Суши для начинающих

17

В половине седьмого утром в воскресенье Клоду разбудила Молли. Точнее, растолкала.

– Проснись, проснись, проснись, – нервно взывала дочка. – Крейг печет пирог.

«Оказывается, и от детей бывает толк», – устало подумала Клода, вылезая из постели. Вот уже пять лет она просыпается без будильника.

Сегодня она встречается с Эшлин в центре и они идут по магазинам.

– Мне кажется, надо начать пораньше, – сказала Эшлин накануне. – Пока все не побежали.

– Пораньше? Во сколько?

– Ну, в десять.

– В десять?!

– Или в одиннадцать, если десять слишком рано.

– Слишком? Да к тому времени я уже несколько часов буду на ногах.

Как только Клода начала собираться в город, дети явно почувствовали, что мама пытается улизнуть, стали капризничать и липнуть к ней еще больше обычного, а когда она захотела принять душ, влезли в ванну вместе с нею.

– А помнишь, бывало, только я принимал душ с тобой вместе, – грустно заметил Дилан, когда она вышла, тщетно пытаясь вытереться. Дети по-прежнему висли на ней.

– Да-а-а, – нервно согласилась Клода. Только бы не начал вспоминать, как бурна была когда-то их интимная жизнь. Вдруг еще потребует деньги назад. Или, что хуже, попробует начать все сначала.

– Вытри ее, – подтолкнула Клода к нему дочку. – Я спешу.

Как только Клода села в машину, Молли заволновалась и взвыла, остановившись в дверях:

– Я тоже хочу с тобой!

В ее крике было столько отчаяния, что не выдержал и Крейг.

– И я! – зарыдал он в унисон с сестрой. – Вернись, мамочка, вернись!

«Сволочи мелкие», – злилась Клода, выезжая на шоссе. Целыми днями твердят ей, как ненавидят ее и хотят к папочке, а стоит посвятить пару часов себе самой, так сразу ближе и роднее человека, чем мама, на свете не сыскать, и на кого она, змея, бросает своих крошек.

В четверть одиннадцатого Эшлин и Клода подошли ко входу в торговый центр «Стивенз-Грин». Ни та, ни другая не извинялись за опоздание. По ирландским меркам, никто и не опаздывал.

– Что у тебя с глазом? – спросила Эшлин. – Ты как тот тип с афиши «Заводного апельсина».

Клода испуганно полезла в сумку за зеркальцем.

– Вот здесь, – показала Эшлин, направив зеркальце в нужную сторону.

– Это тени, – вздохнула Клода. – Я накрасила только один глаз. Крейг увидел, что я крашусь, и потребовал намазать глаза и ему, и я, наверно, забыла о себе… А Дилан, представь, ничего не сказал! Интересно, он вообще больше на меня не смотрит?

При упоминании о Дилане Эшлин стало неуютно. По его просьбе она договорилась встретиться с ним в понедельник, но почему-то не хотела ставить Клоду в известность об этом. Но и скрывать тоже было глупо. Но она чувствовала, что лучше помалкивать, пока не выяснится, зачем Дилан просил о встрече.

– У меня с собой кое-что есть. – Эшлин вытащила из сумки тушь для ресниц и карандаш для век.

– У тебя-то? – недоверчиво переспросила Клода. – Тушь от «Шанель»? Настоящая «Шанель»?

Эшлин сначала смутилась, но потом просияла от гордости:

– Понимаешь, такая у меня теперь работа. Это мне досталось бесплатно.

Клода на минуту оцепенела, затем чересчур громко спросила:

– Бесплатно? Как это?

Эшлин начала путаный рассказ о том, как некая Мерседес уехала в Донегал, а какая-то Лиза пошла на благотворительный обед с какими-то пафосными персонажами, а Трикс была слишком похожа на звезду эстрады, чтобы ее туда пустили, и потому ей, Эшлин, пришлось представлять «Колин» на осеннем приеме дома Шанель «Лицо сезона».

– А когда я уходила, мне вручили подарок.

– Здорово, – вяло отозвалась Клода, посмотрела на счастливую, улыбающуюся Эшлин… Да, у Эшлин действительно все здорово. Но куда же делось то, что жизнь обещала ей самой?

