Темный Шквал

Глава 8

Киаран сидел на кровати в каюте и смотрел в иллюминатор. «Анвайзер» адмирала Мэль давно покинул зону боевых действий, но забыть зарево, которое возникло из-за взрыва двух космических гигантов — «Эскомборда» Альянса пяти планет и «Тронейдона» Армии Освобождения — Киаран уже не сможет.

Гибель сотен тысяч людей в один короткий миг выглядела до омерзения величественно и до ужаса масштабно. Вспышка света ослепила, а затем локализовалась в одной точке, чтобы спустя мгновение превратиться в расходящийся по кругу световой поток, создающий иллюзию рождения сверхновой. Только звезда после рождения продолжает светить, а жертвы взрыва реакторов кораблей в космосе превращаются в туманности, которые довольно быстро рассеиваются.

Увидев в иллюминаторе этот взрыв, Киаран понял, почему адмирал Мэль в спешке покидала «Эскомборд». Еще он осознал, почему так и не была объявлена всеобщая эвакуация: паника могла помешать адмиралу целой и невредимой покинуть зону боевых действий. И вот на алтарь чужого богатства и тщеславия принесены очередные жертвы, а похоронные письма разлетятся по сети, как дженерийские вороны, согнанные с хлебного места на свалке. Сильные мира сего продолжат делать вид, что все жертвы принесены ради великой и гуманной идеи. Неважно, что идей, как минимум две: у каждой из противоборствующих сторон по одной. Всем давно наплевать на количество. Мир живет войной и в ней же тонет.

Киаран отвернулся от иллюминатора и уставился на свои заляпанные кровью ботинки. Он до сих пор не переоделся, хотя чистые вещи ему принесли, и не принял душ, хотя давно следовало помыться. Да, ему сказали, что с Аудроне все будет хорошо. Что пара сломанных ребер и поврежденные легкие регенерационный бассейн восстановит за двое суток, но слушая доклад судового врача, Киаран ловил себя на мысли, что вот-вот сорвется и вцепится пальцами в тонкую шею адмирала Мэль, чтобы со звучным хрустом ее сломать.

— Кай Тим получил по заслугам, и я рада, что моя дочь стала карающим перстом Инага для этой сволочи, — с особым пафосом выдала адмирал, стоя рядом с Киараном в медблоке и ожидая, когда врач доложит о состоянии здоровья Аудроне. — Я лично сообщу Императору, что устроил этот предатель на борту «Эскомборда».

— Предатель? — сухо переспросил Киаран. — Я полагал, что он, скорее, военный преступник.

— Тот, кто не следует интересам Империи, становится ее предателем, — Адмирал пытливо взглянула на Киарана. — Не мне, капитан Рурк, прописные истины вам излагать.

— Так точно, мэм, — он покорно склонил голову.

Киарану повезло: врач явился достаточно быстро, что свело общение с адмиралом Мэль к минимуму. На просьбу увидеться с Аудроне, доктор ответил категорическим отказом, отчего беспокойство Киарана лишь возросло. Сюзанна Мэль быстро покинула медблок, приказав одному из офицеров проводить Киарана.

Послание от адмирала Киаран понял без слов: его определили в такую же каюту, в которой жила Аудроне когда-то. Зуб за зуб, как говорится. И Киарану на корабле адмирала отведено то же место, которое Киаран выбрал для Аудроне после первой встречи.

Попав внутрь, он невольно улыбнулся. Узкая кровать, небольшой стол, иллюминатор с видом на вращающееся кольцо «Анвайзера» и свободный пятачок пространства, где стоять вдвоем, не прижимаясь друг к другу, было невозможно, напомнили ему о волнующих моментах, пережитых на другом корабле. Киаран глубоко вдохнул, как будто собирался учуять терпкий аромат парфюма Аудроне, постоянно витавший в воздухе ее каюты, и разочарованно выдохнул, когда обоняние распознало запах антисептиков, которыми обработали помещение.

В дверь позвонили и Киаран открыл. Мужчина в комбинезоне рядового и протянул ему стопку чистых вещей и поспешил удалиться. Киаран успел небрежно бросить их на кровать, когда его ослепила вспышка. Он тут же припал лицом к иллюминатору, щурясь от света, проникающего сквозь слабые затемняющие фильтры. Жуткое зрелище приковывало взгляд, превращая Киарана в одного из зевак, не способных сделать ничего, кроме того, чтобы просто смотреть. Жизни людей оборвались, а кольцо «Анвайзера» продолжало вращаться в прежнем темпе, напоминая, что корабль движется с огромной скоростью, удирая от последствий, причинами которых было вовсе не предательство, а жестокость человека, которого загнали в угол.

