Танцующая с Луной

Глава 11. Танец теней

Я решительно приблизилась к Эрме.

— Что тебе нужно? Выяснять отношения силой я не собираюсь.

— Зачем же ты тогда первой распустила руки? — Глаза Эрмы зло сверкнули. — Или я похожа на ту, кто запросто спустит подобное?

Острый кончик шпильки уперся мне в шею.

— Я сделала это, потому что ты хотела окончательно рассорить нас с Каэлой.

На мгновение Эрма задумалась, а потом ее лицо осветилось пониманием.

— Вот оно что… — прищурившись, жрица пронзила меня подозрительным взглядом. — Но я не врала, и ты это знаешь.

— То… — Я неожиданно для себя смутилась. — То, что ты почуяла, не совсем правда.

— Этого не может быть!

Я сглотнула, почувствовав, как шпилька сильнее вдавилась в кожу.

— Убери, и я все расскажу.

— Думаешь, мне это так интересно?

— Думаю, да. Потому что ты хочешь знать, где ошиблась.

— Как самоуверенно с твоей стороны… Любопытно.

Хитрая улыбка растянула тонкие красные губы.

— Сомневаюсь, что хочу слушать про твои похождения, но… — шпилька быстро оказалась в волосах жрицы. — Так и быть, не упущу возможность узнать про это первой. Ведь, я так полагаю, ты никому не говорила, даже своей подружке.

Эрма переместилась к столику и, отодвинув кувшин с водой, устроилась поудобнее.

— Начинай.

Облизав пересохшие губы, я вскинула подбородок.

— Я была с Иртаном, стражником.

— И что? Принц пришел к вам третьим?

— Хшет, Эрма! — Я сердито оттолкнулась от подоконника и опустилась на кровать. — Не надо домыслов. Принца не было! В физическом смысле…

Жрица прищурилась.

— А в каком смысле он был? Ты теперь сходишь с ума по всем принцам, периодически представляя то одного, то другого?

— Нет! То есть… Это почти правда.

— Селена, — угрожающе начала Эрма. — Ты хотела обличить меня во лжи, но пока я все больше убеждаюсь в своей правоте. А раз так, то…

— Я видела Ивеллиоса, вместо Иртана. Он померещился мне во время близости. Очень реалистично.

— Так, так, — в глазах блондинки зажегся опасный огонек. — И почему же это произошло?

— Откуда мне знать? — я с досадой уставилась в окно. — Я думала, что принц сам меня чем-то опоил, чтобы наши встречи доставляли мне еще больше неудобства.

— А чем он тебя поил?

Голос Эрмы звучал вкрадчиво, словно она нить за нитью распутывала тонкую паутинку в поисках правды. Только вот зачем она ей была так нужна?

— Вином с отваром васильков, — призналась я. — По крайней мере, он так сказал.

Жрица хмыкнула. Ее глаза на мгновение остекленели, но потом она разочарованно покачала головой.

— А Альтея тебе что сказала по этому поводу?

— Ничего.

Если подумать, Альтея, перед тем как пропасть, вовсе перестала со мной разговаривать. Но посвящать в это Эрму было излишне.

— Что-то ты темнишь, — жрица встала и потянулась, словно сытая кошка. — Но в остальном я тебе верю. Чую, что не врешь. И все же, — она взяла бокал, стоявший поблизости и налила себе воды из кувшина. — ты должна признать, что я не ошиблась тогда в зале.

— В самом деле ничего не было, — я свела брови. — Мы с Ивеллиосом не занимались ничем таким.

— И все же ты его видела. Поэтому я его и почувствовала.

— Но как это возможно? — я с недоверием покачала головой. — Как ты могла его почувствовать? Это же было просто видение!

— Так работает мой дар, — пожала плечами жрица. — Я просто говорю, как есть. Спроси у Альтеи. Может, это она хотела тебе что-то сказать таким образом.

Вот уж путь в никуда. Если Альтея не показалась сегодня, то и завтра, скорее всего, ее не будет. Да и вообще я не знала, увижу ли мою богиню вновь.

Эрма хмыкнула и поднесла бокал к губам, но, принюхавшись, поморщилась и поставила его обратно на стол.

— Селена, — она подошла ко мне и встала так близко, что я вновь ощутила, как в горле становится сладко от ее духов. — С этим мы разобрались. Но что касается наших дальнейших отношений давай договоримся. Я ценю твой талант и признаю, что из всех ты моя первая соперница. И наши подшучивания друг над другом, назовем это так, мне даже приятны. Уверена, как и тебе. Но! — Тонкий палец возник прямо у моего носа. — Если ты еще хоть раз позволишь себе поднять на меня руку или упрекнуть во вранье, то я сделаю все, чтобы Милашка выгнала тебя из храма поганой метлой. А потом, через некоторое время, твое тело найдут вот с этой милой шпилькой в шее. Ты все поняла?

