СССР: вернуться в детство 6

21. ДВА НОВЫХ ГОДА — ЭТО ЕЩЕ НЕ ПРЕДЕЛ!

ВЬЕТНАМЦЫ

28 декабря 1987

«Шаманка»

Оля

Вовка пришёл в отпуск — на целых пять недель! Красота!

Видите, какой он у меня ответственный. А я вот на учёбу забила болт. Натурально! Чему они меня могут научить, а? Будете смеяться, но из всех уроков я продолжала ходить только на автодело. Это было для меня, можно сказать, вызовом, и я упорно пыхтела, борясь со страхами и полуобморочным состоянием. Но в день, когда у Вовки учения были, у меня как раз прошло последнее в этом полугодии занятие и промежуточный зачёт. До шестнадцатого января гуляю!

Мы наслаждались ничегонеделанием целых два часа понедельника, потом я устала валяться и начала к Вовке приставать:

— Вов, помнишь, я тебе про новый сюжет рассказывала, что-то у меня тут ступор…

Потом:

— Вов, сообрази, как тут лучше схему взаимодействия в игре построить…

Потом ещё:

— Вов, а расскажи что-нибудь про училище забавное…

Потом я поняла, что имею все шансы до смерти надоесть мужу в первый же отпускной день и пошла к бабушке — чисто переключиться, а то прям прибило меня на поговорить.

И тут Сергеич пришёл!

— Ольга Александровна, а у меня для вас новости!

— Приятные, я надеюсь?

— Весьма, и даже очень.

— Так-так, тогда у вас есть шанс выжить, — тащмайор посмотрел на меня с подозрением. — Как же! Вы точно должны были слышать, что гонцам с плохими вестями в древности отрубали головы. Я не уверена, что прямо все цари и во всех странах, но прецеденты были.

— Мда, — усмехнулся он. — Саблю вострую можете не готовить. Помните наших друзей из вьетнамского центра?

— Помню, конечно! В гости хотят?

— Нет, дело не в этом. Вы в их прошлый визит подарили им несколько книг…

— Боже! Мне присвоят звание почётного вьетнамского писателя?

Сергеич посмотрел на меня… странно.

— Не уверен. Но не исключено. Пока они осуществили перевод двух книг: спортивной книжки для вожатых и «Председательницу».

— И будут печатать⁈ — у меня аж в зобу дыханье спёрло.

— Да. Согласование по линии комитета культуры уже прошло.

— А-а-а-а! Класс! — я помчалась в комнату, где Вова лежал с книжкой в тщетной надежде укрыться от моего эмоционального внимания. — Вова, послушай, чё я скажу — и я сразу уйду, обещаю!

И я вывалила на него вьетнамские новости.

— Ну, раз такое дело, надо встать и выпить морсика. За успех предприятия. Выход на международный рынок, как-никак.

— Я тебя щас тресну!

— Да я серьёзно. А валютные чеки тебе за эти книжки будут давать?

— А я не знаю, — растерялась я. — По идее что-то же заплатить должны? Пошли, Сергеича спросим?

Оказалось, платить будут (вообще, странно было бы, если бы нет), причём за спортивную книжку — не только мне, а всем соавторам. Только получать эти странные чеки придётся ездить в бухгалтерию союза писателей.

— И куда мы с ними? — страшно удивилась я. — В «Берёзку»? За матрёшками? — Мужики выжидательно смотрели на меня, а я развела руками: — Вы в нашей «Берёзке» на Ленина ассортимент видели вообще? Это ж развесистая клюква! Я, правда, там была три года назад, но не думаю, что они так уж стремительно обновили состав продукции. Разве что по самовару бабушкам купить, расписанному под хохлому.

Вовка фыркнул:

— Загонишь фарцовщикам по спекулятивной цене.

— А они есть?

— Кто? Фарцовщики?

— Ну.

— Да хрен их знает.

— Короче, будем как раньше: составлять списки нужного. Только теперь важно, за спецталоны.

Сергеич усмехнулся.

— А на восточный новый год вы снова приглашены во Вьетнамский культурный центр. С сопровождающими.

— А попросите у них несколько билетов? — внезапно решила обнаглеть я. — У Вовы как раз отец с семьёй приедет, я бы своего тоже с женой пригласила, маму с мужем, бабушек-дедушек. Семьи литераторов,* м?

*Это вообще наша семейная шутка.

Если вдруг надо выпендриться,

задираешь нос, как памятник,

и говоришь:

«Вы имеете дело с литератором!»

