Темное солнце

29

— По крайней мере они нас не убили, — сказала Вана. — Хотя, может быть, мы об этом еще пожалеем.

Все они сидели в единственной комнате крохотной рубленой избушки, заметно выделяющейся среди бамбуковых хижин. Деревня, окруженная высоким палисадом, стояла на вершине утеса, нависающего над бурным морем и песчаным пляжем, где рыбаки держали свои лодки. Слуш уверял, что деревня специально расположена на возвышении для защиты от цунами.

Взрослые цимманбул расписывали свои тела разнообразными узорами: красными и зелеными полосами, шестиконечными звездами, свастикой внутри круга. Слуш немедленно сообщил своим невольным слушателям, что перед ними древние символы, которыми еще первобытные люди покрывали стены пещер и своих жилищ. Смысл этих знаков давно был утерян, и каждое племя использовало их на свой манер.

— Твои символы не выведут нас отсюда, — с кривой усмешкой сказал йотль.

— Как знать? — отвечал ему арчкерри. — В умелых руках знание может оказаться силой.

Единственный путь на свободу преграждала массивная бревенчатая дверь, закрытая снаружи на огромный засов. Окна были столь узки, что в них не пролез бы и ребенок. Под каждым окном стоял воин цимманбул, а дверь охраняли сразу двое.

Деревня жила своей обычной жизнью: на улицах резвились играющие дети, женщины готовили еду и сплетничали, а мужчины время от времени приносили им рыбу, плоды или пойманную дичь, после чего отправлялись за новой добычей.

На бамбуковом кресле перед своей хижиной восседал шаман. На его голове возвышалась повязка из птичьих перьев, а на шее болталось багровое с прозеленью яйцо души на кожаном шнурке. Из одежды на нем была клетчатая черно-белая юбка и кожаные браслеты с бахромой, нацепленные на ноги под самыми коленями. Тело, покрытое ритуальными узорами, блестело от втертого жира.

На утоптанной земле под ногами шамана лежало шесть коротких палочек. Время от временами он наклонялся, подбирал их, затем принимался трясти погремушкой из тыквы-горлянки и завывать, после чего подбрасывал палочки высоко в воздух и внимательно разглядывал, какой узор они образовали при падении.

Пленники провели в этой комнате уже три ночи. С ними хорошо обращались и сытно кормили; кроме женщин и детей, никто их не бил. Нужду они справляли в большое бамбуковое ведро, которое цимманбул регулярно опорожняли и ополаскивали чистой водой. Время от времени им даже разрешалось выйти наружу размять ноги, но только поодиночке и под охраной.

Каждый день к ним приходила одна и та же женщина и учила их языку цимманбул. Стоя под окном, она по очереди показывала разные предметы и повторяла их названия. Со временем пленники научились подражать ее попискиваниям.

Слуш, разумеется, мог только гудеть, так что женщине приходилось самой постигать его манеру общения.

Вначале Джум и Эджип не находили себе места, когда хозяева вдруг начинали издавать тонкий писк, но со временем они смирились с этим чудачеством.

Шаман большую часть дня проводил в своем кресле, подбрасывая палочки. Изредка он вставал и уходил по своим загадочным, но без сомнения темным, делам. В его отсутствие местные дети набирались храбрости, подбирались к окнам и заговаривали с пленниками. Это тоже способствовало пониманию чужого языка.

Однажды воины привели в деревню пойманного охотника из другого племени. Его тело было покрыто незнакомыми знаками.

Пленный был посажен под замок в бамбуковую хижину и провел там десять ночей. Шаман часто брал деревянную клетку с гигантским светлячком и заходил поговорить с ним.

Наконец чужака вытолкали на улицу и заставили стоять неподвижно. Вокруг собралась вся деревня. Цимманбул били в барабаны, дули в дудки, звенели струнами, натянутыми на черепаховый панцирь, пели, плясали и по очереди обмазывали тело пленника черной грязью.

