Стать фениксом

Глава 18

Я, чисто вымытая, сижу, уткнувшись подбородком в колени. Света в этой комнате мало. Народа, кроме меня, вообще нет. Пол и стены чуть теплые на ощупь и немного пружинят, будто сделаны из каучука, что исключает любую попытку самоубийства, появись такая идея у меня.

В горле застыл истерический смех пополам со всхлипами. Меня отмыли, осмотрели со всех сторон, и отправили сюда. Похоже, меня не собираются пускать на органы или на корм. Во всяком случае, пока на мне тестируют дорогие шампуни, мази и притирания. Живот подводит от голода, зато кожа и волосы — обзавидоваться можно…

Тихо схожу с ума от одиночества. Вон уже разговаривать сама с собой начала. Провела рукой по лицу, снимая наваждение. Кожа на запястье неимоверно чесалась, тыльная сторона ладони пошла волдырями. Что же нужно добавить в крем, чтобы получить подобный эффект?

Дверь с тихим шелестом отъехала в сторону. В проеме стоял мужчина в светло-сером халате. У них здесь всё серое, даже мысли.

— Пошли.

Я не стала спрашивать, куда. Бесполезно. Они не желают разговаривать со мной попусту. Да и так понятно, даже гадать нечего. Двое сопровождающих мужчины подхватили меня под руки и, скорее волоча, чем помогая идти, направились следом за своим старшим.

Но нет, на этот раз мы идем намного дальше, чем обычно. Путь наш оканчивается в огромной комнате, полной плоских мониторов на стенах. Двое помощников волокут меня к кругу, начертанному красным на полу. На запястьях защелкиваются браслеты, каменный пол неприятно холодит тело. Я смотрю на себя в огромное зеркало, укрепленное на потолке как раз над кругом: исхудавшая, бледная, с потухшим взором. Ни на что уже не надеющаяся и не годная.

Зеркало начало запотевать, потом по нему прошла изморозь, оставив причудливые узоры. Подул ветер, заставляя меня сжаться от холода, следом пришел страх. Боже, я так в жизни не боялась! Страх всё нарастал, физически давя на тело. Я практически не могла дышать, не говоря уже о том, чтобы попытаться закричать.

Я испуганно распахнула глаза и увидела вместо зеркала серый потолок, но тяжесть с груди так и не исчезла. Я находилась в прихожей магистра Дэривана, и никого кроме меня в комнате не было. Тогда откуда эта тяжесть гранитной плиты на груди?

Встать оказалось сложнее, чем я ожидала, так как тело ощущалось будто чужим и отказывалось слушаться. Впридачу, начала сильно кружиться голова, а к горлу подступила тошнота.

После первой опрометчивой попытки, я долго сидела на краю кровати, прежде чем решилась встать. Тело было неимоверно тяжёлым. Возникало чувство, будто меня с ног до головы опутывают невидимые цепи, и места их переплетения страдают сильнее всего: грудь, живот, запястья, лодыжки, поясница, задняя часть шей в том месте, где она переходит в спину, и лоб.

Я ощупала лоб, но ничего там не обнаружила. Кожа, как кожа. И вдруг я заметила едва заметный узор на внутренней стороне запястья. Он был едва прорисован, и рассмотреть его как следует не представлялось возможным, но он определённо был.

Запястье. Я быстро подняла вторую руку и осмотрела её. Там красовался точно такой же узор, от которого тонкими нитями неизвестные символы уходили по рукам вверх, по мере удаления становясь всё менее различимыми. Неужели я вся испещрена этими рисунками?

Мне стало не по себе. Я не знала, что значат эти символы и почему они появились. Но главное, я предполагала, что моё нынешнее состояние напрямую связано с ними.

Где-то в комнатах магистра было напольное зеркало. Полагаю, он будет не слишком против, если я воспользуюсь этой вещью без его разрешения.

Освободившись от запачканного кровью и грязью, а местами и порванного платья и тонкой батистовой майки, я с ужасом воззрилась на переплетение знаков и символов чуть ли не по всему телу. Как и ожидалось, точки их самого большого скопления отзывались этой неимоверной тяжестью.

