Тайна Овального кабинета

Глава 49

В плане визитов Президента Джона Макоули стоял и визит в Северную Ирландию, где его уже дожидалась супруга, но обстановка вокруг Югославии и ситуация в Америке настолько обострились, что он вынужден был возвратиться в Штаты.

Он позвонил супруге и попросил ее посетить небольшой городок Ома и поприсутствовать на открытии мемориальной доски, посвященной первой жертве взрыва, устроенного террористами месяц назад. На этом мероприятии планировалось присутствие и Президента США, что должно было послужить еще одним осуждением необъявленной войны, которая длится уже тридцать лет.

Джон и Сара договорились, что встретятся они в Вашингтоне.

Рано утром самолет Президента Соединенных Штатов Америки взял курс на Вашингтон. Во время полета Президент назначил прямо на борту совещание с министром обороны, директором ЦРУ и государственным секретарем.

Джон Макоули не скрывал своего настроения и был предельно откровенным:

— Друзья, вы, конечно, знаете об очередной атаке на меня и на мою супругу. Я принял решение прервать турне по странам Африки потому, что считаю своим долгом находиться в это время в Белом доме. Вы также прекрасно знаете, что стартовые часы, возможно, заканчивают свой ход перед тем, как последует приказ об ударах по Югославии. Обстановка действительно сложная, и, согласитесь, в этот момент я должен быть на своем рабочем месте. Итак, давайте рассмотрим первый вопрос. Неделю назад специальный прокурор Томас Гордон смог обработать Монику Левин, и та, взамен предоставленного ей Гордоном иммунитета от любого судебного преследования, согласилась дать правдивые показания о наших с ней отношениях. Вы не только мои коллеги, но и друзья, дружбой с которыми я дорожу. Поэтому не буду лгать вам и скажу правду: у меня действительно были с Моникой близкие, или, как кричат газеты, любовные отношения. Не хочу отнимать у вас время рассказом, как это случилось, скажу коротко: Монике удалось подловить момент, и я не смог отвергнуть ее атаки. Добавлю еще и то, что с самого начала наших отношений инициатором каждой встречи была она. Иногда дело доходило до слез, и я поддавался на уговоры. Прокурор Гордон смог добыть некоторые мелкие подарки, которые я дарил Монике, и, самое плавное, двадцать магнитофонных кассет с откровениями о нашей близости, которыми она делилась с сотрудницей спецслужбы Анджелой Мор.

Если помните, в ходе рассмотрения в суде иска ко мне со стороны Люси Бриттон прокурор Гордон вызывал в суд и Монику Левин. Он требовал от нее признания в том, что она состоит в любовной связи со мной. Левин под присягой заявила, что у нас с ней не было никаких сексуальных контактов. Естественно, что после этого я еще в большей степени стал уклоняться от контактов с ней. Хитрый Гордон, заряженный ненавистью ко мне и идеей добиться импичмента, смог обыграть и припугнуть неопытную Монику. Она на это согласилась при условии предоставления ей иммунитета от судебных преследований за дачу ложных показаний под присягой.

Кроме того, прокурор Гордон предоставил подобный иммунитет ее отцу и матери. Откровенно говоря, если мать нуждается в такой защите, то для чего это надо отцу Моники, — ума не приложу. Он же уже столько лет не живет с семьей.

— А для чего матери иммунитет? — не сдержавшись, спросила Христина Кейс.

— Ну, матери, похоже, есть чего бояться. Если дочь могли обвинить во лжи под присягой, то мать — в потворстве дочери. Именно она накануне обыска агентами ФБР квартиры Моники взяла у дочери на хранение темно-синее выходное платье, на котором, как сейчас выяснено, осталась пятно — след наших интимных отношений. Говорят, что анализ этого пятна готов и он не в мою пользу… — Макоули сделал паузу. Все видели, как ему тяжело говорить, но, пораженные его откровением, молчали. Макоули перевел дух и продолжил: — Вы, конечно, понимаете и то, что республиканцы намерены взять реванш за отставку их кандидатуры Президента Никсона по уотергейтскому скандалу, связанному с установкой подслушивающих устройств в штаб-квартире демократов.

