Связанные

Глава 8. Переговорщики

Напоследок топи ещё раз показали путникам свой зловредный характер. Резко обрывались тропки, которые, казалось, безошибочно вели к берегу; мшистые кочки, густо опутанные выступающими корнями, на поверку оказывались ненадёжными; и даже редкие островки, сплошь заросшие чахлыми деревцами, предательски раскачивались под ногами, в любой момент грозя уйти под воду. Прошло около часа прежде, чем они выбрались на сушу и после краткого отдыха зашагали по хрустящему лишайнику, подставляя усталые лица свежему вечернему ветру.

Закатное солнце успело спрятаться за деревьями, хотя до наступления настоящей темноты было ещё далеко. По небу растянулись широкие бордовые, розовые и тёмно-синие полосы облаков, отчего лес освещался отражённым красноватым светом. Будто заворожённая, Кристина остановилась, подняв голову к небосводу. В детстве такое небо казалось ей зловещим и каким-то неправильным, потусторонним — по крайней мере так было до тех пор, пока родители не объяснили ей в чём дело.

— К холодам, — прошептала она, и сердце защемило от тоски, а глаза защипало от нахлынувших воспоминаний о доме. Даже сейчас, когда она совершенно точно знала, что такой цвет появляется из-за пыльных капелек тумана в воздухе, она неизменно возвращалась к этой немного наивной примете. Маминой примете.

Её окликнули — вежливо, но твёрдо — и Кристина, пряча глаза, поплелась за исчезающими в сумерках гвардейцами. Почти не было слышно изнуряющего шёпота, а духи и призраки, ещё совсем недавно сновавшие под ногами, отступили — не иначе рассудив, что связываться с небольшим, но неожиданно грозным отрядом будет себе дороже. Во всяком случае Кристине было приятно так думать, поскольку других поводов для радости у неё пока не находилось.

Да и чему радоваться? Чувствовала она себя преотвратительно. Руки и ноги нещадно чесались от укусов комаров и мошки; живот превратился в один сплошной синяк, отчего каждый вдох отдавался ноющей болью. Волосы, перемазанные болотной жижей, напоминали паклю и торчали во все стороны; мокрая и грязная одежда обнимала холодными руками. Кристина тягостно вздохнула — она многое бы отдала за возможность помыться, переодеться в сухое и как следует выспаться.

К тому же мало-помалу приходило осознание, что влипла она куда серьёзнее, чем казалось поначалу. Рах! Точно такое же существо, которое едва не прикончило её на болотах. Здесь, совсем рядом. Пусть Хель не показывалась на глаза — Кристина ощущала её незримое присутствие так же отчётливо, как если бы у неё появилась ещё одна рука или нога. И это пугало её до чёртиков. Призраки из старого дома были странными, но относительно безопасными существами. Понятными. Предсказуемыми. Что же творилось в голове Хель, Кристина не бралась даже предположить. И что означают эти её заявления, вроде: «я не могу от тебя отойти»?

«Понятно, что ничего не понятно», — хмыкнула Кристина. Перед глазами живо встали знакомые ей призраки — вернее, те из них, которые по какой-то неведомой причине не отходили от неё ни на шаг. Через несколько дней они исчезали, но почти сразу же на их место приходили другие, и часть из них тоже начинала крутиться рядом, будто привязанная. Как и почему это происходило, Кристина не знала. Дух же в ответ на любые вопросы только отшучивался, утверждая, что призраки ценят хорошую компанию.

«А что, если так оно и было?» — в голове пронеслась внезапная догадка. Дух никогда её не обманывал и даже самые безумные утверждения в конце концов оказывались правдой. Тогда, что, если призраки отирались рядом вовсе не по своей воле, а действительно притянутые… чем?

«Уж точно не твоим неотразимым обаянием!», — саркастически заключила она и едва не топнула ногой от досады. Ну что мешало как следует расспросить Духа, пока была такая возможность?

