Связанные

Глава 3. Хозяйка леса

Кристина без сил рухнула на землю и зарылась пальцами в прохладную лесную почву и влажный мох. Сердце бешено колотилось, отдаваясь резкой пульсирующей болью в боку; ноги горели огнем, саднящие ступни невыносимо гудели. Кое-как она перевернулась на спину; дрожащей рукой прикоснулась к щеке, ощупала глубокие царапины; запустила пальцы в спутанные волосы — и тихо охнула, жмурясь и морща нос. Плечи затряслись, и из груди вырвался нервный смешок, наполненный почти злорадным ликованием: ушла! Если в мире и существовали какие-то высшие силы, то они явно были от неё без ума.

Над головой между кронами деревьев показалась яркая звёздочка — такая близкая, что до неё, казалось, можно было дотянуться руками. Недолго думая, Кристина тут же проверила это предположение, но звёздочка лишь кокетливо подмигнула и юркнула за проплывающее мимо облако. Девушка помрачнела и со вздохом опустила руку. К чему это ребячество? Сейчас ей стоило бы подумать совсем о другом — например о том, где она и как вообще здесь очутилась. Правда, сказать было гораздо проще, чем сделать: она опомнилась только когда уже со всех ног неслась через лес, и теперь память вместо цельной картины подсовывала лишь смутные образы и разрозненные, ничего не значащие обрывки воспоминаний.

Первым, что она увидела, когда открыла глаза, был огромный костёр. Высокое пламя уходило в небо. Вокруг в странных позах замерли какие-то люди. Был там и ещё кто-то — невысокий, наверное ребенок или подросток — но его Кристина разглядеть не успела — интересно, почему?

«Точно!», — ударила она по земле кулаком.

Сомнений быть не могло. Наверняка в мире немало высоких и почти болезненно худых людей; вполне возможно, что у некоторых из них янтарные глаза, а, может быть, есть и такие оригиналы, которые ходят с двумя парами зрачков. Но голос! После стольких лет она бы ни за что не перепутала ни этот бархатистый голос, ни эту порой раздражающую манеру держаться, с которой даже самая изысканная вежливость напоминала изощренное издевательство.

— Дай только до дома добраться, я тебе устрою «добрый вечер»… — проворчала Кристина, переворачиваясь на бок и подбирая колени к животу. — Разнесу твою халабуду…

Шутка, если подумать, была вполне в его духе: даже их знакомство началось с похожей выходки. Сам он, разумеется, утверждал, что тогда всё случилось само собой, но в эту версию Кристина никогда до конца не верила: слишком непредсказуемым был характер её странного знакомого.

Постепенно в голове складывалась более-менее полная картина. Вот она вернулась в родной город и заглянула в заброшенный особняк, чтобы навестить старого друга. Вот она уже сидит в своем кресле с тёплой чашкой имбирного чая; Дух, как всегда, стоит у окна и, заложив руки за спину, разглядывает городские огни за тёмной полосой парка. О чем они говорили? Кажется, она как раз рассказывала, что отцу уже стало лучше, хотя мама ещё не может выйти на работу; а сам Дух поделился, что наконец-то решил некий «весьма любопытный парадокс». Тогда это не вызвало у Кристины никаких подозрений: в конце концов, Дух постоянно возился с какими-то запредельными вещами, разобраться в которых, как подозревала Кристина, не мог даже он сам.

«Мне удалось нащупать решение, — так он, кажется, сказал. — Желаете взглянуть?"

«Да, давай», — легкомысленно ответила она.

Перед глазами пронеслось воспоминание, и последняя деталь заняла свое место. От осознания того, что произошло с ней в тот вечер, Кристина сжалась в комок.

Дух напал на нее.

Нет, само собой, это совсем не было похоже на обычное нападение: он не размахивал руками, не угрожал ножом или пистолетом. Всё случилось мгновенно: вот она пьёт свой чай, а уже в следующую секунду она оказалась в настоящем аду. Вот только в нём не было ни огня, ни чертей, ни дьявола: только бесконечная непроглядная темнота, плотная и липкая, как грязь, забивающаяся в нос, в рот, в уши, пропитывающая собой всё тело. Ни ощущений, ни мыслей, ни времени: ничего, кроме чудовищной боли, будто само пространство пыталось разорвать на части каждую клеточку. И судя по тому, в какие лохмотья превратилась её одежда, это место было вполне реальным.

Кристину затрясло мелкой дрожью: то ли от холода, то ли от переполнявшей её обиды; в глазах предательски защипало.

Теперь о том, чтобы вернуться в особняк — и уж тем более о том, чтобы всерьез бороться с Духом — не могло быть и речи. Оставалось только одно: исчезнуть. Выйти на шоссе, добраться до города и бежать куда глаза глядят, поселиться хоть в Антарктиде, лишь бы подальше от него. Но как объяснить маме и папе, что им тоже придется уехать?

Мысль о родителях напомнила Кристине, что в мире существуют и другие люди.

«Мне показалось, или на них были доспехи?» — Девушка изо всех сил напрягала память, пытаясь вытащить оттуда хоть какие-то детали.

