Сплошной обман

Глава тринадцатая

Умереть! Нет, бедная Минерва не умрет! Как хорошо, что я вовремя наткнулась на нее. Самое трудное — спустить собачку вниз, идти придется в кромешном мраке, поскольку нести одновременно и Минни и свечу невозможно. Спуск был долгим и медленным, но за это время я успела все хорошенько обдумать и прийти к выводу, что не стоит тревожить сестер. Пожилых людей не рекомендуется будить посреди ночи дикими криками и дурными известиями. Вот если мне не удастся привести Минни в чувство, тогда я разбужу старушек, но сначала попытаюсь управиться сама.

Я отнесла Минни на кухню и уложила в большое кресло у камина, после чего приготовила крепкий растворимый кофе, использовав для этого чуть теплую воду. Разжав мощные челюсти Минервы, влила жидкость в ее неблагодарную глотку. Вырвавшееся из глубин собачьего желудка урчание не могло меня остановить: чем горше лекарство, тем оно полезнее. Я так и сказала Минни, и чудо произошло. После третьей кружки кофе Минерва бодро подскочила и рванулась к садовой двери, требуя, чтобы ее немедленно выпустили.

Натура человеческая переменчива, и мой восторг по поводу внезапного выздоровления Минервы быстро пошел на убыль. Если она увяжется за мной к развалинам, то поднимет такой гам, что разбудит не только мертвых монахов, но и сестриц Трамвелл. Однако я жестоко ошибалась. Минерва улизнула в темноту еще до того, как я пересекла лужайку. Если Гарри дождется меня, я, так уж и быть, прощу неблагодарную собаку. Но если Гарри ушел, тогда другое дело, придется высказать Минерве все, что я о ней думаю, В темноте циферблата часов было почти не видно, а во время реанимации Минервы я не удосужилась взглянуть, который час.

Вот и развалины. Одна из теней отделилась от прочих и направилась в мою сторону.

— Где тебя черти носят? — сварливо буркнул Гарри, и от его недовольного тона у меня словно крылья за спиной выросли.

Я стрелой преодолела расстояние, разделявшее нас, и повисла у него на шее, не забыв впиться в его губы поцелуем оголодавшей вампирши. Секунд пять Гарри крепко прижимал меня к себе, а потом — вот бесчувственное создание! — решительно оттолкнул.

— Опоздала всего на две ночи и на два с половиной часа, — холодно сообщил он, взглянув на часы. В отличие от моих они были современными, со светящимся циферблатом.

— Но я же не обещала, что приду в какую–то определенную ночь, — возразила я.

— Так же, как не опаздывать на три часа! — отрезал Гарри. — К твоему сведению, уже почти шесть.

— Не может быть! Твои часы, наверное, неправильно идут, или…

О нет! Я вспомнила про ощущение, будто проспала дольше, чем показывали часы. Видимо, старинный хронометр Энгуса попросту остановился, а я, даже не заметив этого, завела его.

Прошмыгнув мимо Гарри, я села на обрушившийся кусок стены. Влажный и холодный камень ничуть не улучшил моего настроения. Между двумя искрошившимися колоннами проступало розовеющее небо. Гарри сел рядом. Его рука на мгновение зависла у меня над головой, словно собираясь отвесить подзатыльник, затем нежно коснулась моих волос.

— Прости, Тесс. Я вовсе не сержусь, просто очень беспокоился. Не пора ли оставить свою навязчивую идею? Ведь ты ничего не нашла, правильно?

— Почему ты так уверен? На самом деле со времени появления в "Кельях" я выяснила уйму интересных фактов, один из которых имеет непосредственное отношение к тебе.

Я ссутулилась.

— Откуда этот тон? — Гарри оставил в покое мою голову и занялся руками. — Тесса, ты знаешь, как сильно я за тебя беспокоюсь. — Его ладонь ласково сжала мои пальцы, голос был нежен. — Если мои поступки заставили тебя думать иначе, то это только потому…

Что он такое говорит?

