Становление Человека

Глава двадцать четвёртая. Настоящая сказка

Один маленький шаг для меня — огромный шаг для сущности, называющей себя Палачом. Стоило ступить на землю, как находившееся в полном разгаре сражение притихло, а на массивную фигуру, коей я теперь был, воззрилось сразу несколько пар глаз. Мои друзья смотрели на меня с безумной смесью радости и… страха. Среди фигур бездны наблюдалось лишь удовлетворение. Вероятно, лишь Диана, ведомая подсказками Немезиды, сомневалась, что всё прошло так гладко, как все желали. Я невольно вздрогнул, осознавая, что даже ухмыляться мне не хотелось. Будто невидимый тумблер внутри щёлкнул, и все чувства отключились.

Разом.

Что ж, этого следовало ожидать. Раскрутив косу, я увёл её за спину, рефлекторно увеличиваясь в размерах. Теперь даже Армагеддон смотрел на меня снизу вверх. Правильно, демон. Вскоре здесь останется только одно высшее существо. Два, если бывшая Первая Хранительница опять не полезет не в своё дело, как было во время моего второго пришествия на Гео. Ах да, надо бы вернуть ей её драгоценную душу. Или не стоит? Ей, кажется, и так хорошо. Анна стояла в одном ряду с ещё двумя Ренегатами, смотря чётко в мою сторону.

Взгляд почему-то продолжал бегать по серым развалинам и такой же земле, словно пытаясь отыскать ещё что-то… Или кого-то. Ладья бездны исчезла так же внезапно, как и появилась. Дракон выполнил свой долг: большая часть поля, где развернулась финальная битва, была выжжена до мертвецкой черноты. Не думал, что почву на земле бога Жизни можно довести до такого состояния. Воин с двуручным мечом, больше похожим на отдалённого предка бензопилы с планеты Судей, осторожно держался за бок, откуда само естество Палача чуяло кровь. Или её аналог, разумеется. Не думаю, что у Ренегатов осталось хоть какое-то напоминание о бытии людьми.

Мана очутилась совсем рядом, поэтому я не сразу заметил маленькую фигуру Богини, мягко ощупывавшую меня магическими сканерами. Кажется, её глаза совсем отказали, поскольку на них теперь была бледно-серая повязка. Накидка за всё время, что мы не виделись, поистрепалась — видимо, даже поддержке в тылу досталось. Тем не менее, именно старая-добрая стерва выглядела живее всех остальных. У того же Армагеддона не нашлось и целого места; буквально каждый сантиметр массивного тела гиганта как минимум один раз полоснул клинок или пробила стрела. Радиации на поле битвы, кстати говоря, я не чувствовал. Значит, нам противостояли трое, считая Анну. Вы, наверно, спросите, почему я уже записал бывшую боевую подругу в штат противника?

Ведь спросите же, да? Всё очень просто.

Потемневшее, блеклое золото некогда величественного боевого облачения. Пресловутый образ валькирии, который так любила когда-то Хранительница Гео, теперь напоминал её антипод. Впалые щёки, отсутствие блеска в глазах. Даже сами они изменились: мёд в них стал похож на дёготь. А из блондинки Анна превратилась в брюнетку. Или скорей в Орфана — издали её волосы казались пепельными, выгоревшими. Да даже аура, что источалась от Анны, была отвратительно негативной! Тем, кто стоял на поле боя, она явно доставляла дискомфорт, и это мягко сказано. Ведь тёмненький, едва заметный туман, сгущавшийся позади женщины, был не только украшением. Это разновидность ментальной магии, некогда служившей для воодушевления союзников и устрашения врагов… Теперь же всё, что она делала — давила на всех вокруг. А кровь на ставшем серым мече Справедливости только подтверждала мои суждения. Какими бы ни были красивые слова, сказанные до начала боя, они останутся там, в тех мгновениях.

В памяти победителя.