Она очнулась в окружении каких-то людей, увидела ехидную физиономию своего знакомого, испугалась до полусмерти, куда-то побежала, упала и кубарем скатилась вниз…

«Реконструкторы, наверное», — осторожно предположила Кристина. Они с мамой пару раз ходили на выступление реконструкторов и ролевиков, и выглядели те очень похоже.

Перед глазами пронёсся следующий эпизод: какой-то мужчина протянул ей руку, но она так испугалась, что не стала разбираться и просто изо всех сил пнула его в колено. У Кристины вспыхнули щёки. На какое-то мгновение она всерьёз задумалась о том, чтобы вернуться и извиниться, но почти сразу отказалась от этой мысли: безопаснее будет избегать любых мест, так или иначе связанных с Духом. Никаких больше холмов, таинственных зданий и тёмных переулков — только шалаш посреди пустыни Сахара или койко-место на полярной станции.

К тому же реконструкторы они, ролевики или члены выездной сессии правительства — Духу до этих тонкостей нет никакого дела. Если им хватило ума с ним связаться, то уже совсем скоро боль в колене станет наименьшей из их проблем.

Прохладный ночной ветер приятно холодил тело. Лес пах сыростью, мхом и, почему-то, древесной стружкой. Измученная девушка свернулась клубочком; дыхание становилось всё медленнее; голова плавно склонилась на плечо; глаза закрылись сами собой.

Молодой гвардеец выпрямился и указал на примятый мох. Цепочка неглубоких следов вела к густому кустарнику, через который, судя по виду, продирался по меньше мере медведь. В самом центре разоренного кустарника развевался лоскут темной ткани.

— Смотри, — гвардеец обратился к своему спутнику. — Вот здесь она и скатилась с холма. Поднялась на ноги, снова запнулась… — Носок окованного железом сапога толкнул узловатую корягу. — Видимо, об неё. Затем побежала на запад. Везучая, ничего не скажешь: другая бы шею себе свернула, а ей всё нипочем.

— Бежала от своего хозяина, будто у неё на хвосте сидели все духи этого леса, — понимающе кивнул его спутник, приглаживая пышные усы.

— Не могу её винить. Будем зажигать свет?

— Не стоит. — Усатый поднял голову к небу. — Ночь светлая, обойдемся как-нибудь.

Молодой гвардеец потянул за шнурок, развязывая шлем, и задумчиво потер подбородок. Чего он никак не мог взять в толк, так это почему король Герран отправил их на поиски этой девчонки: она вовсе не производила впечатления могущественного слуги Сальвийского духа. Само её появление походило на глумливую шутку — а после нелепого побега, он и вовсе не знал, что думать.

— Мартон, не спать! — На плечо опустилась тяжелая рука.

— Да, капитан! — машинально вытянулся он.

Капитан усмехнулся и уверенно зашагал вперед, заметно прихрамывая и подтягивая раненую ногу. Молодой гвардеец вздохнул и последовал за ним.

В человеколюбие своего короля Мартон не верил. В том, что король Герран не упустит случая отомстить за публичное оскорбление, юноша даже не сомневался и с самого начала ожидал, что его включат в один из поисковых отрядов. Правда, на деле всё оказалось даже хуже, чем можно было предположить: на поиски отправили только его самого и раненого Эйдона. Но какой в этом смысл? Если они ошиблись, и девчонка действительно представляет опасность, то капитан почти наверняка погибнет.

— О чем задумался? — спросил Эйдон, примерно через четверть часа, останавливаясь у залитой лунным светом прогалины.

— О том, зачем тебя отправили вместе со мной, — честно признался Мартон, кивком указывая на раненую ногу.

— Не бери в голову. — Махнув рукой, капитан оперся спиной о дерево. — Не впервой быть в опале за то, что позволяю себе спорить с королями ради их же блага. А нога… кристалл приложил. Уже почти не болит.

— Вижу я, как она «почти не болит», — проворчал Мартон, и вдруг спросил: — Что мы на самом деле здесь делаем?

Молчание затянулось. Наконец Эйдон в упор посмотрел на своего подчиненного и сухо проговорил:

— Приказ простой: вернуть девушку обратно. По возможности мирно. Если откажется — оценить угрозу и действовать по обстоятельствам.

Теперь Мартону стало понятно, зачем здесь капитан — кто ещё мог бы принять такое решение?

— Её хозяин убил четверых, — напомнил он. — Взглядом. Если у неё есть хотя бы часть этой силы…

— Веселее, Мартон, — сказал Эйдон безо всякой улыбки и, проведя рукой по щеке, добавил: — А совсем неплохо для того, кто правит всего несколько дней, а? Вернемся мы или нет, а Его юное величество выигрывает при любом раскладе. Не удивлюсь, если все присутствующие при разговоре вскоре получат не менее опасные назначения.

Они снова замолчали. Эйдон извлек из-за пояса тяжелый длинный пистолет, за цепочку выудил из-под рубахи небольшой металлический ключ и, закрутив колесцовый замок, принялся неторопливо заряжать оружие. Мартон, глядя на него, удивленно покачал головой: кажется, что несмотря на внешнее спокойствие, от разговоров об их задании не по себе стало даже капитану.

