Темный Шквал

Глава 15

Вечер закончился, и гости разъехались. Аудроне устала растягивать губы до ушей и делать вид, что по-настоящему счастлива. Стоит отдать Киарану должное: он явно понял, что его застали с поличным, потому после своего возвращения в зал вместе с Тартасом вел себя вполне сносно. Он не пытался прикасаться к ней, не задавал вопросов и демонстрировал манеры публике, которая была этого недостойна.

Тем не менее Аудроне чувствовала, что чем дольше находится рядом с Киараном, тем невыносимей становится ее дальнейшее существование. А ей еще неделю жить в этом личном аду.

Как только за последним гостем закрылась дверь, улыбка стекла с лица Аудроне, как жидкая краска с кончика кисти. Не говоря ни слова, она развернулась и побрела к себе.

Киаран не окликал ее, и за ней не пошел. Очевидно, что точка в их отношениях поставлена, и он уже это понял.

Аудроне вернулась в комнату и заперла дверь на замок. Сбросила с ног туфли и вошла в ванную. Заботливые служащие и роботы-артомеры уже прибрали осколки зеркала, и повесили новое отражение Аудроне над раковиной.

— Что ты видела? — голос Киарана прямо за спиной заставил ее вздрогнуть.

Он вышел к ней из спальни и его отражение появилось в зеркале.

— Уйди, — произнесла Аудроне, отводя глаза.

— Что внушила тебе это хренова психореалистка!!! — проревел он.

— Про-о-о-очь!!! — она замахнулась и снова нанесла удар по собственному отражению.

Новое зеркало покрылось трещинами, но не осыпалось. В нем по-прежнему отражался Киаран. Только на этот раз его копий было слишком много. По одной на каждый мелкий осколок.

Руки затряслись. Аудроне опустила глаза и взглянула на них. Ни одного пореза на армированной коже, ни единой царапины. Все раны остались на сердце и сейчас кровоточили. Внутри все истекало кровью. От этой крови разило металлическим запахом, который спустя пару часов изменится на благоухание гнили. Железная Аудроне сегодня умерла, а ее тело незаметно начало разлагаться и источать смрад.

— Она внушила тебе то, чего не было, — произнес Киаран. — Это иллюзия!

— Замолчи, — просипела Аудроне, прижимая трясущиеся пальцы к груди.

— У меня с ней ничего не было, — он сделал шаг по направлению к Аудроне и продолжил говорить: — Психореалист способен создать иллюзию и внушить ее подопытному. Разница в степени мастерства и продолжительности воздействия. Психореалисты стараются работать со страхами или сильными желаниями. Ранимому сознанию легче внушить то, чего оно либо боится, либо хочет получить. Но иллюзии, Аудроне, всегда остаются только иллюзиями. И у них так же, как и у любого эфонца, есть слабые места.

— Она не умеет создавать иллюзий! — парировала Аудроне. — Только немного подталкивает к выбору, но не способна заставить сделать что-то. Решение человек всегда принимает сам.

— Император, по-твоему, тоже ничего не умеет?

Аудроне резко обернулась к Киарану, но ничего не ответила.

— Ты же прекрасно знаешь, что твоей родной отец такой же эфонец, как и те, с кем он якобы борется, — рубил правду Киаран. — А его свита больных на голову извращенцев ему в этом помогает.

— Думай, что и где ты произносишь! — Аудроне указала на голубой маячок видеокамеры под потолком.

— Ой, а сервера-то в резиденции неожиданно сгорели! — он наигранно взмахнул руками. — Система охлаждения подвела! Как жаль… Хотя нет, — он скривился, — не жаль. Мамашка твоя названная компромат не соберет.

Киаран поднял руки и хлопнул в ладоши. Аудроне вздрогнула всем телом и оказалась в разрыве пространства.

— Верни меня назад! — голосила она.

— Нет! — он сделал шаг и оказался перед ней.

В ярком свечении ее глаза начали слезиться. Или это она просто плакала на самом деле?

Медные диски радужек Киарана начало застилать синее свечение. Зрачки расширились, являя ей черноту его ярости и гнева. Вокруг Аудроне все поплыло. Время в голове начало бежать в обратном направлении, отматывая назад события вечера. Будто на ускоренной перемотке, она смотрела фильм, сюжет которого уже знала, а самые отвратительные сцены не могла выносить.

Коридор. Она движется задом-наперед. Приоткрытая дверь в кабинет. Киаран и Сюзанна. Глаза матери, смотрящие на нее. Звуки, мерзкие, отвратительные. Дверь закрывается. Рука Аудроне оставляет в покое ручку. Она идет задом-наперед назад, в зал. Возвращается и садиться за столик.

«Искусная работа, — раздался голос Киарана в голове. — Самого тошнит. Давай-ка другое кино посмотрим, — он схватил ее за руку. — Настоящее».

Аудроне выбросило из разрыва. Они с Киараном стояли в ванной, но слезы продолжали течь по щекам, падая на белоснежную грудь в декольте.

Киаран достал из нагрудного кармана парадного камзола стеклянный ромб и протянул его Аудроне.

— Мы с Тартасом наведались в подвал. В серверную, — уточнил он. — Охрана там не очень, — он поморщился. — А на накопителе записи с камер наблюдения в банкетном зале, коридорах, из кабинета твоей приемной «мамаши» и… — он сделал глубокий вдох, — из твоей комнаты. Включай и смотри.

Аудроне не двигалась, глядя на него сквозь слезы.

— Включай и смотри! — громко повторил он.

Она снова вздрогнула и вырвала у него из руки накопитель. Отступила на шаг. Обогнула и вернулась в спальню. Подключила накопитель к системе голоэкрана и запустила запись.

Кабинет. В нижнем углу изображения — точное время. Министр обороны оставил Киарана и Сюзанну одних.

Аудроне медленно отступала назад, пока не уперлась ногами в кровать. Села, прикованная взглядом к тому, что происходило на голоэкране.

— Ой, смотри, а вот ты в кабинет заглянула! — комментировал Киаран. — Только мамашка твоя при этом стояла прямо напротив двери, пока я пытался понять, кто именно вошел в помещение. Дальше интересней! — заверил Киаран. — Поверь на слово!

И Аудроне, как завороженная, смотрела. Нетрудно было понять, что Киаран принимает Сюзанну за Аудроне. Даже тембр его голоса на записи изменился. Стал мягким, нежным, таким, каким она уже привыкла его слышать.

А потом его рев. Гнев и злость. И ответы Сюзанны на вопросы, которые Аудроне ей никогда не задавала. Запись прервалась и начался новый эпизод. Изображения с камер наблюдения в коридоре и в зале. И время в нижнем углу. Все соответствовало. Конечно, любой видеоматериал можно подделать, но не за пять минут, и не за тридцать.

Видео закончилось и голоэкран погас. Аудроне продолжала сидеть, глядя в одну точку перед собой. Обман раскрыт. Сюзанна оказалась гораздо более талантливой психореалисткой, чем думала Аудроне. Знала ли об этом Лала Ли? «Скорее всего, да», — пришла к выводу Аудроне.