— Что ты?..

Резко обернувшись на голос, я увидела стоящих в дверях наставников: магистра Дэривана, стража Академии Варана и Бариона — настороженно осматривающих меня.

— Что вы со мной сделали?!

— Никто тебя не трогал, — попытался урезонить меня магистр Дэриван, поднимая руки в успокаивающем жесте, но я им не поверила.

— Тогда откуда это? Откуда рисунки, тяжесть, боль?

— Тебя просто перенесли сюда после происшествия на балу, — хмуро просветил страж Академии, который, равно как и Барион, не спускал с меня внимательного взгляда.

— А что там произошло? — мрачно поинтересовалась я. Последнее совершенно стерлось из моей памяти, что сильно удивило наставников.

— Неужели ты ничего не помнишь? — подозрительно уточнил магистр Варан.

— Ничего. Будто и не было этого вечера.

Наставники слегка тревожно переглянулись.

— Хорошо, мы с этим будем разбираться. Сегодня отдыхай, а завтра мы всё обсудим.

— Что обсудим? — не поняла я.

— Нужно ли тебе оставаться здесь. Пока располагайся в комнатах магистра. Сам он переночует в другом месте, а с тобой останется Барион.

После ухода наставников я долго металась по комнате, не в силах успокоиться, пока, совершенно обессилев, не упала на жёсткую постель. Любая попытка воззвать к своим силам или узнать, как там феникс, вызывала дикую боль. Барион тактично расположился в комнате по соседству и на глаза не показывался.

Что они со мной сотворили? Как избавиться от этой боли, голодным псом вгрызающейся в тело? — в отчаянии в который раз спросила я у шизы.

«Не трогать своего феникса, — недовольно отозвался молчавший ранее голос. — Это печати. На вечере ты их активировала, высвободив феникса».

Что там произошло? — хмуро поинтересовалась я, чуть успокоенная: раз голос здесь, значит, всё не так плохо.

«Ты чего-то испугалась, и контроль над разумом и телом перехватил Зверь. Я не уверен, что парня, на которого ты накинулась, можно будет откачать. Сила крови очень мощная вещь».

От этих печатей можно как-то избавиться? — больше занятая собой, чем каким-то там фениксом, поинтересовалась я.

«Ты совершенно не жалеешь, что чуть не отправила парня на кремацию?» — удивился голос.

Если феникс смог перехватить контроль, значит, я не просто испугалась. Так что там с печатями?

«Ты их не снимешь самостоятельно, а вот повредить себе можешь запросто».

Я так и буду корчиться от боли каждый раз?

«И будешь! Забудь на время о своих нефизических способностях. Чем больше будет попыток воспользоваться ими, тем сильнее будет откат», — отчего-то разозлилась шиза. В голосе появились горячие нотки гнева.

Но что же мне делать?

«Ничего. Ты и так наломала немало дров».

Я про другое. Это был мой единственный козырь, моя защита от учеников. Если бы я смогла научиться им пользоваться!

«Ты ещё слишком мала и слаба, чтобы пытаться обуздать этого зверя. Есть множество других способов постоять за себя».

Почему ты постоянно его так называешь? — оскорбилась я за своего безответного феникса.

«Зверь — он зверь и есть. Или у тебя другие ассоциации? До разумного существа он как-то недотягивает. Живёт и действует чисто инстинктивно, к высшим чувствам и мышлению не приспособлен. Вот тебе и Зверь».

Мне стало обидно за моего феникса. Не такой уж он и ограниченный, как его описывает голос. Но я, по большому счёту, недостаточно знала о нём, чтобы спорить, поэтому просто спросила:

И отчего ты злишься?

«Ты едва не свела со свету парня и ничего не чувствуешь по этому поводу?»

А должна?

«Ты ответственна за своего зверя. Если он что-то натворит, то взыщут именно с тебя. Так что научись, хотя бы по-минимуму, держать себя в руках».

Откуда я помню, может, этот парень угрожал мне? — зло огрызнулась я на незаслуженные нападки. — Как я могу что-то ответить, если сама не в курсе произошедших событий?

