Свадьба без брака, или в Пекло эльфов!

Глава 8. Полководец

— Ты такая красивая, Сабина. Просто цветок. И солнце. И… и сама жизнь.

Гарольд забыл всё на свете. Собственное имя, родной дом, кражу драгоценностей. А вот чувства к моей матушке остались. Он как увидел ее (после потери памяти), опять влюбился, как мальчишка. Был готов ходить за ней сутки напролет, говорить бесконечные комплименты и даже ноги целовать. Если б она позволила, конечно. Родительница скрежетала зубами. Но терпела. Всё лучше, чем тюрьма. Мне же потихоньку хотелось биться головой о стену. Раздражало, что в доме полно посторонних, от которых никак не удавалось избавиться.

Прошла неделя с памятной попытки штурма и побега моего облысевшего супруга. Но жизнь никак не желала возвращаться в привычную колею. Великолепный не возвращался, что меня устраивало. А вот с потерявшим память войском пришлось повозиться: кормить вояк, поить, спать укладывать прямо на полу в лавке. Треклятое колдовство бабки Рут, впрямь, оказалось необратимым. Сколько мы с Мойрой ни старались, все было бесполезно. Но я придумала выход. Отправила срочное послание в город, дабы вызвать жен наших «постояльцев». Те примчались на четвертый день целой толпой, стеная и охая. Разобрали своих благоверных. Мужики не сопротивлялись. Пусть память к ним не вернулась, зато жены понравились. Даже та пышечка, что упоминал Гарольд. Вояки согласились поехать с супругами восвояси и налаживать жизнь.

Увы, троих забирать было некому. Ни жен, ни других родственников у них не оказалось. Помимо Гарольда с нами остался бородатый дедок, непонятно как затесавшийся в войско, и молодой парень с огромными голубыми глазищами. Одного, как нам поведали жены остальных, звали Ромус, второго Берт. Дед весело стрелял выцветшими глазами в сторону Мойры, не понимая, что та слепая. Парень поглядывал на меня, чем бесил до дыма из ушей. Но мы их не выгоняли. Они ж, как дети. Случится что, мы ж виноваты будем. С ненормальной бабки Рут спрос-то не велик.

За прилавком снова приходилось стоять мне, но клиентов особо не наблюдалось. Я же не Великолепный, которым хочется любоваться. Да и местные дамы успели закупить у нас товаров на месяцы вперед. А за последние дни мы разве что всю настойку для роста волос распродали. Женам вояк, чтоб мужья поскорее с лысинами распрощались. В общем, в лавке было тихо. В смысле, относительно тихо. Любовные признания Гарольда, тихое рычание матушки в ответ и бесконечные промахи Ви не считались. Это так — мелкие проблемы, а не катаклизмы.

А на десятый день покою пришел конец. К нам пожаловал очередной незваный гость.

— Ой, эльф! — пискнула Ви и спряталась за прилавок.

Я же подавила тяжкий вздох, готовясь высказать Великолепному всё, что нем думаю, повернулась и застыла, ибо обнаружила перед собой вовсе не сбежавшего мужа.

Посреди лавки стоял другой эльф. Раза в два старше. Представительный такой, широкоплечий. Блондин с седеющими висками. На его плече висел лук, а за спиной колчан со стрелами.

— Вы отец Лавении, — догадалась я.

Тот самый полководец. Ну-ну.

— Грегор, — представился он.

— Чем обязаны? — поинтересовалась я, понимая, что его появление не предвещает ничего хорошего.

— Необходимо обсудить проблему вашего брака и проблему скорого нападения на мой город, — объявил эльф безапелляционным тоном.

И мне это не понравилось категорически.

— Стоп, — я выставила ладонь вперед. — Мой брак — не ваша проблема, а ваш город — не моя.

— Вы ошибаетесь, Вэллари Свон. Вы — жена Айри Великолепного, поэтому…

— Во-первых, моя фамилия теперь Кавертон. Во-вторых, мой муж? Вы его здесь видите?

— В этом и проблема. Нужно…

— Не моя проблема.

— Вы всегда перебиваете? Если так, неудивительно, что Айри от вас воет.

Я криво усмехнулась.

— То есть ведьма обязана слушать вас — остроухих — и кивать в ответ?

Да, это была уже откровенная наглость. Но я не боялась. Знала, как справиться с эльфами. И вообще, я не обязана слушать этого полководца без полка. Пусть сам разбирается с захватчиками. Мне своих хватает. Остатки войска Гарольда во главе с ним самим тут надолго застряли.

