Суженый. Невеста князя

Глава V. Дерзкий

– Ты уже устроил нашего гостя? – спросил вдруг вкрадчиво Серго по-грузински.

– Гостя? – опешил Амир. – Месье Сабашвили мой секретарь и будет жить, как и все, в общем доме при дворце.

– Но там столько народу, – пролепетал князь и обратил заискивающий взор на юношу. – Вам, мой дорогой, будет неудобно.

– Серго, все мои джигиты живут там, – опешил Амир, даже не ожидая от братца такого явного проявления интереса к юноше в первые же минуты.

– Но ты сам, когда ночуешь здесь, располагаешься во дворце вместе с нами! – воскликнул Серго возмущенно, продолжая говорить по-грузински. Софья с интересом следила за разговором мужчин и понимала уже через слово. Уроки Гиули оказались очень полезны. – И почему Тито должен жить со всеми этими грубыми людьми? Я думаю, ему стоит подыскать небольшую комнату во дворце, неподалеку от твоего кабинета. И ему удобнее будет.

– Серго, ты забыл? Я твой брат! – произнес недовольно Амир. – К тому же Верико Ивлиановна настояла, чтобы я жил во дворце вместе с вами. Я совсем не горел желанием обитать в этих помпезных комнатах. Я джигит и привык к походным условиям. И не понимаю, отчего мой секретарь должен жить во дворце, словно наш родственник?

– Оттого, что я так хочу! – уже взвизгнул Серго. И все трое молодых людей удивленно уставилась на князя. Амир прищурился и чуть оскалился в короткую густую бороду, понимая, что сделал удачный выбор парня. Да, Амир рассчитывал, что он понравится Серго, но не ожидал, что до такой степени, раз его братец в первую же встречу будет так яро лебезить перед Тито, явно желая в будущем получить от юноши нечто большее. – Пойдемте, мой дорогой, я покажу вам дворец и вашу новую комнату, – важно заявил Серго и, подхватив парня за локоть, поспешил с ним прочь из сада.

– Благодарю вас, Серго Леванович, – залепетал юноша, явно польщенный таким вниманием князя Асатиани.

Амир проводил Серго и Тито мрачным взглядом, про себя подумав, что все складывается как нельзя лучше. И тут же перевел темный взор на Софико, которая так и сидела тихо на скамье и, поджав губки, смотрела вслед удаляющимся молодым людям. Асатиани понял, что стремительный уход Серго задел ее. Хмуро улыбнувшись, Амир чуть придвинулся к девушке.

– Вы сегодня бледны, Софико, – произнес он глухо. Девушка тут же вскинула на него взор, и он продолжил завораживающим баритоном: – Я уже говорил вам, что грузинское платье вам к лицу.

Софья, услышав его вкрадчивый и какой-то заискивающий тон, который был совершенно не свойственен Амиру, осталась сидеть на месте, подавив в себе первое желание немедленно уйти от него, ибо боялась его новых выходок и обидных слов. Она даже выдавила из с ебя тихую печальную улыбку и подняла на него яркий зеленый взор.

– Благодарю, – ответила она тихо.

Амир сделал еще шаг и замер сбоку от нее у скамьи.

– И ваши косы… – он замялся, не зная, как выказать то, что с косами она выглядела невероятно соблазнительной и юной, лет на шестнадцать. Он отчетливо заметил смущенный взор, который девушка опускала вниз, но то и дело быстро бросала на него. Она рассматривала его тайком и с интересом, но боялась показать это. Это было так по-детски наивно и мило, что Амир никак не мог подобрать нужных слов. Он был властным, жестким мужчиной, привыкшим говорить правду в лицо. Однако сейчас понимал, что с Софико так нельзя. Он помнил, что в последние их встречи наедине все время говорил что-то не так, и она постоянно сбегала от него. И оттого теперь он пытался подобрать нужные слова, боясь вновь спугнуть эту прелестную желанную пташку. – Они так блестят на солнце, словно золотые.

Девушка подняла на него взор, поразившись его бархатному голосу и думая о том, что Георгий вполне может говорить чудесные возвышенные комплименты, когда захочет этого. Софья растаяла от его слов и, подняв лицо на мужчину, искренне улыбнулась ему и пролепетала:

– Вас долго не было.

– Четыре дня, – тут же подхватил Амир, довольно.

Он понял, что ведет себя правильно, и девушка решила все же продолжить разговор с ним, хотя еще минуту назад он отчетливо видел в ее глазах решимость немедленно уйти.

– Вы часто ездите в Кутаиси? – спросила Софья.

– Раз в месяц по делам, – пожал он плечами, устремив на нее поглощающий взор сверху вниз. Она находилась всего в шаге от него, и ее близость волновала его неимоверно. – Чаще я бываю в горах, там мой дом. Я люблю его.

