Старые долги

Глава 21

Камень-ножницы-бумага. Верный способ не спорить, а быстро решить важный вопрос. Обсуждать перестройку, гнусный блок НАТО, революцию в Иране и прочую ерунду, можно бесконечно. А вот кому идти за пивом… Или, как сегодня, с утра. Кому идти на первую пару, и просить старосту не ставить прогул отсутствующему? Только в камень-ножницы — бумага! Но Ефрем неожиданно заявил, что это – детский сад. Взрослые, ответственные мужчины с похмелья, играют в чет-нечет.

И этого человека я спасаю от тюрьмы!

Впрочем, он все равно проиграл. Бросили три раза на пальцах, и он, бурча про шулеров, злую судьбу и возмездие созвездий, поплелся в школу.

Я, сделав себе ударную дозу кофе, закурил и задумался. Пугнул я его прилично. Теперь буду предлагать морковку. Фиг он у меня сядет.

В короткий перерыв между часами на паре я проскользнул в аудиторию. И был встречен гоготом мужиков, и хихиканием девушек. Все, что происходит в общаге, становится известно всему миру через пару минут после события. Наш с Андрюхой раскованный отдых активно обсуждается в массах. Судя по всему, обрастая фантастическими подробностями.

Следом за мной в аудиторию ввалилась Светка Павлова. С абсолютно шалыми глазами и счастливым лицом. Похоже, Бас таки соблазнил девушкиу. Приятно, когда твои планы осуществляются так энергично. Светка огляделась и уселась в последнем ряду со мной и Ефремом. С кафедры продолжили вещать про Основы Делопроизводства. Я неожиданно увлекся.

Минут через пятнадцать, откинулся на стуле и огляделся. Надо же, я и не помню, что нас этому учили. В прошлой жизни все осваивал на практике. Где ставятся визы, где согласования. Как составляется отношение, а как заявка. Очень занятно.

Светка тем временем листала каталог Neckermann-85.

— Антон, я страшная?

Гм. Павлова, кажется, мается вопросом — что такой замечательный и офигенный Коленька мог в ней найти? Если я правильно понимаю, Бас сейчас думает примерно о том же.

— Не без этого, Свет. Но кто идеален? Даже я, при всей безупречности, знаю за собой пару изъянов.

— Мостовский! Ты как разговариваешь с девушкой! Нет бы успокоить меня. А то посмотришь такой каталог. Там все такие красивые, и стильные. И думаешь, какая же я страхолюдина!

— Фигня, Свет. Просто выходишь на улицу и идешь на трамвай. Смотришь на окружающую тебя толпу и беззвучно орешь про себя — «Здравствуйте мои уроды! Я с вами, я одна из вас!». Ведь в каталоге — ретушь, свет, позы и фотограф.

Чуть не сказал фотошоп и фильтры.

— Ты сегодня-то на репетиции будешь? А то вчера все переругались. Коля орал на Сашку, Сашка на него, и оба на Фила. А Юрик на всех, и матом.

— Черт. Все интересное пропустил. Мы с Андрюхой после третьей пары пообедаем на Техноложке, и на Обводный. Ты с нами?

— Не, домой съезжу. Бабушка ворчит. Нужно успокоить.

Это она уже к Коле переехала? Фига себе!

После третьей пары мы поехали на Техноложку. Там есть славная забегаловка. За рубль тебе делают яичницу и наливают чашку кофе. Прямо у тебя на глазах. За небольшую дополнительную плату добавляют лук, сыр, сосиски, по желанию. Подают на раскаленной сковородке. Для желающих есть водка или портвейн. Я очень люблю это место. Как и чебуречную в Москве, на Колхозной. В девяностых вместо этой забегаловки откроют ресторан. А вот чебуречная, похоже, останется навсегда. Однажды я видел в ней члена правительства РФ. Не чинясь, он стоял у столика и с аппетитом жрал легендарные чебуреки. Да и Ксюша Собчак, однажды скажет, что чебуречная на Колхозной — один из лучших ресторанов страны. Бггг… там все осталось так же как в восьмидесятых. А может и раньше.

Юрик с Ефремом спелись, и терроризировали музыкантов так, что мне оставалось только робко поддакивать. Звучали сочные эпитеты и характеристики умственных способностей. Типа:

— Где, бля, гениально? Где? За тобой уже санитары едут! С рубашкой!

Засиделись допоздна. Но записали пятнадцать песен. Эдак уже скоро нужно будет начать выступать…

Сейчас по пятницам нет толп дачников, рвущихся за город. Нет тех, кто едет в Питер на работу из загорода и возвращается вечерами обратно. То есть, наверное они есть, но до массовости девяностых и нулевых еще далеко. Тем более что мы с Андрюхой сели во второй по ходу вагон. И именно сели. А не стояли до Сосновой Поляны.

В Лебяжьем побрели к заливу. Мимо воинских частей. Мимо Дома Культуры Моряков, что сгорит в нулевые, сквозь сосновый лес. По снежной каше, смешанной с сосновыми иголками. Вышли к забору, открыли калитку. Я достал ключи и открыл дверь. В доме было тепло. Зажег свет.

