Стать фениксом

Глава 8

Прошло уже больше двух месяцев (лун, как их здесь называют), а я так и не отвыкла вставать по ночам, чтобы в одиночестве потренироваться и наведаться в столовую. Я всё же не бросила эту привычку, несмотря на то, что мне постоянно приходилось отрабатывать из-за неё на кухне. Возвращалась в комнату я обычно уже под утро, наслаждаясь тишиной и пустотой Академии. Это было моё излюбленное время ещё и оттого, что можно было безбоязненно принять душ и даже удавалось чуть вздремнуть перед занятиями.

Я всегда бесцельно бродила по коридорам, осматривая запертые двери и этажи здания. Последних, кстати, целых шесть, если учитывать и подземный. В отличие от привычных мне на Земле построек, они были неодинаковыми: некоторые потолки терялись на высоте метров восьми-десяти, тогда как другие очень напоминали наши интернатовские.

Вняв предупреждениям стража Академии, подкреплёнными местными легендами, я внимательно следила за тем, чтобы ни на кого не наткнуться ненароком. Если спереди слышался хоть малейший шум, я без колебаний сворачивала в другие коридоры, совершенно не желая ни с кем сталкиваться в запрещённое время.

Одногруппники как-то напугали меня стражами-призраками, которые якобы следят за соблюдением комендантского часа. Меня совсем не вдохновляло наткнуться на одного из них. Тем более, что в подтверждение теории существования призраков Дар показал мне одного избитого старшекурсника. Мало того, что тот имел донельзя изморённый и измордованный вид — таким я могу похвастаться почти после каждой тренировки у Хисорена, — но больше всего меня напугали потухшие глаза. Тогда я отвернулась, чтобы другие не увидели выражения жалости, появившегося у меня на лице. Неужели наставники смотрят на это безобразие сквозь пальцы и ничего не собираются предпринимать? Да, у Академии своя политика в отношении наказания за непослушание, но всему же должен быть предел! Наставники сами твердят, что фениксов мало, так почему они не берегут учащихся?

Погружённая в свои мысли, я зашла в душевую комнату и тут же замерла поражённая. Душевая представляла собой прямоугольное длинное помещение с проходом посредине. Слева шли стеллажи с чистыми полотенцами, а справа небольшие боковые перегородки отделяли пространство на десять мест, так что об уединении здесь можно было только мечтать — ещё одна причина, по которой я предпочитала мыться именно по ночам, а не после уроков или вечером, как остальные ученики.

Прикованная к одной из труб, выступающих на уровне метра от пола и уходящих вверх, чтобы закончиться дождиком, полусидела-полулежала хрупкая фигура. Тонкие запястья и лодыжки, бледная чуть ли не светящаяся кожа. Серебристо-серые волосы намокшим изорванным плащом спускались по телу до лопаток. Девушка не двигалась, склонив голову на грудь.

Сбросив оцепенение, я подбежала к хрупкой фигуре, гадая, откуда в закрытой Академии может появиться ещё одна девушка.

«Нужно её освободить», — мелькнула мысль, но стоило мне только дотронуться до сковывающих запястья браслетов, как девушка дёрнулась и с тихим вскриком попыталась отскочить.

— Не бойся, я не причиню… — Я застыла, встретившись взглядом с огромными аметистовыми озёрами. Я так и стояла, онемев от изумления, не в силах поверить, что на меня смотрит полными боли и ужаса глазами Дар. Одногруппник тоже молчал, пытаясь сжаться в комок и одновременно отодвинуться подальше, но и первому, и второму мешали тонкие браслеты, приковывающие руки к трубе.

Я потянулась к фениксу, пытаясь проверить или опровергнуть свою догадку. Может, на лицо наложен морок, а на самом деле он всё-таки девушка? Но Дар тихо и как-то неуверенно предупредил:

— Не трогай меня.

Я вздрогнула, опомнившись.

— Давай хоть помогу освободиться.

— Это бесполезно, — он отвернулся, но я успела заметить заблестевшие на ресницах слёзы и упрямо сказала:

— Посмотрим.

Ощупав со всех сторон браслеты, я наткнулась на довольно простенький замочек. Глухо щёлкнув, браслеты выпустили свою жертву. Дар моментально осел на пол, подтянул ноги к груди и, обхватив себя руками, начал дрожать. Похоже, он никуда не собирался отсюда уходить. Я стояла над одногруппником, не зная, что сказать или сделать. С одной стороны, он мне постоянно портил жизнь, с другой, нельзя же его вот так оставлять. Нужно было помочь ему, прикрыть чем-нибудь хотя бы, но жертвовать своей одёжкой во имя этой цели я не собиралась.