Далее Макоули подробно рассказал об убийстве Майкла Хаммера и о тех обвинениях, которые выдвигает пресса в адрес его семьи. Закончив свою информацию, Макоули предложил обменяться мнениями. Первой заговорила Кейс. Она забросила ногу за ногу и, откинувшись на спинку кресла, сказала:

— Слов нет, Джон, ситуация с этой Левин, в которой вы оказались, сложная. Но я не думаю, что она безысходная. Все, кто заваривает эту кашу, забывают о главном — народе. Именно с республиканцами, а не с Джоном Макоули многие американцы связали падение престижа Соединенных Штатов Америки в глазах остального мира, особенно мусульманского, где вообще не могут понять, о чем там в нашей стране идет речь. Я считаю, что нам надо сделать опору на народ Америки, ведь рейтинг Президента, несмотря на шумиху вокруг него, повышается. Граждане Америки за время, которое стоит у власти нынешний Президент, стали жить лучше. Они оценивают и решительность своего Президента в борьбе с врагами Америки. Я уверена, что позиция республиканцев еще больше ослабится. Твое решение прервать визит правильное, я тоже хотела рекомендовать тебе это сделать. Сейчас, как никогда, нам надо быть в Вашингтоне и, как никогда, объединиться вокруг Президента.

— Спасибо, Христина, — тепло произнес Макоули и посмотрел на Уолша. — Твое мнение, Джеймс?

— Христина права, нам надо объединить все силы, в том числе и демократов, для защиты Президента. Я думаю, главным направлением для нас должно стать следующее: борьба за имидж Президента, сведение к минимуму возможных последствий по делу Левин и эффективные действия в Югославии. Я думаю, что мы должны отбросить ложное чувство неловкости и не вмешивать подчиненных сотрудников в вопросы, не входящие в круг их прямых служебных обязанностей. Гордон показал пример, что есть вещи, на которые хотя бы иногда надо плюнуть. Взять хотя бы эту Анджелу Мор, которая, скорее всего по заданию Гордона, вопреки этике и функциональным обязанностям, практически вела разработку пустышки и болтушки Левин, при этом тайно записывала ее рассказы. Лично я продумаю, Джон, что здесь может сделать моя служба.

Макоули кивком головы и легкой улыбкой поблагодарил Уолша и обратился к министру обороны:

— Что ты скажешь, Альберт?

— Я согласен с вами, друзья. Считаю, что тянуть с Югославией нам не следует. Народ, который будет видеть, что его Президент возглавляет кампанию против врага, быстро отметет обвинения, предъявляемые Президенту группой дельцов от политики. Да и армия потребует от внутренних недругов не отвлекать его от главного.

Кевин замолчал, а Кейс, развивая эту мысль, произнесла:

— Джон, нам надо четко скоординировать свои действия внутри страны и за ее пределами.

— Что ты имеешь в виду, Христина?

— Ты, конечно, хорошо подумай сам, посоветуйся с адвокатами, но, кажется, ты не станешь отрицать в конгрессе свою связь с Левин. Я думаю, что было бы правильно, если бы ты, скажем, еще до встречи с конгрессменами заявил, как о своей ошибке, открыто и гласно народу. Ведь, что греха таить, в душе каждый понимал, что у тебя были и любовные тайны. Мало у кого их не было, и граждане Америки отнесутся к твоему заявлению с пониманием.

— Ты предлагаешь, чтобы я заявил об этом до слушаний в конгрессе?

— Да, но только посоветуйся со своими адвокатами и верными людьми из палаты представителей и сената.

— Это интересно. Спасибо, друзья, теперь перейдем к следующей теме. Я думаю, что главным тезисом ведения боевой операции в Югославии должно быть предотвращение гуманитарной катастрофы в Косово. Мы должны за несколько дней уничтожить военный и экономический потенциал Югославии и сказать таким образом Милошевичу: или ты должен выбрать мир, или мы ограничим твои возможности вести войну.

Мы с вами прекрасно понимаем и то, что НАТО таким образом заявляет о своем месте в новых международных координатах, возникших после распада Советского Союза, и ставит себя выше ООН и других международных организаций. Америка в этой ситуации подчеркнет, что эра двухполярности или многополярности в мире канула в Лету. Мы еще раз подтвердим, что наша страна — самая могущественная держава на земном шаре и что она может решать самые глобальные проблемы, исходя из своих интересов в первую очередь.

— Да, но к тезису о предупреждении гуманитарной катастрофы следует добавить тезис о недопущении большой войны на Балканах, — заметил Кевин.

— Правильно, Альберт. Какова готовность сил НАТО к началу боевых действий?

— Плюс пять часов.

— Как это?

— После отдачи приказа через пять часов все силы НАТО будут готовы ударить по Югославии.