Она цокнула языком и прибавила шаг, чтобы не потерять из виду тускло поблескивающую кирасу Эйдона. Не сказать, что она боялась заблудиться — в случае чего Хель легко найдёт дорогу — просто не хотелось, чтобы её снова подгоняли. Идти, впрочем, пришлось совсем недолго: не успела Кристина догнать Эйдона, как тот резко затормозил, отчего она едва не врезалась носом ему в спину.

Отряд вышел на опушку леса.

Гвардейцы обменялись короткими жестами, и Мартон бесшумно скрылся в темноте. Кристина пожала плечами — пусть делают, что хотят, она слишком устала, чтобы задавать вопросы и тем более спорить. Несколько минут спустя раздался тихий свист, и настороженная поза Эйдона стала гораздо более расслабленной — только сейчас, на контрасте, Кристина заметила, с каким напряжением гвардеец ждал этого сигнала.

Поясные сумки с глухим стуком ударились о землю. Обменявшись парой слов — они вообще мало разговаривали — гвардейцы принялись собирать валежник для костра. Кристина равнодушно проследила за ними взглядом, — и вдруг шумно зевнула, едва успев прикрыть рот руками. Действие отвратительного пойла, благодаря которому она продержалась так долго, определённо подходило к концу.

Она даже не заметила, как опустилась на землю. Ей показалось, что она лишь на секунду прикрыла глаза, — но когда снова их открыла, рядом уже потрескивал жаркий костёр. Кристина сонно подобралась поближе, стянула мокрый кофту и ботинки, растянулась на жадно впитывающей тепло земле. Краем глаза она заметила, как рябью подёрнулся воздух, и из него показалась как всегда серьёзная Хель. Без лишних слов рах сразу же встал на часы — точно между Кристиной и гвардейцами.

Уставшая и замученная, Кристина свернулась калачиком. Завтра, решила она. Тяжёлые думы о своём бедственном положении, размышления о мистической связи, внезапно образовавшейся между ней и Хель, рефлексия о прошлом и составление планов на будущее, — всё это завтра.

Её дыхание становилось всё глубже. Приглушенная речь гвардейцев укачивала и убаюкивала. Медленно сомкнулись веки.

Мир погрузился в блаженную темноту.

Однако ночь не принесла Кристине столь желанного покоя.

Ей снился осенний лес, почти такой же, как и тот, у границы которого остановился их небольшой отряд. Кутаясь в колючий шерстяной плащ, она брела по узкой тропинке между мрачными деревьями. Промозглый ветер трепал волосы — откуда-то Кристина знала, что в это время года он был частым гостем в этих краях. Ноги холодила мокрая трава; в воздухе стоял запах недавнего дождя, сырой хвои и свежесрубленного дерева. Это сочетание будило едва уловимые, почти забытые воспоминания. Отчего-то оно казалось неуместным, лишним, чуждым. Ей невыносимо хотелось оглядеться по сторонам, чтобы найти его источник. Однако из этой затеи ничего не вышло: в этом сне Кристине досталась роль безмолвного и безвольного наблюдателя.

И всё же что-то почувствовала и та, чьими глазами Кристина смотрела на мир: в этой глуши она ни разу ещё не слышала ни стука топоров, ни звука человеческого голоса; да и от ближайшего поселения её отделяли дни и дни пути. Она становилась прислушиваясь, — но осенний лес молчал.

Вместе с незнакомкой Кристина присела на землю. Из-под плаща показались тонкие кусочки коры и крохотная связка сухих веточек, которые она бережно хранила от моросящего с самого утра дождя. Девушка сложила костерок, и огниво зачиркало в её неумелых руках. Дерево разгоралось неохотно, то и дело издавая недовольное шипение и выпуская сизый дымок. Наконец, наступил самый ответственный момент; старясь не дышать, она придвинулась поближе и прикрыла тлеющие угольки руками.

Пламя занялось. Кристина — или всё-таки не она? — выдохнула с облегчением и подложила в костёр несколько веток побольше. Её лицо оставалось спокойным, почти неподвижным, но внутри — внутри она ликовала. Ещё бы! Первый костёр в её жизни, у неё всё получилось!