— Пошли отсюда, — предложила я, наконец.

Дар судорожно вздохнул и отрицательно замотал головой, ещё больше сжимаясь.

— Послушай, скоро ученики начнут вставать. Ты же не хочешь, чтобы тебя увидели в таком виде?

Это подействовало. Мальчик моментально вскочил, и я имела возможность убедиться, что это точно не девочка. Но ноги Дара почти сразу задрожали и подогнулись, отчего феникс сполз по стенке на пол, потом попытался вновь встать, однако его уже всего трясло, как в припадке. Подхватив одногруппника и позволив ему за себя уцепиться, я буквально поволокла мальчика к своей комнате, по дороге набросив ему на плечи одно из полотенец. Дар ступал осторожно и неуверенно, будто по битому стеклу. В результате путь до моей комнаты занял у нас почти в пять раз больше времени, чем обычно.

Сгрузив одногруппника на кровать, где раньше спал Мэриот, я попыталась разжать пальцы, мёртвой хваткой вцепившиеся в мою рубашку и плечо, но они будто одеревенели. Не справившись самостоятельно, я мягко, как к маленькому ребёнку, обратилась к фениксу:

— Отпусти меня, пожалуйста.

— Нет.

Он с такой силой сжал мне плечо, что я едва не взвыла и рявкнула:

— Да отпусти ты меня, придурок! Мне больно.

Дар разжал руки, чтобы тут же сомкнуть их у меня на поясе, подтянул меня к себе и уткнулся лицом в живот. Странно, раньше я в нём особой любви к своей личности не замечала. Впрочем, ничего кроме лёгкой жалости и раздражения одногруппник в его теперешнем состоянии у меня не вызывал. Я попыталась оттолкнуть феникса, но ничуть не преуспела в этом деле и заговорила, пытаясь достучаться до остатков разума мальчишки:

— Послушай, я хочу помыться и поспать, а не возиться с тобой до самых занятий.

Хорошо хоть меня на этой неделе ещё не ставили в помощь на кухню. Толку от меня там почти не было. После того, как я ненароком сломала какой-то агрегат, меня отправляли исключительно на чистку овощей и переборку какого-то зерна, которым периодически пичкали старших. Так что делать мне было практически нечего. Зато насмотревшись на слизистую студенистую массу, из которой готовят каши и похлёбки, я окончательно и бесповоротно зареклась их есть.

— Не уходи.

— Это ещё почему? — обалдела я.

— Я не хочу. Они сказали, что опять придут, что я красивая игрушка и понравился им.

— Кто «они»? — непонимающе спросила я.

— Старшие.

Дар ещё крепче вцепился в меня, заставив плюхнуться на край узкой кровати. Внезапно все кусочки мозаики встали на свои места, и меня прошиб пот от осознания полноты картины. Да, в Академии нет и быть не может девушек, но есть хрупкие, схожие с ними по строению тела парни. До определенного возраста, почти все фениксы подозрительно тонки в кости, зато после определенного периода практически у всех плечи раздаются, а тела быстро набирают мышечную массу.

Красивые, изящные, длинноволосые, с большими глазами, как у того же Дара. Чем не замена? И выглядит он старше нас всех в группе.

Я задохнулась, поняв ещё кое-что: Дар не единственный. Я ведь встречала их. Достаточно часто встречала. Тех, кто играют роли девушек в этом чисто мужском мире. А ведь многие не желают себе такой участи! Не удивительно, что большинство из них избитые, осунувшиеся, с безбрежной тоской глядящие на окружающий мир. Злобный мир. Может, и Дэри тоже относится к этому разряду «игрушек», как выразился Дар.

А ведь вскоре я стану взрослеть. Если фениксы поступают подобным образом с такими же, как они сами, то чего же ожидать мне, единственной девушке во всей Академии? Не подмене, а настоящей?

Я содрогнулась от ужаса и, ощутив, как дрожит Дар, машинально погладила его по голове. Высвободиться из судорожно сжимающих мою талию рук я не смогла, так что заснула в неудобной позе, привалившись спиной к стене.