— Я попробую, — сказал Сергеич и ушёл.

— Как думаешь — сделает? — спросила я Вовку.

— Конечно! Контора вежливо попросит — и все дела.

ЕЩЁ ИГРЫ

Снова Оля

Новый год мы справили тихо-мирно, много ездили по гостям и гостей же принимали, а в остальное время дома батонились. Моё лучезарное настроение немного омрачали Вовкины суставы, которые начали болеть с новой силой. Опять попёр в рост, да так быстро, что тут уж никакими швейными ухищрениями было не обойтись — всё равно придётся форму новую получать. Не знаю уж, кто куда позвонил, но привезли ему новый комплект — на этот раз хорошо с запасом. Я хотела сразу подшить, а потом не стала.

— Знаешь, Вова, у меня такое впечатление, что ты как росток бамбука — на глазах прёшь. Я ближе к февралю подгоню тебе по росту, хорошо?

— Да без проблем!

Вовка бодрился, но я видела, что время от времени он морщится. Бабушка предлагала ему какие-то суставные мази и настойки, и он иногда даже чем-то натирался, но толку от этого, я же видела, было мало. А что сделаешь, когда рост такой стремительный? Только пережить.

У меня, похоже, тоже вовсю начался «играй гормон» — перепады настроения, то радость, то слёзы, то вдруг посмотрели на меня не так.

Истинно вам говорю: это природой специально сделано! Эволюционный финт, чтобы люди не толклись в куче своих родственников (патамушта здесь же меня не понимают!!!), а уходили в другие популяции (где все, сто процентов, умнее, внимательнее и вообще красивее) — и таким образом избегали близкородственного скрещивания.

Эти мысли немного помогали мне справляться с кренами сознания и настроения. Я гений, прочь сомненья!* Бедные мои родственники.

*Кстати, фраза не моя,

а Владимира Семёновича,

который Высоцкий.

Что-то из юмористиченской

песни про поэта.

Между делом я записывала всякие идеи для настольных игр.

По типу «Укрепрайона» с небольшими вариациями были отработаны наборы «Средневековье» (чисто рыцарские замки, монастыри, разбойничьи шайки и прочее — полный натурализм) и «Сказочные королевства» (с примесью магии и правилами помудрёнее, а также с восемью действующими волшебными расами).

Второй серией пошли «Переселенцы» со сложным полем. По некотором размышлении карточки зон оставили квадратными и добавили условностей. К примеру, если ты занимаешь квадратик с лесом, по при выпадении соответствующего числа можешь получать единичку ресурса сразу, двойную норму — если ставишь лесопилку, а уж если заводик… Или, скажем, есть равнина, на ней можно сразу овец пасти, а можно перевести в пахотные земли, но тут тоже нужны усилия… В общем, пытались организовать минимальное подобие экономики.

Вова, глядя на мои экзерсисы вспомнил, как в детстве (в первом детстве, естественно) они придумывали карты несуществующих планет с помощью реальной прикладной географии!

— Берёшь обычную физическую карту и на суше то, что самым светло-зелёным, закрашиваешь под море. Где-то можно чуть добавить, если надо. Из Австралии мы так получили типа материчок плюс большой архипелаг с востока.

— Прикольно! Слу-у-ушай, так ведь можно прикинуть, как выглядел бы мир, если все ледники растают? Можно тоже такую игру замутить. Или книжицу сочинить про сильно далёкое будущее.

— Ты определись, что ты сильнее хочешь: игры сочинять или книжки?

— Ой, я прям не знаю. Я как та обезьяна из анекдота: к умным или к красивым — хоть разорвись!

Он немножко ещё почитал, потом отложил книжку:

— Олька!

— А?

— Если игру успеют раньше вьетнамского нового года сделать, надо будет с собой взять.

— Ты что — надеешься, что они и игры у себя делать начнут?

— Зачем делать? — Вовка поправил под спиной подушку. — Пусть у СССР покупают! Продукция недорогая и полезная. Культурный обмен, интеллектуальный рост. И какое-никакое, а расширение международного рынка.

— А что? За спрос в нос не дадут же. Ты гений!

— Обращайся! — и он, страшно довольный собой, снова углубился в книгу.

КРАСОТИЩА!

Оля

Вдохновенная этой мыслью, я поехала к редактору Восточно-Сибирского издательства.

— Здрассьте!

— Здрассьте-здрассьте, — приподнято откликнулся он.