– Да, в горах красиво, – согласилась она, посмотрев на Асатиани, уже не смущаясь, видя, что Амир в каком-то добром умиротворенном настроении, не как обычно. Таким он нравился ей больше, нежели тем властным, жестким Асатиани, которым обычно представал перед ней. Девушка даже отметила про себя, что ей приятно смотреть на его эффектную высокую подтянутую фигуру с непокрытой головой в черной черкеске, с оружием на боку. Его сильная ладонь лежала на рукоятке кинжала. И Софья отметила, что кисть мужчины широкая, красивая, мускулистая, мужская, с длинными пальцами. – Только там опасно, – добавила она.

– Если женщина находится под защитой мужчины, ей нечего опасаться, – тут же опроверг ее слова Амир.

– Наверное, вы правы, Георгий Петрович, – кивнула в ответ Софья.

Чувствуя, что он по-доброму и как-то по-дружески говорит с ней, девушка даже не обратила внимания на то, что мужчина уже вплотную придвинулся и оперся мощным плечом о высокую липу, простирающую свои ветви над скамьей.

– Здесь, на равнине, не менее опасно, чем в горах, Софико, – вымолвил он твердо.

– Вы так думаете?

– Уверен, – кивнул Амир, не сомневаясь, и проникновенно спросил: – А вы бы хотели жить в горах?

– Я? – удивилась Софья, устремив на него взор. – Почему в горах?

– Со мной, – уже не выдержав напряжения и ее такой манящей близости, выдохнул Амир, все же не сдержавшись и озвучив свое яростное желание, которое вертелось у него на языке последнюю четверть часа.

Он видел, как на ее прелестном лице вмиг появилось озабоченное выражение, и она пролепетала:

– Вы же понимаете, что это невозможно…

– Отчего же? – с горячностью выпалил он, и его взгляд загорелся. – Вы прекрасно знаете, что нравитесь мне. И я уже предлагал вам стать моей…

– Георгий Петрович, – тут же перебила его нервно Софья. – Зачем вы опять? Я думала, что мы уже все выяснили, – попыталась образумить его девушка.

Она старалась не задеть его словами, ибо еще пять минут назад он был таким любезным. И теперь Софья боялась, что Асатиани вновь станет агрессивным и непредсказуемым, каким обычно она привыкла его видеть. Она хотела все решить с ним мирно и тихо, без неприятных выпадов.

– Ничего мы не выяснили, Софико, – произнес Амир уже напряженно.

– Боже…

И девушка, прикусив губу, увидела, как его взор стал угрожающим и начал давить на нее своим серо-голубым светом. Софья поняла, что сейчас он вновь начнет свою атаку на нее, ибо его тон уже поменялся. Она решила немедленно уйти от него, понимая, что только бегство сможет избавить ее от предстоящего гнетущего разговора. Софья вскочила на ноги, и Асатиани тут же метнулся к ней. Она не успела сделать и трех шагов, как мужчина загородил ей своей широкоплечей фигурой дорогу.

– Вы опять намерены сбежать от этого разговора, Софико? – произнес он недовольно, склоняясь к ней.

– Мое имя Елена Дмитриевна, Георгий Петрович, – уже холодно вымолвила она, предостерегающе взглянув на него и пытаясь своей холодностью на корню пресечь начавшийся щекотливый разговор, который он, видимо, вновь решил завязать.

– А мне все равно. Для меня вы всегда были и будете Софико. Это имя такое знакомое и родное, – вымолвил он глухо. – И невероятно идет вам. Я уже говорил вам об этом когда-то.

– Вы невозможно упрямый человек, – произнесла Софья, тяжело вздохнув, как-то беззлобно констатируя факт, что Асатиани лишь показался ей вежливым, ведь при первом ее холодном ответе он вновь начал свою обычную повелительную манеру общения.

– Отчего вы так холодны со мной? Я не пойму? – не унимался он, сверкая на нее глазами.

– Георгий Петрович, прошу вас! Не стоит начинать вновь, – уже возмутилась девушка и подняла на него горящий недовольный взор. – Прошу, дайте мне пройти…

– Не дам! – выпалил Амир, уже заводясь, понимая, что она вновь решила сбежать от него. И даже не желала слышать о том, что он хотел сделать ее своей. – Софико, я ведь пытаюсь решить с вами все по-хорошему, чтобы не расстраивать вас. Но вы вынудите меня на крайние меры!

– Вы угрожаете мне? – опешила Софья, испуганно посмотрев прямо в его загорелое суровое лицо.