Киаран присел на кровать, продолжая созерцать саму смерть, пока зарево, наконец, не погасло, сменяясь привычной темнотой космического пространства. Да, стоило принять душ и переодеться, но он как будто прирос к матрацу, пытаясь совладать с эмоциями. Внутренняя тревога за Аудроне лишь возрастала и напоминала о том, что все самое страшное еще впереди.

Почему она не призналась, насколько ей плохо? Как нестерпимо ей больно? Да, это бы ничего не изменило, и выбираться с корабля все равно бы пришлось. Но… он хотел знать правду. Хотя бы такую, простую, не таящую страшных секретов и грозящую сорвать гениальные планы. Размышляя об этом, Киаран словил себя на мысли: а что вообще он знает о женщине, с которой делит постель и выживает на поле боя? Есть ли у нее любимый цвет? Какие предпочтения в еде и напитках? Чего она терпеть не может? Почему стала физиком? Как предпочитает проводить досуг? Какое белье ей по вкусу? (хотя, это для него уже не секрет). Есть ли у нее аллергия? Столько вопросов, на которые ему следовало бы узнать ответы. Но кажется, только сейчас он вообще вспомнил о них. Вокруг хаос и смерть, а он спрашивал себя, что знает о женщине, которую любит.

Ему внезапно стало смешно. Имей он возможность немедленно задать все эти вопросы и тут же получить ответы, что бы это изменило? Он бы перестал любить ее, потому что она, к примеру, терпеть не может морепродукты, которые Киаран обожает? Остроумная и строптивая, упрямая и великодушная, скрытная и прямолинейная, сильная и слабая, прекрасная и невыносимая. Аудроне — это взрывоопасный коктейль, которым он опьянен. В ней много противоположностей, но они так гармонично переплетаются друг с другом, что любой из недостатков мгновенно становится достоинством, и Киаран готов восхвалять их все. Но все же… Есть ли у нее любимый цвет?

Киаран неодобрительно покачал головой и встал. Ему следует привести себя в порядок, а потом заглянуть в медблок. Возможно, его пустят тайком повидаться с Аудроне. И с Вильямом, которого погрузили в регенерационный бассейн на трое суток. И с Шори, которому прооперировали бедро.

Киаран принял душ и переоделся в комбинезон рядового ВКФА. Он даже успел выйти в коридор, как его настиг офицер, имени которого он не знал.

— Капитан Рурк, мне приказано проводить вас к адмиралу Мэль.

Киаран сдержанно кивнул и пошел следом за провожатым.

Попав в каюту адмирала флота, он в очередной раз отдал честь Сюзанне Мэль и осмотрелся. В глазах зарябило. Такое помпезное убранство «в номере» на военном корабле вызвало неприязнь. Даже картина на стене висела! Захотелось разуться, чтобы не испачкать белый ковер на полу, и уточнить, что шеф-повар приготовит сегодня на обед.

Адмирал присела за деревянный! стол и тут же откинулась на спинку кожаного кресла, вальяжно опустив руки на подлокотники.

— Ну что, будущий зять, — сразу перешла не неофициальный тон адмирал, — рассказывай, почему я должна поверить в твои искренние чувства по отношению к моей девочке?

Киаран вскинул брови и понял, что легко не будет.

— Потому что я действительно люблю вашу дочь, мэм, — ответил Киаран, подобравшись.

— Твой член определенно к ней неравнодушен, — Сюзанна повысила тон и наклонилась в перед. — Но страсть — это не повод создавать семью.

— Я знаю отличие страсти от любви, мэм. И испытываю к вашей дочери оба чувства одновременно.

— Которые возникли за неделю знакомства? — рассмеялась Сюзанна.

— Но они возникли, и мы с Аудроне приняли решение им не противиться.

Сюзанна скривила пухлые губы и явно задумалась над чем-то.

— Ладно, подойдет, — махнула рукой. — Будешь повторять этот же бред каждому, кто спросит.

— Это правда, мэм, а не бред, — Киаран искренне верил в то, что говорил.

— И это можешь добавлять, — она кивнула. — Итак, планы кардинально изменились. Через пять суток мы прибудем на Луиту. Твою команду отправим в увольнительную на полтора месяца, но планету пусть не покидают. Жить с Аудроне будете в моей резиденции под охраной. Это не обсуждается. Вам предстоит посетить много светских мероприятий и постоянно быть на виду. Как вести себя в высшем обществе ты знаешь, учить не нужно. Дочь мою холить, лелеять и пылинки с нее сдувать. Это ты тоже знаешь. Руны свадебные сам купишь — не обеднеешь. Жениться в парадном офицерском мундире будешь или в национальном дженерийском костюме? — она вопросительно изогнула бровь.

— В мундире, мэм, — ответил Киаран.

