Не успели наши друзья сесть на велосипеды, как их окружили завистники. Сначала в их гаме ничего нельзя было разобрать. Потом дети услышали, что чаще всего завистники повторяют одно:
— Не пустим!.. Не пустим!.. Не пустим!..
Несколько самых смелых завистников схватились за велосипеды. Машины исчезли в толпе.
Антошка попробовал их убедить:
— Что вы делаете? Нам надо ехать на Синюю гору!
— Не пустим!
— Почему? — спросил Антошка как можно мягче. — Нам уже давно пора возвращаться домой! Мы не можем навсегда оставаться у вас.
— Не пустим!
Дениска поднял руку.
— Послушайте, — сказал он, — мы никому не хотим сделать плохо. Мы хотим, чтобы всем, и вам тоже, было хорошо…
— Не пустим!
Дениска рассудительно продолжал:
— Вы себе только представьте: ваши родные пошли в лес по землянику и не возвращаются два дня и две ночи! Так и мы. За нас дома очень, очень волнуются…
Конечно, завистники не могли себе представить, как это люди волнуются, если кто-то долго не возвращается из леса. Они сами никогда не волновались из-за других.
Над шумом взвился звонкий Ларискин голосок:
— Девочки! Завистники-девочки! Ну, скажите же мальчикам! Зачем нас задерживать? Вы же добрые, девочки, вы же хорошие, я знаю…
Завистники-девочки растерянно замолчали. Но мальчики закричали ещё громче:
— Не пустим!
Тогда из толпы вышла девочка-завистница, которой Гулька сегодня разодрала платочек. Она заложила руки за спину и вытянула к Лариске своё худое лицо. Глазки у неё светились холодным любопытством:
— А скажи, если вы поедете на Синюю гору, — вы тогда станете жить в прочных уютных домах?
— Конечно!
Завистники зашумели. Девочка криво усмехнулась и спросила ещё:
— И вы тогда будете есть дважды в день?
— Почему ж дважды! — удивилась Лариска. — Трижды, а то и четыре раза. Это какой у кого режим.
Раздались яростные вопли.
— Не пустим!..
Антошка не выдержал. Он рассердился.
— Глупые завистники! Да если мы поедем на Синюю гору, то сделаем так, что вы заживёте, как все наши друзья.
— Не пустим!.. — топнула та же самая девочка-завистница. И все подхватили:
— Не пустим!
В толпе началась какая-то суматоха, послышались звонкие удары и сопение. Дениска первым понял, в чём дело, и побледнел. Орава расступилась, и под ноги детям бросили обломки велосипедов.
Теперь им придётся идти пешком. Да хоть бы и пешком! Но завистники и не думали отпускать отряд. Кто-то предложил отвести детей в пещеру и завалить выход камнем. Другие советовали их связать.
— Мальчик… — услышал Антошка возле себя.
Это была Гулька. Она глядела пугливо и пытливо.
— Ну, чего тебе?
— Они вам завидуют. А если им дать что-нибудь такое, чтобы они позавидовали друг другу, они бы о вас забыли…
Но что же было им дать? Антошка осмотрелся. Вокруг толпа, сзади отвесный бугор, на котором торчит ободранное дерево. А на том дереве сидит сорока-белобока. Вот и всё.
Потом Антошка посмотрел на сороку ещё раз. Это же она принесла донос на них Болвану! Она и сейчас может позвать сюда Зубана с войском!
Мальчик выхватил из кармана трофейную рогатку, заложил камешек и прицелился. Завистники сразу замолчали. Сорока-белобока испуганно дёрнулась на ветке. Но, наверное, с перепугу забыла взлететь.
Антошка выстрелил. Из сорочьего хвоста полетели перья. Она отчаянно вскрикнула. А потом всё-таки поднялась и, с трудом взмахивая крыльями, улетела прочь.
Отныне сорока-белобока стала куцей. У неё больше не было хвоста, чтобы разносить свои гадкие доносы.
Завистники не знали что делать от зависти. Вот так выстрел! Они загомонили:
— Фу, разве это рогатка!..
— Фе, он и стрелять не умеет!..
— Фи, в сороку любой попадёт. Вот попробуй попасть в дерево!..
Антошка поднял рогатку над головой:
— Кто хочет?
Завистники снова замолчали. Каждый из них хотел рогатку. Но превыше всего каждый из них хотел, чтобы рогатку не получил кто-нибудь другой.
— Берите, не жалко! — и Антошка бросил рогатку в толпу.
Завистники отвернулись от наших друзей и окружили рогатку. Стояли и молчали. Потом сразу несколько мальчиков протянуло к ней руки, а остальные напирали, чтобы отогнать смельчаков.
И пошло-поехало. Весь город вновь охватила драка.
А когда завистники так утомились, что уже не могли ни биться, ни кричать, — наши друзья подходили к подножию Синей горы.