– Да, угрожаю! – процедил Амир, испепеляя ее темным взором. – Если вы не захотите по своей воле стать моей, я выкраду вас и увезу в горы! Клянусь!

– Ну что вы за человек?! – выпалила она в сердцах. – А вы не допускаете мысли, что я не хочу становиться «вашей», как вы говорите? Что я совсем не жажду этого?!

– Я спас вас. И вы должны быть благодарны мне! – выпалил он в запале.

– Я очень благодарна вам, Георгий Петрович, – сказала Софья, устремив на него яркие зеленые очи. – Но я не могу дать вам большего, поймите.

– Если бы вы были грузинкой, я бы даже вашего мнения не спрашивал! Увез бы к себе – и точка! – прохрипел Асатиани, уже окончательно взбеленившись. – Ибо по закону гор вы принадлежите мне!

– Что вы несете, – произнесла девушка.

– Вот именно! Это просто я, как глупец, пытаюсь говорить с вами, убеждать. Я спас вас, и вы хотя бы из благодарности должны стать моей! Неужели это непонятно вам, Софико?!

Она долго пронзительно смотрела на мужчину и видела, как его серые глаза метают молнии, а лицо сурово и напряжено. И вдруг Софью осенило, она поняла, что Амир именно так и считает: если он спас ее, то она непременно должна стать его любовницей. И, видимо, даже не сомневается в этом. Жуткие законы этого дикого края до крайности были непонятны ей. Она была русской девушкой и воспитывалась по-другому. Еще с детства отец учил ее, что она должна выйти замуж по любви за любимого человека и отдаться только ему. А она не любила Амира, и уже тем более он не звал ее замуж. Потому Софья искренне не понимала, зачем она должна становиться его любовницей, только оттого что он этого хотел.

Осознавая, что этот разговор ни к нему хорошему не приведет, Софья попыталась обойти мужчину. Но Асатиани тут же стремительно обхватил ее талию рукой и притиснул девушку к себе. Его губы вмиг впились в ее рот поцелуем, а руки с неистовством притиснули девушку к груди. Амир затрепетал от сладкого вкуса ее медовых губ, которые были мягки и упруги, и тут же его поцелуи стали более дерзкими и властными. Но в следующий миг Софья резко оттолкнула его, почти отскочив, и возмутилась:

– Да пустите же! Мне надобно переодеться к обеду!

Она быстро отошла от Асатиани, стараясь не замечать, как его лицо побледнело, а глаза зажглись бешеным огнем, и поспешила в сторону дворца. Но уже в следующий миг Амир придавил своим телом девушку к дереву, мимо которого она проходила. Прижавшись к ее спине, он властно стиснул стан Софьи руками. Дерзко схватив ее за грудь ладонью, он на ухо ей с угрозой процедил:

– Все равно тебе не уйти от меня, Софико. Рано или поздно ты станешь моей, клянусь!

Склонив голову, Амир впился губами в ее ухо. Софья опешила от его наглости, ибо его руки начали нагло шарить по ее стану и груди, а губы уже почти кусали мочку уха.

– Да прекратите! – выпалила Софья, ощущая, как все ее существо просто в ярости от его наглых слов и насилующих объятий.

Еще никто не позволял себе так обращаться с нею. Сейчас она отчетливо ощущала себя какой-то падшей и гадкой девицей, с которой, как, видимо, думал Асатиани, можно обращаться без уважения и как хочется. Но она не собиралась безропотно терпеть подобное гнусное обращение. Оттого в негодовании девушка, чуть развернувшись, начала хлестать мужчину ладонью по лицу, пытаясь ударить его как можно болезненнее, чтобы он наконец отцепился от нее.

Амир оторопел от ее яростного сопротивления, ощутив, что Софико с размаху залепила ему три звонкие пощечины. Ему не было больно, но осознание того, что эта непокорная девица вновь посмела ударить его, вмиг довело его до бешенства, и он, не зная, как вести себя с нею, невольно выпустил жертву из своих рук, совершенно растерявшись.

– Вы мне неинтересны, Георгий Петрович, еще раз об этом вам заявляю! – выпалила Софья, сверкая на него глазами и отбегая вперед по дорожке. Чуть обернувшись к нему, она в негодовании процедила: – Ни как родственник, ни тем более как мужчина! Так что впредь держите свои руки при себе! Иначе я вас возненавижу, тоже клянусь!

– Не так, госпожа, не так! – воскликнула Гиули. Горничная тут же приблизилась к Софье и Вагизу, который танцевал в паре с девушкой. Дед Бердо, продолжая играть на доли, ритмично ударяя ладонями по упруго натянутой коже этого небольшого барабана, криво усмехнулся в седую бороду, с недоверием смотря на девушку, которая разучивала лезгинку. Гиули со знанием дела добавила: – Вы как будто уходите от него, а он снова к вам.

