Темный Шквал

Глава 2

Дон сел в кресло пилота и запустил двигатели. Жасмин активировала диагностику всех систем корабля. Вильям достал из шкафчика с пометкой «аптечка» новый баллончик с «чудо-средством» и забрызгал рану на руке. Короткий крик боли заставил Тартаса вздрогнуть. Вильям начал часто дышать и осел на пол. Его пальцы на правой руке повисли плетьми и больше не двигались.

— Плохо дело, — произнес Вильям. — Сам я себя не прооперирую.

Тартас подошел к нему и присел на корточки. Аккуратно коснулся бледных пальцев и сжал их в своей ладони.

— Я тебя вылечу, — прошептал он.

— Шаманы не умеют восстанавливать дефекты тканей, — громче, чем следовало, ответил Вильям.

Тартасу это не понравилось, потому что Вилли вполне могли услышать Дон и Жасмин, которые тоже находились в рубке, и, как предполагал Тартас, были не в курсе, что эфонцев в их команде трое.

— Ты жив, — он наклонился к лицу Вильяма. — Это главное.

— Думаешь, что гребаная жизнь без руки для меня главное? — с вызовом произнес Вильям и отвернулся. — Займись делом. Со мной не нужно нянчиться.

Тартас осуждающе покачал головой и встал.

— Как скажешь, — спокойно ответил он и отошел.

Аудроне приклеилась к экрану одного из голомониторов и изучала данные с картами космического пространства вокруг «Оникса». Киаран подошел к ней и тихо произнес:

— Сядь в кресло и пристегни ремни.

— Сейчас. Еще минутку.

— Через минутку тебя будет кидать от стены к стене! — он повысил тон.

Аудроне прищурилась и ткнула пальцем в небольшую планету, окруженную тремя спутниками.

— Мельтор, — прошептала она. — Луитанская колония, одна из первых объявившая о своей независимости и вошедшая в коалицию с пятнадцатью другими колониями Альянса пяти планет.

— Бывшая столица Армии Освобождения эфонцев, — кивнул Киаран. — Но сейчас не время для уроков истории. Садись в кресло и пристегивайся!

— Нынешняя столица — Охаса — слишком далеко от Мельтора, — Аудроне пропустила слова Киарана мимо ушей, продолжая что-то ему объяснять. — Ее перенесли на бывшую дженерийскую колонию, потому что на Мельторе нашли новые месторождения салопсиса, которые пустили в разработку. И эта планета — заноза в теле Альянса: мало того, что одними из первых предали, так еще и салопсис неожиданно урвали. Мельтор расположен отсюда относительно недалеко, и эфонцы явно стягивают свои войска к «Ониксу» оттуда. Кажется, я поняла план, — Аудроне покачала головой. — Суки…

Она оторвалась от изучения карты и плюхнулась в кресло. Киаран присел рядом и напомнил Аудроне про ремни. Она, явно витая в своих мыслях, неспешно пристегивалась.

— А теперь можешь поделиться со мной своими предположениями, — подсказал Киаран, глядя, как Дон и Жасмин выводят корабль на позицию для взлета. — Пока мы все еще живы.

— Я думаю, что эфонцы не начнут атаку «Оникса», пока ты здесь, — произнесла Аудроне.

— В каком смысле? — он прищурился.

Рывок, и их прижало к сидениям. Дон быстро набирал скорость и вот уже шлюз остался позади, а впереди творилось нечто невообразимое. Корабли хаотично летали в атмосфере, сталкиваясь друг с другом и взрываясь. Дон начал маневрирование, и повел «Анвайзер» вверх. Аудроне медленно перевела взгляд со смотрового стекла на Киарана.

— Говори, — он протянул руку и сжал ее ладонь.

— Пока эфонцы не получат подтверждение, что ты покинул базу, штурм не начнется.

— Уверена в этом? — усомнился Киаран.

— Нет. Но связь обрубили, а штурмовать пока не спешат. Не странно ли это?

— Продолжай, — кивнул Киаран, внимательно ее слушая.

— Думаю, с этой целью Альянс и направил тебя сюда. Если у них и были данные разведки о планирующемся нападении, то они явно решили подстраховаться и в очередной раз вынудить твоего отца «умерить пыл». Он слишком влиятельная персона в Армии Освобождения, чтобы его интересами пренебрегали. Я думаю, что условным сигналом для бомбардировки «Оникса» станет выход нашего корабля на орбиту.

— И как мы его выведем, — Киаран пристально смотрел на нее, — если связь не работает?

— Шлюз пропустит наш корабль. Вероятность события близка к сотне. Я видела это и не предала значения. А сейчас думаю, что это — важно.

— Потому что сейчас ты знаешь, что без разрешения эфонцев ни один корабль не покинет «Оникс»? — предположил Киаран.