Проснулась как по часам и отметила, что одногруппник тоже забылся поверхностным сном. Он временами тихо бормотал что-то будто про себя, иногда по его телу проходила нервная дрожь. Но он спал. Это уже хорошо. Аккуратно высвободившись, я переоделась, постоянно оглядываясь на феникса — не дай бог проснётся, а перед уходом осторожно укрыла одногруппника своим одеялом.

Отсутствие Дара произвело нездоровый ажиотаж среди ребят и нулевую реакцию у наставников. Закралась подленькая мыслишка, что не такое это уж и редкое явление: пропуск занятий. Меня и то хватились почти через два месяца. Задумавшись об этом, я неожиданно для себя начала размышлять о Безраке. Что ему от меня нужно? Зачем он поставил этот срок в шесть лет? Что будет, когда он наступит… или не наступит никогда? Ведь в подобном месте ни в чём нельзя быть уверенной. Кроме того, что я не хочу себе судьбы Дара.

С наставником Хисореном мы уже более-менее ладили. Во всяком случае, он из-за меня больше не наказывал всю группу, а с его занятий я всегда уходила на своих двоих, правда, периодически наведываясь к магистру Дэривану на предмет сращения костей или залечивания обширнейших россыпей синяков. Его ученики ругались, стоило мне появиться на пороге, и напутствовали исключительно фразой: «Чтоб глаза мои больше тебя здесь не видели». И я старалась их не слишком часто огорчать.

Мазью я теперь пользовалась исключительно редко и в мизерных количествах. Не хотелось вновь вызывать нездоровый ажиотаж среди учеников и подколки одногруппников.

Завалившись в свою комнату после обеда, я с удивлением поняла, что Дар, похоже, решил заделаться моим новым соседом. Феникс, нахохлившись и завернувшись в одеяло, сидел с ногами на кровати, мрачно изучая свою руку.

— Ты что, у меня поселиться хочешь? — неприязненно поинтересовалась я.

— Да? — моментально вскинулся светлый. — А в чём ты мне предлагаешь в комнату возвращаться? В одеяле или в полотенце? Твоя одежда мне мала!

Я насупилась, осознавая его правоту. Но это совершенно не значит, что мне подобное положение дел нравится.

— Могу принести, — вызвалась я добровольцем, лишь бы побыстрее сплавить Дара со своей комнаты и нормально поспать.

— Вечером, — резко отозвался одногруппник. Увидев мой недоумённый взгляд, он пояснил: — Увидят ещё.

— Так ты у меня до вечера сидеть собрался?! — чуть не взвыла я, совершенно не согласная с подобным раскладом.

— А что мне прикажешь делать?!? — в свою очередь вызверился Дар.

— Что хочешь, — буркнула я, скинула обувь и завалилась на свою кровать. Немного поёрзав под пристальным взглядом одногруппника, я отвернулась к стене и вскоре заснула.

— Ну и сброд! — выплыл из темноты голос.

— Тут и выбирать-то не из чего, — мрачно поддакнул другой. — Эй, голодранцы вшивые, вставайте да на выход. Нечего рассиживаться…

Я подскочила на кровати и нервно огляделась. Что же это было? Сон? Я провела ладонью по лицу сверху вниз, стирая остатки видения, вызвавшего во мне сильное беспокойство и неприязнь. И только сейчас я осознала, что с окружающим миром что-то не то. «Не то», что-то невнятно пробормотало под нос и притянуло меня к себе.

Я ошарашено пыталась понять, где я, и что со мной, вообще, происходит.

— А от тебя всё равно вкусно пахнет. Даже сейчас, сквозь запах пота, — сказал одногруппник. Я на мгновение потеряла дар речи, а потом зашипела, как рассерженная кошка:

— Какого ты делаешь на моей кровати?

— Лежу, — на диво спокойно отозвался светлый.

— Это я заметил.

— Послушай, Дарк, давай я стану твоим любовником?

— Че-го?!? Ты что, совсем сбрендил после вчерашнего? Отвали от меня, извращенец!

— Ну, или твоего покровителя, если он нормальный.

— По-моему, у тебя крыша поехала, — высказала я Дару своё нелестное мнение о нём. — И вообще, помнится, ты меня терпеть не мог.

— Это другое. — Парень держал крепко, и я, как ни брыкалась, не могла вырваться. — Эти от меня так просто не отстанут. Ну, вот я и подумал…

— А я здесь каким боком?

