Странник. Инициация

Глава XIX

Молча ожидаю продолжения, а Рэхтон крутит между пальцами гильзу, собираясь с мыслями.

— Наверное, начну с того, что раньше Синклит всегда управлялся тремя Мастерами, которые избирались на свободных выборах. Каждый, кто достиг Золотого ранга мог стать кандидатом и оказаться во главе. Всё изменилось девять лет назад, когда Мастер Сенк исчез вместе со своими форингами. Отправился выполнить задание, чтобы размять кости в поле и не вернулся, — мрачно начинает здоровяк.

Вздохнув, тянет руку к кружке тёмного пива и делает большой глоток. С грохотом опускает её на столешницу.

— Потом началась целая серия прорывов. Многие тогда говорили, что Сенк погиб где-то в междумирье и спровоцировал всплеск активности пустоты. На ликвидацию пустотников бросили всех, кто был свободен. А когда всё закончилось, стало понятно, что больше половины Медных погибли. Тогда как все выжившие твердили о том, что категория опасности тварей, с которыми они столкнулись, была намного выше указанной в задании, — теперь он печально кривит губы, покосившись при этом на невозмутимую Синеру.

Очень хочется влезть с парой вопросов, но Странник просил выслушать его не перебивая, поэтому сдерживаюсь.

— Мастера Айрв и Конст заявили, что сейчас не время для выборов. Мол, сначала надо разобраться с ситуацией и только потом определяться с фигурой третьего Мастера. Тогда у них вышло протащить это решение через Собрание Странников.

Слушаю и пока не понимаю, как это может быть связано с пустотниками, которых мы обнаружили в канализации. Даже если дед и Мастер Айрв прибрали к рукам всю власть, это вопрос чисто политический. Не имеющий прямого отношения к экспериментам над людьми.

— Пять лет назад пропал и Конст. К тому времени рекрутирование новобранцев свелось практически к минимуму, а старые Медные и Бронзовые поднялись до Серебряного ранга или погибли. Группа Странников выдвинула предложение о выборах, но оно не прошло на Собрании. Верх одержали те, кто говорил о невысокой численности Синклита и отсутствии необходимости в трёх Мастерах, — закончив, кивает своим собственным мыслям, а рядом не выдерживает Вэнр.

— Как так? Если всегда было три Мастера, то они должны быть избраны. Остальные что, это не понимают? — поэт аж подаётся чуть вперёд, задавая вопрос, за что получает усмешку Синеры.

— Голос Странника Золотого ранга, это десять голосов Серебряных. Или сотня Медных. Ты ведь видел свой ярус, форинг. Вернее, один его блок. Всего там может быть до восьми тысяч Странников. А сейчас всего несколько десятков. Золотые перекрыли своими голосами оппозицию, поддержав Айрва, — Рэхтон смотрит на поэта с явным неодобрением, но ответ всё же озвучивает.

А я калькулирую в голове. При такой пропорции, Золотой ранг по сути становится правящим классом Синклита. Особенно, если исключить из уравнения приток свежей крови.

— Мастер Айрв, вроде, справляется со своими обязанностями и его поддерживают многие Золотые. Но вербовка новых людей практически прекратилась. В основном, приходят лишь те, кто принадлежит к одному из кланов. Дети Странников. И их быстро поднимают к Серебряному рангу, при помощи родственников.

Схема вполне понятная и, судя по всему, эффективная. Чем больше лояльных себе людей Айрв протаскивает в Серебряный и Золотой ранги, тем прочнее фундамент его власти.

Правда, всё ещё не понимаю, как это связано с ситуацией в канализации. Когда Рэхтон надолго замолкает, собираюсь уточнить этот момент, но Странник уже начинает говорить сам.

— Следопыты были уничтожены через месяц после гибели Мастера Сенка. У них был свой неформальный лидер и они всегда держались обособленно. Да и мероприятия такие раньше тоже проводили. Но обычно там была только какая-то их часть, а не все до единого. В тот день на озере оказались абсолютно все Следопыты. А потом случился мощный прорыв пустоты, — подтекст очевиден, пусть Рэхтон и не озвучивает ничего напрямую. Следопыты раскопали что-то связанное с пропажей Сенка и жестоко за это поплатились.

— А что до экспериментов… Когда я пришёл в Синклит, то застал Алхимиков. Ещё одна обособленная группа, чей корпус до сих пор изолирован от других частей Обители. Они ставили многочисленные опыты, как правило, используя напитанные амвой или чистой пустотой химические вещества. Пытались найти способ сделать Странников и форингов сильнее, искали новые варианты борьбы с монстрами. Всё то же самое, чем сейчас занимаются Исследователи, только со своим, специфическим подходом, — рыжий Странник делает ещё один глоток пива.

