Старые долги

Глава 31

Рано вставать на работу-это грустно, но нормально. Но рано вставать на праздник? Историки пересрутся обсуждая, почему развалился СССР. Еще бы в четыре утра начинали строить колонны демонстрантов…

На построение я почти опоздал. Пришлось искать сначала колонну института, потом факультета. В принципе, отметившись у старосты, можно было уходить. И спокойно досыпать. Но для надежности я поздравил с праздником декана и завкафедрой. И собрался смыться. Но был схвачен Наташкой и Алкой и увлечен в праздничные ряды.

Вся наша страна, как бы она ни называлась, держится на бабах!

Потому что если девушкам сказали в восемь. Значит в восемь. А для мужиков «быть в восемь» не закон, а повод проявить хитрожопость и раздолбайство. Зачем куда то спешить, если колонна будет идти еще пару часов? И к ней можно присоединиться позже? Какие — «в восемь»? Других дел что ли нету?! Тут, понимаешь, позвали, налили…

Я сам себя перехитрил. Был гениальный план. Мелькнуть в рядах, и свалить. А после демонстрации подтянуться на Почтамптскую. Как дурак пришел в восемь. Ни Фил, ни Сансей, ни Ефрем, себя утруждать ранним подъемом не стали. А девицам было скушно без свиты. И я попался им на глаза. Так я стал тем демонстрантом, что пройдет весь путь от начала и до конца.

Вчерашний день был сумбурным. На переменах общественность проявляла ко мне нездоровое любопытство. Светка, вбросив в массы фотографии, разожгла нешуточный интерес к происходящему. Одних кассетс записью уже было достаточно. А тут еще и фоты. На которых красивые люди выступают, отдыхают и веселятся. Олег и в другой моей жизни слыл гуру построения кадра. А тут сразил своим мастерством студентов наповал. Глядя на фоты можно было заподозрить, что где-то рядом есть другая жизнь. Яркая, интересная и приятная.

Светка-то — хотела похвастаться женихом, который с неё глаз не сводит. А получился манифест, что вы вот тут телек вечерами смотрите, а мы — вона как развлекаемся! Важнейшим моментом предоставленных фотоматериалов было то, что на фотах Ефрем был все время рядом с Ольгой! Ну вот как так? Спала она со мной. А на картинке ни намека. Все по парам. Лишь я, да Юрик одни. Что явно указывало на мои страдания. В цепких лапах царицы пивного ларька. Это нужно прекратить! И этот рыжий у них — смотри какой классный, вот бы познакомиться! Кто он? Ах оператор! Свет, познакомишь?

А я без машины. Так что после занятий был захвачен несколькими одногрупницами, и вынужден их провожать на Пушкинскую. В процессе оной прогулки был подвергнут допросу и попыткам обольщения. Все это усугублялось тем, что позади, тоже к метро, шла половина курса. Во главе с Вороновой и СанСеем. И наслаждались бесплатным шоу. Гнусно при этом хихикая.

Девчонок обижать не хотелось, и приходилось отшучиваться. Лишь в вагоне метро остался только с Саней и Алкой. Нам по пути. Злобно заявил Алке, что если у неё нет со мной никаких шансов, пусть сносит это с достоинством. А не завидует моим симпатичным одногрупницам. А СанСею порекомендовал не роптать на судьбу. Страшненькая подруга только подчеркивает его милосердие и великодушие. Потому как, кому эта Воронова нужна? Ну и ушел домой. Пока они офигевали.

Вернувшись домой схватил телефон. В досаде от зарождающегося так рано фанатского движения, плюнул на деликатность. И позвонил в Хельсинки. Майнинен, не дав рта раскрыть, поздравил с наступающим. Ответил тем же. Потому что неизвестно кому это больше праздник. Нам или Финляндии. Еще поперешучивалсь, и он сообщил, что мой биржевой прогноз стопроцентно сбывается. Я честно сказал, что нужно поговорить. Но раньше следующего года я к ним никак не попаду. Он не ломаясь, сказал что приедет в следующие выходные. На том и поладили.

А потом мне стало скучно. От нечего делать написал для декана реферат. В вежливых выражениях объяснил, что нужно быть полным дебилом, чтобы бодяжить нефть со всякой фигней. Незаметно для себя увлекся. И расписал структуру нефтяного рынка, и прогнозы развития. Короче, спать лег в пол-второго.

И вот меня схватили под руки Звягинцева и Воронова и потащили в составе колонны по Ломоносовскому. Спасает то, что и Алка и Наташка существуют в институте в статусе небожительниц. И мое с ними общение автоматом переносит этот статус на меня. А к ним как-то неудобно лезть с суетой. Идет вот Мостовский с ними, болтают о своем, небожительском, чего к ним лезть? Только будешь смешно выглядеть…

Барышни между тем рассказали мне что и Филу и Сашке конец. Потому что уже хочется пить, а Фила, что обещал быть с лимонадом — нет! А СанСей ваще получит.