От нечего делать Мартон прошелся из стороны в сторону и напряженно огляделся по сторонам. В окружающем их лесу было что-то неправильное и, похоже, теперь он понял, что именно: тишина. Где-то рядом шумел родник, но по иронии судьбы именно из-за этого гнетущая тишина чувствовалась ещё сильнее.

— Я вот чего не понимаю, — сказал Мартон, чтобы разорвать давящий кокон тишины. — Все эти люди… почему именно… так?

Капитан пожал плечами.

— Не знаю. Может, хотел показать, что мы целиком в его власти.

— А способа попроще у него не нашлось?

С мягким щелчком Эйдон закрыл полку пистолета. Он уже хотел было заткнуть оружие за пояс, как вдруг резко вскинул голову и замер на месте.

— Слышишь? — одними губами прошептал он.

Мартон закрыл глаза и почти сразу кивнул. Он услышал.

Слабые, почти неразличимые в шуме воды, всхлипывания.

Осторожно, почти не касаясь земли, Мартон скользнул вперед. Эйдон взял оружие наизготовку и быстро, насколько позволяла раненая нога, направился следом. Он нагнал Мартона только на середине неприметной тропки, петляющей между зарослей и спускающейся прямо к роднику; молодой гвардеец выглядывал из-за толстого ствола дерева и напряженно рассматривал темный силуэт, склонившийся над водой.

Гвардейцы обменялись короткими знаками.

— Эй, — позвал Мартон, выходя из своего укрытия.

Темный силуэт вздрогнул. Сгорбился. Задрожал, как если бы он целиком состоял из раскаленного летним зноем марева. Девушка — в этом больше не было сомнений — шмыгнула носом.

— Я тебя не трону, — как можно мягче проговорил Мартон, делая шаг вперед.

Незнакомка вздрогнула и мгновенно развернулась к нему. Луна высветила бледное лицо с черными провалами глаз и всклокоченными волосами. От девушки не осталось и следа — странное существо опиралось на неестественно вытянутые конечности с длинными тонкими когтями; чуть подавшись вперед, оно склонило голову набок и пристально уставилось на Мартона. Рта у чудовища не было, но это не помешало ему издать короткое угрожающее шипение, не предвещающее ничего хорошего.

— Рах! — заорал Мартон и отскочил назад, вытягивая из ножен палаш.

Существо, названное рахом, без какого-либо толчка бросилось вперед. Одновременно с этим раздался короткий щелчок. Миг — и тропинка осветилась яркой вспышкой и заполнилась грохотом выстрела.

Рах скрылся в клубах зеленоватого тумана.

— Назад! Отходим на прогалину! — прокричал Мартон, увлекая Эйдона за собой.

Гвардейцы выбежали на середину поляны; призрака нигде не было видно. Мартон воткнул оружие в землю и принялся рыться в поясной сумке, выбрасывая всё лишнее прямо на землю.

— «Плачет»! — в сердцах бросил он и крепко выругался. — Конечно, плачет! Они же завесили всё амулетами, не подойдешь!

Тем временем Эйдон вынул бутыль из толстого стекла, наполненную темной жидкостью. Аккуратно вынул пробку, протолкнул внутрь небольшой, с фалангу указательного пальца, кристалл, и энергично потряс бутыль. Вскоре поляна заполнилась мягким рассеянным светом — не слишком ярким, но достаточным, чтобы не бояться оступиться.

— Я попал в неё, — напомнил Эйдон, укладывая светильник на землю.

— Так просто она не отстанет.

Мартон нашел то, что искал: невзрачный кожаный мешочек, плотно набитый чем-то сыпучим и перевязанный у горловины сразу несколькими узлами.

— Оставь меня и отходи, — флегматично предложил капитан, пригладив усы.

— Не дождешься, — буркнул Мартон, сосредоточенно сражаясь с неподатливыми узлами. Когда стало понятно, что зацепить шнурок ногтем не получается, он коротко выругался и принялся срезать узлы о лезвие палаша.

— Значит, будем драться, — всё так же равнодушно проговорил Эйдон. — Что я должен знать?

— Нужно ставить охранный круг. Если повезет, загоним её внутрь и привяжем к месту. Если нет, тогда придется пробиваться к границам её владений.

— Что ещё?

— Здесь она хозяйка, так что не подходи к деревьям, держись подальше от теней. На открытой местности ей придется проявиться, здесь у нас больше шансов. И ещё кое-что… Давай оружие.

Эйдон не стал задавать лишних вопросов: в конце концов, если Мартон знает, как бороться с мороком, ему и карты в руки. Он подставил лезвие Мартону, и тот быстро посыпал его крупным темно-красным порошком. От прикосновения к металлу кристаллики растаяли, и вскоре клинок оказался покрыт прозрачной маслянистой жидкостью.

— Убить этим раха не получится, но повод для размышлений у неё появится. Руби по конечностям, так ты её немного замедлишь, — напутствовал Мартон, похожим образом обрабатывая и своё оружие. — И будь внимательнее: иногда рах может заставить человека видеть то, чего нет на самом деле.