Софья кивнула и, вновь подняв руки и разведя их в стороны, засеменила нужным шагом в сторону от Вагиза. Парнишке-грузину было всего лет четырнадцать, но он уже довольно умело танцевал лезгинку. Вагиз приходился сыном Азбеку, управляющему конюшнями князя. Софья плавно повела руками, как и учила ее Гиули, и кокетливо бросила взор на юношу, который устремился за ней, выделывая ногами быстрые движения. Дед Бердо, сидящий на высоком табурете, заиграл громче и с большим энтузиазмом, прищурившись и наблюдая за молодыми людьми. Они находились в музыкальной зале, располагающейся в глубине дворца. Именно здесь им не могли помешать. И каждый день по вечерам по два-три часа к ряду по желанию Софьи Гиули учила ее танцу. Выполняя обязанности горничной при невесте молодого князя Асатиани, Гиули занимала во дворце князя некоторое положение. Она могла приказывать прочим слугам и ходить в простых, но изысканных платьях.

– Вагиз, смелее! – не выдержала Гиули, уже выкрикнув фразу по-грузински и обращаясь к юноше. – Ты словно боишься госпожу Елену.

Стараясь держать спину чуть выгнутой назад, как и учила ее Гиули, и плавно водить руками то вверх, то в стороны, нежно изгибая их, Софья, чуть покачивая стройным станом, уходила от Вагиза, а парень, с яростным рвением прикусив губу, очень старался не отстать от Софьи, все быстрее перебирал ногами.

Вечерние солнечные лучи уже красным светом озаряли музыкальную залу, и через полчаса должна была начаться вечерняя трапеза.

– Чудесно, госпожа! Очень хорошо получается! – воскликнула через какое-то время Гиули по-русски. Именно в этот момент Софья чуть запнулась, нечаянно наступив на длинный подол платья. Гиули, тут же отметив это и осознав, что они уже довольно долго разучивают танец, важно предложила: – Вы устали, госпожа. Давайте на сегодня закончим.

– Ты права, Гиули, – кивнула Софья. – На сегодня, я думаю, достаточно.

Дед Бердо тут же оборвал музыку. Софья улыбнулась Вагизу, что стоял в двух шагах от нее, и ласково сказала:

– Спасибо тебе. Вагиз. Приходи завтра в то же время. – Юноша вмиг покраснел, смутившись от улыбки Софьи, и, быстро поклонившись, исчез за дверьми. – Спасибо вам, Бердо Зурабович, вы очень помогли нам, – обратилась с почтением Софья к старику. Дед в ответ лишь важно хмыкнул, как будто подтверждая, что девушка, несомненно, права, и встал с табурета. Зажав под мышкой доли, он медленно направился к двери. Софья же обратилась к Гиули и взволнованно спросила: – Скажи, милая, у меня не совсем плохо получается?

– Что вы, госпожа! У вас все отлично выходит. Даже и не скажешь, что вы не из наших мест. Всего две недели, как я учу вас, а вы уже прекрасно танцуете.

– Ты мне, конечно, льстишь, лукавая Гиули, – улыбнулась в ответ Софья, почти не веря словам горчичной. – Ты служишь мне, оттого так и говоришь.

– И вовсе нет! – возмущенно заметила Гиули. – Вы ладная да легкая и, когда ножками перебираете, как будто плывете над землей, как лебедь. А так и должно быть. Да и руками умело ведете и плавно передвигаете, словно всю жизнь учились танцу.

– Ох, ты совсем засмущала меня, Гиули.

– Дак я как есть говорю вам, госпожа. Вот моя младшая сестрица до сих пор не может так плавно грациозно руками водить, все движения у нее какие-то угловатые и резкие. Только вот хотела вам сказать одну вещь, госпожа. Вы голову верно держите, чуть вверх и в сторону, но смотреть на джигита надо только иногда, как бы украдкой и невзначай.

– А я как же смотрю? – поинтересовалась Софья.

– Слишком открыто и прямо, я бы даже сказала, соблазняюще.

– Но ведь мы в паре танцуем, как же иначе? – удивилась та.

– Послушайте меня, госпожа. Нельзя так на мужчину во время танца смотреть. Только если он жених вам. Иначе выйдет нехорошая история. Вы же не хотите, чтобы он вас после этого танца украл?

– Но разве взор так важен? – опешила девушка.

– Да, госпожа. Я же вам говорила, наши мужчины слишком горячи и безудержны. Увидят ваш взор и подумают, что вы завлекаете их. Так что лучше не смотреть в их сторону, или лишь мельком, чтобы отметить, где он находится.

– Я поняла, Гиули, спасибо тебе.