Кристина почувствовала приятное тепло, когда девушка подставила огню закоченевшие пальцы, ощутила лёгкую дрожь, пробежавшую по телу. Откуда-то появилась потёртая металлическая фляга, и она — они? — сделала крошечный глоток, которого едва хватило, чтобы смочить пересохшее горло. Всё ещё подрагивающими то ли от холода, то ли от нервного напряжения, руками она выудила из-за пазухи изящный медальон; ощупала рельефную поверхность: сплетенную узором монограмму на одной стороне и фамильный герб на другой. Губы шевельнулись и нерешительно, будто никогда прежде того не делали, скривились в злой усмешке.

Её преследователи отлично подготовились — даже слишком. Засада на старом тракте, между излучиной реки и лесом Kathlinn. Два мага, около полудюжины наёмников, прекрасно снаряжённых и вооружённых. Такие не предлагают свои услуги кому попало, и это значит, что нападение спланировал кто-то по-настоящему богатый и могущественный. А судя по тому, что им был известен её маршрут, предателя нужно было искать в самом близком кругу.

На мгновение самообладание ей изменило, и лицо её исказилось гримасой ненависти; рука судорожно стиснула медальон в кулаке. Лишь несколько секунд спустя ей удалось медленно разжать пальцы и унять дрожь в руках — но Кристина живо ощутила, каких невероятных усилий ей это стоило. Девушка не подавала виду, но на самом деле она была на грани отчаяния, которое пыталась подавить с помощью злости и холодной решимости.

Она выберется. Чего бы ей это ни стоило. И тогда… о, тогда они увидят, что бывает с теми, кто покушается на жизнь настоящей знати. Сразу две семьи перевернут верх дном весь Halithar, найдут всех, кто так или иначе был к этому причастен, показательно сотрут их в пыль и развеют по ветру. Потому что есть оскорбления, которых не прощают. И никакой крови не хватит, чтобы их смыть.

Наёмники об этом знают. Знают — потому и преследуют её с таким остервенением. Они надеются на лёгкую добычу, но лёгкой добычи им не видать: вчера она уже отправила во тьму одного из магов. Судя по тому, как неосторожно тот оторвался от своей группы, это был ищущий. Как иронично! Его сгубило собственное искусство: чем ближе эти ищейки к цели, тем реже они смотрят по сторонам, и тем безрассуднее становятся. Обмануть мага было несложно, и теперь ей ещё не раз пригодятся его плащ, огниво и фляга.

Девушка вынула небольшой, с палец длиной, кинжальчик и принялась остругивать толстую ветку, напоминающую ствол молодого дерева. Совсем скоро он превратился в грубое самодельное копьё; незнакомка вытянула его перед собой, примеряя по руке и, удовлетворённо кивнув, сунула наконечник в огонь. Кристина ощущала её эмоции, как свои собственные. Ощущала её ликование, смешанное с надеждой и страхом. Она хотела жить, и была готова пойти на всё.

И у неё были все шансы. Наёмники не взяли с собой собак, понадеявшись на магию. Ужасная ошибка! С утра прошел дождь, и теперь, прежде чем они возьмут её след, она будет далеко. Нужно только перейти через топи Venataliisu и выйти на северо-восточную окраину леса. А если не получится…

… Живой они её не получат.

С такой тяжёлой головой Кристина не просыпалась уже очень, очень давно. Пожалуй, с тех самых пор, когда её заманили на вечеринку по случаю окончания первого курса, — хотя, даже в тот раз похмельное утро было к ней несколько милосерднее. Сейчас же всё тело болело так, будто она всю ночь разгружала вагоны — не меньше целого состава, причём в гордом одиночестве.

«Нужно будет спросить Хель, из чего они гонят это дьявольское пойло…». — Она мужественно боролась с головокружением.