Эльф разозлился. Я это видела. Но на то он и был военным стратегом. Сдержал ярость и проговорил спокойным, но ледяным тоном:

— Вы обязаны уговорить мужа вернуться и провести с вами брачную ночь. Или…

Высказать угрозу он не успел. На лестнице появились моя матушка, напевающая что-то под нос, и семенящий за ней Гарольд.

— Вэллари, не могу найти мою любимую заколку с розовым цветком. Ты ее не видела? Нет? Клянусь, если ее стащила эта бестолковая девчонка Ви, я ее… Ой! Грегор?!

Я собиралась предложить матушке поискать заколку в другом месте, дабы не мешала мне проводить важные переговоры с эльфийским полководцем, но утратила дар речи.

Эти двое знакомы? Серьезно?

— Ка-ка-каими судьбами? — пролепетала родительница, глядя на эльфа, а сама побелела, как белье, только что приехавшее из прачечной.

Эльф тоже опешил, явно не ожидая встречи с моей матушкой. По щекам разлилась краска.

— Са-Сабина? Не знал, что ты снова живешь в долине.

Я на миг прикрыла глаза. Боги! Помнится, мать говорила, что общалась с парочкой эльфов, мол, они отличные любовники. На это я была готова закрыть глаза. Но то, что один из этих любовников — главный эльфийский воин, да еще папенька невесты моего мужа — это уже слишком.

— Я… я… это… в гости к родне приехала, — продолжила лепетать матушка.

— Угу, — кивнула я, не собираясь ее щадить. — Без приглашения. И не уедет никак.

— Так Вэллари — твоя родственница, Сабина? — спросил эльф удивленно.

— Да. Она моя се-се…. пле-пле-мя… Мо-моя…

Матушка никак не могла решить, как меня представить. Называть вещи своими именами ей категорически не хотелось.

— Я ее дочь вообще-то, — отчеканила я.

Осточертело, что эта вечно молодая женщина стыдится моего существования.

— Надо же, — пробормотал Грегор и добавил: — А между вами, правда, есть сходство.

— Угу. Не под кустом же она меня нашла, — проворчала я, ибо ситуация начинала напрягать.

Увы, считанные секунды спустя она стала еще напряженнее. Гарольд, всё это время хмуро разглядывающий плечистую фигуру полководца, поинтересовался?

— Сабина, кто это?

— Старый знакомый, — заверила она.

— Не такой уж и старый, — процедил Гарольд.

А я не на шутку встревожилась. Матушкин ухажер мрачнел всё сильнее. Еще бы! Он однозначно проигрывал эльфу со своей-то лысиной. Вдруг со зла вспомнит, что ему свойственно являться к чужим домам посреди ночи с армией и ружьями. А нам только потасовки новой не хватало.

— Мам, не могла бы ты вместе с Гарольдом поискать заколку в другом месте, а мы с господином Грегором вернемся к нашим баранам. В смысле, к барану. Одному. К Айри.

В глазах полководца вспыхнуло пламя.

— Не стоит говорить такое об эльфе, — посоветовал он холодно.

— Мой муж. Как хочу, так и говорю, — ответила я, отмечая в уме, что родительница никуда не уходит, а внимательно слушает наш разговор. Ее ухажер, разумеется, тоже.

— Какая своенравная у тебя дочь, Сабина, — попенял Грегор.

— Ее бабка воспитывала! — попыталась оправдаться та.

— Угу, потому что отец сбежал от безумной матери, как впоследствии делали и остальные ее мужья. Пять или шесть? Я со счета сбилась. А мать… — продолжила я, хотя та что-то шипела угрожающе, — мать бросила меня едва ли не младенцем. И вообще, прежде чем критиковать меня, лучше бы вспомнили о своей невоспитанной дочери. А то смеет приходить в мой дом и на шею моему мужу вешаться.

Полководец сильнее багровел с каждым моим словом, но когда услышал о дочке, побледнел не хуже моей матушки.

— Лавения была здесь? — спросил он резко.

— Ага. С подружкой. Как ее там? С рыженькой дочкой правителя вашего. Лавения меня оскорбляла и… Ох, так ей нельзя было появляться в долине? — я хищно улыбнулась. — Ну и дела. Вот вам и воспитание. Ну а вы? В своем глазу бревна не видите?

Я осознавала, как сильно он зол. И как старается держать себя в руках. Но решила добить.

— А теперь, будьте так любезны, покиньте мой дом. Я вас сюда не приглашала. Как и вашу наглую дочку. Да и Айри явился без спроса. Никакого этикета у вашего народа нет.

— Вэллари, — зашептала матушка, чувствуя, что бывший любовник в ярости. — Не надо так.

— А если так?