Нужно было что-то сказать, но говорить не хотелось. Мучения не отпускали, а омерзительные подробности иллюзии Сюзанны лезли в голову, вступая в конфликт с тем, что только что увидела Аудроне. Где же потерялись ее радость и восторг? Любимый смог пройти изощренный вариант испытания верности от Сюзанны Мэль. Киаран сдал тест! А Аудроне… нет.

— Почему молчишь? — он остановился напротив, складывая руки на груди, как хозяин положения. — Скажи хоть что-нибудь!

— Я не знала, что она умеет создавать иллюзии, — только и смогла произнести Аудроне.

— Наверное, это потому, что проблемы мироздания волновали тебя гораздо больше, чем близкие люди, которых ты совершенно не знаешь, — продолжал озвучивать правду Киаран.

— Не смей… — засипела Аудроне и перевела взгляд на него, — во всем обвинять меня. Я, может, и натворила дел, но в том, что у меня такая приемная мать, я не виновата!

— А в этом я тебя и не обвиняю, — он смотрел на нее сверху вниз. — Проблема в том, дорогая, что ты не рассказала мне, что это за тест. Тысячу раз могла предупредить, что Сюзанна напоит меня каким-то дерьмом перед тем, как начать приставать.

— Я была уверена, что ты пройдешь ее проверку! — вторила Аудроне.

— О нет, милая! Что угодно, но уверенной во мне ты не была. Свербела в твоей голове мысль, что окажусь таким же слабовольным, как и те, кому ты раньше доверяла. Не желай ты в этом убедиться, испытав мою волю на прочность, рассказала бы мне все об этой гребаной проверке. Но ты воды в рот набрала. А Сюзанна раскусила тебя. Показала твоему сознанию именно то, чего ты боялась. И теперь ты смотришь на меня и чувствуешь вину. А я злюсь, потому что все понимаю.

Аудроне отвернулась и зажмурилась. Возможно и следовало ей попросить прощения за свою «немоту», но сказать это означало признать: она сомневалась в нем. «Доверие». Когда-то у нее была подруга с таким именем. Они с Любовью, еще молодой и неопытной, всегда вместе ходили. А потом к ним в гости заглянуло «Предательство», и испепелило Доверие.

— Думаю, сейчас тебе лучше уйти, — силясь снова не разрыдаться, произнесла Аудроне.

— Уже бегу! — воскликнул он. — Вприпрыжку!

Киаран схватил ее за руку и потянул за собой.

— Что ты делаешь?! — она попыталась вырваться. — Отпусти!

— И не подумаю! — заявил он. — Болезни ума так просто не лечатся. Но я все равно попытаюсь тебе помочь!

— Что ты несешь? — Аудроне уперлась пятками в пол и заскользила в своих чулках по лакированному покрытию.

— Великая и гениальная Аудроне Мэль хочет спрятаться под одеялом и сделать вид, что ничего особенного не произошло? — он едва не хохотнул. — Это не решение проблемы, а бегство от нее!

Киаран рывком притянул ее к себе и подхватил на руки. Аудроне даже взвизгнула — настолько быстро он это сделал.

— Ты сошел с ума! — кричала она, пока Киаран нес ее сквозь дверь, используя разрыв пространства.

— Знал же, если свяжусь с тобой, неприятностей хлебну столько, что впечатлений на всю оставшуюся жизнь хватит! — возмущенно бормотал себе под нос Киаран. — Так нет же! Подавай мне бесстыжую луитанку с зелеными глазами, у которой мозги гения, а формы, как у дженерийской порнозвезды!

— Это те, за которые ты меня звания «жирная» удостоил? — внезапно разозлилась Аудроне, но больше в плечи Киарана не толкала.

— Они самые! — признался он.

— Тогда спешу тебя огорчить! Мне до них еще десять килограммов наесть нужно!

— Ешь не спеша! — покровительственно изрек он. — На мой стояк твое похудение не повлияло!

— Какие-то у тебя странные представления о дженерийских порнозвездах, — Аудроне непонимающе смотрела на его лицо. — Я изучила материал перед попаданием в твою команду и скажу тебе, что меня бы в дженерийский порнокинематограф даже с нынешним весом вряд ли бы взяли. Немного толстовата.

— Ты не с теми актрисами фильмы смотрела, дорогая, — парировал он. — Надо было с подборкой «эксклюзив» ознакомиться.

— О! Так ты из все из тех, кто любит попышнее?! — она не скрывала злорадства.

— Да, такие фигуристые, как ты, радуют глаз больше! А сейчас я точно знаю, что не только глаз!

— Куда ты меня несешь? — опомнилась Аудроне, оглядываясь по сторонам.

— Ты что же это, планировку родительского крова не помнишь?

— Заговорил мне зубы и отвлек! — она несильно хлопнула его по плечу.

— Как ты уже заметила, опыта в общении с тобой я поднабрался, — Киаран свернул в злополучный коридор, где располагался кабинет Сюзанны Мэль.

— О нет, — запротестовала Аудроне и заболтала ногами. — Киаран, ты из ума выжил!

— Тогда нас двое таких, сумасшедших! — он снова воспользовался способностями модельера и пронес Аудроне сквозь дверь.

— Надо же, адмирала здесь нет! — Киаран поставил Аудроне. — Какая удача!

Он уселся в кресло, в котором пил атероль несколько часов назад, и поманил Аудроне пальцем к себе.

— То есть ты… — она от злости запнулась и побагровела. — То есть ты думаешь, что я сейчас залезу к тебе на колени, и мы тут, — она обвела кабинет руками, — устроим секс-марафон?

Киаран выпрямился и опустил руки на подлокотники, широко и плотоядно при этом улыбаясь.

— Да! — многозначительно произнес он.

— Я не могу, — упавшим голосом ответила она, развернулась и зашагала к двери.

— Ты хочешь, чтобы твое видение навсегда осталось между нами? — другим, более тихим и спокойным тоном спросил он.

Аудроне остановилась и обернулась к нему.

— Или чтобы кто-то дал тебе чудесную таблетку, и ты забыла о том, что увидела, пусть даже это было неправдой? — он покачал головой. — Таких лекарств не существует. Тебе снятся сны о том, как ты застала Сюзанну и Орвина в этом кабинете. О том, как увидела с ней Джефа в библиотеке. Я знаю. Я тоже их вижу, когда прихожу к тебе по ночам. Но ты настолько погружена в эти страдания, что даже не замечаешь меня. Хочешь, чтобы ко всем кошмарам добавился новый? О том, как я делаю то, чего никогда не совершал? Ты же ревнуешь меня к матери, потому что боишься повторения своих снов наяву. Я не могу стереть тебе память. Или заставить тебя доверять мне. Но мы оба понимаем, что, если бы ты не хотела, не стояла бы сейчас здесь. Это, — он похлопал ладонями по подлокотникам, — твоя тень. Весь этот кабинет, — Киаран обвел его взглядом. — Брось ей вызов и повернись лицом к свету. Тень не исчезнет, но видеть ее ты больше не будешь.

Аудроне молча глядела на него.

