Суши для начинающих

25

Во вторник утром, когда тщательно накрашенная Трикс, громко цокая высоченными каблуками, вошла в редакцию, ее сопровождал слабый, но явственный запах рыбы. Задавать Трикс прямые вопросы, однако, Эшлин не решилась. Да и все молчали до появления Келвина. Он, в конце концов, человек молодой, невоспитанный, и вульгарность – его отличительная черта.

– Трикс, от тебя воняет. Надеюсь, что только рыбой.

– Да, рыбой.

– Почему, разреши узнать?

– Мне нужен мужчина с автомобилем, – надулась Трикс.

Келвин энергично похлопал себя по щекам.

– Нет! – бодро сказал он. – Теперь я точно не сплю, но по-прежнему ничего не понимаю.

– Мне нужен мужчина с автомобилем, – обозлилась Трикс. – Поэтому я познакомилась с Полом, а он развозит рыбу и после работы может пользоваться фургоном.

При мысли о Трикс, нарядной и яркой, сидящей на горе рыбы, вся редакция в корчах сползла под столы.

– Я сижу на переднем сиденье, рядом с водителем, – не сдавалась Трикс, – а не в кузове, где лежит рыба.

– А где же другие твои поклонники? – спросил Келвин.

– Я их всех послала на фиг.

Эшлин яростно стучала по клавиатуре. Набрала статью про урок танцев и, закончив, отдала ее Джерри, который вставил туда рисунки Джой и фотографии.

– Хочу поиграть немного с типажами и цветопередачей, – сказал он. – Дай мне время, потом покажем Лизе. Посмотришь, я из этого конфетку сделаю.

– Верю, – кивнула Эшлин. Джерри был само хладнокровие, спокойная уверенность. Он никогда не поддавался панике, каким бы непонятным и трудным ни был заказ.

Пока делать было нечего, Эшлин решила позвонить Клоде.

– Ты сказала, что хочешь о чем-то поговорить?

– Да, хочу, – громко ответила Клода, перекрывая детские голоса. – Крейг совсем разболелся, а Молли опять исключили из игровой группы.

– Что она теперь натворила?

– Кажется, пыталась развести в комнате костер. Но она всего лишь ребенок, она познает мир, выясняет, зачем нужны спички… Чего, спрашивается, они ждали? По крайней мере, в ней есть хоть искорка любопытства. Но, Эшлин, я просто с ума схожу.

«Этого-то я и боюсь».

– Вот об этом я и хочу с тобой поговорить… Молли, положи нож. Положи!!! Сейчас же!!! Крейг, если Молли тебя бьет, дай ей сдачи!!! Нытик несчастный, – презрительно выдохнула Клода. – Прости, Эшлин, не могу говорить. Перезвоню позже.

И повесила трубку. Значит, Дилан прав, что-то с ней не то. Эшлин нервно теребила телефонный шнур. А, к черту все.

Пытаясь отвлечься, она рассеянно нажала несколько клавиш. Ага, есть почта… Шутка от Джой. Чем отличается луг от «БМВ»?

– Свежий анекдот, – обратилась Эшлин ко всей редакции. Работа немедленно замерла. Ничего, это ненадолго. – Чем отличается…

– Слышали уже, – бросил Джек Дивайн, проходя мимо к своему кабинету.

– Вы ведь даже не знаете, что я скажу, – возмутилась Эшлин.

– На лугу козлы пасутся, а в «БМВ» катаются. И Джек громко хлопнул дверью.

– Откуда он знает? – оторопела Эшлин.

– Про козлов и «БМВ»? – спросил Келвин. И в ответ на ее кивок любезно пояснил: – Этот анекдот в последнее время ходит повсюду. Поскольку Джек водит «БМВ», то ему пришлось его выслушать уже много раз.

– А, вот оно что! Я-то думала, опять с подружкой поцапался.

– Неужели вы не понимаете, сколько всего навалилось на бедного мистера Дивайна? – звенящим от праведного гнева голосом заявила миссис Морли. Она даже встала из-за стола, не став, впрочем, от этого заметно выше. – В субботу он до десяти вечера вел переговоры с профсоюзом технических работников. А утром из Лондона заявились трое начальников, в том числе главный бухгалтер концерна, чтобы обсудить очень серьезные вопросы, а вам всем и дела нет. Хотя должно быть, – зловеще закончила она.

Несмотря на то что миссис Морли считалась ворчливой старой калошей, ее слова подействовали на трудовой коллектив отрезвляюще. Особенно на Лизу. Ситуация с рекламой не изменилась ни на йоту. Конечно, нервы у нее железные, но такое напряжение доконает хоть кого.

Из кабинета вышел Джек.

– Только что звонили, – сообщила ему миссис Морли. – Через десять минут будут.

– Спасибо, – вздохнул Джек, рассеянно взъерошив рукой волосы. Вид у него был усталый и встревоженный, и Эшлин вдруг стало его жаль.