— Молодец, — похвалила Сюзанна. — Дженерия — часть Альянса. А ты — его офицер. Так, что еще? — она снова задумалась и постучала пальцем по губам. — Ах да! Если моя дочь погибнет до свадьбы или во время нее — ты тоже не выживешь. Все понял?

Киаран сглотнул, а взгляд Сюзанны прожег дыры в его глазницах.

— Да, мэм.

— И ты, и я прекрасно понимаем, что может случиться на вашей свадьбе, — с угрозой в голосе произнесла Сюзанна. — Мне наплевать на тебя, дорогой. Моя дочь — это твой счастливый билет в хорошую и спокойную жизнь. Или используй его или умри. Другого выбора я тебе не предоставлю.

— Да, мэм, — повторил Киаран.

— Что ж, — Сюзанна сложила руки на груди. — Кого ты выбрал свидетелем брачных обетов?

— Я намеревался предложить эту почетную роль младшему лейтенанту Вильяму Стерну, мэм. Но пока не успел этого сделать.

— Стерн, — задумалась Сюзанна. — Его бывший жених со своим папашей однозначно будут приглашены на свадьбу. Ты уверен, что кандидатура Стерна в свидетели обетов удачная?

— Я поступлю так, как вы посоветуете, мэм, — быстро нашелся Киаран.

— Вильям Стерн, — повторила адмирал и прищурилась. — Пусть будет Стерн.

— Он еще не дал согласия, — напомнил Киаран.

— Говоришь так, будто он может отказаться, — засмеялась Сюзанна. — Ладно, команде своей скажи, чтобы языками не чесали. Пусть ведут себя тихо, и тогда, возможно, я рассмотрю вопрос об их награждении за проявленное мужество.

— В каком из боев, мэм? — уточнил Киаран.

— А это имеет значение? — нахмурилась Сюзанна.

— Очевидно, нет, мэм. Офицеры, вверенные под мое руководство, проявляют мужество во всех боях, в которых участвуют.

— Как и ты? — улыбка Сюзанны стала слащавой.

— Об этом не мне судить, мэм, — ответил Киаран, — а командованию.

— Хм-м-м, уж не заигрываешь ли ты со мной?

— Никак нет, мэм, — Киаран в упор смотрел на нее.

Сюзанна наклонилась к столу и томно произнесла:

— Может, хочешь напряжение снять?

— Нет, мэм, не хочу.

Сюзанна встала из-за стола и подошла к нему со спины. Опустила руки на плечи.

— Уверен? Мы в гиперпространстве и здесь нет камер. Никто не узнает.

Она потянулась к его уху и лизнула мочку. Киаран шарахнулся в сторону, едва не сбив Сюзанну с ног.

— Уверен, мэм!

— А если я хочу снять напряжение? — спросила она, заглядывая в его лицо. — Неужели ты откажешь своему адмиралу в любезности подарить немного физического удовольствия?

— Уже отказал, — резко ответил Киаран и выпрямился.

— А последствий не боишься? — Сюзанна сложила руки на груди, одаривая его надменной ухмылкой.

— Совру, если скажу, что нет. Но я рискну сохранить свои принципы и ценности.

— Посмотрим, далеко ли ты на них уедешь, — она игриво подмигнула. — В течение двух часов подай мне рапорт о том, что произошло на «Эскомборде». И постарайся внятно объяснить, почему не единожды нарушил приказ вышестоящего руководства.

— Нарушение протокола ведения военных действий тоже указать? — холодным тоном произнес Киаран.

Сюзанна настороженно на него посмотрела:

— О каком нарушении речь? — нахмурилась она.

— Необъявленная всеобщая эвакуация на терпящем бедствие военном судне, — пояснил Киаран.

— Ее объявили, — хмыкнула Сюзанна. — Ты просто улетел раньше, чем это произошло.

— Сообщение о критических повреждениях в отсеках энергоядер я весьма отчетливо слышал, пока прорывался со своей группой к вашему кораблю. В случае таких повреждений всеобщая эвакуация объявляется системой управления автоматически. Но, видимо, его кто-то намеренно заблокировал, руководствуясь некими целями.

— Какими? — вскинула бровь Сюзанна.

— Не знаю, — пожал плечами Киаран. — Служба внутреннего контроля будет с этим разбираться, а не я.

Адмирал мгновенно изменилась в лице. Из образца надменности она превратилась в свирепого дознавателя, который явно собирался пытать жертву перед смертью. И Киаран понял, что своим замечанием угодил в цель.

— Вздумал мне угрожать? — прошипела Сюзанна.

— Никак нет, мэм. Я лишь спрашиваю совета, как лучше оформить рапорт.

— Ты топишь лодку, на которой плывешь, — с угрозой произнесла адмирал.

— Не я один в этой лодке, мэм. Если она утонет, мы пойдем ко дну вместе с вами. Так не лучше ли сейчас заделать все пробоины и грести к берегу синхронно, а не порознь?