— Иди ко мне, — мягко произнес Киаран.

— А если не поможет? — очень тихо спросила она.

— Не думай об этом. Ты со мной, — он ласково ей улыбнулся.

Аудроне опасливо покосилась на дверь. Киаран терпеливо ждал, что она решит. Будь это ее комната, она бы, наверное, уже прыгала на нем, вминая дженерийское накачанное тело в матрац. Но это кабинет «матери». Ее проклятие. Та самая тень, что живет вместе с ней.

Аудроне подобрала подол платья и подошла к Киарану. Задумалась о трусиках. Приняла решение сразу их снять. Так и сделала. Стянула черное кружево и смяла в ладони.

— Дай их мне, — Киаран протянул руку.

Аудроне неуверенно рассталась с ними. Киаран скомкал их и поднес к носу.

— Смотрится не очень, — призналась Аудроне.

— А ты не знала, что я у тебя немного извращенец? — он пытливо изогнул бровь и затолкал ее трусики в нагрудный карман камзола.

Аудроне задрала платье и забралась к нему на колени. Чего-чего, а возбуждения в ней не было ни капли. Только неуверенность, дискомфорт и какой-то внутренний страх перед тем, что должно было произойти.

Киаран протянул руки и нежно погладил ее щеки большими пальцами.

— Ты такая красивая, — прошептал на дженерийском.

Подушечки пальцев поползли ниже, касаясь губ и подбородка, спускаясь на шею, все дальше, к ключицам и ямочке между ними, к белоснежной коже пышной груди, сжатой кружевным бюстье под шелком платья.

Киаран наклонился вперед и прижался носом к шее Аудроне, шумно вдыхая и продолжая поглаживать ее грудь одними лишь пальцами.

— Обожаю твой аромат, — прошептали его губы, едва касаясь нежной кожи. — Немного терпкий и чуть-чуть сладкий. Запах нагретой лучами солнца древесной смолы и дымящихся благовоний. Сочетание, которое я узнаю и с завязанными глазами. Могу вечность его вдыхать и мне не надоест. Обожаю твою кожу. Молочно-белая, гладкая, — он скользнул пальцем в ямочку между ее грудей, — она розовеет, когда ты возбуждаешься, совсем как сейчас, и покрывается испариной, когда мы долго не можем оторваться друг от друга, занимаясь любовью. Обожаю твою грудь, — Киаран спустил лиф платья чуть ниже, приоткрывая черное кружево белья. — Ее мягкость под губами и тяжесть в моих ладонях. Ее аккуратные ареолы, — пальцы потерли кружево и немного спустили его, обнажая бледно-розовый контур, — и твердые соски, — он высвободил их на волю, — которые я люблю целовать и посасывать под твои тихие вздохи. Ты часто трешься ими о мою грудь, когда мы спешим, и я часто играю с ними и зажимаю между пальцев, пока медленно двигаюсь в тебе.

Киаран наклонился сначала к одной груди. Поцеловал сосок и тут же обхватил губами, чтобы пососать. Аудроне стала чаще дышать. Затем он наклонился ко второй груди и повторил начатое, от чего она заерзала у него на коленях, выгибаясь и подставляя грудь для его изысканных ласк. Его ладони поползли по ее спине, замерев на пояснице. Киаран поднял голову и снова прижался носом к шее Аудроне.

— У тебя восхитительно тонкая талия, — он обхватил ее ладонями, смыкая пальцы на спине. — Меня возбуждает, когда я подтягиваю тебя за нее к себе, чтобы плавно войти в твое тело или не сбавлять темп, если ты уже на пределе. Думаю, ты знаешь, что к твоим бочкам у меня особая привязанность, — он легко пробежал по ним пальцами и аккуратно сжал их, не причиняя боли. — Они как будто созданы для того, чтобы мои ладони находили на них пристанище после наших этюдов в постели. Я наслаждаюсь каждый раз, когда глажу их и сжимаю. А попка… — Киаран специально простонал, произнося это, и тут же переместил руки на ее ягодицы. — Ты же знаешь, что я любуюсь ей с разных ракурсов. Глажу ее и мну, как бы странно это ни звучало. С особым удовольствием стягиваю с нее трусики и наслаждаюсь, когда ты трешься ей о меня. Вот так, как сейчас, например, — он хмыкнул, приподнимая Аудроне за попку и сжимая на ней пальцы. — Не могу не рассказать тебе о еще одной привязанности, — Киаран скользнул пальцами под подол платья Аудроне, перемещая руки на ее бедра.

Пальцы коснулись широких кружев ее чулков и пригладили их.

— Бедра. Чулки на них — это, конечно, особенная песня. Жалею, что только на «Ониксе» в первый раз смог это оценить. Но, — он лизнул кожу на ее шее, — у нас ведь еще столько всего впереди! Так вот о бедрах… Когда ты обхватываешь меня ими, хочется немедленно заполнить тебя целиком, и двигаться, двигаться, не останавливаясь, пока не услышу заветные стоны и не почувствую, как сокращаются твои внутренние мышцы.

Пальцы Киарана устремились вверх и коснулись самой сокровенной части тела Аудроне.

— Ты уже восхитительно мокрая, моя Буря, — он начал скользить пальцами по ее складкам, лаская вход. — Как мне назвать ту часть тебя, от ласк которой во мне закипает кровь? Как обозначить место, которое я готов целовать, ублажать, наслаждаться его смазкой и складками, которые набухают и будто раскрываются, когда ты хочешь почувствовать меня внутри? В том месте есть один бугорок, — он повел пальцы к клитору и обвел его, — горошина, которая становится упругой, когда я играю с ней, — он сжал ее клитор и Аудроне застонала. — Да, вот так… То нежно, — погладил его, — но немного жестче, — натянул кожу на нем, — то медленно, — снова плавно обвел вокруг, — то ритмично и быстро, — начал интенсивнее его стимулировать.

— Киар-р-ран, — жалобно заныла Аудроне, едва ли не подпрыгивая на его бедрах.

— Я назову эту часть тебя «мои сокровенные удовольствия» — он оставил ее клитор, проскользил по складкам и оказался у другого входа.

Закружил вокруг него и надавил. Аудроне вцепилась в плечи Киарана и охнула.

— Ты всегда так стыдишься, когда я ласкаю тебя здесь, — он снова надавил.

Аудроне уперлась лбом в его плечо, пряча от Киарана раскрасневшееся лицо.

— Совсем, как сейчас…

Он прижался губами к кромке волос на ее затылке.

— Почему ты стесняешься?

— Не знаю… — пропищала она.

— На дженерийском, — подсказал Киаран.

— Не зна-а-айю!

— О, как же меня возбуждает твой луитанский акцент! Если бы ты начала на дженерийском рассказывать мне в подробностях, как именно меня хочешь, я бы уже, наверное, кончил, — Киаран снова заскользил по ее складкам.

Аудроне выпрямилась и потянулась к нижним пуговицам на его камзоле. Расстегнув их, начала возиться с застежкой его брюк.

