Статьи и проповеди. Часть 5 (2022 г.)

Она зашла в храм княжной, а через полчаса вышла монахиней

23 июня – день памяти грузинской святой, преподобноисповедницы Фамари (Марджановой). Личность этой святой нашла свое отражение в картине «Русь уходящая» Павла Корина.

Тамара Александровна Марджанишвили (Марджанова) родилась в одной из самых богатых семей Грузии в 1868 году. Она родилась 1 апреля 1868 года. Отец, полковник Александр Марджанишвили, и мать Елизавета, урожденная княжна Чавчавадзе, были людьми глубоко верующими. Как представительница княжеского рода, Тамара получила блестящее светское образование. Ее родной брат Константин стал известным актером, режиссером и одним из основоположников грузинского театра. Сама же Тамара, имея певческие таланты, собиралась поступать в Петербургскую консерваторию.

В 20 лет, потеряв обоих родителей, юная княжна стала обладательницей огромного состояния. Невестой она была не только богатой, но и красивой. Женихи из самых известных грузинских домов стали заглядываться на нее в надежде заключить брак. Но жизненный путь Тамары изменил удивительный Промысл Божий.

Как-то раз она вместе с родственниками гостила у тети в городе Сигны. Недалеко от него недавно открыли новый Бодбийский монастырь. Развлечения ради молодежная компания решила пойти посмотреть, что там за обитель такая. Там как раз шла будничная служба, на клиросе игумения читала канон, а несколько сестер пели и прислуживали. Потоптавшись в храме, молодые люди решили, что им будет удобнее посидеть на улице в тенистой алее. А Тамара осталась стоять на службе до конца.

В это время в ее душе произошло великое таинство, совершаемое Духом Святым. В храм зашла богатая светская дама, а вышла из него истинная монахиня. То, что происходило в сердце Тамары, словами описать невозможно. Сказать, что она была поражена службой, атмосферой храма – это значит обмануть читателя, который может подумать, что девушка в состоянии аффекта и чувственного возбуждения решила стать монахиней. Воля Божия никогда не приходит под влиянием чувств или раздумий. Она никогда не проявляет себя как результат логических выводов. Воля Божия всегда появляется в сердце, как твёрдое убеждение без всяких мыслей и рассуждений. Так случилось и с Тамарой. Она поняла, что должна стать монахиней, и точно знала, что будет ею. Потому что на это есть воля Божия.

После службы девушка подошла к настоятельнице монастыря и заговорила с ней о своем желании поступить в монастырь. В это время четырнадцатилетний племянник Тамары, подойдя со спины, услышал этот разговор. Побежав на улицу, он рассказал о нем всей компании. Когда Тамара вышла из храма, ее подняли на смех и стали подтрунивать по поводу того, что она хочет стать монахиней. Все восприняли это как шутку и розыгрыш.

Но Тамара не шутила. Она приняла твёрдое решение идти за Богом. Когда родственники это поняли, то сделали все возможное, чтобы «выбить из ее головы эту дурь». Они водили ее по театрам, концертам, устраивали светские балы, развлечения и проч. Матушка уже в старости вспоминала: «Меня потянули в театр, а я держу руки в кармане и тяну четки».

Тамара ушла в монастырь, несмотря на все уговоры и просьбы родственников. Ее еще будут пытаться оттуда выманить хитро составленными письмами-ловушками, согласно которым ей нужно срочно явиться домой для дел, которые без нее никак не могут решиться. Но все было зря. Когда Тамару постригали в монахини с именем Ювеналия, некоторые сестры видели, как белый голубь спустился на ее главу.

В 1902 году распоряжением Экзарха Грузинской Церкви матушка Ювеналия была назначена настоятельницей Бодбийского монастыря. Время, проведенное в этой обители, преподобномученица вспоминала, как лучшие годы своей жизни. Но революционные волнения достигли и Грузии. В 1905 году грузинские активисты, враждебно настроенные против Церкви и власти, стали угрожать матушке расправой. Причиной угроз было то, что настоятельница монастыря помогала мирным грузинам-крестьянам, которые терпели гонения и были притесняемы от революционно настроенной молодежи.

В стране нарастал красный террор. Последовали убийства политических и духовных лиц. Однажды во время поездки в Тифлис экипаж матушки Ювеналии был обстрелян революционерами. Погибли кучер, верховой стражник и все кони. Игуменья подняла над собой икону преподобного Серафима Саровского, которого особо почитала, и стала взывать: «Преподобный отче Серафиме, спаси нас». Молитвами старца матушка и сопровождавшая ее монахиня остались живы.