Энди и Эндия едва стояли на ногах — бедная девушка едва держала равновесие за двоих, в то время как скелет, кажется, отключился, даже голубое пламя в пустых глазницах потухло. Её серый плащ на удивление остался целым. Рискну предположить, что старик эксогитатор прикрыл своим телом коллегу по цеху. Печальный исход, но Энди знал, на что шёл. Все мы знали.

Ликану, как и Гене, неплохо досталось. Алый блеск в глазах оборотня и тяжёлое дыхание говорили о том, что кто-то заставил старейшину оборотней Гео как следует побегать. Или повоевать, что в контексте битвы с Ренегатами вполне могло быть одним и тем же. Рядом с седобородым, кстати, лежало ещё одно тело, окутанное в пепельную вуаль. Эманации бездны ещё не полностью покинули разрушенную сущность, а значит, это был второй конь. Говоря о фигурах на шахматной доске…

Я вдохнул и выдохнул спёртый воздух, пропуская через лёгкие запах жжёной плоти, пота и немного — озона. Нет, бог Жизни ушёл, и достаточно далеко — даже протянув сканирующие чары через миры, я не смог его отыскать. Может, отправился куда-нибудь в дальнюю часть космоса, прихватив с собой фреску Вопросов. Подумал, что больше ему тут делать нечего. Какой смешной…

Я же всё равно отыщу эту тварь.

Диана, сжав в руках меч Справедливости, стояла недалеко от Анны с Ренегатами. Должно быть, я прервал какой-то очень пафосный и важный для присутствующих диалог. Откровенно говоря, плевать. Всё, что было сделано до сего момента, неизбежно оказалось бессмысленным. Ничего уже не важно, ибо я — Палач. Жнец. Воплощение погибели. Самой Смерти… Старой, дряхлой старухи.

С косой в своих цепких костлявых руках.

Плотные серые облака наконец-то расступились, являя на свет местное светило. Чёрное Солнце молчаливым тёмным диском подмигнуло мне, заставив в тот же миг вздрогнуть остальных. Лишь Ренегаты стояли, смотря в мою сторону и не шевелясь. Анна, паренёк в лёгкой накидке и колчаном за спиной, и мускулистый воин, чей взгляд даже вашему скромному слуге показался странным. Видимо, раз это существо сумело одолеть дракона бездны, то решило, будто и я окажусь лёгким противником. О, ошибки, ошибки… Как много их было сделано самыми разными существами.

— С возвращением, Палач, — протянул смеющийся мужской голос из рядов Ренегатов. Диана, улучив момент, потихоньку отступила. Остальные тоже начали двигаться, перегруппировываясь и стягиваясь примерно к Эндии с Энди. — Мы рады, что ты наконец-то вышел на наш уровень. Люди слабые, люди податливые, мерзкие и отвратительные существа, которые никогда не примут тебя, которые всегда будут пытаться предать тебя и друг друга… И ты это понял. Нет никакого смысла…

— Их защищать? — без доли эмоций сказал я. — Да, ты прав. Только я и не собирался. Эй, а знаете, что? Ренегаты! Именем силы, данной мне мирозданием, и власти, данной мне им же, я приговариваю вас к смерти! Без суда… И следствия.

— Готовьтесь к бою, — монотонно бросила Анна, вскидывая свой клинок. В глазах цвета дёгтя вспыхнули алые угольки. — Вы были слишком глупы, чтобы разозлить его.

Ого, а бывшая Хранительница говорит верные вещи. Всё-таки обещания, данные когда-то, нарушать нельзя. И однажды поклявшись потерять душу, но уничтожить треклятых тварей, изгалявшихся над Вселенной, я не могу взять и отказаться от данной клятвы, даже если бы очень хотелось.

— Ты прошёл испытание фрески Вопросов, — недоумевающе начал паренёк с луком, доставая из колчана за своей спиной сразу две стрелы. Одну он взял в зубы, вторую же положил на тетиву. — Н-э п-о-н-ы-м-а-ю, ч-э-г-о с т-о-б-о-й н-э т-а-к…

— Не говори с набитым ртом, — дружелюбно сказал ему воин. Мягкий и низкий голос. Интересно. Дождавшись, пока его коллега уберёт стрелу, Ренегат обратился уже ко мне. — А ты уверен, Джон, что сможешь противостоять сразу троим из нас?

