и в голову не пришло, что мы способны быть столь же безжалостны!

— Наверное, это не по–христиански, но мне это доставит удовольствие! — Лицо Примулы покраснело, и круги под глазами стали менее заметны. — Мы столько лет играем роль сумасбродных старух, что смена амплуа будет настоящим испытанием. Но ради доброго дела не грех немного и помучиться.

Господи, о чем они толкуют?

— Дорогая, мы собираемся взять пример с Годфри. Немного пошантажировать подлого убийцу. Мы, точнее, ты, Тесса, заманишь мистера Дизли в "Кельи". Не беспокойся, как только он окажется в наших руках, ты отойдешь в сторону. Мы с Ги–ацинтой заведем его в тайник, откуда он не сможет выбраться, пока ему не позволят. Он так мечтал увидеть наше укрытие. Милая моя, да мы с легкостью заманим его туда. А вот потом!.. Скажем ему, что у нас есть улики. Нам даже не придется уточнять, какие именно. Ведь на воре, как известно, шапка горит…

Я мигом высунула нос из–под одеяла.

— Вы заблуждаетесь. Мистер Дизли наверняка потребует предъявить доказательства. Знаете что? Давайте скажем ему, будто Годфри вручил мне запечатанное письмо, которое следовало вскрыть только в случае его внезапной смерти… впрочем, остальное неважно. Но почему именно я должна сыграть роль приманки?

— Милая моя! Ну разве непонятно? — Примула досадливо покачала головой, разочарованная моей бестолковостью. — В первую очередь его нужно вывести из равновесия. Сыграв на его тщеславии и похоти, мы получим преимущество. К тому же ты ведь работала в галерее у мистера Гранта. Подлый Дизли вполне может подозревать, что ты углядела сокровище, за которым он охотится. Вижу, ты уже все поняла, дорогая! Напиши на самой лучшей бумаге цветистое послание, полное сентиментального восторга первой девичьей страсти к умудренному опытом джентльмену среднего возраста, и попроси его навестить тебя сегодня днем, когда мы с Гиацинтой отправимся покупать траурные венки. Мол, тебе не терпится показать одну любопытную вещицу, имеющуюся в "Кельях". Милая Тесса, это же так просто! Главное, чтобы письмо дышало очарованием наивной глупости и желанием покрасоваться.

— Да–да, Тесса! — подхватила Гиацинта. — При твоем необыкновенном таланте все романтизировать это пара пустяков. А когда старый хрыч приковыляет, ты укроешься здесь, в детской, предоставив прочее нам с Примулой.

— И вы останетесь наедине с негодяем, который совершил два убийства? Может, с утра я туговато соображаю, но, думаю, догадываюсь, почему вы не посвятили в свой потрясающий план Гарри.

— Милая! — Гиацинта расправила худые плечи. — Мы же старухи! Чем рискуем? Несколькими годами жизни, и только!

Храбро улыбнувшись, Примула похлопала меня по руке.

— А тебя мы попросили бы проследить — если случится самое худшее, — чтобы Гарри устроил нам достойные похороны… Увы, нам не суждено было испытать предсвадебных волнений, но мы всегда мечтали о шикарном переселении в мир иной! — Она вздохнула. — А теперь, дорогая, давай спустимся в столовую и подкрепимся. Плотный завтрак будет как нельзя кстати — нам ведь потребуются все силы. А потом ты напишешь письмо и Страш доставит его по назначению. Прошу тебя, милая, не надо дуться! Страша мы тоже исключили из последнего действия спектакля. Передав бумагу мистеру Дизли, он отправится в Лондон, чтобы выяснить все, что только возможно, об этом негодяе.

— А Шанталь? — Ревность всколыхнулась во мне с прежней силой.

— Когда мы с Примулой и мистером Дизли войдем в тайник, — ответила Гиацинта, — Шанталь займет пост у камина. Если все пойдет хорошо… Как только негодяй поддастся на наши угрозы и согласится выплачивать ежегодную ренту в обмен на молчание, я постучу по кирпичной трубе. В старых домах звук прекрасно распространяется по стенам. Услышав стук, Шанталь тотчас поспешит в полицию.

