Суши для начинающих

60

К полуночи Джек Дивайн совсем вымотался и упал духом. Уже часа два он рыскал по дублинским улицам в безрезультатных поисках Бу, чувствуя себя стоптанным, разбитым ботинком. Он обшарил все подъезды и подворотни на соседних с домом Эшлин улицах и представления не имел, где еще искать. Где прячутся эти бездомные?

Те обитатели улиц, которых он пытался расспросить о Бу, клятвенно утверждали, что такого не знают. Может, и правда не знали, но скорее не хотели выдавать человека неизвестно кому и зачем. Пустить им, что ли, пыль в глаза, сунуть десятку, процедить: «Может, это улучшит вашу память?» Кажется, в книжках Раймонда Чандлера все именно так и происходит?

Проклиная круговую поруку обитателей дублинских улиц, Джек продолжил поиски. Подальше от больших улиц, по темным переулочкам, по задворкам… о, кажется, нашел! Не он ли это? На расплющенной картонной коробке, нахохлясь, сидело нечто, укутанное в драное пальто.

– Прошу прощения… – Джек нагнулся, и на него снизу вверх глянуло маленькое, исхудавшее, очень юное личико. Взгляд был испуганный и настороженный. Нет, это не Бу.

– Извините, – попятился Джек. – Простите, что побеспокоил.

Быстро вышел обратно на освещенную улицу – и вдруг почувствовал, что силы кончились. На сегодня довольно, можно еще завтра попытать счастья. По пути к машине кто-то окликнул его:

– Джек! Сюда!

Там-то, на ступеньке у парикмахерской, сидел с книжкой не кто иной, как Бу.

– Шляемся? – щербато улыбнулся он.

– Гм… нет. – Джека поразило до глубины души, что не он нашел Бу, а Бу – его. – Вообще-то последние два часа тебя ищу.

– Так это были вы!

Джон Джон уже успел предупредить Бу, что о нем спрашивал какой-то тип, наверняка полицейский в штатском – кто бы еще? – но полной уверенности у Джон Джона не было.

– Да, это был я.

Джек присел на корточки перед Бу, и вдруг, точно перейдя невидимую границу, ему в нос ударил запах немытого тела. Не подать виду, не перемениться в лице стоило громадных усилий.

– Так что такое? – насторожился Бу. В тот раз, когда Джек остановился на улице поболтать с ним о съемках, на которые их затянула Эшлин, он понравился Бу. Но обычно никто не искал Бу, если только он не влипал в какие-нибудь неприятности.

Ловя его настроение, Джек подыскивал нужные слова. Он боялся впасть в покровительственный тон: хотелось дать Бу возможность сохранить в этой ситуации достоинство.

– У меня проблема, – начал он.

Лицо Бу медленно, мускул за мускулом, начало разглаживаться.

– Открылась вакансия на телеканале, где я работаю, и я ищу на нее нормального человека. Кто-то из коллег упомянул при мне твое имя.

– Что вы имеете в виду? – недоверчиво прищурился Бу.

– Предлагаю тебе работу, – пояснил Джек, торопливо добавив: – Если ты в ней нуждаешься, конечно.

На лице Бу отразилось безграничное изумление. Происходящее было за гранью его жизненного опыта.

– Почему? – выдавил он наконец. Люди редко когда относились к нему хорошо, и доверяться незнакомому человеку он не спешил.

– Эшлин считает, ты нам подойдешь, а ее мнение я уважаю.

– Эшлин?..

Если к этому имеет отношение Эшлин, может, это и не засада… А что еще, с другой-то стороны?

– Вы ведь прикалываетесь, да? – резко спросил он.

– Да нет, нисколько. Может, зайдешь к нам на телестудию, посмотришь, что и как? Тогда и поверишь.

– И вы меня пустите?

У Джека оборвалось сердце.

– Разумеется, пустим. А как иначе тебе с нами работать?

Только теперь, вопреки всем своим предчувствиям, Бу начал верить Джеку.

– Но почему?

У него блестели глаза, и выглядел он до невозможности юным – совсем ребенок. Джеку все труднее было держать лицо.

– Я никогда еще не работал, – сглотнув, сказал Бу.

– Может, пора бы начать?

– Не могу же я всю жизнь бить баклуши!

– Гм… да, – согласился Джек, не зная, смеяться или плакать.

– Да успокойтесь вы, – подтолкнул его локтем Бу и улыбнулся. – А чем я буду заниматься: только книжным обозрением или чем-то другим тоже?

– Гм… – совсем смешался Джек, – скорее чем-то другим.

Наутро, придя на работу, он преподнес эту новость Эшлин, будто подарок.

– Я нашел Бу и рассказал ему о работе на телестудии. Кажется, он заинтересовался.

– Здорово!

Однако воодушевление в голосе совершенно не соответствовало потерянному выражению ее лица.

– У него плоховато с одеждой, поэтому я велел ему зайти сюда и поговорить с Келвином. У нас в отделе мод полно никому не нужных мужских шмоток, там ему хватит одеться с головы до ног.