Краем глаза Эйдон заметил, как на поляну заструится тонкий ручеек мерцающего зеленоватого тумана. Время вышло.

— Возвращается, — предупредил он и несколько раз рассек воздух палашом. Тяжелое, неповоротливое оружие было слишком длинным, чтобы сражаться им в пешем строю, но сейчас этот недостаток превратился в преимущество.

Воздух наполнился злобным шипением и клокотанием, будто от варящейся в котле смолы; туман сгущался, медленно вращаясь и очерчивая женский силуэт в грязных лохмотьях, едва скрывающих худое тело. Впрочем, ничего не выражающее, бледное, как мел, лицо с темными провалами глаз и пустотой вместо рта совершенно не изменилось. Эйдон бросил быстрый взгляд на руки призрака, но ничего необычного не заметил: тонкие запястья, узкие кисти и длинные — может быть, слишком длинные — пальцы. От острых когтей не осталось и следа; хотя, поручиться, что рах не прячет их под иллюзией, капитан бы не смог.

Зеленоватая дымка развеялась; рах застыл напротив Эйдона, вглядываясь ему прямо в глаза. Капитан сжал челюсти и ответил призраку таким же пристальным взглядом: подспудно он осознавал, что эта своеобразная игра в гляделки была единственным, что удерживало раха от нападения, и что стоит только разорвать этот контакт, как им с Мартоном придет конец.

Эйдон терпел так долго, как только мог. Постепенно резь в пересохших глазах стала невыносимой, взор затуманился, и веки сомкнулись.

В то же мгновение призрак исчез.

Что-то мелькнуло слева, и Эйдон инстинктивно парировал удар, нанесенный с удивительной для такого тщедушного существа силой. С глухим стуком клинок встретился с чем-то твердым и увяз, будто в густой смоле. Это продолжалось не дольше мгновения; получив отпор, рах отступил.

В это время Мартон, ползая по земле на коленях и ругаясь последними словами, зачерпывал одну горсть порошка за другой и аккуратно отсыпал тонкую линию защитного круга, раз за разом проверя и перепроверяя, чтобы в ней не оставалось разрывов и изъянов. Это не осталось незамеченным: рах бесшумно появился в нескольких шагах от Мартона и сразу же бросился на него.

Гвардеец слишком поздно заметил, в какую опасную ситуацию попал: Эйдон смотрел в другую сторону, а тянуться к собственному оружию было уже поздно. Оставалось только одно — Мартон подпустил призрак поближе и швырнул целую горсть багровой смеси тому в лицо. Рах зашипел от ярости и боли, и на голову гвардейца обрушился чудовищной силы удар.

Как пьяный, Мартон зашатался и медленно осел на землю.

Эйдон молниеносно развернулся на звук, но всё, что он увидел, было только клубящееся в воздухе облачко красноватой пыли. Призрака нигде не было видно.

— Мартон, живой?! — Не получив ответа, Эйдон с силой тряхнул товарища за плечо. — Живой, говорю?!

В ответ тот лишь что-то неразборчиво пробормотал и махнул рукой в сторону неоконченного круга.

— И что ты тут копаешься? — Эйдон запустил руку в полупустой мешочек и щедро рассыпал порошок полукругом, чтобы оградить себя и Мартона хотя бы с одной стороны.

Теперь можно было не бояться, что призрак зайдет в спину.

Эйдон легко отразил целую серию ударов и, обманув раха ложным выпадом, отсек ему кисть. Тот отступил, но передышка была недолгой: потерянная конечность почти сразу же отросла, и призрак снова бросился в атаку. Разведка боем окончилась, и теперь противник взялся за капитана всерьез. Удары становились всё сильнее и быстрее, рах нападал с самых неожиданных сторон, стремительно отходил и с удвоенной яростью налетал снова.

Капитан упрямо стиснул зубы. Рах, несмотря на всю свою силу и проворство, оказался не слишком умелым противником. Но это ему и не требовалось: Эйдон чувствовал, что усталость начинает брать своё; к тому же раненая нога ныла так, будто в неё вогнали раскалённый гвоздь. Рах же, напротив, только наращивал темп.

— Готово! — Мартон резко вскочил на ноги. — Теперь загоняем её внутрь!

Гвардеец остался верен раз испробованной тактике. Одним гигантским прыжком он оказался рядом с призраком и зашвырнул вторую порцию порошка ему в лицо. Тот поднял руки, чтобы защититься, но Мартон только этого и ждал: палаш мелькнул в воздухе, и рах лишился обеих рук по локоть. Гвардеец ушел в сторону, пропустил несущегося на него призрака, и наискось рубанул того по спине, направляя прямо на Эйдона.

— А вот так не хочешь?! — Капитан перехватил палаш обеими руками и силой вогнал его в грудь чудовища.

Победа была близка.

Мартон отшвырнул оружие; обхватив раха за ноги, он поднял почти невесомое тело в воздух и потащил отчаянно отбивающегося призрака к подготовленной для него тюрьме. Тем временем Эйдон вовсю использовал длину палаша, чтобы уворачиваться от когтей — рах больше их не скрывал — и не давал обезумевшему призраку развернуться, чтобы вцепиться Мартону в шею.

