Стать фениксом

Глава 15

Чем ближе были экзамены, тем сильнее я сомневалась в словах Дэри. Ребята выкладывались по-полной. Если раньше спарринги проходили по-честному, то теперь в ход шли самые разнообразные хитрости и уловки. Лично у меня возникало такое чувство, будто от каждого из этих боёв зависит как минимум чья-то жизнь.

Я, было тешившая себя надеждой, что более-менее догнала группу, почувствовала, что вновь отстаю по всем параметрам. Мне нужно было что-то поэффективнее бросков и подсечек, после которых соперники вставали и продолжали спарринг. А из большинства болевых захватов фениксы умудрялись вырываться, предпочитая вытерпеть краткую адскую боль, чем долгое унижение. Я должна научиться сама наносить удары, а не только успешно их избегать. Но я не могла. Сама мысль, что я вновь почувствую эту невыносимую боль, останавливала мой кулак в сантиметрах от цели.

Я как-то спросила наставника Хисорена: что случилось с ребятами, отчего они так выкладываются? Он серьёзно посмотрел на меня и грустно улыбнулся.

— Никто не хочет быть последним. Это тяжёлая ноша.

— А мне что делать? У меня в арсенале не так много болевых приёмов, и ребята, в большинстве своём, научились их избегать.

— Я тебе покажу ещё несколько, но держи их в секрете до самого экзамена. Иначе у тебя не будет абсолютно никаких шансов.

Не будет шансов. Это прозвучало, как смертный приговор.

Но ведь раньше они у меня были! Раньше я могла одним ударом чуть ли не покалечить соперника. Что же происходит теперь?

«В тех случаях происходило частичное слияние с твоим фениксом. Ты била не рукой, а донельзя сгустившейся аурой. Помнишь случай, когда тебя почувствовал Дэри и этот рыжий старший? Они ориентировались именно на твою ауру, в неконтролируемом состоянии занимавшую довольно обширное пространство. От тебя до Дэри было шагов как минимум двадцать. Ты представь, в какую силу превратится обыкновенный воздух, если его закачать с прямоугольника в двадцать шагов в маленький квадрат с половину твоего пальца? Это дикая энергия».

Находящаяся со мной, но недоступная мне. Послушай, а что, если я попробую воспользоваться на экзамене этой силой?

«Для начала, попробуй воспользоваться ею сейчас, раз так неймётся», — хмыкнув, посоветовал голос.

Вняв совету, я приступила к тренировкам, чтобы иметь возможность на короткие мгновения сливаться со своим фениксом, но вскоре забросила их.

Феникс внутри меня (когда я смогла-таки наладить с ним относительный контакт и осознанно почувствовать) ощущался запертой в клетке эдакой теневой массой, не имеющей конкретной физической оболочки. Живой и полуразумный. Когда я впервые поняла это, то содрогнулась от ужаса. Как можно живое существо запирать в этот ящик без малейшей щели? Но когда мне, наконец, удалось частично приоткрыть темницу феникса, я испугалась уже за себя. Он полностью изменил моё восприятие, превратив меня саму в полубезумное создание, которому было страшно в огромном помещении, которого пугала темнота и тишина, давящие на органы чувств. И единственным его щитом от всех внешних потрясений оказалась ярость.

Мне захотелось разнести здесь всё и вырваться на свободу. Что именно понималось под вожделенной свободой, я толком сама сказать не могла. Просто ощущалось так, будто стены давят, и даже сам воздух враждебен мне. После этого я ещё долго приходила в себя и поняла, что по своей воле ни за что не воспользуюсь подобным «оружием» против однокурсников. В этом изменённом состоянии я и вправду с лёгкостью могла покалечить или убить окружающих. Оставалась надежда лишь на приёмы, которым обучал меня наставник Хисорен.

Экзаменов было четыре. То есть, для всей остальной группы пять, и лишь для меня четыре, ведь от сдачи щитов меня освободили ещё в начале курса. Я сама по себе ходячий щит. Как жаль, что не в физическом плане.

Первым в моём списке был амаорский язык, потом жуткая смесь чистописания, математики и основ логики, затем следовал коктейль из знания основных рас и общей истории Империй, а завершал всё это главный на данном этапе практический экзамен: основы рукопашного боя. Зачёт по хакадскому языку я сдала кое-как со второго раза. И только потому, что Дар внял моей просьбе и просидел со мной пару недель в библиотеке, объясняя основы и некоторые тонкости грамматики и употребления лексики.