Наконец его связали по рукам и ногам, погрузили на носилки и торжественно понесли прочь. Толпа двинулась вслед за процессией. Деревня опустела, в ней осталось лишь несколько воинов, сторожащих пленников.

Через семь ночей цимманбул вернулись. Воины перевернули носилки, и на землю высыпалась кучка костей. Шаман подобрал череп и унес в свою хижину, а жители деревни развели огромный костер и с бурными криками побросали все кости в пламя.

— Обратите внимание, — сказал Слуш, — грудинная кость пробита насквозь, как и верхушка черепа.

— И что это означает? — спросила Вана.

— Не имею ни малейшего представления. Полагаю, скоро значение этих отверстий станет понятно. Полагаю также, что нам это не понравится.

Помолчав, он добавил:

— Но если цимманбул намерены нас убить, с какой целью они кормят нас и обучают своему языку? Я не вижу логики в их поведении. Вероятно, мы упускаем из вида что-то важное. Насколько мне удалось разобрать писк пленника во время церемонии, он говорил на том же языке, что и остальные. Возможно, жертва перед смертью должна произнести некие ритуальные фразы? Это многое объясняет…

Как вскоре выяснилось, его предположение оказалось неверным. Цимманбул учили их своему языку из чистого любопытства. Как только пленные освоили основы чужой речи, Тучный Бык — так звали шамана — обрушил на них град вопросов. Откуда они пришли? Какие обычаи в их племенах? Что они делают так далеко от дома? Что за странный лиственный бог с ними путешествует? Или, возможно, это демон?

Казалось, цимманбул не находят ничего необычного в том, что в их руки мог попасться настоящий бог. Удивленный этим обстоятельством, Слуш начал расспрашивать Тучного Быка об отношениях его племени с богами.

Шаман охотно пояснил, что нараканнетиша — так цимманбул называли себя, хотя в их языке не было гласных и людям приходилось добавлять их на свой вкус, чтобы хоть как-то выговорить местные слова — нараканнетиша испокон веков занимаются ловлей богов и демонов. Согласно древним преданиям, когда их предки покинули океан и вышли на сушу, у них не было ни одного своего бога, поэтому им пришлось похищать чужих.

— Это, разумеется, всего лишь легенда, — пояснил Слуш на своем языке, чтобы шаман его не понял. — Но крайне любопытная.

— Мы нападаем на вражеские деревни и Дома, — продолжал шаман. — Нараканнетиша, йотли, люди, скиннивакита… кто бы нам ни встретился, мы нападаем, похищаем их богов, уносим в свою деревню и храним вот тут.

Он указал на свою хижину, возвышающуюся над всеми прочими строениями в деревне.

— Разумеется, другие племена в это время нападают на нас и уносят наших богов. Но до последнего времени дела у нас шли неплохо. К несчастью, недавно нам попался нехороший бог, и теперь он угнетает нас. Более того! Он не двигается с места и мы не можем от него избавиться. Каждые тридцать ночей мы должны приносить ему жертвы. Если нам не удается вовремя изловить вражеского воина, приходится умерщвлять кого-то из нашего племени. Это никуда не годится!

— Понимаю, — сказал Дейв, — и разделяю ваши чувства. Но должен признать, не все в ваших словах мне понятно. Если ваш бог не двигается с места, каким образом он вас угнетает? И зачем ему столько жертв?

— Кто может постичь намерения человека, не говоря уже о богах? — воскликнул Тучный Бык. — Пути бога Фемропита неведомы смертным. Даже его речь непостижима для нас. Но он принимает все наши жертвы, значит, мы верно угадываем его желания!

— Мы не отчаиваемся, — добавил он. — Принося жертвы Фемропиту, мы всякий раз пытаемся с ним заговорить. Надеюсь, когда-нибудь бог снизойдет до ответа, примет мое приглашение и поселится в моем доме. Тогда в моих — то есть в наших! — руках окажется огромная сила. Мы уничтожим всех врагов и будем отныне жить в покое, ловить много рыбы и плодиться. Со временем мой род настолько возрастет, что никто больше не посмеет ступить на нашу землю!