Разбудила её, правда, отнюдь не головная боль, а совершенно умопомрачительный аромат жареного мяса с едва уловимыми нотками какой-то незнакомой приправы и шипение костра от капающего на раскалённые угли жира. Кристина проглотила слюну, повела носом на запах… и вдруг, не удержавшись, шумно чихнула.

Что-то упало. Послышалась торопливая возня, глухой лязг металла, тревожный звук извлекаемого из ножен оружия. Кристина похолодела: «Наёмники!». Она проворно перекатилась в сторону и, резко вскочив на ноги, загнанно заозиралась по сторонам.

У костра, с длинным мечом, наполовину показавшимся из ножен, замер Мартон. На лице застыло изумлённое и несколько смущённое выражение — должно быть, как и Кристина, он среагировал раньше, чем успел понять, что происходит. Откуда-то сбоку, за пределами поля зрения Кристины, раздалось сдавленное фырканье — Эйдон, посмеиваясь, пригладил усы. Кажется, гвардеец вовсю наслаждался зрелищем. Он поднял руки в успокаивающем жесте и что-то сказал, обращаясь к Мартону. Тот будто спохватился и проворно спрятал оружие в ножнах, а затем быстро снял руку с эфеса.

— Простите, — смущённо проговорила Кристина едва встретившись с его укоризненным взглядом. Лицо горело от залившей его краски, руки не находили себе места: это же нужно было на ровном месте поднять такой переполох! — Просто сон приснился, вот я и… в общем…

Кристина замерла на полуслове, сообразив, что её объяснений всё равно никто не поймёт. Махнула рукой, уселась у костра и уткнулась в землю. Правда, выдержала недолго: в нос снова ударил манящий мясной аромат. Кристина даже не заметила, как начала украдкой оглядываться по сторонам. Оказалось, что, пока она спала, гвардейцы не теряли времени даром: каким-то образом им удалось поймать уже знакомую Кристине «крысу» и водрузить её на костёр. От одного её вида в животе требовательно заурчало.

«Интересно, долго ещё?»

Изо всех сил Кристина старалась не смотреть на поблескивающую жиром «крысу». Кто бы мог подумать, что она станет облизываться при виде чего-то подобного! Впрочем, то ли она думала слишком громко, то ли Мартон попросту проследил за её голодным взглядом, — как бы то ни было, Кристина искренне возликовала, когда гвардеец со знанием дела попробовал мясо ножом и серьёзно кивнул. Полминуты спустя Кристине вручили деревянную миску с дымящимся бёдрышком. Приборов не было, но её это не смутило — уж отсутствие вилки можно как-нибудь пережить! Она пробормотала слова благодарности и, обжигая пальцы, набросилась на еду. На вкус «крыса» удивительно напоминала свинину — хотя, какое это имело значение? Кристина так проголодалась, что охотно съела бы и суп из опилок.

Прошло какое-то время прежде, чем она вновь обрела способность думать о чём-то, кроме еды. Теперь она чувствовала себя по-настоящему живой: головная боль отступила, и в сознание вернулась ясность и какое-то подобие порядка. Мысли сами собой вернулись к странному сну — кажется, она уже видела что-то похожее. Впрочем, стоило ли этому так удивляться? Все эти приключения: предательство Хозяина дома и перемещение между мирами, король и его гвардейцы, забег по ночному лесу и переход через топи, — всё это совершенно её вымотало. Не слишком ли много на одну бедную голову? А ведь всего несколько дней назад она вернулась в родной город, чтобы навестить родителей!

Куда интереснее была загадочная связь, образовавшаяся между ней и Хель. Теперь, при свете дня, она больше не казалась Кристине чем-то пугающим; в конце концов, если бы не Хель, она давно была бы мертва. К тому же, теперь ей больше не придётся искать выход из этого мира в одиночестве, и если подумать, одно это с лихвой перекрывало любые минусы от соседства с призраком. А минусы, разумеется, были — и какие! Если подумать, она сидела на пороховой бочке: что, если Хель снова вздумается «взять силу», что бы это ни значило? И что она может натворить, когда получит желаемое?