— Попалась, тварь! — торжествующий голос раздался из-за спины раха.

Призрак, который до этого бешено шипел и вырывался, вдруг затих, как будто собирался с силами перед последним рывком. Почуяв неладное, Мартон ещё сильнее сжал тщедушное тело в объятиях; для устойчивости он даже уперся в спину призрака головой.

Это и спасло ему жизнь.

В воздухе просвистело отточенное лезвие, и украшенная гравировкой гарда с размаху врезалась Мартону в голову, срывая с него шлем. От неожиданности гвардеец потерял равновесие и с размаху налетел на капитана — тот едва успел убрать оружие в сторону. Призрак исчез.

А уже в следующее мгновение гвардейцы кубарем вкатились в очерченный красным охранный круг.

— Закрывай! — заорал Мартон и, не дожидаясь Эйдона, сам опустился на колени и принялся восстанавливать затоптанные линии.

Всё было кончено.

Эйдон слышал, как в ушах стучит кровь; он тяжело дышал и, морщась, растирал ногу. Мартон стоял рядом; его полный ненависти взгляд был обращен в черные, как дёготь, глаза раха.

Призрак остановился у самой красной черты. Потянулся вперёд, осторожно, самым кончиком пальца, прикоснулся к невидимой стене. Не отрываясь, медленно двинулся по кругу в поисках бреши.

— А сверху не прыгнет? — понизив голос, спросил Эйдон.

Мартон лишь криво усмехнулся.

— Пусть хоть подкоп роет. Это же не стена, а что-то вроде сферы. Речи они, кстати, тоже не понимают, — добавил он. — И сами не говорят. Да оно и к лучшему: даже думать не хочу, что творится у неё в голове.

— Да ты никак охотником решил заделаться, — Эйдон наконец дал волю удивлению.

Молодой гвардеец поморщился.

— Да какое там… У нас в Хельдере, на старой мельнице, поселилась такая же тварь. За полдюжины дней семь человек забрала. Может, слышал о моей матери?

Эйдон кивнул. Он был знаком с бароном Альдо Хельдером, отцом Мартона, и, конечно же знал, что его жена, Кьяра Хельдер, пропала при таинственных обстоятельствах. Но подробностями Хельдеры никогда не делились.

Тем временем Мартон, не спуская с раха глаз, продолжал:

— Сначала отец, как положено, передал дело охотникам. Десять дней мы ждали, но в итоге ничего из этого не вышло.

— Не взялись?

— От них дождешься. Это тебе не анки́лей гонять, когда поди ещё пойми, были ли они на самом деле, — с неожиданной злостью ответил Мартон и, подражая старческому голосу, передразнил: — «Не возьмемся, господин барон, слишком старый рах». «Старый», как же. Целых две декады.

Мартон сплюнул и отвел глаза. Их молчаливая тюремщица только что закончила обход и остановилась напротив гвардейцев.

— Скоро поймет, что сегодня придётся лечь спать без ужина, — проворчал он. — В общем, заплатили, чтобы они записали всё, что знают об этих тварях. Особенно о том, как их убивать: мы тогда уже поняли, что хоть на куски эту падаль разруби — всё без толку.

— И как? Отомстил за мать?

— Вроде того. Выследили раха с отцом и братьями, да загнали вот в такой круг. Наша, правда, была поумнее, не бросалась на палаш, как безумная. Брали на живца.

Мартон поднял с земли тяжелую деревянную флягу. Сделав несколько жадных глотков, он протянул её Эйдону.

— Бальзам на травах. Придаст сил. Разбавить, правда, нечем.

— Так даже лучше, — ответил капитан, принимая флягу. — А что это за порошок такой?

— Баградская смесь, иногда привозят из Летано. Почти непробиваемый барьер. Или тюрьма — это уж с какой стороны окажешься. — Он невесело улыбнулся и безучастным голосом спросил: — Кстати, знаешь, как они её там зовут? «Багряная мантия».

— Название королевское, — одобрил Эйдон.

— Да и цена тоже: почти две дюжины ретов за горсть.

Эйдон присвистнул. Его собственное поместье приносило около трех сотен серебряных монет в год. За тот мешочек Хельдерам, наверное, пришлось выложить доход своего баронства за полдюжины лет. Немудрено, что Мартон расходовал его столь экономно.

— Кстати, о королях… а на холм она не заберется?

— Через «семерку» всё равно не пройдет.

Гвардейцы надолго замолчали.

Стараясь не смотреть в сторону жутковатой статуи, в которую превратился рах, капитан размышлял о событиях этого бесконечно долгого дня. Поражение королевской армии, ошибочное решение устроить лагерь на холме Сальви, сделка с Сальвийским духом, бесплодные поиски его слуги. А теперь — будто всего остального было мало! — они заперты внутри собственного же круга, под охраной безумного призрака.

— Везет, как утопленникам, — вслух подытожил он свои размышления.

— Веселее, капитан, — мрачно ответил Мартон, который, похоже, думал о том же. — Смотри.

