Старуха 5

Глава 19

В самом конце декабря в Подольске закончилось строительство сразу двух угольных сверхкритических котлов по сто мегаватт, а в Калуге к этим котлам и турбины были изготовлены. Генераторы еще в производстве находились, но весной, когда оборудование поступит на строящиеся станции, и они будут готовы.

Сейчас мощные генераторы в СССР выпускались лишь тремя заводами, в Ленинграде, Харькове и Новосибирске, а вот небольшие – уже довольно много где. Если к небольшим относить генераторы в тридцать два мегаватта, то их производил Ростов и новенький завод в Лысьве, а совсем маленькие агрегаты, мощностью от сотен киловатт до четырех мегаватт, весной сорок второго начал производить филиал Ростовского завода, запущенный аж в Новотроицке. По таким генераторам (и вообще по маленьким электростанциям) в свое время у Валентина Ильича были довольно серьезные разногласия с Глебом Максимилиановичем, но в конце концов и Кржижановский согласился с тем, что такие маленькие электростанции все же очень даже полезны: страна-то очень большая, и в ней слишком уж много мест, куда тянуть линии электропередач просто невыгодно или вообще невозможно. И без электричества жизнь становится довольно грустной – а вот когда электричество есть, то и веселья добавляется.

Серьезно так добавляется веселья, потому что одним из первых мероприятий по «демилитаризации» экономики стал перевод сразу нескольких радиозаводов на производство именно домашней аппаратуры. А так как военный приемник даже внешне сильно отличается от того, который простой рабочий хотел бы видеть у себя дома, к этому процессу подключили и множество мелких артелей, которые делали деревянные корпуса тех же приемников и радиол и просто вставляли в них «голое железо», поставляемое им с радиозаводов.

И тут уже Вере пришлось прилично так наступить на горло народной песне: радиолюбителей (и радиопрофессионалов) в Советском Союзе развелось много, и артельщики изо всех сил старались запустить в народ собственные разработки. Некоторые даже очень хорошие, но Вера такое разнообразие в директивном порядке запретила вообще выпускать – подумав о том, с какими трудностями столкнутся мастера в радиомастерских, когда им нужно будет сломавшийся приемник починить. Так что уже до конца сорок второго был утвержден новый ГОСТ на бытовую радиоаппаратуру, в котором определялось три класса радиоприемников и радиол, два класса проигрывателей, три класса телевизоров – и, как это было уже довольно давно заведено, «отступления от ГОСТов преследовалось по закону». Некоторые радиоизобретатели остались этими ограничениями недовольны, но радиоприемники, проигрыватели и радиолы начали производиться в очень больших количествах – но все эти приборы без электричества-то не работают!

А с электричеством работают очень даже неплохо, поэтому в Европейской части СССР с высокой плотностью населения появились небольшие электростанции, обеспечивающие энергией несколько ближайших деревень, а за Уралом, где от деревни к деревне провода тянуть было слишком накладно, такие электростанции уже в каждой деревне ставились. То есть это был еще «незавершенный процесс», однако по планам предусматривалось, что уже через два года электричество появится уже в любом населенном пункте страны.

Серьезным недостатком такой системы было то, что «местное» электричество получалось заметно более дорогим, чем на больших электростанциях, однако правительство просто решило мелкие электростанции дотировать из бюджета, чтобы люди везде платили за приобщение к цивилизации одинаково. Пока дотировать, потому что инженеры тоже не просто бока на печи пролеживали, а постоянно думали о том, как сократить расходы. Иногда у них это получалось, иногда – не очень, но в целом электрификация страны шла исключительно быстрыми темпами. И этот темп помогли еще больше нарастить заводы уже германские и австрийские.

С Австрией вообще все довольно просто получилось: страну в боях не разрушили, большинство предприятий функционировало нормально, так что «выплачивать репарации» (на Австрию их наложили довольно скромные) у австрийцев получалось без особых трудностей. Трудности у них были лишь со сбытом разной продукции, но поскольку СССР мог вообще всю продукцию этой не самой большой страны потребить, трудности потихоньку преодолевались.

С Германией было гораздо сложнее. После капитуляции немцы внезапно осознали, что у них просто не хватает рабочей силы: почти миллион немецких мужчин попали в советские лагеря военнопленных, сотня с лишним эсэсовцев вообще прекратили существование, ост- и вестарбайтеры как-то быстро разбежались по домам… Поэтому Германия и по выплате репараций прилично так отставала от планов, и продавать им было почти нечего. Собранного урожая им едва на прокорм хватало, а перспективы следующего года в сельском хозяйстве выглядели вообще очень печально: было в Германии, оказывается, и с сельхозтехникой отнюдь не радужно, и народа в сельском хозяйства не хватало уже катастрофически.