— Тогда во главе Синклита были совсем другие Мастера. Они заподозрили Алхимиков в экспериментах по созданию искусственных прорывов пустоты и созданию монстров. А проверка лабораторий вскрыла факт опытов над людьми. Часть Алхимиков взяли на месте и трибунал приговорил их к смерти. Другие скрылись и Смотрители годами выслеживали их, убивая одного за другим.

На этом моменте не выдерживаю и всё-таки задаю вопрос.

— Ты же говорил, что Странники не убивают друг друга без решения трибунала. Разве нет?

Грустно усмехнувшись, смотрит на меня.

— Решение трибунала было. Всех Алхимиков приговорили заочно. Обвинителем был Айрв, тогда только достигший Серебряного ранга. Он оказался достаточно красноречив, чтобы убедить членов трибунала, — объяснение звучит логично, но при этом ещё и странно. Заочно приговорить к казни целую группу людей, опираясь лишь на профессиональную принадлежность?

Чуть подождав, Рэхтон продолжает.

— Существует мнение, что некоторые Алхимики живы и продолжают свои опыты. Согласно документации, Смотрители ликвидировали всех. Но ходят слухи, что некоторые отчёты могли оказаться поддельными. При таком раскладе, уцелевшие Алхимики могли бы неплохо развернуться за прошедшие тридцать лет.

Снова замолкает, а сумрачный крепыш, который чистит свои револьверы, неожиданно встревает в разговор.

— А ещё есть Локкуд. Тоже неплохая версия, — бросив две короткие фразы, Перри возвращается к своему занятию, тогда как на лице Рэхтона появляется слабая усмешка.

— Да, ещё имеется Локкуд. Вольный Странник, овладевший способностями Искателя. Никто не знает, что такого он встретил в междумирье и на что именно наткнулся, но в один прекрасный день, Локкуд принялся убивать других Странников. Несколько лет охотился на них в самых разных мирах, после чего как в болотную топь провалился. Ни одного появления за последние одиннадцать лет. Полная тишина.

Судя по всему, старую просьбу Рэхтона уже можно считать неактуальной, поэтому я решаю прояснить непонятный момент.

— Почему его самого не прикончили? Один Странник против Синклита — это ведь не так уж серьёзно, — на мой взгляд, ситуация и правда выглядит нелогичной. Раз Смотрители смогли отыскать и перебить группу сбежавших Алхимиков, то с одиночной целью точно должны были совладать.

— Он оказался не только Искателем. Локкуд освоил навыки связанные с давлением на разум. Таких Странников в целом немного, а этот оказался ещё и силён. Рыщущие по мирам Смотрители находили его трижды. Но в итоге Синклит лишь потерял трёх своих членов. А Локкуд пропал с наших радаров, — Рэхтон проясняет ситуацию, но, как по мне, она всё-равно выглядит не слишком логичной.

Через секунду рассказчик бросает на меня странный взгляд и принимается постукивать пальцами по столешнице, параллельно продолжая рассказывать.

— Другой вариант, это “Невидимый зверь”. Сначала мы считали, что это опытный пустотник вне рангов, который прикрывается невидимостью. Вплоть до того момента, как однажды он случайно оставил выживших. Те рассказали о разумном противнике, который убивал на расстоянии. То, что мы принимали за раны от когтей и клыков, оказалось тонкой работой стихийной способности, — говоря всё это, ещё пару раз косится в мою сторону и я не выдерживаю.

— Это как-то связано со мной? Только не говори, что считаешь меня тем самым “Зверем”, который когда-то давно убивал людей, — мои слова заставляет Синеру усмехнуться, а вот Рэхтон слегка покачивает головой.

— Твой дед, Кир. “Невидимый зверь” прекратил убивать сразу после пропажи Мастера Конста. Доказать что-то невозможно, особенно сейчас. Но многие смерти были ему на руку. Странники, которые выступали против дуумвирата с Айрвом, политики предпочитающие работать с Вольными Странниками или сами Вольные. Из тех, кто пытался скооперироваться, создав конкуренцию Синклиту в отдельных мирах, — первая фраза вводит меня в ступор, а всё остальное вызывает острое неприятие.

Дед не мог быть убийцей. Да, я не слишком хорошо его знал, но он никогда даже агрессии не проявлял в моём присутствии. Представить его в роли хладнокровного убийцы, на чьём счету десятки или сотни чужих жизней, ну никак не получается.

— А другие кандидаты есть? — вопрос рождается в голове сам по себе, а Рэхтон реагирует на него усмешкой.

— Есть. Но Мастер Конст подходит больше всего. К тому же у тебя тоже есть невидимость, — рыжий здоровяк чуть наклоняет голову рассматривая меня и вздыхает.