— Так ты знал! — воскликнула я, вырываясь. — Ты ведь знал, негодяй, когда я решила проникнуть в "Кельи", что твоя любовница–цыганка подвизается там в роли служанки… — Голос мой затих. Изумление на лице Гарри было столь неподдельным, что я устало опустилась на камень и неуверенно коснулась его рукава. — Прости, Гарри. Это подло с моей стороны. Если бы ты знал, что Шанталь работает в "Кельях", ты бы меня предупредил. — Гарри продолжал молчать. Я угрюмо оглядела развалины. — Ты ведь видел ее, когда прошлой ночью приходил сюда? И эта встреча не застала тебя врасплох, так? А что она? Шанталь видела тебя? Ты с ней говорил? — Теперь моя рука вцепилась в его рукав, я презирала себя за отчаяние, сквозившее в голосе. Лицо Гарри, освещенное первыми робкими лучами солнца, было таким прекрасным. — Это настоящая комедия ошибок.

— Нет, — он покачал головой. — Она меня не видела, и мы не разговаривали. Ее присутствие, конечно, усложняет положение, но раз Шанталь до сих пор не выдала тебя, думаю, ты можешь быть уверена, что она этого не сделает и впредь.

Мужчины — такие легковерные создания, но я не стала развивать тему Шанталь. Очень кстати вспомнив про письмо к папе, я протянула конверт Гарри. Он сунул его в карман джинсов и вновь принялся гладить меня по голове. Я почувствовала себя в безопасности, впервые за последние дни, что было довольно странно, потому что, в сущности, мне ничто не угрожало. Даже если бы Шанталь выдала меня, то самое большее, что пришлось бы пережить, — это жгучий стыд. Если кому и грозили настоящие неприятности, так это Гиацинте и Примуле.

— Гарри, я беспокоюсь о сестрах Трамвелл. В среду вечером мы ездили играть в карты в Чейнвинд–холл к местному сквайру, и, хотя Гиацинта с Примулой выиграли, боюсь, им не всегда сопутствует удача, поскольку они продали почти всю мебель и теперь принялись за серебро и книги. И самое неприятное в этом… Ты не поверишь, кто был среди гостей…

Гарри рассмеялся и закрыл мне рот рукой.

— О, Тесса! Твое воображение — это просто ведьмин котел.

Я оттолкнула его руку.

— Говорю тебе, эти женщины играют по–крупному, и более того, они занимаются шулерством. Надо отдать им должное, сестрицы подходят к этому весьма творчески, но кое–кто сумел догадаться про их шахер–махер. И этот кто–то — Энгус Грант!

— Тот человек, у которого ты работала в "Наследии"?

— Именно!

— Насколько я понимаю, он тебя не выдал. — Гарри встал и принялся вышагивать перед моим носом. Было уже достаточно светло, чтобы я могла разглядеть толстый вязаный свитер оливкового цвета и линялые старые джинсы. — Ты говоришь, Грант заметил фокусы твоих благодетельниц. Он что, тут же поднял шум? — Голос его не сулил ничего хорошего.

Я испуганно подумала, что Гарри теперь будет считать "Кельи" игорным притоном и постарается вытурить меня оттуда, пока две милые старушки не уничтожили остатки моей добропорядочности. (Милые! Гиацинту с Примулой можно назвать какими угодно, но только не милыми…)

— Энгус настоящий джентльмен, он никогда не пойдет на публичный скандал, если этого можно избежать. В Чейнвинд–холле был еще один человек, некто Фриц Вортер, который чуть не нанес Примуле… э–э–э… телесные повреждения… Энгус приезжал вчера, чтобы усовестить и предупредить сестер…

Мои слова перебил далекий душераздирающий вой. Я испуганно взглянула на Гарри.

— Наверное, какое–то животное. Попало в ловушку или еще что–нибудь… — Гарри помог мне встать. — Пойдем посмотрим.

— Это, должно быть, Минерва, собачка из "Келий". Я недавно нашла ее на чердаке, бедняжка была в полубессознательном состоянии. Мне казалось, что Минерва полностью оправилась, иначе я ни за что бы не выпустила ее из дома.

Гарри настороженно прислушивался. Окрестности снова огласил мучительный вой. Гарри потащил меня вперед.

— Я был не прав! Так воют не от боли. Это больше похоже на…

— На что?