По этому поводу даже было собрано специальное совещание в Кремле, где обсуждался вопрос о Германии. Потому что получить голодный бунт там никому не хотелось, однако перспективы на самообеспечение Германии продуктами выглядели крайне сомнительными. Простое предложение «поставить им недостающие продукты» поддержки на совещании не нашло, СССР уже «помогал» и товарищу Мао, и – хотя и в меньшей степени – товарищу Киму. Причем корейцам помощь хотя бы выглядела оправданно: все же Ким поставки продуктов оплачивал (пока лишь частично) встречными поставками довольно многого, главным образом ценных металлов и швейной продукцией, и одновременно всячески наращивал свою «промышленную мощь». С Китаем было сложнее, у Мао просто нечем было сейчас расплачиваться, но все равно поставки велись не бесплатно и долги Китая тщательно учитывались. Но учетом и расчетами по этим поставкам занимался финансовый отдел по расчетам с Китаем и Кореей, специально для этой цели созданный НТК, а вот что делать с Германией, ясности пока не было.

Пока не было, но Станислав Густавович внес на рассмотрение довольно интересное предложение: учредить отдельный банк, через который должны проходить все платежи между Германией и Советским Союзом. Мысль в принципе была интересной, особенно если рассмотреть возможность предоставления этим банком кредитов германскому правительству – но было не совсем ясно, в какой валюте вести такие расчеты. Просто потому, что германская марка довольно быстро обесценивалась, а германские товары наоборот становились все дороже – причем как в марках, так и в рублях, если пересчитывать по текущим обменным курсам.

Вера, которая на этом совещании сидела просто потому, что «положено», вспомнила, слушая выступление Струмилина, о том, что он рассказывал «гораздо позднее» на курсах повышения квалификации, а точнее – его рассказ о правилах взаиморасчетов внутри СЭВ. И решила, что эти правила можно и в текущей обстановке применить. То есть с поправками на ситуацию, но есть же специалисты, пусть они что-то и поправляют!

– А можно мне пару замечаний сделать? Я по докладу товарища Струмилина слегка так пройдусь.

Станислав Густавович мгновенно нахохлился: о «мелких замечаниях» Старухи он уже много всякого наслушался. А ведущий совещание Вячеслав Михайлович лишь заметил:

– Мы, собственно, для обсуждений здесь и собрались. Слушаем вас…

– Сразу скажу, чтобы товарища Струмилина не нервировать: мне его предложение нравится. Очень нравится, но Станислав Густавович просто спешил и не довел мысль свою до идеала. А не довел он ее по той простой причине, что идеала достичь в принципе нельзя – однако к этому следует стремиться. Слабость предложения Струмилина в нынешнем виде заключается в том, что германская марка подвержена инфляции, а советский рубль, если его сделать средством расчетов в подобном банке, часть этой инфляции оттянет на себя. Почему – объяснять долго, да мне и не по статусу, пусть товарищ Струмилин это обоснует… на досуге.

– Я могу и сейчас объяснить, – заметил Струмилин, но Вера ему договорить не дала:

– Сейчас это не нужно. А если вы примете мое предложение, не самое, конечно, лучшее, но обеспечивающее какую-то стабильность денежного обращения, то и потом объяснения окажутся невостребованными. Так что не будем терять время: я всего лишь предлагаю валютой расчетов сделать абстрактную денежную единицу, жестко привязанную к золоту. Мы можем назвать ее, скажем, золотым рублем, немцы пусть ее же называют золотой маркой – на название мы будем плевать, а во внимание принимать лишь то, что эта денежная единица для любой страны, обслуживаемой таким банком, будет эквивалентна одному грамму золота. Золотой юань в этом случае всегда будет равен золотому рублю, золотая вона – золотой марке или золотому шиллингу.

– А где нам взять столько золота? И тем более, где немцам золота взять, ведь весь золотой запас Рейха мы конфисковали…

– Еще раз, повторяю помедленнее: абстрактная денежная единица. Банк будет лишь учитывать, на какую сумму разных товаров одна страна поставила другой стране. И уже лежащие на счетах в банке депозиты страны не будут пересчитываться из-за инфляции и обесценивания внутренней денежной единицы: товар поставлен, расчет произведен – и вырученные денежки хранятся в неприкосновенности. Ну, до тех пор, пока это страна их на что-то потратить не захочет. И да, на кредиты будет распространяться та же система: если те же немцы возьмут в банке кредит в рублях, то и рассчитываться по этому кредиту придется по курсу рубля на момент выдачи этого кредита.

