Темный Шквал

Глава 13

Вереница дней стремительно мчалась вперед. Аудроне чувствовала себя лучше, и даже набрала четыре килограмма массы, питаясь специальными коктейлями. Тартас был вынужден навещать ее дважды в день, а доктор Брос добавлял к шаманскому лечению свои препараты.

Киарану запретили ночевать в ее комнате, чтобы не нарушать покой и отдых пациентки, и теперь он проводил с ней еще меньше времени, чем прежде.

Сюзанна продолжала тягать Киарана за собой по самым разным встречам, совещаниям и мероприятиям. Ему эта роль сторожевого пса не нравилась, но пока от этой женщины зависела жизнь Аудроне, он молча следовал ее указаниям и даже улыбался, когда это от него требовалось.

Вильям часто выходил на связь с Киараном и консультировался по поводу предстоящей репетиции свадьбы и предсвадебного ужина, на которых обязан был присутствовать. Несколько раз он жаловался на помощников Сюзанны Мэль, которые не столько занимались организационными вопросами, сколько совали носы не в свои дела. Киаран посоветовал Вильяму не обращать на них внимания и извинился за причиненные неудобства. Вильям в ответ хохотнул и заявил, что высший луитанский свет портит дженерийский нрав Киарана.

Аудроне и ее состояние Киаран в разговорах с другом старался не затрагивать. На все вопросы Вильяма о ней он отвечал, что невеста полна сил и активно занята процессом подготовки к свадьбе. Пару раз с Киараном связались остальные члены команды. Лишнего не спрашивали, ограничиваясь формальными «как дела?» и «что нового?». Конечно, они понимали, что Киаран правды им не скажет и не напрягали капитана необходимостью ухода от ответов.

День репетиции свадьбы не задался с самого утра. Сюзанна вошла в столовую и с порога известила Киарана и Аудроне, что вечером предсвадебный ужин посетит сам Император. Аудроне, услышав это, изменилась в лице.

— Не предвидела такого поворота событий? — спросил ее Киаран, ласково улыбаясь.

— Она больше не строит прогнозов, — обронила Сюзанна, проходя мимо Киарана.

Опустила ладонь ему на плечо и пробежала пальцами по нашивкам на погонах. Киаран, уже привыкший к проявлениям внимания подобного рода, даже не шелохнулся.

— На репетицию в парадном мундире поедете, капитан Рурк? — уточнила Сюзанна.

— Да, мэм, — кивнул Киаран.

— Похвально! — она сверкнула уничижительным взглядом на замершую напротив Аудроне и покинула столовую, не завтракая.

Киаран нахмурился и свел брови в прямую линию.

— Ты больше не трансгрессируешь? — произнес с нажимом.

— Даже «мать» заметила, что я перестала щелкать пальцами, — Аудроне скомкала салфетку и бросила ее на стол. — Зато ты — нет.

— Что все это значит? — не понял Киаран.

— Что я умираю, а ты активно делаешь вид, что это не так! — она встала.

Киаран отодвинул от себя тарелку и тоже встал.

— Ты не умрешь, — повторил в который раз, глядя на нее.

Аудроне неодобрительно покачала головой и сжала губы, как будто сдерживая себя, чтобы лишнего не сказать. Застыв на мгновение, она все же подняла глаза на Киарана и ответила:

— Ты застрял на фазе отрицания, Киаран. А я уже давно на этапе принятия.

— Насколько давно? — он прищурился.

Аудроне вперила в него негодующий взгляд и уперлась руками о стол.

— Я видела столько вариантов собственной гибели, что в пору называть меня «бессмертной». Так что не спрашивай очевидные вещи: я слишком долго ненавижу собственную жизнь, чтобы цепляться за нее.

— То есть ты смирилась, да? — он тоже уперся ладонями о стол. — Опустила руки и влачишь жалкое существование рядом со мной. Я прав?

— А ты не рядом, — вторила она. — Тебя никогда нет.

— Сейчас я рядом, — прорычал он. — Но ты, похоже, считаешь, что я по собственной прихоти бегаю за твоей матерью и строю из себя адъютанта.

— А ты хоть раз подумал о том, что можешь этого не делать? — Аудроне понизила тон, переходя на громкий шепот. — Или ты собираешься и дальше ловить каждое ее слово и внимать любой просьбе?

Киаран поморщился от подобного заявления.

— О чем ты вообще? Все, что я делаю, преследует одну цель. Я хочу спасти тебя.

— И как же меня спасет твое абсолютное потакание адмиралу флота ВКФА? — Аудроне наклонилась вперед. — Думаешь, если перестанешь подпирать стены в штабных коридорах и развлекать мою «мамочку» приятными беседами за обедом, она возьмет и избавится от меня?

— Я не понимаю, — покачал головой Киаран.

— Мне доносят, — закивала Аудроне, — чем ты целыми днями «занят». «Мама» ведь хочет, чтобы я была в курсе событий! Интересно, она известит меня через своих «курьеров», что ты залег с ней в койку ради моего спасения? Или предоставит возможность лично подглядеть за процессом?

— Ты несешь бред! — Киаран выпрямился. — Оскорбляешь меня и мои чувства к тебе!

— У меня за плечами богатый опыт подобного «бреда», как ты его называешь. Два номера в копилке уже есть. А ты, судя по твоему поведению, собираешься стать «третьим».

— Я твой последний жених! — он сорвался в крик.

— Ты даже не представляешь, насколько прав, — прошептала она, развернулась и пошла к выходу.

— Мы не закончили! — бросил ей в спину Киаран.

— А мне кажется, что наоборот, — прокомментировала Аудроне и вылетела из столовой.

Киаран рухнул на стул. Взгляд заметался по помещению, пытаясь зацепиться хоть за что-то, как за надежду, но продолжал скользить. Почему все рушится? Где Киаран свернул не туда и почему не заметил этого?

Аудроне явно ревнует. Но ни разу не сказала ему об этом, не намекнула, даже виду прежде не подавала, что общение Киарана с Сюзанной ее сильно беспокоит. А ведь он и сам бы мог догадаться о ее чувствах. За спиной два предательства. Легко пойти на поводу у своих страхов и поверить в возможность реализации абсурда.