– Хотите чашку кофе перед встречей? – сочувственно предложила она.

Он скользнул по ней мрачным взглядом.

– Нет. От кофе я проснусь окончательно.

«Ну и катись», – уже без всякого сочувствия подумала Эшлин.

– Эшлин, взгляни-ка, – позвал Джерри.

Она подбежала к монитору и пришла в полный восторг. Джерри действительно постарался: четыре полосы, ярко, забавно, привлекательно, интересно. Текст разбит на куски разной конфигурации, а в центре композиции красуется великолепная фотография танцующей пары с дамой, чьи длинные волосы стелются по паркету.

Джерри вывел статью на печать, и Эшлин благоговейно, как священный дар, понесла ее Лизе. Та молча, с непроницаемым лицом, пробежала взглядом страницы. Молчание длилось так долго, что радостное возбуждение Эшлин начало меркнуть и перерастать в беспокойство. Неужели она все не так сделала? Может, Лизе совсем не это было нужно…

– Здесь орфографическая ошибка, – сказал ровный голос Лизы. – Здесь опечатка. И еще. И вот еще одна.

Дочитав до конца, она отложила листки и произнесла:

– Нормально.

– Нормально? – переспросила Эшлин, все еще ожидая похвалы за свои мучения.

– Да, нормально, – нетерпеливо повторила Лиза. – Почистить и в номер.

Разочарование Эшлин было столь велико, что она даже не могла его скрыть. Откуда ей было знать, что у Лизы «нормально» означало едва ли не высшую оценку? Когда в «Фамм» она орала: «Уберите с моего стола это дерьмо и перепишите полностью», – сотрудники воспринимали это как положительный отзыв.

Тут Лиза что-то вспомнила и радикально поменяла тему разговора.

– Послушай, – небрежно спросила она, – а что это за мужчина увел тебя вчера вечером?

– Какой мужчина? – невинно спросила Эшлин. Кого Лиза имеет в виду, она отлично помнила, но не могла отказать себе в маленькой мести.

– Тот высокий блондин.

– Ах, Дилан, – протянула Эшлин и больше ничего не сказала. Ей было очень приятно.

– Так кто он? – не выдержала наконец Лиза.

– Старый друг.

– Холост?

– Муж моей лучшей подруги. Так понравилась вам моя статья?

– Я же сказала, нормально, – начала раздражаться Лиза.

То, что она сказала дальше, разбередило Эшлин не на шутку:

– Пожалуй, дадим тебе ежемесячную колонку. Сделай-ка еще одну статейку о знакомствах с мужчинами в октябрьский номер. Что ты там предлагала на первой планерке? Поход в брачное агентство? В школу верховой езды? Или поиск в Интернете?

«Она помнит все», – изумилась Эшлин. На плечи тяжким грузом легла мысль о том, что теперь месяц за месяцем придется делать над собой это титаническое усилие. И даже не похвалят по-человечески!

– Или развить тему знакомства с мужчиной на вечере юмора, – с приятной улыбкой предложила Лиза.

Эшлин неловко пожала плечами.

– Он тебе еще не звонил? – вдруг спросила Лиза.

Эшлин сокрушенно помотала головой, стыдясь собственной неудачливости. А Лизе он, интересно, звонил? Уж наверное. Корова самодовольная! Выдержав пятисекундную паузу, Эшлин дала волю снедавшему ее любопытству:

– А вам звонил?

Лиза, к ее удивлению, тоже покачала головой.

– Вот козел! – энергично воскликнула Эшлин. «Какое облегчение!»

– Козел! – неожиданно хихикнув, согласилась Лиза.

И сразу же показалось ужасно смешным, что Маркус не позвонил никому.

– Мужчины! – тягостное ожидание, продолжавшееся с субботы, рассыпалось нервным смехом.

– Мужчины! – радостно поддакнула Лиза.

В эту минуту что-то потянуло их обеих посмотреть на Келвина, который стоял посреди комнаты, лениво почесывая промежность и глядя в пустоту. Переглянувшись, Лиза и Эшлин согнулись от смеха.

Лиза держалась за живот, корчась от хохота. Ей впервые за долгое время стало легко и свободно, и она поняла, что давно уже не смеялась по-настоящему, от души, не думая больше ни о чем.

– Ну? – обиженно спросил Келвин. – Что тут смешного?

И этого оказалось достаточно, чтобы начать заново. Взаимные подозрения были смыты приливом веселья, и Эшлин с Лизой – по крайней мере, в эту минуту – почувствовали себя заодно.

Отсмеявшись, Лиза вдруг предложила Эшлин:

– У меня приглашение на демонстрацию косметики, сегодня после обеда. Хочешь пойти?

– Можно, – легко согласилась Эшлин, с радостью, но уже без надрыва.

