Статьи и проповеди. Часть 5 (2022 г.)

Выбор жизненного пути

Родился будущий святитель в 1895 году в Москве в благочестивой многодетной семье мещанина Алексея Никитина. В 1914 году Сергей (с этим именем владыку крестили в детстве) закончил Первую Московскую гимназию, а в 1922 г. с золотой медалью закончил медицинский факультет Московского университета. Преподаватели университета, видя перед собой одаренного умного юношу, подающего великие надежды, предлагали ему продолжить в университете научную деятельность. Сергей изначально видел себя врачом-практиком, но над предложением задумался. Тогда он уже дружил с будущим архимандритом, а на то время талантливым молодым ученым Борисом Васильевичем Холчевым. По его совету Сергей и решил встретиться со старцем Нектарием Оптинским.

Когда недавний выпускник увидел отца Нектария, у него в голове мелькнула мысль: «Ну вот, я, молодой врач, приехал к какому-то старику-развалине спрашивать, как мне быть». Тут отец Нектарий обратился к Сергию с вопросом:

– Вы когда-нибудь читали про потоп?

Сергей говорит:

– Читал, конечно.

– А ведь Ной сто лет строил ковчег и призывал к покаянию. А на него смотрели и думали: «Э, какой-то старик-развалина, что его слушать».

Беседуя со старцем, Сергей так и не смог вслух произнести свой вопрос. Прощаясь, старец Нектарий стал благословлять его и неожиданно сказал: «Врач-практик, врач-практик». Так и определился врачебный путь молодого специалиста Сергея Никитина.

Арест и заключение

С 1926 по 1931 год Сергей Алексеевич работал в разных медицинских учреждениях Москвы. В то же время он являлся активным прихожанином храма святителя Николая на Маросейке, это и определило его дальнейшую судьбу. Община храма под духовным водительством будущего новомученика Сергия Мечева жила одной духовной семьей. Сергей Никитин с 1928 по 1930 год был старостой этого храма. В 1929 году НКВД арестовало отца Сергия Мечева. А в 1931 году по обвинению в контрреволюционной деятельности был арестован и Сергей Алексеевич.

От работников НКВД он не скрывал своего отношения к Советской власти: «Я считаю неправильным гонение Советской власти на религию, и декларация, объявленная митрополитом Сергием Страгородским, также неверна, ибо нынешняя власть закрывает церкви и устраивает гонения на религию. Я же являюсь противником этого».

В апреле 1931 года Сергей Алексеевич Никитин был приговорен к трем годам заключения в Красновишерском исправительно-трудовом лагере на Северном Урале.

Помощь блаженной Матроны

В лагере как опытный и квалифицированный врач Сергей Никитин было определен на работу в лагерную больницу, которой он даже некоторое время заведовал. Это давало ему возможность помогать заключенным священникам и епископам. Но эта помощь не проходила незамеченной лагерным начальством. В результате Сергею Алексеевичу грозил еще один, более длительный срок. «Срок временный, а Бог вечный», – сказал Сергей, когда узнал о нависшей над ним угрозе. Но по-человечески ему, конечно же, не хотелось, чтобы срок заключения увеличивался, и он стал скорбеть по этому поводу. Кто-то ему посоветовал помолиться блаженной Матронушке, которая многим помогает.

– А где Матронушка-то?

– Около Рязани.

– Помилуйте, вот я напишу ей, а когда же будет ответ?

– А зачем ей писать? Вот идите туда, на речку, и кричите: «Матронушка, помоги, помоги!»

Он так и сделал. Случилось чудо. Отбыв свой положенный лагерный срок, Сергей Алексеевич был освобожден из заключения, не получив дополнительного наказания. Позже он поехал в Рязань поблагодарить свою спасительницу лично. Сергей Алексеевич увидел перед собой в ящике маленькую женщину – неразвитого ребенка.

– Я о тебе молилась, – сказала блаженная Матрона еще до того, как Сергей хотел рассказать о себе. Преподобная предсказала Сергею Алексеевичу, что через два года после того, как он станет епископом, он умрет. (По всей видимости речь идет о блаженной Матроне Анемнясевской).

Встреча с бесноватой

Нужно еще упомянуть об одном показательном случае, который произошел с Сергеем Алексеевичем в ИТЛ. Как человек, который в какой-то степени находился в привилегированном положении и не подвергался обыскам, он нес одно из очень опасных послушаний. Носил на себе запасные Дары, которым причащались верующие в лагере. Если бы кто-то из лагерного начальства узнал об этом, то ему, в лучшем случае, грозил бы карцер или и того хуже – расстрел.

Однажды начальник лагеря пригласил к себе домой Сергея в качестве врача, чтобы тот осмотрел его больную дочь. Когда он вошел в дом, дочь начальника начала вести себя беспокойно, рычать, прятаться, пыталась убежать, кричала, чтобы тот немедленно ушел. По словам отца, ранее он ее такой не видел. Сергей Алексеевич понял, что психическая болезнь дочери этого человека была на самом деле беснованием. Живущий в ней нечистый дух, зная, что вошедший врач имеет при себе Христовы Дары, стал реагировать на это крайним беспокойством и страхом. Но, конечно, Сергей начальнику лагеря об этом ничего не сказал.

Тайное священство

После освобождения из лагеря Сергею Алексеевичу нельзя было проживать ближе, чем за 100 километров до Москвы. Поэтому он жил и работал во Владимирской области. К этому периоду жизни относится его тесное общение с исповедником епископом Афанасием (Сахаровым).

Точная дата рукоположения владыкой Афанасием Сергия нам неизвестна. Вполне возможно, что рукоположен он был еще в то время, когда находился в лагере. Как бы там ни было, посвящение в сан было тайным, потому что Сергей Алексеевич, как и владыка Афанасий и его духовник Сергий Мечев, принадлежали к числу «непоминающих», т.е. тех, кто считал, что митрополит Сергий Страгородский узурпировал церковную власть незаконно.

