Супруги по завещанию (СИ)

Глава 25

Тем вечером домой Алмир так и не вернулся. Не ночевать дома без предупреждения не было в характере герцога Гейрлейва. Но, похоже, наши взаимоотношения претерпели значительные изменения в последние дни, и теперь начальник тайной канцелярии не считает нужным ставить меня в известность о своих планах.

Не появился он и следующим утром. Днем также не почтил нас своим вниманием. И тогда леди Маргарет, заметившая длительное отсутствие сына в собственном доме, начала паниковать.

— Быть может, с ним что-то случилось? — спросила она взволнованно.

— Если бы с ним что-то случилось, твой брат бы первым нам об этом сообщил, — здраво напомнил лорд Абрахам о том, что герцог Шатери до сих пор являлся номинальным главой столичного отделения тайной канцелярии.

И, пусть последний уже отошел от дел, но все еще был в курсе всего происходящего в управлении.

— Точно, — вскочила леди Маргарет на ноги, озаренная новой идеей, — Надо немедленно отправляться в столицу, встретиться с братом. Вдруг, действительно что-то случилось.

— Дорогая, я совершенно не это имел в виду, — простонал лорд Абрахам, жалея, что вообще открыл рот.

И, как бы я не хотела поскорее избавиться от компании чересчур деятельной леди Маргарет, мне все же пришлось ее остановить.

— Алмир предупреждал, что снова отправляется в командировку. Ту самую, из которой вернулся в прошлый раз, — соврала я с невозмутимым видом.

Сомневаюсь, что с их драгоценным сыном что-то могло случиться. Скорее, он отправился оплакивать свой неудачный брак и утешаться в объятиях своей пассии. Ну, а если бы его отсутствие было как-то связанно с решением рабочих дел и, не дай небо, с ним и правда бы что-то произошло, Блейн и Герберт, дежурящие под домом, непременно бы мне об этом сообщили.

И лишь после троекратных заверений в том, что переживать не о чем, леди Маргарет, наконец, успокоилась и продолжила заниматься своей вышивкой, сетуя на то, что ее драгоценный сын с невесткой пропустят очередное светское мероприятие этим вечером.

Так, за рутинными делами незаметно пролетел целый день, вслед за которым неминуемо наступил вечер. А герцог Гейрлейв тем временем даже и не думал возвращаться домой.

И я уж было решила, что и сегодня ждать его не стоит, когда после полуночи готовилась ко сну после вечера, проведенного в обнимку с книгой и наполненного тревожным ожиданием.

Я как раз собиралась потушить свечи и забраться в постель, откладывая все тревоги до завтрашнего дня, когда в коридоре раздался шум. А через несколько мгновений дверь в спальню распахнулась, и внутрь ввалился герцог Гейрлейв.

Изрядно помятый герцог Гейрлейв, за которым тянулся узнаваемый шлейф элитного алкоголя. Он подпер своим телом входную дверь, сложил руки на груди и окинул взглядом спальню. А после, наконец, заметил меня, стоящую возле каминной полки с канделябром в руках.

— Вижу, ты не спишь? — каким-то задорным тоном поинтересовался герцог, всматриваясь в мое лицо.

— Что ж, зрение тебя не подводит, — сухо заметила я в ответ.

Не думает же он всерьез, что может вот так запросто беспричинно обвинять меня во всем подряд, оставлять одну в бальном зале, пропадать на целые сутки, а после вести себя, как ни в чем не бывало?

Похоже, что именно так герцог Гейрлейв и думал. Потому как следующий его вопрос вызвал во мне лишь одно желание — стукнуть одного наглого герцога канделябром по голове.

— Неужели ждала меня?

— Конечно, — фыркнула я, — Прямо места себе не находила и извелась вся от переживаний за твой благородный зад.

— Видимо, ты сильно злишься, раз начала ругаться, — заметил супруг.

— А разве у меня нет на это повода? — поинтересовалась я в ответ, поставив треклятый канделябр на каминную полку и скрестив руки на груди.

— Давай поговорим, — вздохнул Алмир, отталкиваясь от двери и проходя вглубь комнаты.

— О, надо же, кто-то созрел для разговора, — съязвила я, — Кажется, вчера ты отказывался вести со мной беседы. Так, почему же я должна слушать тебя сейчас?

Вместо ответа на вопрос герцог Гейрлейв приблизился ко мне вплотную, нависая сверху надо мной. В тусклом свете свечей его зеленые глаза казались практически черными. И что-то было в его взгляде такое, что заставило замолчать. Словно, все задорное веселье улетучилось, оставляя после себя лишь мрачную серьезность и стирая все следы хмеля из его головы.

— Прошу, присядь, — произнес герцог, кивнув на кресло, стоящее позади меня.

Все еще завороженная его странным взглядом, я повиновалась и послушно опустилась на предложенное место. Алмир же стоял боком ко мне, всматриваясь в огонь свечи, словно, он надеялся там что-то увидеть.