– И зачем все так сложно делать? – у Струмилина было лицо «обиженного ребенка». – проще же в натуральных продуктах учет вести: всего две стороны, и если цены относительно стабильные…

– Вы, если еще часик подумаете, и сами догадаетесь: во-первых, банк сможет производить расчеты не между двумя странами, а между двумя любыми странами, пользующихся его услугами. Во-вторых, чем больше стран будет этими услугами пользоваться, тем сбалансированнее и проще будет проистекать взаимная внешняя торговля. Просто потому, что в любых расчетах будет использована единственная – и не подверженная инфляции, что здесь будет самым важным – валюта. Правила расходования средств со счетов каждого государства пусть это государство само и определяет, прочие тонкости расчетов пусть уже специалисты по финансам разработают. Да, золото в таких расчетах, физическое золото, тоже будет всего лишь обычным товаром…

– Я не совсем понял, что вы предлагаете… – начал было Вячеслав Михайлович, но Струмилин его прервал:

– А ведь это сработает! Да еще как сработает… Вера Андреевна, а вы могли бы на эту тему со шведами поговорить? Если они присоединятся, хотя бы слегка так…

– Приятно встретить умного человека, – с улыбкой ответила Вера, – я как раз и шведов хотела к такому банку прицепить. За всех шведов не поручусь, а вот Густафссоны точно счет в таком банке откроют.

– А вы в этом точно уверены? – с сильным недоверием в голосе решил уточнить Вячеслав Михайлович.

– А куда Марта денется-то? Я ей просто другого выбора не предоставлю – а уж какими словами она меня будет крыть, мне вообще не интересно. То есть я уверена: крыть она меня будет, но недолго, ведь такой банк ей откроет столько новых рынков!

– Хотелось бы надеяться… а в рамках текущего рассмотрения вы, как я понял, предлагаете Германии в таком банке предоставить немаленький кредит…

– Не без этого. И немцам будет легче свое развитие планировать, и нам это накладно не окажется – просто потому, что в этом году с продовольствием у нас более чем неплохо получилось. Однако смысл такого банка вообще в другом: чем больше расчетов между странами-участницами будет проходить через него, тем меньше расчетов будет проходить через британский фунт и американский доллар. И вот я тут подумала: если вдруг какая-то колония внезапно сбросит колониальные путы, то ее нужно будет максимально быстро вовлечь в такую простенькую систему международный расчетов. Через пару лет мы сможем – я имею в виду все страны, в эту систему уже вошедшие – предоставлять таким постколониальным странам весьма выгодные кредиты, на средства кредитов действительно очень быстро развивать у них промышленность и сельское хозяйство, быстро улучшать жизнь тамошнего населения – и тем самым привлекать эти страны на сторону добра. А сторона зла, деньги которой станут гораздо менее востребованными, утратят возможность продолжать грабить страны слаборазвитые и у них развитие, за счет такого грабежа в основном и происходящее, сильно притормозится.

– Вы тут прямо светлое будущее описываете, – хмыкнул Молотов, но в реальной жизни…

– Вера Андреевна очень детально описывает как раз совершенно реальные последствия внедрения ее уточнений к плату товарища Струмилина, – с совершенно серьезным видом ответил Вячеславу Михайловичу товарищ Зверев, занимающий пост наркома финансов. – Вот только как сейчас нам к участию в таком банке привлечь побольше иностранных государств… этот вопрос следует отдельно проработать, и уж точно не на нынешнем совещании.

– То есть вы, Арсений Григорьевич, готовы заняться проработкой этих предложений?

– Я думаю… то есть уже думаю, как это провернуть побыстрее, и если нам никто палки в колеса ставить не станет, мы с немцами уже через неделю обо всем договоримся и банк как отдельное учреждение откроем. Конечно, потребуется и сотрудников квалифицированных подобрать, причем и нам, и немцам, потом где-то с полгода – вряд ли больше – нам потребуется для отладки всей системы… но это мы и в рабочем порядке проделаем. У меня остался единственный вопрос: кто подпишет указ об учреждении такого банка?