Киарана передернуло от этих мыслей. Он вообще забыл о каком-то тесте от Сюзанны Мэль, который пророчила ему Аудроне. Сейчас это казалось таким же бредом, как и похоть к другой женщине.

Любовь — сложное чувство. В одно мгновение оно возвышает до небес, а в другое — бросает в бездну печалей. Любовь возникает среди посредственного бытия, как картина импрессиониста в мире, где раньше были только черный и белый цвета. Стоит один раз увидеть ее, и больше никогда не забудешь. Но ревность — это неконтролируемый огонь, способный все испепелить. Она не щадит ни картину, ни черно-белый мир, в котором та висит, и уничтожает все, к чему прикоснется.

Что такое пожар собственной ревности, Киаран знал на личном опыте. Он пережил его и остался с обугленным миром внутри. Казалось, больше в нем никогда не появится белых тонов. Однако время сделало свое дело, и они вернулись. Испытать новую любовь после того пожара Киаран никак не ожидал. Но она возникла, сверкая красками на свету и маня своей яркостью.

И что же теперь? Он прикован взглядом к картине, привязан мыслями к своей Буре, а она подвергла сомнению его верность. Знакомый запах гари отравлял воздух, но потушить начавшийся пожар ревности Киаран не в состоянии. Ведь горел не он, а она.

Киаран оперся о стол и прижал ладонь ко лбу. Через час им выезжать в Обитель Инага, где пройдет репетиция свадебной церемонии. А потом Аудроне предстоит пережить предсвадебный ужин, на который в резиденцию семьи Мэль съедутся все сливки этого скисшего общества. Не день, а чистилище. И начался он с ссоры, после которой Киаран почувствовал себя плохим женихом. Сродни неудачнику, который бредет на привязи, опустив руки, и не пытается что-нибудь изменить. Но ведь это не так. Он борется. За нее. За себя. За этот гребаный мир, которому на всех начхать.

— Что на тебе надето! — воскликнула Сюзанна, увидев Аудроне в синем спортивном костюме и кроссовках. — Ты в своем уме?!

Адмирал в вечернем наряде ярко-красного цвета стояла рядом с Киараном в холле и непонимающе глядела на Аудроне.

— Где зеленое платье? Что с прической?! — Сюзанна указала на хвост Аудроне, завязанный на затылке лишь бы как.

— Это же репетиция, а не свадьба, — Аудроне прошла мимо нее. — Не переживай, ты на моем фоне будешь выглядеть еще прекрасней, чем есть на самом деле.

— Аудроне! — возмущению Сюзанны не было предела.

Адмирал раздувала ноздри и щурилась, что совершенно не красило ее моложавое лицо.

— Да, «мама», — с нажимом ответила Аудроне и обернулась.

Ее беззаботная улыбка лучилась высокомерием, а глаза икрились весельем.

— Переоденься, — гневно прошипела «мать». — Немедленно.

— А не то что? — Аудроне склонила голову на бок и сложила руки на груди. — Убьешь меня?

Сюзанна медленно повернулась лицом к Киарану, который молча наблюдал за всей сценой.

— Капитан Рурк, заставьте свою невесту переодеться, — сквозь зубы процедила она. — Лучше опоздать, чем опозориться подобным образом!

— Подозреваю, что Аудроне не хочет, чтобы видеозаписи с репетиции свадьбы попали в прессу, — спокойно ответил он. — Я прав? — он повернулся к Аудроне и вопросительно изогнула бровь.

— Совершенно верно, — кивнула она. — Ну что, мы едем? — тут же оживилась Аудроне. — Или отменим репетицию?

Сюзанна подошла к «дочери», осмотрела ее с головы до пят еще раз и, ничего не говоря, направилась к парадным дверям.

— Это означает, да? — прокричала ей в спину Аудроне.

— Это означает, что ты за свою выходку еще ответишь! — бросила Сюзанна через плечо.

— Конечно, «мама», — себе под нос прошептала она.

— Пойдем, — Киаран предложил ей опереться на свою руку.

— Сама дойду, — с пренебрежением произнесла Аудроне и пошла следом за Сюзанной.

Киаран медленно выдохнул и сжал челюсти. Судя по всему, чистилище он уже миновал и попал в пекло Сахиды.

В машине Аудроне не проронила ни слова. Она старательно глядела в окно, сидя на заднем сидении рядом с Киараном. Автомобиль набирал высоту, встраиваясь в один из потоков транспорта, мчащийся над головами жителей Вентерона.

Заявиться в Обитель Инага на репетицию собственной свадьбы в спортивном костюме — одна из лучших выходок Аудроне. Плевок в сторону лжепророка Инага и всей культуры поклонения этому шарлатану. Личность Инага не вызывала у Аудроне ни уважения, ни желания его чтить. Жил себе человек, вел за собой массы, оцифровал сознание и умер. Многих за это время погубил, уничтожил целые культуры, навязывая свой взгляд на жизнь и реальность. Но самое опасное, что он сделал — это сотворил из себя кумира, которого после смерти посчитали божеством.

Первый Император Луиты Инаг Вераций основал династию, частью которой являлась и сама Аудроне. Сколько раз приходя на беседу с цифровым предком в его Обитель, Аудроне хотелось высказать голограмме «пра-пра— в периоде», что она думает о нем и его тухлом мирке. Но этого делать было нельзя, ведь все, что озвучивалось в беседе тет-а-тет сразу же становилось доступным тем, кто следил за порядком в этом мире.

«О, Инаг!» — подумала Аудроне и прижалась виском к стеклу.

Имя предка стало нарицательным и укоренилось в сознании даже не верующих в его божественность людей. Инагу досталась похвала, а его любовнице Сахиде — проклятия. Нечестно? А кто вообще утверждал, что в жизни все бывает по-честному?

Вдалеке за потоками машин между верхушками близлежащих гор показались очертания Обители Инага. Конечно, где же еще беседовать с оцифрованным «богом», как не рядом с небом?

Громадина была возведена на выступе между скал и часто пряталась в облаках, накрывающих горные хребты плотными белыми шапками. Чтобы попасть в дом Инага, необходимо было пройти по широкому подвесному «мосту доверия». Он был сделан из прозрачных плит и простирался над настоящей пропастью. Конечно, пока знать парковала машины позади самой Обители, остальные смертные оставляли транспорт на площадках, организованных у подножия гор. Оттуда на лифтах они поднимались к выходу на подвесной мост и шествовали по нему, будучи уверенными, что тот не рухнет.