— В любом случае, он мёртв. Не думаю, что сейчас есть смысл из-за этого спорить, — тон у Странника примирительный, но внутри меня всё равно бушует небольшая буря. А ещё становится понятно, что лучше не рассказывать ничего о словах деда по поводу его возможного возвращения с того света. Боюсь, это вызовет нежелательную реакцию.

Несколько секунд помолчав, меняю тему разговора.

— Есть ещё что-то, о чём мне стоит знать? И почему ты решил молчать о находке? Раз это Алхимики, Синклит должен вести на них охоту, разве нет? — стараясь утихомирить бушующий рассудок, озвучиваю вопросы.

Перри скептически кривит лицо, а Синера с усмешкой качает головой. Рэхтон же какое-то время молчит, рассматривая меня. Как будто решает, продолжать ему эту беседу или прервать её на данном этапе.

— Синклит уже давно не тот. Прорывы учащаются, наших Странников не хватает, чтобы закрывать их все, а Вольные всё чаще пропадают во время заданий. Их сейчас тоже осталось немного. Не знаю, кому это может быть выгодно, но разработать способ искусственного прорыва пустоты без научной базы практически невозможно. А такая есть только в Синклите, — всё же решившись, он хмуро отвечает, а я пытаюсь свести все факты воедино.

— А как же Кодекс? И финансовые потоки? Весь заработок Синклита состоит из гонораров за выполнение заданий. Какой вообще может быть смысл в раскачивании ситуации и допуске в миры пустотников? — ради чего кому-то из Странников может понадобиться создавать хаос, я пока и правда не понимаю.

— Если бы я знал, то уже нашёл бы концы этой истории, Кир. Нашёл и раздавил бы болотных жаб, что квакают из камышей, не показывая свои морды. Но пока у меня есть только чёткое понимание, что происходящее выходит за рамки нормальности. Плюс имеется какой-то круг подозреваемых, пусть против них и нет веских улик, — здоровяк, с некоторой грустью озвучивает ответ, а я пытаюсь прикинуть — насколько он сейчас честен?

Да, моего деда он упомянул. И в целом, выложил целый массив информации, которая может пригодиться. Не знаю, на кого работала Ната и что за интриги крутил дед, но вряд ли они оба контактировали только с Синклитом. Чем больше мне будет известно о других игроках на поле из двадцати восьми миров, тем лучше.

С другой стороны, Рэхтон, судя по всему, давно идёт по этому следу. Возможно, прямо сейчас я сам являюсь подозреваемым в его глазах. Если посмотреть на ситуацию под таким углом, то моё неожиданное появление в качестве наследника Мастера Конста, вполне может рассматриваться, как попытка внедрения в Синклит.

— И кто именно среди этих подозреваемых? — после короткого размышления, решаю задать вопрос открыто и если понадобится, сразу расставить все знаки препинания на свои места.

— Почти все, у кого есть власть и доступ к знаниям Синклита. Кто-то из Странников Золотого ранга помогает неизвестным уничтожать существующий порядок. В этом я уверен почти на все сто процентов, — или Рэхтон сознательно ограничивается элитой Синклита, или действительно не включает меня в список. Сложно сказать.

— А если вспомнить, что почти все старшие Искатели и Смотрители, приходятся роднёй Айрву, просить его о помощи бесполезно, — злобно-иронично вклинивается Синера.

— Мастер Айрв сам был обвинителем Алхимиков. И он не раз доказывал свою преданность делу Странников, — моментально реагирует Рэхтон, повернувший голову к девушке.

Та тяжело вздыхает, бросая взгляд на мужчину.

— Проще почесать горного козла за бороду, чем понять мотивы Айрва. Он готов на всё, чтобы править Синклитом до самой смерти. Кто знает, что ещё у него в голове, — судя по тону голоса, эту тему они поднимают не впервые.

— Возможно он слишком сосредоточен на своём положении. Но ему нет никакого резона сокрушать Синклит, которым он сам и правит. Ради чего тогда было тратить столько сил и средств, чтобы удержаться на самом верху? К тому же, Мастер Айрв ни разу не нарушил Устав. Всё происходит в полном соответствии с правилами. А когда он уйдёт естественным путём, Мастеров снова будет трое и мы вернёмся к старым порядкам, — последние фразы Рэхтон произносит так, как будто устал их повторять.

Я же добавляю новую черту к образу этого громилы. Преданность букве закона и лояльность Системе. Пока он уверен, что та хотя бы как-то работает, он будет продолжать биться за её существование.

Синера возвращается к чистке клинка, решив не продолжать диалог. Я же пытаюсь переварить всё услышанное. Картина мира, и без того сложная, только что стала куда более многогранной.

