Старые долги

Глава 36

— Раз-Раз, — сказал я в микрофон.

Саундчек. Мы настраиваемся перед концертом. Зал ДК им. Цурюпы весь в бархате. Бархатные сидения и спинки кресел. Бархатные шторы на окнах, занавес, и кулисы. Поэтому звук испуганно теряется, не родившись в колонках. То есть, терялся. Юрик, посетив ДК, сказал что он это дело продавит частотами. Я стукнул большим пальцем по четвертой струне. Бамссс…

— А? Чувствуешь? — сказал стоящий рядом Юрик, — Я же обещал!

После роскошного звука импортной площадки, этот ощущается как чужой пиджак. Где-то жмет, где-то висит, хотя вроде бы по размеру.

— Ты обещал. — согласился я.

Снял балалайку, поставил в стойку и ушел спать. Это становится традицией. Дни перед концертом оказались не то что содержательными, но суетливыми. Несмотря на разрешение деканата, я посещал ключевые занятия. Недоброжелательный препод всегда найдет способ тебя завалить. Я в себе не сомневался, но смысла выделываться не видел.

Комитет комсомола, возбужденный предстоящим палтусом, и вкусно пахнущей заграницей, развил бешеную активность. Я свалил всю подготовку к концерту на Ефрема и ребят. Но меня все время дергали.

По институту, незнамо откуда, поползли слухи про стройотряд, который поедет летом в США. Там есть такой большой каньон. Вот через него студенты США и СССР будут строить мост. Точно- точно. Они с одной стороны, а мы с другой. А когда половинки встретятся, приедут Горбачев и Рейган. Деньжищ бойцы заработают немерно. Хватит на видик, пару джинс, кроссовки, и парфюм. И еще останется. Набирает бойцов лично Киря. Ему поручили в Горкоме партии, чуть ли не САМ. Только там все места уже поделили блатные. От нашего института вывеска и десяток человек. Как бы в этот десяток попасть? У комитета комсомола постоянно туда-сюда прогуливалась толпа. Вдруг объявят набор? А мы тут как тут.

Поеживаясь от этих слухов, я нашел Катю. И официально пригласил её на наш концерт. Пообещав приятное автапати со звездами. Катя мило улыбнулась и отказалась. Я пустил вход все свое красноречие. Я сказал ей, что она рискует. Ведь сейчас, в списке приглашенных на мои похороны, она стоит сразу после генсека ООН и руководителей СССР и США. Но все знают, что руководители — это всего лишь протокол. А вот Она будет главной звездой мероприятия! В маленьком черном платье. Прекрасно- печальная, глаз не оторвать. А с таким поведением, Катя, можно же затеряться, где-то между Чаушеску и Ярузельским!

Она сообщила мне, что я придурок, и ушла. Похоже, мои телодвижения что-то сдвинули в мироздании, и сейчас мне здесь ничего не светит. А без подружки трудно. Не в смысле секса. Наличие девушки рядом, делает жизнь более осмысленной. На этой высокой ноте, меня перехватил декан. Я подумал что, наверное даже хорошо, что Катя не благосклонна. Декан возникает все время сразу после неё. Я всегда нахожу плюсы в поражениях.

Около часа отбивался от соавторства в деканской работе. Девушку уговорить проще, чем упертого ученого. В конце концов просто сбежал, заявив, что в науку не собираюсь. Перед встречей с Гришкой у меня было еще одно дело.

На улице Рубинштейна, в доме тринадцать, располагается Ленинградский Рок-клуб. Во дворе, в дальнем конце – неприметная дверь. Лестница на второй этаж. Обшарпаный коридор. Открытая дверь в конце. В комнате трепались о чем-то две девушки. Я не к ним. Достал из рюкзачка лист формата А-4. На нем написано что в субботу в 19 30, в Цурюпы, концерт группы «Кодекс». Пришлось стучать о косяк рукой, просить у девушек кнопки, чтоб пришпилить к доске объявлений Рок-Клуба.

