Старые долги

Глава 11

Квартирный вопрос ленинградцев измучил, но ещё не довёл до ручки. Многие просто еще не знают, что можно жить не в коммуналках. То есть, кое-кто живет в отдельных квартирах. Некоторые даже в центре. Но это существа мифические.

Во всяком случае, большинство тех ленинградцев, что учились со мной, были из Автово, Купчино, Веселого Поселка и со Ржевки. Масса веселых девчонок из Сосновой Поляны. Это такие окраины, что не очень понятно, это еще Ленинград или уже Новгородская область.

Наша общага расположена на Лиговке, рядом с Обводным каналом. С точки зрения жителя Реки Оккервиль мы живем в центре. По крайней мере гулять в белые ночи, на Неву, мы ходим пешком. Это не близко, но один мой приятель однажды познакомился с девушками, которых потом провожал в Колпино. Вернулся на следующий день после обеда и страшно ругался. Ему ничего не обломилось, а все время заняла дорога.

Новое общежитие вызвало нездоровое брожение в массах. Во-первых, новое. Во-вторых, до метро недалеко. И рядом с учебным корпусом. Жалкий второкурсник может претендовать здесь только на койку у двери в комнату пятикурсника. Но это если не знать нюансов.

Если тебе довелось оказать услугу коменданту общежития, то все выглядит иначе. То есть, не всякого пятикурсника допустят спать у тебя под дверью. Только проверенного и незлобного. Да и то, если ты не возражаешь.

Мы с Ефремом люди коменданту близкие. Прошлой зимой, строители оставили новое здание коменданту так, как было принято у советских строителей. Максимально замусоренным. У первокурсников была сменная повинность. После занятий несколько человек направлялись на уборку. И Ефрему и мне было гораздо интересней проводить время со своими девушками, чем ковыряться в окаменевшем растворе.

Мы подошли к вопросу творчески. Пересчитали наличность, которой, по счастью, оказалось достаточно. И направились к близлежащей пивнушке. Желающих часик поработать за пиво на халяву оказалось потрясающе много. В результате не только уборка закончилась в рекордные сроки. Но случившиеся панцирные кровати растащили не только по этажам, но и по комнатам.

Комендант, Ирина Сергеевна, была потрясена. У этой пивнушки нас пропускали без очереди. Хозяйка ларька, нас запомнила, и просила как-нибудь организовать еще один субботник, чтоб побыть в тишине.

Тем не менее, я презентовал комендантше баночку купленного на Кузнечном рынке меду, выдав его за особый казахский. Заживляет все, улучшает повсюду, слепые начинают ходить. И подарил маленькую, но настоящую подкову. Мы все ломали голову, что это за диво. Пришли к выводу что это подкова микроосла. Если лошадиная подкова оказывает всеобщее счастье, то эта работает точечно, и только в нужный момент.

Ирина Сергеевна деловито попросила выбрать этаж и комнату. Дала необходимые пояснения. Что тут в соседях вьетнамцы, жарят селедку. Сами тихие, но запах. А тут веселые негры. Все хорошо, но постоянные скандалы с девушками. Почему-то особенно по ночам. Остановился на соседях-кубинцах.

— Правильный выбор! — сказала комендант. — Они нищие, так что ни девушек ни пьянок. Будете их подкармливать, они и мыть все будут.

— Я вообще-то жить не буду, квартиру сниму. Но прописку мне бы побыстрее оформить, а?

— Оставь паспорт, я скажу паспортистке, она к послезавтрему сделает. Ваши кубинцы приедут числа пятнадцатого, так что пока весь блок в вашем распоряжении. Вот ключи. И пойдем на склад, заберешь белье на себя и на Андрюшу.

Оказавшись в комнате, выбрал койку справа. Застелил, полежал. Вытащил двухкассетник Sharp. Десяток кассет с Hit UK 85 и Top-Hit USA. Гитару в шкаф. На столик в углу поставил электрочайник, пачку сахара, банку кофе. Жить можно. Нет. Еще постер с бабой на стену. Вот теперь для восемьдесят шестого не просто богато, а вообще по заграничному.

Институт мы называли школой. Так вот, в школу я успел к большому перерыву после второй пары. Все знакомые встречные интересовались, почему я сбежал с картошки. Мне нужен был Фил.

Которого я и обнаружил на третьем этаже, в обществе прекрасной блондинки.

— Привет, ты почему не в колхозе?

— Филипп, представь меня девушке.

— Наташа, познакомься. Это Антон, мы с ним работали на пилораме. Антон, это Наташа. Мы вместе учимся.

— Наташа! Очень приятно! Не будучи представленным, я стеснялся. Но сейчас хочу спросить у тебя прямо. Наташа, ты не знаешь, почему я одинок?