— Старая история, — сказал Слуш своим спутникам на языке арчкерри. — Миролюбивые цимманбул деградировали до вашего полудикого уровня.

— Значит, нас принесут в жертву следующими? — спросил Дейв.

На губах шамана заиграла кровожадная усмешка.

— Если к тому времени мы не поймаем ни одного врага, наступит ваша очередь. Надеюсь, это случится еще нескоро! Мне хотелось бы получше обучить вас нашему языку. Вы все из разных племен, вы много путешествовали, вы повидали далекие земли. Возможно, у вас хватит мудрости, чтобы задать богу нужные вопросы. Иначе Фемропит обратит на вас свой взгляд и ваша жизнь прервется.

Немного помолчав, шаман с показным равнодушием спросил:

— Кстати, этот куб, который вы несли с собой. Он сейчас стоит в моем доме и я часто любуюсь им. Но каково его назначение?

Слуш начал гудеть, но Дейв резко прервал его. — Молчи! Сейчас не время говорить правду!

— Это волшебное оружие огромной силы, — сказал он, обращаясь к Тучному Быку. — К сожалению, мощь его такова, что мы не можем им воспользоваться — вместе с врагами оно уничтожит и нас. Мы могли бы применить его, когда ваши воины набросили на нас свои сети. Тогда погибли бы и они, и мы. Стена пламени сожгла бы все джунгли, а потом двинулась бы к побережью и в мгновение ока испепелила всю вашу деревню вместе с жителями.

— Мы странствовали в поисках волшебного щита, принадлежащего одной ведьме, — продолжал он. — Если бы нам удалось добыть этот щит, он защитил бы нас от пламени.

Шаман внимал каждому его слову. — А как приводится в действие это ваше оружие? — наконец спросил он. — Надо потянуть за стержень?

— Да, но при этом необходимо прочесть нужное заклинание, — сказал Дейв, — иначе ничего не получится.

— Может быть, вы научите меня этому заклинанию? — спросил Тучный Бык.

— С удовольствием! — сказал Дейв. — Как только вы отпустите нас на свободу, в благодарность я подарю вам этот куб и научу нужным словам.

— Думаю, проще будет подвергнуть вас болезненным пыткам.

По лицу Дейва градом катился пот. — Это ничего не даст, — быстро сказал он. — Заклинание так устроено, что под пытками оно сразу исчезает из моей памяти. Только по доброй воле я могу им поделиться.

— Хитро придумано, — с нотками уважения в голосе кивнул шаман. — Ну что ж, поживем — увидим. А пока что изучайте нашу речь. Возможно, она спасет вам жизнь и подарит свободу.

Тучный Бык распрямился во весь свой огромный рост. Размалеванное лицо с выступающими челюстями прижалось к прутьям решетки. Выпуклые черные глаза пристально глядели на Дейва.

— Гадательные палочки предсказали, что среди нас появятся странные люди из далеких земель, которые поймут слова бога. Возможно, пророчество говорит именно о вас. Тогда Фемропит войдет в мой дом и разделит со мной свои тайны. Иногда он является мне в дурных снах. Я вижу, как он приближается, безрукий, безногий и безголовый, и обращается ко мне на своем слепящем языке. Но я не понимаю его, и он сердится. Это очень нехорошо, когда бог сердится.

Когда шаман удалился, Дейв сказал:

— Кто-нибудь понял, о чем он говорил?

— Скоро поймем, — проворчал йотль. — Надеюсь, им удастся раздобыть побольше пленников. Смерти все равно не избежать, но я был бы признателен за любую отсрочку.

Затем Хузисст начал расхаживать по комнате, высматривая слабые места в стенах и полу. Он прекрасно знал, что сбежать отсюда невозможно, но отказывался сидеть и ждать смерти.