— Я палач и я — судья. Будь здесь и тысяча таких же паразитов… У вас нет и шанса.

Со скрежетом задвигались зубья на лезвии клинка, с каждым мигом всё быстрее и быстрее, пока скрежет не перерос в гул, перемешанный со скрипом. Воин шагнул вперёд, демонстративно сжимая огромный меч в одной руке. Справа от него вырос повелитель теней, а слева — Анна. Что ж, не будем давить размером, уменьшимся до «уровня» противника. В голову должен был ударить адреналин, но кажется, потеря души убрала буквально все привычные функции смертного тела. Чёрный плащ аккуратно опустился на землю позади, а когда я поднял глаза, то увидел всё тех же Ренегатов, только гораздо ближе и уже прямо напротив меня. Их глаза сумели уследить за мгновенной телепортацией, но тем не менее, такая скорость как минимум впечатлила их.

Но, опять же, мне было плевать.

Ответом послужила незамедлительная атака. Ладно, мальчики и девочки. Игры кончились.

Я шагнул, насаживаясь на пиломеч, чьи зубья тут же утонули в неестественной чёрной субстанции, заменявшей мне кровь. Блеснул пепельный клинок Справедливости, но моя ладонь оказалась чуть быстрее. Я поймал оружие прямо в полёте, крепко схватив Анну за запястье. Тут же в глаза прилетели сразу пять стрел, выпущенных, будто пули из автоматического оружия. Они тоже потонули в черепе, ставшим моим единственным и естественным лицом. Вторая рука схватилась за ускользавший в тень лук и подтянула его вместе с владельцем поближе.

Воин с пустыми глазами ошарашенно смотрел на застрявшую зубочистку, видимо, никогда его не подводившую. Лучник же попытался вырвать своё оружие, правда, безуспешно. И лишь Анна, замерла, пытаясь продолжить свою бессмысленную атаку, продавить крепкую хватку, медленно разрушавшую то, что осталось от её тела. Щиты, если таковые и были, я просто не заметил.

— Вы ошибаетесь, если думаете, будто я всё ещё Джон, — тихо и спокойно произнёс я, глядя в никуда. — Джон сражался, как человек, хотя был и Героем, и Хранителем. Он пользовался техниками, магией, тактикой и стратегией… У меня нет этих ограничений. И если я сказал, что вы здесь умрёте… Значит, вы все здесь умрёте.

— Р-А-А-А-А-А!!! — зарычал воин, и огромное количество маны из него потекло в клинок, дабы запустить замершее оборудование. Теперь, когда часть его была во мне, я понял, в чём дело. Пиломеч был буквально частью Ренегата, продолжением его тела, если хотите. И именно меч был ультимативным ответом на любого, кто вставал на пути этого сумасшедшего маньяка, когда-то бывшего Хранителем. В него он вкладывал силу… Да что там — целые планеты отдавались, чтобы усилить и питать это устрашающее чудо-юдо.

— Чистый свет! — выкрикнула Анна, и мою ладонь, всё ещё капканом сжимавшую кисть женщины, облепил золотой воск. Магия Хранителей. Надо же, как умно. — Нет…

— Я не тьма, — медленно выговорил я, повернув белую черепушку лица влево. — И не свет. Противодействия не существует, Ренегат.

Воздух вокруг задрожал от концентрации магии. Двое из моих противников буквально поглощали миры, чтобы добыть себе силу. А третий вообще мог использовать чары Хранителей, хотя больше им не являлся. Они пытались, тужились, выдавая новые и новые высшие заклинания, но все они рассыпались, даже не успев активироваться. Все больше, сильнее и страшнее. Пока мана не подошла к концу сперва у лучника, затем у воина, а потом и у Анны. Из-за близкого контакта нельзя было разглядеть, что происходило вокруг, но серая земля под ногами то и дело дрожала, выдерживая килотонны разряжающегося волшебства.