Наташка распахнула пушистые ресницы. В глазах сверкнул смех. Они поженятся через два года. Я был на их свадьбе. Все эти два года она доводила Фила до судорог легким троллингом. Вот и сейчас, она сделала участливое лицо и ответила:

— Не знаю, что сказать Антон. Может быть, если мы с тобой посидим в кафе, и ты подробней расскажешь о себе…

— Если не знаешь, что сказать, улыбнись и поправь лифчик. Вопросы снимутся! — рявкнул Фил, и задвинул её себе за спину.

— Тоха! Второкурсник должен вести себя скромно и почтительно! И не поднимать глаз в присутствии третьекурсника! И не верь ему Нат. У него есть подружка.

— Мы расстались. У меня теперь душевная травма, мне нужно сочувствие и понимание!

— Съешь лимон, а потом уже жалуйся. Наташ, не верь ему, это страшный человек. Он дружил с начальником пилорамы. А тот — урка! Отсидел пятнадцать лет. Он с ним пил самогон. И ты не поверишь, но нам приносил только жалкие остатки! Без закуски!!!

Наташка тихо веселилась.

— Фил, перестань. У меня важное дело. Мне нужен клавишник. Давай создадим рок-группу. — кто же знал, что он так заведется?

— Группу? А поподробней? — о! заинтересовался.

Филипп Каганов прекрасный пианист. Только из духа протеста он не стал поступать в консерву. Однако вся его жизнь будет связана с музыкой. После института он станет одним из самых востребованных студийных музыкантов и аранжировщиков. Отказавшись от выступлений ради Наташки и дочки.

— Ну… Я, ты. Мой однокурсник гитаристом. Он играл перед доярками в колхозе — успех фантастический. На барабанах мой друг из Бонча. В последнее время играл на танцах у оленеводов. Сам видишь — супергруппа. Одни звезды.

— А что играть-то будем?

— У меня материала — тридцать песен. Всех порвем. Только сначала запишем. А уж потом выступать начнем.

— А писАться как будем? В студии, или на коленке?

— Все будет продвинуто. ПисАться будем на компьютер. Звук сделаем какой хошь.

— Продвинуто?

Блиииин. Слово «продвинутый» войдет в обиход в девяностых.

— Ультрасовременно и круто.

— А где?

— Есть тут на Обводном место. Там и аппарат, и порто-студия.

— А меня запишете? — Кто из женщин не считает себя мегазвездой, только по случайности не затоптавшей Майкла Джексона? Наташка, при всем уме — женщина. Но умная. Если пустить к микрофону, сама поймет, что мир еще не созрел для её творчества.

— Конечно Наташа! — заворковал я. — Нужно же чтоб кроме меня в группе был кто-то красивый.

— Я согласен! Но одно условие. Ты выступаешь в наморднике!

— Наташ! Мы с тобой будем в намордниках. Народ будет в экстазе.

— Тони! Уйди. Только скажи когда репетиция, и иди.

— В следующий вторник соберемся здесь. После третьей пары. Поговорим. Там и решим. Окей?

— Ступайте, юноша.

— Вольно! Командир покидает расположение. Пока, Наташ, рад познакомиться.

— Иди уже.

Спустился на первый этаж. В рекреации висят два телефона-автомата. К ним очередь из студенток. Грустно побрел в деканат. За шоколадку был допущен к телефону. Занято. Вошел декан.

— Здравствуйте Валерий Николаевич! — я сама почтительность.

— Привет Мостовский! — наш декан совсем молодой, ему тридцать пять. Поэтому в джинсах и свитере. — Тут тобой с машфака интересовались!

— С какой целью?

— Хотели познакомиться. Замдекана. Он придет первого. Ты пожалуйста не мотай лекции.

— Как можно! Посещаемость — мое второе имя! Раз уж мы встретились, Валерий Николаевич, я могу рассчитывать на блестящую характеристику, для выезда в зарубеж? Я сам её напечатаю, вам только подписать. Даже не вспотеете.

— Ну ты нахал! Я тебя второй раз вижу.

— Дык мне не к завтрему. Вы же будете у нас лекции читать. Там и поймете что все, что я напишу — скромно, сдержанно, с достоинством.

Декан засмеялся.

— Приходи через месяц. Раньше — никак. — скрылся в своем кабинете.

Для выезда за рубеж гражданин обязан предоставить характеристики с места работы/учебы, от комсомольской и профсоюзной организации. Пройти собеседование, и получить рекомендацию парторганизации. Но времена уже смягчились, это был не тот ужас семидесятых, когда тебя могли завернуть просто потому что у тебя красивый галстук. Сейчас если человек не был откровенным придурком, он все бумажки получал.