Пауза затягивалась. И я уже собиралась поторопить герцога, чтобы скорее отправиться в постель, когда он, не поворачивая головы, неожиданно произнес:

— Давай не будем разводиться?

— Что?

Мне даже на мгновение показалось, что мне лишь послышалось. Но когда супруг повернул голову, глядя на меня неожиданно серьезным и осознанным взглядом, я поняла, что он и впрямь это сказал.

— Ты, должно быть, шутишь, — промолвила я недоверчиво и вгляделась в его лицо в попытках там найти подтверждение своих слов.

— Я серьезен, как никогда, — поспешил разубедить меня герцог, продолжая смотреть на меня своим гнетущим взглядом.

А я пыталась подобрать нужные слова, которые все никак не находились. Не знаю, что привело его к таким мыслям, но выглядит все крайне странно в свете нашей последней размолвки.

— Как ты? С чего бы вдруг? — я сформулировала, наконец, вопрос после небольшой заминки.

— Уже слишком многим стало известно об обстоятельствах нашего брака. И, боюсь, держать это в секрете и дальше мы просто не сможем.

— И только ради этого мы должны обрекать себя на совместную жизнь, которой оба не хотим? — возмутилась я в ответ.

— К тому же, как ты и сказала вчера, леди Олберг уже начала распускать слухи о твоем поклоннике, — продолжил герцог Гейрлейв, не удостоив своим вниманием мои слова, — Если мы разведемся, и этот лорд Дортан все это время будет ошиваться где-то рядом, наши репутации будут загублены.

— А теперь ты предлагаешь остаться вместе ради репутации. Просто изумительно, — произнесла я, все больше поражаясь абсурдности его доводов, — А ты разве не думал о том, что репутация наша пострадает после развода в любом случае? И лорд Дортан будет тут совершенно не причем. Такие разводы слишком большая редкость, чтобы на них не обращали внимания. А особенно для человека твоего положения. И, тем не менее, ты дал свое согласие на подобный исход еще два года назад.

Алмир собирался меня перебить и даже уже открыл рот, чтобы что-то сказать, но я остановила его жестом и продолжила, высказывая все свое негодование:

— К тому же, если ты так сильно печешься о слухах, то тебе нужно было подумать об этом вчера, когда ты оставил меня одну прямо посреди бального зала. И это сразу после замечания леди Олберг о настойчивых поклонниках.

Герцог Гейрлейв долго молчал, прожигая меня нечитаемым взглядом. Затем сделал шаг от камина в мою сторону и произнес:

— Ты права.

И я уже было подумала, что этот странный разговор себя исчерпал, когда герцог сделал следующий шаг в мою сторону, заставляя запрокинуть голову, чтобы увидеть его лицо, и продолжил:

— Но это далеко не первая причина, по которой я не хочу с тобой разводиться.

И не успела я вымолвить ни слова, как герцог опустился передо мной на колени, так, что наши лица оказались на одном уровне, и прошептал:

— Я не хочу тебя потерять, и никогда не хотел этого. Когда я соглашался на твое условие, то думал, что у меня будет достаточно времени, чтобы все исправить и убедить тебя передумать. Я думал, что мои чувства смогут найти взаимность. Но время пролетело так быстро, и совсем ничего не изменилось между нами. А потом появился этот Грегори, и я понял, что скоро могу потерять тебя. Окончательно потерять, — прошептал герцог, глядя на меня своими чарующими глазами цвета изумруда.

Я внимательно слушала его, впитывая в себя каждое произнесенное им слово, и не спешила перебивать. И лишь когда Алмир замолчал и продолжил глядеть на меня, в ожидании ответа, я собрала всю свою волю, чтобы произнести:

— Причем здесь вообще Грегори? Ты постоянно твердишь о нем, словно, он причина всех наших проблем. Но дело не в нем, дело в тебе.

— Ханни, я… — начал герцог Гейрлейв.

Но я его тут же перебила:

— Твои мысли, чувства и желания оставались для меня загадкой на протяжении всех двух лет потому, что ты никогда не говорил со мной. Не говорил откровенно, не говорил о важных вещах, прикрываясь постоянной работой. Да о чем может идти речь, если ты даже никогда не показывал хоть каких-либо теплых чувств по отношению ко мне? — вспылила я, наконец, выговаривая все, что накопилось за такой долгий срок, — Ты никогда не интересовался причинами, которые подтолкнули меня к такому решению. Не спрашивал о том, что я думаю и что я чувствую, о том, чего я хочу и, куда более важно, о том, чего я не хочу. Так, с чего же ты взял, что я должна была догадаться о твоих желаниях и воспылать ответными чувствами?

— Я… — вымолвил в ответ супруг, выслушав мою тираду, — Я просто…

Похоже, теперь герцог напрочь лишился дара речи.

— Извини, похоже, мои признания были совершенно неуместны, — произнес он, наконец, и резко поднялся на ноги.

— А чего ты ожидал? — поинтересовалась я у него, сверля Алмира взглядом, — Что я упаду к твоим ногам едва услышу, что ты не желаешь расторгать брак?