— Я не стану просить о пощаде, — вдруг произнёс воин, отпуская рукоять своего меча и отходя на шаг назад. То же самое сделали и Анна с пареньком, попросту выкинув оружие из рук. Бывшую Хранительницу я вызволил сам, понимая, что при самом хорошем раскладе ей не уйти далеко. — Мы ошибались. К сожалению, даже мы не можем распланировать всё.

Он опустился на колени, склонив голову. Анна и лучник замерли, недоумевающе глядя на своего товарища.

— А мне казалось, что все вы сумасшедшие психопаты, — протянул я, поднимая косу. — Видимо, и я ошибся.

Лезвие со свистом рассекло воздух, обезглавливая мускулистое тело. Оно же вместе с черепушкой через пару мгновений обратилось в пепел, который унёс набежавший ветер. Я поднял взгляд, смотря на Чёрное Солнце. Оно улыбалось, а затем вновь подмигнуло мне. Верно.

У меня ещё остались ожидающие приведения приговора в исполнение.

— Ты и правда избранный, — рассмеялся своим привычным смехом лучник. — Мы едва пережили испытание фрески Вопросов в своё время, а ты сумел справиться за каких-то полчаса. И вышел невредимым, пусть и без души, как и мы.

— А ты мне что-нибудь скажешь? — проигнорировал я паренька, обратившись к Анне. Она молчала, спрятав дёготь глаз под закрытыми веками. — Что это было? Власть? Сила? Желание выделиться? Зачем ты отказалась от роли Хранителя? Зачем ты отдала мне душу, Ренегат?

Женщина вздрогнула, судя по дёрнувшимся пепельным волосам. Серый клинок зашипел и растворился в тёмной почве, на которой очутился. Видимо, сил на поддержание меча в материальном мире у бывшей Хранительницы уже не было. Но вместо ожидаемого страха, печали или ужаса в уставившихся на меня глазах я увидел лишь сожаление.

— Чтобы ты всех спас, — хмыкнула женщина. — Уничтожил Ренегатов, вернул на Гео мир и спокойствие, а всем нам — достойную старость. Только смотрю, ничего не получилось.

— Глупо, — непонятно почему выпалил я. — Хранители могут стать сосудами для душ друг друга, но не их носителями. Ведь каждая из них — уникальна. Держи. Возвращаю…

Кулак впечатался в поблекшую золотую броню, прогибая металл и заставляя Анну зайтись в приступе кашля. Кровь, настоящая алая кровь окрасила тёмную землю под нашими ногами. Женщина рухнула, держась за место удара. Её волосы, будто на рассвете, загорелись ярким светом, а когда он рассеялся, предо мной уже стояла на коленях старая-добрая Анна, пусть уже и без блеска доспехов.

— По… че… му… — произнесла она и тут же закашлялась вновь.

— На твоих руках нет крови невинных, — в моих глазах промелькнуло пламя Палача. — Я — судья, и я — палач. И каждый заслуживает справедливого суда… Иди с миром, Анна.

— Нет… — рванула она вперёд, пытаясь остановить шагнувшего к всё ещё улыбавшемуся пареньку меня. — Джон, нет!

— Слабачка… — сплюнул лучник, поднимая руки, будто рассчитывая на то, что я беру пленных. — Хотя чего ещё ожидать от Ренегата, не прошедшего через фреску Вопросов…

— Она хотя бы пыталась быть хорошей, — пожал я плечами. — Хотела обмануть… Вас… Бога Жизни… Вероятно, ещё и судьбу. А как понял я, всё бессмысленно пред роковой дланью фатума. Прощай, Ренегат. Мне было неприятно знать тебя.

— Эй, я… — фраза прервалась на полуслове, и вторая за сегодня голова с глухим звуком рухнула на чёрную землю, прокатилась где-то с полметра и обратилась в пепел вслед за телом. Теперь под ногами валялись только пиломеч да лук с колчаном.

— Стой, Джон! — вскричала Анна, пытаясь заглянуть в мои глаза.