Трубку наконец сняли.

— Алло! — сказал я.

— Знаешь Антон, все же у твоих звонков особенно гнусная интонация!

— Не злись, Григорий. Порадуйся, что я не погиб на картошке. А я ведь был на волосок.

— Девкам своим заливай! Я договорился с людьми. Квартиры простаивают! Меня спрашивают! А Антон наслаждается пейзанками! А Григорий? А Григорий подождет! Так, да?

— Гриш! Напиток называется Абсент. Бутылка ноль-восемь. Семьдесят градусов. Зеленая жидкость. Со вкусом полыни. Ван Гог отрезал себе уши, когда только подумал, что у него кончился Абсент.

— Гм. Возможно, это несколько смягчит напряженность. Но ты на грани. Я ведь могу попросить забыть мой телефон. Ты останешься один в этом ужасном городе. И тебя свинтят на галёре при покупке жвачки у цыган. А дальше покатишься по наклонной. Пока не станешь носить кроссовки красный треугольник.

— Гринь. Я заглянул в эти бездны. Содрогнулся. Никогда больше. Но все же. У тебя есть что-нибудь для меня?

— Ты через час на Техноложку сможешь?

— Конечно!

— Ну давай тогда. Через час на выходе.

В прошлой жизни я снимал на Верейской комнату в коммуналке. За сорок пять рублей в месяц. Неподалеку тогда же мне предлагали однушку за сто двадцать. Но я не тянул по деньгам. Даже интересно, что мне предложит Гришка сейчас.

Он приехал на своей машине. Белая шестерка. Сам нарядный как икона. Впрочем, как я ни старался, но сильно проще него выглядеть не получалось. Ботинки-Вокеры притягивали к себе внимание прохожих.

— Как это пить? — Гриня разглядывал бутыль Абсента, — чтоб не как Ван Гог?

— Там сложная процедура. Поспрашивай барменов в хороших кабаках. А так — разбавляй на три четверти. И внутрь.

— Ладно. Спасибо. Ты смягчил мое сердце. Поэтому у тебя три варианта. Очень хороший. Хороший. И так себе. С какого начнем?

— Сам знаешь.

Очень хороший вариант это двушка на втором этаже пятиэтажного, средней для питера запущенности, дома. Упакованная модной бытовой техникой. Ну там, холодильник Розенлев, ТВ Грюндиг, видео Сони. Куча какого-то бархата и плюша. Телефон Нокия.

— Хозяин просит двести, и приличного арендатора. Исходя из того, что если что-то сломаешь, то или купишь новое, или возместишь.

— А кто у нас хозяин?

— Капитан дальнего плаванья, жена круглый год живет в Юрмале. Он туда к ней и возвращается из дальнего плаванья. Так что два года можно смело снимать.

Хороший вариант был на третьем этаже. Обшарпаная мебель. Несвежая ванна. Газовая колонка. Маленькая кухня и две огромные комнаты. За сто семьдесят рублей.

— Хозяйка живет рядом. Она с двумя дочками нашла свое счастье с одиноким отцом из трехкомнатной квартиры в соседнем доме. У того скончалась жена. И теперь они перебрались туда, а этой квартирой пополняют семейный бюджет.

Вариант так себе оказался хорош. Во дворе на берегу Обводного. Наискосок от Варшавского вокзала. Двухэтажный флигель. На втором этаже две квартиры. На первом какие-то службы коммунальщиков. Предложенная квартира была в стадии ремонта. То есть между кухней и комнатой почти не было стены. Стену возводили, но бросили. Кухня и комната вместе составляли площадь больше тридцати метров. Три окна во двор. Спальня метров одиннадцать с одним окном. Входит только кровать. Большая кладовка. Большой совместный санузел. Телефон. Вещь!

— У хозяев скончался дедушка. — пояснил Гришка — и они теперь поддерживают бабушку в большой сталинской квартире на Московском. Просят стописят, да и то, три месяца можно бесплатно, если ты закончишь ремонт.

— Гринь, а можно им оплатить сразу год вперед, а ремонт сделать в стиле лофт?

— Что еще за лофт?

— Ну, это когда кухня и гостиная объединены в одно пространство. И обоев я клеить не буду. Будет круто.

— С холодильниками-телевизорами помочь?

— Не обижайся Гринь, но я сам.

— Давай деньги. Послезавтра вечером будь здесь. Пойдем знакомиться к участковому.

— Григорий. У меня нет слов. Ты – офигенный. Но у меня есть еще несколько просьб. Кроме тебя даже не знаю, кого просить.

— Гриня пересчитал деньги.

— Ты, Антоха как-то резко повзрослел, так что я предвижу непростые просьбы. Но все что могу.

— Послезавтра поговорим.