— Я уже понял, что это невозможно, — буркнул недовольно герцог в ответ, вновь отворачиваясь к камину.

— Только не нужно обижаться, — произнесла я, сложив руки на груди, — Я не сказала ничего, о чем бы сам не знал. И, видимо, твое желание сохранить этот брак все же не столь сильно, как ты об этом говоришь, раз ты решил сдаться сразу же, едва завел этот разговор.

— Невозможно сохранить отношения, если этого не хотят оба, — отозвался супруг, не поворачивая головы в мою сторону и продолжая сверлить взглядом свечу.

— Как будто нам есть что сохранять, — парировала я, — Алмир, оглянись вокруг. Последние два года я была заложницей в этом доме, пока ты жил свою насыщенную жизнь, наполненную работой и любовницами.

— Что за бред? — нахмурился он, повернув голову в мою сторону, — О каких, к черту, мифических любовницах ты вообще говоришь?

— О, они далеко не мифические, а очень даже реальные, — произнесла я с усмешкой, разгладив сладки на своем платье, — Например, Ларин или госпожа Мурай. Извини, с полным списком твоих пассий я не успела ознакомиться.

— Так, ты знала… — упавшим голосом произнес супруг, посмотрев на меня так, словно впервые увидел.

— Сложно было вас не услышать в тот вечер, — пожала я плечами, избегая его взгляда.

— Ты поэтому приняла решение о разводе?

— Это уже не имеет никакого значения.

— Поэтому? — настойчиво повторил герцог свой вопрос.

— Зачем спрашивать, если ты и так уже все понял? — вздохнула я, — И я совершила верный выбор, стоит отметить. Не прошло и двух месяцев с момента нашей свадьбы, а ты уже завел себе новую любовницу.

— Ханни, — произнес Алмир, вновь оказываясь на коленях передо мной, — Уверяю тебя, я расстался с Ларин в тот же день, когда было оглашено завещание твоего отца. Все, что она делала после, было низким и недостойным. Но я клянусь, что никогда не обманывал тебя. И, как я уже говорил, с госпожой Мурай у меня никогда ничего не было, и быть не может, потому что мое сердце, все мои мысли и чувства, все, что я имею, все это целиком отдано тебе и только тебе.

Я молчала, потому что боялась ему поверить. Боялась так легко принять, что все его слова могут оказаться правдой. Боялась в очередной раз обжечься и вновь довериться этому человеку.

— Ханни, прошу, останься со мной, — продолжил герцог, обнимая мои колени, — Давай проживем эту жизнь вместе, давай заведем детей, сделаем все, что ты захочешь.

А я продолжала молчать, опасаясь, что если произнесу хоть слово, то разрыдаюсь прямо здесь.

— Пожалуйста, — продолжил умолять супруг, — Хотя бы подари мне поцелуй. Один единственный поцелуй. Не потому, что нас может кто-то застать, или не потому, что нам необходимо притворяться. А просто потому, что мы оба этого хотим. Если мы оба этого хотим, — поспешно добавил он, не сводя с меня своих глубоких глаз.

И после недолгих колебаний я откликнулась на его просьбу, поддаваясь вперед и обхватывая ладонями его лицо. В конце концов, если герцог Гейрлейв решился на откровения и признания в любви, то во мне тоже должно хватить смелости, чтобы сделать ответный шаг, отпустив все свои обиды. Ведь, если их не отпустить, то я могу потерять все, чем дорожу, и все, на что могу надеяться.

Этот поцелуй не был похож ни на один другой. Мы никуда не торопились, не ждали, что нас обнаружат с минуты на минуту. Мы лишь наслаждались моментом и друг другом. Целуясь трепетно и нежно, мы впервые по-настоящему открывались друг другу. И это было волшебно.

— Ты такая красивая в свете камина, — прошептал герцог, опаляя мое лицо своим дыханием, — Ты словно наваждение, которым я не могу надышаться.

Алмир обнял меня, приникая к шее поцелуем, и его руки сначала мягко огладили спину, а затем взялись за шнуровку платья, ослабляя ее. И это был весьма своевременный шаг, потому что кислорода в моей груди с каждым поцелуем становилось все меньше.

Мягко потянув мужа за волосы, я заставила его запрокинуть голову и вновь приникла к его губам. Пожалуй, мне слишком понравилось целовать его так открыто, не ища для этого повода и не придумывая оправданий.

Не разрывая поцелуя, герцог резко подхватил меня на руки, заставив меня сдавленно ахнуть, и сделал шаг по направлению к кровати.

— Ты же понимаешь, что обратной дороги не будет? — поинтересовался он, глядя мне в глаза, — И тебе придется остаться рядом со мной до конца своей жизни.

Возможно, кого-то бы смогла напугать подобная формулировка. Но для меня это было не наказанием, а мечтой, что внезапно превратилась в явь.

— Как и тебе, — вымолвила я, обнимая герцога за шею и вновь прижимаясь к его губам.