— Взгляни… Взошло Чёрное Солнце, — как-то умиротворённо вздохнул я. — Оно приведёт меня к богу Жизни.

— Это изнанка бездны, — вдруг произнёс Энди где-то в моей голове. — Но ты прав, Джон. Через неё можно попасть прямо к королю и королеве. Точнее, это единственный путь к остаткам их… Его родного мира.

— Спасибо, — монотонно протянул я, чувствуя, как позади приближаются остальные. Правда, никто так и не дошёл до нас с Анной, все остановились на почтительном расстоянии, вместе со мной смотря в серые небеса. — Есть ещё одно незаконченное дело… И оно очень хочет, чтобы я его завершил. Само идёт, будто барашек на заклание…

На фоне тёмного диска было незаметно, но вскоре бесформенная масса, состоящая из странной коричневатой слизи, стала видна вполне отчётливо. Видимо, именно так выглядел последний Ренегат с женским голосом. Тот самый, клятвенно пообещавший, что я не захочу сражаться с ними, когда потеряю душу. Уверен, она ощутила потерю сразу троих своих родственников. Всё-таки между Ренегатами точно существовала некая связь, на уровне метафизической, как у миров с их Хранителями.

— С возвращением… — неловко проронила Диана, вставая рядом. Один её глаз полыхал синим, второй — фиолетовым. — Немезида…

— Не важно, — отрезал я. — Любил её — Джон. Не я.

— Ей очень больно это слышать… — продолжила Хранительница Торна после небольшой паузы. Коричневая масса уже занимала почти всё небо. — И мне тоже…

— Такова цена — человеком быть, — монотонно добавил я. — Но — не осуждаю. У каждого свой путь.

— Абаддон был бы разочарован, — хрипло рассмеялся Энди. — Он видел в тебе идеал, будущий символ справедливости. Сильнейшего Героя, величайшего Хранителя, правильного человека.

— Я тот, кто я есть. Кому-то не нравлюсь, кто-то меня ненавидит. Зато знаешь, в отличие от человечества, я не отхожу от своих принципов. В отличие от людей, я сама стабильность.

— Ха-ха-ха! — прорвало эксогитатора. — Прелесть жизни — в изменчивости. Это видно на всех уровнях. От внутреннего мира каждого человека до огромного, глобального организма — человечества как единого целого.

— Тогда прелесть смерти — в постоянности. Принципов, суждений, деяний. Именно поэтому сначала начинается жизнь, а уже потом наступает смерть, а не наоборот. Запомни, Энди. Запомни хорошенько.

С приближением коричневой субстанции все ребята отступили, даже слон бездны в моей голове замолк. Со всех сторон ударила радиация, спустившаяся с небес. От неё я просто отмахнулся, и сама материя сдвинулась в сторону, обновляя и возвращая пространство в исходное состояние. Слизь подумала и начала сжиматься, медленно но верно образуя силуэт. Я молчал, наблюдая за представлением, в то время как позади были слышны хрипы и кашель. Последний Ренегат не стеснялся своего массивного тела, которое сформировалось не до конца. Да и вряд ли оно сумело бы — столь огромно было коричневое «облако».

Женщина средних лет опустилась напротив меня, заглядывая пустыми серым глазами в мои, словно пытаясь там что-то отыскать. Остатки слизи шлёпнулись позади неё, и тогда за моей спиной хлопнул портал, оставляя нас с Ренегатом практически наедине. Остальные просто не выдержали давления радиации, хоть я и «сдувал» ту с заметной стабильностью.

— За сотни тысяч лет не видела я существа, подобного тебе, Палач, — с восхищением проговорил собеседник. Всё тот же неприятный голос, что я уже слышал на Гео. — За это время лишь трое из тех, кого я когда-то выбрала, преодолели фреску Вопросов. Остальные погибли, не в силах вынести груз чувств и эмоций… А знаешь, почему? Потому что в артефакте тоже есть душа. Точнее, её частичка. Бог Жизни не хотел, чтобы сила доставалась отринувшим человечность просто так.