Из глубин земли донесся рокот, пол под их ногами вздрогнул, стены хижины закачались. Не в силах устоять на ногах, люди повалились навзничь. Вскоре подземный толчок миновал, но Дейв приложил ухо к земле и расслышал глубинный гул. Тогда он поднялся и выглянул в окно. Листва на ближайших деревьях еще волновалась.

Цимманбул с испуганным писком сновали по деревне, постепенно успокаиваясь.

Стражники заглянули к пленным в хижину, чтобы убедиться, что бревна в стенах не разошлись. Удовлетворившись осмотром, они снова заняли свои посты.

Через некоторое время последовали еще два толчка, но они были заметно слабее, и на них никто даже не обратил внимания.

Ближе к ночи в деревне поднялось непонятное волнение. Бревенчатые ворота, выходящие в сторону моря, распахнулись, и в деревню с громким писком ворвался отряд воинов. Навстречу им вышел шаман и о чем-то долго с ними говорил. Затем Тучный Бык вышел за ворота, и все население деревни, кроме стражников, последовало за ним.

Шло время. Дейва уже почти сморил сон, когда снаружи послышались приближающиеся голоса. Он поднялся и подошел к окну, и жена одного из стражников рассказала ему, что происходит.

Оказалось, что в основании утеса, на котором располагалась деревня, возникла трещина, проходящая всего в десяти шагах от палисада. Еще одно такое землетрясение, и весь утес может сползти в море!

Шаман принялся кидать гадательные палочки и трясти погремушкой. Возможно, боги повелят перенести деревню в другое место, подальше от трещины? Но после десятка бросков Тучный Бык покачал головой. По мнению богов, их племени пока ничего не грозило.

Прошло еще шесть ночей, и наконец воины привели в деревню очередного пленника. Это оказался йотль. Его посадили в маленькую бамбуковую хижину, и шаман часто брал свою клетку со светлячком и заходил к нему. По просьбе Слуша Дейв спросил у одного из стражников, владеет ли пойманный йотль языком нараканнетиша. Стражник кивнул.

— Так я и думал, — проговорил Слуш, но не пожелал пояснить свою мысль.

Настал день, когда йотля обмазали черной глиной и усадили в ритуальные носилки. Через семь ночей его кости принесли обратно в деревню и сожгли. Слуш вновь обратил внимание на аккуратные отверстия в грудине и черепе.

На следующий день Тучный Бык сказал им, что дальше откладывать невозможно, люди в совершенстве изучили их язык и поэтому будут принесены в жертву следующими, даже если воины приведут новых пленников.

Он обернулся и щелкнул пальцами. Стражник принес большую бамбуковую клетку, в которой сидели девять гигантских светлячков.

Тучный Бык извлек из клетки одного светлячка и дал всем его рассмотреть. Насекомое спокойно сидело у него на ладони, вращая своими фасетчатыми глазами.

— Видите зеленое пятнышко у него на спинке? — сказал шаман. — Смотрите, что произойдет, когда я надавлю на него пальцем.

Хвост светлячка тут же загорелся холодным светом, разгоняя сумрак в углах комнаты.

— Теперь я убираю палец… и свет немедленно гаснет. Эти жуки специально так обучены. Если держать палец на зеленом пятнышке, они будут светиться, пока не лишатся последних сил. Не волнуйтесь, сил у них много. А теперь следите за мной. Я четыре раза надавливаю на пятно, и светлячок четыре раза вспыхивает, причем каждая вспышка чуть длиннее предыдущей. В этом нет ничего сложного. А теперь самое главное — каждое слово нашего языка можно передать серией коротких и длинных вспышек. Это понятно?

— Конечно, — сказал Дейв. — Арчкерри разговаривает с нами по такой же системе. Длинные гудки, короткие гудки… мы все давно освоили эту манеру речи. У вас по сути все то же самое, только гудеть не надо.

— Очень хорошо, — воскликнул Тучный Бык. — Женщина Синяя Птица научит вас языку светлячков. Когда вы освоите его, вас ждет великая честь предстать перед богом Фемропитом.

— Я не достоин такой чести, — быстро сказал йотль.