— … что ты можешь поспособствовать. Точнее, твой друг.

— Нету у меня никаких друзей! — рявкнула я, рванувшись со всей силы. Не рассчитала и ударилась боком о стену. Но главное, что теперь я была свободна. Не желая больше искушать судьбу, я шустро сползла с кровати, в конце неизящно грохнувшись на пол, и выругалась сквозь зубы. Массируя пострадавший локоть, процедила:

— Не ввязывай меня в свои проблемы, и я не буду создавать тебе дополнительных.

— Ты просто выслушай…

Но я уже выскочила в коридор, в сердцах громко хлопнув дверью.

Заскочив буквально на минуту в комнату перед тем, как идти тренироваться, я задохнулась, увидев подобную наглость. Было уже за полночь, а этот… Дар как ни в чём не бывало спал на моей кровати, свернувшись калачиком. Глухо зарычав, я подскочила к светлому и от души отвесила ему подзатыльник. Одногруппник моментально подпрыгнул, аки развернувшаяся пружина, ошалело моргая и оглядываясь по сторонам.

— Какого ты всё ещё здесь делаешь? — возмутилась я, подозрительно изучая книгу, которую Дар прижимал к груди. Это его или моя?

— Ты же должен был принести мою одежду, — насупился светлый, поняв с кем разговаривает.

От подобной наглости я на миг потеряла дар речи, а потом ещё больше разозлилась:

— Ничего я тебе не должен. Вали отсюда!

— Что, прямо в одеяле? — напрягся одногруппник, подтягивая это самое одеяло к подбородку и чуть не уронив при этом книгу.

— Сейчас вообще без него отправлю!!

— А если меня в этом кто-нибудь увидит? — горестно вопросил Дар.

— А это уже не мои проблемы. Проваливай!

Мрачно проводив взглядом жмущуюся к стене и нервно вздрагивающую фигуру, я отправилась тренироваться, а вернувшись ближе к утру, радостно отметила, что одногруппника в комнате больше нет, и завалилась спать.

— Ну и сброд! — с презрением сказали поблизости.

— Тут и выбрать-то не из чего, — мрачно поддакнул другой голос. — Эй, голодранцы вшивые, вставайте да на выход. Нечего рассиживаться…

…Маленькая комната до отказа забита странными существами всех форм и размеров. Из угла раздаются тихие рыдания, но большая часть моих сокамерников молчит. Дверь открывается, и входят двое бугаёв раза в три, а то и в четыре меня выше. Они хватают ближайших к ним существ и выволакивают, несмотря на сопротивление последних. По оставшимся в комнате созданиям проходит нервное шушуканье, и они запоздало устремляются в дальний угол. Возникает давка… Меня, сидящую почти в углу, чуть не затоптали.

Подскочив на постели, я долго не могла отдышаться. Было по-настоящему страшно. Сердце испуганной птицей забилось куда-то в район горла и никак не хотело возвращаться обратно. Что ж за гадость такая мне снится?

Я долго лежала в темноте, боясь вновь заснуть и не желая вставать в такую рань. Лишь неизвестно каким чувством почуяв движение в коридоре, я поднялась. Сон, вцепившись в сознание бульдогом, подсовывал то одну, то другую картину. В результате весь день я была рассеяна и чувствовала себя на редкость паршиво. Впрочем, появление Дара я заметила. Светлый даже не попытался подойти, чтобы поблагодарить прилюдно. Вот и хорошо. Меньше вопросов — меньше проблем.

Хисорен сегодня был злее, чем обычно. Быть может, из-за вчерашнего отсутствия Дара. Прогнав нас лишних два круга, наставник решил поизвращаться и, проигнорировав растяжку, поставил нас в двойки с занимавшейся на другой стороне площадки группой. Насколько я поняла, там были мальчишки курса на два-три старше нас, хотя внешнее различие между нами, по моим представлениям, было где-то в год. Ну, за исключением Дара, выглядевшего лет на двенадцать и бывшего самым старшим в нашей группе. А ведь он единственный не соответствует нашей возрастной категории. Интересно, почему?

Собственно, само присутствие другой группы на тренировочном дворе было необычным явлением. Раньше мы занимались в одиночестве. А ещё у этих старших не было наставника. Может, он заболел и попросил Хисорена позаниматься ещё и с его учениками? Правда, я ещё ни разу не встречала такого понятия, как «болеющий феникс», но и живу я здесь не так долго.