— Да, — Аудроне накрыла его ладонь своей рукой. — И после того, как мы окажемся на орбите, начнется наступление эфонцев на «Оникс». Мы немного постреляем, а потом получим приказ об отступлении. Зачем Альянсу делать ставку на нас и подставлять под удар целую базу? Могли бы нагнать сюда войск и отразить атаку!

— Тогда в чем суть их плана? — спросил Киаран.

— Альянс сдаст «Оникс», чтобы получить «Мельтор». Эфонцы уже перебросили войска с «Мельтора» сюда, а Альянс нападет на «Мельтор». Обычная рокировка.

Киаран выдохнул и отвернулся.

— То есть я — это сыр в мышеловке? А вместе со мной и ты, и все остальные?

— Да.

— И меня отправили охранять грузовой отсек космопорта, чтобы я не смог быстро добраться до своего корабля и улететь на нем?

— Да, — подтвердила Аудроне. — Все это спектакль, в котором Армия Освобождения и Альянс делают вид, что спасают мир друг от друга. При этом каждая сторона делится необходимой информацией и играет грязно.

— И что нам сейчас делать? — Киаран взглянул на Аудроне. — Улетать, поджав хвост?

— Даже если ты останешься на «Ониксе» — это ничего не изменит. Альянс все равно сдаст «Оникс» и захватит «Мельтор». Только твой отец не всесилен и сдерживать атаку вечно не сможет. И если мы будем на «Ониксе», когда все начнется, с большой долей вероятности погибнем. Сейчас тебе нужно выдохнуть и выжить. И всем нам вместе с тобой.

— Подлетаем к орбитальному шлюзу! — прокричал Дон. — Что дальше делать?! Здесь толчея из кораблей и, похоже, никто не может вылететь.

Аудроне перевела взгляд на смотровое окно и прищурилась. Слишком много кораблей и три из них она в какой-то одной из реальностей точно видела… Начала щелкать пальцами.

— Это не тот прогноз! — пораженно воскликнула она. — Дон!!! Быстрее вниз! Уводи корабль вниз!!!

Дон вопросов не задавал. Рывок, и он повел корабль вниз. В этот момент по периметру всего купола космической станции «Оникс» прогремели взрывы. Конструкции технических сооружений не выдержали и купол покрылся трещинами, словно яичная скорлупа. Потоки воздуха из искусственной атмосферы устремились в открытый Космос, а вместе с ними и десятки тысяч людей, все еще находившихся на станции.

Словно ливень, навстречу кораблю хлынули машины такси, фонари, вывески, рекламные голомониторы, детали разбившейся техники и барахтающиеся тела. Защитное поле вокруг заискрило и стало переливаться разными цветами, распыляя все и вся на своем пути. И от того картина ужаса и смерти вокруг стала еще более устрашающей.

— Господь Всемогущий, — начал шептать Дон, удерживая штурвал корабля, — в руки твои вверяем судьбу свою. Принеси покой усопшим и прими их в Царствие твоем. Подари выжившим волю к жизни и дай им сил следовать дальше по пути твоему. Я прощаю врагов своих, ибо не ведают они, что творят. И пусть враги мои простят меня, ибо я так же грешен, как и они.

— Что они наделали! — воскликнула Жасмин, глядя на тот ужас, который разворачивался перед ее глазами. — Эфонцы — не люди!!! Они животные!!!

— Это сделали не эфонцы, — с презрением ответила Аудроне. — Это сделал Альянс!

— Но зачем?! — громко спросил пораженный Вильям.

Тартас ответил за Аудроне:

— Чтобы «Оникс», в итоге, никому не достался.

Спустя несколько минут связь с командованием была восстановлена. Киаран быстро докладывал о том, что его команда находится на корабле и направляется на орбиту разгерметизированной станции «Оникс». Пришел ответный приказ:

— Капитан, — голос Око по внутренней связи нарушил молчание в рубке.

— Да, говори, — ответил Киаран.

— Мы с Шори закончили герметизацию судна. Разрешите вернуться на мостик.

— Разрешаю, — ответил Киаран и прижал пальцы ко лбу. — Жасмин, попробуй выйти на связь с «Эскомбордом» 312789.

— Да, капитан.

Аудроне опустила голову и только тогда поняла, что Киаран снова взял ее за руку. Она щелкнула пальцами: ни сумеречной зоны, ни изображений других реальностей вокруг. Силы на трансгрессию ее покинули. Что ж, «перезагрузки» дара ждать около пяти часов.

— Я не знаю, что будет дальше, — обеспокоенно призналась она. — Вероятность, что мы попадем на «Эскомборд» была крайне низкой, и я не рассматривала эту перспективу. А сейчас я измотана и ничего не вижу.

— Не расстраивайся! — воскликнул Вильям. — Я расскажу тебе, что будет. Нас, как штрафников, примут там с распростертыми объятиями. Пара допросов, пара ночей в изоляторе, а потом, может, проводят в каюты и дадут выспаться. А может, сразу отправят на «Анвайзер» и пожелают счастливого пути к очередной трудно выполнимой миссии.