Работая врачом, отец Сергий проводил богослужение дома по ночам, стараясь не привлекать к себе внимания. Подобные молитвенные бдения были сопряжены с большой опасностью, так как он был единственным врачом на всю округу. Поэтому люди к нему за помощью обращались не только днем, но и ночью. О тайном священстве отца Сергия было известно очень малому количеству людей.

Супруга отца Глеба Каледы, матушка Лидия, так вспоминала то время: «Поскольку мы были непоминовенцами, то ходили в церковь только ко всенощной, а с литургии уходили после ектении об оглашенных. Нами кто-то руководил, а кто – я не знала. Практика была такая: мы писали исповедь, кто-то ее отвозил к священнику, и после десяти дней нам разрешалось причащаться запасными Святыми Дарами, хранившимися у нас дома. Я лично не знала, кому передавались мои исповеди. Мама передавала кому-то. Но потом я взбунтовалась и сказала, что не могу без живого общения – только писать и все. Тогда-то мне и сказали, что тайным священником является Сергей Алексеевич Никитин».

Выход из подполья

После избрания Патриархом Алексия Первого владыка Афанасий (Сахаров) призвал всех оставшихся в живых непоминавших к литургическому общению с Московской Патриархией. В 1950-м году священник Сергий Никитин решил выйти на открытое служение. В свою епархию его принял епископ Ташкентский и Среднеазиатский Гурий (Егоров).

У владыки Гурия было обыкновение давать искус молодым ставленникам и тем священникам, которые пришли к нему из катакомбных церквей. Он посылал их на самые бедные приходы, где им приходилось жить буквально на грани выживания. Так же он поступил и с отцом Сергием. В одном из приходов в городке Курган-Тюбе на границе с Афганистаном его предшественником оказался священник, который не отслужил там ни одной литургии, но зато «исцелял» всех больных «чудодейственными» ковриками. Когда отец Сергий начал служить на этом приходе, против него взбунтовался псаломщик, который не привык к таким службам.

На другом приходе в храм к отцу Сергию не приходил ни один человек. Там жили таджики-мусульмане, которые выращивали хлопок. Отец Сергий служил один, без клироса и пономаря, а после службы выходил на амвон и произносил проповедь в совершенно пустом храме. «Людей в храме нет, но ангелы там обязательно присутствуют», – говорил он.

После того, как отец Сергий заболел брюшным тифом, владыка Гермоген (Голубев), сменивший епископа Гурия (Егорова) на этой кафедре, перевел служить батюшку в молитвенный дом на окраине Ташкента. Но здоровье отца Сергия ухудшалось, он стал очень тяжело переносить жару, и когда владыка Гурий (Егоров) пригласил его к себе в Днепропетровскую епархию, то он, не раздумывая, согласился.

Рукоположение в епископа

В январе 1959 года протоиерей Сергий был пострижен архиепископом Гурием в монашество с именем Стефан и поставлен настоятелем небольшого женского монастыря в Днепропетровской епархии. Монахини полюбили своего духовно-опытного, вдумчивого и молитвенного отца. С теплым чувством и глубоким уважением они вспоминали его потом многие-многие годы.

В апреле 1960 года архимандрит Стефан был рукоположен в епископа Можайского, викария Московской епархии. Памятуя пророчества блаженной Матроны, владыка Стефан стал готовиться к смерти.

Настало время хрущевских гонений на церковь. Епископ Стефан мужественно держал удары безбожной власти, направленные против Церкви, защищал свои приходы, укреплял духовенство, ревностно следил за тем, чтобы священники с достоинством несли вверенное им от Бога служение. Постепенно нервное и психологическое напряжение дало о себе знать. В апреле 1962 года с владыкой Стефаном случился инсульт, который очень серьезно пошатнул его здоровье. Движение одной руки было парализовано, святитель чувствовал себя плохо, сильно стало болеть сердце. Келейница старца, пожилая монахиня Екатерина, которая была с ним еще в Самарканде, когда увидела, что архиерей собирается в таком состоянии идти на службу, сказала: «Владыка, да ведь Вы же на службе умрете». «Дай то Бог, дай то Бог», – ответил он.

Смерть праведника

Смерть владыки Стефана была очень, если можно так сказать, красивой. Любой священник считал бы для себя такую смерть великой милостью Божией. Последнее богослужение святителя проходило с величайшим благоговением, тихо, скромно, молитвенно, людей было мало. Причастившись святых Тела и Крови Господней, владыка Стефан вышел на амвон сказать проповедь:

«Дорогие братья и сестры! Жены-мироносицы служили Христу во время Его земной жизни. Оставив все свое имение, дома и все мирские заботы, они всегда были с Господом, сопутствовали Ему и споспешествовали распространению Его учения. А как мы в наших условиях можем быть с Господом? Где больше всего пребывает Господь? В храме более всего пребывает Господь и благодать Божия. Поэтому мы должны спешить в храм и как можно чаще и дольше пребывать в нем, чтобы быть с Господом, служить Ему искренней молитвой, соблюдать Его заповеди, любить друг друга…».

На этих словах владыка Стефан пошатнулся, его подхватили руки заботливых людей, которые стояли рядом. А душа этого праведника уже восходила в светлые горние обители, подымаясь все выше и выше к престолу Божьему. Похоронен святитель в селе Акулово, Московской области. Мы надеемся, что пройдет еще немного времени, и владыка Стефан будет канонизирован в лике святителей.

Упокой, Господи, раба Твоего епископа Стефана и его святыми молитвами помилуй нас, грешных.