Тайные тропы Магуры

ЮЗЕФ ЛЕЧИТ РАНУ

большому огорчению Гурьяна, раненого Юзефа бандиты привели к нему в дом. Спрятав его в подполье, вырытом под печью, лесник лихорадочно выискивал повод, чтобы избавиться от опасного квартиранта. Особенно взволновался он, когда Юзеф потребовал привести фельдшерицу. Гурьян всячески пытался отговорить Юзефа, уверяя, что дочери сумеют сами вылечить его неопасную рану. Но тот уверял, что боль в руке усиливается, и настаивал.

Если Гурьян молил бога о скорейшем выздоровлении бандита, то Кася хотела, чтобы ее бесценный Юзеф пробыл у них как можно дольше. Тогда она сможет встречаться с ним не от случая к случаю, а ежедневно.

Покорившись требованиям Юзефа, Гурьян с наступлением темноты послал Каею в медпункт.

— Только, смотри мне, делай все, как я сказал, — учил он ее, — мол, пожалуйста, пани медичка, прошу вас прийти к больному отцу, и ни слова больше. А потом зайдешь до крамаря и возьмешь литр водки.

Юзеф выбрался из убежища и лег на кровать.

Через полчаса пришли Кася с Зиной, и Зина ошарашила Гурьяна вопросом:

— Где он?

— Кто? — удивился Гурьян.

— Юзеф> — в свою очередь удивилась фельдшерица.

— Ю-зе-еф, — протянул Гурьян. И его грозный взгляд нашел стоявшую за спиной фельдшерицы дочь

— Да она все знает, — сказала перетрусившая Кася.

— Что, все знает? Что она знает?! — взорвался Гурьян. — Пошла звонить по всему селу… Вы уж извините, пани медичка, непонятливую дуру. Наговорила вам черт знает чего. Он был, но ушел.

— Как ушел? — вскрикнула Кася.

— Ух, стерва взбалмошная! — еще сильнее заорал лесник. — Вон отсюда!

Кася бросилась за дверь.

— Не кричите. Я не подведу вас, ~ сказала Зина.

Гурьян заискивающе пояснил:

— Я знаю, вы хорошая, пани медичка, но знаете, время нынче такое — боязно довериться. — Перейдя на шепот, он продолжал: — Мы-то люди маленькие. Пришел человек с оружием, да еще ранен. Требует, чтоб вас позвали, и все тут. Что мы можем возражать: маленькие мы люди. Вот и позвали вас. Проходите в комнату, проходите, пожалуйста. А кто он, и что он, нас это не интересует. Говорит, что Юзефом прозывается. Ну и пусть будет Юзеф. Нам-то какое дело.

Усадив фельдшерицу, он зашел в соседнюю комнату, где на кровати, погрузившись в мягкую перину, лежал Юзеф.

— Пришла пани медичка. Ты только предупреди ее, чтоб она ни гу-гу. И скажи, что попал ко мне случайно. Брехать, так уж в лад.

Остановившись на пороге, Зина окинула взглядом комнату. В ней было душно и мрачно. Небольшой каганец освещал бледное лицо улыбающегося Юзефа.

Приблизившись, Зина положила руку на лоб Юзефа и соболезнующе спросила:

Как же это случилось?

— Прошу без вопросов. Делайте свое дело, — резко сказал Юзеф и незаметно кивнул на лесника. Зина поняла.

Осмотрев слегка воспаленную рану и не найдя ничего опасного, она потребовала горячей воды. Гурьян выбежал. Столкнувшись за дверью с Касей, дал ей подзатыльника:

— Какого черта отираешься? Иди за мной.

Оставшись без свидетелей, Зина нагнулась, поцеловала Юзефа в губы.

На другой день Зина, хотя это ей было категорически запрещено, снова появилась, да еще засветло, в усадьбе лесника.

Она много думала о своих отношениях с Юзефом, почувствовала, что полюбила его, и решила каким-нибудь образом вывести из банды и выйти за него замуж. А тут еще в газетах напечатали обращение правительства Украинской ССР к остаткам националистов. Им предлагали выйти из лесов и явиться с повинной. загладить честным трудом свою вину перед народом.

Зину встретила встревоженная Кася.

— Не беспокойся, я на минутку. Мне нужно повидать его, — пыталась успокоить ее Зина.

— Сейчас же уходите! Всех хотите подвести?

Но Зина быстро прошла в комнату, где вчера лежал Юзеф. Там никого не оказалось.

— Где он?

Кася ухмыльнулась.

— Почем я знаю.

— Зачем ты говоришь неправду? Ты знаешь, — настойчиво продолжала Зина, — я принесла очень полезное лекарство.

— Оставьте его здесь! Я передам вечером, — предложила Кася.

— Какая ты непонятливая! Это внутривенное вливание, понимаешь? Нужно сделать укол. Ты же не сделаешь?

Кася заколебалась.

— Укол можно сделать и вечером…

Зина покопалась в своей сумке и вытащила несколько ампул.

— Вот они. Видишь? Их надо немедленно ввести в кровь Юзефа. Неужели ты хочешь, чтобы он умер?.