— Там могут прооперировать твою руку, — вставил Тартас.

— Вряд ли они будут столь великодушны к штрафнику, — ответил Вильям.

— Капитан, я получила ответ от «Эскомборда», — докладывала Жасмин. — Он не на орбите «Оникса»!

— А где? — удивился Киаран.

— На орбите колонии Мельтор.

— Да что б меня, — прорычал Киаран.

— И снова они используют тебя, — хмыкнула Аудроне, — чтобы повлиять на твоего отца. Что ж, кажется нам предстоит поучаствовать в захвате бывшей столицы Армии Освобождения эфонцев?

— Похоже на то, — Киаран сжал ее пальцы. — Сколько нам лететь до Мельтора, Жасмин?

— Через три часа прибудем. По маршруту всего один гиперскачок.

— Понял тебя. Держим курс на Мельтор.

— За штурвалом останется Шори, — отдал приказ Киаран. — Вильям, займись своей рукой и раной Тартаса. Око, сменишь Шори через час. Потом черед Жасмин. Дон, — Киаран повернулся к нему, — пожалуйста, поспи хоть пару часов. На орбите Мельтора будет пекло. Ты нужен нам внимательным и собранным.

Дон понимающе кивнул и почесал затылок. Да, во время боев на орбите выживание экипажа зависит от навыков пилота. И Аудроне знала, что среди всей команды аскиец Дон свой талант получил от Бога. Аудроне нахмурилась. Пора завязывать с упоминанием всего божественного, даже в своих мыслях. Киарану это явно не нравилось, да и чужды представителю почитателей Великого Инага ее ортодоксальные убеждения.

— Аудроне? — лицо Киарана внезапно оказалось напротив нее. — Ты меня слышишь?

— Простите, капитан. Задумалась, — она поджала губы.

— Сколько времени тебе потребуется на восстановление способностей? — повторно спросил он.

— Около пяти часов.

— Ясно. Пойдем, — Киаран опустил ладонь ей на спину и мягко подтолкнул к двери.

Аудроне обернулась к остальным. Око разговаривала о чем-то с Доном и Жасмин. Шори вполуха их слушал и кивал. Тартас помог Вильяму встать с кресла и, придерживая его, вел к двери. Спокойные, собранные и уставшие, они впервые показались ей одной большой семьей. Да, не все между ними было гладко, но теперь, по крайней мере, они не вели себя, как люди, которым больше нечего терять.

«Штрафники — особый контингент, — наставляла адмирал Сюзанна Мэль перед назначением Аудроне в отряд Киарана. — Ты должна понимать, что для них правила и ограничения — это пустой звук. Терять нечего — и они это понимают. Их не запугаешь выговорами, нарядами и гауптвахтой. Они через все это прошли и теперь каждый день здороваются со смертью. Твое звание для них не будет иметь никакого значения. Они попробуют тебя поучать. Могут высмеивать и издеваться. Не обращай на это внимания, но и спуска не давай. Что-то пропускай мимо ушей, а чего-то не позволяй. Тонкую грань между вседозволенностью и субординацией, на которой лавирует их капитан, должна почувствовать и ты. Киаран Рурк сумел сделать главное — добиться их уважения. Он — как центр, который объединяет отряд. Они могут проигнорировать приказ командования, но Киарана послушают. Приручишь капитана Рурка, его команда примет тебя за свою. А если нет… Ты знаешь, что будет, если у тебя не получится…»

Аудроне покинула рубку вместе с Киараном. Хотела свернуть в сторону своей каюты в коридоре, но Киаран взял ее за руку и потянул за собой. Теплые пальцы сплелись с ее холодными и согрели немеющую руку.

Он ничего не говорил, а это и не требовалось. Три часа мирной жизни в мире восьми человек на борту «Анвайзера» под номером 652197. На что они потратят это время? На разговоры? Лечение? Сон? Еду? Или займутся сексом с тем, с кем потом плечом к плечу отправятся в самое пекло?

Когда война перестанет удивлять? Когда гибель людей из обыденности превратится в нечто, вызывающее ужас? Дети войны, вечно мечтающие о мирной жизни, о которой, по большому счету, вообще ничего не знают. Чашка кофе поутру, тост и сводка новостей с фронтов — к такому «покою» привыкла Аудроне на Луите, пока сама не оказалась в эпицентре бури под названием «война». Малиновые закаты в розовом небе ее родной планеты остались в прошлом, и теперь они ассоциировались у Аудроне не с покоем, а обманом, который достиг вселенских масштабов.

А ведь начиналось все мирно. Двести лет назад Луита славилась небывалым количеством планетарных колоний, которые покорно служили на благо процветания Галактики Вереница Звезд. Луита — как планета в центре солнечной системы Дерта, заслужила репутацию могущественного гиганта, родины давно почившего Инага и домом Императорской династии, предки которой осваивали необитаемые планеты и колонизировали их.