Мы перелезли через разрушенную стену. Если что–нибудь случится с Минервой, старушки не переживут!

— На ужас. Собака до смерти напугана. Слушай! Звук доносится с аллеи. Пошли! — Он потянул меня к Тропе Аббатов.

Господи, неужели нашелся человек, способный покуситься на безобидную Минни? Похоже, что так. Кто–то явно желал собаке зла. Только сейчас я сообразила, что чердачная дверь была плотно затворена. Минерва не могла закрыть ее, сама дверь тоже не захлопнулась. Кто же поднимался ночью на чердак? Примула говорила, что туда редко заглядывают. Шанталь? Но цыганки не было дома.

Листья на вязах были почти черного цвета. Покров из ветвей не пропускал ни лучика света. Тайное перешептывание деревьев стало громче, когда мы ступили под их сень. Воздух на Тропе Аббатов был холодным и каким–то липким. И почему я так ненавижу это место? Только ли потому, что оно пропитано моей ложью? Я вернусь в "Кельи", признаюсь во всем сестрам и попрошу их о прощении.

Разве такая мелочь, как шулерство в картах, может сравниться с моим обманом?

— Гляди, Тесса! — хрипло выдохнул Гарри.

В самом центре Тропы Аббатов на земле простерлась тень. Тень… размером с человека. Неестественно вывернутые ноги прикрывала темно–коричневая ряса. Лицо закрыто капюшоном. Ряса подвязана тонкой бечевкой. Облачение монаха. Этот человек в сильном подпитии возвращался с костюмированной вечеринки и упал? Но кого могло занести в это безлюдное место в такой неурочный час? Гарри протянул руку, чтобы откинуть капюшон, и я едва сдержала крик. Остановись, время! Остановись или поверни вспять, вернись к тому дню, когда я впервые попала во Флаксби—Мид.

Я сделала движение, чтобы перехватить руку Гарри, но вместо этого ткнулась во влажную коричневую ткань. Поднесла ладонь к лицу. Она была в крови…

— Бедняга, — прошептал Гарри.

Я перевела взгляд на лицо человека и судорожно сглотнула. Где–то совсем рядом снова завыла собака.

— Энгус, — прошептала я, касаясь его лица. — Не умирай. Пожалуйста, не умирай, Энгус. — Слезы капали мне на руки. — Это Тесса, я люблю тебя, Энгус.

— Энгус Грант, — тихо сказал Гарри. — Посторонись, Тесса. Он едва жив. Ему нужен воздух. Будь умницей, сбегай за подмогой. Вызови "скорую помощь" и полицию. Я останусь с ним.

Полиция… Она найдет, кто это сделал, выяснит, кто нарядил Энгуса в этот ужасный костюм, кто завлек его сюда. Но мне все равно, кто и зачем это сделал, если только…

— Я не могу его бросить!

— Тесса, послушай, тебе нельзя здесь оставаться. Маньяк, возможно, скрывается где–то поблизости.

Я нащупала ладонь Энгуса и принялась ее растирать. Какая она холодная. Ох, если бы я только могла привести его в чувство, оживить… Сквозь слезы я видела, как белые губы пытаются что–то произнести. Раздался едва слышный вздох, я нагнулась еще ниже и уловила слабый шепот:

— …собачка.

— Да, Энгус, это она сообщила нам, что вы попали в беду. Но теперь с вами все будет в порядке.

В уголках губ выступила розовая пена.

— …собачка… Мин…

— Что собачка? — тихо спросил Гарри. Глаза Энгуса открылись, и он в упор посмотрел на меня. Губы его раздвинулись в улыбке.

■— Тесса, детка, я так рад, что ты здесь. — Энгус говорил с усилием, но отчетливо. — Мнимый друг… звонок… женщина хочет покончить с собой… повеситься в этом месте… скажи им, что мне очень жаль… я никогда не умел держать рот на замке… скажи им, что я очень люблю двух своих тетушек…

Он умер. Никогда прежде я не видела умирающих, но теперь точно знала: Энгус только что умер. Это была моя вина. Я одна во всем виновата, ибо Энгус вернулся, чтобы встретиться со мной. Да, он сказал сестрам, что хочет прекратить их карточные безобразия, но он не стал бы устраивать травлю…

— Тесса, мне очень жаль, но не думаю, что его можно было спасти, даже если бы мы подоспели раньше. Бедняга… У него есть другие родственники, кроме тех двух тетушек в Данди?