— Да, Эрма, — я виновато опустила глаза. — Я искренне прошу прощения за то, что сорвалась сегодня. Было бы лучше, если бы мы решили все в разговоре наедине, как сейчас.

Жрица удовлетворенно кивнула.

— Рада, что разум не покинул тебя. Это внушает надежду.

Она направилась к двери, бросив на ходу:

— Надеюсь, завтра ты будешь собрана, и все будет по-прежнему.

Я почувствовала, как уголки моих губ невольно поднимаются.

— Даже не сомневайся.

В дверях Эрма задержалась и, обернувшись, кинула брезгливый взгляд в сторону кувшина:

— И еще, Селена. По-хорошему советую не пить эту воду. Она какая-то… — Жрица замялась, подбирая слова. — Странная. Слишком сильно пахнет медом и кровью.

Я почувствовала, как комната перед глазами покачнулась.

— Чем?

Девушка пожала плечами.

— Возможно, кого-то ты обидела сильнее, чем меня.

С этими словами она вышла, а я на ослабевших ногах приблизилась к столику, взяла в руки бокал и с опаской принюхалась. В сладковатом фруктовом аромате вовсе не чувствовалось никакой крови. На мгновение я подумала, что Эрма таким образом решила мне отомстить, но это совсем не было похоже на серьезную жрицу.

Нет, она словами не разбрасывалась, и я, взяв кувшин, подошла к окну и вылила все за окно. Но откуда там могло все это взяться? И слова о запахе меда взбудоражили меня не меньше, чем о крови. А может, даже сильнее. Но при чем тут я? У меня даже сила еще не проснулась.

Мысли метались в моей голове с сумасшедшей скоростью, поэтому даже не сразу увидела Каэлу, стоявшую в дверях в ванную.

Когда же я, наконец, осознала это, то растерянно замерла на месте, так и держа посуду в руках.

— Ты была там все это время? — в ужасе прошептала я.

Каэла медленно кивнула. Мои руки бессильно опустились вниз.

— Кай… Мне очень жаль. Правда. Я…

— Я все слышала, — подруга подошла ко мне и обняла. — Честно, узнать о таком было очень неприятно, но верю, что ты не при чем. И хоть Ивеллиос мне и нравится, но… Я понимаю, что это лишь мечта, которой не суждено сбыться. Да и если сбудется, вряд ли это хорошо окончится.

Она вздохнула, и ее дыхание защекотало мне шею. Осторожно, стараясь не задеть ее кувшином, я сомкнула руки за ее спиной, заключая свою невероятную подругу в крепкие объятия.

— Порой я удивляюсь, откуда в тебе столько терпения и мудрости, Кай. В такой же ситуации я вообще не знаю, что сделала бы. А ты при всем своем темпераменте не только не теряешь голову сама, но и всегда находишь силы поддержать других. Как у тебя это выходит?

— Просто я старше, дурочка, — подруга отстранилась, и я увидела на ее лице ласковую улыбку.

— На три дня. Это не считается.

— Видимо, считается, — она игриво ткнула меня пальцем в кончик носа, а потом деловито забрала кувшины. — Давай больше не будем ссориться из-за принцев? Я много думала об этом сегодня и поняла, что наша дружба намного дороже всего остального.

— Давай. — Я все еще не могла поверить, что Кай на меня не обижается. — Я совсем не хочу с тобой ссориться из-за чего бы то ни было.

Услышав это, Каэла довольно тряхнула волосами.

— Вот и отлично. А теперь пойдем на кухню и нальем тебе воды. Как ты думаешь, о чем предупредила Эрма? Она имела в виду магию?

Мы вышли в коридор и принялись обсуждать слова жрицы. Кроме моих опасений об итильдисах и догадках Каэлы о том, что магия крови — это плохо, у нас больше ничего не было. Подозревать геллу в том, что она что-то мне подливала, и вовсе было бессмысленно. Она бы не стала пытаться мне навредить и при этом проводить столько времени в библиотеке, отринув сон.

— Ладно, — протянула Кай. — Раз уж мы сейчас ничего не можем узнать и сделать, давай хотя бы немного отдохнем.

— Отдохнем?

Предложение подруги меня удивило. Вокруг продолжали копиться загадки, моей жизни, возможно, что-то угрожало, а она предложила отдохнуть?