Презентацию косметики устраивал «Сурс» – модная фирма, любимая супермоделями и девушками из крутых журналов. Продукция у них была основательно дорогая, сырье – только натуральное, упаковка – экологически безопасная, и еще они безумно гордились собой, поскольку вкладывали часть прибыли в посадку деревьев, восстановление озонового слоя и прочие громкие мероприятия. В действительности это составляло ноль целых три сотых процента от общего дохода за вычетом налогов и выплат акционерам. На практике эта сумма приближалась к двумстам фунтам, но, даже узнай об этом покупатели, они не обратили бы внимания. Все равно под лозунгом «Сурс – красота и ответственность» все шло на ура.

Выбранный для презентации отель «Моррисон» находился далеко от редакции, Лиза убедила Эшлин взять такси. Пешком при таких пробках они дошли бы скорее, но ей было наплевать. В Лондоне она отродясь пешком не ходила и здесь не собиралась. Это дело принципа: зачем так себя ронять?

Одну из служебных комнат отеля стилизовали для такого случая под старинную аптеку. Девушки из «Сурс» в белых медицинских халатиках стояли за миниатюрными аптекарскими прилавками (из фанеры, покрытой морилкой под старое дерево). Повсюду были расставлены склянки со стеклянными пробочками, баночки с ярлыками, пробирки.

– Претенциозная ерунда, – презрительно прошептала Лиза на ухо Эшлин. – А когда они говорят о продукции нового сезона, то ведут себя так, будто нашли лекарство от рака. Но сначала выпьем! Сок из ростков пшеницы?! – воскликнула она, когда перед нею очутился официант с подносом. – Ох, нет! Что у вас еще есть?

Подозвала другого официанта, с полным подносом серебряных стаканчиков с торчащими из них соломинками.

– Кислородный коктейль?! – с отвращением сказала Лиза. – Не валяйте дурака! Принесите бокал шампанского.

– Два бокала, – уточнила Эшлин. Они с Лизой выпили по три бокала шампанского, к вящей зависти других приглашенных, которые робко потягивали свой дармовой сок из ростков, стараясь сдержать позывы к рвоте. Только Дэн Хейгел из «Санди индепендент», со своим вечным девизом «Один раз можно попробовать что угодно», взял себе кислородный коктейль, и у него так закружилась голова, что он прилег в вестибюле, где туристы, сочувственно улыбаясь, перешагивали через него, уверенные, что перед ними типичный экземпляр в доску пьяного ирландца.

– Идем, – позвала наконец Лиза Эшлин. – Нам еще на лекцию, а потом за подарком от фирмы.

Каро, красивая и яркая женщина, демонстрировавшая косметику, вещала о продукции фирмы убийственно серьезно.

– В этом сезоне лицо должно сверкать, – заявила она, самозабвенно растирая по тыльной стороне ладони тени для век.

– И в прошлом тоже сверкало, – язвительно заметила с места Лиза.

– Нет, нет! В прошлом сезоне оно сияло, – без малейшей иронии возразила Каро.

Лиза ткнула Эшлин локтем в бок, и обе зашлись от беззвучного смеха. «Как приятно, – подумала Лиза, – когда есть с кем посмеяться над такими вещами!»

– В этом сезоне мы предлагаем новую разработку – блеск для век, и очень волнуемся… Возможные недостатки текстуры объясняются тем, что мы, в отличие от других домов косметики, отказываемся портить нашу продукцию животными жирами. Это малая плата за…

Наконец подробная демонстрация подошла к концу, и Каро принялась складывать в стилизованные под докторский саквояжик коробки образцы косметики нового сезона – все в темно-коричневых флаконах, похожих на старинные склянки для лекарств.

Она вручила подарок Лизе, как главной, но, поскольку Эшлин и Лиза не уходили, озабоченно пояснила:

– Только один подарок на публикацию. Философия «Сурс» – избегать излишеств.

Лиза и Эшлин недовольно переглянулись.

– Я это знала, – небрежно заметила Лиза, беззаботно выплывая из комнаты с крепко зажатым в руках подарком. Присвоение – закон джунглей, по крайней мере, в ее практике всегда получалось именно так.

Когда они отошли достаточно далеко от отеля, Лиза сбавила скорость. Эшлин беспокойно взглянула на коробку в ее руках.

– Смотря что там, – поджав губы, заметила Лиза. Она всегда любила работать одна. Одной лучше; ничем не надо делиться – ни косметикой, ни комплиментами. Открыв саквояжик, она сказала: – Можешь взять себе тени для век. Гляди-ка, и правда, они с блестками!

Но тени были какого-то неопределенного тона, которым Эшлин никогда не пользовалась.

– И блеск для век тоже забирай. А я возьму крем для шеи и карандаш для глаз.

– А помаду? – с замиранием сердца спросила Эшлин.

Помада была что надо, чудесного бежево-коричневого тона, матовая.

– Помаду мне, – отрезала Лиза. – Все-таки я главная. «А то мы не знаем», – обиженно подумала Эшлин.