Странник. Интеграция

Глава XI

Оставаясь на месте, рассматриваю части тела монстра, которые поднимаются наверх, заливая неярким светом зал. Что происходит? Ни с одним убитым пустотником, такого раньше не случалось.

Слышу, как что-то кричит Вэнр, остающийся в коридоре, но уши всё ещё не отошли — разобрать слова не получается. А в следующий момент свечение внезапно усиливается. Ещё секунда и меня пронизывает мощный поток амвы. Настолько сильный, что я кажется сам немного отрываюсь от пола.

Картинка перед глазами размывается, превращаясь в сплошное белое пятно. Сразу вслед за этим приходит ещё один поток амвы. За ним следующий. Чувствую, как мелко дрожат всем мышцы тела. Пожалуй, сейчас я даже сдвинуться с места не смогу.

Волны накатывают одна за другой. А в какой-то момент я внезапно чувствую касание чужого сознания. Внутренний параноик немедленно выдвигает версию, что разум змея жив и сейчас пустотник нанесёт свой посмертный удар, прикончив меня. Теория смотрится настолько убедительно, что на несколько мгновений меня охватывает самый настоящий ужас — как защититься от подобной атаки я попросту не представляю.

Успокоение приходит чуть позже, когда понимаю, что всего лишь чувствую обрывки мыслей противника и касаюсь кусочков его памяти. Не сказать, что это слишком приятно, но явно не смертельно.

Следующая мысль — попытаться извлечь из ситуации какую-то пользу. Например, разобраться, насколько большой была доля правды в его словах.

Идея кажется достаточно хорошей, чтобы попробовать, но воодушевление быстро сменяется разочарованием. Всё происходит слишком быстро. Я попросту не успеваю зацепиться за какой-то отдельный фрагмент, чтобы изучить его.

По сути, у меня выходит лишь понять, что у этого парня было немало боли в прошлом. И на самом деле имелась партнёрша, которую он сильно любил. Что и двигало пустотника вперёд, заставляя развиваться.

Чувствую и те эмоции, что обуревали его разум после того, как змей оказался запертым на дне шахты. Ярость, боль, разочарование, ненависть, страх. И лютая тоска по старой жизни.

Настолько концентрируюсь на восприятии осколков чужого сознания, что пропускаю момент, когда всё заканчивается. Только что через меня текла амва и воспоминания пустотника, а сейчас я выгибаюсь дугой на каменном полу, распахнув рот в беззвучном крике. Никогда не думал, что человеку может быть настолько больно.

Через какое-то время меня отпускает. Не настолько, чтобы подняться на ноги, вернувшись к полноценному функционированию, но достаточно для того, чтобы перевалиться на бок и попытаться восстановить дыхание.

Когда это наконец получается, несколько раз моргаю, приводя в порядок зрение. Свечение от трупа пустотника исчезло, но в зале есть ещё какой-то источник тусклого света — это позволяет рассмотреть общие очертания предметов.

Чёрт. Вэнр. Он ведь тоже попал под удар. Мысль о форинге заставляет меня попробовать встать, но попытка завершается после первого же движения. Вспышка боли в мышцах настолько мощная, что моё желание подняться на ноги, моментально улетучивается.

Лежу, пялясь в стену. Пытаюсь понять, что именно сейчас произошло? С амвой всё укладывается в логическую схему. Убил пустотника — получил порцию энергии. В данном случае, вопрос возникает только по поводу её объёма. Но вот воспоминания змея, это уже куда более странно.

Хм. А ведь он не врал, когда говорил, что обитал где-то в межмировом пространстве с такими же, как он сам. Пусть, деталей я разобрать не успел, но его эмоции прочувствовал. Как и ощущение пустотником своего собственного тела. Не знаю, какой формы оно было в междумирье, но с человеческим организмом, у него ничего схожего точно не было.

Выходит, где-то между мирами есть другие разумные существа? Не люди или животные, которых засосала пустота, а самая настоящая полноценная раса?

Я понимаю, почему об этом молчит Мастер Айрв и другие члены элиты Синклита. А вот мотивация Рэхтона ясна не до конца. По идее, он должен быть в курсе ситуации. При этом не сказал мне ни слова. Не доверяет? Считает, что я могу оказаться не тем, за кого себя выдаю? Или рыжий громила сам не располагает детальной информацией?

