Эта женщина глядела в пространство,
Наполненное холодным южным ветром,
В пространство, где мутная белая мгла
Уже сменилась грязным вечерним светом.
Холод медленно пробирал ее до костей.
Ей уже никаким огнем не согреться.
…А мы, тысяча озябших людей,
Смотрели и все никак не могли насмотреться.
Над плащадью встали железные облака,
И ветер выл, раскачивал фонари.
Костер еще не зажгли пока,
Но уже кто-то в ухо шепнул: "Горит!"
У костра суетились люди в серых плащах,
В жидких сумерках как привидения незаметны,
И лишь вырастала черная груда дров.
…Что странно – не было ни плача, ни смеха.
Все молчали, ежась под южным ветром,
Кутались в шубы, плащи, пальто.
А она из глубокого глядела пространства
И давила глазами как бетонной плитой.
Мы все любили ее – каждый хотя бы раз.
Наверное, именно в том причина
Всей этой муки. И не отрывали мы глаз
От столба в пространстве гнилом и черном.
ЕНаконец, все кончилось. Лохматый огонь
Облизал языками грязное небо.
Мы по одиночке уходили домой,
Но вместе тащили железный жребий.
Там, в теплых квартирах, оюнимем жен,
Повесим пальто, влезем в тапочки, выпьем чаю,
Телевизор посмотрим и спать пойдем.
И лишь южный ветер будет гудеть прощально.
1988 ноябрь