Эшлин притихла и замерла. До сих пор она не уронила ни единой слезы, но слов Джека было почти достаточно, чтобы растопить даже ее.

– Это очень мило с вашей стороны, – глядя в пол, пробормотала она.

– Вот только, – смущенно продолжал Джек, – сначала Бу почему-то думал, что мы хотим поручить ему книжное обозрение для «Колин». Отчего это?

Эшлин распрямилась, расправила плечи:

– Ну, пытайте.

Сказавши, она тут же пожалела об этом. На лице Джека промелькнуло что-то такое, от чего она замерла на полувздохе, вдруг испугавшись, что понемногу оживает.

– Книжное обозрение? – рассеянно переспросила она и тут вспомнила. – Я же носила ему книжки, что нам присылали на отзыв. Те, которые больше никому не понадобились. И он всегда говорил, понравилось ему или нет.

– Вот и хорошо. С понедельника он работает на телестудии курьером. А книжными обозрениями для «Колин» заведует Лиза. Но мы всегда можем спросить у нее, – бодро подытожил Джек.

Заливаясь слезами, Клода отперла входную дверь.

– Что такое? – ахнул Маркус.

– Дилан. Он мерзавец.

– Что он сделал? – осведомился Маркус, следуя за ней в кухню.

– Поделом мне! – Клода села за стол, вытерла мокрые глаза. – Я не говорю, что не заслужила этого. Но это так тяжело! Когда бы он ни пришел, у него вечно для меня плохие новости, и мне становится ужасно плохо.

– Так что он сделал? – опять спросил Маркус.

– Отобрал у меня все мои кредитные карточки. И закрыл наш общий счет. Теперь будет каждый месяц выдавать пособие. Угадай, сколько?

Всхлипывая, Клода назвала столь жалкую сумму, что Маркус воскликнул:

– Пособие? Да это же смешно! Клода улыбнулась дрожащими губами:

– Я была плохой девочкой, так чего ж мне ждать?

– Но его долг заботиться о тебе, ты ведь ему жена! Пылкие слова Маркуса как-то не соответствовали его действиям: говоря, он рылся в стоявших на подоконнике ящиках со всякой мелочью.

– Наверно, он не думает, что по-прежнему должен обо мне заботиться… – возразила Клода и ненадолго замолчала. – Ты что делаешь?

– Ручку ищу.

– На. – Ручка нашлась в пенале Крейга. – А теперь что ты делаешь?

– Да так, просто… – Маркус нацарапал что-то на обрывке бумаги. – Ничего. Пойдем в постельку, – промурлыкал он, уткнувшись Клоде в затылок.

– Думала, так и не позовешь.

Она улыбнулась уже не так жалобно, встала и направилась в гостиную. Но Маркус не спешил идти за нею. Прелесть подросткового секса на жестком диване уже начала ему приедаться.

– Идем наверх.

– Нет, нельзя.

– Да сколько еще будет продолжаться этот маскарад? Ну же, Клода, – завел он. – Они ведь совсем маленькие. И ничего не понимают.

– Вот паршивец, – хихикнула она. – Только не шуми.

– В таком случае ты не будь такой офигенно соблазнительной.

– Постараюсь, – усмехнулась Клода.

Секс, как всегда, был головокружительный. Ей удалось забыться, раствориться в Маркусе, не думать ни о своем позоре, ни о стесненном материальном положении. Маркус входил в нее сильно, грубо, часто – и вдруг замедлил движение.

– Быстрее! – выдохнула Клода.

Но он двигался все тише и наконец совсем замер.

– Что такое?

– Клода, – предостерегающе протянул он, глядя куда-то в сторону, и она стала поспешно выбираться из-под него, испытывая ужас, – я забыл запереть дверь!

На пороге, изумленно глядя на Маркуса, стоял Крейг.

– Папа? – дрожащим голоском произнес он и заплакал.

– Мама, это Лиза.

– Здравствуй, милая, – ласково сказала Полина. – Как я рада тебя слышать!

– И я тебя. – У Лизы сдавило горло от нежности в мамином голосе. – Слушай, я тут хотела в следующие выходные приехать к вам в гости. Если тебе удобно, – поспешно добавила она.

– Господи, ну конечно! Мы с папой счастливы будем тебя повидать.

Лиза и сама, наверное, не могла бы объяснить, почему ей вдруг страшно захотелось к маме.

– Я тебя очень жду, детка моя милая! Ты так меня порадовала.

В голосе Полины было столько радости и тепла, что Лиза не на шутку засомневалась, не выдумала ли она, что родителям с нею неловко и неуютно. Не сама ли она в этом виновата?

Эшлин потеряла счет дням. Мир для нее по-прежнему оставался юдолью скорби, но она умудрялась все же работать. Раньше она всегда стеснялась собственной усидчивости, но теперь смутно понимала, что, вероятно, в усидчивости и заключено ее спасение.

– Гороскопы на ноябрь готовы, – помахала пачкой распечаток Трикс. – Идите все сюда, сейчас я вслух прочитаю.