— Мы синхронно гребем.

— Давайте начистоту, раз уж мы в гиперпространстве и без камер, — предложил Киаран. — За рапорт, который вы предлагаете мне подать, меня могут понизить в звании. Я уверен, вы протянете мне руку помощи и поможете отделаться выговором, но мне не хотелось бы так сильно вас напрягать.

— Ты уже на крючке, а все равно мечешься, — Сюзанна неодобрительно покачала головой. — Мог бы промолчать и принять мою волю, но нет, даже из-за такого пустяка, как выговор, пытаешься бодаться. Во всем виноват твой долбаный дженерийский гонор, — она уперла указательный палец в его грудь. — Пора от него избавляться, если за годы службы ты так и не смог этого сделать.

— Так что именно вы посоветуете отразить в рапорте? — Киаран не сводил глаз с адмирала Мэль.

— Пиши, что посчитаешь нужным, — Сюзанна чиркнула ногтем по ткани комбинезона Киарана и опустила руку. — На этом все. Свободен.

— Так точно, мэм, — Киаран отдал честь и поспешил покинуть каюту.

Он выскочил в коридор и столкнулся лицом к лицу с Тартасом.

— Капитан Рурк?

— И ты тут как тут, — прошипел Киаран ему в лицо.

— Мне было приказано немедленно явиться к адмиралу Мэль.

— Ну так иди, раз приказано, — Киаран обогнул Тартаса и направился к медблок.

Тартас понял, что Киаран пережил в каюте Сюзанны Мэль не самые приятные моменты в своей жизни. И хотя он не сомневался в способности Киарана ответить «нет» даже адмиралу Мэль, настоящее испытание его воли и характера Сюзанна наверняка припасла для особого случая. По-другому быть не может.

Тартас известил адмирала о своем приходе и получил разрешение войти. По протоколу отдал честь и тут же покорно склонил голову.

— Ты думаешь, он на самом деле к ней прикипел? — начала разговор Сюзанна, присаживаясь за стол.

— Вы о Киаране Рурке, мэм?

— О ком же еще!

— Его поступки сами за себя говорят, — честно ответил Тартас.

— А она? — адмирал хитро прищурилась.

— Чувства Аудроне значения не имеют. Задание она во что бы то ни стало выполнит, потому что себя любит больше, — Тартас снисходительно улыбнулся, не показывая своего удивления вопросам адмирала.

Сюзанна облокотилась о стол и сложила пальцы домиком.

— Вильям Стерн, — произнесла она. — Прогнозы трансгрессиров подтверждаются. Свидетелем обетов со стороны Киарана будет этот луитанец. И ты к нему неровно задышал.

— Простите, мэм? — Тартас поморщился.

— Я не просила тебя с ним спать.

— Он — агент «Зари», — начал оправдываться Тартас. — Мне показалось, что было бы разумнее…

— Развлекаться с ним в надежде, что он начнет секреты выдавать? — перебила Сюзанна.

Тартас ничего не ответил.

— Дорогой мой мальчик, у тебя своя миссия и следует на ней сосредоточиться, а не на смазливом луитанце, жить которому недолго осталось!

Тартас нахмурился.

— Аудроне не рассказала, что станет со свидетелем обетов Киарана? — заулыбалась Сюзанна. — Нет?

Тартас молчал.

— И вот это странно! — Сюзанна встала. — Почему Аудроне не предупредила тебя о возможной судьбе твоего любовничка?

— Мы не любовники, — отрезал Тартас.

— Ой, я прямо поверила, — Сюзанна прижала ладонь к груди. — На свадьбе ты должен защищать меня и Аудроне. И больше никого. А если твой член начинает руководить головой, то возникает закономерный вопрос о твоей дальнейшей пригодности к выполнению задания. Стерн — труп. Все. Точка. Я спрашиваю тебя в первый и последний раз: ты справишься со своей миссией или мне искать тебе замену?

— Справлюсь, мэм, — твердо ответил Тартас.

— Тогда завязывай развлекаться с этим луитанцем! — повысила голос она. — Вообще держись от него подальше! Ты все понял?

— Да, мэм.

— Вот и славно, — она выпрямилась и расправила плечи. — Ты же понимаешь, мне легче избавиться от него, чем заменить тебя.

— Мэм, Вильям Стерн важное звено в передаче информации «Заре». Устранять его сейчас, когда мы на финишной прямой, рискованный поступок.

— Я помню, что ты попросил Аудроне сделать для него три года назад. Тогда ты еще не знал, что он работает на «Зарю», но это знала я, поэтому вняла просьбе Аудроне помочь луитанцу и впихнула его в команду сынка Орландо Уолша. Сейчас ты в курсе, что происходит и каким образом мы используем его для слива данных «Заре». И мне плевать, что ты там чувствуешь, Тартас. Выбор у тебя простой: или ты, или он. Поэтому хорошо подумай, кого из вас двоих ты любишь больше. На этом все. Можешь идти.