Как всегда! Самая выигрышная роль достается Шанталь.

— Но две сторожевые собаки лучше, чем одна, — упорствовала я.

Гиацинта поджала оранжевые губы.

— Гарри очень рассердится, если мы подвергнем тебя опасности. Когда мы с Прим впервые завели речь о том, чтобы взять тебя в Чейнвинд–холл на карточную игру, нас больше всего беспокоила реакция нашего племянника.

Фи! Перекинув через плечо один конец одеяла, я соскочила с кровати. Если они боятся Гарри, то я‑то ни капельки не боюсь! И почему сестрицы считают, будто он не станет возражать против того, чтобы рисковала Шанталь? Их не волнует, что мистер Дизли может вырваться из тайника и перевернуть дом вверх дном, нет, этих интриганок волнует, что я испорчу их великий план. Я им всем покажу! Никто не заставит меня, словно наказанного ребенка, сидеть в детской!

Может, позвонить Гарри? Нет–нет, вовсе не затем, чтобы услышать его голос, а потому, что это тот редкий случай, когда я отчаянно нуждаюсь в мужской поддержке. Если бы я так и поступила, мы, возможно, избежали бы последующего ужаса. Но я посмотрела на доверчивые лица сестер Трамвелл и поняла, что не могу обмануть их, как Гарри обманул меня. Слишком уж хорошо знакома мне горечь предательства.

* * *

Сидя в столовой и попивая кофе, я создавала литературный шедевр на бледно–розовой бумаге, украшенной цветочками.

Милый, милый мистер Дизли… Нет–нет, милый Клайд! (Вы ведь не станете возражать, если я буду называть Вас Клайдом?) В "Кельях" я наткнулась кое на что очень интересное, и, поскольку в свое время работала у мистера Гранта… — перо дрогнуло, едва не посадив кляксу, — я подумала, а вдруг… Но, может, лучше все объяснить при встрече? Не могли бы Вы прийти сегодня в полдень? Сестер Трамвелл дома не будет, равно как и слуг, так что мы сможем поговорить без помех…

Примула заглянула через мое плечо.

— Звучит неплохо. Теперь подпись со страстным росчерком на конце.

Страш пришел в восторг, когда узнал, что его отправляют в Лондон в качестве шпиона выведывать прошлое мистера Дизли.

— Мне доставит удовольствие услужить вам и привлечь этого господина к суду ее величества!

С этими словами дворецкий отвесил общий поклон и удалился. Примула вздохнула:

— Боюсь, Страш слишком ревнует нас с Гиацинтой к джентльменам, которые посещают "Кельи". Думаю, он не может представить, что среди мужчин найдется хотя бы один, кто достоин нас.

— И он совершенно прав! — сказала. Гиацинта. — Тесса, тебя не затруднит поставить цветы в гостиной? Я срезала несколько роз и положила на столе в холле.

Дождь прекратился, и в воздухе разлилась приятная золотистая дымка. Глядя на манящую зелень подстриженных лужаек, пестроту цветочных клумб и нежный сумрак лесов, трудно было поверить, что здесь творятся зловещие преступления. В комнате плыл аромат роз, а за окном, над солнечными часами, весело порхала крошечная птичка. Я невольно вздохнула, глядя на эту идиллию.

— Природа, как она прекрасна и как жестока! Примула села напротив меня и водрузила на колени корзинку с вязанием.

— Дорогая, ты выглядишь уставшей, — проворковала Гиацинта. — Знаешь, Прим, мне кажется, нам не помешает выпить твоего замечательного травяного чая, того самого, что ты составила прошлым летом из диких цветов. Помнишь, какой получился восхитительный напиток?

Примула кивнула.

— Он действительно неплох, раз так нравится Минни.

— Кстати, где Минни? — спросила я, внезапно осознав, что сегодня еще не видела собаку.