Однако так или иначе, моим партнёром в тандеме оказался подросток выше меня почти на голову, достаточно плечистый, и даже с намечающейся мускулатурой, которая, правда, пока не сгладила свойственную фениксам этого возраста худобу. Я на его фоне вообще терялась. Окинув полным тоски взглядом своего противника, я вздохнула. Будем надеяться, что он неповоротлив. Правда, уже через десять секунд мои надежды пали под прессом реальности. Старший двигался как танцор, да ещё и с ускорением. Я едва успевала избегать его вроде бы небрежных смазанных движений. Однако надолго удачи мне не хватило.

Получив скользящий удар по плечу, я на секунду отвлеклась и тут же отлетела на пару шагов от сильнейшего удара. Упав на колени, я скрючилась и пыталась вдохнуть хоть немного воздуха. Мальчишка попал мне прямо в середину грудной клетки. Наверно, там что-то даже хрустнуло, так как перед глазами всё начало покачиваться и расплываться. Время то замедлялось до невероятного состояния, то ускорялось как бешеное. Не придя толком в себя, я сорвалась с места…

Я стояла, пытаясь нормально увидеть окружающий мир, а не пребывать в этой покачивающейся и расплывающейся мути. На миг зрение прояснилось, и я увидела в паре шагов от себя распластанную фигуру: мой противник не подавал никаких признаков жизни. Вокруг разлилась гробовая тишина, но осознала я это только тогда, когда меня с силой встряхнул наставник Хисорен и заорал:

— Ты что творишь?

— Он первый начал!

Я вскинула голову, чтобы посмотреть наставнику в лицо, и тут же покачнулась, прикрыв глаза. Падение я уже не запомнила. Впрочем, как и приземление.

Очнулась я на узкой кушетке, одной из тех, что обычно стоят в кабинете у магистра Дэривана. Реальность и на этот раз решила подбросить свинью: вокруг не было слышно ни звука. Но только я успела испуганно подумать, что мне повредили слух, как в сознание горной рекой прорвались далёкие шаги, смех, разговоры, но всё остальное перебивали громкие голоса совсем рядом.

— Я не знаю, что это такое. Мальчишка будто заключён в плотный хаотически созданный кокон. Связующие нити настолько хорошо спрятаны, что я пока не смог увидеть ни одной. И примечательно то, что до его повреждения, нити были вообще незаметны.

— Но физически он здоров.

— Абсолютно. Повреждён только «кокон». Никогда не сталкивался с подобными плетениями. Туда угроблена прорва энергии.

— Что случится, если попробовать его размотать?

— Во-первых, на это понадобится не одна луна времени.

— Ну, разорвать тогда.

— Без понятия. Изначальных вариантов два: либо рванёт, либо нет. Причём, если рванёт, то снесёт не только Академию, но и пару прилегающих кварталов, столько туда энергии влито.

— Значит, ты предлагаешь не трогать.

— Именно.

— Варан, а ты что думаешь?

— Честно? Что зря мы с ним связались. Настоящий тёмный дракон, который раз за разом подкидывает новые загадки или неприятности. Не знаю, сможем ли мы его контролировать. Ведь даже сейчас этот мальчишка никого не слушает и поступает, как ему вздумается… Уж слишком этот Дарк необычен и непредсказуем. Чересчур велик риск, что он окончательно выйдет из повиновения и начнёт убивать направо и налево. Ведь именно свою предрасположенность к агрессии он так тщательно подавляет. А мы, неосознавая, пытались пробудить.

— Как жаль, что Ариона вновь отозвали.

К голосам добавились приближающиеся шаги, затем шуршание двери. Вошедший, судя по голосу, оказался наставником Хисореном, который мрачно доложил:

— Карел сказал, что мальчик выживет.

— Я слышу какое-то «но», — подтолкнул страж Академии.

— Но он не уверен, что сможет вернуть тому голос и возможность принимать звериную форму.

— Для оборотней это сродни смерти, — тихо пробормотал Дэриван.

— Да, Дарк определённо знал, куда бить. Вопрос, откуда у него эти знания.

— Хисорен, что ты предлагаешь?

— Я? — фальшиво изумился наставник основ рукопашного боя. — Ничего. Мы ничего не можем с ним сделать. У нас под боком появилась непонятная гадина, а мы НИЧЕГО не предпринимаем.

— Хисорен, ты о чём?