Чё это сегодня, интересно? Ретроградный Меркурий с неба упал, что этот дядя в весёлом настроении?

— У меня есть гениальная идея, — заговорщицки сказала я.

— Прямо-таки гениальная?

— Да, не побоюсь этого слова. Вы на вьетнамский новый год в их культурный центр идёте?

— К сожалению, нет. А это важно?

— Очень! Особенно для нашей темы, так что вы идёте с нами, у меня осталось одно приглашение.

Редактор сцепил на столе руки и покрутил большими пальцами:

— А… зачем? То есть, мне, конечно, интересно, культурное обогащение и так далее…

— Но у нас с вами будет совершенно определённая цель! Мы предложим товарищам вьетнамцам нашу новую игру, — редактор открыл рот, собираясь сказать… не знаю что, потому что я заторопилась: — Смотрите! Вьетнамцы привезли нам свиней.

— Да вы что?

— Да. И кур. Да это давно уж было! Не суть. И когда они были у нас в гостях, я подарила им книжки.

— Ваши?

— Ну, конечно! И тут мне сообщили, что их, оказывается, перевели и издали. Там.

— Поздравляю вас.

— Спасибо. Да погодите поздравлять! Я тут за державу переживаю! Вот, смотрите: директор «Кедра» пробил право поставки своей продукции на экспорт…

Редактор непонимающе склонил голову. Я же, вроде, про игру начала — и вдруг про водку? Ничё, сейчас осознает!

— Вы гляньте — у него уже очередь на жильё нулевая! Вы где такое видели вообще? Все сотрудники обеспечены квартирами, и даже у кого по квадратам недостача была — получили на расширение. Пионерлагерь — свой. Санаторий-профилакторий — свой. В Евпатории, на минуточку! Благоустройство территории — хоть экскурсии води. А вы чего сидите?

— Ну, вы сравнили!

— В советских странах книги хватают не хуже водки! И игры схватят. Это же для развития интеллекта и коллективного самосознания! Тем более, что ничего переделывать не надо! Поле-то без подписей! Нам нужен толковый переводчик, который нормально переведёт правила игры и наклейка на коробку с вьетнамским названием. А военная тема у них очень даже пойдёт!

— Хм… — сказал редактор.

— Не «хм», а пробовать надо! Заход с книжками какой удачный оказался, а я ведь даже не думала. Давайте удочки закидывать по культурной линии!

— А когда, вы говорите, праздник?

— Через две недели.

— Н-ну, что же… Давайте попробуем.

РОДСТВЕННЫЕ ГУЛЯНЬЯ

Большие январские выходные

«Шаманка»

Оля

В середине января приехал Вовин отец, Олег Петрович, с семьёй. Причина именно зимнего приезда выяснилась в первую же секунду, как они на перрон из вагона вышли. Судя по всему, летом им совсем не до разъездов будет, с новорождённым-то. Но пока что Мария Степановна была бодра и подвижна, и по поводу её прибытия в «Шаманке» немедленно собрался внеочередной пленум местных козоводов-энтузиастов, тем более, что наша любимая докторица козоводческих наук привезла нам нового козлика — крошечного, хорошенького, которого всю дорогу в поезде кормила из бутылочки.

По этому поводу разработка игр немножко отошла на второй план, зато с новой силой начались родственные встречи, поездки, посиделки и так далее.

Вовкин день рождения (двадцать девятого) отмечали тихо-тихо, самым близким кругом — он же теперь по всем документам двадцать восьмого июля рождён. Самое трудное было не забывать об этом факте, особенно когда требуется чего-нибудь официальное заполнить или в компании день рождения сказать.

Тридцать первого января, в воскресенье, начали съезжаться родные уже нам дальнобойщики. На вокзале их встречал дядя Валя и вёз к нам — смысл в унылой пустой казарме полдня сидеть, если можно не сидеть — правильно? Утром все вместе с Вовой и поедут.

Парни приехали с гостинцами. Маяк сухофруктов всяких привёз. Яблок сушёных ломтиками, груш, урюка. Левитан — подкопчёной корюшки. Вкуснота неимоверная! Батон — вяленой конины, мы такое тоже любим.

Назим припёр целую сумку всяких специй, и они с Вовой на некоторое время практически выпали из мира, бормоча над ней, как два Кощея.

— Зима, чё, никто тебя за свинину не чморил? — с подозрением поинтересовался Батон.