Однажды он все-же упал. Точнее, его разбомбили во время второго боя за Луиту. Сама обитель уцелела, но все равно поднялось столько шума, как будто эфонцы разнесли святыню и убили самого Бога! То есть пока Альянс бомбил чужие святыни, все было в порядке вещей. А когда эфонцы напали на Луиту и едва не уничтожили Обитель Инага, трагедия оказалось Вселенской.

В детстве Аудроне часто посещала обитель Инага вместе с Сюзанной и приемным отцом. Ей было интересно зайти в кабинку из темного стекла и присесть на лавочку перед проектором. Коснешься пальцами датчика на стене, и перед тобой появится лицо самого Инага. Да, голографическое, но как будто живое. Ему можно было задать любой вопрос, и он обязательно находил, что ответить. Уже потом, когда Аудроне немного подросла, Сюзанна объяснила ей, что лишнего спрашивать у Инага не стоит. Что он отвечает заведомо заготовленными фразами, изъятыми из памяти сознания Первого Императора Луиты, и, если вопросы ему не понравятся, он сообщит «куда следует». На этом вера в доброго светловолосого дядю, который умел мило ей улыбаться, исчезла. Бог оказался фальшивкой.

Как-то Аудроне спросила у Лала Ли: «Если Инаг ненастоящий, то есть ли вообще Бог на свете?» Лала Ли потрепала ее по волосам и рассказала про другого Бога, в которого верила сама. Бога, с которым можно было поговорить, где угодно, но о котором нельзя было рассказывать никому.

Пока Аудроне погружалась в воспоминания, машина все ближе подлетела к Обители. Красивое здание было построено из стекла и пластика. Панели фасада переливались на свету всеми цветами радуги и создавали иллюзию, будто это — хрустальный дворец. Четыре высоких башни, закрученных в спирали и разрезающих небо, встречали гостей Инага своим величием. Они были расположены по углам вытянутого строения и символизировали стороны света, куда простиралась философия лжепророка.

«Нет в мире Бога кроме того, что вы сами себе создаете».

«Вселенная умеет наказывать. Чем больше вы творите зла, тем большее зло притягиваете к себе. Это и есть личный ад, который вы устраиваете себе сами».

«Только вы определяете, есть жизнь после смерти или ее нет. Если вы верите в информационное поле Вселенной, то попадете туда вместе со мной. А если отрицаете его существование, угодите прямиком в пустоту».

«Нельзя привить добродетель страхом наказания за грехи. Настоящая добродетель исходит из недр сознания. Там же рождается и истинное зло».

Цитаты Инага быстро разлетались по сторонам света, распространяя среди людей идеи, противоречащие ортодоксальной религии. Инаг поставил в центр Вселенной разум человека и его возможности, исключив тем самым из уравнения жизни понятие «души». Одни прославляли его идеи, потому что верили в них. Другие — потому что хотели получить преференции от Луиты и ее Императора. Но никто не задался вопросом, почему Инаг вообще стал транслировать такой радикализм в отношении ортодоксальной веры? Политики, как и Аудроне, знали ответ. Инаг всего-то собирался избавиться от влияния церкви на Империю. А как это лучше сделать? Конечно же, создав новую религию и став ее проповедником.

После его смерти первоначальное учение Инага претерпело определенные изменения. «Раем» или «Царством Инага» стали называть информационное пространство Вселенной, о котором очень много говорил новый пророк. Появилось и такое выражение, как «пекло Сахиды». По мнению последователей философии Инага, «пекло» настигало грешника еще при жизни, а после попадания в единое информационное пространство Вселенной, та обеспечивала его сознанию приумножение страданий. Это и был вечный личный ад, в который якобы угодила Сахида после казни за убийство, которое так никто и не доказал.

Облетев одну из башен, машина начала приземляться за парковочную площадку за зданием Обители. На два часа предстоящей репетиции доступ в Обитель Инага для обычных посетителей был заблокирован. Подвесной «мост доверия» пустовал, а вокруг здания мерно прохаживались сотрудники службы охраны в белых рубашках и светлых пиджаках.

Внезапно Аудроне почувствовала прикосновение к своей руке. Первым было желание резко одернуть ее. Но ведь так нельзя. Киаран и без того всю дорогу загадочно молчал и не предпринимал попыток с ней заговорить. А теперь его теплые пальцы накрыли ее кисть и сплелись с ее пальцами.

Злость на него и на себя медленно уступала позиции отчаянию. Чтобы дальше не произошло, через неделю этому точно придет конец. Аудроне всего-то хотела урвать кусок счастья напоследок. Но реальность рассмеялась в лицо и показала нецензурный жест всем ее прогнозам.

— Я люблю тебя, — прозвучал низкий голос Киарана.

Аудроне опустила глаза на их сцепленные руки.

— Тогда почему ты со мной не спишь? — тихо произнесла она.

— Ты решила поговорить об этом именно сейчас? — Киаран кивнул в сторону водителя.

— Грег умеет хранить секреты, — ответила она. — Да, Грег?

Водитель промолчал.

— Так почему? — Аудроне повернулась лицом к Киарану. — Боишься, что я умру, не дотянув до оргазма?

Киаран сверлил ее напряженным взглядом.

— Боишься, — повторила она, как утверждение, и выдернула кисть из его хвата. — Не волнуйся, без невесты ты не останешься.

— Зачем ты так? — в интонациях Киарана появились те самые рычащие звуки, которые ей так запомнились после их первой встречи.

— Уже приземлились, — Аудроне отвернулась к окну и, не дожидаясь, пока Киаран выйдет из машины и откроет ей дверь, вылезла наружу сама.

Вдохнув полной грудью свежий воздух, она сунула руки в карманы кофты и направилась к группе людей, ожидавших у черного входа.

— Может быть, меня подождешь?! — услышала она за спиной гневный возглас Киарана.

Аудроне не ответила и ускорила шаг.

В здании Обители Киаран увидел Вильяма и Тартаса. На обоих были парадные мундиры и оба свидетеля обетов держались друг от друга подальше.

Вильям терся у кабинок из темного стекла, установленных вдоль левой полупрозрачной стены зала с высоким сводчатым куполом. Тартас стоял в проходе между двумя рядами пластиковых белых скамей, парящих в воздухе. Заметив Киарана, оба свидетеля обетов обернулись к нему и кивнули.