— Сель, — она ласково взяла меня за руки и закружила по комнате. — Вспомни, как давно мы с тобой танцевали ночью на улице, когда на улице на улице никого, кроме нас? Когда вместо музыки лишь пение ночных птиц. Ах, Сель, я так соскучилась по тем временам! Давай пойдем и спляшем самый веселый танец из всех, что мы плясали раньше!

— Сейчас? — Я покосилась в окно и зябко поежилась.

— Сейчас! — почти закричала мне в ухо Каэла. — Давай! Хватит думать!

Не выпуская моей руки, она уверенно потянула меня за собой. Светильники в коридоре вопросительно замерцали; свернувшиеся клубками тени в углах зашевелились, возмущенные нашим шумным вторжением; двери сонно заскрипели, выпуская нас наружу.

Вдохнув морозный воздух, я чуть не закашлялась, но Кай уже тянула меня дальше. Заледеневшая почти выросшая до полного круга луна пристально взирала на нас со своего антрацитового ложа, а мы ныряли из ее поля зрения в глубокие тени и обратно, убегая от гнавшегося за нами кусачего холода.

Выскочив на тренировочную площадку, Кай раскрутила меня и отпустила, а сама вскинула руки к небу и принялась кружиться, звеня браслетами на руках и ногах. Я же, разгоряченная бегом, принялась ей вторить, и пояс с монетками весело зазвучал на моих бедрах.

— Вот так, Сель, вот так, — смеялась Каэла, вновь протягивая ко мне руки. — Смотри, какая прекрасная ночь!

Я закрыла глаза и выдохнула, а на вдохе ощутила небывалую легкость. Казалось, что меня подхватило волнами лунной реки, и тело стало невесомым. Руки плавно раздвигали молочный воздух; ноги ловко переступали, почти не касаясь земли. Монетки звенели, пели тонкие браслеты, неразборчиво нашептывали свои тайны деревья. Длинными пальцами легкий ветерок перебирал наши распущенные волосы, подбрасывал выше полупрозрачные юбки, игриво надувал широкие рукава. Легкие полнились свободой и безграничным счастьем, безусловным, абсолютным по своей чистоте. Кай была права. Эта ночь была прекрасна!

Открыв глаза, я увидела широкий лик луны, покачивавшийся прямо над нами. Светлый и приветливый, окруженный бледными мерцающими звездами, он наполнял все вокруг мягким сиянием. И вдруг рядом с ним я разглядела совсем тусклую звездочку, мигнувшую, стоило мне ее увидеть.

По спине внезапно пробежал холодок. Ощущение чужого взгляда защекотало лопатки. Быстро оглядевшись по сторонам, я увидела лишь Каэлу, все так же беззаботно двигавшуюся в такт собственной мелодии, а в густых тенях, окружавших площадку, мог спрятаться кто угодно, только вряд ли это могло кому-то понадобиться. За нами могли наблюдать и из храма, но в окнах зала было все так же темно, и никого не виднелось в широких арках.

Я вновь подняла голову, чтобы найти ту же звездочку, однако, сколько бы ни приглядывалась, так и не смогла ее отыскать. Ощущение, что на нас кто-то смотрит, тоже постепенно исчезло, и когда мы с Кай, разгоряченные едва успевшие перевести дыхание, бежали обратно, то было чувство, что и мы и вовсе одни в целом мире.

Уже лежа в кровати, я сонно размышляла о сегодняшнем дне и о том, что со мной будет дальше. Некстати вспомнилась свадьба и последние слова Нефиты. Обретет ли ее пожелание когда-нибудь силу? Смогу ли я однажды действительно встать перед Элрисом на постаменте, чтобы гелла соединила наши руки? Закрыв глаза, я улыбнулась. С каждым днем вера в это становилась все призрачнее, а с ней тускнело и все остальное. Наверное, все изгнанные за влюбленность жрицы прошли через это. Я до сих пор не могла поверить, что скоро окажусь в их числе, ведь я даже не знаю, что после этого делать. После изгнания из храма жриц клеймят и выгоняют, и больше нигде им нет пристанища и покоя. От одной только мысли об этом липкие пальцы страха поползли по моему телу; оставленная Альтеей пустота навалилась на грудь.

Я вздохнула и свернулась калачиком, натянув на плечи покрывало. Несмотря на то, что в комнате было тепло, по телу пробежал озноб, кожа покрылась мурашками.

Помучившись еще почти кварт, пытаясь отогнать тяжелые мысли, я зажгла свечу и взяла в руки книгу Вениры. Тонкие страницы послушно зашуршали под пальцами. Кажется, я уже прочитала несколько страниц, но теперь никак не могла найти, где остановилась. Уже хотела полезть в оглавление, как вдруг из книги выскочил кончик записки, положенный вместо закладки. Дочитать до того места я никак не могла, и все же открыла заложенные страницы.