Кася задумалась и нехотя сказала:

— Ладно уж…

Нагнувшись у печи, она вытащила деревянную заслонку, которая прикрывала широкий проем, куда хозяйки обычно складывают для сушки дрова, рогачи и разную кухонную утварь, просунулась туда и начала разгребать руками землю, складывая ее в ведро. Вскоре открылось небольшое квадратное отверстие. Просунув туда руку, можно было нащупать металлическое кольцо. Сквозь кольцо Кася пропустила вожжи, протянула оба конца через другое кольцо на верхнем своде печи и выползла наружу. Поплевав на руки, скомандовала:

— А ну, беритесь, пани медичка, мне самой не одолеть. Только смотрите, никому ни слова.

Однако их усилиям крышка не поддавалась. Кася открыла чугунную дверцу в печи, предназначенную для выборки сажи, и крикнула:

— Юзеф! Слышишь? Помоги, а то мы не можем вытащить ящик.

Вскоре, к удивлению Зинаиды, что-то непомерно тяжелое начало поддаваться. Тянули до тех пор, пока не показался в подпечье полуметровый в высоту ящик с землей. Покачиваясь, он подтянулся к печному своду и застыл, закрепленный вожжами. Через некоторое время из люка показалась взлохмаченная голова Юзефа. Хмурясь от яркого света, Юзеф раздраженно осведомился:

— Ты зачем пришла? Другого времени нет? — И смягчился. — Или случилось что, Зина?

— Лечить ей тебя загорелось, — язвительно вставила Кася.

— Да… принесла лекарство, — пролепетала Зина и ревниво оглянулась на Каею.

В дверь постучали. Юзеф скрылся. Кася бросилась загораживать подпечье. Торопливо отвязав вожжи, она опустила ящик с землей, установила деревянную заслонку, приказала Зине:

— Идите же скорей к столу, чего остолбенели?!

Стук повторился, и Кася, не дожидаясь, когда Зина придет в себя, бросилась в сени.

На пороге появился Гурьян.

— Напрасно вы, пани медичка, приходите к нам в дом. Ох, напрасно. К добру это не приведет. Не жалеете вы свою голову, да и за наши забываете. Вечером, по холодку — всегда рады вас видеть.

— Я пришла со стороны леса, меня никто не видел, — оправдалась Зина.

— Э-эх, пани медичка, пани медичка, никто вас не видел, — укоризненно покачал головой лесник. — Людской взгляд что нож острый — и не увидишь, как он пронижет тебя, от него разве скроешься… Так вы Юзефа пришли проведать?

— Я здесь кое-какие медикаменты достала, — показывая ампулы, виновато пояснила Зина. — Они очень нужны больному.

— Вам виднее, что ему нужно. Ну что ж, раз принесли, оставьте, а вечером дадим раненому, — смягчился Гурьян и, подойдя к столу, опустился на табуретку.

— Зачем же вечером? — удивилась Зина. — Раз уж я пришла, можно и сейчас. Мы ведь только что говорили с Юзефом. Он ведь там, внизу…

Лесник побелел. Потом стал краснеть. Кровь волной посунулась от напряженной шеи, залила сначала подбородок и выпиравшие скулы, потом сухие щеки и, наконец, морщинистый нахмуренный лоб. Страшный, похожий на разъяренного быка, он медленно поворачивал голову к онемевшей от ужаса дочери.

— Вы не удивляйтесь, — стала успокаивать его Зина, — о схороне мне сказал Юзеф.

Гурьян с недоверием переспросил:

— Юзеф?

— Да.

Гурьян прохрипел:

— Ну, что ж, теперь вы знаете все… Смотрите, пани медичка, не вздумайте шутить!

— Меня не касается, чем вы занимаетесь, и можете быть уверены, дальше этих стен ваша тайна не уйдет, — заверила Зина. — Откройте люк.

Гурьян покорно подошел к печи. Через минуту снова появилось хмурое лицо Юзефа. Он сказал Зине:

— Спускайтесь в мои хоромы. Согласны? Это совершенно безопасно.

Не раздумывая, Зина согласилась.

Убежище представляло собой яму — в три метра длины и два ширины. Часть стен была обшита тесом. У стены стояла сбитая из досок узкая лежанка, покрытая одеялом. В углу притулилось ведре, прикрытое истлевшей ветошью. У изголовья лежанки — другое, с прицепленной за ушко жестяной кружкой. Все это слабо освещалось керосиновой лампой, висевшей на гвозде у отдушины.

Вновь опущенный ящик с землей прервал связь с внешним миром. Но не знали Юзеф и Зина, что все, что произошло между ними, каждое их слово, а Зина, как и решила, стала уговаривать Юзефа бросить банду и выйти с повинной, — все было подслушано ревнивой дочерью Гурьяна. Она искусала себе губы и дала клятву отомстить.

Кася знала, что Карантай должен зайти за Юзефом, и они вместе куда-то уйдут. «Тогда эта стерва останется одна, и я с ней расправлюсь», — решила Кася.

Планам ее. однако, не было суждено сбыться. Вместе с Карантаем явились еще несколько бандитов, и когда Юзеф и Карантай с Гараськой ушли, двое хлопцев остались в доме Гурьяна, устроились возле печи и просидели так до возвращения Юзефа.