«А это никого не волнует, уж поверь мне. Но подумай лучше о другом: если бы не сработали печати, то твой феникс мог бы не ограничиться одним этим парнишкой. У него достанет сил, чтобы перебить всех, находящихся в Академии за каких-то десяток стигн. Так что хватит причитать по поводу проявившихся печатей, ведь именно они не позволяют твоему нервному и такому же, как и ты, трусливому зверю вырваться и перехватить власть над телом и разумом».

Я насупилась, задетая не столько выговором голоса (в каком-то смысле, может, и заслуженного), сколько его нелестным мнением касательно меня и моего феникса. Продумывая, что бы такое язвительное сказать в ответ, я села на кровать и в тот же момент услышала стук в дверь. Это оказался Барион.

— Дарк, я сожалею о том, что произошло на балу, — начал прямо с порога наставник. — Увы, мы оказались не готовыми к произошедшему. Если бы ты сам не остановился, могла произойти настоящая катастрофа. Кстати, я хотел бы посмотреть проступившие знаки. Если ты не против, конечно.

«Ещё один энтузиаст-исследователь, — проворчала шиза. — Как они меня достали!»

Я хотела уже объявить, что категорически против, но Барион, будто поняв это, добавил:

— К тому же, если я пойму структуру, быть может, смогу немного нивелировать воздействие. Насколько я понял, они тебе доставляют определённые неудобства.

— Да, вы правы. Узловые элементы сильно давят и болят, — подтвердила я и с мученическим вздохом согласилась на осмотр. Впрочем, тот ничего толкового не дал. Несмотря на все свои познания, Барион так и не смог разобраться в навороченной структуре плетения, сказал лишь, что знаки на моей коже являются частью обширной системы, выстроенной на астральном и ментальном уровнях.

— Не люблю расписываться в собственном бессилии, однако данное плетение настолько превосходит всё, что я когда-либо встречал, что я ничем тебе помочь не смогу, — посетовал наставник по истечении двух боёв. — Постарайся поспать. Кто знает, может, эта структура вновь перейдёт в пассивную форму и перестанет тебя беспокоить.

Что ж, придётся надеяться хоть на это. Да и поспать не помешает хоть пару боёв до отъезда на полигоны.

— Ну что? — Варан поднял голову от бумаг и посмотрел на вошедшего Бариона.

— Оказывается, ничего нового. Проявившиеся знаки на коже являются частью уже знакомой нам системы. Однако, на мой взгляд, сейчас она ещё больше усложнена. Либо сильнее проявилась. Осмысливая увиденное, могу лишь предположить, что нечто послужило спусковым крючком к активизации структуры, и именно она остановила Дарка в последний момент. Предполагаю, что ограничение стоит на непричинение смертельного вреда. Но это пока теория. Ограничитель может оказаться другим. Парнишка выживет?

— Да, опасности для жизни уже нет, — подтвердил страж Академии. — Но что нам делать с Дарком? Его вчерашняя вспышка безумия и потеря контроля над фениксом лично меня очень сильно насторожила, наглядно доказав, что даже находясь поблизости, мы можем не успеть предотвратить катастрофу. А ведь мне уже начало казаться, что малыш смышлён и подобной потери контроля с его стороны можно не опасаться. Если Совет узнает, что мы возимся с настолько опасным учеником, он потребует немедленной ликвидации. Джер! Я никогда даже не сталкивался с подобной мощью. Все нормальные фениксы десятки сианов тратят, чтобы раскрыться, и за это время набирают достаточно опыта и благоразумия, чтобы держать эмоции в узде. А если учитывать то, что нефизическое воздействие не оказывает на мальчишку особого влияния, то я даже не представляю, что мы можем ему противопоставить при следующей вспышке.

— Но и позволить его убить мы не можем, — возразил Дэриван. — Единственный кровник за последние сотни сианов! Да мы просто не имеем права его потерять!