— Так точно мэм, — Тартас отдал честь и покинул каюту адмирала.

Киарана в медблок не пустили. Зато в коридоре к нему снова подошел уже знакомый офицер и напомнил, что на «Анвайзере» адмирала Мэль положено есть в отведенные для этого время, и его команда уже заждалась своего капитана. Киаран поблагодарил офицера за напоминание и направился в столовую.

Око, Жасмин, Дон и Тартас уже были там. С появлением Киарана посыпались вопросы о Шори, Вильяме и Аудроне. Казалось, есть никто не собирается, а время, которое команде выделили на прием пищи, они с большим энтузиазмом потратят на сбор информации.

Киаран рассказал все, что знал. Даже упомянул про прибытие на Луиту в скором времени и необходимость каждого из членов команды оставаться на планете, даже если они получат обещанные увольнительные.

— То есть свадьба все-таки состоится, — обронила Око, пристально глядя на Киарана.

— У тебя какие-то сомнения на этот счет одолевали? — хмыкнул Дон.

— Я приложу все силы, чтобы вы получили приглашения на мероприятие, — устало ответил Киаран и взял чистые приборы.

— Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — Око подошла к нему и протянула чистую тарелку.

Киаран не без злости взглянул на нее.

— Я женюсь на любимой женщине, Око, — грозно заявил он. — И мне странно слышать от тебя подобные ремарки.

Киаран выхватил у нее из рук тарелку и небрежно поставил в автомат раздачи еды.

— Помнишь, как ты хохотал, слушая ее заявления? — Око понизила голос, переходя на шепот. — Прости, но мне кажется, что тебя искусно водят за нос и пытаются использовать. А мы — твоя команда — не хотим, чтобы ты пострадал.

— Если ты не прекратишь, — раздался голос Тартаса за ее спиной, — это может плохо для тебя закончиться.

Око и Киаран обернулись к нему. Дон и Жасмин остановились рядом, настороженно глядя на равнерийца.

— Хочешь помочь Киарану, — Тартас потянулся за чистыми приборами и взял в руки нож с вилкой, — расскажи, как среди луитанцев принято ухаживать за дамой сердца.

— Я знаю луитанские традиции, — брякнул Киаран, желая поскорее сменить тему разговора.

— Если знаешь, то начинай соблюдать, — подсказал Тартас. — И показывать всем остальным, насколько сильно тебе дорога Аудроне. На первом же официальном мероприятии к тебе подойдет кто-нибудь из приближенных Императора и начнет прощупывать почву. Какой из твоих подарков невесте больше всего понравился? Как Аудроне отнеслась к тому, что не может быть представлена твоей семье? Как за неделю знакомства ты смог добиться руки и сердца луитанки, за которой выстраивались очереди из поклонников? Это только часть возможных вопросов, среди которых могут быть очень даже неудобные для тебя!

Киаран забрал тарелку с протеином из автомата и переместился за стол.

— Не знал, что существовали некие очереди, — невзначай обронил он.

— Аудроне — красива, умна, богата и принадлежит к высшему кругу луитанской элиты, — парировал Тартас. — Да, ее наказали. Да, отправили служить, Сахида знает, куда. Но Аудроне — одна из них! Так же, как и адмирал Мэль. Как только слух о том, что Аудроне вернулась на Луиту со своим женихом, разойдется по тем самым «кругам», толпы желающих попытать счастье ринутся в ее сторону. Если ты не знаешь правил, они сметут тебя на своем пути и превратят в неудачника, который не достоин внимания Аудроне. Многие зададутся вопросом: зачем ты ей такой нужен? И поползут слухи вперемешку с домыслами. Те, кто знают чужие секреты, будут молчать, а все остальные усомнятся во вменяемости Аудроне и ее матери, которая одобрила ваш союз. Меньше всего в ближайшие месяцы адмирал Мэль нуждается в репутационных потерях. А от протекции адмирала многое зависит, Киаран. Наверное, практически все!

— Я тебя услышал, — кивнул Киаран. — И логику твою понял.

— Это логика того круга, в котором ты никогда не был, — продолжал давить Тартас. — Забудь все, что видел в юности в дженерийском высшем свете. Луита — центр общественной и культурной жизни Альянса пяти планет. Знатная луитанка согласилась на брак с дженерийцем, отец которого предатель и служит врагу. Это уже скандал. Если ты не сможешь доказать всем вокруг, что достоин выбора Аудроне, последствия станут катастрофическими. Любую стратегию можно переиграть или вовсе от нее отказаться, — Тартас подошел к Киарану и заглянул ему в лицо. — Ты понимаешь, о чем я?