Цимманбул визгливо захихикал. — В таком случае мы убьем тебя прямо сейчас. Впрочем, нет, сначала мы дадим тебе шанс показать свое мужество под пытками.

— Не принимайте мои слова всерьез, — сказал Хузисст, — я просто очень стеснительный.

Шаман оскалил белоснежные зубы и удалился.

Уроки нового языка начались безотлагательно. Через шесть ночей пленники уже освоили основы языка светлячков. Женщина Синяя Птица убеждала их, что через десять ночей они научатся бегло разговаривать.

Из разговоров со стражниками Слушу удалось узнать, что в трех днях пути вглубь суши лежит большое озеро. Все отнеслись к этой новости равнодушно, только арчкерри охватило волнение. Он был убежден, что озеро представляет собой кратер от падения колоссального астероида.

— Это случилось много, много поколений назад, — сказал он. — В ту эпоху на Земле процветало множество развитых культур, хотя ни одна из них не могла сравниться с людской цивилизацией, способной двигать планеты и зажигать звезды. Им оказалось не под силу остановить или уничтожить гигантскую скалу, летящую навстречу Земле. Метеорит упал недалеко отсюда. Сила взрыва была такова, что ударная волна повалила большую часть лесов на континенте. Погибло бессчетное множество животных. В считанные минуты великие города превратились в руины. Целые цивилизации рухнули и вернулись в полудикое состояние. Древние знания были бесследно утрачены. От удара раскололась земля, и в раскаленный кратер хлынули воды океана. Впрочем, все это было так давно, что с тех пор морское дно поднялось и образовало новую береговую линию.

— Все племена знают эту легенду, — кивнула Вана, — но всюду ее рассказывают по-своему.

— Я не ожидал, что отголоски древнего катаклизма могли до сих пор сохраниться в народной памяти. Трудно представить, какая это была катастрофа, если спустя геологические эпохи о ней еще слагают легенды! Даже мои братья, деревья и трава, смутно помнят то время. Слишком много боли и смерти… Тогда с лица Земли исчезли целые виды растений.

— Судя по всему, бог, которому нас принесут в жертву, обитает совсем рядом с кратером, — продолжал кентавр. — Это большая радость для меня — увидеть это озеро своими глазами, а не через кристалл.

— Большая, но недолгая, — хмуро проворчал йотль.

Наступил день, которого все они ждали с душевным трепетом. Пленников вывели на улицу и обмазали с ног до головы черной грязью. Пса и кошку оставили взаперти. Шаман сказал, что по окончании торжества их обоих зажарят.

Дейв попросил, чтобы ему позволили попрощаться с Джумом и Эджип. Ему было отказано. Тогда он начал плакать и причитать, и его силой увели прочь. Вана сквозь слезы закричала зверям, что обязательно вернется и освободит их. Джум начал подвывать; Эджип с шипением принялась биться в дверь.

Пленников связали по рукам и ногам и усадили в разноцветные крытые носилки, украшенные перьями. Каждый паланкин подхватили четверо носильщиков. Под бешеную музыку и крики процессия покинула деревню и через три ночи прибыла на берег огромного озера.

Свет факелов выхватывал из темноты пологий склон, вдалеке переходящий в скалистый пляж. Дальше, насколько хватало глаз, тянулась водная гладь. На берегу стояло несколько цимманбул с факелами. То там, то тут из земли торчали громадные камни.

На вершине холма росли одиночные деревья большой высоты. Одно из них, вывороченное с корнем, валялось поперек склона. На земле остались странные отметины, словно что-то огромное вылезло здесь из глубин на поверхность, повалив лесного великана в четыре десятка ростов.

Слуш внимательно изучил следы и заявил, что загадочное подземное существо, вероятно, поднялось отсюда на вершину холма, где и осталось без движения.

— Все это очень странно, — сказал арчкерри. — Факты говорят нам, что оно обладает свободой движения. Но как такое возможно? Бог цимманбул — каменный бог. Неужели царство минералов наконец породило жизнь?