— Вы наметили объекты, по которым следует нанести удары в первую очередь?

— Да. Миссис Ева Мискури доложит вам список 200 объектов, который предоставил для вас главнокомандующий силами НАТО.

— А почему Мискури?

— Согласно вашему приказу.

— Понял. Скажите, Альберт, мы можем надеяться на то, что Югославия капитулирует в первые же дни после начала операции?

Никто не обратил внимания на то, что когда речь шла о Монике, то все обращались друг к другу на «ты», а когда начался разговор о боевых действиях, то — на «вы».

После небольшой паузы, министр обороны озабоченно произнес:

— Скажу честно, лично я не уверен, что Югославия капитулирует после нескольких дней войны…

— Надо обрушить на них всю мощь НАТО с подключением возможностей армии США. Нам надо добиться полной поддержки наших действий со стороны конгресса. Вы, Христина, и вы, господа, продумайте доводы в пользу наших действий.

— Я думаю, мы можем использовать и то, что Иран продолжает развивать свою атомную промышленность, что усиливает наше противостояние с Москвой, — словно размышляя вслух, произнесла Кейс, глядя на директора Центрального разведывательного управления.

— Чем мы это докажем? — спросил Макоули и тоже посмотрел на Уолша, который тут же пояснил:

— Через несколько дней министерство по атомной энергетике официально заявит, что Россия приняла предложение об участии в строительстве второго энергоблока иранской атомной станции «Бушер». Строительство этого объекта было начато в 1975 году немецкой компанией «Сименс». Однако в 1979 году, после свержения шахского режима, все строительные работы были приостановлены. Иран неоднократно предпринимал попытки возобновить свою атомную программу. Однако всякий раз наталкивался на активное противодействие Америки. На сегодняшний день, благодаря нашему прессингу, удалось заставить отказаться от атомных контактов с Ираном практически всех потенциальных партнеров, кроме России. Как известно, еще в 1994 году специалисты из российского объединения, — Уолш заглянул в папку, лежавшую перед ним, — «Зарубежатомэнергострой» подписали соглашение о продолжении строительства.

— Да, этот факт надо использовать. Одновременно, — Президент обратился к Кейс, — надо заявить резкий протест России, не стесняясь пустить в ход против Ирана все политические методы, в том числе и обвинения Ирана в спонсировании международного терроризма и наличии секретной программы по созданию ядерного оружия.

После того как Кейс согласно кивнула головой, Президент посмотрел на директора ЦРУ. Тот также кивнул головой.

— Я понял, — ответил Уолш и тут же сменил тему: — Мистер Президент, нам удалось установить, что во главе концернов по производству лекарств, которые сфабриковали ложную информацию о производстве Суданом химического оружия и ловком представлении нашим агентам доказательств тому, стоят республиканцы Миранда и Фишер.

— Знаю их. Они в числе самых активных моих оппонентов. Их роль огромна и в том, чтобы не допустить реорганизации всей системы здравоохранения. Подготовьте для меня, Джеймс, подробную информацию. Постарайтесь, чтобы все это стало известно прессе.

— Да, мистер Президент, — коротко ответил Уолш и добавил: — Кстати, хозяин этого химического предприятия Салам Индрис нанял американских юристов и возбудил дело против правительства США.

Молчавший до этого министр обороны сказал:

— В интересах нашего дела в борьбе с вашими оппонентами, мистер Президент, Пентагон может признать, что решение об ударе было слабо подготовлено с разведывательной и научной точки зрения.

— Тем более, — подхватил Уолш, — что анализ добытых перед ударом образцов проводили специалисты концернов, которые возглавляют Миранда и Фишер. Это обстоятельство позволит обвинить их в фальсификации результатов анализа и преступных действиях в предоставлении заранее ложной информации.

— Из этого дельца можно сделать неплохой скандальчик, — мечтательно произнес Макоули и неожиданно улыбнулся: — Благодарю вас, друзья. Лететь нам еще… — Он взглянул на экран дисплея, где на фоне Атлантического океана двигался макет самолета и цифры высвечивали, какое расстояние преодолено, сколько еще лететь, а также информацию о времени нахождения в воздухе и сколько осталось до посадки. — У каждого из нас есть время немного отдохнуть. Спасибо вам.

Когда Президент остался один, он сразу же вызвал Мискури.