Поняв, что начинаю замерзать, снова пробую пошевелиться. На этот раз выходит. Да, каждое движение причиняет боль, а тело слушается с большим трудом, но формально я восстанавливаю подвижность.

Для начала переворачиваюсь на спину. Потом принимаю сидячее положение. Подтянув к себе обрез, несильно постукиваю стволами по каменному полу. Убедившись, что уши улавливаю звук, кричу.

— Вэнр? Ты как там? Живой? — голос звучит надтреснуто, как будто я минимум сутки обходился без воды, бредя по песчаным барханам.

Прислушиваюсь, ожидая ответа, но форинг молчит. На краю сознания мелькает мысль, что поэт мог и погибнуть от такого потока амвы, но я старательно гоню её в сторону.

Опираясь о камень, осторожно выпрямляюсь. Делаю первый шаг в сторону выхода и едва не падаю — координация всё ещё сильно хромает.

Осторожно продвигаюсь дальше и в конце концов добираюсь до выхода в тоннель. Здесь останавливаюсь, опираясь о стену и переводя дух. Тело вроде начинает отходить, но физическая активность всё равно даётся ему с большим трудом.

Вглядываюсь в дальний конец коридора, где виднеется свет поставленной на пол лампы. Вэнр лежит в метре от неё. Рядом валяется винтовка, а сам форинг не двигается. Потерял сознание? Или мёртв?

Продолжаю двигаться дальше, теперь идя вдоль правой стенки прохода. Когда до поэта остаётся несколько метров, чуть расслабляюсь — с такого расстояния хорошо видно, как поднимается и опускается грудная клетка парня. Он жив.

Наконец оказываюсь рядом. Опустившись на одно колено, снимаю с пояса фляжку наполненную водой и щедро брызгаю ему на лицо. Поняв, что это не срабатывает, относительно слабо бью его по щекам. Этот приём оказывается куда более эффективным — поэт шевелится и издаёт слабый стон.

Приоткрыв глаза, сразу же пытается дотянуться рукой до револьвера, но движение получается не слишком точным — пальцы скребут по каменному полу.

— Всё в норме. Это всего лишь я. Давай приходи в себя и поднимайся, — мой собственный организм настойчиво требует отдыха, так что я лишь коротко обозначаю ситуацию, после чего усаживаюсь около каменной стены.

Опершись о неё спиной, вытаскиваю из под рубашки жетон Странника. Непонимающе морщусь. По-прежнему Бронзовый ранг. Амвы было столько, что невольно возникло ощущение перехода на Серебряный. Но судя по артефакту, мой уровень мощи остался в прежних границах. По крайней мере, точно не пробил следующую планку.

Несколько минут проходит практически в полной тишине. Вэнр лежит на спине, отходя от последствий притока энергии, а я сижу на месте, разминая пальцы рук.

Наконец поэт тоже принимает сидячее положение и медленно крутит головой по сторонам.

— Сколько же в нём было амвы, сожри Пёс его чёрную душу. Меня как будто разорвало на мелкие клочья, а потом собрало обратно, — голос слегка ошеломлённый, но я прекрасно понимаю парня. Впрочем, это он ещё не в курсе наличия визуального эффекта свечения туши убитого монстра. Как и факта существования в междумирье расы разумных существ.

— Ты в норме? Двигаться можешь? — озвучиваю короткий вопрос, а форинг цокает языком.

— Прямо сейчас, скорее нет, чем да. Но думаю, минут через десять приду в норму, — судя по тембру, ощущения у Вэнра сейчас довольно болезненные. Оно и понятно — пусть форингу досталось куда меньше амвы, но и его тело приспособлено к использованию энергии не так хорошо, как организм Странника.

Секунд десять мы оба молчим. Потом я медленно поднимаюсь на ноги, опираясь о стену. Поняв, что мышцы наконец почти вернулись к норме, заряжаю оружие.

Следом встаёт и поэт. Со стонами и тихой бранью, но тем не менее, оказывается на ногах. Оперевшись о стену напротив, бросает взгляд на меня.

— Ты же с ним поговорил? Что это была за тварь? — в голосе парня звучит откровенное любопытство, а я несколько секунд размышляю, рассказывать ему о произошедшем или нет.

Определившись, кратко пересказываю свою беседу со змеем и восприятие его амвы. Вижу, как парень хмурит брови.