— Милая, если ты не поторопишься…

Он не договорил. Аудроне справилась с миссией и высвободила из оков боксеров слишком возбужденную часть его тела. Приподнялась и медленно опустилась. И замерла. Она смотрела в глаза Киарану, чувствуя наполненность и завершенность. Как будто он сложил в правильном порядке все детали, собрал ее по запчастям и подарил новую жизнь, ничего не попросив взамен.

— Я льюблью тьебя, мой Тьемный Шквал-л-л… — дрожь в голосе выдавала ее упоение моментом.

— Больше, чем идею мира во Вселенной?

— Бьольше…

Она потянулась к его губам и коснулась их, вкладывая в поцелуй всю нежность, что в данный момент переполняла ее. Киаран ответил. Без напора, скованной силой момента и желанием только дарить.

Аудроне медленно приподнялась и снова опустилась, сплетая их языки, их губы в единое целое, у которого не было ни конца, ни края. Плавное движение, и стало так хорошо, будто тело погрузили в облако из ваты и отпустили плыть по небу ее удовольствия. Порыв ветра подхватил его, поднимая все выше от земли ее бренности, по которой ходить давно стало больно. Конечно, полет не будет длиться вечность. Рано или поздно облако испарится, и Аудроне камнем рухнет вниз, чтобы разбиться о поверхность плоского мира, в котором оказалась случайно. Но это будет потом. А сейчас ей хорошо. Ей безмятежно и легко.

Наслаждение пронизывало тело и проникало во все клетки, предвещая будущий взлет и яркую вспышку оргазма. Аудроне ускорилась, спеша встретиться с ним, и застонала Киарану в губы.

Еще немного — и она достигнет наивысшей точки! Осталось чуть-чуть. Но сердце… Сердце в груди билось слишком часто, а воздуха стало не хватать. Аудроне стремительно теряла силы, не в состоянии больше верховодить.

Она остановилась, пытаясь отдышаться, и Киаран испугался за нее.

— Милая, — он заглядывал ей в лицо, — только не отключайся. Я дурак. Прости меня. Пожалуйста, прости меня.

— Все нормально, — она попыталась улыбнуться. — Я сейчас… приду в себя.

— Ничего не нормально! — он прижал ее к себе. — Сейчас отнесу тебя обратно, в комнату.

— Нет! — прозвенел ее голос.

Она вцепилась ему в плечи и с силой сжала.

— Нет, пожалуйста, — зашептала с мольбой. — Киаран, я хочу поставить точку. Здесь. В этом кабинете.

— Ценой собственного здоровья?! — набатом звенел его голос. — Своей жизни?!

— Да, — она повернула голову к его лицу. — Лучше я умру в этом кресле, чем…

Аудроне не договорила. Он понял и без слов. «Чем умру позже, зная, что не смогла победить свою тень».

— Неужели ты думаешь, что я смогу кончить, зная, что тебе плохо? С меня уже проку мало, если ты заметила! — в укор сообщил Киаран.

— Но ты еще во мне, — она погладила его по щекам и прижалась лбом к его лбу. — Я чувствую тебя. И от этого мне хорошо.

— Аудроне, вернемся сюда завтра, — мягко ответил он, пытаясь убедить ее отступить. — Или послезавтра.

— Завтра сервера, которые ты сломал, могут уже починить. И камеры будут работать. А с ними ты… Нет, я хочу поставить точку сегодня.

— Зря я подбил тебя на это, — обреченно простонал он. — Твой жених — тупой идиот.

— Не смей себя оскорблять. Этим ты унижаешь меня и мой выбор.

— А был ли у тебя выбор? — в сердцах выпалил он.

Аудроне специально поерзала на нем, и Киаран зажмурился, чувствуя новую волну возбуждения.

— Я давно люблю тебя, если ты об этом не знал, — прошептала она. — Так давно, что кажется, будто целую жизнь прожила с этим чувством. Ты хотя бы представляешь, как это мучительно — испытывать эмоции к тому, кто даже не знает о твоем существовании?..

Киаран внимательно на нее смотрел.

— И как давно… ты меня любишь? — очень тихо спросил он.

— Всю свою новую жизнь, — ответила она.

Киаран смотрел на нее и молчал.

— Я не постигла сингулярность, Киаран, но она постигла меня.

Аудроне снова коснулась его губ и поцеловала. Нежно, ласково, делясь своей любовью и будто прощаясь с ним навсегда.

— Что ты увидела там? — он сильнее сжал ее в объятиях. — Что узнала?

Аудроне отстранилась и прижала указательный палец к его губам.

— Тш-ш-ш. Я больше не задыхаюсь. И чувствую себя лучше. Так может… — она пытливо изогнула бровь, — ты воспользуешься этим и перестанешь задавать вопросы, на которые я все равно не отвечу?

— То есть так, да? — с вызовом произнес он.

— Именно, — кивнула она.

— Тогда… — Киаран задумался. — Тогда нам стоит сменить позу, — заявил он и подхватил ее на руки, поднимаясь с кресла.

Усадил в него ее, встал на колени и поднял ноги Аудроне, пристраивая их у себя на плечах.

— Это единственные погоны, — он погладил ее щиколотки, — от которых я никогда не откажусь.

Аудроне охнула от толчка. Одного, второго, третьего. Она запрокинула руки и вцепилась в спинку кресла, забывая, как дышать. Сейчас у нее будет впечатляющий оргазм, и Сюзанна Мэль может отправляться в пекло.

Аудроне громко застонала, подавая бедра навстречу Киарану. И у него будто предохранитель сорвало. От порывистости и напора у Аудроне перед глазами начали взрываться фейерверки. Последний толчок, и она завыла протяжное «Киар-р-ран!» в унисон его стону, завершая «лечение ума» финальным залпом их обоюдного оглушительного оргазма.

Киаран практически рухнул на нее, а Аудроне так и продолжала полулежать в кресле в заковыристой позе с ногами, прижатыми к его настоящим погонам капитана первого ранга ВКФА.

Он даже заговорить не сразу смог, хотя от него это и не требовалось. Аудроне смотрела в потолок и совершенно по-дурацки улыбалась. Умная и гениальная профессор А. Мэль превратилась в женщину, которой стало на все наплевать. И для обретения этой внутренней свободы ей не понадобилось опустошать запасы спиртного в баре, что казалось непостижимым и впечатляющим одновременно.

— Спасибо, — прошептала она, обращаясь, скорее, ко Вселенной, а не к Киарану.

Он поднял голову и взглянул на ее лицо.

— Я люблю тебя, моя Буря, — произнес на дженерийском со всей серьезностью. — И не понимаю, за что ты благодаришь меня.

Она одарила его покровительственной улыбкой и подмигнула:

— За то, чьито ты у мьеня ес-с-сть.

Аудроне опустила ноги и обхватила бедрами талию Киарана, а он подсунул руки ей на спину и прижал к себе.

— Если бы кто-то вернул меня в прошлое и спросил, хочу ли я изменить свое будущее и никогда не встречаться с тобой, я бы послал интересующегося к Сахиде. Ты не просто глоток свежего воздуха в моей скучной и однообразной сексуальной жизни, милая. Ты Буря, которая сметает все на своем пути. И этот мир может катиться куда угодно, пока ты рядом со мной.