Ева появилась сразу же. Она, как всегда, свежа и безупречно одета. Поздоровавшись, она положила перед ним тоненькую папку, в которой лежало с десяток отпечатанных листов бумаги:

— Мистер Президент, это перечень объектов, по которым будут нанесены ракетно-бомбовые удары, а также расчетное время ударов по каждому из них, исходя от часа «икс» — времени отдачи приказа об атаке.

— Слушай, Ева, ты что, проявила инициативу, запросив эту информацию?

— Мистер Президент, я это сделала по вашему приказу.

— Это когда мы задерживались и немного выпили?

— Да, мистер Президент. Только выпили мы тогда не немного, несмотря на мои уговоры.

Макоули расхохотался:

— Выходит, я не всегда помню, какие приказы отдаю в постели.

— Выходит, так, — улыбнулась Ева.

— Слушай, Ева, я же говорил тебе, не обращайся ко мне официально, когда мы вдвоем…

— Хорошо, мистер… простите, хорошо, Джон.

— Ну вот и прекрасно. Присядь, я хочу с тобой поделиться своей бедой и попросить совета.

— Слушаю, Джон, — и Ева с улыбкой опустилась в удобное мягкое кресло.

Макоули, ничего не скрывая, рассказал о своих отношениях с Моникой Левин. Правда, несколько раз подчеркнул, что, проявив слабость, он не смог отвергнуть домогания.

Когда он закончил рассказ, то спросил:

— Что скажешь, Ева?

— Стерва она. Нормальная женщина носила бы в своей душе эту тайну как самый дорогой талисман. Здесь же, как я думаю, сработали два фактора. Первый — страх быть привлеченной к судебной ответственности. Второй фактор — это наверняка деньги. Ее признания, изложенные в прессе, возможно, и в книге, принесут огромные гонорары. Способствовали этим факторам ее болтливость и желание похвастать.

«Четко мыслит, молодец!» — мысленно похвалил Еву Макоули. И, грустно улыбнувшись, произнес:

— Ну вот, я перед тобой раскрылся полностью. Поступай с нашими отношениями как пожелаешь. Даю слово, что это не отразится на наших служебных отношениях.

Ева встала и, подойдя к Макоули вплотную, нежно погладила его по голове:

— Джон, считай, что все это было у тебя в прошлом… все позади. Я сделала свой выбор еще тогда… в первый раз. И хочу быть с тобой рядом. Можешь рассчитывать на меня. Я готова помогать тебе во всем.

— Спасибо, — Макоули поднялся и, поцеловав ее в щеку, добавил: — Иди, дорогая, отдохни, впереди еще немало времени, чтобы немного поспать.

Как только Ева вышла, Президент в течение нескольких минут просмотрел бумаги, которые она принесла, а затем положил папку в сейф и направился в спальный отсек, где стюард уже давно приготовил постель. На всякий случай установил на таймере время подъема, разделся и лег спать.

Через три с половиной часа Макоули проснулся. Принял душ, привел себя в порядок и приступил к завтраку. Затем пригласил одного из помощников и вместе с ним систематизировал материалы, которые перед приземлением самолета следовало упаковать и доставить в Белый дом.

Когда самолет начал заходить на посадку, Макоули позвонил сенатору Беймсу и попросил его через полтора часа вместе с Андрисом Джонсоном приехать в Белый дом.

Выйдя из самолета, он дождался, пока все лица, сопровождавшие его в длительной поездке, покинут самолет и соберутся вместе, подошел к ним, поблагодарил за совместную работу и разрешил ехать по домам. Сам же направился к вертолету и вылетел в Белый дом.

В своем рабочем кабинете занялся просмотром накопившихся материалов и почты. За этим занятием и застали его Дейл Беймс и Андрис Джонсон. Макоули отложил бумаги в сторону и приказал подать ему и гостям кофе. Они устроились за низким журнальным столиком в больших уютных креслах.

Приказав секретарю ни с кем его не соединять, коротко рассказал друзьям о совещании со своими ближайшими сотрудниками и предложил:

— А теперь, друзья, поделитесь со мной вашей информацией и соображениями.

— Пожалуй, я начну первым, — сказал Дейл Беймс. — Если коротко об обстановке, то можно сказать, что пока на Капитолийском холме преобладает скорее тревожная озабоченность, чем желание сместить Президента. Те, кто поумнее, а таких, как мне кажется, большинство, понимают, что твоя отставка чревата глубоким и затяжным кризисом, в котором большинство американского истеблишмента не заинтересовано. Но картина в любой момент может измениться для нас в худшую сторону, если юридические улики приобретут характер бесспорных. Прокурор Гордон пытается получить от ФБР хоть какие-либо подтверждения о некой причастности тебя или Сары к убийству Хаммера.