Так, в размышлениях и сомнениях, завтрак незаметно подошёл к концу. Гвардейцы быстро спрятали миски в своих поистине бездонных сумках — и вдруг разом пододвинулись поближе. От былой весёлости не осталось и следа — совсем наоборот: лица у них были самые серьёзные.

Кристина сразу догадалась, к чему всё идёт. Недоставало только последнего элемента, но и он не заставил себя долго ждать. Воздух рядом с гвардейцами задрожал, и из него, медленно проявляясь в прозрачном утреннем воздухе, на землю ступила Хель. При виде её Мартон неопределённо хмыкнул и демонстративно отодвинулся, но та даже не взглянула в его сторону. Остановившись рядом с Кристиной, она аккуратно сложила руки передо собой.

Всё были в сборе.

— Vel’aith’, — Эйдон первым склонил голову. Мартон неохотно последовал его примеру.

— Vel’aithe, — эхом отозвалась Хель, сопроводив приветствие небрежным, но удивительно изящным кивком.

Теперь все взгляды обратились к Кристине, заставляя её беспокойно ёрзать на месте. Очевидно, от неё ждали каких-то слова — но каких?

«Ты должна начать переговоры», — безмолвно подсказала Хель.

Кристина с немым вопросом обернулась к призраку, но никаких объяснений не последовало. Похоже, умение «начинать переговоры» в этом мире считалось врождённым.

«Да и пожалуйста». — Кристина пожала плечами и, собравшись с мыслями, сказала уже вслух:

— Спасибо за еду. И за помощь там, на болотах.

Хель сразу же подхватила её слова и переложила их на понятный гвардейцам язык. Эйдон вежливо улыбнулся и снова склонил голову в полупоклоне. Он заговорил — и говорил довольно долго, слегка растягивая слова и изредка кивая им в такт. У Кристины чуть отлегло от сердца: если на неё не смотрят как на сумасшедшую, значит переговоры «открылись» успешно.

— Гвардеец Эйдон Эртон выражает благодарность от своего имени и от имени своего подчинённого за помощь на болотах. Он также желает знать твоё имя и проявляет самый живой интерес к твоим дальнейшим планам.

Кристина покосилась на Хель с лёгким подозрением, но в её тоне не чувствовалось сарказма. Выходит, Эйдон действительно взял такой высокопарный тон. Впрочем, каким бы не был его тон, гвардеец сразу же поднял один из самых неприятных вопросов.

— Что планирую делать дальше?.. — морща лоб, повторила Кристина. И правда: что? И стоило ли вообще делиться своими планами? Она не смогла бросить их в лесу, но едва ли это делало их лучшими друзьями. Теперь, когда все они были в относительной безопасности, их временный союз вполне можно было бы расторгнуть, чтобы каждый мог направиться в свою сторону.

Она уже собиралась озвучить эту простую и разумную мысль, но Эйдон, похоже, верно истолковал выражение её лица и тут же перехватил инициативу.

— Гвардеец признаёт, что вина за прошлые разногласия всецело лежит на нём и на его подчиненном. Он желает принести извинения.

Взгляд Кристины скользнул по замершей рядом Хель. Уже не в ней ли кроется секрет такой резкой перемены тона?

— Однако, — тем временем продолжал призрак, — поскольку гвардеец действует по приказу Его Величества, короля Геррана II, он вынужден снова попросить тебя проследовать за ним, чтобы предстать перед Его Величеством.

«Опять они со своим королём…» — Кристина закусила губу. Сама по себе идея не вызывала у неё особого отторжения — в конце концов, до тех пор, пока она не разберётся, что здесь происходит, разумнее будет держаться людей, и в этом смысле общество короля лучше, чем, например, шайки воров. Правда, откуда ей знать, в чьей компании будет безопаснее? Гвардейцы уже пытались её убить, а значит у этого короля Геррана не было по этому поводу никаких возражений.