Рах встрепенулся, будто услышал что-то, доступное только ему. Спустя несколько бесконечно долгих мгновений по худому телу пробежала волна, и призрак бесшумно исчез, не оставив после себя даже примятой травы.

— Ушла? — Эйдон пытливо посмотрел на товарища. — Или уловка?

— Может быть, — с сомнением отозвался Мартон, поднимаясь на ноги. — А может, учуяла добычу попроще.

Кристина вздрогнула и широко распахнула глаза. Онемевшей со сна рукой она ощупала шею — и только убедившись, что всё в порядке, позволила себе расслабиться. Как назло, первым после освобождения из плена сном оказался кошмар — не слишком, впрочем, замысловатый.

Она бежала. Подбирая полы длинного платья и постоянно оборачиваясь, она мчалась по залитому осенним солнцем лесу. Узкая ткань стягивала грудь, отчего дышать было совершено невозможно; ноги то и дело путались в длинной юбке — ей даже пришлось остановиться и с помощью невесть откуда взявшегося кинжальчика распороть платье с обеих сторон. Словом, это был один из тех снов, в котором несчастный сновидец вынужден спасаться от чего-то непонятного, темного и пугающего до чертиков.

А вот дальше всё походило на сюжет низкобюджетного слэшера с самой Кристиной в главной роли. Она подстерегла одного из своих преследователей — им оказалась женщина — и зачем-то попыталась зарезать её тем самым кинжалом. У неё ничего не получилось — хотя, в этом как раз не было ничего удивительного: с ножом в руках Кристина могла быть опасна разве что для себя самой — и они ещё долго катались в грязи, вцепившись друг другу в горло. Уже задыхаясь и теряя сознание, Кристина нащупала тяжелый камень и с ненавистью опустила его на голову своей противницы, а затем ещё, и ещё — и так до тех пор, пока изуродованная женщина наконец не затихла.

Кристина поморщилась. Как это часто бывает во сне, ей было совершенно непонятно ни как она там оказалась, ни от кого так отчаянно пыталась спастись. Картины просто сменялись одна за другой.

Примитивное копье — на самом деле, обычная палка с черным, видимо, обожженным наконечником — вонзилось в спину какого-то мужчины. Другой сумел схватить Кристину за руку, но тут же поплатился за это: миниатюрное лезвие чиркнуло ему по запястью, а затем несколько раз ударило в горло. За ним был четвертый… пятый…

Её похождения закончились так, как и должны были: в конце концов Кристину поймали — судьба всех маньяков — и повесили. Правда, на этом кошмар не закончился: по всей видимости Кристине достались билеты сразу на все сеансы, включая показ режиссерской версии, так что ей раз за разом пришлось пересматривать эту незатейливую историю с самого начала. Снова бежать, снова бороться со своими преследователями — и снова умирать тем или иным — хотя и всегда болезненным — способом.

По телу пробежали мурашки; Кристине никогда не нравились настолько реалистичные сны: особенно такие, в которых ей приходилось умирать. Причины, впрочем, лежали на поверхности: когда-то она читала, что именно через кошмары психика сбрасывает напряжение и тревогу; и уж чего-чего, а причин для тревоги у неё было предостаточно.

«Ещё бы мне не снились всякая дичь».

Девушка безразлично уставилась в темноту. Распаленное сном воображение рисовало причудливые очертания каких-то сказочных существ, и на секунду ей даже показалось, что густая тень под одним из деревьев чем-то отдаленно напоминает человека.

С тяжелым вздохом Кристина заставила себя подняться. Сделала пару неуверенных шагов на негнущихся ногах — кажется, боль только усилилась — и поковыляла к заинтересовавшему её дереву. Воображение не унималось: теперь густая тень подняла голову. Кристина хмыкнула и прибавила ходу, чтобы раз и навсегда избавиться от навязчивого наваждения. Темноты она совершенно не боялась.

Но не успела девушка сделать и шага, как голова закружилась от слабости, а к горлу подкатила тошнота — пришлось даже расставить руки в стороны, чтобы не потерять равновесие.

«Это от голода, наверное», — решила Кристина и упрямо побрела дальше.

Под деревом, как и следовало ожидать, никого не оказалось. Девушка мысленно покрутила пальцем у виска и уже собиралась вернуться, как вдруг буквально физически почувствовала, что кто-то сверлит её взглядом.

Кристина обернулась — и тут же попятилась назад, с трудом сдерживая крик. Она была не одна.

Бледная, худощавая девушка со всклокоченными светлыми волосами, и в контрастирующем темном, почти черном, изодранном платье. Голова медленно склонилась набок, отчего она стала похожей на любопытного, хотя и жутковатого, ребенка. Глаза скрывала тень, но Кристина и без этого ощущала на своем лице неподвижный взгляд.

«Кто ты?»

Требовательный голос зазвучал прямо в голове.

Кристина удивленно моргнула. Девушка напротив исчезла без следа.

В темноте что-то мелькнуло; Кристина даже не успела понять, что происходит — только рефлекторно отшатнулась, больно ударившись о жесткую кору. Теперь странная незнакомка стояла почти вплотную к ней. Будто этого было недостаточно, она подалась вперед и пытливо заглянула Кристине в глаза.