– Ну же, пошли сорить деньгами? – спросила Эшлин.

– С чего начнем?

– С брюк. Мои волшебные штаны «минус восемь килограмм» как-то пообтерлись, и я надеюсь найти такие же… Хотя, честно говоря, не особо надеюсь, – призналась Эшлин.

– Почему? Плохой день по гороскопу? – съязвила Клода.

– Вообще-то ничего, нормальный, но какая разница. Как только я нахожу то, что мне нравится, со всех сторон набегают толпы и в момент все разбирают. А потом эту модель снимают с производства!

Они шли из магазина в магазин, Эшлин пару за парой мерила брюки, которые ей абсолютно не шли, а Клода бродила по рядам, разглядывала вещи, и ни одну из них не могла даже представить на себе.

– Смотри, какие короткие платья! – воскликнула она и тут же одернула себя.

– Тонко подмечено, учитывая, что кое-кто носил наволочку вместо рубашки.

– Я? Правда?

– Да это и не платья вовсе. – Эшлин только теперь заметила, куда смотрит Клода. – Это туники. Их носят с брюками.

«Я совсем отстала от жизни, – расстроилась Клода. – Это происходит незаметно для себя самой, но вдруг в одежде начинаешь ценить, насколько на ней не видно, когда младенец срыгнет», – вздохнула она, сокрушенно оглядывая черные брюки клеш и джинсовую куртку.

Эшлин прикусила губу. Может, Клода и не супермодель, но все же чего сама она не отдала бы, чтоб выглядеть так же: стройные ноги, красивые икры, тонкая талия, подчеркнутая облегающей курточкой, длинные густые волосы, небрежно забранные в хвост на макушке…

– Видишь? – Клода показала на бледно-салатный топ.

– Гм… да. – Эшлин поняла, что сейчас речь зайдет о ремонте.

– Именно такими обоями мы оклеим гостиную, – торжествующе сказала Клода. – Их привезут в понедельник, и я жду не дождусь.

– Уже? Как быстро. Ты вроде всего две недели как впервые об этом заговорила.

– Я решила не тянуть, те жуткие терракотовые мне просто всю жизнь отравляли, и я сказала рабочим, что это срочно.

– А мне казалось, терракотовые очень красиво, – возразила Эшлин. Клоде и самой так казалось еще совсем недавно.

– Нет, нет, – отрезала подруга и опять принялась перебирать вешалки с одеждой, твердо решив не уходить без обновки. Наконец она выбрала крохотное платьице на бретельках от «Оазис», настолько просвечивающее и коротенькое, что, пожалуй, подумала Эшлин, даже Трикс постеснялась бы надеть, а таких стильных, как Трикс, еще поискать!

– Куда будешь носить? – полюбопытствовала она.

– Не знаю. Водить Молли в игровую группу, забирать Крейга с рисования. Да просто захотелось, а что?

Воровато оглянувшись, она расплатилась кредиткой, на которой значилась как миссис Клода Келли. Эшлин что-то кольнуло внутри – надо честно признать, это была зависть. Сама Клода ничего не зарабатывала, но денег у нее всегда куча. Вот бы пожить как она.

И подруги пошли дальше.

– Посмотри, посмотри, какие чудесные брючки! – завопила Клода, кидаясь через улицу к дорогущему магазину детской одежды. – На Молли они будут просто прелесть. А вот эта бейсболка – прямо для Крейга, правда?

И, только истратив на каждого из двух отпрысков больше, чем на себя, перестала мучиться совестью.

– Выпьем кофе? – предложила Эшлин, когда покупательский раж утих.

Клода замялась:

– Мне бы лучше чего покрепче.

– Сейчас всего полпервого.

– Наверняка где-нибудь открыто с десяти.

Эшлин имела в виду немного не то, но решила не спорить.

Итак, пока жители Дублина радовались неожиданно погожему выходному дню, смаковали двойные «мокко» и «латте» и делали вид, будто они в Лос-Анджелесе, Эшлин и Клода сидели в темном, закопченном от времени пабе среди публики, всем своим видом демонстрирующей пагубное влияние алкоголя на организм.