— Но ведь именно кровники чаще всего сходят с ума, — мрачно напомнил Варан. — А с подобным потенциалом мальчишку можно назвать не иначе, как ходячей катастрофой! Если же учитывать весь набор его способностей, то это катастрофа в квадрате. Мне порой кажется, будто Мироздание решило посмеяться и выделить щедрой рукой то, что недодало другим. С одной стороны, это, конечно, великое благо для нашего народа, который некоторые умники хотят вписать в ряды вырождающихся, но в столь раннем возрасте, да ещё изначально не-феникс…

— Нет, Варан, ты не прав, — тихо возразил Барион. — Если я правильно разобрался, то катастрофы не произойдёт. Структура, наложенная на Дарка, чужеродна ребёнку. Она как сеть опутывающая его. И если я изначально ошибочно предполагал, что она имеет лишь защитные функции, так как не пропускает к мальчику энергию, поглощая её, то теперь я практически убеждён в обратном. Защита от нефизического внешнего воздействия лишь побочный эффект, а основные силы сети направлены именно на подавление феникса Дарка. Тот, кто провёл инициацию ребёнка, предусмотрел возможные последствия этого действия и наложил ограничители на феникса.

— То есть Дарк может навсегда остаться с заточённым фениксом? — уточнил Варан, обдумывая подкинутую идею.

— Или же структура сама распадётся по достижении определённого возраста либо уровня навыков, — пожал плечами Барион. — В данном случае ничего нельзя утверждать с точностью, настолько сложна и непонятна данная конструкция. Встретиться бы как-нибудь с этим гением и расспросить, зачем ему понадобилось инициировать ребёнка, ведь риск в столь раннем возрасте огромен. И зачем, успешно проведя инициацию — да ещё девчонки! — накладывать ограничители и бросать на произвол судьбы абсолютно без присмотра?

— Насчёт последнего вынужден с тобой не согласиться, ведь этого Безрака мы так и не нашли. Уверен, что именно он направил ничего не понимающую в этом мире девочку поступать в Академию и заранее просчитал, что мы её примем.

— Да, ты прав, здесь тонкий расчет, а не просто везение. Но получается, что ребёнка просто направили учиться в Академию, ничего ему не объяснив, помогли на первых порах… и всё? Вряд ли девчонка наблюдатель, ведь она, наоборот, старается оградиться от всех.

— Есть и другие варианты, — задумчиво отозвался Дэриван.

— Есть, — согласился Варан. — Например, её решили здесь спрятать до поры до времени. Не зря был назван срок в шесть-восемь сианов. За это время вполне можно освоить базовый контроль над своим состоянием.

— В Городе есть много мест, где можно спрятать девочку намного более надежно, чем среди толпы мальчишек.

— Согласен, — кивнул Варан. — И это наводит на мысль, что девочку отправили сюда учиться. Возможно, они сами не знают, как обращаться с фениксами Хаоса. Тогда нам нужно либо уничтожить ребёнка, либо склонить на свою сторону. Но так или иначе, а это феникс, а значит, она часть нашего народа. А мы от сородичей просто так не отрекаемся. Правда, девочка уже обладает относительно оформленными моральными понятиями, которые не всегда мне нравятся.

— Да, и мне абсолютно не нравится теперяшний настрой Дарка. Его даже не взволновал тот факт, что он едва не убил другого ученика.

— Быть может, если бы ребёнок не был столь занят собственным состоянием, он отреагировал бы по-иному, — произнёс Дэриван. — Насколько я понял, эта сеть доставляет ему сильную боль. А к боли, несмотря на постоянное присутствие в его жизни, ребенок пока не привык. Всё же не стоит забывать, что это девочка. Ей сложнее.

— Что ж, возможно, ты прав. Но и брать Дарка на полигоны, где нет восстановителей и риск смерти много выше, чем здесь, нерационально и безответственно.

— Согласен, — поддержал Барион. — Думаю, если оставить её здесь одну, то вскоре появится этот Безрак. А его обучение местами эффективнее того, что можем предложить мы. Можно попросить Карела усовершенствовать систему слежения. Я с Бериланом и Дивом тоже не останусь в стороне. Возможно, мы сможем отследить, кто и каким образом проникает на закрытую территорию Академии.

— Я подумаю, что можно предпринять в сложившейся ситуации, — ответил Варан. — А сейчас идите-ка отдыхать. Завтра утром выдвигаемся, к какому бы решению я ни пришёл.