Если честно, то дом, который купил отец – это барак. Построенный из говна и палок. То есть, из непропитанных шпал. Еще до войны. Снаружи обит вагонкой. Покрашен. Большие двойные окна с мелким переплетом. По девять стекол в каждой раме. На первом этаже котельная, с подведенным газом. Отопление подается по чугунным трубам в чугунные радиаторы. Совместный санузел, лестница на второй этаж. Две комнаты справа-слева от входа. И огромный зал. Метров пятьдесят. Из зала можно выйти на крытую терассу с видом на залив. На втором этаже пять комнат, санузел и огромный холл. Отец построил грандиозный камин. И оббил вагонкой второй этаж. Я закончил первый. Завез списанную мебель. Подавил в себе желание установить в зале стильную кухню, виденную мной в альпийском шале в Кицбюэле. Обычная встроенная кухня. Холодильник ЗиЛ. Кофеварка, электрочайник. Неоновая подсветка. Тяжеленный стол. Шесть таких же стульев. У камина тяжелый журнальный столик. Пара протертых до дыр кожаных кресел. Такой же диван. На первом этаже в комнатах стоят деревянные двуспальные кровати. И два шкафа. На втором кровати панцирные. И тумбочки.

Отвел Андрюху в комнату слева от входа. Бросил на кровать рюкзак. Он тоже поставил рюкзак на кровать.

— Будем считать?

— Да, только пойдем, покурим. Сейчас сторож придет.

Мы вышли к камину. Я стал накладывать в него дрова. В дверь постучали. Пошел открывать дверь. Вернулся с рослым пожилым узбеком.

— Знакомьтесь. Это мой одногрупник и друг Андрей Ефремов. Это мой друг Карим Мирсатов. Он присматривает за домом.

Они пожали друг другу руки.

— Карим! Я Андрею дал ключи. Его пожалуйста пускай всегда, как приедет. Ну и если помощь какая потребуется, помоги.

— Хорошо. Вы плов будете?

— Нет, спасибо. И до завтра нас не дергай. Нам тут подумать нужно будет.

— До свидания.

Я проводил Карима. Сунул ему денег, и строго шикнул, когда он собрался отказываться. Закрыл дверь на замок.

— Вот теперь, Андрюха, приступай. Вот тебе ручка, бумага, калькулятор.

— А ты?

— А я пожрать сделаю. Как ты к картошке с мясом и грибами?

— Весьма.

— Ну и давай. Придешь, отчитаешься.

Справа от камина я повесил стеллажи. На них поставил телек и видик Сони. Огромный двухкассетник Шарп. На стеллажах лежат кассеты, журналы и стоят всякие сувениры. Включил Дженесис на полную. Разжег камин и пошел чистить картошку.

Нарезал на небольшие куски говядину. Обжарил. Уложил в два чугунных горшочка. Залил водой. Отнес, поставил в камин у огня.

Почистил лук, морковку, картошку. Нарезал. Обжарил лук с морковкой. Вывалил в горшочки. Обжарил грибы.

Смешал воду, сметану и майонез. Через двадцать минут закинул картошку и грибы, долил смесь.

Пришел Ефрем с бумагой и бледным лицом.

Сели за стол.

— Один миллион пятьсот тридцать шесть тысяч рублей. Сто восемьдесят тысяч двести долларов. Тринадцать тысяч финских марок. Двадцать золотых монет. Мешочек с камешками.

— Да уж. Андрюха, ты понимаешь, что если у тебя найдут десятую часть этих денег, то тебя ждет вышка? Но, скорее всего, даже следствия не будет. Просто помрем внезапно.

— Ну и что делать? Ты говорил про второй этап.

— Давай определимся с тем, что ты хочешь. Квартира, машина, дача. Верно?

— Ну да.

— Вот смотри. Сейчас крупным деньгам у тебя появиться просто неоткуда. Поэтому, как только ты придешь на Галеру, и попросишь себе полный джентельменский набор, тут же пойдет стук. То же и с квартирой и с дачей. Сообщат и ментам и гебухе и ворам. И тот, кто успеет первым, тебя вдумчиво расспросит. А потом и ко мне придут.

— Ну и что делать-то?

Я встал и пошел в свою комнату. Вернулся с несколькими файлами набитыми бумагами.

— Слушай сюда. Для начала, запишешься в стройотряд, что едет на Лену. Люди там по десятке зарабатывают. Я тебя познакомлю с командиром. Ехать не нужно, будешь числиться и по бумагам получишь тысяч пятнадцать. Это снимет вопросы на первом этапе, пока ты будешь оформлять квартиру. Заодно окончишь водительские курсы. Но скоро будет принят закон о предпринимательстве. Мы с тобой и СанСэем откроем кооператив. Который перерастет в продюсерский центр. Это снимет вопрос, откуда у нас деньги.

Дальше я почти ничего не скрывая, рассказал про финскую историю, про биржевые торги, и ваще много интересного.

— В общем, будешь директором. Вот документы, изучай. Как тебе?

— Бля, да просто охуенно! Только почему еще и Шурик? Ты правда на Алку запал?

— Придурок ты. У Сани — мамаша. Она нам в финке откроет нашу компанию. Сам понимаешь, для нас она стараться не будет. Да и Саня нам очень нужен. Потом расскажу. Но ты уж поверь. И больше на галеру ни ногой. Там барабанят все на всех.

— А одеться-то как? Я тут с девушкой познакомился, Ольга зовут. Хочу ей шубу подарить.

— Я тебя познакомлю с парнем. Он решит. И ваще, давай жрать. По рюмке водки?

— Давай. Я гляжу у тебя видик. Может посмотрим чего?

— Точно! Я и забыл. Индиана Джонс. Смотрел?

— Откуда?

— Офигенный фильм.

Я вывалил из горшочков в миски картошку. Мы перетащили все на столик у камина. На экране появилась заставка. Гнусавый голос Володарского произнес «Кинокомпания двадцатый век фокс представляет».