Рука, которую я подняла, чтобы вытереть лицо, замерла в дюйме от щеки.

— Откуда ты знаешь, что они живут в Данди?! Ладно, неважно. Какое это имеет значение. — Я потерла глаза. — Кто бы это ни сделал, он за это заплатит!

— Нам следовало спросить его, узнал ли он нападавшего. По крайней мере мы знаем, что это женщина, она заманила его на тропу, пообещав повеситься на дереве.

Женщина…

— Судя по всему, — Гарри провел над грудью Энгуса, не касаясь ее, — его закололи. Полагаю, было бы слишком большим оптимизмом надеяться, что убийца выронил нож, когда на него бросилась собака.

— Нет! — воскликнула я. — Нет, Гарри, нет! Я не желаю слушать о таких ужасах. Энгус, он…

Шорох, раздавшийся неподалеку, заставил нас вскочить. Убийца возвращался! Зачем? Чтобы подобрать орудие убийства или устранить свидетелей на тот случай, если Энгус сказал слишком много? Я вспомнила, как мы с Гарри стояли друг против друга на Тропе Аббатов, а Примула продиралась сквозь заросли…

Что–то с глухим стуком упало у меня за спиной, я резко обернулась. На земле лежал Берти.

— Это не я, — захныкал мальчик. — Честное слово, не я! И я ничего не видел. Скажите всем, что я не виноват.

— Не болтай чепухи, Берти! Никому и в голову не придет, что это сделал ребенок.

Облегчение, смешанное с горем, придало моему голосу неожиданную резкость. Гарри развернул меня так, чтобы Берти не мог видеть тело Энгуса. Но мальчик, даже не удосужившись отряхнуться, обогнул нас.

— Он мертвый? Мертвый?!

Гарри кивнул. Отпихнув ногой упавшую ветку, он взял Берти за руку и оттащил на обочину.

— Ты мужественно ведешь себя, старина, но убийство, особенно на голодный желудок, слишком тяжелая пища. Полежи–ка на травке.

— Я не собираюсь терять сознание, — дрожащим голосом произнес Берти. Что верно, то верно. Судя по виду, его скорее тошнило. Лицо мальчика цветом напоминало лежалые водоросли.

Присев на корточки, я обняла Берти. Тишина вокруг нас была настолько полной, что, когда ее нарушила хрустнувшая ветка, я судорожно прижала мальчика к себе. Он поднял голову.

— Прости, малыш. Это, наверное, мышка или птичка. С тобой все будет в порядке, Берти. Честное слово.

— Более чем в порядке, — раздался над нами холодный голос Гарри. — Полиция не станет мучить тебя. Они просто пустятся в пляс от радости. Еще бы! Ты же главный свидетель. Газеты будут расписывать, как ты помог Скотленд—Ярду в расследовании, и ты увидишь, как твои школьные товарищи позеленеют от зависти.

— Я ничего не видел! Совсем ничего.

— Тесс, отведи его домой.

— Хорошо… — Я ласково погладила Берти по голове. — А Фред? Он ведь не такой впечатлительный, как ты? Уверена, он выглянул сквозь листья, когда услышал…

Продолжить я не успела.

— Фред? С тобой еще один мальчик? — Гарри помог нам встать. — Где он?

Берти почесал ободранную коленку.

— Удрал. Но он мне сказал, что тоже почти ничего не видел. Листья мешали, а вытянуть голову он боялся…

Хрустнула еще одна веточка.

— Но все–таки он что–то видел, правда? — упорствовала я и вдруг испугалась.

Да, я хотела узнать, кто совершил это отвратительное преступление, но при этом боялась, что не смогу ненавидеть убийцу. Я боялась, что преступление окажется как–то связано с "Кельями".

Гарри прижал палец к губам. Я тупо уставилась на него. Медленно, очень медленно до меня доходило, что нет ничего глупее, чем торчать здесь и обсуждать убийство бедного Энгуса. Убийца мог находиться далеко, но с тем же успехом он мог сидеть в соседних кустах и мотать на ус все наши разговоры.