– Указ об учреждении Внешторгбанка подпишет у нас товарищ Молотов, причем сегодня же вечером. Да не дергайтесь вы, Вячеслав Михайлович, это будет лишь указ о разработке проекта Устава банка и регламента его работы, причем на это даже из бюджета деньги не потребуются: так как работа эта относится к проектным, ее НТК профинансирует.

– Вера Андреевны, вы считаете, что бюджет подобных трат не осилит?

– Я так не думаю. Но если потом у НТК вдруг возникнет срочная потребность в финансах, мы просто придем в ВТБ и скажем: мы вас породили, мы вас и грабить будем – так что денежки выньте и положьте!

– Тем более наркомфин у НТК денег не возьмет.

– Тогда мы придем с более серьезной продъявой: мы вам имя дали, а крестного родителя вы просто обязаны финансом одарять!

– Ясно. А кто проект указа готовить будет?

– Проект по разработке проекта… нет уж, готовить будут сразу указ! Вот наркомфин пусть и готовит!

– А вы его завизируете, – едва не рассмеялся Молотов, – без вашей визы буду считать его филькиной грамотой. А с визой – у меня будет, с кого шкуру спускать! Вас такое положение дел устраивает?

– Вполне. Вы бы знали, сколько шкур с меня уже спустить хотели… так что хотите и дальше. Еще вопросы по прокорму Германии остались?

– По Германии – нет, есть ряд других… жалко вас отпускать, но вы все же можете идти, если что, то вам в Управление все документы на рассмотрение пришлём. То есть в любом случае пришлем…

В первый рабочий день после Рождества президент Рузвельт внимательно слушал, что ему говорили собравшиеся в Белом доме генералы. И у него постепенно складывалось впечатление, что генералы эти сами не совсем понимают то, о чем рассказывают:

– Очевидно, что после гибели Гитлера вместе с поддерживающими его генералами проигрыш в войне был абсолютно неизбежен. Хотя мы пока не поняли, откуда у русских возникло столько нового оружия и где они брали практически неисчерпаемые боеприпасы…

Рузвельт повернулся к мистеру Карри – своему советнику по экономическим вопросам:

– Локлин, я думаю, что этот вопрос нам следует изучить.

– Там изучать нечего, – ответил Карри, – у русских была создана независимая экономическая структура под названием «Научно-Технический Комитет», которая напрямую подчинялась председателю ВСНХ и занималась исключительно работой по производству разного вида вооружений. По нашим данным, через этот Комитет проходило больше трети всего государственного бюджета русских и практически вся внешняя торговля, так что когда десять лет подряд треть всех денег в стране тратится на оружие, то запасы этого оружия можно создать более чем достаточные. А Гитлер этого не учел…

– Почему?

– Нашим заклятым партнерам нужна была война в Европе, причем лучше всего – именно война Германии и Советского Союза. А так как разведкой у Германии управлял британский агент… сейчас немецкая пресса постоянно публикует материалы о том, как англичане натравили Гитлера на СССР… я думаю, там довольно много лжи, но стало ясно одно: Гитлер всерьез думал, что русская армия раздета, разута и вооружена чуть ли не мушкетами. По крайней мере относительно танков мы теперь точно знаем, что Канарис сообщил Гитлеру – и руководству вермахта тоже – лишь об устаревших моделях и более чем вдвое приуменьшил их число. Относительно русской авиации… мы не знаем еще, что докладывал Канарис, зато точно знаем, что даже многие русские генералы вообще не подозревали о наличии в войсках КГБ новых реактивных машин, против которых лучшие германские самолеты смотрятся как «Фарманы» Мировой войны рядом с современным нашими самолетами.

– А какие меры мы принимаем?

– Заказы на разработку подобных самолетов мы разместили уже в трех наших компаниях, насчет двигателей для них… что-то в этой области уже есть у британцев, но пока с ними наладить деловые связи не получается. Так что примерно с год наши ВВС новых машин получить не смогут.

– А сколько мы предложили англичанам за их разработки?

– Нисколько. То есть предлагали достаточно, но они просто на тему продажи технологий и разговаривать не хотят.

– Тогда и нам не стоит им что-то приличное продавать… но все же: почему Германия молча подписала акт о капитуляции? Ведь они просто оставили своих союзников в Европе на растерзание коммунистам…

– У русских появились новые бомбы, – ответил президенту генерал-майор Арнольд, командующий всем воздушным флотом Америки. – О них известно немного, но они минимум впятеро мощнее ныне поставляемых в армии других стран, и русские просто показали немцам, причем одновременно Клюге и Винцлебену, что они собираются сделать с Германией, если капитуляция не будет подписана. Судя по всему, что случилось позднее, немецкие фельдмаршалы увиденным были впечатлены.