Это было слишком. Девушка не удержалась и вскрикнула, ещё сильнее вжимаясь в дерево. Но, похоже, незнакомка испугалась ещё больше — она тут же пропала из виду и появилась на прежнем месте.

«Привидение». — Кристина вздохнула с облегчением и медленно осела на землю. Сердце по-прежнему норовило выскочить из груди, но теперь, сообразив, с кем имеет дело, она немного успокоилась.

Привидения, призраки, фантомы, тени — несмотря на свой пугающий вид и дурную привычку подкрадываться по ночам к ни в чем ни повинным девушкам, эти существа не могли причинить человеку вреда. Впрочем, довести до сердечного приступа им было вполне по силам, с этим не поспоришь.

Между тем, сознание снова наполнилось чужими мыслями:

«Ты плохо выглядишь».

— Кто бы говорил, — машинально огрызнулась Кристина и нервно хихикнула. Если даже привидение обратило на это внимание, значит выглядела она действительно неважно.

Правда, в отличие от призрака, Кристина не видела в темноте, а потому судить о том, насколько всё плохо, могла только наощупь. Хватило, впрочем, и этого. Нижнюю часть брюк было уже не спасти, и, недолго думая, девушка оторвала всё лишнее, чтобы превратить их в бриджи. Рубаха, ещё вчера белоснежная, стала жёсткой от грязи, но разорванные рукава можно просто закатать — так они дольше проживут. Чего, к сожалению, нельзя было сказать о кофте из тонкой шерсти без рукавов: ткань держалась на честном слове. И всё же Кристина ещё не была готова с ним расстаться: кто знает, сколько времени пройдёт, прежде чем появится возможность переодеться?

Привидение, тем временем, незаметно подобралось ближе.

«Что ты такое?»

— А то ты сама не видишь… — отозвалась Кристина, слишком погруженная в собственные мысли, чтобы обращать внимание на странную формулировку. — Или ты хочешь узнать, как меня зовут? Кристина. А у тебя есть имя?

«Не знаю».

Кристина подозрительно оглядела темный силуэт своей необычной собеседницы с ног до головы. Шутки шутками, но кое-что нужно было сразу прояснить:

— Это он тебя прислал?

«Кто?»

Девушка немного расслабилась: если спрашивает — значит, скорее всего, не имеет к Духу никакого отношения. Или просто не понимает вопрос.

— Ну… такой… — начала Кристина и замялась. Действительно, какой? На ум не пришло ничего лучше, кроме как просто поднять руку над головой. — Ну, такой, высокий, с желтыми глазами, худой очень…

«Живет на холме».

— Точно! Знаешь его?

Лицо привидения оставалось совершенно неподвижным, но Кристина почувствовала настороженность, медленно сменяющуюся страхом.

«Ты хочешь его найти?»

— Нет, конечно!

Чужие эмоции отхлынули, но Кристина успела ощутить в них что-то новое — отвращение. «А тебе-то он что сделал?», Кристина уже открыла было рот, чтобы озвучить этот вопрос, но в последний момент передумала: меньше знаешь, крепче спишь. Вместо этого, она спросила:

— Давно ты здесь?

«Да».

— День? Два?

«Больше».

— Больше трех дней?

«Да».

Брови Кристины поползли вверх.

— Больше недели?

«Не знаю».

Девушка недоверчиво покачала головой. Само по себе существование призраков не было для неё новостью: в конце концов, она была знакома с ними почти с детства. Но привидение, которое сумело задержаться в мире больше трех дней? Разговорчивостью, оно, впрочем, не отличалось — здесь ничего необычного. Хотя, по сравнению с теми призраками, которыми Дух населил старый особняк, Светловолосая — так Кристина про себя окрестила безымянный призрак — всё равно казалась выдающимся оратором.

— Ты знаешь, где мы находимся?

«Это мой лес».

— В каком смысле, «твой»? — не поняла Кристина. — Ты здесь живешь? Или он, и правда, был твоим… ну… раньше?

«Это мой лес», — с нажимом повторил призрак.

На этот раз чужих эмоций было так много, что выделить среди них какую-нибудь одну никак не получилось. Понятно было одно: вопрос явно пришелся призраку не по душе.

— Хорошо, хорошо! — Кристина примирительно подняла руки, испугавшись, что взволнованное привидение может просто уйти. — Тоже мне, хозяйка леса, директор огорода… Твой лес, твоё болото, — всё твоё!

«Болото — не моё», — совершенно серьезно ответило привидение.

Тут уже Кристина не выдержала и расхохоталась, живо представив себе, как призраки собираются за большим круглым столом, раскуривают сигары, пьют что-то древнее и до неприличия дорогое из пузатых бокалов, и до хрипоты спорят, как им поделить лес и его окрестности.

— Я смотрю, у вас тут всё схвачено, — сквозь смех сказала она. — Кстати, а как выйти на шоссе ты случайно не знаешь?

«Нет».

— Жаль… — протянула Кристина. — А какой-нибудь город или… ой!..

