Тайна Овального кабинета

Глава 51

Миссис Богарт после того, как прибыла из командировки в Вашингтон, несколько дней не могла появиться в своем офисе. Домашних проблем за время ее отсутствия накопилось, как говорится, выше головы.

И вот наконец она появилась в офисе. Сначала она разобралась с делами фирмы «Дельта», сотрудники которой рассказали о жесткой проверке, которой была подвергнута фирма, но, слава Господу, ничего серьезного обнаружено не было.

К концу дня миссис Элизабет Богарт занялась проблемами фонда.

Они сидели в просторном кабинете вчетвером, кроме Элизабет Богарт, Магдалена Кристол, Элеонора Линдрос и Барбара Декарт. Миссис Богарт, просматривая бумаги, которых также накопилось немало, внимательно слушала рассказы своих сотрудниц. Охранница Магдалена Кристол, которую миссис Богарт не брала с собой в командировку, выполняла задание, суть которого сводилась к тому, чтобы выяснить кое-какие обстоятельства в отношении Анджелы Мор, немного волнуясь, рассказывала:

— Оказывается, большинство рассказов Моники Левин Анджела Мор записывала на магнитофон не во время их встреч, а когда разговаривала с Левин по телефону. Дело в том, что Моника очень любит болтать по телефону, особенно тогда, когда переживала из-за того, что мистер Президент не смог или по какой-либо причине отказывался от их встреч. Именно тогда Моника из своей квартиры звонила Мор, и они могли часами висеть на проводе. О том, что Левин тупая как пробка, свидетельствует хотя бы такой факт: любой знакомый и даже еле знакомый человек мог запросто расспросить ее, как она, скажем, попала на работу в Белый дом. Каждому Моника запросто могла рассказать о личных делах или интимных связях родителей или о своей работе. Такая особенность ее характера позволила Анджеле Мор задавать любые вопросы, совершенно не беспокоясь, что вызовет у Левин хоть тень подозрений. Таким образом, Анджела Мор все излияния Левин аккуратно записывала на магнитофон, делая по две копии. Одну передавала своему начальству, а вторую за плату — специальному прокурору Томасу Гордону.

— Есть возможность доказать, что прокурор Гордон платил Мор деньги? — спросила миссис Богарт.

— Я работаю над этим.

— Хорошо, Магдалена, продолжай, — Элизабет обратилась к Декарт: — Барбара, но ведь с юридической точки зрения Анджела Мор наверняка допустила нарушение закона?

— Конечно. Закон штата запрещает делать такие записи без ведома собеседника. Мы это, конечно, используем. Но это будет удар по Анджеле Мор, а не по Монике Левин. Дело в том, что эта болтушка, прослушав в присутствии комиссии палаты представителей все пленки, официально подтвердила их подлинность. Но в то же время это означает, что вина Анджелы Мор становится бесспорной.

В нужный момент мы постараемся, чтобы эта «слухачка» провела энное количество лет за решеткой. Я думаю, что даже пустышка Моника будет полагать, что это заслуженная кара — за предательство. Томас Гордон в последний раз был со мной совершенно откровенным.

При этом Барбара как-то по-особенному посмотрела на Элизабет, которая поняла ее взгляд и рассмеялась:

— Чувствую, что да.

— Так вот, Гордон мне сообщил потрясающую новость: мистера Президента готов заложить его личный секретарь Леон Кеори при допросе в сенате. Он уверял меня, что этот Кеори знает детали взаимоотношений мистера Президента с его пассией.

— У меня тоже есть новость. Правда, она больше подходит для адвокатов мистера Президента, — подала голос молчавшая до этого Элеонора Линдрос. — Несмотря на скандал, Моника Левин не оставляет надежды найти себе мужчину своей мечты. Ее требованиям, видимо, отвечает Джек Боте. Именно с ним замечают ее на различных вечеринках уже пятый или шестой раз. Пикантность этой истории заключается в том, что Джек Боте сейчас работает продюсером телепрограммы МТВ, а раньше в качестве сценариста принимал участие в подготовках популярного в Америке телешоу. Так вот, в ходе секс-разборок с Президентом именно эта программа отличалась особо ехидными шуточками в адрес Левин, типа: «А Моника может еще и на печатной машинке». Автором всех этих шуточек был именно Джек Боте.

— Бог мой, — воскликнула Богарт, — все смешалось в Капитолии.

— И еще, — продолжила Линдрос, — Моника приняла решение сотрудничать в написании книги с Эндрю Мортоном — биографом принцессы Уэльской. Не трудно представить, сколько она заработает на книге, когда только за свои откровения в нескольких телепередачах она получила не менее трех миллионов долларов.

Богарт обратилась к Декарт:

— Барбара, ты хорошо составила договор с Левин?

— Да, все продумано, и на счета фонда поступят соответствующие проценты.

— Постарайся склонить ее к отказу от сотрудничества с Эндрю Мортоном. Предложи ей нашего человека.