— К этому следует добавить то, — встрял в доклад Андрис Джонсон, — что он добивался от министерства юстиции разрешения на начало расследований финансирования твоей президентской кампании еще на прошлых выборах.

— И что министр юстиции? Мне кажется, она довольно взвешенный человек.

— Да, ты прав, — согласился Джонсон, — она вчера заявила, что изучением дела и материалов, представленных Гордоном, не выявлено ясных и убедительных свидетельств, заставляющих подозревать Президента в нарушении закона.

— Ну, слава Господу Богу, что хоть она от меня не стала отрекаться, — промолвил Макоули и кивком головы предложил Беймсу продолжать.

— Как ты знаешь, палата представителей уже закончила свою работу. Несмотря на то, что ряд конгрессменов предлагал принять резолюцию осуждения и разойтись с миром, республиканское большинство в палате добилось принятия постановления о начале импичмента, и сейчас сенат готовится к слушанию по этому вопросу. Моника Левин два дня назад уже предстала перед следователями Большого жюри. В основном она рассказала все, что могла сообщить, чтобы сенат мог обвинить тебя.

— У нее был адвокат?

— Даже три адвоката, из фонда «За права женщин», который возглавляет владелица крупной фирмы «Дельта» Элизабет Богарт. Возглавляет группу адвокатов все та же Барбара Декарт. Моника призналась в том, что у нее было как минимум двенадцать интимных встреч с тобой и подробно объяснила, как это у вас было каждый раз.

— Самое хреновое, — добавил Джонсон, — это то, что Левин сообщила, что ты и она, кроме занятий сексом, обсуждали возможности того, как скрыть свою связь.

Дейл продолжил:

— Когда у нее спросили, чего она сейчас хочет больше всего, эта тупица ответила: — «Свободы. Хочу вернуть себе свою жизнь».

— Вот дура! — воскликнул Макоули. — Делает вид, что не понимает того, что одновременно она перечеркивает мне и то, и другое. И что же будет дальше?

Дейл продолжал:

— Пока трудно на это ответить. Вчера в отеле «Мэйфлауэр» состоялся второй допрос Левин. Он длился пять часов и происходил в присутствии адвокатов обеих сторон.

Макоули спросил у Джонсона:

— Ты присутствовал на этом допросе? — и увидев утвердительный кивок головы, спросил: — Что там происходило?

— Цель этого допроса, по-моему, заключалась в первую очередь в том, чтобы Большое жюри могло принять решение вызывать или нет Левин для заслушивания в сенат.

— Как она себя вела?

— Держалась спокойно и даже шутила. Она хорошо помнит все детали ваших отношений. Вместе с тем, мне показалось, что она старается не давать развернутых ответов, чтобы не казаться добровольным свидетелем. Характерным является и то, что ее адвокаты, и в первую очередь Барбара Декарт, не раз заявляли протесты на вопросы республиканца сенатора Брайтена. Был момент, когда он собирался задать вопрос интимного свойства, но вдруг на полуслове остановился и пошутил, что он, мол, возражает против собственного вопроса, на что Моника Левин на манер судьи тотчас заявила: «Протест принят».

Брайтен заявил после допроса, что у сената есть основания для «живого» допроса свидетелей. Стенограмму и видеозапись новых показаний Левин он в тот же день представил в сенат, который простым большинством должен принять решение о ее вызове.

В этой ситуации я принял решение отказаться от перекрестного допроса.

— А почему?

— Не было смысла продолжать обсасывать и фиксировать на видеопленку все подробности ваших отношений. Я выбрал другой ход: по окончании этой встречи огласил заявление, в котором от имени президентской стороны принес Левин наши извинения за неудобства, причиненные расследованиями. Одновременно мы заявили, что намерены обратиться в суд с иском о нарушении прокурором Гордоном правил конфиденциальности дела.

Макоули обратился к Беймсу:

— Дейл, когда сенаторы будут рассматривать вопрос о вызове Моники в сенат?

— Сегодня утром вопрос был рассмотрен.

— Ну и как?

— Сенаторы просмотрели видеозаписи допроса Левин под присягой и постановили, что вызывать ее для очных показаний по делу об импичменте нет необходимости.

— А как они голосовали?