— О том, что от общественного мнения будет зависеть, состоится наша с Аудроне свадьба или нет, — спокойно ответил Киаран и отрезал кусок протеина. — Свадьба состоится, — он вонзил вилку в желеобразную массу и скривил лицо. — Поверь, я знаю, как вести себя в высшем обществе и что отвечать на неудобные вопросы.

Тартас неодобрительно покачал головой и отошел на несколько шагов.

— Самомнение погубило многих, Киаран, — произнес он.

— Не нагнетай, — Дон подошел к Тартасу и похлопал его по плечу. — Лично меня радует перспектива отдохнуть на Луите и насладиться подобием мирной жизни в центре культурной столицы Альянса, — засмеялся он.

— В том-то и проблема, Дон, — Тартас взглянул на него, — что нет там никакой мирной жизни. И никто из вас, похоже, этого не понимает.

Тартас бросил приборы, что держал в руках, на стол и покинул столовую.

— Впервые вижу его таким психованным, — заметила Жасмин, присаживаясь напротив Киарана.

— Я тоже, — задумчиво произнес Киаран и начал есть.

Двое суток в регенерационном бассейне напомнили Аудроне о нежелании Лала Ли проводить остаток жизни в зависимости от этой процедуры. Она и раньше понимала чувства матери, но, когда угодила в бассейн вновь, воспоминания стали ярче, а осознание глубже. Беспомощность и зависимость — не лучшие спутники душевного спокойствия. И если в этой зависимости и беспомощности проводишь сорок восемь луитанских часов — от спокойствия ничего не остается.

В голове бурлили размышления, детали плана перебирались и сопоставлялись вновь, как элементы головоломки, которую можно собрать несколькими способами. Щелчки пальцев и трансгрессии быстро утомляли раненое тело, грозя продлить пренеприятную процедуру еще на сутки. Аудроне и рада была бы забыться во сне от препаратов, но ей их давали мало, и она быстро просыпалась, возвращаясь к реальности, в которой застряла до конца своих дней.

Когда врач спросил ее, не хочет ли она увидеть Киарана, который обивает порог медблока каждые три часа, Аудроне отрицательно покачала головой.

Когда ее достали из регенерационного бассейна, привели в порядок и уложили на койку в отдельной палате, врач снова задал ей вопрос, не хочет ли она увидеть Киарана. И Аудроне опять отрицательно покачала головой.

В третий раз врач уже не спрашивал, а настоятельно рекомендовал ей увидеться с женихом, но Аудроне была непреклонна.

— Завтра меня выпишут, тогда я с ним и увижусь, — отрезала она.

— Мне так ему и передать? — не понял врач.

— Вы же, вроде, умный человек, доктор Брос, — ответила она. — А несете какую-то чушь.

— Хорошо, я скажу, что визиты к вам запрещены до момента выписки, — обронил врач перед уходом.

— Уже лучше, — в спину бросила ему Аудроне.

Если бы сейчас в палату вошел психолог и начал беседовать с Аудроне о причинах ее странного поведения, она бы даже не смогла ничего толком объяснить. «Почему вы не хотите его видеть?» — прозвучал бы вопрос. «Потому что он…» — она бы не закончила фразу и отвернулась.

«Жертва, — подсказал внутренний голос. — А ты манипулятор, которая искусно провела огромную работу, чтобы в конце концов его обмануть».

Пожалуй, двое суток в регенерационном бассейне позволили ей не только хорошенько подумать, но и усугубили то, что началось еще до крушения «Эскомборда». Что бы она ни сделала, выиграла или, наоборот, проиграла, наградой за все станет смерть. И чем ближе ожидаемый конец, тем отчетливей становится ясно, насколько глубоко ложь и вранье пустили корни во все, что ее окружает.

Вернулся врач — личный «мамин» доносчик.

— Тартас Онью хочет вас видеть, — произнес он.

— Тартас, — задумчиво протянула Аудроне. — Пустите его.

Когда Тартас вошел в палату, Аудроне на мгновение задержала дыхание. Друг смотрел на нее не так, как всегда. В абсолютно черном равнерийском взгляде появилось то самое пресловутое устрашение. Или, возможно, ей это только показалось?

— Ты мне не сказала… — произнес Тартас, вместо приветствия.

— О чем? — тут же насторожилась Аудроне.

Тартас подошел к ее кровати и наклонился к лицу Аудроне.

— Что Вильям умрет.

— Я не допущу этого, — прошептала она и протянула руку, чтобы погладить Тартаса по щеке, но он резко отклонился назад и выпрямился.