Эшлин возбужденно рассказывала о новой работе, о знаменитостях, которых видела с близкого расстояния, о бесплатной футболке от «Марокко», а настроение у Клоды портилось все больше.

– Может, и мне пойти работать? – вдруг перебила она Эшлин.

– А как же дети?! – спросила Эшлин.

– Я, конечно, ужасно занята, – призналась Клода. – У меня и минуты для себя нет, кроме двух часов на спортзал. И ведь заметь, наваливается все сразу: переодеть из грязного в чистое, убрать, вытереть нос, посмотреть по видео сто серий мультика про Барни… Хотя, – весело сверкнув глазами, заметила она, – по крайней мере с Барни я разделалась.

– Как?

– Сказала Молли, что он умер.

Эшлин расхохоталась.

– Что его сбил грузовик, – продолжала Клода. Улыбка сползла с лица Эшлин.

– Ты… серьезно?

– Вполне, – с довольным видом кивнула Клода.

– Молли расстроилась?

– Переживет. В жизни всякое случается. Права я или нет?

– Но… но… ей ведь всего два с половиной!

– Я тоже человек, – вскинулась Клода. – Я уже начала сходить с ума.

Эшлин молчала. Может, Клода и права. От матерей всегда ждут, чтобы ради детей они отказались от всего, что нужно им самим. А это, наверно, несправедливо.

– Иногда, – тяжело вздохнула Клода, – я все думаю, а какой смысл? День у меня забит: отвезти Крейга в школу, Молли – в игровую группу, забрать Молли из группы, забросить Крейга на урок оригами… Я просто рабыня.

– Но воспитывать детей – самое важное из всех дел, – возразила Эшлин.

– И никогда не поговорить с нормальными взрослыми людьми. Разве только с мамашами, а они все такие сумасшедшие. Ну, знаешь: «Твой Крейг намного агрессивнее моего Эндрю». Крейг в жизни никого не ударил, зато этот чертов Эндрю Хиггинс просто Рэмбо какой-то! Много читала о ревности и соревновании на работе, но по сравнению с тем, что творится в группах для малышей, это просто цветочки.

– Не знаю, утешу ли тебя, но я всю неделю на нервах, потому что мне надо написать статью об уроке танцев, – заметила Эшлин. – Она буквально не дает мне спать по ночам. Тебе такие волнения незнакомы. – И, дабы окончательно ободрить подругу, Эшлин мягко добавила: – А потом, у тебя есть Дилан.

– Вот только семейная жизнь – совсем не то, чем кажется до свадьбы.

Эшлин не сдавалась:

– Знаю, ты должна так говорить. Это закон, я много раз наблюдала его в действии. Замужним женщинам просто нельзя признаваться, что они без ума от своих мужей, если только они не поженились совсем недавно. Собери нескольких замужних вместе, и они тут же начнут щеголять друг перед дружкой, кто больше гадостей скажет о муже. «Мой бросает на полу грязные носки», «Да, а мой никогда не замечает, что я подстриглась». По-моему, тебе просто неловко быть счастливой!

Выйдя на залитую солнцем улицу, Эшлин услышала за спиной знакомый голос. То была Джой.

– Что это ты так рано встала?

– Еще не ложилась. Привет, – сухо кивнула Джой Клоде.

Клода и Джой недолюбливали друг друга. Джой считала Клоду слишком избалованной, а Клода злилась на Джой за чрезмерно близкую дружбу с Эшлин. Джой явно была не намерена присоединяться к их компании.

– Мне пора, – с энтузиазмом провозгласила она. – А то, боюсь, помру на месте. Пока, Эшлин. Во сколько нам в Ривер-клуб?

– Я договорилась встретиться с Лизой в девять.

– У тебя столько друзей, которых я не знаю, – обиженно протянула Клода, провожая Джой взглядом. – Она и этот Тед. А я как заживо похороненная.

– А хочешь, пойдем с нами? Я тебя уж сколько раз звала!

– Отчего бы и нет? Дилан прекрасно может посидеть с детьми для разнообразия.

– Или тоже пойти с нами.