— Наташ. Ал. Вы сейчас идете с умнейшим человеком столетия. Я уверяю вас, все предусмотрено, и подготовлено.

Я полез в рюкзачок.

— Ты, Тоха, после того, что вчера наговорил – просто придурок. — заявила Алка.

— А если так? — я достал термос с кофе и две аэрофлотовские пластиковые плошки. Налил, отдал. Достал плоскую флягу с коньяком, плеснул по капле. Отхлебнул из фляги сам. Убрал термос и флягу, накинул рюкзак на плечи.

— Вот смотри. Редкостный дар предвидения — раз, — начал оттопыривать на американский манер пальцы от сжатого кулака, начиная с большого, — Дедукция — два. Феноменальная память — три. Железная логика — четыре, и могучий, нечеловеческий интеллект — пять. Вот! Поняла? Просто пальцев на руках не хватает! А ты все недовольна.

Достал шоколадку «Сказки Пушкина». Где-то на периферии зацепил глазом СанСея. Но он быстро куда то исчез.

— К примеру возьмём Талейрана, Шарля, нашего Мориса. Как манипулировать людьми с помощью шоколадки? Берем шоколадку. Разворачиваем. — развернул, и сломал на две части. Уставился на девчонок. Они протянули руки. — манипулируем! — отдал Наташке её долю. И отвернулся от Алки. Услышал за спиной сопение, фырканье, и шипение.

— Алла! Я знаю английский. Немного испанский. Фырканье злобных ежиков намерен изучать на четвертом курсе.

— Мостовский! Отдай, гад, шоколадку!

— Вуаля! — отдал.

Подошел Сашка.

— Наташа, знакомься. Это моя однокашница. Её зовут Катя.

Саня умный. Он этим ловким маневром отрезал Алку от меня. Потому что я немедленно начал угощать Катю кофе, рассказывать, что ваще-то Ленин был внебрачный сын императора Александа Второго. Гляди до чего доводит безщотцовщина! Где-то там — двор, Император… а ты – в Ульяновске! Из за меньшей ерунды рушились цивилизации. Так что, хочешь Кать, коньяку немного? Так-то я на бас-гитаре играю, вот с этим деятелем в группе. Но подумываю податься в кино. А кого бы ты хотела сыграть, когда я стану режиссером?

— Антон, — сказала Катя. – меня с детства предостерегали от бас-гитаристов. Особенно мечтающих о кино. Так что кофе будет достаточно. И совсем капельку коньяку.

— Ты неправильно меня поняла, Кать. Я просто открыт ко всему новому. Так-то я скромный. И Серебрянский про меня все врет. А Воронова просто влюбилась в меня и от безответности гадости рассказывает. Вот тебе, Катя, шоколадка.

Алка и Наташка, услышав про шоколад, возмущенно уставились на меня.

— Вот смотри как глядят, Кать. Это с трудом сдерживаемая страсть. Такие чувства ко мне возникают не сразу. А после общения. Они почти себя не контролируют.

— Мне кажется, нужно бежать подальше.

— Прости Кать, я слегка растерялся, как ты появилась. Вот и несу ерунду. Но если тебе легче будет, то я буду молчать.

— Катюха! — завопила Алка, — проси что хочешь, только пусть он молчит. Иначе я его убью.

— Держи себя в руках, дочь офицера! Я же к тебе снисходителен.

Катя схватила меня за руку и увела вперед.

— Ты нарываешься, Антон. Ведь и вправду чем небудь стукнет.

— Хе. Дело в том, что Саня, кажется, прощен за опоздание. Теперь осталось, когда появится Фил, отвлечь немного Наташку, и пойдем слушать джаз. Пойдешь со мной?

— Мне кажется, возражения не принимаются.

— Ну почему? Можешь пойти на джаз с Алкой. А я с Шуриком. Но, согласись, кроме меня, о роли гномов в крушении Российской Империи тебе никто не расскажет.

— Мне уже страшно.

— Это ерунда. А вот написать сценарий к фильму про выступление нашей группы, слабо?

— Мне нужно увидеть ваше выступление.

— Я тебя приглашаю.

— Ты знаешь, Антон, мне тоже хочется тебя стукнуть.

— Это не важно.

— Да? А что важно?

— Важно то, что я держу тебя за руку, а ты не думаешь её вырывать.

Колонна тронулась. Я всегда любил праздничные демонстрации. А сейчас и вовсе все было славно. Развеселые студенты придумывали лозунги, которые тут же выкрикивали. Все охотно орали «Ура!». Получалось смешно. «Да здравствуют советские микросхемы, самые большие микросхемы в мире! Ура!»… «Да здравствуют часы Петродворцового часового завода, самые быстрые часы в мире! Ура!»…

Появился Фил. Рассеянно чмокнул Наташку в висок, и сообщил, что договорился. Нас пропустят в столовую.