— А где Аудроне? — громко спросил Киаран.

Вильям указал на одну из черных кабинок и пояснил:

— Общается с Инагом. Тебе тоже положена десятиминутная аудиенция до свадьбы.

— Это не обязательное правило, — Киаран остановился у парадных дверей, ведущих в общий холл.

— Лучше его соблюсти, — Вильям кивнул в сторону кабинки.

Киаран его совет проигнорировал. Он медленно, считая шаги, шел от двери к проходу, в котором стоял Тартас. Киаран хотел прикинуть расстояние до подиума и алтаря, на котором был установлен бюст Инага. Согласно плану здания, который Киаран отыскал в сети, от парадных дверей до алтаря было пятьдесят метров. Но Киаран собирался все проверить лично и с особым пристрастием изучить планировку главного зала Обители.

В помещение из боковой двери вышла Сюзанна Мэль. Ее сопровождал служитель Обители, который должен был проводить церемонию бракосочетания. Луитанец средних лет в белых штанах и длинной рубахе до колен казался слишком собранным и серьезным. Киаран познакомился с ним всего три дня назад, когда тот прибыл в резиденцию Мэль, чтобы пообщаться с женихом и невестой. За ужином этот служитель выдул полбутылки атероля и в конце вечера спросил у Аудроне, уверена ли она в своем выборе партнера «для жизни». Вопрос обескуражил Киарана, сидящего на диване в гостиной рядом с Аудроне. Невеста ответила, что сомнений на счет жениха у нее никаких нет, и ободряюще взяла Киарана за руку, как будто он нуждался в том, чтобы его поддержали, пока кое-кто проявляет откровенное хамство.

Киаран дошел до алтаря и повернулся лицом к залу. Он насчитал пятьдесят два метра, вместо пятидесяти. Сюзанна и служитель Обители присели на одну из скамеек и продолжили что-то активно обсуждать. Киаран воспользовался занятостью будущей тещи и начал обходить помещение зала по периметру. Тартас и Вильям при этом внимательно за ним наблюдали.

Киаран то и дело останавливался, прикидывая в уме план рассадки гостей и возможные позиции «неприглашенных». Он оглядывал идеально гладкие стеклянные стены и несущие колонны, просчитывая в уме, куда будет перемещаться и где прятать Аудроне в случае начала стрельбы.

Его хождения прервал недовольный голос Сюзанны:

— Капитан Рурк! Вы собираетесь говорить с Инагом, или мы будем вечность ждать, когда вы соизволите пойти к нему? У нас осталось полтора часа на все про все!

Ее тон не терпел возражений, и Киаран решил не выражать свое отношение к этому ритуалу. Он подошел к Вильяму и тихо спросил у него, в какой кабинке засела Аудроне.

Вильям спрятал улыбку и кивнул в сторону ближайшей.

Киаран открыл незапертую дверь и заглянул внутрь. Он не ошибся. Аудроне не беседовала с Инагом. Она полулежала на узкой белой скамейке и, кажется, спала.

Киаран вошел в кабинку и прикрыл дверь за собой. Наклонился к ее умиротворенному лицу и просто на него смотрел. Аудроне спустя секунд двадцать открыла глаза и тяжело вздохнула.

— Здесь занято, — произнесла шепотом.

— Я вижу, — ответил он и просто подхватил ее на руки.

Аудроне вздрогнула, но звуков не подала. Киаран сел на скамейку и усадил невесту себе на колени. Уткнулся носом в ее шею и начал медленно водить губами по коже.

— И что все это значит? — тихо спросила Аудроне.

— Лучше я десять минут с тобой помолчу, чем буду разговаривать с программой, которая формирует донесения чаще, чем штабной офицер подписывает рапорты.

Аудроне обвила руками его шею и склонилась к уху.

— А ты вообще считаешь его Богом? — прошептала она.

— Я исповедую его учение, — произнес Киаран, вдыхая аромат ее кожи и духов, — и сам определяю, во что мне верить, а во что нет.

— Красиво ушел от ответа, — заметила Аудроне и вздрогнула, когда ладонь Киарана забралась под ее кофту. — Что ты делаешь? — в ее голосе появились тревожные нотки.

— Хочу, чтобы ты кончила от моих пальцев, — другая ладонь Киарана развязывала шнурки на резинке ее спортивных штанов.

— Ты в своем уме? — в ужасе прошептала она и вцепилась в его плечи. — Это же Обитель Инага! Кабинка для общения!

— Закон запрещает устанавливать в этих кабинках камеры видеонаблюдения, — пояснил Киаран. — И я слышал, что здесь часто уединяются со своими «тайнами» принявшие целибат служители Обители.

Пальцы Киарана скользнули под резинку спортивных штанов Аудроне.

— Что это такое? — не понял он, отрываясь от изучения кожи на ее шее и с вызовом глядя в бесстыжие зеленые луитанские глаза. — Где хлопковый невзрачный беспредел? — он рванул ее штаны вниз и уставился на белый треугольник дорогих кружев.

Две веревочки от этих трусиков обхватывали изгибы Аудроне и терялись между ягодиц. Киаран нахмурился и дернул вверх ее кофту вместе с майкой. Не ошибся в предположении. Комплект полупрозрачного кружевного белья радовал глаз и стимулировал воображение.

— Это для кого ты так разоделась? — он с трудом оторвал взгляд от торчащих под тонкой тканью розовых сосков и поднял глаза на лицо Аудроне.

— Для Инага, — пожала плечами она.

— А если честно? — Киаран пытливо прищурился.

— Хотела, чтобы ты смотрел на меня в этом уродском спортивном костюме и не знал, что скрывается под ним, — со страстностью заявила она.

— Как вовремя я решил пообщаться с Инагом! — подытожил Киаран и прикусил губу, копируя Аудроне.

Пальцы погладили треугольник кружев внизу и скользнули между ее ног, стимулируя клитор через ткань. Аудроне с шумом вдохнула и закрыла глаза. Киаран внимательно наблюдал за ее лицом и задержал дыхание, когда пальцы сдвинули ткань трусиков в сторону и оказались на влажных складках. Аромат возбуждения и бесстыдства, источаемый Аудроне, наполнял кабинку так же быстро, как возбуждался сам Киаран. Захотелось чаще дышать, наслаждаясь им. Захотелось снять брюки и войти в нее одним толчком.