— Пошли, Берти. — Я потянула мальчика за руку. — О Фреде мы поговорим потом.

Но Берти не сдвинулся с места. До чего ж своевольный ребенок!.. Прежде чем я успела сообразить, что он собирается сделать, Берти сбивчиво заговорил:

— Было очень темно, и все случилось так быстро. Фред знает только, что два человека шли по дорожке. Один человек наклонился, схватил палку и ударил второго человека. А потом стал оглядываться, будто что–то искал на земле. Фред больше ничего не видел. Он испугался и закрыл глаза. А потом наступила тишина. Фред сидел как мышка, пока не появилась собачка…

— Уходите же! — нетерпеливо сказал Гарри.

— Я не хочу оставлять тебя одного.

— Не глупи!

Я все еще колебалась, и Гарри подтолкнул меня в спину. Теперь уже и Берти тянул меня прочь от этого жуткого места. Мы дошли почти до середины тропы, когда Гарри крикнул:

— Тесса! — Я развернулась. — Тесса, сейчас не время… Просто знай, что я тебя люблю.

Его слова достигли верхушек вязов и были подхвачены проснувшимися птицами. Меня захлестнула радость, но я тут же устыдилась. Энгус… он бы понял и порадовался вместе со мной.

Берти крепче сжал мою руку.

— Можете считать меня чокнутым, мисс, но этот господин ужасно похож на того бандита, что напал на вас тогда. Вы его, конечно, не помните, но…

Я быстро потащила мальчика к просвету, видневшемуся в конце аллеи. Деревья все ближе подступали друг к другу, ветви все ниже нависали над нашими головами… Если сказать Берти, что он ошибается, а потом, во время расследования, всплывет, что… Ох, сколько же всего всплывет в процессе расследования. Наш обман… Боже! Ведь в самый первый вечер Мод сказала, что еще одно такое нападение может закончиться чьей–нибудь смертью… Конечно, когда я объясню полиции, что знакома с Гарри давным–давно, что мы с ним всего лишь затеяли небольшую мистификацию, преследуя вполне благородные цели, они оставят его в покое. Ты уверена, Тесса? А может, полиция сочтет Гарри полным психом, как и тебя? Вдруг полицейские решат, что Энгус раскрыл наш обман и мы с Гарри убили его…

Впереди в неверном свете показался человеческий силуэт. Женщина… Гарри воспринял предсмертные слова Энгуса как однозначное указание, что убийцей была женщина. К нам быстро приближалась велосипедистка.

— Берти! — воскликнула Мод, нажимая на тормоз. Полы темно–синего плаща взлетели вверх. — Что ты здесь делаешь? Ты ведь должен спать в своей кроватке! К сожалению, я задержалась в Чейнвинд–холле.

Берти вырвал у меня руку и бросился к Мод, тоненько подвывая.

— Не сердись, тетя Мод, пожалуйста, не сердись! Случилось что–то ужасное. Там человек… он мертвый, тетя Мод, совсем мертвый!

— Что?! — Мод соскочила с велосипеда и испуганно посмотрела на меня. — Это не очередная фантазия Берти?

Ее большие пухлые руки ласково обхватили мальчика, и мне тоже захотелось укрыться в ее теплых объятиях. Счастливец этот Берти.

— Это правда. Тело вон там… — Я медленно подошла к ним. — Его зовут… звали Энгус Грант. Он был одним из гостей в Чейнвинд–холле. Мы с Берти направляемся в "Кельи", чтобы известить полицию.

— Но ведь его не убили? Такого просто не может быть… — Мод протянула мне руку. — Если это тот человек с милым шотландским акцентом, то я его хорошо помню. Симпатичный толстяк лет пятидесяти, самый подходящий кандидат для инфаркта. Да–да, у него, должно быть, случился сердечный приступ. Необходимо немедленно его осмотреть, возможно, не так все плохо, как вы с Берти думаете.

Она выпустила мою руку и подтолкнула ко мне мальчика.