— Что это ты там вешаешь? — спросила более ухоженная и строго одетая. Протянул ей объявление, и только потом узнал. Валентина Ивановна Матвиенко! Тадам! Пока еще – всего лишь Валя. Вспомнил, что именно она от комсомола курировала рок-клуб. Организовывала фестивали. И когда она, уже будучи Председателем СовФеда, на московском концерте Аквариума вручала БГ орден «За заслуги перед отечеством» – это была не случайность. Они давненько знакомы. Валя протянула мою бумажку собеседнице и с любопытством уставилась на меня.

А я с любопытством смотрел на стол. На нем лежали напечатанные на машинке тексты песен группы Кино. Протянул руку и взял. Песня «Солнечные дни». Снизу большой штамп «Разрешено к внутриклубному исполнению». Потянулся за другим листком.

— Молодой человек! Это неприлично, шарить на чужом столе!

Отошел. Я и забыл, что тексты литуются. Впрочем, мы – самодеятельность. Пока можно без этого. Хотя прилететь может.

— Это какой «Кодекс»? — спросила вторая девушка, — у которого «Первый снег» и «До свиданья мама»?

— Ну да. Кнопки дадите?

— А ты кто?

— Да вот, учусь с ними. Попросили повесить, мне по пути.

Валя протянула мне коробку кнопок. Пошел, повесил. Вернулся, отдал коробок.

— Передай им, что мы просили связаться. Нам есть что обсудить.

— Хорошо, обязательно.

Садясь в машину, я подумал, что если б хотел карьеры, то пошел бы в филармонию. В рок-клуб музыканты шли от беспросветности. Да и кончится все это через пару лет.

Гриня живет на Петроградской, недалеко от кафе Рим. Так что и встречаемся мы чаще всего здесь.

— Ты как всегда выглядишь измученным — поприветствовал меня Григорий.

— А у тебя след от подушки на щеке, и даже целый лимон это не исправит.

Я поставил на стол небольшую коробку.

— Это твои десять процентов, за мурманчан. Пятнадцать тысяч. — сказал я, и напрягся.

Гришка внезапно стал ментом. Он смотрел на меня спокойно и оценивающе. И мне было совершенно понятно, что уделать-то я его уделаю. Но от того, как пойдет дальнейшая беседа, зависит очень и очень многое.

— Скажи-как мне Антоша, — задушевно произнес Гришка- оплата, как я точно знаю, еще не прошла. Откуда деньги?

Я поморщился. Ведь знал, что он спросит, но понадеялся на авось.

— Понимаешь, Гриша. Я очень не люблю быть должен. И точно знаю, что договариваясь по контрагентам, ты взял на себя серьезные обязательства. С этими деньгами вам будет их исполнить гораздо проще. И еще. Ты должен точно знать. Эти деньги не пачкают тебя ни на йоту. Не говоря о чести офицера и сотрудника. Я тебе даю честное слово.

Гриня опустил глаза и ощутимо расслабился. Он уйдет на пенсию в две тысячи восьмом, подполковником. Полковник-еврей для краснознаменной показалось черезчур. Сразу займет место директора крупного торгового холдинга, созданного его многочисленной родней. Среди питерской братвы у него была слава человека не злобного, но хуже самых отмороженных оперов в случаях насилия. С ним не связывались. Такой вот мент, периода смутных времен.

— А мне ведь мама предлагала учиться на скрипке. Ты не знаешь, Тони, почему никто не слушает родителей?

— У тебя внутреннее чутье. Ты бы не смотрелся рядом со мной на сцене. А это бы породило между нами раздоры. Все девушки тебя бы просто не замечали. А так, всем ясно, кто начальник, а кто дрессированный питомец. А начальник, для умных девушек – это красота, обаяние, и непобедимый шарм.

— Во мне крепнет подозрение, что мне недоплатили. Судя по твоему многословию, как бы не столько же.

— Как с остальными?

— Со всеми предварительно переговорили. Не знаю как с Пугачевой, но Болдин и Чернавский точно будут. Расчитывай на первую половину Декабря. Узбеки приедут когда скажешь. Плоткин тоже. Ты их вместе хочешь принять, или будет три мероприятия?

— Согласись, что порознь лучше.

— Ну да. Но, боюсь, Плоткин сам объявится, и тихо посмотрит со стороны.

— Да и пусть его. Ладно, поехал я Гриш.