Киаран вошел пальцем. Одним, а потом и другим, продолжая ублажать ладонью налившийся грехопадением клитор. Аудроне плотно сжала губы в попытке получать удовольствие бесшумно. Движения Киарана стали более настойчивыми. Он не просил, а требовал от ее тела разрядки. И Аудроне, изогнувшись у него в руках, ее получила. Бледные щеки вспыхнули, а мышцы вокруг пальцев Киарана начали сокращаться.

Он тяжело дышал. Не хотелось останавливаться. Сознание рисовало картину, как он стягивает кофту с Аудроне, сбрасывает с нее майку и прилипает губами к соскам под тканью белого кружева. Как щекочет их языком и обхватывает губами, чтобы поманить во рту языком и нежно их пососать. Как приподнимает ее лифчик, выпуская грудь на волю и повторяет все то же, сжимая ее полный пятый размер своими пальцами и наслаждаясь его тяжестью в своих ладонях. Киарану стало трудно дышать. Фантазия разгулялась и затуманивала рассудок. Хотелось стянуть с ее попки эти две веревочки и снять эти трусики, чтобы спрятать их в своем кармане. А потом расстегнуть молнию на брюках и попросить Аудроне оседлать его. Он был уверен, что она бы покорно вняла его просьбе. Неспешно покинула его колени, чтобы раздвинуть ноги и дать ему возможность полюбоваться на ее прелести. Чтобы предоставить ему шанс коснуться ее складок еще раз и скользить по ним, пока она будет освобождать его возбужденный член из плена одежды. Как только ее пальцы коснулись бы чувствительной головки, Киаран вряд ли бы сдержал стон, мечтая только о том, чтобы Аудроне поскорее на него села. Почувствовать ее теплоту, мягкость, влагу и плотность, с которой она будет обхватывать его, плавно опускаясь все ниже, чтобы до предела вобрать в себя. Он весь ее. Без остатка. Бери, делай, что хочешь. Ублажай, мучай, испытывай, играй и выигрывай! Все, что в голову взбредет, только делай и не уходи.

Он не заметил, как Аудроне пристально смотрит на его лицо, будто пытается прочесть эротические фантазии, чтобы тут же воплотить их в реальность. Она поерзала на Киаране, вне сомнений, ощущая всю степень его возбуждения, и потянулась к его брюкам, чтобы их расстегнуть.

— Нет, — он перехватил ее руку и покачал головой, прогоняя дурман из головы и возвращаясь к реальности, где практически готов был поставить эксперимент на выносливости любимой женщины, пока за дверями кабинки участники репетиции свадьбы терпеливо их ждали.

Аудроне нахмурилась и все равно начала пытаться расстегнуть его брюки.

— Нет, — тихо повторил Киаран. — Не здесь.

Она наклонилась к его уху и прошептала:

— А если только минет?

Ее язык скользнул по мочке, а губы тут же перехватили инициативу и начали с ней играть. Киаран закрыл глаза, представляя, как ощущает эти губы внизу. Как трепещет от каждого их движения, как постанывает от бархата скольжения языка и перестает дышать, когда она обхватывает его и глубоко погружает в себя. Другая форма власти, но он все равно ее раб. И всегда им будет. Что же с ним сотворила Буря? И с чем он останется, если ее не станет?

Аудроне безропотно начала опускаться, но Киаран подхватил ее под руки и вернул себе на колени.

— Я так тебя хочу, — произнес на дженерийском. — Ты даже не представляешь, как сильно… Я соскучился по тебе. Изголодался. Но это не значит, что я не могу держать себя в руках. Что не в состоянии дарить удовольствие тебе, не требуя ничего взамен.

Киаран поправил ее трусики и сбившуюся над грудью майку. Натянул на нее штаны и аккуратно завязал на них завязки. Опустил вниз кофту, заканчивая приводить невесту в порядок.

Аудроне напряженно все это время смотрела на него. В конце концов Киаран глубоко вздохнул и натянуто улыбнулся.

— Вечером, если мы будем в состоянии, продолжим. Договорились?

Аудроне обняла его и прижалась щекой к щеке.

— Коньеш-ш-шно, мой Тьемный Шквал-л-л, — ответила на дженерийском и опустила голову на ему плечо. — Я льюблью тьебя, ты же знайеш-ш-шь?

— Знаю, моя Буря. Я тоже очень сильно тебя люблю. И страшусь тебя потерять. От этой мысли все внутри стынет. И даже дышать становится трудно. Поэтому я не говорю с тобой о том, что происходит. Но это не значит, что я сижу сложа руки.

— Что ты имеешь в виду? — она перешла на луитанский и вскинула голову.

— Я ради тебя на все пойду. И сделаю все, что от меня потребуется, — ответил он.

— Этого, Киаран, я и опасаюсь.

В дверь тихо постучали. Очевидно, Вильям намекал, что пора и честь знать.

Киаран ссадил с коленей Аудроне поправил ее спортивную кофту.

— Готова порепетировать проход по залу и произнести брачные обеты?

— Я тебя умоляю, — покачала головой Аудроне и чмокнула Киарана в губы.

— Ты первая выходи. Я следом. Мне еще в туалет необходимо заглянуть, — Киаран поиграл пальцами в воздухе, теми самыми, которыми совсем недавно творил непотребства.

Аудроне виновато опустила плечи и потупила взор.

— Или не мыть руки? — он изогнул бровь и поднес пальцы ко рту.

Глядя на Аудроне с вызовом, провел по ним языком, совсем, как она, когда ублажала вилку в столовой.

Аудроне моментально стала пунцовой.

— Иди, — хмыкнул он. — Ты меня смущаешь!

— Кто бы говорил, капитан Рурк — с уважением кивнула она. — Уж кто бы говорил! — добавила и рассмеялась.