В соседней Галактике Кольцо Света располагался гигант поменьше. Аския из системы двух солнц Асконии и Торо славилась своими производственными мощностями и большим числом планетарных колоний, на которых, в основном, шла добыча полезных ископаемых. Луита, которую интересовали эти ископаемые, предложила Аскии вступить в союз и организовать объединение с целью создания единых торговых путей. Так был создан Союз двух планет.

Две планеты из Галактики Сальтарон и одной солнечной системы Синексис, Равнерия и Третия заинтересовались успехами сотрудничества Луиты и Аскии. Обладатели нескольких планетарных колоний и большого числа космических станций, вроде «Оникса», они получали прибыли на обеспечении транспортировки грузов с одних дальних планет на другие. Равнерия и Аския сами предложили соседям приглядеться к их мощностям и начать сотрудничать на более выгодных для всех сторон условиях. Так образовался Союз четырех планет.

Последней к их большому кругу присоединилась Дженерия из Галактики ГредА и солнечной системы Фикс. У Дженерии были свои многочисленные колонии и космические станции, которые приносили хорошую прибыль. Только проблемы с подавлением восстаний за независимость колоний от «Столицы» постоянно портили дженерийцам мирную жизнь. Предложив Союзу четырех планет свое сотрудничество, Дженерия быстро решила проблемы с повстанцами с помощью армий своих новых друзей.

Так возник «Альянс пяти планет», куда вошли гиганты, контролирующие обитаемую часть Вселенной. Минуло сто лет и незаметно для всех начали происходить изменения. Луитанский язык был признан «универсальным» для общения на всех планетах. Постепенно и культурные традиции луитанцев стали проникать в разные сферы жизни народов-партнеров. А потом были введены должности «Наместников Императора Луиты», которые должны были помогать президентам четырех планет из Альянса принимать «правильные и тактически выгодные для всех решения».

Пока элиты гигантов получали щедрые «урожаи» прибылей, на роль неких «наместников» всем было плевать. Луитанцы подошли к делу основательно. «Титул» наместника мог получить только коренной представитель планеты-союзника из Альянса. На Аскии это был аскиец, на Равнерии — равнериец, на Третии — третиец, а на Дженерии — дженериец. Вот только за «службу» им платили Император и Луита, а не собственные планеты.

Кто знает, сколько такая система «правления» устраивала бы всех, но произошло одно маленькое событие. На него никто не обратил особого внимания, как это обычно происходит с маленькими, но роковыми событиями. На Дженерии появился Эфос — первый представитель человечества, наделенный странной способностью спонтанно исчезать и появляться в другом месте. При этом Эфос мог заставить свои глаза светиться и утверждал, что таким образом демонстрирует истинное обличие.

Многие считали Эфоса шарлатаном, использующим фокусы, чтобы давать представления и водить за нос богатую публику. Сам Эфос был о себе другого мнения. Он предложил ученым обследовать себя, дабы доказать, что все его способности имеют научно обоснованный фундамент. И ученые эту «основу» нашли. Активность коры головного мозга Эфоса была настолько впечатляющей, а спонтанные мутации генов настолько сложными, что они схватились за головы. Но о формировании нового витка эволюции человечества никто не спешил даже заикаться.

Только через пару лет на Вселенную обрушилась настоящая напасть. В разных семьях, на разных планетах стали рождаться дети с такой же мутацией генов, как у Эфоса. И у этих детей открывались разные таланты. Эфос в долгу не остался, и, объявил себя первым представителем новой расы «Эфонцев», собрав все сливки славы и увековечив свое имя в истории.

Когда «эпидемия» рождения детей со сверхспособностями привлекла внимание элит — пожар уже начался. В обществе нарастало расслоение: одни считали эфонцев будущим человечества, а другие — реальной угрозой. Элитам социальное расслоение на «приверженцев» и «несогласных» не нравилось. И они решили проблему так, как привыкли за годы правления: насилием и безнаказанностью.

Эфонцев объявили «дефектными людьми, представляющими опасность для благополучия всего Альянса». «А давайте ссылать их вместе с семьями на отдаленные колонии? — предложил один из Советников Императора Луиты. — Пусть служат во благо Империи и Альянса, но там, а не у нас под боком». Императору идея понравилась. Так началась массовая «идентификация» и «ссылка» эфонцев.

Кто пожелает собственному ребенку быть сосланным куда-то? Кто согласится оставить нажитое и надеть на себя кандалы? Эфонцы и их семьи быстро поняли, что лучше быть «обычными людьми», чем потерять все и отправится в вечную ссылку. Сами того не понимая, Император Луиты и Альянс расслоили свои народы на тех, кто были просто людьми, и эфонцев.

Зачистки, проверки, тотальный контроль детей при рождении приносили плоды. Дальние колонии активно пополнялись новыми жителями. Три года такой политики — и возникло первое крупное восстание семей эфонцев на одной из колоний Луиты. Его подавили. Спустя еще несколько лет пришлось подавлять восстание на Дженерийской колонии. Затем на Аскийской, Третийской, пока вести о восстаниях в разных колониях не превратились для жителей Вселенной в обыденность.