— Э! — гордо приосанился Назим. — Отэц сказал: «Ты в форме? Значит, воин! Далеко от дома — значит, в походе. А в походе можно есть всё, потому что лучше съесть недозволенное, чем ослабнуть и не суметь сражаться!»

— Красавчик! — одобрил Вова. — Ну, пошли тогда сало пробовать. Когда ещё такой случай представится?

В последний день я подшивала Вовке новую форму. И хорошо, что раньше не стала этого делать! На пять сантиметров вытянулся за январь, кошмар.

БАЙКАЛ

Оля

А вот седьмого февраля мы поехали на Байкал.

Выглядело это эпически. Два автобуса со всяческой роднёй, дедами-генералами, Вовкиными и моими однокурсниками. В общем, старых и малых — целый табор. В отдельном прицепе к «Бобику» ехал мангал, лавки, навесы и, конечно, буер — зря ли мальчишки его весь декабрь строили!

Я думала, что поедем, как обычно туристы — в Листвянку. Честно говоря, не очень я люблю это место. Шоссе упирается в тупик — небольшой кусок берега, зажатый между скалами и истоком Ангары. И прямо на этот берег выползают три, кажется, улицы села Листвянка, недавно возведённого в ранг посёлка городского типа. В нашем будущем в двухтысячные годы некая состоятельная мадам выкупила кусок земли прямо на берегу и выстроила несколько гостиниц в полном соответствии со своим представлении о «дорого-богато!», полностью испохабив вид Байкала в этом месте. Люди едут на дикую природу посмотреть, а тут, пожалте, эдакие «торты» по берегу поналяпаны. А то, что можно было бы построиться хотя бы в том стиле, который во всём мире называется рустикальным, ни хозяйке, ни кому-либо из её помощников-советчиков в головы не пришло. Как в европах-же хотели!

Ладно, не будем о грустном.

В Больших Котах вот мне нравится. По берегу гуляй свободно, и никто из лоточников с матрёшками и свистульками-нерпами в спину тревожно не дышит. Но ехать туда надо на «Ракете». А мы на автобусах, да с грузом. Куда?

Оказывается, повернули в Большое Голоустное! Ехать дольше, чем в Листвянку, зато по берегу много открытого места, панорамы шикарнейшие, простор! Сегодня над байкальскими сопками висели облака настолько низкие, что казалось — подпрыгни — и достанешь рукой! Впечатление было такое, словно огромный кусок берега прикрыт сверху пушистым одеялом. Зато тепло!

На берегу развернули лагерь, мангалы-шмангалы, столы и прочее. Пацаны со своим буером потащились. Я единственное переживала — лишь бы их не унесло. Лёд здесь гладкий-гладкий, красивый, словно его специально готовили. А уж чистый! Многие, кто в первый раз зимой на Байкале был, удивлялись: стоишь — как будто на воде. И непонятно: где внизу заканчивается твёрдое и начинается вода? Лёд на Байкале встаёт толстый, и максимальную толщину он набирает как раз к февралю. Даже на машинах спокойно можно ездить почти везде. А вот тает наоборот поздно. Иногда в мае ещё по берегам лежат огромные глыбы, постепенно распадающиеся на длинные ледяные спицы — лёд разыгливается. От слова игла, да. Не знаю, говорят ли ещё где-то таким же образом, но в Иркутске и по Байкалу бытует.

Накатались до посинения. Даже я пару раз проехалась. На коньках-то я не очень, а вот так сидя, да под парусом, с ветерком — ух! Да потом ещё с откосов, водой залитых — и прямо на разметённый байкальский лёд, на козьих шкурах, которые мы специально с собой вместо ледянок прихватили! Если бы ещё назад в горку не бежать, вообще бы опупенно. Но это, товарищи, уже чрезмерно жирно, так скажем. Из разряда почти что фантастики.

Вы не представляете, как вкусно на свежем воздухе покушать — даже если это просто бутерброд из рюкзака со сладким чаем из термоса, когда бежишь на лыжах! А уж если у вас термоса большие, армейские, с дымящимся ягодным чайком, а рядом — мангал с рдеющими углями, и оттуда свежие шашлычки, да разогретый пирожок с решёточки или блинчик фаршированный — это же просто праздник живота! В полном смысле слова.

Старший состав принял по рюмочке (кому можно было) и сделался румян и вдвойне весел. А нам и так хорошо было.

На обратном пути в Иркутск спали почти все. Вот что отдых животворящий с людьми-то делает!