Репетицию свадебной церемонии они стоически перенесли. Сюзанна заставила Аудроне трижды пройтись по проходу. В первый раз Аудроне неправильно перемещала взгляд по залу. Сначала положено было посмотреть на жениха, затем на Императора, который должен был стоять в первом ряду среди гостей со стороны Аудроне, и только потом на Сюзанну, как «мать», и на свидетелей обетов. Во второй раз «маме» не понравилось, как Аудроне шла. Слишком медленно. Нужно было чуть быстрее, но не так, чтобы бежать. На третий раз Аудроне предупредила, что дойдет до Киарана и больше туда-сюда расхаживать не будет! Она устала!

Сюзанна тут же усмирила ее пыл, выдав невозмутимо:

— Меньше надо было времени с женихом в кабинке проводить!

Аудроне скривилась и отвернулась. Киаран гневно глянул на Сюзанну. А Тартас и Вильям, как и все остальные присутствующие, сделали вид, что ничего не слышали.

Когда дошел черед до произнесения клятв, «мама» внезапно вспомнила о старой плохой примете и настояла на том, чтобы слова клятв не озвучивались вслух. Аудроне спросила ее:

— А если мы слова забудем в самый ответственный момент?

— Я подскажу, — вмешался слуга Обители, что все это время стоял у алтаря, загораживая собой стеклянный бюст Инага. — Не волнуйтесь. Заминок не будет.

Оставшийся час они разбирались, кто и в каком порядке будет подходить к молодоженам, чтобы поздравить их. Список у матери был внушительный, и по ее подсчетам на церемонии должны были присутствовать около двухсот человек.

В конце репетиции Киаран задал резонный вопрос Сюзанне:

— А куда нам идти после того, как примем все поздравления? К парадным дверям? В черному ходу, через который сегодня заходили?

— К черному ходу, — ответила она, не углубляясь в детали, и тут же поторопила всех, заявив, что они уже отклонились от расписания и опаздывают.

К началу предсвадебного ужина Аудроне «готовили» четыре часа. Два из них с ней провел Тартас, после чего уснул в парадном мундире прямо на полу у ее кровати. Киаран поднял его и, кривясь от натуги (сбитый Тартас весил больше сотни килограммов), перенес в одну из гостевых комнат.

К моменту, как машины с первыми гостями подъехали к резиденции семьи Мэль, накрашенная Аудроне с высокой прической и с увесистыми камнями на шее мерно прохаживалась по банкетному залу в своем темно-зеленом облегающем платье. Подол струился за спиной, подметая до блеска натертый пол, а нескромное декольте, демонстрирующее великолепную грудь, заставляло Киарана сжимать челюсти и призывать утраченное спокойствие вернуться к нему.

— Кто выбрал это платье? — прошептал он на ухо Аудроне, как только увидел ее в платье.

— «Мама», конечно. Но если бы оно мне не понравилось, я бы его не надела.

— Ты меня в могилу раньше времени уложишь своими нарядами, — он опустил ладонь на узкую талию Аудроне, обтянутую шелком, и притянул ее к себе.

— Обещаю разрешить раздеть меня после ужина, — проворковала довольная собой Аудроне.

— Ловлю на слове, — Киаран наклонился и поцеловал нежную кожу на любимой груди.

Едва успел выпрямиться, как в зал влетела Сюзанна Мэль, чтобы, раскинув руки по сторонам, прошествовать к широким дверям на террасу и начать встречать гостей.

Пижоны, павлины, скромные богатеи и хитрые политиканы прибывали один за другим. В этой толпе затерялись Тартас, который едва веки разлепил перед ужином, и Вильям, который приехал к назначенному часу. Не желая отвлекать Киарана и Аудроне от фальшивой радости встречи гостей, они заняли места за одним столом и уставились друг на друга.

Вильям еще на церемонии репетиции свадьбы заметил, что Тартас сбросил массу и стал не так широк в плечах, как был раньше, но теперь его беспокоили тени, залегшие под глазами равнерийца, которые появились буквально за полдня.

— Привет! Давно ждешь? — голос бывшего заставил Вильяма не просто вздрогнуть, а по-настоящему шарахнуться на стуле в сторону.

Он обернулся и с удивлением уставился на Ренарда в парадном мундире.

— Я уговорил лоуда Стаске и его спутницу поменяться со мной и Генри местами, — радостно заявил Ренард.

Рядом с ним тут же возник некий Генри в модном фраке ярко-синего цвета с голограммами желтых цветов на нем. Броский наряд на смазливой луитанской наружности смотрелся весьма комично, но Вильяму на это было наплевать. Он усталым взором окинул высшее общество Луиты, пестрящее красками на каждый квадратный метр площади большого банкетного зала, и повернулся лицом к Тартасу.

— Знакомься, Ренард, мой сослуживец, капитан — лейтенант Тартас Онью.

Тартас медленно встал и отдал честь старшему по званию офицеру в парадном мундире. Ренард ответил отточенным жестом и нагло ухмыльнулся.

— Мы уже знакомы с офицером Оньей, — заметил Ренард.

Тартас ничего не ответил и сел.

— Генри Хоу, мой друг, — Ренард указал на спутника и тут же пристроился на свободном стуле рядом с Вильямом.

— Очень приятно, — синхронно ответили Тартас и Вильям, и тут же схлестнулись взглядами.

Генри загадочно покосился на Ренарда и занял место между ним и Тартасом.

За столом повисла напряженная тишина, разбавленная тихим вопросом официанта о том, что гости будут пить. Тартас и Ренард выбрали крепкое, а Генри и Вильям крепленое.

— Говорят, сам Император сегодня посетит мероприятие, — обронил Ренард, делая глоток. — Такая честь для семьи Мэль и ее гостей.

— Не вижу среди приглашенных твоего отца, — Вильям покрутился на стуле и вцепился в бокал с вином.

— Он сегодня не приедет, — ответил Ренард. — Здоровье в последнее время подводит. Надеюсь, свадьбу он сможет посетить.

— Будет так жаль, если он ее пропустит, — Вильям не скрывал злорадства, произнося это.

— У вас такие интересные татуировки на лице, — подал голос до этого молчаливый Генри и улыбнулся Тартасу настолько широко и двусмысленно, что Вильям услышал скрип собственных зубов.

Еще немного, и он бы откусил ими кусок хрустального бокала, порезав губы в кровь.

— Благодарю за комплимент, — Тартас улыбнулся луитанцу в ответ.