— Меня поражает твоя самоуверенность, — прохрипел его голос. — Думаешь, ты умнее всех? Гениальная проныра с иллюзией выбора вместо цели? Все началось с тебя. С твоей проклятой теории. Зачем ты ее создала? — Тартас снова наклонился к ее лицу, бросая обвинение в лоб. — А если и возникла она в твоей голове, зачем ты рассказала про нее остальным?

— Я верила, что смогу помочь миру сделать правильный выбор, — Аудроне сжала пальцами край одеяла.

Сейчас Тартас ее пугал. Татуировки на его лице деформировались, углубляясь в межбровные и носогубные складки, которые от гримасы злости и недовольства стали более выраженными. Милого друга, который скрывался за разукрашенным символами лицом, внезапно не стало. Его место занял равнериец, рычащий на нее, словно зверь перед нападением.

— Помогла миру? — спросил Тартас. — Почему тогда результата ноль? Только жертвы и террор. Гордыня — один из смертных грехов, Аудроне. И ты согрешила. Твое открытие — это приговор для человечества. Они же никогда не остановятся. Будут продолжать проводить эксперименты с сингулярностью, чтобы по твоим расчетам вычислить все новые и новые контрольные точки. Ты обречена быть заложником, Аудроне. И все, кто сменят тебя, тоже. Твой черный ящик называется «вечная зависимость». И ты его открыла. Добро пожаловать в мир, где от предназначения не уйти, — Тартас резко разогнулся и отвернулся.

— Я не позволю Вильяму погибнуть, — прошептала она в ответ.

— Говоришь так уверенно, будто сама веришь в это. Ты и себя-то защитить не в состоянии, — он указал на провода приборов, подключенные к ее телу. — Любое из твоих предсказаний, всегда будет только прогнозом, с которым ты можешь просчитаться. А после появления в твоей жизни Киарана ошибаешься ты слишком часто.

— Почему ты только сейчас на меня разозлился? Из-за Вильяма?

— Ты играешь чужими жизнями и не рассказываешь о реальных рисках. Мы с тобой через многое прошли, но никогда ты не была такой жестокой, как сейчас.

— Ты проходишь свой путь, Тартас. Вильям — свой. А я шагаю тропой погибшей Аудроне Мэль. Эта реальность уникальна, а я не пророк. Думаешь, мне не страшно? Каждый из нас может сгинуть в любой момент, и Вселенной будет на это наплевать. Я сказала, что спасу Вильяма. И приложу все силы, чтобы сдержать обещание. А ты возьми себя в руки и постарайся не натворить глупостей. Помни, что поставлено на карту.

Тартас сжал губы в прямую линию и ничего не ответил. Он покинул палату так же быстро, как и вошел в нее.

Аудроне повернулась в кровати и прижалась лицом к подушке. «Одиночество — удел многих гениев», — сказал когда-то Инаг. Никогда Аудроне не рассматривала эту цитату с точки зрения одиночества мысли, когда знание, страшное и опасное, становится проклятием слишком пытливого ума. Неужели именно это и имел в виду Инаг, произнося ту фразу?

— О, дорогая, только не говори, что ты плачешь! — голос Сюзанны заставил Аудроне вздрогнуть.

Она обернулась и увидела «родительницу» в дверях.

— Встретила Тартаса, — «мать» указала рукой куда-то за спину и вошла в палату. — Мне показалось, ты его чем-то расстроила.

Голос «матери» сочился издевкой, и Аудроне мысленно приготовилась к очередной словесной схватке.

— Тебе показалось, — ответила она, поправляя подушку.

— Как чувствуешь себя? — Сюзанна присела на край кровати и пригладила одеяло в ногах Аудроне.

— Сносно. Доктор Брос сказал, что завтра меня выпишет.

— Верно, — кивнула она. — А еще он сказал, что ты отказываешься от встречи с капитаном Рурком. Опасаешься, что, увидев тебя в потрепанном состоянии, он испугается и сбежит к папуле?

Аудроне щелкнула пальцами и широко улыбнулась «матери». Конечно же, «Анвайзер» совершал прыжок в гиперпространстве, следовательно, Сюзанна могла позволить себе говорить, не виляя.

— Хотел бы — давно убежал.

— Никогда не задумывалась, почему он остался с Альянсом, даже когда его выпустили из-под стражи? — спросила «мама».

— Потому что винит отца в смерти матери и в своем пленении, — не мешкая, ответила Аудроне. — Отец переметнулся на сторону Армии Освобождения, значит они — такие же плохие, как и Орландо Уолш.

— Хочешь правду расскажу?

— Какую? — Аудроне прищурилась, ожидая услышать очередной гадкий секрет.

— Угадай, кто предал и сдал Орландо Альянсу накануне восстания на Дженерии?

Аудроне молча смотрела на «мать».

— Ну же, дорогая! Ты же уже догадалась! — засмеялась Сюзанна. — Все были так шокированы этой историей, что возвели Дакоту Рурк — мать Киарана — в статус жертвы! А ведь именно Дакота сдала своего мужа и его грандиозный план.