— Сплошные интриганы, да проглотит Пёс их тела., вокруг. Никому нельзя верить, — судя по тону голоса, парень зол и слегк сбит с толку новой информацией. Понимаю. Сам пока не знаю, как всё это воспринимать.

— Если ты пришёл в норму, думаю пора выдвигаться. Надо закончить осмотр шахты и вернуться в замок, — решаю напомнить о текущей задаче, а сам Вэнр бросает взгляд в сторону зала, где находятся останки змея.

— Думаешь тут могут быть ещё пустотники? — парень испытывает явное сомнение, которое я подсознательно разделяю. Разуму почему-то кажется, что кроме змея на седьмом ярусе больше не должно быть монстров.

— Возможно да. А может быть. Точно узнаем только после того, как проверим, — простенькая логическая схема заставляет форинга скривить лицо. А спустя десять секунд мы уже приближаемся ко входу в зал, где обнаружили последнего пустотника.

Как быстро выясняется, источником света в помещении, служат грибы, растущие на стенах. Их совсем немного, но этого хватает, чтобы слегка разгонять мрак. Хотя наши лампы сразу же забивают свет растительности.

Обнаруживаем и «лежанку» пустотника. Углубление в камне, где он судя по всему спал. А может просто отдыхал, размышляя о прошлом и дожидаясь, пока к нему явится Странник.

Не найдя больше ничего интересного, покидаем помещение. А когда добираемся до следующего, я понимаю один очень простой и очевидный факт — пустотник знал о существовании Странников. И если судить по его первой фразе, прекрасно понимал наши возможности. Да и существование прорывов для него тайной не было.

Сам собой напрашивается вывод, что он уже посещал один из обитаемых миров, после чего вернулся назад в междумирье. Но он моментально разбивается о железобетонные аргументы.

Во-первых, чтобы иметь возможность самостоятельно пробивать барьер, пустотник должен достичь определённого уровня силы. Как правило, речь идёт хотя бы о восьмом уровне угрозы, если отталкиваться от слов Рэхтона.

Безусловно, змей был силён, но на восьму. категорию опасности точно не тянул. Иначе это мы с Вэнром сейчас были бы мертвы, а он радостно резвился в своём логове.

Во-вторых, для такого пустотнику нужно убивать. Прикончить энное количество людей, постепенно усиливаясь и обретая новые способности. А кого он мог тут прикончить? Если не считать шахтёров, которые погибли в момент прорыва пустоты, с тех пор на седьмой ярус ещё не ступала человеческая нога.

Ну и в конце концов, раз он не убрался отсюда, вернувшись назад к своим, значит возможности проделать дыру в барьере, у него не было.

В теории, о Странниках ему мог рассказать другой обитатель междумирья. Если принять факт наличия в пустоте определённого социума, то это выглядит логичным. Должны ведь там быть какие-то опытные и умудрённые опытом старцы, побывавшие в передрягах.

С другой стороны, такой пустотник точно бы привлёк к себе внимание. Уверен, половина Странников не преминула бы похвастаться ликвидацией странного монстра, который выдаёт громадное количество амвы после своей смерти, да ещё и заваливает тебя обрывками собственных воспоминаний.

Остаётся только одно — личный контакт со Странниками. И такое предположение, позволяет набросать массу разнообразных вариантов. С пустотниками могут работать те, кто убил Стерфа. Либо кто-то из членов Синклита. А может этот люди, вовсе не связанные с организацией.

Стараюсь отвлечься от мыслей, сосредоточившись на исследовании коридоров. Да, это более чем интересно, но пока у меня не хватает данных, чтобы выстроить более менее стройную теорию. К тому же, есть куда более приземлённые задачи. Например, закончить осмотр шахты и вернуться назад за своей наградой.

На то, чтобы полностью обойти оставшуюся часть седьмого яруса, у нас уходит ещё около получаса. Против ожидания, ещё дважды встречаем монстров. В плане поведения и уровня интеллекта, они практически полностью идентичны старым — разделываемся с ними без особых проблем.

Когда заканчиваем и топаем назад к подъёму на шестой ярус, Вэнр внезапно начинает декламировать.

Мы почти добрались до цели,

Почти закончили путь.

Ни о чём пока не жалели,

И не страшимся судьбы мы ничуть!