— Это убийца. Неконтролируемый убийца, — голос наставника стал ещё мрачнее.

— Хисорен, прекрати панику! — одёрнул его Варан.

Наставник по основам рукопашного боя нервно рассмеялся.

— Панику? Варан, я видел его настоящие глаза. На такого нельзя наложить ограничения здесь, в нашем мире. Я лишь однажды сталкивался с подобным, и, поверь, мне хватило на всю жизнь. Да это просто бесчувственная машина для убийства, которую по какому-то недоразумению запихнули в тело ребенка!

Неправда!!! Что они себе тут возомнили? — возмутилась я, поняв, что обсуждают именно меня.

Было дико обидно, что все они обо мне столь нелестного мнения. Все наставники, как один, считают, что я недостойна существовать. Кое-как встав с узкой койки, я, покачиваясь (или это окружающий мир всё никак не хотел успокоиться?), побрела к выходу. К той самой прихожей, где собрался «совет». Резко толкнув дверь, я встретилась с изумлёнными и недоумёнными взглядами. Похоже, наставники даже не слышали, как я встала.

— Так значит, я выродок, который даже не имеет право на существование?

Горло сжималось от рыданий, рвущихся наружу, но я загнала их подальше и крикнула:

— Почему вы молчите? Почему вы так легко рассуждаете о чужой судьбе, сидя в удобных креслах, но не решаетесь высказать это прямо в лицо тому, кого вы так свободно осуждаете? Почему?

Магистр Дэриван первым не выдержал моего требовательного взгляда и отвернулся. Следом опустили глаза Берилан и Хисорен. И только Варан, не дрогнув даже, смотрел прямо на меня. В то время, как все подавленно молчали, именно страж решился мне ответить:

— Мы не имеем права выпускать в мир чудовищ. Институт стражей был создан, чтобы поддерживать порядок в Империях, а не привносить дополнительный хаос.

— Надо же, — фальшиво изумилась я. — Чудовище. А с чего вы взяли, что я чудовище? Я, а не те, кто сианами издевается над более слабыми и безнаказанно насилует младшекурсников?

После этих слов не выдержал даже страж Академии. Как необычно: взрослые спасовали перед малолетним ребёнком. Ничуть не радуясь этой победе, я побрела к выходу, подхватив по дороге лежащую на тумбочке рубашку. Пол неприятно холодил босые ноги, но возвращаться и искать обувь у меня не было никакого желания.

Стоило Дарку выйти, как все облегчённо перевели дух. Будто что-то невидимое, но дико давящее на плечи, исчезло вместе с его уходом. И все находящиеся в комнате наставники прекрасно знали, как именно называется это «что-то», но от подобного знания становилось только хуже. Ведь если подумать — никто среди них не обладал подобным уровнем силы, чтобы вот так давить на окружающих. Заполнившая помещение тишина оглушала и настораживала.

— Так где ты видел подобное выражение глаз? — Варан поинтересовался тихим шёпотом, будто боялся, что мальчик, уже отошедший на три десятка шагов, может услышать, о чём здесь говорится. Хисорен недоумённо глянул на стража Академии, видимо, не поняв смысла вопроса, а потом невесело улыбнулся:

— Хотя в данном случае я мог ошибиться. Сильно ошибиться.

— Ты о чём?

— Быть может, он не станет чудовищем… в отличие от некоторых наших выпускников.

— Глаза, — подтолкнул страж Академии, — где ты их видел?

— Видел? — Хисорен непонимающе посмотрел на Варана и остальных, напряжённо ожидающих его ответа, а потом пожал плечами и бросил, поворачиваясь к выходу: — Да на мосту. Как и каждый из вас.

— Точно! — воскликнул Берилан. — А “кокон”, похоже, ограждал от преждевременного слияния с неокрепшим разумом ребенка. А теперь он поврежден… Что будем делать?

— Думать надо, — отозвался Варан. — Если сообщим в Центр Исследований, то мальчонку немедленно заберут и превратят в подопытного слукса.

— А если он и так оттуда? Ведь пройти инициацию, кроме как на Мосту, невозможно.

— Считается невозможным, — поправил Варан. — Но за мальчишкой, похоже, кто-то стоит. И присматривает. Предлагаю не торопиться и просто наблюдать.

— Разумно ли?

— Ему больше некуда идти, он сам так сказал. А про наши догадки прошу никому не говорить. Всё же это пока только наши предположения.