Я щелкнула пальцами, использовав магию, что работала против эльфов. Полководец мгновенно взмыл в воздух. Взмахнул руками и гневно глянул на меня.

Но мне было плевать. А нечего приходить и указания раздавать. Я не в его несуществующем полку!

— Если Айри захочет вернуться, так и быть, впущу, — объявила я, когда эльф под всхлипывания матушки вылетел из лавки и приземлился… на две ноги. — Но бегать и уговаривать не стану. Это вам всем нужен растреклятый брак, не мне. Я согласилась на эту абсурдную авантюру ради избавления от проклятия. Но ваш Айри меня обманул. Озеро давно высохло, купаться негде. Поэтому нечего тут ходить и угрожать. Я вашего брата не боюсь, ясно вам, господин Грегор?

Он только усмехнулся в ответ.

— Да уж, не повезло Айри. А тебе, наоборот, повезло, девочка. Скажи спасибо, что ты дочь своей матери. Иначе бы мокрого места от тебя б не оставил.

Он удалился гордой походкой, я мысленно выругалась ему вслед, а матушка… Матушка принялась меня «перевоспитывать», не откладывая столь важное дело в долгий ящик.

— Ты с ума сошла? Разве можно вести себя так с Грегором?! — закричала она. — Мне за тебя стыдно, Вэллари!

— Ой, а мне за тебя нет? — парировала я. — Тебе про побрякушки напомнить? И про войско у нашего порога? А этот Грегор? Получается, ты с ним до замужества шашни крутила?

— Не смей переводить тему! И вообще мои отношения с Грегором — не твое дело!

Я открыла, было, рот, но меня опередил Гарольд.

— Так у тебя отношения с этим ушастым, Сабина? — спросил он, уперев руки в бока.

— Э-э-э… Нет. Нет никаких отношений. Это всё Вэллари придумала. Она у нас любит сказочки сочинять.

Я махнула на обоих рукой, намереваясь удалиться обратно в лавку. Пусть сами разбираются. И своих отношениях, и во всех остальных, что были у родительницы раньше. Но передо мной внезапно нарисовался почтальон.

— Вэллари Свон Кавертон? Распишитесь в получении, — он сунул мне конверт.

— Что это? — спросила я удивленно.

Мы даже газеты не выписывали. Я не интересовалась глобальными новостями в последнее время. Ви читала по слогам, как ребенок, а Мойре из-за слепоты газеты были без надобности. Местные новости она и так узнавала. От разговорчивых клиенток.

— Это повестка, — оповестил почтальон. — Из суда.

Я зарычала. Бедняга аж отскочил с перепуга.

— Не пугайся, не съем, — пообещала я и поставила подпись, где требовалось.

Затем распечатала конверт.

Дело оказалось в Лапке. Меня вызывали на заседание завтра утром. Держать ответ из-за убийства моей бабкой чужой кошки.

— В пекло, — прошипела я, не горя желанием туда идти, но понимая, что сделать это придется. Лапкина хозяйка всё равно не отстанет, а игнорирование повесток до добра не доводит.

****

— Вы признаете ответственность за уничтожение живого имущества леди Эмилии Гилберт? А именно кошки Лапки?

— Нет. Во-первых… — попыталась я привести аргументы, доказывающие мою невиновность, но судья меня прервал, выставив вперед палец.

— У вас еще будет возможность высказаться в собственную защиту, леди Кавертон. Раз не желаете решить дело полюбовно.

Я насторожилась.

— Что значит «полюбовно»?

— То, что у вас есть шанс избежать судебного разбирательства. Если выплатите леди Гилберт компенсацию.

— И какова сумма? — спросила я, мысленно прикидывая, сколько могу выделить на покойную Лапку.

Однако количество золотых монет, озвученное судьей, повергло в шок.

— Вы издеваетесь?! Тысячу золотых за мертвую кошку?! Это же был не слон! И тем более не статуя слона, вылитая из золота!

Судья посмотрел строго, а Эмилия взвилась до небес.

— Не только за мертвую кошку! А за все мои страдания! Я четыре года мучаюсь от потери!

Язык так и чесался поинтересоваться, какого черта она так долго ждала, дабы подать в суд. Но я и так знала ответ. Пока была жива бабка Фиона, Эмилия не смела связываться с нашим семейством. Бабулю боялись. Плюс она могла выступить в свою защиту. А теперь спросить ее о кошке невозможно, а я тут вместо козла отпущения. Или… хм… козы.

— Может вам двухголовую курицу подарить? — предложила я. — Она удачу во всех делах приносит. Плюс сама по себе живность. Вместо Лапки.