После этого, опасаясь за ее жизнь, священноначалие назначило игуменью Ювеналию настоятельницей Покровской общины Санкт-Петербурга. Все это было совершено против ее воли, но и в этом был великий Промысел Божий. Этот перевод обогатил будущую старицу новым духовным опытом общения с людьми, чьи имена сегодня, почти век спустя, мы произносим с внутренним трепетом. Многие из них вошли в сонм святых новомучеников и исповедников Церкви.

У матушки была очень близкая, теплая дружба с преподобномученицей Елисаветой Федоровной (Романовой), судьбоносные встречи с преподобными Алексием Зосимовским, Гавриилом Седмиезерским, Анатолием Оптинским, с наместником Троице-Сергиевой лавры архимандритом Товией – все это помогало молодой игуменье укрепляться в монашеской жизни. Особой строкой в ее жизнь вписаны имена наместника Чудова монастыря в Кремле епископа Арсения (Жадановского) и его духовного собрата архимандрита Серафима (Звездинского). А святой праведный Иоанн Кронштадтский какое-то время был духовником матушки.

В 1915 году владыка Аресений (Жадановский) совершил постриг игуменьи Ювеналии в великую схиму с именем Фамарь. Схимница тяготела к ведению внутренней жизни и уединению. Ее давней мечтой было уйти в затвор и жить около Саровского монастыря под покровом батюшки Серафима. Но воля Божия были иной. Трижды матушка Фамарь получила повеление от Божией Матери устроить Серафимо-Знаменский скит в селе Битягово недалеко от Москвы.

Это случилось, когда схимница молилась перед иконой Божией Матери «Знамение». В качестве ответа на свою просьбу уйти в затвор схиигумения услышала от иконы сладкий голос: «Нет, устраивай скит сама и себе, и другим». Вначале матушка посчитала это каким-то искушением. Может быть, потому, что эти слова разбивали ее давнюю мечту уйти в уединение и молитву. Поэтому она решила посоветоваться с опытным духовником и поехала в Зосимову пустынь к затворнику отцу Алексию, который, выслушав внимательно матушку, решительно сказал ей, что она не должна уходить на покой для уединенной молитвы, а обязана устроить новый скит, как и было велено ей Матерью Божией. Тот же ответ на свой вопрос она услышала и от Оптинского старца Анатолия, и от наместника Троице-Сергиевой лавры отца Товии.

Так матушка ради послушания выполнила благословение Божией Матери и устроила Серафимо-Знаменский скит, который был закрыт большевиками в 1924 году. Вторую жизнь он обрел уже в 2011 году и существует до сих пор. После закрытия скита матушка с десятью монахинями перебралась в поселок Перхушково, где, по сути, образовался небольшой домашний монастырь.

В 1931 году последовал арест матушки. В начале схимница попала в тюремную камеру, где находились разные заключенные – от политических до уголовных. Но было в матушке какое-то особое величие и благородство, которое вызывало у всех окружающих к ней глубокое уважение и даже благоговение. Ее все любили и относились к ней по-особенному, с большим почтением и уважением.

Приговорили исповедницу к ссылке в Сибирь за двести верст от Иркутска. Жила схимница в ссылке в простой крестьянской избе, где ей за печкой был отведен угол. Хозяин этой избы и его сын Ванюша очень полюбили матушку. Вернувшись из ссылки, матушка переписывалась с ними. Ванюшка ей писал: «Жаль, что Вы уехали от нас. У меня теперь есть баян, я весь день на нем играю, вот Вы бы послушали». Читая это письмо, матушка говорила с улыбкой: «Вот, пожалел меня Господь!»

В ссылке она должна была, как все административно высланные, два или три раза в месяц являться в местный комиссариат расписываться. Комиссар сначала принимал ее очень сурово и враждебно. Но весь облик матушки и духовная сила, светившаяся в ее глазах, постепенно повлияли и на этого человека. Он изменил свой суровый тон на более мягкий, стал иногда разговаривать с матушкой. А когда кончился срок ссылки и схимница в последний раз пришла в комиссариат расписываться, комиссар тепло простился с ней и сказал, что жалеет, что больше ее не увидит. Матушка ушла, но, отойдя немного по дороге, оглянулась и увидела, что комиссар вышел на крыльцо и провожает ее взглядом.

Старица давно болела легкими. Из ссылки она вернулась очень больным человеком. Врачи диагностировали туберкулёз, который постепенно забирал остатки ее сил. Скончалась преподобноисповедница 23 июня 1936 года и была похоронена в Москве на Введенских горах недалеко от могилы отца Алексея Мечева. На могилке старицы по благословению Владыки Арсения (Жадановского) была сделана надпись: «Веруяй в Мя имать живот вечный».

Канонизирована преподобноисповедница схиигумения Фамарь Грузинской Православной Церковью в 2016 году, а в июне 2018 года состоялось обретение мощей матушки, которые были торжественно перенесены в основанный ею Серафимо-Знаменский скит, где почивают и доныне.