– А почему акт о передаче русским колонии подписали бельгийцы?

– Есть сведения… они получены от французского посла в Бельгии, то есть неточные, что русские просто не оставили им выбора: или Бельгия сдает колонию, или Бельгии просто больше не будет. Вымогательство в чистом виде, но когда вымогателем выступает государство, легко разгромившая пять европейских армий…

– Еще что-то по этому вопросу интересное есть у кого-то?

Благодаря Рузвельту, до последнего старавшегося придерживаться «нейтралитета», в войну США не вляпались – а потому и серьезных военных приготовлений американцы не провели. У них даже вопросами разведки армия, флот и воздушные силы занимались по-отдельности, и информацией друг с другом принципиально не делились. А на флоте свои разведки были у тихоокеанского флота и у атлантического, и между ними тоже дружбы не было, так что о том, что творилось в других странах, янки имели лишь самую поверхностную информацию.

– Есть, – довольно нагло ухмыльнулся Честер Нимиц, – русские у себя на Амурском заводе спустили на воду подводную лодку водоизмещение больше четырех тысяч тонн, и эта лодка может посылать снаряды за пятьсот километров! Сильно за!

– Если русские смогли выстроить такую пушку, что крайне сомнительно…

– Это не пушки, – как-то меланхолично ответил адмирал Гарольд Старк, – это самолеты-снаряды. Британцы решили помочь норвежскому королю забрать у русских Шпицберген, и послали с норвежскими судами свой крейсер «Глостер». Русские и по радио предупреждали, и семафорили о том, что военному кораблю не стоит входить в территориальные воды – а когда несчастный «Глостер» черты пересек, с острова прилетел такой самолет – и у его величества стало одним крейсером меньше. Я слышал, что был небольшой дипломатический скандал, но очень быстро англичане решили, что шум поднимать не стоит…

– Адмирал, почему об этом слышали лишь вы, а не я?

– Меня никто не спрашивал…

– Ладно, с Европой все понятно. А насчет сбора разведывательных данных – я думаю, что нам нужно иметь единую и доступную всем родам войск службу разведки. Вас я попрошу представить свои соображения и, возможно, кандидатуры для работы в такой службе. А через неделю… да, уже в следующем году мы примем решение. Окончательное решение…

Тридцатого Вера вечером заехала на работу к Лаврентию Паловичу по его просьбе, и он попросил ее подарки для жены и сына «до завтра» подержать в багажнике:

– Хочу своим сюрприз сделать, а они смотрят, что я из своей-то машины несу…

А вечером тридцать первого зашел за этими подарками, преподнес подарки Вере с Виктором и Вериным детям, а уходя, на минуту задержался в гараже:

– Старуха, я вот чего спросить хотел. Ты там на совещании по Германии сказала, что именно сейчас мы можем Америку победить. Ты с ними, часом, воевать не собираешься?

– Нет, мы их экономически победим. Янки в войну европейскую не вступили, промышленность свою на военные рельсы не повернули. И в Европу кучу всякого не продали, то есть денег с Европы море не получили. Германия кредиты Гитлера им выплачивать отказалась, так что у них и денег лишних нет для финансирования завоевания мирового господства. Есть желание у англичан колонии отобрать и под себя подмять, но нет технической возможности, а когда она появится, с ними уже мало кто торговать захочет. Мы сейчас через немцев, через их «независимую прессу» сливаем информацию о том, что в Британии золота почти уже нет и их бумажки ничего не стоят. Если информация распространится… когда она распространится, то у англичан в колониях дела пойдут совсем худо, а у нас есть чем поддержать национально-освободительные движения…

– Опять наши деньги транжирить собралась?

– У нас от немцев оружия на пять миллионов бойцов на складах бесплатно валяется… можно его на переплавку пустить, но ведь можно и не пускать?

– Опять у тебя фантазия разбушевалась. Ладно, сколько там до Нового года осталось? Два часа? Я вас поздравляю с наступающим… а фантазии твои мы обсудим чуть позже. Как насчет понедельника четвертого? Сможешь пару часов выкроить?

– Смогу. И пару суток смогу, и даже пару недель. Но не больше: больше мы ждать права уже не имеем…