Работа мгновенно прекратилась.

– Прочти про Скорпиона, – взмолилась Эшлин.

– Ты ведь Рыбы.

– А мне интересно про Скорпиона. И еще про Козерога.

Скорпионом была Клода, а Козерогом – Маркус, и Эшлин хотела знать, что там у них получится в ноябре. Джек Дивайн поймал ее взгляд и в ответ посмотрел грустно и укоризненно. Он-то все понимал. Эшлин поспешно отвернулась. Она имеет право читать любые гороскопы, а могла бы устроить и кое-что похуже. Вот Джой вообще предлагала напустить на Маркуса и Клоду порчу.

Согласно гороскопу Клоду и Маркуса ждал весьма неровный месяц, с подъемами и спадами. В это верилось легко.

– А вы кто, ДД? – спросила Трикс.

– Для вас – мистер Дивайн… Весы, – вздохнул он, видя, что Трикс упрямо ждет ответа по существу. – Но только я в эти звездные бредни не верю. Как и все Весы!

Десять минут пешком до приемной доктора Макдьюитта были подобны прогулке под обстрелом. Эшлин больше всего хотелось провалиться сквозь землю, чтобы ее никто не видел и она не встретила бы никого. Надо было признать – она смертельно боялась встречи с Маркусом или Клодой.

А впереди ждал неприятный разговор с доктором.

– Как переносите прозак? – спросил он.

– Нормально, – уныло улыбнулась Эшлин. – Простите, сэр, а вы не выпишете мне еще?

– Побочные эффекты?

– Голова немного кружится, и руки дрожат, а так ничего.

– Аппетит пропал?

– Его все равно не было.

– А вы знаете, что это лекарство нельзя смешивать с алкоголем?

– Гм… да.

Просить ее не пить – это уж слишком!

– Как проходит лечение у психотерапевта?

– Знаете, я не пошла.

– Но я ведь вам дал его координаты…

– Да, но я не могу позвонить туда. Не могу никак решиться.

– Вот еще! – рассердился доктор, поднял трубку, набрал номер, потом еще один.

Закончив короткий разговор, доктор повесил трубку, написал что-то на листке из блокнота.

– Каждый вторник, в шесть часов. Не будете ходить к психотерапевту, не будет вам больше прозака.

«Вот вредина!» – разозлилась Эшлин. Уныло тащась обратно по Темпл-Бар, она услышала крик:

– Эй, Эшлин!

Ее догонял молодой человек в каких-то невообразимых ботинках, настоящая жертва моды, в которой она не сразу узнала Бу. Его волосы блестели, на лице появился румянец, и неожиданно для себя Эшлин рассмеялась.

– Каким ты стал красавцем, – восхищенно заметила она.

– На работу бегу, у меня смена с двух до десяти. – Бу вдруг громко рассмеялся. – Представляешь, что я такое говорю?!

А потом принялся пылко благодарить Эшлин:

– На телестудии так здорово! Они мне часть денег выплатили авансом, чтобы я устроился в общежитие.

– А работа тебе по силам? – поинтересовалась Эшлин. Она искренне тревожилась о том, что после уличной вольницы Бу тяжко будет привыкать к расписанному по часам и минутам рабочему дню, к дисциплине и ответственности.

– Это курьером-то? – фыркнул Бу. – Как нечего делать! Даже в этих ботинках.

– Прикольные шмотки, – похвалила Эшлин, оглядывая безумного покроя куртку, невероятную рубашку и очень оригинальные ботинки – словно из «Звездных войн».

– Выгляжу, как полный шизик, – снова захохотал Бу. – Хуже всего ботинки. Там у вас в редакции Келвин отдал мне скопом все самые чумовые тряпки, но они хотя бы чистые, а нормальную одежду я куплю с получки. Погоди-ка! Сейчас еще раз повторю.

Он причмокнул губами и с наслаждением произнес:

– Куплю с получки.

Его радость оказалась заразительна.

– Хорошо, что все у тебя устраивается, – улыбнулась Эшлин.

– А кого за это благодарить? Только тебя! И Джеку передай спасибо. Он классный! – Бу с горящими глазами ждал, чтобы Эшлин с этим согласилась.

– Да, классный, – смущенно признала она. Когда, интересно, Джек Дивайн успел стать таким хорошим?

– А ты слышала, что я сначала думал, что буду вести в журнале книжное обозрение? – хохотнул Бу. – А вообще-то я хочу быть оператором. Или звукорежиссером. Или диктором!

Вернувшись в редакцию, Эшлин собралась с духом и попросила Лизу по вторникам отпускать ее с работы пораньше.

– Мне не станут выписывать прозак, если я не пройду курс у психотерапевта.

Лиза явно была не в восторге.

– Мне надо согласовать это с Джеком, а ты тогда приходи пораньше, чтобы все успеть, – недовольно буркнула она.

Но потом смягчилась. Да и она могла позволить себе проявить милосердие. «Мне, по крайней мере, психотерапевт не нужен, – самодовольно подумала она. – И прозак я не принимаю».