«Во что же ты меня втянул?..» — едва не простонала Кристина. Что такого Дух рассказал этому Геррану? Не по доброте же душевной он отправил за ней своих людей? Скорее наоборот, ему тоже нужна эта встреча — но зачем? Откуда такой интерес?

Молчание, должно быть, слишком затянулось, поскольку Эйдон снова поклонился. Кристина судорожно ухватилась за самую разумную, как ей показалось стратегию — тянуть время. Ей даже не пришлось смотреть на Хель, чтобы почувствовать, что та всецело разделяет такой подход.

— Я никуда с вами не пойду, пока не пойму, что здесь происходит.

Эйдон внимательно выслушал перевод и, похоже, признал требование Кристины обоснованным. Рассказ обещал быть долгим: он уселся поудобнее, пригладил усы — на фоне щетины они выглядели уже не так впечатляюще — и сложил руки на коленях. Теперь он отдалённо напоминал Хель: такой же невозмутимый и неприступный, с совершенно нечитаемым выражением лица. Он заговорил — медленно, чуть нараспев, будто декламируя поэму. Кристине невольно восхитилась: кажется, в этом мире придавали особое значение словам и тому, в какую форму их облечь.

Рассказ Эйдона, даже в скупом пересказе Хель, и правда больше походил на старинное предание о королях и рыцарях, которыми Кристина зачитывалась в детстве. Гибель короля и последующее за этим сражение, полный разгром и бегство юного преемника с горсткой верных людей, — всё это казалось совершенно абсолютно нереальным. Однако совсем скоро история резко поменяла тональность и стала похожа на страшную сказку — и самым парадоксальным образом именно эта часть показалась Кристине самой правдивой и реалистичной.

Она понимающе покивала: как и она сама король и его солдаты вторглись во владения Духа и чем-то привлекли его внимание. Слова Хель об убитых также получили подтверждение — хотя Кристина всё равно не могла взять в толк, зачем Духу всё это понадобилось. Версию о самозащите, как полностью несостоятельную, она отбросила сразу — сложно было даже представить, от чего Дух мог бы по-настоящему защищаться. К тому же, меньше всего её знакомых походил на хладнокровного убийцу, а значит, даже у этого преступления должна была быть причина.

«Демонстрация силы? — Кристина задумчиво потёрла переносицу. — Но силу можно показать сотней различных способов, в том числе и так, что бравые гвардейцы побоялись бы лишний раз вдохнуть».

Между тем Эйдон подобрался к самому интересному. Слушая пересказ разговора между Герраном и Духом, Кристина невольно прониклась уважением к юному королю — держался тот очень и очень хорошо, ничего не скажешь. Правда, она сама никогда не заключала с Духом никаких договоров — ей не предлагали, да и такая идея никогда не приходила ей в голову. Да и зачем? Только однажды Дух вскользь упомянул, что…

Кристина похолодела.

— Этот ваш король, он что-то ему пообещал, так? — выпалила она, перебивая Эйдона. По сравнению с плавным речитативом гвардейца её собственные слова прозвучали грубо и сухо. Эйдон легко выдержал её пытливый взгляд, но в самый последний момент его безупречная маска дала едва заметную трещину.

Кристина уже знала ответ.

— Кто же тебя за язык-то тянул… — Ей было искренне жаль мальчика, который, похоже, вляпался чуть ли не хуже, чем она сама.

Судя по разом окаменевшим лицам гвардейцев, Хель дисциплинированно перевела всё до последнего слова. Кристина прикусила язык: говорить этого явно не стоило. Но рассудив, что лучшая защита — это нападение, она сразу же перешла в атаку:

— А вы, между прочим, тоже хороши! Позволили Духу задурить ребёнку голову!

Кажется, этим она сделала только хуже. Даже не дослушав перевод, Мартон чуть ли не подскочил на месте и что-то резко выпалил.

— «Его Величество не ребёнок. Он — король».

— Да хоть Бог-Император человечества! — парировала Кристина. — Вы что, ещё не поняли, с кем связались? Этот Дух, если захочет, заставит вашего короля выполнять всё, что тот ему сдуру наобещал, — всё, слышите? До последнего слова.