— С ним человек по имени Гарри Харкнесс. Не сомневаюсь, что он будет рад, если вы составите ему компанию, но мистер Грант мертв. — Я потерла щеку, чувствуя, как мои лицевые мускулы набухают, словно нарыв. — Его зарезали, а бедняга Берти прятался на дереве, когда это случилось. Вы можете гордиться своим мальчиком, он вел себя очень мужественно, правда, Берти?

Я ущипнула мальчика за ухо, на его макушку упала одна слеза, потом другая.

— Бедненький мой Берти. — Мод накинула на нас свой плащ. — Ты будешь послушным мальчиком, пока я взгляну на того несчастного?

В последний раз обняв Берти, Мод попросила меня проследить, чтобы он выпил горячего чаю, как только мы доберемся до дома, и опять села на велосипед.

Расправив плечи и вздернув подбородок, Берти бежал рядом со мной. Когда мы добрались до развалин, я внезапно поняла, что не хочу возвращаться в "Кельи". Мне не хотелось видеть сестер. А что, если?.. Но нет! Не верю, что они как–то замешаны в этом гнусном преступлении! И дело вовсе не в том, что Гиацинта и Примула могут оказаться моими родственницами. Несмотря на их жуликоватость, они ведь, в сущности, совсем неплохие старушки. Добрые и отзывчивые. Чего только стоит их доверие к такому прожженному типу, как Страш. А как они гордятся сверхъестественными способностями Шанталь… Сестры радушны и гостеприимны, с ними никогда не бывает скучно, а как они привязаны к Минерве, которую никто не решится назвать красавицей. Невероятно! Я даже остановилась от неожиданного открытия. Еще каких–то три–четыре дня назад я без запинки обозвала бы Минни редкостной уродиной, а сейчас у меня язык не повернется дурно отозваться об этой чудесной собаке.

Минни… Именно ее я увидела первым делом, когда мы с Берти вошли в сад. Скаля зубы, Минерва носилась вокруг сквайра Годфри Гранди, который с лицемерной улыбкой пытался ее погладить. Заметив наше приближение, Годфри отдернул руку и быстро сунул в карман.

— О, несравненная Тесса! — Он жеманно улыбнулся. — А я тут пытаюсь подружиться с этим мерзким рассадником блох. Признаюсь, собачки меня никогда не любили, и это так ранит мою нежную душу. Как все–таки жестока жизнь — сегодня утром я особенно чувствителен. Скажите, кто–нибудь из вас видел мою ненаглядную мамулю? Милая старушка ни свет ни заря сбежала из дома в жутком волнении. Сиделка, которой мы платим кучу денег, обещала поискать на Тропе Аббатов, а я отправился сюда.

— Мне очень жаль, но мы не видели миссис Гранди.

— Ну и слава богу! — Годфри стиснул кашемировое жабо.

Я двинулась дальше, не став указывать на отсутствие логики в его словах. Годфри догнал нас, когда мы с Берти уже поднялись на веранду.

— Только между нами, дорогая моя! Мамуля не выносит сестриц Трамвелл. Но она обожает навещать людей, которых терпеть не может. И плевать ей на всякие угрозы, впрочем, я в их серьезность ни капельки не верю… Знаете, драгоценная моя, я почти уверен, что мы найдем мамулю здесь.

— Тогда ее ждет то же потрясение, что и Гиацинту с Примулой, — сказала я ледяным тоном.

В эту секунду балконная дверь отворилась и на веранду вышла Гиацинта. Ей хватило одного взгляда на наши лица, чтобы понять: произошло нечто ужасное.

— Тесса, что такое? Что случилось?!

Огромные серьги Гиацинты на мгновение поплыли у меня перед глазами, пришлось ухватиться за перила, чтобы не упасть. Ноги вдруг превратились в мокрый мякиш, я открыла рот, но язык не повиновался.

Новость вынужден был сообщить Берти.

— Там человек на тропе, мисс. Он мертвый, убитый.

— Что ты говоришь, малыш? Человек на Тропе Аббатов? Уж не тот ли тип на мотоцикле, который… — Гиацинта бросилась ко мне и сжала мои руки. — Тесса, этого не может быть! Это не Гарри! Скажи мне, что это не Гарри!!!