«Сожги» — вот и все, что было на крошечном листочке аккуратным округлым почерком.

Я покрутила записку в руках, посмотрела на свет и даже подержала над свечой, но больше на бумажке ничего не было, поэтому вернула ее на место.

«Сожги». Сжечь что? Послание? Тогда зачем его было отправлять?

Сердце закололо нехорошее предчувствие. Как будто надвигалось что-то мерзкое, тошнотворное. Что-то, что я должна была остановить, но пока не знала, что именно.

С досадой захлопнув так и не начатую книгу, я отложила ее от себя подальше, задула свечу и укуталась в одеяло.

Хватит с меня на сегодня загадок. Завтрашний день обещал быть непростым, и мне надо было уснуть, хотела я того или нет.

И к счастью, стоило мне закрыть глаза, как все получилось само собой.

Мы с Элрисом стояли на постаменте, и всё, что я видела перед собой — лишь его синие глаза, смотрящие на меня с нежностью и улыбкой. Наши пальцы переплелись, над ними разливалось теплое сияние. Откуда-то, словно издалека, раздавался голос геллы, моливший Альтею о благословении. Закончив речь, она замолчала, и мы остались вдвоем, окутанные неярким светом.

Голос Элриса мягко коснулся моих ушей:

— Сегодня и навсегда.

Не сводя с возлюбленного счастливого взгляда, я зачарованно повторила.

— Сегодня и навсегда.

Сияние пропало. Вместо него грудь тут же пронзила ужасная боль, во рту появился привкус железа. Лицо Элриса продолжало мне улыбаться, но его улыбка была иной, жуткой и злорадной. Я разжала пальцы и опустила глаза: из моей груди бил луч света. Казалось, он выжигал все внутри меня, оплавляя ребра, превращая мои органы в прах. От боли сознание помутилось, пол качнулся, приближаясь, но последний момент чьи-то руки подхватили меня сзади. Пахнуло черной смородиной.

Едва сумев вывернуться из сильных рук, я оглянулась на зал, но он был темен и пуст. Свет, лившийся из груди, мог осветить только ступеньки под моими слабевшими ногами. Спотыкаясь, я побрела вниз, старательно пытаясь удержать равновесие.

— Селена… — по залу пронесся легкий шепот, больше похожий на вздох.

Неверной походкой я продолжила спускаться, но нога всё же подвернулась, и я…

Распахнув глаза, резко села. Вокруг царила сонная тишина. Нежный ветерок доносил сквозь раскрытое окно морозную свежесть и сладкие запахи ночных цветов, что вовсе не боялись подступающего холода. Зябко поведя плечами, я встала и закрыла окно. Не помнила, чтобы оставляла его открытым, но это было сейчас не так важно.

Подойдя к столу и опершись на него, я недолго постояла, пытаясь унять быстро стучавшее сердце. В глупом желании убедиться, что мне просто приснился кошмар, коснулась груди. Все было на месте. И все же до сих пор не могла перестать видеть перед собой злое лицо Элриса. Он и правда настолько сердит на меня? Может, мне не стоило вчера от него убегать? В любом случае, испытывать судьбу и терпение старшего принца равнялось самоубийству. А жить я еще пока хотела. Да и не стоит забывать, что это был просто сон.

Выдохнув, я потянулась к питью. Бокал в руках задрожал, вода из кувшина чуть не расплескалась мимо него на стол.

— Селена… — легкий выдох коснулся шеи, заставив меня подскочить и обернуться.

Бокал со звоном разбился. Пол залила вода.

— Хшет, — застонав, я села на кровати и взъерошила волосы.

Казалось, я только сомкнула глаза, но тут же назойливый шорох пробился сквозь затуманенное сознание, заставив проснуться. В углу около зеркала шевелилась тень.

— Кто здесь? — я отчаянно пыталась сфокусировать на ней взгляд, но фигура, как назло, расплывалась и дергалась.

— Селена, прости, не хотела тебя разбудить!

Тень подошла к кровати, превратившись в девушку.

— Милли?

Я потерла веки, сгоняя последнюю сонную дымку и уставилась на обескураженное лицо жрицы.

— Милли, что ты тут делаешь?

— Ой, Селена, — девушка всплеснула руками и бросилась обратно к зеркалу. — Я взяла у тебя сережки, они отлично будут сочетаться с моим сегодняшним нарядом. Прости, хотела попросить разрешения, но ты так сладко спала, что я решилась и… В общем, ты же не против, если я позаимствую их на время?