Форинг явно имеет в виду последние события, но облекает всё в слишком расплывчатую форму. Впрочем, пока мне не до анализа его стихов — тело ещё не до конца отошло от поглощения амвы, а разум продолжает генерировать теории связанные с пустотниками.

Пока поднимаемся наверх, один за другим проходя ярусы шахты, на всякий случай уточняю, что не стоит упоминать про убитого разумного змея. Поэт, по-моему слегка обижается на то, что я считаю нужным объяснять очевидные вещи, но быстро отходит. К моменту, когда оказываемся на верхнем ярусе, уже возвращается к прежнему настроению, что-то весело напевая себе под нос.

Выбравшись наружу, невольно морщусь от солнечного света. Мы провели под землёй немало времени и тут уже наступает вечер, но глаза всё равно испытывают дискомфорт.

Оглядевшись, вижу машину, стоящую в десяти метрах от здания. Не успеваю сделать и шага, как справа раздаётся женский голос.

— Ну наконец-то. Я уже думала, что придётся ждать вас до ночи, — оглянувшись, вижу Ронсу, которая поднимается с расстеленного около стены покрывала и шагает к нам.

— Знаешь, пустотники обычно не интересуются, планируешь ты успеть домой к ужину или нет. Они просто хотят тебя сожрать, — Вэнр сразу же подтягивается, пытаясь изобразить из себя бывалого охотника на монстров. Но удостаивается только мимолётного взгляда сестры.

— Вы убили всех? Шахты очищены? Что там были за монстры? Насколько опасные? — глядя на меня, сыпет вопросам, ввергая меня в лёгкую растерянность. Впрочем, быстро беру себя в руки.

— Все ярусы очищены. Осталось только убрать тела и восстановить работу инфраструктуры. А монстры самые обычные, — стараюсь сформулировать ответ так, чтобы он звучал максимально сухо и официально, а девушка взмахивает рукой.

— Да там и так всё работает. Вентиляцию мы вовсе не отключила. Иначе любой искры от выстрела хватило, чтобы всё взлетело на воздух, — в голосе звучит лёгкое разочарование краткостью ответа, но девушка себя успешно сдерживает.

Правда хватает её ровным счётом до того момента, как мы садимся в машину и трогаемся с места. Снова сыпет вопросами, интересуясь абсолютно всем — от условий жизни форингов до правил для них и спецификой охоты на пустотников.

Сначала стараюсь отвечать, но быстро понимаю, что это бесполезно. Каждая новая порция информации разжигает в девушке интерес, заставляя её погружаться в тему всё глубже. Как итог, начинаю отделываться короткими фразами, постоянно ссылаясь на то, что не могу почти ничего рассказывать людям, которые никак не связаны со Странниками.

Впрочем, девушку это не останавливает — вопросы сыпятся с прежней интенсивностью. Похоже тот факт, что она не получила ни на один из заданных последними, Ронсу абсолютно не смущает.

— Ворота опущены. Похоже у них там что-то случилось, — голос шофёра наконец заставляет сестру Вэнра замолчать, а я машинально тяну пальцы к револьверу.

Что там такого могло произойти за время нашего отсутствия? И почему именно сейчас?

Глянув на девушку, сам задаю вопрос.

— Ворота опускают только в исключительных случаях? — та косится на меня и поморщившись, коротко кивает.

— Да. Последний раз такое было года три назад, когда к нам забрела банда беглых солдат. С тех пор замок не закрывался для обороны, — в голосе проскальзывает тревога, которая быстро передаётся и мне.

Три года значит? И единственное, что изменилось сегодня — появление Странника, готового очистить шахты от пустотников. Совпадение? Или закономерность?

Для нашей машины ворота открывают — дежурящие около бойниц стрелки хорошо видят пассажиров. Когда оказываемся за стеной, шофёр тормозит, останавливая машину, а сбоку к нам приближается плотный мужчина в зелёной форме. Выглядит тревожным — зубы плотно стиснуты, пальцы отбивают дробь на кобуре, брови нахмурены.

Остановившись, бросает взгляд на Вэнра. Сразу же переводит его на Ронсу.

— Госпожа, пропала ваша сестра. Из своих собственных и запертых покоев, — договорив упирает взгляд в меня. Тогда как в моей голове проскальзывает мысль, что возможно сейчас самое время воспользоваться жетоном.