— А почему все называют Кира наследником? Мастер Конст на самом деле ему что-то оставил или это просто фигура речи? — неожиданный вопрос Вэнра заставляет нас почти синхронно повернуть головы к поэту и тот смущённо отводит взгляд в сторону, что-то бормоча себе под нос.

Впрочем Рэхтон сразу переключает внимание на меня. И махнув рукой Синере, веско отвечает.

— До момента вступления Кира в ряды Синклита, мы не можем ничего сказать. Мастер Конст не был Вольным Странником, поэтому вопрос наследования регулируется Уставом.

Хм. То есть, не узнай о существовании этого самого Синклита или стань Вольным Странником, прощай возможное наследство? Не вижу тут особой логики. К тому же есть ещё один нюанс, который пока тоже непонятен.

— Где можно прочитать этот Устав? Мне выдали лишь короткое изложение Кодекса, да брошюры.

— Получить Устав тоже можно лишь после одобрения твоей кандидатуры. Завтра вернёмся в Обитель и сможешь ознакомиться с ним перед тем, как давать присягу, — договорив, Рэхтон делает ещё один глоток пива.

Я же концентрируюсь на чистке револьверов. Пожалуй, анализ всей новой информации лучше оставить на следующий день. Мозг и так перегружен. Да и тело за время брождения по канализации изрядно вымоталось. Сейчас я точно не в том состоянии, чтобы пытаться строить версии.

Спустя двадцать минут заканчиваю с чисткой оружия и наконец подтягиваю к себе блюдо с уткой. Глянувший на меня рыжий здоровяк берётся за большой запотевший кувшин и наполняет ещё одну кружку тёмным пивом, поставив её на столешницу рядом со мной. Чуть подумав, поднимаю и отсалютовав ему, осторожно пробую. Неплохо. Не сказать, что я большой любитель алкоголя, но вот тёмного пива порой выпить могу. Либо хорошего вина.

К моменту, когда расправляюсь с оторванной утиной ногой, остальные тоже переключаются на еду. В какой-то момент Рэхтон звонит по телефону на рецепцию, запрашивая ещё один кувшин пива. А когда возвращается, Вэнр разражается новым стихом.

По канализации бродили они,

Стреляли, бились, дрожали от страха,

Но смогли победить, крутя шестерни,

И вернулись живыми, не став горсткой праха.

Но вскрыт там был заговор,

Узнали они, что коварство проникло в Синклит,

Опасность ждёт за каждым углом,

Чтобы выжить, им нужно спешить!

Сейчас они празднуют свой успех,

Но в сердцах их гнездится тревога,

Ведь заговорщиков не остановит счастливый смех

Или пара кубков свежего грога.

Ожидаю, что остальные станут ворчать, но успевший осушить три кружки, Рэхтон внезапно предлагает выпить за поэта и мы делаем по солидному глотку.

Спустя полчаса я понимаю, что вымотавшийся организм требует отдыха. Как ни крути, я вдоволь набегался по канализации и едва не погиб. А сейчас влил в себя энный объём алкоголя, что усиливает желание спать.

Поднявшись на ноги, коротко объясняю ситуацию и бреду в свою спальню. Заперев дверь, понимаю, что новую одежду нам так и не доставили — спать придётся голым.

Перед тем, как завалиться в постель, кладу один револьвер на прикроватную тумбочку. Второй засовываю под подушку, а обрез пристраиваю в районе изголовья, просунув между прутьями решётки.

Поморщившись от шумных криков, что доносятся из гостиной, наконец заползаю под одеяло и моментально отключаюсь.

Открыв глаза, моргаю. После чего хватаюсь за рукоять обреза. Не знаю, кто сейчас ломится в мою дверь, но встретить его, я планирую сдвоенным зарядом картечи.

Когда замок не выдерживает и створка с грохотом распахивается, едва успеваю остановить палец, готовый спустить оба курка. Это всего лишь Рэхтон. С помятым и перекошенным от ярости лицом, но без оружия в руках.

Кинув на пол какую-то сумку, рявкает.

— Собирайся. Через десять минут нам надо быть в другом месте.

Поняв, что я по-прежнему лежу в кровати, а на него наставлены стволы обреза, добавляет.

— Это срочно, Кир! Убит мой старый друг. Вольный Странник, что жил через три квартала отсюда. Одевайся и выходи! — голос звучит уже не так громко, но тон всё равно командный.

Не дожидаясь ответа, захлопывает дверь, которая впрочем остаётся чуть приоткрытой. А я кладу обрез на одеяло и зевнув, протираю глаза. Гибель знакомого — это, конечно, печально. Но за каким чёртом нам настолько срочно надо оказаться на месте преступления?