Все вечера мы отыгрывали концертную программу. Когда мы с Олегом Пахомовым заехали ко мне пожрать, перед репетицией, он увидел видеокамеру. Это нас не погубило. Но жизнь усложнило. Камеру он у меня отжал мгновенно. И все репетиции снимал. Потом смотрел ночами, и вносил изменения. Чтоб снизить его энтузиазм, пообещал ему монтажный стол, и настоящий бэтакам. Он подуспокоился, но только для того, чтобы придумать сценарий фильма про наше выступление. С идеями он звонит мне. В любое время суток. Не застав меня, любит пообсуждать эти идеи с автоответчиком.

И вот, мы стоим за кулисой, ожидая когда нас объявят, чтобы выйти и дать жару. Сансей говорит, что среди зрителей замечены музыканты Пикника, Патриархальной выставки и Алисы. Отмахиваюсь, это все вчерашний день. А настоящее это мы, «Кодекс». И ощущаю озноб, означающий, что концерт, похоже, будет успешным. Саня пошел на сцену.

Мы уже не боимся выступать. А уж перед своими и вовсе. Тем более что вместо костюмов одеты как привыкли. В джинсах и футболках. Поэтому первый блок отыграли на одном дыхании, оставив одного Фила на две минуты наедине с залом. Где он, с помощью секвенсоров и дилеев, напихал народу в мозги Баха с Бетховеном. Представил Фила. «Темные Реки». Еще три песни, и уже Сансей убеждает девушек, что он блюзмен, с тонкой, ранимой душой, смотрите как рыдает гитара. Слава богу не порвал струну. А я за кулисами вытерся и поменял футболку. Жарко. Еще три песни, и Бас разносит все это благодушие своим минутным соло. Потихоньку на коду. Две песни, и мое соло.

Снимаю Джаз-бас. Беру безладовый Warwick. Выхожу на край сцены. Демонстративно выкручиваю все ручки на полную. И начинаю выпендриваться. Таппинг. В нулевые, приличные пацаны меня бы обсмеяли, ибо клоунство и фиглярство. Но сейчас это все внове, и я выеживаюсь. За все. За Катю, что не замечает. За Гриню, что пытается пугать. За дела, которых все больше. За зал с тупым звуком. Тремоло. Одной левой рукой. Активные датчики это да. Задираю правую вверх, и машу в зал, типа – ну и чего? Зал ревет, держу тремоло одной рукой. Где же ты, бля, Бас? Рука же болит. Ага, вот и Коля с брейком. Луплю открытой ладонью по всем струнам. Пока гитара гудит низами, незаметно разминаю предплечье.

Игра хорошей группы, по ощущениям исполнителей, очень похоже на боевую работу расчета коллективного оружия. И там и там, получается только вместе. Говорят, у моряков на боевых кораблях похоже. Немыслимый драйв совместных действий. В музыке выходит не всегда. Но когда получается… На это крепко подсаживаются. У нас сейчас пошло именно так. Зал от этого прет как бы не больше музыкантов. Ииииии Стоп. Сансей заиграл рифф «Я Выбираю Тебя». У меня четыре такта.

Из за кулис выбегают Воронова с моей гитарой, и Светка с полотенцем и бутылкой воды. Ах же вы мои хорошие! Перодеваю балалайку, Светка перетыкает шнур. Воронова поит меня из горла водой. Светка вытирает лицо. Ухожу к микрофону. Поехали.

А там и финал.

— Ну вот, — сказал появившийся в гримерке Пахом. — уже похоже на рок-концерт. Предлагаю по этому поводу – нАчАть. И открыл бутылку коньяку.

Сижу, курю.

— Ребят, вы простите. Но я завтра финна встречаю утром. Так что я поехал. Андрюха, уберете, увезете?

— Антоха! — это Бас. – Ты – красавец. Лучше тебя я не слышал.

И полез обниматься. После хорошего концерта мужские объятия — дело обычное. Без намеков.

Из ДК меня вывел лично Кирилл. Через буфет на первом этаже. Сказал что вход оккупировали фанаты, он такое первый раз видит. Договорились с ним в понедельник с утра, из института поехать, в управление.

Дома я сразу завалился спать.