Десять лет постоянных передряг потребовалось для того, чтобы прибыли элит Альянса пяти планет начали стремительно падать. Политика «сдерживания» и «ссылок» не работала. Эфонцев становилось все больше, а круг обычных людей, симпатизирующих угнетенным, только ширился. Чтобы сохранить власть и уберечься от краха, Альянс остановил меры принуждения и объявил эфонцев свободными. «Мы выступаем за равенство всех людей друг перед другом и приносим свои извинения за ошибки прошлого». Пара возмущенных бунтов от тех, кто был с этим не согласен, подавили, и эфонцам разрешили вернуться на главные планеты Альянса.

Кто-то мог подумать, что за последующие десять лет все было забыто и прощено. Именно такую ошибку и допустил Альянс. Стараясь загладить вину, самых талантливых из эфонцев начали продвигать вверх по линии власти. Делали их приближенными, чтобы использовать таланты в своих целях. Расслоение как будто стерлось, и жизнь народов Альянса пяти планет вернулась в мирное русло. Но нельзя сначала закрутить гайки, а потом без усилий их выкрутить. Эфонцы ничего не забыли. И никого не простили. Они знали, что история циклична, и в следующий раз, когда правлению Альянса не понравится их общество — неугодных так же «упакуют» и сошлют подальше. При численном меньшинстве относительно обычных людей, эфонцы осознавали, что месть Альянсу без сторонней поддержки не удастся. Нужен был повод привлечь на свою сторону заинтересованных лиц из стана врага. И эфонцы этот повод придумали.

Пожив в ссылке среди семей-колонистов, они познали все тяготы жизни вдали от процветающих и вечно жирующих столиц. И замыслили свершить революцию, дабы свергнуть элиты Альянса и дать свободу многочисленным колониям. Сторонникам освобождения колоний от гнета Альянса эта идея пришлась по вкусу. Так появилась Армия Освобождения эфонцев, объединившая жителей шестнадцати дальних колоний и поднявшая самое массовое и обширное восстание в истории существования Альянса.

Альянс полагал, что погасит волнения в течение нескольких месяцев. Прошел год. Шестнадцать колоний отбили свободу у Альянса и… начали наступления на другие колонии. Масштабы захвата и расширения поражали. У Армии Освобождения эфонцев постоянно появлялись новые союзники, которые присоединялись к лозунгам о свержении правления Альянса и его элит, и объявлении независимости каждой из пяти столиц.

Призывы Альянса «Мы должны вернуть свое» перестали работать. Мысли о том, что Луита действительно главенствует в Альянсе и давным-давно поработила независимые Аскию, Равнерию, Третию и Дженерию, стали одолевать даже членов самих элит. Чтобы сохранить власть и не допустить раскола в святая святых — системе правления — Император Луиты сделал упор на том, что Армия Освобождения борется не за свободу мирных граждан, а за права эфонцев, которые считают, что они — лучше обычных людей.

Хитрые интриганы использовали более слабых и внушили им крамольные идеи, что без Альянса колонии не смогут самостоятельно жить и процветать. Дабы подкрепить свои заявления, Император предъявил широкой общественности факты об издевательствах и насилии, проводимых эфонцами над обычными людьми на вновь захваченных колониях. И то были не просто факты. Лишенные главного — боязни наказания за свои поступки, эфонцы действительно начали творить зверства и мстить людям, которые ни в чем перед ними виноваты не были. Так сформировалась идея о двух лагерях, которая превратилась в кровь и грязь на лицах погибавших за чужие цели людей.

Два года войны, три года, а бойни все не прекращались. Когда минуло десять лет, стали появляться предатели в обоих станах. Эфонцы переходили на сторону Альянса, люди — на сторону Армии Освобождения. Им казалось, что они борются за великие цели, но спустя уже пятнадцать лет войны эти цели начали меркнуть.

Мир разделился на два лагеря, которые отбивали друг у друга планеты и поочередно властвовали над ними. Эфонцы медленно, но верно шли по пути Альянса, взращивая в собственных рядах элиты, которые были приближены к верхам управления. Среди элит Альянса тоже появились приближенные эфонцы, которые имели вес и играли ключевые роли в играх с врагами. Так появились уважаемые шаены — мастера своего дела, обучающие других эфонцев, которые продолжали появляться на свет и расти среди обычных людей. Утвердились правила и нормы поведения эфонцев среди людей в Альянсе. Запреты на ментальные контакты, ошейники, кандалы и меры наказания за проступки. Кто-то соблюдал эти правила, а кто-то, как отец Киарана, бросал вызов системе.

Рожденный в семье дженерийцев — потомков тех самым правящих элит, приближенных к высшим эшелонам власти, Орландо Уолш оказался эфонцем. Конечно, его родители приложили все силы, чтобы сохранить репутацию семейства, но увы: максимум, на который мог претендовать их отпрыск, — это роль шаена среди тех, кто всем управляет. Как талантливый модельер реальности, Орландо быстро достиг этой «высоты».