Прямо у меня перед носом оказалась ладонь с длинными золотистыми серьгами. Даже не приглядываясь, я махнула рукой, отстраняясь.

— Бери, конечно. Могла и не спрашивать.

Поднявшись на ноги, я потянулась, чувствуя, как недовольно на разминку отзываются мышцы.

— А чего ты так рано? Милашка ведь еще не приходила?

— Нет, не было, — Милли прижала руки к груди, отступая к дверям. — А я, а мне просто не спалось. Вот и решила встать пораньше. Даже порядок у тебя успела навести, так что все получилось очень даже удачно. Ладно, не буду тебе мешать собираться! До встречи на репетиции!

Последнее она выкрикнула, уже будучи в коридоре. Дверь закрылась, и я, не торопясь, направилась в ванную, где меня, задремавшую в теплой воде, и нашла гелла.

— Сейчас, сейчас, — бормотала я, пытаясь увернуться от брызг, которыми меня окатила Милашка.

— Вставай, девочка. Последние репетиции остались. Просыпайся и приходи в столовую.

Пара мгновений, и в ванной снова стало тихо, но, как ни странно, сонливость тоже пропала. В комнату я вышла уже посвежевшей и готовой хорошенько потрудиться. По привычке потянувшись за водой, я отдернула руку, словно обжегшись. «По-хорошему советую не пить эту воду», — перед глазами возникло серьезное лицо Эрмы. А жаль, кувшин был полон ароматной влаги и сочных фруктовых долек. С сожалением глядя на запретное для меня изобилие я сглотнула. Теперь придется терпеть до столовой.

Сев к зеркалу, я уставилась на свое огорченное отражение.

— Доброе утро, Селена. Прекрасно выглядишь, — сказала я себе, беря в руки подушечку для пудры. — Ты сегодня особенно красивая. И день у тебя будет прекрасный!

Со вздохом я принялась приводить лицо в порядок, стараясь не думать о нарастающем чувстве жажды. И все же раз за разом мой взгляд возвращался к злополучному кувшину.

«Надо просто дойти до Каэлы и все. Или пойти самой в другое крыло, чтобы попросить воды».

Но просто так выйти растрепанной я не могла. Поэтому старательно продолжала прихорашиваться, стоически терпя неудобство в виде маячившего в зеркале кувшина. Устав отвлекаться, я не выдержала, встала и вылила его за окно.

— Вот так, — я вернула его на стол и довольно отряхнула ладони. — Уже лучше.

И недоуменно прищурилась, оглядывая комнату. Я точно помнила, что рядом с водой всегда стоял бокал. Но теперь его нигде не было. Я обыскала всю комнату, посмотрела в ванной, зачем-то выглянула в сад, но бокал попросту исчез. Часы на стене пробили восемь — время завтрака, и я заметалась от шкафа к зеркалу. С последним ударом дверь комнаты захлопнулась за моей спиной, а мысли о мелкой пропаже развеялись, как дым.

Завтрак прошел в разговорах о том, что делегация должна приехать уже сегодня. Милашка всячески старалась выделить это событие как нечто, что должно придать нам больше сил на тренировке. Венира в ответ на это только фыркала и отпускала едкие замечания. Милли, как обычно, ерзала по скамейке, умоляя Одарию разрешить взглянуть на ширфов хоть одним глазком. Санда ее подначивала. Эрма ворчала. Каэла закатывала глаза, а я просто пила воду бокал за бокалом и не могла остановиться.

Наконец, мы сели медитировать, и я с долей страха вновь погрузилась в темноту. Было жутко вновь переступать эту черту, за которой уже один раз испытал самый большой свой кошмар, и все же я была обязана это сделать. Как обычно оказавшись в застывшей пустоте, я сосредоточилась, призывая Альтею. Терпеливо ждала, когда во мраке появится маленькая светящаяся точка, и как она приблизится, приняв очертания невероятно прекрасной женщины. Но время шло, а темнота все еще оставалась густой и однородной. А потом, скорее, поняла, чем увидела, что во тьме что-то движется. Я была не одна. Но только это была не моя богиня. Что-то незнакомое приближалось ко мне, и его приближение ощущалось маленькими разрядами тока по моей коже. Широко распахнутыми глазами я продолжала вглядываться во тьму, но ничего не могла увидеть, пока не ощутила легкое прикосновение к своей щеке.

— Моя Селена… — раздалось у самого лица, и по плечам медленно скользнули руки.

Одна, вторая…

Третья…

Четвертая…

И я провалилась в темноту еще более глубокую.