Резкий приступ тошноты заставил ей смолкнуть. Девушка подняла руку, знаком показывая Светловолосой подождать, но та, похоже, уже потеряла к Кристине всякий интерес.

— Просто замечательно! — крикнула девушка в темноту, туда, где только что стоял призрак. — Хоть бы намекнула, сложно тебе, что ли?

Она фыркнула и облокотилась на шершавый ствол дерева. Похоже, призраки, появившиеся, так сказать, «естественным путем» сильно отличались от тех, которых она видела раньше — и, судя по тому, насколько разумно вела себя Светловолосая, в лучшую сторону. Ещё бы кто-нибудь объяснил им, что нельзя вот так запросто исчезать посреди разговора…

— Дурында, — вдруг хихикнула Кристина. Как ни крути, а встреча с призраком здорово подняла ей настроение.

«Сюда идут».

От неожиданности девушка подскочила на месте.

«Двое. У тебя мало времени. Нельзя здесь оставаться».

— А я не могу, — нахмурилась Кристина. — Я сейчас даже встать не смогу, не то что куда-то идти.

Это было почти правдой. Она никогда не дружила со спортом, особенно с бегом, так что теперь ноги горели огнем и отдавались гулкой болью при любом движении. И со временем боль становилась только сильнее.

«У них оружие. Нужно идти».

Призрак беспокойно заметался на месте, то появляясь немного в стороне, то так же стремительно возвращаясь назад.

— И доспехи, наверное? — Призрак кивнул, и Кристина продолжила: — Не переживай, они всё равно ненастоящие.

Светловолосая склонила голову набок, но спорить не стала.

Кристина снова хмыкнула — привидение могло говорить, но сообразительностью всё-таки не отличалось: увидела затупленные мечи у реконструкторов и тут же решила, что они обязательно должны быть опасными. Впрочем, было в её словах и разумное зерно: встретиться с незнакомыми людьми ночью, в лесу, да ещё и когда она сама не может нормально двигаться, — такая перспектива не вызывала у Кристины особого энтузиазма.

«Будь здесь. Я скоро вернусь», — Светловолосая, кажется, приняла для себя какое-то решение.

— Ты куда?

Призрак обернулся вполоборота.

«Это опасные люди. Будет лучше, если они сюда не придут».

— Хочешь их отпугнуть?

«Убить».

От удивления Кристина широко раскрыла глаза. Заявление, сделанное без эмоций, почти будничным тоном, повергло девушку в настоящий шок. Между тем Светловолосая явно приняла её молчание за одобрение и направилась в чащу.

— А ну стой! — Кристина постаралась вложить в эти слова всю властность, на которую только была способна. Получилось неплохо, примерно, как у учительницы младших классов.

Светловолосая замерла на месте, как будто в неё ударила молния; Кристина облегченно провела рукой по лицу.

— Во-первых, — строго начала она, чтобы закрепить успех, — не знаю, понимаешь ты или нет, но мне нужна — слышишь? — нужна помощь.

«Я помогаю»

— Во-вторых, — девушка оставила это замечание без внимания, — что бы ты сама себе ни придумала, а навредить этим людям ты всё равно не сможешь. Зато отпугнешь тех, кто, возможно, хочет мне помочь. Это ты понимаешь?

«Да».

— Вот и молодец. У меня, кстати, есть идея получше, раз уж тебе так не сидится на месте. Если ты собралась их… пугать, значит, они могут тебя увидеть?

Короткий кивок.

— Отлично. Побудешь здесь, пока я буду с ними разговаривать? Будут плохо себя вести — можешь напугать их до смерти… ну, то есть просто сильно напугать. Согласна?

«Да».

— Спасибо, — искренне поблагодарила Кристина и подняла голову к начинающему светлеть небу. План ей нравился, но оставалась одна загвоздка. — Слушай, а ты же можешь немного изменить внешность? Или хотя бы одежду?

«Не знаю».

— Да точно можешь! Не всегда же ты ходила в этом рванье. Попробуй вспомнить, как ты выглядела перед… ну… ты поняла.

Светловолосая кивнула. Зеленоватая дымка заклубилась у её ног, и вскоре она скрылась в ней целиком. Прошло несколько секунд, и девушка пожалела о своих словах.

Они были примерно одного возраста, но Кристина даже представить себе не могла, что такое может с кем-то случится. Перед смертью Светловолосая сильно страдала: опухшее лицо превратилось в огромный синяк, шея изогнулась по неестественным углом, будто её сломали сразу в нескольких местах. Её платье и прежде выглядело не слишком изящно, а теперь и вовсе превратилось в лохмотья, которые почти не скрывали ни худое тело с глубокими порезами и царапинами, ни торчащие из переломанных ног кости.

— Господи, — выдохнула Кристина. — Что с тобой случилось?

«Меня убили».

— Я… ну… сочувствую, — В горле встал ком. Что вообще можно сказать, когда видишь такое? — Тот, кто это с тобой сделал — настоящее чудовище.

«Да».

— Извини, но с меня пока хватит. — Девушка поежилась, но взгляд не отвела. — Давай попробуем ещё раз.