— Какое гор-р-рячье пр-р-ризнанье, — заулыбалась она. — Я пр-р-рьямо снова начьинаю воз-з-збьюждаться…

— Дженерийцы могут быть внешне очень спокойными и холодными. Но внутри… Внутри у нас горит огонь, которым мы делимся только с теми, кого любим. Мой огонь горит для тебя. И так будет всегда, пока я существую.

Вильям лежал на диване с гостиной съемной квартиры и неспешно попивал атероль из стакана. Из головы не лезли мысли о необходимости принести в жертву Аудроне. Почему все делается чужими руками? Почему именно его, Вильяма, заставляют так жестоко и страшно поступить? Неужели не существует варианта счастливого финала, в котором бы все близкие ему люди остались живы?

Безусловно, когда-то он верил в ценности «Зари». В справедливость, главенство закона и равноправие — слова, которые и по сей день не были для него пустым звуком. Но теперь Вильям оказался обременен житейской мудростью: ни одна борьба за власть не обходится без уклонений от первоначальных постулатов.

Вильям хмыкнул и глотнул вяжущую язык жидкость. Сбежать бы от всего куда подальше, так ведь не дадут же. А умереть на свадьбе, отказавшись выполнить приказ организации, которой он столько лет верил… Пожалуй, это наиболее правильный способ уладить все проблемы с собственной совестью.

В дверь позвонили. Вильям нехотя встал с дивана и оставил стакан с недопитым атеролем на журнальном столике. На голограмму домофона не смотрел. Какая вообще разница, кто приперся? Вильям-то все равно не жилец…

Он распахнул дверь и уставился на Тартаса, мерно покачивающимся из стороны в сторону в своем парадном мундире.

— Он здесь? — спросил Тартас. — У тебя?

— Ты о ком спрашиваешь? — Вильям уперся плечом в дверной косяк.

— А есть кто-то еще, кроме Ренарда Зуве, с кем ты спишь?

Вильям отклеился от косяка и переступил порог. Он застыл перед лицом Тартаса, пристально глядя тому в глаза.

— Есть ты, — ответил Вильям. — И я не изменяю тебе, пусть даже ты меня бросил.

Он подался вперед и прижался щекой к щеке Тартаса.

— А Ренард… — услышал тихое.

— Лучше сдохнуть, чем лечь с ним в койку, — прошептал Вильям, наслаждаясь прикосновением легкой щетины Тартаса к своей коже. — Если этот эскортник Генри тебя успел обслужить… …лучше не говори мне об этом сейчас. Завтра я все равно все узнаю.

— Я не изменяю тебе, пусть даже и бросил тебя, — тихо ответил Тартас.

Вильям провел носом по его щеке и коснулся губами подбородка.

— Я люблю тебя, — прохрипел его голос, выдавая накатившее возбуждение.

— Мне следует уйти, — произнес Тартас, но не сделал ни шагу.

— Я тебя не держу, — ответил Вильям и легко прикусил его подбородок.

— Держишь… — прошептал Тартас, касаясь ладоней Вильяма.

Пальцы сплелись, словно звенья цепей. Как будто их уже не разорвать, не отделить друг от друга. И Тартас сорвался. Впился в губы Вильяма, с жадностью подавая язык и встречая ответные ласки. Тартас сильнее прижался к нему и простонал. Вильям резко отстранился, вцепился ему в плечо и потащил в квартиру. Раздевались в темноте. Едва не упали по пути в спальню, зацепившись ногами за разбросанные по полу вещи. И целовались, словно умалишенные.

Тартас повалил Вильяма на кровать и стянул с него спортивные штаны вместе с бельем. Ладони поползли по животу вверх, пока губы делали все, что им захочется. Вильям начал стонать, цепляясь за покрывало на кровати. Не выдержит долго этих ласк. Тартас позволил почувствовать глубину своего рта, а Вильям беспомощно дергался под ним, пока не запрокинул голову и громко не простонал.

Салфетки и лубрикант. Одурманенным алкоголем и оргазмом мозгом он вспомнил, где они лежат. Тартас повернул его на живот и за ноги стянул с кровати. Колени оказались на полу. Тартас навалился горячим телом на Вильяма, позволяя ощутить, как упирается в ягодицы его возбужденный член.

— Гель в тумбочке возьми, — подсказал Вильям.

Тартас ничего не ответил. И в тумбочку не полез. Он начал покрывать поцелуями его спину, шире раздвигая колени Вильяма, поглаживая его ягодицы ладонями и сжимая пальцы на них. Вильяму казалось, что он уже и без подготовки готов принять Тартаса. Понял, что хочет ощутить в себе его член, надавливающий головкой на заветную точку внутри, от чего стимуляция рукой спереди закончится быстрым и очень сильным новым оргазмом. Но даже не это на самом деле хотел ощутить Вильям. Тартас должен был кончить вместе с ним. Почувствовать это, насладиться моментом, когда любимый человек благодаря ему достигает своей вершины — не это ли делает их секс таким незабываемым?

— Гель возьми, — повторил Вильям, наслаждаясь поглаживаниями своей поясницы и губами Тартаса, следующими вдоль нее вниз.

Все-таки Тартас отвлекся на гель. Быстро нашел его, нанес на руки и бросил тюбик на кровать. Ладонь с прохладным гелем оказалась впереди, стимулируя набирающий эрекцию орган. Вильям подал бедра назад, цепляясь пальцами за покрывало и сминая его. Напряжение в члене возрастало. Казалось, еще несколько движений ладони Тартаса, плотно обхватывающей его, и Вильям опять кончит.

— Я хочу тебя! — взмолился он, точно зная, о чем просит.

И Тартас безошибочно понял его. Палец нашел нужную точку внутри, и Вильям стал ритмично стонать, пока Тартас ее обхаживал. Он готов! Давно готов! Только Тартас все медлит, лишая его самого интимного единения с ним.

— Тартас! — не то с раздражением, нее то уже со злостью, воскликнул он.

— Ты абсолютно не сдержан в своих желаниях, — констатировал факт Тартас и очень медленно в него вошел.

Вильям никогда не думал, что сможет когда-нибудь оказаться «внизу». Дело было не в какой-то предвзятости, а во внутреннем сомнении довериться кому-то настолько. Ведь это означало снять с себя ответственность и возложить ее на плечи партнера. Но в очередной раз кончая под Тартасом, он уже уверился в мысли, что «наверх» больше никогда не вернется. Тартас изогнулся за его спиной, простонал, и Вильям почувствовал тот самый сокровенный момент, по которому успел соскучиться.

Его равнериец — только его. И больше ничей. Пока Вильям жив — так оно и будет. А когда Вильям умрет… Когда он умрет, Тартас освободится и будет жить дальше. Но эти моменты никто у них не отнимет. Воспоминания останутся, спрячутся в укромном уголке сознания Тартаса, чтобы когда-нибудь, в будущем, напомнить ему о любовнике-луитанце, с которым у него был такой обалденный секс.