— Удалили от греха подальше. — Примула встала. — Гарри прихватил ее с собой, я даже немного обиделась, что она с такой готовностью пошла с ним… Впрочем, неважно. Я всегда мелю вздор. По–моему, в загашнике у меня остался еще пакетик. Тесса, будь добра, позвони Шанталь и попроси ее вскипятить воды. Чайник нам не понадобится, так как лепестки следует заваривать прямо в чашке. Гиацинта, ты не помнишь, где у меня тайничок?

— В шкафчике, за бутылкой со сливовой наливкой.

Через несколько минут Примула вернулась с коричневым бумажным пакетиком. За ней следовала Шанталь с полным подносом. Я невольно залюбовалась ее точеным профилем. Мужчина должен быть круглым идиотом, чтобы отказаться от такой девушки. Красивая, умная, загадочная…

Почему Гарри не звонит? Цветочное варево начало действовать. Гиацинте с Примулой надо перестать позвякивать ложками и побыстрее выпить этот чудесный чай. Еще один глоток, и я поставила чашку, с блаженной улыбкой глядя, как чашка валится на бок. Что это с ней? Рука вяло потянулась ко рту, чтобы прикрыть зевок. Замечательный напиток, так успокаивает… Если я сейчас же не встану, то непременно засну…

— Ты устала, Тесса, — раздался чей–то голос. Наверное, это была Шанталь, но фигура выглядела какой–то размытой.

Силясь подняться, я с удивлением обнаружила, что Гиацинта с Примулой слились в двуглавое чудовище, которое медленно покачивалось напротив меня. Моргнув, я сумела их разделить, но это усилие потребовало всех моих сил. Ноги внезапно налились тяжестью. Что же со мной такое? Неприятное подозрение зародилось где–то на периферии затуманенного сознания… В чае снотворный порошок… Этого не может быть, они не могли так поступить со мной… Я выпрямилась и почувствовала себя чуть лучше. Правда, руки–ноги по–прежнему не слушались, но я все еще боролась со сном.

Презрительно отвергнув помощь Шанталь, я дотащилась до детской, остановилась посреди комнаты и подумала: "Ложиться не буду, лучше приберусь". Высмотрев тряпку на корзине для бумаг, я побрела к ней, как к спасательному кругу, и едва не потеряла равновесие. Размахивая тряпкой, я бродила по комнате, тщетно пытаясь стереть пыль со шкафа, спинки кровати, скомканных одеял и… Руки не слушались меня, выделывая в воздухе витиеватые кренделя. Вот уж никогда не думала, что они способны на такие выкрутасы. Но что это? Скрип? Шаги на лестнице?

Я попыталась подкрасться к двери, но запуталась в качелях. Веревки живыми змеями оплели тело, я хотела вырваться, но качели лишь туже сжимали кольца. Ловушка… Кто–то устроил посреди комнаты ловушку! В голове царил туман. Зло… меня со всех сторон окружает зло… Качели–убийцы…

Надо замереть. Помогло, качели тут же ослабили хватку. Ага, коварство всегда можно победить, призвав на помощь хитрость и терпение! С радостным смехом я отскочила от качелей–убийц и бросилась к двери, которая почему–то вдруг прикинулась окном. Открытым окном, за которым шелестела яблоня. Яблоня… Может, хоть она — друг?..

У меня закружилась голова, но на этот раз от яркого воспоминания. Оранжевое! Если мне удастся повесить на яблоню что–то оранжевое, я спасусь и от качелей–убийц, и от этих шагов на лестнице… Пижама Берти пламенела на кровати оранжевым пятном.

Превозмогая слабость, я поплелась за пижамой, словно безногая черепаха. Вот и кровать. Пальцы стиснули мягкую ткань. Теперь обратно. Как же далеко окно. На том конце света… Никогда мне не добраться до него… Рука судорожно дернулась, и пижама, вспорхнув гигантским оранжевым какаду, примостилась на ветках яблони.

Я соскользнула на пол, не в силах шевельнуть и пальцем. А что, если убийца вовсе не мистер Дизли, а… Глаза закрылись, я погрузилась в душную темноту.