Её выступлению не удалось сбить враждебный настрой Мартона, но Эйдон коротко осадил его знаком и примирительно поднял руку. Он держался хладнокровно, даже позволил себе некое подобие полуулыбки; и только чуть дрогнувший голос выдавал растущее напряжение.

— Он хочет знать, можно ли заставить это существо отказаться от договора.

Кристина пожала плечами:

— Честно? Понятия не имею. Мне эта сделка вообще кажется очень странной. Чем больше думаю об этом, тем больше не сходится…

Хель поняла её с полуслова:

— Нет видимой выгоды.

— Вот именно. Ну завоюет этот Герран полмира, и что с того? Насколько я знаю, Дух мало интересуется происходящим за пределами своего холма и… — Она хотела сказать: «за пределами своего холма и Троп», но вовремя осеклась. — И окрестностей. Если только…

Кристина потёрла разом пересохшее горло, не решаясь продолжать вслух. Но Хель хватило и этого:

— Этот договор позволил тебе появиться здесь.

Выражение Кристины стало совсем мрачным. Против своей воли она стала участницей игры, правил которой совершенно не понимала, и желание этого мальчика имело в этом не последнее значение. Во всяком случае Дух почему-то хотел, чтобы Герран пожелал власти и могущества — и активно подталкивал его к этому. Непонятно только, зачем она ему здесь понадобилась? А если понадобилась, тогда почему он так запросто её отпустил?

Раздался тихий, почти деликатный шорох: так гвардейцы вежливо напомнили о своём существовании. Кристина рассеянно кивнула, позволяя Хель перевести сказанное. И судя по тяжёлому колючему взгляду исподлобья, Эйдону эти новости пришлись не по нраву. Однако прежде, чем он успел что-либо сказать, в беседу ворвался Мартон.

— «Почему ты здесь?» «Ты служишь этому существу?», — едва закончив вопрос, Хель чуть склонила голову к плечу и посмотрела на Кристину почти выжидательно, будто ей тоже было важно услышать ответ.

— Что?.. Нет, конечно! — От такой неожиданной перемены темы разговора, Кристина чуть не подскочила. О том, что ещё совсем недавно она искренне считала Духа своим другом, она решила на всякий случай умолчать. — Просто оказалась не в том месте и не в то время.

Гвардейцы недоверчиво переглянулись, обменялись парой слов, будто нарочно не сопровождая слова жестами, чтобы она не смогла догадаться, о чём идёт речь. Наконец, Эйдон снова взял слово.

— «Ты оказалась здесь не по своей воле?» — Кристина кивнула, и он продолжил: — «Что ты собираешься делать?»

Она ответила не задумываясь:

— Я собираюсь вернуться домой.

Глаза гвардейца слегка сузились, лицо смягчилось, на губах на долю секунды заиграла торжествующая улыбка. Кристина сразу же почувствовала подвох: самое время сделать предложения, от которого невозможно отказаться.

— Гвардеец считает, что твои знания об этом существе могут помочь защитить Его Величество. Он настаивает на твоей встрече с человеком по имени Кунрад, который служил советником покойного короля Аттино и много лет посвятил воспитанию короля Геррана. Возможно, этот человек сможет тебе помочь.

У Кристины заныло в груди. Эйдон нащупал — она сама ему позволила! — самое слабое место. Разумеется, ей хотелось сказать: «Да, пойдём к твоему Кунраду, пусть он мне поможет!» — кто смог бы устоять? Но уже в следующее мгновение её охватила невыразимая тревога: все её инстинкты говорили, что делать этого ни в коем случае нельзя.

Между тем, Эйдон положил на чашу весов следующий аргумент:

— В обмен на помощь Его Величество предложил своё покровительство и защиту.

Кристина заколебалась. Обернулась к Хель, последними словами ругая себя за то, что не сделала этого раньше — в конце концов она лучше понимает, как здесь всё устроено. Однако Эйдон то ли случайно, то ли намеренно истолковал этот жест превратно. Улыбка потускнела, в голосе зазвучала отчужденность.