Вильям лежал в обнимку с Тартасом, опустив голову на горячую грудь. Его пальцы кружились вокруг пупка равнерийца, то и дело исследуя россыпь мелких рубцов на плоском животе, оставленных ужасным прошлым.

— Завтра вечером придешь на ужин? — спросил Вильям. — Я приготовлю что-нибудь из национальной кухни твоего народа.

— Прости, но до свадьбы мы больше не увидимся, — Тартас пригладил спутанные волосы любимого. — Я и так наломал дров, оказавшись у тебя сегодня.

— Кто попросил тебя порвать со мной?

— Ты знаешь, что я не могу ответить, — Тартас погладил Вильяма по щеке, а тот перехватил его руку и прижал пальцы к губам.

— Значит, на этом все, — прошептал он, укладывая его ладонь себе на щеку.

— После свадьбы… — Тартас не договорил.

— Да, после свадьбы, — Вильям закрыл глаза.

— Мне пора уходить, — произнес Тартас, не шевелясь.

— Еще минутку, ладно? — тихо попросил Вильям.

— Только если пару минут, — ответил Тартас и сам закрыл глаза, которые внезапно наполнились слезами.

Аудроне снился сон. Очередной кошмар из прошлого, который нечасто посещал ее, но все же заглядывал в гости без приглашения, как навязчивый сосед, желавший сунуть нос в чужие дела.

Аудроне вошла в рубку наблюдения и поздоровалась с командой ученых, с которыми корпела над реализацией проекта несколько лет. Приблизилась к одному из голографических экранов, оценила ход эксперимента. По правую руку от нее за защитными прозрачными панелями и экранами располагался венец совместного творения лучших умов Вселенной — ускоритель частиц, построенный по новой технологии и способный создать пусть и маленькую, но все-таки «черную дыру».

Основные элементы этой гигантской установки были спрятаны от посторонних глаз на нижних уровнях космической станции «Квик» именуемой в узких кругах «Теневым Двором». О том, что там проходили особую подготовку офицеры флота — знали все. Но что мифический «Теневой Двор» — это еще и база для интересных научных экспериментов — вот это для многих могло стать сюрпризом.

Ускоритель частиц нового поколения строили на «Квике» два года. Тестовые запуски системы показывали стабильную работу и абсолютную управляемость ситуацией. О трех десятых процента «непредвиденных» изменений при выводе работы установки на полную мощность все, как будто, позабыли.

Аудроне покосилась на красную кнопку, спрятанную за защитной прозрачной панелью на горизонтальном пульте управления. Дай Бог, чтобы не пришлось ее сегодня нажимать.

— Восемьдесят процентов от максимальной скорости, — произнес один из профессоров. — Показатели стабильные.

Ей бы очень хотелось увидеть формирующуюся сингулярность своими глазами, однако это было невозможно. Шарообразный защитный купол, поблескивающий в лучах искусственного освещения, лишал Аудроне возможности наблюдать за всем своими глазами. Вместо них у нее были датчики, приборы и цифры, которые появлялись на голографическом табло.

— Девяносто пять процентов, — объявил профессор Допсон.

— Слишком быстро скорость набирает, — напряглась Аудроне.

— Все, сто процентов! — радостно произнес Допсон, как будто не слышал замечания.

— Формируется, — заулыбалась белоглазая Гретта — самая пожилая женщина в команде ученых.

— Вижу, — монотонно ответила Аудроне, пристально глядя на табло.

— Есть! — Допсон подскочил со стула и едва ли не стал прыгать от радости. — Мы создали ее!

— Только она нестабильна, — Аудроне наклонилась к экрану. — Я одна вижу скачок расширения аккреционного диска?

— Он небольшой, — откликнулся профессор Солжет.

— Новый скачок, — озвучила Гретта, голос которой перестал излучать веселье.

Допсон согнулся над мониторами в панели управления. Аудроне пощелкала пальцами. Развилка. Все еще может быть хорошо. Практически достоверный прогноз. Все еще может быть отлично!

— Сахида, она расширяется! — прокричал Солжет.

Или нет…

Запищали приборы тревожного оповещения. Аудроне бросилась к пульту управления. Словно в бреду открыла пластиковую защитную панель и хлопнула ладонью по красной блок-кнопке. Повернула голову к Солжету и увидела ужас в его глазах. Этот ужас останется с ней на всю жизнь. После него была только вспышка света, ослепившая ее на мгновение.

Аудроне так и осталась стоять. Зрение вернулось не сразу. Точнее, она не сразу поняла, что оно к ней вернулось. Чернота вокруг мимикрировала под слепоту, а внезапно повисшая абсолютная тишина — под глухоту.

— Солжет! — позвала Аудроне и услышала собственный голос, эхом разносящийся вокруг.

«Солжет. Солжет. Солжет. Солжет.» — доносилось со всех сторон.

— Допсон! — закричала Аудроне.

«Допсон! Допсон! Допсон! Допсон!» — понеслось вокруг.

— Меня кто-нибудь слышит?

«Меня кто-нибудь слышит? Меня кто-нибудь слышит? Меня кто-нибудь слышит?» — наперебой отвечала темнота. И вдруг свет впереди. Точка. Маленькая, но яркая. Она росла, как будто стремительно приближалась к Аудроне. Точка превратилась в узкую линию и на огромной скорости пронеслась мимо. Вместо нее появилась другая, такая же точка. И та тоже превратилась в линию, проносящуюся мимо. Третья. Четвертая. Они стали появляться по две, три, пять, семь, пока вокруг из-за этих линий не стало так же светло, как днем. Аудроне повернула голову и стала замечать картинки. Они выстраивались из этих линий. Как будто голопроекцию кто-то разрезал на тонкие полоски, а затем наклеил их на один лист бумаги, оставив между ними зазоры.

— Где я? — прошептала Аудроне, немея от ужаса, потому что на этих картинках видела себя в мундире ВКФА.

«Где я? Где я? Где я? Где я?» — раздалось со всех сторон.

— Сумеречная зона? — предположила Аудроне, пытаясь понять, где находится.

Все было похоже на то, будто она действительно застряла в сумеречной зоне. Та же темнота и пустота. И другие реальности, возникающие перед взором. Только кто-то повернул их к ней боком, оставив вместо «больших голоэкранов» узкие полоски изображения, проносящиеся мимо на огромной скорости. Или мимо них летела она?

Свечение вокруг начало усиливаться, пока Аудроне не ослепила вспышка.

Она продолжала стоять, зажмурив слезящиеся глаза.

— Аудроне! — услышала незнакомый мужской голос и вздрогнула.

Или она знала, кому он принадлежит?

Аудроне открыла глаза. Она в свадебном платье, испачканном кровью, стоит посреди главного зала Обители Инага. Вокруг тела людей, как будто только что здесь произошло побоище. Они лежали на белых скамейках, поперек них, под ними, на полу в проходе, где стояла Аудроне. Рядом с ней застыл он, мужчина, который ее звал. Дженериец. Его зовут Киаран. Аудроне знает его. Или нет?