— Ещё бы я знал, зачем ему это вообще было нужно, — кхэкнул я, с непроницаемым лицом глядя на Ренегата. Правда, кости в целом слабо выражали эмоции, если понимаете.

— Ну, в конце-концов, именно он создал эту вселенную, — пожала плечиками женщина, и я прищурился, насколько это позволяло пламя в пустых глазницах. — Разве офицер бездны не рассказал тебе ту историю? О, неужели не всю?

— Хватит, — отрезал я. — Мотивы не важны. Его судьба всё равно уже решена. Бог Жизни будет уничтожен… За предательство и обман своих подчинённых. За создание бездны.

— С его гибелью умрёт и всё сущее, — хихикнул собеседник. — Все миры, все существа… Включая тебя.

— Тогда я приказываю тебе рассказать, как этого избежать, — вдруг напрягся я.

— Приказываешь? — выгнула коричневую бровь женщина.

— Палач не просит, не умоляет, не спрашивает, — процедил я, и пламя в моих глазах на миг вспыхнуло, заставив повелевавшую радиацией дёрнуться и отступить на шаг назад.

— Ладно, ладно! Только скажи, что не убьёшь меня, Палач.

— Хорошо. А теперь говори…

— Я всё же закончу рассказывать, чтобы в твоей голове сложилась полная картина всего происходящего, — откашлялась она, и я медленно кивнул. — Двое богов создали всё, что существует в нашей вселенной. Бог Жизни — людей и им подобных, флору и фауну, правила, по которым идёт время и крутится вечный цикл перерождения душ. Бог Смерти сотворил законы физические, первую версию Ада и первую версию Рая. То было время экспериментов… На одной-единственной планете. Первой из всех. Но брат бога Жизни пал жертвой человека, и, как ты знаешь, божество покинуло разрушенный уже Абаддоном мир. И тогда, ещё до создания бездны, оно создало ещё несколько планет, дав им сам сакральный дар — дар жизни. Дар разума. Затем сотни, тысячи, десятки тысяч миров… Наполнив вселенную, бог Жизни соткал в память о погибшем родиче бездну — иной план, питающийся негативными эмоциями людей.

— А затем артефакт, испытывающий Хранителей, — покивал я.

— Нет, — замерла женщина. — Сперва появилась идея. Подобно ему и его брату, два существа должны были вести надзор над планетой, соблюдать то шаткое равновесие жизни и смерти, что наблюдалось и на родном мире… Назовём его Создателем, так будет проще. Он же бог Жизни, он же король и королева бездны, как ты тоже уже знаешь. Так и родились Хранители — те из душ, которые выбирались самим разумом, данным планете. Или порождённые ей самой, как твоя бывшая коллега.

— Продолжай.

— К сожалению, эта информация не всегда вызывает адекватную реакцию. Нашлись и те, кто, прознав о гибели бога Смерти, начали верить в его пришествие. Что он не умер, а переродился, и наведёт порядок. Недовольные балансом. Недовольные человечеством, своими подопечными. Недовольные самим богом Жизни…

— Хранители-Ренегаты, — хмыкнул я.

— Да, — кивнула женщина. — Предки мои… Как же давно они ушли. Тогда и был заключён союз. В обмен на свою спокойную жизнь божество создало артефакт, позволяющий нам освобождать от оков человечности и души других. Набирать новых кандидатов. Но старый божок схитрил… Испытание фрески Вопросов оказалось едва ли по силам даже мне. Поэтому настоящих, правильных Ренегатов так мало. Уже нет, я бы сказала.

— Ты последняя, — оскалил я белые ряды зубов в голой челюсти.

— Тебе не испугать меня, Палач, — рассмеялась она. — Теперь ты равен… Нет, выше меня. А я прожила достаточно. Достаточно, чтобы сойти с ума. Такое часто путают со старческим маразмом. Запомни одно — бог Жизни должен продолжить существовать. Уничтожать его естество, даже если у тебя хватит сил, недопустимо. Даже нечто вроде меня это понимает.