— Гвардеец признаёт, что сила на твоей стороне, но желает напомнить, что у Его Величества есть и более способные слуги. Он спрашивает, хочешь ли ты, чтобы Его Величество видел в тебе друга или врага?

Кристину будто холодной водой окатили. Не трудно было догадаться, что последнее выступление Эйдона представляло собой набор угроз, лишь слегка прикрытых учтивостью. Она буквально физически услышала щелчок захлопывающейся мышеловки: хитрый гвардеец умело подвёл её к тому, что могло показаться выбором между кнутом и пряником, хотя на самом деле это был выбор между плохим и очень плохим. Пойти к их королю под конвоем — но не факт, что она сможет ему чем-то помочь, и что тогда с ней будет? Вдруг её вообще не отпустят? — или… или что? Убить гвардейцев? Хель наверняка уже вовсю обдумывает этот вариант. Вот только, в отличие от неё, Кристина не могла пойти на убийство. Сбежать и стать преступницей, которую будут разыскивать с собаками по всей стране?

Кристина скрипнула зубами и враждебно уставилась на Эйдона. К её удивлению, во взгляде гвардейца не было ни злорадства, ни чувства собственного превосходства — он смотрел на неё, как игрок в покер, который сделал свою ставку и теперь терпеливо ждёт ответного хода. Вот только Кристина была не готова идти ва-банк.

«Ты пожалеешь», так сказала ей тогда Хель. О, как же она была права! «Они тебе не друзья», предупреждала она — и Кристине не следовало об этом забывать.

— Я дура, да? — мрачно пробормотала она.

— Ты не умеешь вести переговоры, — не то согласилась, не то утешила её Хель. — Ты рассказала им всё, что они хотели знать, не требуя ничего взамен.

Кристина тяжело вздохнула:

— Вот в следующий раз сама и будешь с ними разговаривать.

Но Хель и не думала останавливаться:

— Ты сказала, что у тебя нет покровителя. Они предложили покровительство Его Величества, но давать таких обещаний они не могут. Им это известно, как и то, что здесь нет никого, кто мог бы опровергнуть их слова. Такое предложение — большая честь, и прямой отказ станет серьёзным оскорблением.

— И ты говоришь об этом только сейчас… — проворчала Кристина. Обижаться на Хель, тем не менее, не было смысла: никто не мешал ей спросить совета раньше. Да и в том, что случилось, не было ничего катастрофического — просто Кристину раздражало, что никого не интересовало её мнение, а это решение ей и вовсе навязали против воли.

Эйдон поднял руку и, когда ему удалось привлечь к себе внимание, заговорил снова. Кажется, он решил подсластить пилюлю:

— Они с уважением относятся к твоему нежеланию возвращаться на Сальвийский холм и предлагают сопроводить тебя в поселение Формо, что лежит в полудюжине дней пути к юго-востоку. По мнению этого гвардейца, Его Величество с большой вероятностью будет там.

Кристина повернулась к призраку:

— А что ты думаешь?

Довольно долго Хель хранила молчание, и Кристина уже решила, что рах успел выговорить недельный запас слов и теперь впал в оцепенение.

— Это хорошее предложение, — наконец заговорила Хель. — Однако тебе не следует давать им обещаний или брать на себя обязательств.

Кристина безучастно пожала плечами. Ей в любом случае пришлось бы пойти с гвардейцами, но теперь, после того как она безнадёжно провалилась на этих «переговорах», у неё почти не оставалось пространства для манёвра.

«А ты не радуйся раньше времени», — подумала она, искоса разглядывая Эйдона. Она подыграет им — хотя бы для того, чтобы встретиться с этим Кунрадом и, может быть, понять, что задумал Дух. Кроме того, нужно выучить местный язык, разжиться деньгами и знаниями о мире. И вот тогда…

Тогда встала на Тропу — и поминайте как звали!