Она подняла руку, интуитивно протягивая ее к знакомому незнакомцу, и только тогда поняла, что ее кожа светится. Как будто золотой пылью посыпана! Но ладони, при этом, в крови. И свадебная руна на правом запястье, а на левом — черная змея с синими глазами. Она взглянула на них и перевела взгляд на свой живот. Кажется, это ее кровь на ладонях и платье.

Аудроне почувствовала, как слабеют ноги. Она рухнула на колени, переводя непонимающий взгляд на все еще застывшего рядом мужчину-дженерийца. А потом и вовсе упала. Взгляд зафиксировался на потолке. Стало легко. Стало понятно, что дальше ее ждет умиротворение и покой. Аудроне открылось таинство последнего момента ее жизни, после которого она перестанет существовать.

Новая вспышка света. И время потекло назад. Аудроне поднялась, прижала руки к животу и сгорбилась. Из живота вылетели лазерные лучи. Они вернулись в дуло пистолета стрелявшего. Его Аудроне тоже знала. Вокруг ругань, крики и шум выстрелов. Много криков, слов не разобрать, потому что они звучат «задом наперед». Но можно понять ход вещей. Запомнить лица, знакомые и незнакомые одновременно. У каждого своя миссия и роль. И для Аудроне ничто не секрет. Момент откровения, истины и уверенности в том, что все так, как должно быть.

События ускорялись, происходя в обратном порядке. Ужас и побоище сменили более радостные моменты. Улыбающиеся лица Тартаса и Вильяма. Губы Киарана. Свадебная руна на запястье. Аудроне все больше и больше затягивало во времени назад, и вот она уже движется по проходу в своем платье в обратном направлении, и Киаран, ждущий у алтаря, все дальше и дальше отдаляется от нее. Набор скорости перемотки. Окружающий мир слился в одно грязное пятно. Вспышка и темнота.

— Вы слышите меня? — раздался мужской голос в этой темноте. — Аудроне, если вы меня слышите, откройте глаза!

И она открыла их. Хотя совсем не помнила, как закрывала.

— Аудроне, вы слышите меня? — настаивал мужчина в костюме врача. — Если да — моргните.

Она моргнула.

— Меня зовут доктор Брос. Сейчас я достану из вашего горла трубку. Лежите спокойно и выдохните, когда я вас попрошу…

Аудроне вздрогнула и открыла глаза. Киаран спокойно спал рядом в ее постели. Даже не шелохнулся, когда она неуклюже повернулась на бок и задела его плечом. Давно ей не снился этот кошмар. Кто знает, может, он будет навещать ее каждую ночь в течение недели, до тех пор, когда Аудроне в свадебном платье не сделает шаг и не войдет в главный зал Обители Инага?

Она поежилась от своих невеселых мыслей и подумала о том, что толику счастья перед финалом все же обрела.

Когда в «Теневом Дворе» с нее впервые сняли ошейник, Аудроне тут же щелкнула пальцами и заглянула в сумеречную зону. Но в ближайших трех месяцах, куда она была способна подсмотреть, загадочного мужчину-дженерийца по имени Киаран не увидела. Это не убавило ее веры, что в сингулярности она постигла секрет будущего. Потому что ни один прогноз не заставлял ее испытывать столько эмоций одновременно и переживать увиденное, как собственную жизнь.

С верой в себя и это видение, Аудроне ввязалась в авантюру, целью которой было остановить войну. Пусть не в своем мире, а чужом, но какая разница, если в каждой из реальностей люди жили и умирали по-настоящему?

Конечно, это не означало, что вопросов и сомнений в плане, который она придумала сама, у Аудроне не осталось. Но последние три года она не позволяла себе сомневаться в принятых решениях.

Сейчас, думая об этом, Аудроне гадала, что же на самом деле произойдет во время ее свадьбы с Киараном. Ведь ее дженериец-модельер выбрал парадный мундир для церемонии бракосочетания, а она отчетливо видела его в национальном дженерийском платье. И Аудроне за прошедшие месяцы не раз могла попросить его изменить выбор и настоять на другом наряде для церемонии. Но она молчала и не вмешивалась. Наверное, это потому, что с «обрушением» прогноза на будущее, впервые со дня злополучного эксперимента у нее появилась надежда на то… …что она каким-то непостижимым образом все-таки сможет выжить.

— Ты задержался, — укоризненным тоном произнес отец, глядя на Киарана, появившегося в главном зале Обители Инага на Луите.

Орландо сидел на скамейке в первом ряду со стороны жениха и смотрел на алтарь. Рядом с ним курил папироску шаен Ал-Тэгу. Насколько же старый проныра привык дышать всякой дрянью, что даже во время ментального контакта проецировал свое сознание в клубах привычного дыма?

— Видимо, веская причина задержала моего ученика, раз на встречу он явился не только с опозданием, но и в неподобающем виде, — Ал-Тэгу помахал перед лицом рукой, разгоняя клубы едкого дыма.

Киаран опустил голову и взглянул на себя. Он стоял в трусах и майке спиной к алтарю и выругался, когда понял, что не одет. Напрягся и сосредоточился. Комбинезон ВКФА тут же появился поверх исподнего.

— Уважаемый шаен, — Киаран сложил пальцы домиком и поклонился учителю.

— Эйзор опаздывает, — осуждающе покачал головой Ал-Тэгу. — Наверное, опять не придет.

— Вы пригласили Эйзора? — не понял Киаран. — Я же сказал, что он, скорее всего, работает на «Сестринство» и Сюзанну Мэль!

Ал-Тэгу засмеялся.

— Ну нельзя же быть таким наивным, Киаран! — учитель подмигнул ему раскосым белым глазом. — Сюзанна уверена, что и я с ней в одной упряжке.

— Почему вы не предупредили меня, что она психореалистка! — угрожающе повысил тон Киаран.

— А мы должны были? — Ал-Тэгу покосился на Орландо.

— Нет, — отрезал он. — Эйзор запретил это делать.

— Ах да, — утвердительно закивал Ал-Тэгу. — Испытание верности должно состояться.

— Уже состоялось! — Киаран пришел в бешенство.

Орландо и Ал-Тэгу синхронно рассмеялись.

— Представляю, как Сюзанна сейчас рвет и мечет, — раздался голос шаена Эйзора.

Он возник в центральном проходе между рядами. Тот же мужчина в том же костюме, в котором Киаран видел его сегодня во время ужина.

— Ты ведь прошел ее поганое испытание? — спросил Эйзор, приближаясь к Орландо и Ал-Тэгу.

— Да, — Киаран с ненавистью смотрел на луитанца, который вел себя, словно хозяин положения.

— Вот и славно, — ответил тот и присел на скамейку в первом ряду со стороны невесты. — Рад приветствовать вас, шаены, — он кивнул Орландо и Ал-Тэгу.

— Взаимно, — ответили те.

— Орландо, Император передал тебе личное приглашение на свадьбу через Киарана, — как будто невзначай обронил Эйзор и взглянул на Киарана.

Он улыбнулся ему, как человек слишком много знающий, и сложил руки на груди.