— Как скажешь, — произнёс я. — Твоих преступлений твоя история всё равно не изменит. Игры с цивилизациями, с отдельными личностями, в том числе с Гео… Приговор уже вынесен, Ренегат.

Женщина, сотканная из коричневой субстанции, мягко улыбнулась.

— И почему нельзя вернуться назад во времени..?

— Этой силы уже нет, — ответил я, но женщина, казалось, спрашивала не меня, а кого-то позади. — Прощай, Ренегат.

Коса крутанулась, рассекая плоть, состоявшую из коричневой слизи. Третья голова плюхнулась на чёрную землю, с шипением растворяясь в плотной почве. Тело и всё, что было к нему присоединено, с тем же звуком обратилась в ничто. Я обернулся, чтобы заметить размытый силуэт, рухнувший на землю. Радиация всё же сумела забрать одну жизнь, чтобы освободить другую. Диана старательно цеплялась за подошедшего меня, но силы неизбежно покидали её. Потихоньку голубой огонёк в одном из её глаз потухал.

— Зачем? — только и вырвалось у меня.

— Так… надо… — прохрипел слон бездны. — Либо я… Либо Немезида…

— Понятно, — кивнул я, а затем присел на корточки рядом. В голове было абсолютно пусто, но коса в руках невольно вздрогнула, будто отзываясь эхом на что-то внутри. Если бы тут был Джон, он бы пошутил. Или закричал. Или всё сразу.

— Эй… Джон… Я, возможно, знаю об этом мире очень мало… Куда меньше… Кх-кх… Чем ты…

Я сидел, не говоря ни слова.

— Но кое-чему я успела научиться… У тебя… Знаешь… Чему?

— Говори, — вновь мотнул я головой.

И вдруг хриплые, едва доносившиеся даже до вашего скромного слуги слова сменились чистой, громкой и отточенной речью, прозвучавшей громом среди наступившего затишья. Шорох серого песка о руины стеклянного замка уважительно уступил отчаянной, искренней, а самое главное — живой речи.

— В сказках всегда побеждает любовь, Джон. А наша жизнь — с её волшебством, чудесами, пляской жизни и смерти — самая… Настоящая сказка. Добро, надежда, истина… Всегда, всегда будут впереди. Ты разочаровался в людях, я вижу. Моё последнее желание… Не разочаруйся в своей любви. Ведь не тьма рождает свет, а свет — тьму.

— Прощай, Диана, Хранительница Торна, Исполнительница Желаний, фигура бездны, — проговорил я, глядя, как угасает последний огонёк синего пламени. — На твоих руках была кровь невинных. Но не я твой судья… В память об объединяющем нас прошлом я запомню слова, что ты сказала мне.

— Прощай, Джон… — в последний раз улыбнулась Диана, опуская веко.

Я поднялся, готовясь к отлёту. Следующей и последней целью станет божество, стоявшее за каждым шагом что Судей, что Ренегатов, что бездны. Мастерски тронувшее струну души каждого, кто эту самую душу имел, и даже тех, кто давно её продал. Бог Жизни, тебе некому молиться, по очевидным причинам. Поэтому просто надейся… Надейся, что я буду достаточно терпелив.

Но прежде, чем я оторвался от земли, взмахнув косой, прежде, чем за спиной остались руины замка бездны, прежде, чем чёрный плащ Палача оставил после себя вуаль из тёмного тумана, до меня донёсся голос. До боли знакомый, слишком тихий, чтобы проигнорировать, и слишком громкий, чтобы сразу же ответить.

— Я так и не угостила тебя выпивкой, хотя обещала. И давно же это было, боги, Джон… Больше десяти тысяч лет назад.

Из груди невольно вырвался тяжёлый вздох — первое проявление чувств за последний час. Любые истории принято заканчивать если не счастливым концом, то хотя бы концом красивым. Настало время прикончить прошлое, из последних сил пытающееся удержать меня в своих цепких лапах.

— Я не свет, и я не тьма. Я сам судья, и сам — исполнитель приговора. И имя мне — Палач, а не Джон…

Архимаг.