— Не они, а мы, в том числе и я, — ворчливо заметил Беймс. — За резолюцию не вызывать Левин в суд подано 70 голосов. Ты же знаешь, что в сенате сто членов, из них 45 демократов.

— Значит к вам присоединилось 25 республиканцев. Это не так уж и плохо.

— С одной стороны, — задумчиво произнес Беймс, — но с другой — сегодня же сенат принял решение показать по телевидению запись допроса Левин. Полные стенограммы допросов всех свидетелей будут опубликованы тоже. Расклад голосов по этому пункту еще интереснее: 62 — «за» и 38 — «против», как видишь, голоса разделились не по партийной принадлежности. Так что говорить о полной ясности в сенате еще рано. Мне кажется, что не все республиканцы были за то, чтобы вызывать Левин в сенат, потому что они опасаются, что в присутствии всех ста членов верхней палаты она не смажет вести себя столь же уверенно, как она держалась на предварительном допросе. В этих обстоятельствах республиканцы сочли за благо не искушать судьбу и удовлетвориться синицей в руках. Сейчас процедура вступает в свою заключительную фазу. Через пять дней будут окончательно приняты резолюции. Идут интенсивные консультации лидеров фракций. Республиканцы предлагают изложить факты без их юридической оценки, то есть в документе должно быть ясно сказано, что Президент лжесвидетельствовал и скрывал от правосудия улики. Наша фракция считает, что таким образом республиканцы, не имея возможности заручиться квалифицированным большинством, пытаются добиться желаемого результата не мытьем, так катаньем.

— Вот оно что, — потирая подбородок, произнес Макоули, — поэтому они и настаивают на голосовании по принципу «виновен — невиновен» без изложения фактов. Какова должна быть линия моего поведения?

— Самый сложный вопрос, — заметил Беймс. — У тебя только два пути: повторить то, что ты уже сказал под присягой, или полностью изменить версию. Председатель юридического комитета сената республиканец Мэтч, который является одной из ключевых фигур в процессе по импичменту, считает, что ты должен излить душу нации, и только если честно и подробно расскажешь народу о своих отношениях с Левин, то сможешь избежать процедуры отлучения от власти. Мэтч даже придумал для тебя самое простое объяснение в этой ситуации. Мол, да, я обманул всех, но сделал это только потому, что не хотел ставить под удар свою жену и дочь. Мэтч считает, что такое объяснение будет принято народом и нация простит своему Президенту.

— А чего это Мэтч так вдруг забеспокоился обо мне?

— Я думаю, что республиканцы в настоящий момент не заинтересованы в досрочных выборах Президента. Все дело в том, что у них нет явного лидера, претендующего на президентский пост.

Джонсон добавил:

— Выиграть голосование по импичменту в сенате практически невозможно. Одно дело — палата представителей, где у республиканцев имеется необходимое количество голосов для выдвижения обвинений против тебя простым большинством. Другое дело — сенат, где надо набрать две третьих, которых у республиканцев просто нет. Прав Дейл, когда говорит о незаинтересованности республиканцев в импичменте. Действительно, у них в этот момент нет достойной кандидатуры, а у демократов, кроме тебя, есть готовый кандидат — член демократической партии, вице-президент.

Мы сейчас стараемся нейтрализовать негативные воздействия на твой имидж по факту убийства Хаммера. Правда, ФБР не очень делится с нами информацией. Мы смогли найти подходы к издателю порнографического журнала «Хастлер» Флейку, который объявил миллионный приз за доказательства прелюбодеяний любого законодателя. Этот пройдоха пообещал назвать поименно тех, на кого ему удастся получить компромат. Интересно, что на сегодняшний день он получил информацию на дюжину конгрессменов, из них только один — демократ.

— Интересно, кто этот мой товарищ по несчастью? — грустно пошутил Макоули.

— Надо признать, что республиканская фракция в сенате оказалась более осторожной и более дальновидной, чем ее однопартийцы в палате представителей. Они учли результаты последних опросов, свидетельствующих, что в ходе этой шумихи рейтинг Президента возрос. Этому способствовали и последние данные по безработице: всего четыре с половиной процента, что является самым низким показателем за последние 40 лет. Сейчас республиканцы-сенаторы поняли, что стоит тебе уйти в отставку, как твое место займет вице-президент, тоже демократ, а за всю американскую историю лишь в редких случаях человек, уже сидящий в президентском кресле, не смог удержаться в нем на второй срок.

Макоули встал из кресла и прошелся по кабинету. Потом снова сел на место.

— Ваши предложения, джентльмены?