— Я понимаю. Постараюсь ее убедить. Она уже почувствовала себя телезвездой. Только в вечерних телевыпусках три главные телекомпании страны Эй-би-си, Си-би-эс и Эн-би-си передали 1502 репортажа или сюжета, связанных с Левин. Эти телекомпании потратили на этот скандал в общей сложности 43 часа эфирного времени. А ситуации вокруг Ирака было посвящено 502 репортажа общей продолжительностью 13 часов.

— Не ревнуй, Барбара, — пошутила миссис Богарт. — Переспи с Президентом хоть один раз, и тоже сделаешься знаменитостью.

Все засмеялись, а Барбара ответила:

— Хорошо, но на всякий случай я посоветуюсь с супругой мистера Президента — миссис Сарой Макоули.

— Не забудь посоветоваться и с американскими женщинами, а то общество на волне этого секс-скандала стало чересчур политизированным. — Элизабет взяла лежавшую перед ней газету. — Вот послушайте: «Пока сенаторы решают, как быть с Макоули, первая жертва «Моникагейта» уже появилась: своего рода импичменту подвергнута Кэрол Уэсткотт, официантка ресторана «Оливковый сад» во Флориде, которая, обслуживая конгрессмена-республиканца с супругой, не удержалась и назвала его «перебежчиком» и «предателем», вонзившим нож в спину Президенту. Конгрессмен Чарльз Кеннеди удостоился такой оценки за то, что раньше был демократом. Переметнувшись к республиканцам, он вошел в юридический комитет нижней палаты и проявил себя как энергичный сторонник импичмента».

— Вот это да, — воскликнула Барбара, — надо обязательно выяснить, чем все это закончилось.

— А я уже выяснила, — улыбнулась Элизабет. — Республиканец Кеннеди потребовал от менеджера наказать подчиненную. Но официантку не уволили, а сделали только внушение. Уэсткотт пояснила журналистам, что она имеет право выражать свое мнение и ее действия не противоречат приличиям и Конституции. «Если бы я сказала, что он отлично делает свое дело, никаких проблем не возникло бы», — заявила официантка. В данном случае даже внушение, которое сделала ей администрация, миссис Кэрол Уэсткотт считает незаслуженным наказанием, так как получается, что она наказана за то, что ее мнение не совпадает с мнением клиента. Если к этому добавить, что у нее на воспитании пятеро детей и что она разведена, то вряд ли администрация решится на более строгие меры.

— А ты знаешь, Элизабет, — заметила Барбара, — жалобу конгрессмена вполне можно рассматривать как покушение на первую поправку к Конституции, то есть на свободу слова.

— Ты намерена использовать этот случай?

— Я его передам мистеру Джонсону.

— Барбара, признайся, у тебя с Джонсоном тесный контакт?

— Если ты сравниваешь их с нашими отношениями с Томасом Гордоном, то отвечу отрицательно. У нас с Джонсоном установились своеобразные отношения: представители двух оппонирующих сторон относятся с уважением друг к другу.

— Хорошо, дорогие подруги, — сказала в заключение миссис Богарт. — Продолжаем работу в этом же направлении, а сейчас, кроме Барбары, все свободны.

Когда Линдрос и Кристол ушли, Элизабет присела к Декарт на диван:

— Барбара, ты, конечно, в курсе, что Майкл Хаммер убит?

— Да, знаю. Ко мне уже обращался агент ФБР с вопросами, относящимися к нашему сотрудничеству с ним.

— Ну и что? — холодея, спросила Богарт.

— Что ты бледнеешь, Элизабет? Ты же хорошо знаешь, что я ничего лишнего не сболтну. Объяснила, что мистер Хаммер как обычный клиент обратился за юридической помощью к нам, показала наш контракт, объяснила, что он ввел в заблуждение нас и пытался обмануть суд. Вот и все.

— Большие люди из ФБР к нам обращались?

— Нет. Они попросили копию контракта и короткую справку. Я удовлетворила их просьбу и больше ни звука…

— Барбара, скажу честно, меня эта история сильно встревожила. Сама знаешь, какой удар я могу получить. Поэтому хочу тебя попросить, используй все свои знакомства, связи и постарайся выяснить, что есть в ФБР.

— В отношении тебя? Я не думаю, что это может отразиться на тебе…

— Барбара, ты многое не знаешь. Поэтому очень прошу тебя отнестись к моей просьбе самым серьезным образом. Надо выяснить, что им известно о человеке, совершившем убийство, кого подозревают, чем и какой информацией они обладают, какие у них версии и так далее…

— Лиз, ты мне скажи: это тебя волнует не только потому, что Хаммер был нашим клиентом, и не только потому, что с ним у тебя был мимолетный роман?

Элизабет некоторое время молчала, а потом посмотрела в глаза Декарт:

— Барбара, ты для меня как родная сестра. Отвечу тебе так: это мне не менее важно, чем все истории вокруг Макоули, вместе взятые. Речь идет не только о моей судьбе, но и о моей жизни.

— Не волнуйся, дорогая, я все, что могу, сделаю. У меня есть в ФБР свои люди.

И они, как сестры, крепко обнялись.