Мое предложение не оценили. Эмилия запричитала, назвав меня бесчувственной и жестокой. А зрители, коих набился полный зал, подняли жуткий шум. Судье аж пришлось стучать молотком по столу, призывая всех к тишине.

— Такая же стерва, как мать, — припечатала Малена.

Разумеется, мачеха не могла не явиться на этот спектакль со мной в роли жертвы. В кои-то веки и на ее улице наметился праздник. Приятно, когда «враг» вот-вот окажется повержен. Куча Малениных подружек тут же одобрительно зашептались. Мол, так ведьму. Нечего кошек убивать и женихов привораживать. Зато у меня с группой поддержки было туговато. Матушка само собой не собиралась казать здесь нос. Мойра заявила, что подобные сборища не для нее, но удачи пожелала. Со мной отправились, как это ни странно, Ви и Берт — молодой парень из войска Гарольда. И если появление в суде Берта можно было объяснить (он только и делал, что томно вздыхал, поглядывая в мою сторону), то помощница меня сильно удивила. Не замечала за ней раньше солидарности в каких-либо делах. Хотя выглядела она странно. Сидела, вжав голову в плечи, и испуганно косилась то на Эмилию Гилберт, то на судью. Я грешным делом опять заподозрила, что это она кошку прихлопнула. А потом вспомнила, что Ви живет при лавке три года, а Лапка сгинула на год раньше.

— Начнем заслушивать свидетелей, — объявил судья и начался… нет, не цирк, а тихий ужас.

Пришлось сидеть и смотреть, как с десяток местных «клуш» по очереди садятся на свидетельское место и, заикаясь, рассказывают, что, мол, да, они слышали, как моя незабвенная бабуля объявила, что принесла кошку Лапку в жертву ради редкого обряда. Я глаза закатывала. Понятное дело, что бабка Фиона бросила это в сердцах, чтобы отвязаться от навязчивой Эмилии с ее глупыми претензиями. Однако судья явно считал иначе. Слушал «клуш» внимательно и кивал в такт их словам, а козлиная бородка, «украшавшая» отнюдь не волевое лицо, качалась и качалась.

— На сегодня заседание объявляю закрытым, — громогласно проговорил судья, когда выступила последняя свидетельница. — Продолжим в начале следующей недели. Заслушаем Вэллари Свон Кавертон.

— Может, лучше спиритический сеанс устроим? — не сдержалась я. — Бабку мою поспрашиваем, что да как. А что? Такие сеансы нынче в моде в городах.

Я тут же пожалела о собственном «выступлении», ибо судья разозлился и назначил мне штраф. Аж десять золотых монет.

— Лучше больше так не говорить, — промямлила Ви на обратной дороге. — А то мы разоримся. Айри-то ушел, привлекать клиенток некому. Матушка твоя, наоборот, всех только распугивает. И Гарольд ее тоже. Все только и болтают, что он за ружье может схватиться в любой момент.

— Да он не помнит, что такое ружье, — бросила я, а сама подумала, что Ви, как сие ни прискорбно, права.

Коли нашу семью признают виновной в уничтожении «живого имущества», мы рискуем разориться. И без штрафов за мой длинный язык.

В общем, когда мы подошли к дому, я твердо решила не отставать от Мойры, пока та не расскажет, что случилось с чертовой Лапкой. Ибо бабкина сестричка точно это знала. Ви, вероятно, тоже. Но в последнем я не была уверена. Всё-таки временные рамки не сходились.

— Что ты пристала ко мне с этой Лапкой? — рассердилась Мойра, когда я приступила к допросу. — Отстань!

Но я не собиралась сдаваться.

— Ты понимаешь, что мы разоримся? Останемся и без лавки, и без дома. Ну ладно я, в город уеду. Не в столицу, а в другой какой. А вы с Ви, что делать будете? Побираться?

Девчонка, решившая присутствовать при нашей «беседе», горестно всхлипнула.

— Не хочу побираться, — прохныкала она. — У меня теперь тут дом. Хороший. Не то, что прежний был. У старой хозяйки, у этой злыдни Эмил… — она вытаращила глаза и схватилась за щеки, испугавшись того, что хотела сказать.

— У кого? — переспросила я, а сердце кольнула игла. — В смысле, у хозяйки? Ты хотела сказать… сказать…

Предчувствие подсказывало, что я оказалась на пороге страшной тайной. Той, которая мне категорически не понравится.

— Дура! — припечатала Мойра и махнула рукой. — Ладно, чего уж теперь. Вэл у нас не идиотка, в отличие от матушки своей. Рано или поздно сложит два и два, — она повернулась ко мне и ткнула пальцем в сторону Ви. — Это Вивиана, — объявила хмуро. — Она и есть Лапка. В смысле, была ею раньше.