На одном из приемов в честь очередной годовщины вступления Дженерии в Альянс пяти планет, Орландо познакомился с… официанткой. Поговаривали, что Орландо ходил за ней хвостом весь вечер и активно мешал работать, уговаривая красотку сходить с ним на свидание. К концу приема он настолько ее достал, что она вручила ему поднос с напитками и попросила поработать в течение часа вместо нее, мол если справится — она встретится с ним. Орландо справился. А ее, естественно, уволили.

Свидание состоялось. Оказалось, что официантка — дочь одной из шишек оборонной промышленности Дженерии. За строптивый нрав и нежелание идти по стопам «кровавого бизнеса» отца, девушку лишили содержания и отправили на вольные хлеба. Она не растерялась и, используя знакомства с такими же строптивыми дочерьми, быстро устроилась на «престижную» работу официанткой. Все что угодно — лишь бы папашу побольнее уколоть, который, по слухам, едва ли инфаркт не получил, когда увидел на приеме свое чадо в униформе «подавальщицы».

О романе шаена Уолша с «непутевой» дочерью магната слагали легенды. Особенно из-за того, что парочка съехалась спустя три дня знакомства, а через месяц обменялась брачными рунами в обители Инага на Дженерии, не пригласив на церемонию никого, кроме близких друзей. Знал ли Орландо, что именно этот брак рано или поздно приведет к его вершинам дженерийской власти — оставалось только гадать. Но спустя год после рождения внука, отец жены помирился с дочерью и предложил зятю свою протекцию и поддержку.

К моменту, когда тесть почил, преемник в лице зятя был воспитан. Вот тогда на шаена Уолша и обратил свой взор Император. Дела у Альянса, скорее, спускались с горы, а не шагали вверх. Протекция со стороны состоятельного и влиятельного эфонца показалась хорошим тактическим ходом. Так Орландо Уолш стал первым в истории Альянса пяти планет эфонцем, удостоившимся звания Наместника Императора Луиты.

Чего еще ему не хватало для полного счастья? Деньги были, власть и влияние тоже. Любящая жена и сын, которому пророчили большое будущее, ждали дома. У Орландо Уолша по меркам Альянса было все! Но, как оказалось, его мерило «всего» не соответствовало представлениям большинства.

Спустя три года правления на Дженерии от лица Императора Луиты Орландо Уолш поднял восстание, объявив о выходе планеты из Альянса. Дальше были речи про гнет, притеснения и истребление уникальной культуры дженерийского народа, как и всех других культур народов Альянса. И вишенка на торте — заявление о том, что Дженерия присоединяется к Армии Освобождения эфонцев и бросает вызов четырем «Столицам» и Империи, в которую превратился Альянс.

Восстание на Дженерии было подавлено в течение трех суток. Супруга Орландо Уолша погибла. Сына забрали военные Альянса, а самому Орландо удалось скрыться. Он объявился несколько лет спустя как лицо, приближенное к одному из генералов Армии Освобождения эфонцев. В этот момент его сын уже активно воевал на стороне Альянса и не мог знать, что генерал спустя десять лет станет Главнокомандующим Армии Освобождения, а Орландо Уолш займет пост его советника. Эта новость и поставила на карьере Киарана Рурка жирный крест. Капитану второго ранга «светило» стать командиром «спецотряда», куда принимали только проштрафившихся офицеров.

Когда Аудроне поняла, что в этой войне не может быть победителей и проигравших, а две противоборствующие стороны за годы противостояния стали слишком похожи друг на друга? Правду на события ей открыла мать. Она поведала гнусные тайны «двора» и его «придворных». Десять лет назад кто-то подсчитал прибыли и понял, что выгоднее продолжать войну, чем выигрывать в ней. Армия Освобождения пришла к тому же выводу и сделки начали править этим миром. Появились «экспортеры» и «импортеры» — гонцы от обеих сторон, которые передавали «заявки» и устраивали торги.

Откуда об этой кухне знала Лала Ли? Как только на лице фаворитки Императора заиграли первые морщины, а за спиной выстроилась очередь из более молодых и ушлых соперниц, шаен Лирелия Левен поняла, что либо канет в лету, либо останется в кругу тех, кто еще может на что-то влиять.

Будучи мудрой и прагматичной, Лала Ли предложила Императору самой выбирать для него любовниц и их обучать. Ведь не могла же она доверить удовольствие Его Величества в руки малоопытных дам, способных своим неумением оскорбить их Императора? Уловка сработала, и Лала Ли возглавила целый гарем из нескольких десятков женщин, согласных на все ради… Император полагал, что ради привилегий и дорогих подарков, но Лала Ли точно знала, кого обучает его обслуживать. Конечно, любовницы быстро «приедались» и их требовалось менять. «Старым» предлагали начать обслуживать еще кого-нибудь из элиты. Желающих поваляться в койке с женщиной, ноги которой раздвигал сам Император, было достаточно.