Более скромно, конечно, но по мнению Вильяма, ему вообще не следовало улыбаться этому… этому… холеному эскортнику! В ремесле «друга» Ренарда Вильям уже не сомневался. Видел он таких насквозь. И готов был поставить на кон все свои деньги: Ренард явно оплатил услуги элитного «друга на ночь» и попросил обслужить Тартаса после ужина.

Внутри все сжалось. Вильям выпил вина и со злобой, исходящей из недр его души, взглянул на Ренарда. Тот казался вполне довольным собой и, вальяжно рассевшись на стуле, внимательно наблюдал, как Генри продолжает расспрашивать Тартаса о символах на его лице.

Когда за стол присели еще двое приглашенных гостей — какой-то лоуд со своей супругой — Вильям уже смирился с тем, что проведет в приступе нескончаемой ревности этот ужасный и утомительный вечер.

Особое шевеление в зале началось после того, как один из охранников подошел к Сюзанне Мэль и прервал ее беседу с Первым Советником Императора и его супругой. Сюзанна кивнула охраннику и тут же стрельнула взглядом в сторону Аудроне. Киаран заметив, что ведется «перекрестный огонь», понял: главный гость мероприятия появится с минуту на минуту.

— Все будет хорошо, — Аудроне коснулась руки Киарана в мимолетном жесте.

— Надеюсь, — ответил он, не зная, чего ожидать от встречи лицом к лицу с человеком, которого ненавидела половина населения Вселенной.

Двери со стороны террасы распахнулись и в них вошли люди в черных костюмах. Вели они себя, как хозяева вечера. Один достал шарики-сканеры и пустил их катиться по полу, другой с помощью портативного тепловизора «осматривал» гостей, остальные (их было человек десять) расползлись по разным сторонам, как луитанские тараканы, чтоб проверить периметр и смежные помещения.

Киаран подозревал, что в доме сейчас тоже снуют отдельные группы из личной охраны Императора, которые, возможно, роются даже в чужом грязном белье, опасаясь, что там может быть заложена бомба.

Чем выше человек взбирался по социальной лестнице, тем опаснее ему оттуда было падать. Император стоял на вершине образованной пирамиды, и сбросить его оттуда могли только революция или смерть. Хотя история свидетельствовала, что для власть имущих первая часто заканчивалась второй.

Когда проверки охраной были окончены, в зал вошли Его Императорское Величество Крестей Вераций и некий седовласый мужчина в обычном брючном костюме синего цвета. Насколько броско выглядел Император, насколько невзрачно смотрелся его сопровождающий.

Киаран никогда не видел Крестея Верация вживую. Поговаривали, что на фотографиях и видео Император Луиты смотрелся значительно моложе своих лет. Он был обладателем типичной для луитанца внешности: пшеничного цвета волосы, светлые глаза и молочно-белая кожа. Но только повстречав этого человека лицом к лицу, Киаран понял, насколько Аудроне похожа на своего родного отца! Большие зеленые глаза, овал лица, высокие скулы, даже форма губ ей досталась от этого биологического родителя. Но поставь их рядом друг с другом, ни у кого и мысли не возникнет, что мужчина, на вид лет сорока (хотя Киаран доподлинно знал, что Императору пятьдесят семь) — родственник Аудроне.

Киаран задумался, что еще она могла унаследовать от родителя, кроме внешности?

Все гости в зале встали и дружно отдали почести Его Величеству, одетому в модный фрак из зеленого бархата, расшитый золотом, серебром и еще Сахида знает чем! Кроме этого на плечах у Императора была полупрозрачная накидка, на которой высвечивались голографические узоры разных цветов. Заскользив по залу острым взглядом луитанских зеленых глаз, Император надменно вскинул подбородок и повернулся лицом к застывшим «на передовой» Сюзанне, Аудроне и Киарану.

Все ждали, когда первое слово скажет Император, ибо открыть рот до того, как он соизволит заговорить — непозволительное оскорбление.

Наступила тишина. Гробовая. Пролети в тот момент муха над головами гостей, ее бы точно услышали!

— Здравствуй, дорогая, — наконец, низким голосом произнес Император и кивнул Сюзанне.

Обращение сразу задало неофициальный тон и просигнализировало остальным, что Император не только покровительствует Сюзанне, но и доверяет ей, насколько вообще он может кому-либо доверять.

— Ваше Величество, — Сюзанна склонилась в поклоне.

— Надеюсь, ты по случаю моего приезда не устраивала в доме ремонт? — с непроницаемым видом спросил Император.

Киаран спрятал улыбку. Кажется, остроумие Аудроне тоже унаследовала от отца…

— Такие мысли меня посещали, — ответила Сюзанна.

— Капитан Рурк, — сдержанно кивнул Император и повернулся лицом к Киарану.

— Ваше Величество, — Киаран отдал честь Главнокомандующему армии Альянса, поскольку кланяться в парадном мундире было не положено уставом.

Император, нисколько не мешкая, сделал тоже самое.

— Дорогие гости, вольно! — тут же добавил он, указывая рукой на Вильяма, Тартаса и других гостей, которые в своих мундирах замерли по стойке смирно с руками у лбов.

Команда была выполнена и руки опущены.

— Аудроне… — Император прищурился и повернулся к дочери «номер шестнадцать».

— Ваше Величество, — она изобразила книксен.

Он пристально смотрел на нее и, кажется, хотел что-то сказал, но как будто в последний момент передумал и повернулся к Сюзанне.

— Мы с шаеном Эйзором заглянули всего на пару минут, — произнес Император тихо, но вкрадчиво, будто приказ отдал не сметь задерживать свою персону дольше, чем на две минуты.

— Достопочтенный шаен Эйзон, — Сюзанна по традиции сложила пальцы домиком и поклонилась седовласому луитанцу в непримечательном брючном костюме.

Аудроне и Киаран сделали тоже самое. Шаен лишь кивнул в ответ и удостоил обоих прожигающим липким взглядом серых глаз. Человек-легенда — шаен Эйзор — был самым талантливым трансгрессиром своего времени и, конечно же, Император весьма ценил его преданность не столько Альянсу, сколько ему лично.

Этот шаен не был представителем какой-нибудь знатной династии и не носил титула лоуда. Он не афишировал размеры своих гонораров за консультации и не был замечен в списках акционеров каких-нибудь крупных компаний. Да, все знали, что этот человек живет в достатке и является личным трансгрессиром Императора. Но больше о шаене Эйзоре никто ничего толком сказать не мог.