— Вы слышали, — Киаран пристально смотрел на Эйзора.

— За столько лет работы чего я только не слышал, — рассмеялся Эйзор.

— Лирелия Левен была с вами заодно? — Киаран бегал взглядом от Ал-Тэгу, к отцу и шаену Эйзору.

— С чего ты это взял, мой ученик? — спросил Ал-Тэгу и закашлялся.

— Лирелия основала «Сестринство», — ответил Эйзор, — и выбрала в преемницы одну из лучших своих учениц.

— Сюзанну Мэль, — кивнул Киаран.

Эйзор пристально смотрел на Киарана, но ничего не ответил.

— Это — борьба за власть, — Орландо встал и осмотрелся. — Ничего личного, сынок.

— А я думал, что вы хотите мир во Вселенную принести, — Киаран сложил руки на груди.

— Без смены власти никакого мира не будет, — ответил Эйзор и тоже встал. — За час до церемонии к тебе придет наш агент, — продолжил он, — и передаст «подарок». Все, о чем мы договорились, будет там.

— Надеюсь, что ты сдержишь слово! — Киаран гневно буравил взглядом отца.

— Сдержу, — Орландо подошел к алтарю. — Помоги нам — и все закончится хорошо.

— «Сумеречная зона», — Киаран отошел в сторону на несколько шагов, продолжая наблюдать за отцом. — Почему трансгрессиры и модельеры видят ее по-разному?

— Откуда мне знать? — хмыкнул Орландо. — Ты смог увидеть ее глазами трансгрессира?

— Да, — кивнул Киаран.

— Занятный вопрос, между прочим, — Эйзор потер подбородок.

— До сих пор никто не знает, что это за место, Киаран, — Ал-Тэгу неспешно встал со скамейки, — и по каким законам оно существует. Модельеры приносят туда свет. Трансгрессиры обитают во тьме. Модельеры способны провести там гораздо больше времени, чем трансгрессиры, но они не видят ни одной параллельной реальности, в отличие от вторых.

— Возможно, мы не видим параллельные реальности из-за яркого света? — предположил Киаран. — И как только он гаснет, нас выбрасывает оттуда?

— Вода и водяной пар состоят из одних и тех же молекул, мой ученик, — вслух рассуждал Ал-Тэгу. — «Сумеречная зона» тоже одна для всех. Но для кого-то это вода, а для кого-то пар. Почему ты так внезапно заинтересовался природой «сумеречной зоны»?

— Он знает, почему интересуется, — ответил за Киарана Эйзор.

— Мне стоит беспокоится? — обернулся к нему Орландо.

— Нет, — покачал головой тот. — Я бы предупредил тебя, если бы это имело значение.

— Как предупредили, что моя мать погибнет? — взгляд Киарана резал невозмутимый профиль Эйзора.

— Твои родители спасли тебе жизнь, — монотонно ответил тот. — Будь им благодарен за это, а не ищи виноватых. У каждого из нас свой путь и свой выбор. Свободный или нет — другой вопрос.

— Но выбор Десницы определяет судьбу Вселенной, — напомнил Киаран. — У остальных таких привилегий нет.

— Правда? — улыбнулся Эйзор. — Что первично, Киаран, идея, что мы можем все изменить, или действие, которое привело к рождению этой идеи?

— Яйцо или курица, — Ал-Тэгу затушил папироску о скамейку, и окурок исчез. — Хороший вопрос, Эйзор. Если бы Аудроне не создала свою теорию пространственно-временной инверсии, оказались бы мы все сейчас здесь? И имел бы место некий масштабный заговор с целью свержения правящих верхушек двух лагерей?

— Вы все еще верите, что Десница — именно она, — Киаран с опаской смотрел на Эйзора и Ал-Тэгу.

— Ты ничего не понял, — осуждающе покачал головой Ал-Тэгу.

— Хватит рассуждать! — разозлился Орландо. — Свой философский бред обсудите за бутылкой крепленого после того, как все будет кончено.

Эйзор подошел к Орландо и похлопал его по плечу.

— Меньше агрессии, дорогой друг.

— Предлагаю начать репетицию того, что мы с вами будет делать, когда начнется побоище, — Ал-Тэгу сунул руку в карман широких штанов под белой туникой, и достал из него пачку с папиросками.

— Ты можешь хотя бы при ментальных контактах не дымить? — Орландо брезгливо скривил лицо.

— Могу, но не хочу, — ответил Ал-Тэгу и прикурил от пальца.

Перед завтраком Аудроне решила заглянуть в комнату к Сюзанне. «Мать» как раз надевала китель, когда Аудроне вошла.

— Стучать не учили? — злобно бросила Сюзанна.

— Хотела бы уединения, закрыла бы дверь за замок, — Аудроне прошла в гостиную «комнаты-квартиры» матери и присела в кресло у журнального столика. — Я много времени не отниму, «мама».

— Тогда поторопись. Я опаздываю в штаб.

— Не знала, что ты способна создавать иллюзии.

Сюзанна промолчала, продолжая перед зеркалом застегивать китель.

— Есть ли шанс, что ты когда-нибудь перестанешь меня ненавидеть? — Аудроне наклонилась вперед и повернулась лицом к Сюзанне.

— Я устала повторять, что во мне нет ненависти. От тебя слишком много зависит, Аудроне. Предать того, кого любишь, ужасное испытание. Тебе было бы гораздо легче исполнить свою роль, если бы внутри поселилась ненависть к Киарану Рурку. Но ты не ищешь легких путей, не так ли? — Сюзанна повернулась к ней. — Никто не спасет тебя, кроме меня. Никто добровольно не отпустит копии Десницы Инага по домам. Я сделаю это для тебя. И подарю тебе шанс избавиться от парадокса навсегда. Но если ты предашь наш план… — Сюзанна отвернулась к зеркалу и поправила воротник. — Я не сделаю для тебя ничего.

— Не прикрывайся благими намерениями. Ты могла водить за нос Лала Ли, но меня не стоит.

— Поговорим после того, как все будет кончено. А пока, — Сюзанна хмыкнула, — наслаждайся жизнью! Возможно, она продлится даже больше, чем неделю. Выбор, моя дорогая, по-прежнему за тобой.

— Надеюсь, до свадьбы мы с Киараном больше тебя не увидим.

Аудроне тихо встала, еще раз бросила разочарованный взгляд на «мать» и ушла.

— Чем займемся сегодня? — спросил Киаран, сидя в столовой и намазывая булочку джемом.

— Любовью, — улыбнулась ему Аудроне.

— А после этого? — Киаран смешливо прищурил глаза и протянул ей угощение.

— Любовью, — повторила Аудроне, забирая у него булочку с джемом.

— А когда сервера в этом доме починят? Чем мы будем заниматься?

— Опустим на кровати балдахин и снова займемся любовью, — пожала плечами Аудроне и откусила кусочек булочки с джемом.

— Прекрасный план на предстоящую неделю, капитан-лейтенант Мэль, — с уважением кивнул Киаран.

— Рада, что вам нравится, капитан Рурк, — подмигнула ему Аудроне.