Амаорский я сдала, естественно, хуже всех в группе. Перед экзаменом я жутко нервничала и не замечала, что количество свободного пространства вокруг меня неуклонно растёт. Когда подошёл наставник Бельвеор, то с удивлением оглядел меня, стоящую напротив двери его кабинета с застывшим взором, как мантру повторяющую список неправильных глаголов, и остальную нашу группу, недовольно жмущуюся к стенам почти напротив других кабинетов. Бельвеор хмыкнул и пригласил меня войти.

— Я, что, один буду? — с ужасом посмотрела я на него.

— Вряд ли с тобой кто согласится сдавать, — просветил меня наставник, жестом указывая на сгрудившихся на почтительном расстоянии одногруппников.

Может и хорошо, что я сдавала в одиночестве. Я перепутала темы и начала отвечать совершенно не то, что нужно, потом запуталась в переводе. Спонтанный разговор я смогла худо-бедно поддержать, но наставник периодически кривился, будто жевал лимон без сахара. В конце концов, Бельвеор пообещал, что за подобный ответ на следующем экзамене он отправит меня на пересдачу и последующую отработку заданий, и отпустил.

С математикой и логикой я справилась неплохо. Правда, мои логические решения, как обычно, ввели наставника в ступор своей непредсказуемостью и замысловатостью, но в остальном никаких нареканий не было.

Расы и история прошли мимо меня, оставив в памяти лишь усмешку наставника и его предложение пойти учиться на менестреля.

— Красиво воду льёшь, но для знания рас одних занимательных историй недостаточно, — пояснил он тогда. Я не стала заморачиваться над тем, что имелось в виду. Сдала — и то хлеб.

Оставались основы рукопашного боя. Спарринги на глазах двух наставников и старших учеников с нашего факультета. Всего тринадцать персон. Меня напрягала не столько возможность проиграть, сколько это пристальное внимание.

Изначально противники выбирались по жеребьёвке, потом по количеству проигранных и выигранных боёв. За результат отвечали старшие. Наставники здесь были лишь для того, чтобы следить за их решениями. Нефизическими силами пользоваться нельзя. Прибегание к ним автоматически означало проигрыш, и это меня несколько пугало. А вдруг мой феникс выйдет из-под контроля в самый неподходящий момент? От него можно ждать всего, чего угодно.

По жеребьёвке первым мне достался Мирэк — один из самых опасных противников. Остальные ребята вздохнули с облегчением. С Мирэком драться никто особо не жаждал: уж больно непредсказуемые он использует комбинации, иногда переходящие в откровенно нечестные приёмы. Мне не часто доводилось противостоять этому фениксу во время занятий, но и тех шести-восьми встреч вполне хватило, чтобы окончательно пасть духом.

Стоило мне сделать свой любимый бросок, как я почувствовала, что тоже лечу. Затем последовало жёсткое падение и боль в заломленной руке. Этот феникс использовал мой собственный приём, просчитав за время занятий мои основные комбинации!

Вторым моим противником оказался Райан, тоже проигравший в своём первом спарринге. Я выложилась по-полной и уже предвкушала победу, как внезапно извернувшись, парень ударил меня в колено, едва не выбив чашечку, и свалил на пол сильным ударом в бок.

Третий спарринг я запомнила плохо, так как ещё не отошла от предыдущего. Лечить между спаррингами было некому, поэтому нормально двигаться во время последнего боя я не смогла.

Сбежав сразу после объявления результатов — и так знала, что худшая в группе, — я до вечера просидела в комнате магистра Дэривана, поджидая лекаря. Он пришёл поздно, уже перед комендантским часом. Осмотрел колено, огромный бланш на пол-лица, ноющие рёбра и слегка уменьшил боль.

— Синяк тебе сведут завтра, а с коленом подойдёшь через день.

— Но почему так долго?

— Завтра тебе будет совершенно не до этого. Переживи этот день и забудь, как самый страшный кошмар в своей жизни. Зато это даст тебе дополнительный стимул поскорее подтягивать свой уровень.

Я не поняла его высказывания, да и не слишком обратила на него внимания, так как чувствовала себя донельзя уставшей.

Добредя до комнаты, я с удивлением обнаружила на своей кровати Дара. Опять началось? Проморгавшись от внезапно вспыхнувшего яркого света, одногруппник ободряюще улыбнулся и негромко сказал:

— Держись. И постарайся в конце курса. А главное, не падай духом.

Светлый вышел, а я ещё долго стояла посреди комнаты, понимая, что я, наверно, чего-то не понимаю. Чего они все обращаются со мной, как с обречённой? Странно это всё. А мне ещё в душ нужно. Или завтра сходить? Но что-то подсказывало мне, что завтра у меня может попросту не оказаться подобной возможности.