Императору такое отношение льстило. Он поощрял бывших дам сердца за усердие и щедро раздавал преференции тем, кто с ними спал. Гарем рос в геометрической прогрессии, а влияние самой Лала Ли ширилось вместе с ним. Конечно, иногда и самой шаен приходилось «отрабатывать». Нет, не с теми, кто с удовольствием опробовал бы ее навыки. До этого уровня Императору не позволяло опуститься самолюбие и собственническое чувство, которое он по-прежнему испытывал к персоне уважаемой шаен. Но «тройнички» и оргии в компании отца своего ребенка эпизодически приходилось посещать.

Лала Ли никогда открыто не заявляла, что ненавидит Императора. Но в ее взгляде появлялось скользкое презрение и тошнотворное отвращение, когда в присутствии Аудроне она вспоминала имя этого человека. Крестей Вераций или «Крестный», как часто называла его Лала Ли, был олицетворением греха, жестокости и вседозволенности. Очередной отпрыск в династии, поставившей мир на колени, не помиловал свою бывшую фаворитку, мать своего незаконнорожденного чада, женщину, посвятившую ему жизнь. Нет, не помиловал. Но и Лала Ли отомстила ему самым страшным образом. Гарем, который она создала, стал основой сети «Сестринство», и только самым доверенным к Лала Ли лицам было известно, чем на самом деле промышляли ее «сестры». Конечно же, шпионажем. Эти жрицы любви знали в лицо каждого «экспортера» и «импортера» сделок между разными слоями придворной шушеры Альянса и представителями Армии Освобождения эфонцев. Они были посвящены в тайны, способные разрушить хилый мирок в руках властолюбцев.

Бросить вызов этой своре завравшихся и влиятельных людей можно было только одним способом — устроить заговор и обыграть. Лала Ли сплела заговор и принесла себя в жертву. Аудроне же оставалось только принять волю матери и шагать по жизни дальше, надеясь выстоять, во что бы то ни стало, и разыграть самую сложную партию, ставкой в которой было благополучие целой Вселенной.

— Аудроне? — голос Киарана вырвал ее из раздумий и заставил вернуться в реальность, в которой люди продолжали погибать, а виновные в этом — наблюдать малиновые закаты в розовом небе Луиты.

Они стояли у двери в его каюту, и Киаран озадаченно изучал лицо Аудроне.

— Ты здесь или все еще на «Ониксе»? — он погладил ее по щеке.

— Это не первая массовая гибель людей, за которой я наблюдала. Пугает, что это перестает впечатлять.

— Если все время думать об этом, можно сойти с ума, — он прижался лбом к ее лбу.

— Я хочу в душ, — прошептала Аудроне.

— Я тоже, — он выдохнул и закрыл глаза.

Они замерли, думая каждый о своем, и не решаясь войти в двери его каюты. Потому что оба знали, что, шагнув внутрь, должны будут оставить прошедший день позади и жить дальше. Потому что война продолжается. И каким бы страшным ни было ее лицо, они с Киараном навсегда останутся ее детьми.

Вильям и Тартас вошли в медблок и начали снимать с себя амуницию. Ткань костюмов оплавилась по краям ран и запеклась слоем корки, сорвать которую можно было только вместе с кожей. Вильям нашел ножницы и обрезал костюм по окружности раны Тартаса. Себе же он помогать не спешил, сразу переключившись на активацию своих приборов и вводе данных через сервис голосовой поддержки.

— Ложись туда, — Вильям указал на капсулу сканирования. — Я проведу диагностику и решу, что делать с твоей раной на плече.

— Ничего не делать, — ответил Тартас. — Надо снять с тебя костюм и просканировать твою руку.

Он начал расстегивать костюм Вильяма и когда дотронулся до его груди, тот поморщился.

— Ребра? — предположил Тартас.

— Обычный ушиб. Пройдет, — Вильям продолжал таращиться на свои приборы, как будто они были всесильны и самостоятельно способны вылечить все его недуги.

— Это ты без сканирования только что определил? — Тартас продолжал его раздевать.

— Я знаю, как болят сломанные ребра! — Вильям сказал это слишком резко, а Тартас отступил от него на шаг.

— Можно жить и с неработающей правой рукой, — он перешел на повышенный тон. — Можно установить протез, в конце концов!

— И больше никогда не быть военным врачом, — ответил Вильям. — И отбывать срок заключения, длиной в еще пятнадцать лет на какой-нибудь базе для военных преступников. Осматривать таких же осужденных, как и я, и делать записи об осмотрах с рекомендациями принять препарат, которого у меня не будет. Мои руки, — Вильям осекся, но продолжил, — это вся моя жизнь. Без них я — осужденный на наказание дилер наркоты.