Киаран к таким персонам в высших эшелонах власти всегда относился более настороженно, чем к любым другим. Ведь для того, чтобы пройти путь от низов до таких высот, требовались не только талант и острый, как бритва, ум, но и определенная готовность идти по головам оппонентов. Трудолюбие и упорство в этом случае безусловно сопровождали любой из успехов, но все равно находились ниже «ключевых» позиций в списке качеств.

Такие лидеры — самые опасные союзники. Они не остановятся не перед чем, чтобы удержаться в седле власти и сохранить за собой наработанный за годы приоритет. И если трансгрессир Императора, уважаемый шаен Эйзор, вступил в сговор с Сюзанной Мэль и не рассказывает Императору лишнего, а за его спиной стоят другие трансгрессиры, которые тоже о многом молчат, с заговором какого масштаба Киаран имеет дело? И сколько сторон у этой борьбы за будущее и власть?

Сюзанна проводила Императора и шаена Эйзора к столику в центре зала, и они сели на предложенные места. Рядом тут же расположились сама Сюзанна, Киаран и Аудроне. Даже для Первого Советника Императора места там не нашлось.

Киаран понял, насколько хитроумно Сюзанна рассадила гостей. В ее мире Первый Советник и его супруга находились за отдельным столом слева от Императора. Второй Советник удостоился места справа, что намекало окружающим, кому из них в данный момент Император может доверять больше. Рядом со вторым Советником сидели Министр Обороны Альянса со своим супругом и Министр финансов со спутницей. Деньги и война всегда потирали друг другу руки, и Министры, руководящие тем и другим, явно были в ладах друг с другом.

Император покосился на Советников с Министрами и криво улыбнулся Сюзанне, расставившей свои собственные приоритеты. Подошел официант и предложил Его Величеству напитки.

— Я бы выпил игристого вина за здоровье жениха и невесты, — ответил он, а затем повернулся к шаену и спросил: — Эйзор, что ты будешь пить?.

— То же, что и Вы, Ваше Величество, — Эйзор кивнул.

Официант принес новую бутылку игристого и открыл ее на глазах Императора. Наполнил бокалы и послушался жеста Сюзанны, намекнувшей, что налить стоит всем за столом.

— За здоровье жениха и невесты, — Император отсалютовал бокалом, но пить не спешил.

Приглашенные гости громко повторили его тост, как солдаты на построении боевой клич, и дружно начали выпивать. Император ждал, пристально глядя то на Сюзанну, то на Эйзора. Они не мешкали. Опустошили бокалы и поставили на стол. Затем выпили и Киаран с Аудроне. Только после этого Император промочил губы и вроде бы сделал глоток. Хотя, Киаран не был уверен в том, что Император на самом деле выпил за собственный тост. Тем не менее, вид он сделал и поставил полный бокал на стол.

— Всего неделю назад служба безопасности предотвратила очередной заговор с целью покушения на меня, — произнес Император, глядя за пузырьки, лопающиеся на поверхности игристого.

По залу прокатился удивленный «о-о-ох». Сюзанна и Аудроне напряженно переглянулись. Один шаен Эйзор в это время активно накладывал в тарелку закуски, не обращая особого внимания на поднявшийся переполох.

— Тише! — повысил голос Император и снова повисла густая тишина, нарушаемая скрежетом вилки шаена Эйзора о тарелку.

Киаран не знал, специально он так делает, чтобы пощекотать нервы остальным, или просто не научен манерам высшего света, но, судя по абсолютно индифферентному выражению лица Эйзора, тот прекрасно понимал, что и для чего делает.

Этот мерзкий скрежет распространялся по залу, и, словно эхо, повторял сам себя. По спине Киарана прокатилась дрожь, и чем пристальнее он смотрел на приборы в руках Эйзора, тем больше ему казалось, что он впадает в некий транс.

— Это преподнесло мне очередной урок в жизни, — продолжил говорить Император. — Какими бы умными мы ни были, всегда найдется тот, кто окажется умнее нас, — он повернул голову к Аудроне. — И когда этот кто-то проигрывает, победа над ним становится триумфом.

Аудроне сидела и не двигалась, словно завороженная глядя на Императора. Весь зал замер, обратив взоры на него. Даже Киаран, которому очень хотелось забрать из рук шаена Эйзора вилку с ножом и всадить оба предмета в глаза лжеца, который правил всем Альянсом.

Император перевел уставший взгляд на Киарана.

— Отец хорошо обучил тебя сопротивляться ментальному воздействию, — произнес Император. — Что ж, передай ему, что я приду на свадьбу. И если он не трус, мой вызов он примет.

Крестей Вераций поднял руку и щелкнул пальцами. Аудроне заморгала. Шаен Эйзор прекратил пилить ножом тарелку, а весь зал снова погрузился в шум.

— Прекрасный прием, — Император дружелюбно улыбнулся Сюзанне. — Ты как всегда все организовала тонко и со вкусом. Жаль, что нам уже пора, — Император встал, и шаен Эйзор, оставив приборы в наполненной едой тарелке, поспешил за ним.

Церемония «проводов» Императора заняла две минуты. Быстрые поклоны и руки у лбов, сдержанные кивки Крестея Верация и секунды новой, внушающей страх тишины после его ухода.

— Это такая честь! — Сюзанна повернулась к залу и прижала ладони к груди. — И очень волнительно!

— За хозяйку дома Мэль! — поднял бокал Второй Советник Императора.

— За Сюзанну Мэль! — подхватили остальные.

— Я тоже за это выпью! — засмеялась Сюзанна, возвращаясь к столу, чтобы взять в руки наполненный бокал.

— Ты слышала? — тихо спросил Киаран, неспешно следуя с Аудроне к столу.

— О чем ты? — нахмурилась она.

— Что ты помнишь о последних десяти минутах? — Киаран взял ее за руку и сжал холодную ладонь.

Аудроне явно стушевалась.

— Император тост за нас произнес, — она нахмурилась, задумавшись над своим ответом.

— А еще? — Киаран прищурился.

— Ну… Ничего. Они с Эйзором ушли. А что такое? — она начала заметно нервничать.

— Ничего, — он натянуто улыбнулся. — Пойдем, выпьем за твою «мать». А то на нас и так уже косятся.