— Наверняка у нее были причины так поступить, — предположила Аудроне.

— Конечно, — Сюзанна наклонилась к Аудроне, — она хотела спасти сына от гибели. За семьями наместников Императора всегда наблюдали пристальней, чем за всеми остальными. Агенты Альянса заподозрили какие-то темные делишки Орландо с Армией Освобождения и быстро взяли в оборот слабое звено этой семьи — Дакоту Рурк. Когда перед матерью поставили нелегкий выбор: жизнь мужа или жизнь сына, она выбрала сына. Если бы Дакота нашла в себе силы промолчать и сделать вид, что она ничего не знает, все могло бы сложиться иначе. Прямых доказательств предательства Орландо не было. Но Дакота струхнула и открыла рот, совершив фатальную ошибку. Знаешь, что сделал Альянс, когда восстание началось?

— Сдал Армии Освобождения Дакоту Рурк? — Аудроне поморщилась, произнося это.

— Именно, — кивнула Сюзанна. — И Армия Освобождения посчитала, что жену лидера восстания на Дженерии лучше заткнуть раз и навсегда. Они направили группу зачистки в дом Орландо, пока сам предводитель восстания на Дженерии делал всю грязную работу для Армии Освобождения. Конечно, трубить о том, что жена лидера — предатель, они не собирались. Хотели сработать чисто: убить жену и сына, который стал бы свидетелем этой зачистки. И обыграть все так, будто это сделал Альянс. Не учли, что Альянсу было выгодно взять Дакоту и ее сына в заложники, чтобы получить рычаг давления на Орландо Уолша в случае, если восстание на Дженерии удастся. В доме Уолша два отряда и встретились. Завязалась бойня. И один из эфонцев выстрелил в голову Дакоты Рурк, а Киаран стал тому свидетелем. Продолжение истории ты знаешь. Дженериец угодил в руки Альянса. И убеждать его, что отец настоящий предатель, а мать погибла по вине эфонцев не пришлось.

— Но Альянс не рассказал ему, почему эфонцы решили прикончить его и мать, — Аудроне покачала головой и отвернулась.

— Конечно нет! — Сюзанна встала и расправила складки на рукаве мундира. — Провал спасательной операции Армии Освобождения — вот, как они это обозначили.

— Чтобы сохранить остатки лояльности сына к отцу, — понимающе закивала Аудроне, — и не сеять в Киаране зерно абсолютной ненависти к человеку, на которого собирались влиять. Альянс столько лет ждал контакта и хотел быть уверен: если встреча отца и сына случится, Киаран не прикончит папашу раньше, чем Альянс использует обоих.

— Этим и отличается настоящая стратегия влияния от прямого конфликта, который быстро разгорается, но также быстро и гаснет, — пояснила Сюзанна.

— И зачем ты рассказала все это именно сейчас?

— Твой жених странно себя ведет. И мне это не нравится.

Сюзанна протянула руку к лицу Аудроне, чтобы погладить по щеке, но та резко отвернулась.

— Хочешь переманить Киарана на свою сторону, убедив, что все плохие — одна ты хорошая? — произнесла Аудроне.

Сюзанна покачала головой и грубо схватила Аудроне за подбородок, заставляя повернуть голову к себе.

— Я достаточно прагматична, дорогая. Киаран знает, что хороших сторон в этой войне нет. Мне нужна лояльность Киарана и ко мне, и к его отцу. Если Орландо Уолш каким-то чудом выживет, придется договариваться. И это будет легче сделать, если в роли переговорщика выступит его сын.

— Орландо погибнет, — произнесла Аудроне, пристально глядя на «мать».

Сюзанна наклонилась к ее лицу и не то широко улыбнулась, не то показала оскал:

— Конечно, я верю во все твои прогнозы, дорогая, — она дернула рукой и поцарапала ногтем кожу на подбородке Аудроне. — Но зря ты считаешь себя самой умной.

Сюзанна развернулась и направилась к двери.

— Меня беспокоит поведение капитана Рурка. В нем появилась спесь, — «мать» обернулась к Аудроне, — которой раньше не было.

— Ты путаешь спесь с ненавистью, — подсказала Аудроне.

— Мне наплевать, что это. Заставь своего дженерийца стать покладистым, иначе в дальнейшем тебя может постигнуть судьба Дакоты Рурк.

— Я не собираюсь жертвовать судьбой миллиардов ради спасения Киарана, — вторила Аудроне.

— Но пытаясь его спасти, вполне можешь сгинуть сама, — ответила Сюзанна и хлопнула рукой по датчику открытия двери.

«Мать» ушла, а Аудроне опять осталась наедине со своими мыслями и великими планами.