— Ты сегодня едва не погиб! — Тартас перешел на крик. — По собственной глупости! Кто бросает ловушку Асгендо в неизвестность? Обзор! Если нет обзора — ловушку нельзя использовать. А ты пренебрег этим правилом и едва жизнью за это не поплатился. А сейчас, вместо того, чтобы радоваться спасению, ты сокрушаешься о ранении, которое можно попытаться вылечить, — Тартас сжал его плечо. — Хватит опускать руки, Вильям, и сдаваться на милость судьбе.

— Я все равно плохо кончу, — Вильям перевел на него взгляд.

— Заткнись, — с угрозой произнес Тартас, до боли в пальцах сжимая его плечо.

— Это просто краткий миг передышки перед печальным финалом, — Вильям поджал губы. — Знаешь, какая средняя продолжительность жизни у штрафников?

— Какая?

— Два месяца от момента вынесения приговора. Я живу взаймы уже три года. Дон и Шори — пять. Око — четыре. Жасмин — два. До нас в команде Киарана были другие офицеры. Дон и Шори знали их лично. И даже похоронить никого из них не смогли. Нечего было хоронить. Киаран не всесилен. Он старается нас уберечь, но и выстрелить нам в головы тоже может в любой момент. Так же, как и ты, — Вильям в упор смотрел на Тартаса. — Знаешь, что я почувствовал тогда, в тот момент?

— Что ты почувствовал? — прошептал Тартас.

— Облегчение. А теперь его нет. Его больше нет! — Вильям с силой сжал челюсти до скрипа белоснежных зубов.

Тартас переместил ладонь с его плеча на затылок. Надавил пальцами у основания шеи, стягивая белокурые волосы и причиняя Вильяму боль.

— Искать облегчение в смерти — проще всего, — произнес он. — Я знаю это, потому что пробовал. Несколько раз. И каждый из этих раз меня останавливали и наказывали. И вместо облегчения я получал новые страдания. «За что мне это?» — спрашивал я себя. Пока в полубредовом состоянии чей-то голос не прошептал: «Может, для того, чтобы научить тебя бороться?» Это сказал мой брат по несчастью. Он умер спустя два месяца. Наш учитель не рассчитал время, и парень истек кровью, вися на крюках в комнате «испытаний». Мои рубцы на животе, о которых ты боишься меня спрашивать, от этих крюков. Я научился бороться, Вильям. Поэтому все еще жив. И когда я погибну, облегчение, которое каждый из нас склонен искать, перестанет иметь смысл. Потому что мне на все станет наплевать. У тебя есть своя история. А у меня своя. Меня моя история научила не опускать руки. А твоя — продолжает тебя учить. Так может хватит топтаться на месте, Вильям? Дерьмовый конец ждет всех нас. Он называется «смерть». Рано или поздно мы все узнаем, что это такое. Лично я хочу встретить его достойно. Не с чувством облегчения, а с гордостью за то, как прожил свою жизнь. Чего хочешь ты — решать тебе. Протягивать салфетку, чтобы Вилли вытер сопли, которые распустил, я не стану. Я люблю мужчину, который знает, что он делает и ради чего. Верни мне этого мужика, Вильям, потому что по бабам я не ходок.

Вильям исподлобья смотрел на Тартаса. Взгляд карих глаз потемнел, меж бровей появилась морщина упрямства, а уголки полных губ поползли вниз. Выражение гнева и злобы медленно искажало его лицо, пока плечи не дернулись, и он с силой не оттолкнул Тартаса от себя.

— Пошел ты на хрен, ублюдок!

Тартас склонил голову:

— Я просил мужика вернуть, а не самовлюбленную скотину! Хотя, — Тартас отвернулся, — эту скотину я тоже люблю.

Вильям подошел к сканеру и начал вводить левой рукой параметры диагностики.

— Нажмешь зеленую кнопку, когда скажу.

Он лег в капсулу прямо в расстегнутом костюме и попытался расслабиться.

— Нажимай!

Тартас подошел к капсуле и наклонился к лицу Вильяма. Просто смотрел на него и ничего не делал.

— Так и будешь на меня пялится или, может, поцелуешь, в конце концов? — наконец, не выдержал Вильям.

— Злой Вилли, — Тартас прикусил губу. — Ты же знаешь, что меня это заводит?

— Не хочешь целовать, тогда иди и нажми кнопку!

— Я не говорил, что не хочу.

Тартас припал к его губам и с жадностью утопил язык, получая ласку взамен. Надо же было ему три года назад повстречать этого засранца в гей-баре, чтобы безоговорочно на него запасть. На мужика, который все в жизни делал только ради себя. Кто же знал, что даже спустя три года странное непостижимое чувство к незнакомцу не угаснет, а наоборот, обретет вполне четкую форму и даже название. «Любовь». Сложное слово из словаря эмоций и чувств. Постичь его перед роковым финалом — разве не высшая ли это благодать? Тартас считал, что именно такой его любовь и является. А значит, он и его миссия точно благословлены.