Темный Шквал

Глава 5

Из «Гархаидера» их вывели на платформу одного из взлетно-посадочных отсеков огромного корабля класса «Эскомборд». Вокруг ходили люди в хорошо знакомых комбинезонах с надписями «ВКФА». Рядом с «Гархаидером» были припаркованы еще несколько небольших кораблей, между которыми ездила роботизированная техника. Мимо Аудроне вдоль желтой разметки на полу пронесся один из электромобилей без крыши, едва не задев ее плечо боковым зеркалом. Киаран успел схватить ее за руку и резко притянуть к себе.

— Осторожнее, капитан-лейтенант, — выпалил слишком раздраженно.

— Простите, капитан. Отвыкла от больших кораблей, — она буквально оттолкнула его от себя и отошла на полметра. — Благодарю за помощь, — добавила поспешно.

Остальные, заметив такое странное поведение, переглянулись.

— Будьте внимательней впредь, — по тону Киарана не было ясно, он сделал ей замечание или дал рекомендацию.

— Так точно, сэр, — Аудроне вытянулась в струну.

К ним подъехали две белых машины с перилами вместо дверей и остановились неподалеку. Из одной вышел офицер в мундире темно-синего цвета и прошествовал к Киарану.

— Здравствуйте. Капитан первого ранга Жак Луве, — он отдал Киарану честь. — Добро пожаловать на борт корабля «Эскомборд — 1784325»!

Все отдали честь офицеру и стали в стойку «вольно», сложив руки за спинами.

— Мне приказано проводить вас и проследить, чтобы все с комфортом разместились.

— А куда переведут офицера Вильяма Стерна? — тут же поинтересовался Киаран.

— В медблок. За ним приедет отдельный транспорт буквально через несколько минут.

— Мы можем подождать? — Киаран смотрел на луитанца по имени Жак.

— К сожалению, у нас мало времени.

Киарану это не понравилось, но выбора не было. Не препираться же ему сейчас, после такого спонтанного освобождения.

— Прошу! — Жак указал на машины за его спиной.

— Мэль, Онью — со мной. Остальные во вторую машину, — отдал приказ Киаран.

— Так точно, сэр, — ответили все хором.

Аудроне попросила Тартаса сесть рядом с Киараном, а сама устроилась с краю на заднем сидении. Жак разместился справа от водителя, на котором был офицерский мундир с нашивками старшего лейтенанта.

— У нас изъяли модули связи и личные вещи, — начал издалека Киаран.

— Полагаю, вам все вернут в ближайшее время, — тут же ответил Жак.

Киаран понял, что новые заушники им пока не дадут, а это означало, что они по-прежнему в «информационном вакууме».

— Какие вести с фронтов? — невзначай обронил Киаран.

— Альянс захватил колонию Мельтор, — Жак произнес это таким тоном, будто не о целой планете говорил, а о какой-то мелочи.

— А с «Ониксом» что? — Киаран тяжело вздохнул.

— Уничтожен, — сухо и локонично ответил Жак.

Они выехали из взлетно-посадочного отсека в широкий коридор-проспект с несколькими полосами движения и пешеходными зонами. Людей там было еще больше, и все куда-то неслись. Остановились на перекрестке, когда на белой краске капота автомобиля стал мигать красный цвет.

«Эскомборд» — это не корабль, а настоящий многоуровневый город, где очень легко потеряться, но нельзя остаться незамеченным. Везде камеры: на каждой пластиковой стене, на каждом из роботов — артомеров, вечно снующих по углам, на каждой двери, информационной стойке, даже в воздухе под высокими потолками летали дроны, снимавшие все вокруг.

За это Киаран ненавидел «Эскомборды». В них не было камерности, не существовало зон уединения, ведь даже в туалетах были установлены видоискатели, что Киарана просто бесило. Обработкой всей этой информации занимался отдельный штат сотрудников внутреннего контроля, которых за глаза называли «тихушниками».

На капоте машины загорелся зеленый, и они проехали перекресток, направляясь в зону «D», где все стены были светло-голубыми. Всего на «Эскомборде» двадцать зон и каждая отмечена своей буквой и цветом. Самая престижные цвета приглушенный серый и светло-зеленый для зон «А» и «B», в которых проживал высший офицерский состав. Киаран в тех зонах никогда не прогуливался, но слышал, что там есть бассейны, спортзалы, рестораны и даже бары. Зона «С» — это командный блок. Он светло-желтый. Цвет «повышенного внимания», который больше напрягал, чем заставлял концентрироваться на работе. Зона «D», по которой они ехали, была Киарану хорошо знакома (все «Эскомборды» одинаковы). Там жили офицеры среднего звена, такие, как Киаран. Просторные каюты, небольшие столовые, спортзалы и даже комнаты психологической разгрузки, в которых можно было насладиться голограммами с видами родных планет.

Машина проскочила зону «D» и въехала в «E». Стены зеленые. Там проживал младший офицерский состав. Каюты маленькие, на две-три персоны. Более скромные столовые и спортзалы. Никаких комнат отдыха. Киаран вспомнил те времена, когда обитал среди зеленых стен. Машина не сбавляла скорость и проезжала один перекресток за другим. Зона «F». Синяя краска. Здесь жили все остальные. То есть «не офицеры». Эту зону Киаран тоже хорошо знал, но воспоминания о проживании в ней радужными не были.

Каюты на двенадцать человек с двумя ярусами кроватей, вмонтированных вдоль стен. Перегородки между койко-местами глухие у изголовья и в ногах. Шкафчики для личных вещей узкие и расположены у входа. Туалет и душ — общие на десять кают. Никакого разделения по полу. Чтобы помыться нужно зайти в кабинку, раздеться, принять душ, одеться, а затем выйти. Сношались в этих кабинках часто. Оно и понятно: больше расслабиться было негде, а годы службы на корабле такого класса устраняли «зависимость» от камер видеонаблюдения.

Каждые тридцать дней в сети корабля появлялось видео пары, которая, по мнению «тихушников», брала приз «любовники месяца». Была и такая номинация, как «любовники года». За это «тихушников» и презирали. Видео выкладывали с целью наказания и упреждения случаев «неуставного поведения по время несения службы». Участников «действия» награждали выговорами и нарядами вне очереди. Но сношаться в душевых люди не переставали.

Киаран до секса в кабинке не опускался. Точнее, он никогда не занимался сексом на борту «Эскомборда».

«И похоже, что и впредь не буду», — подумал он и покосился на Аудроне, которая смотрела куда угодно, только не в его сторону.

Машина пропетляла по широким коридорам блока с синими стенами и съехала на парковочную площадку перед одним из жилых модулей. Тартас и Киаран переглянулись, прекрасно понимая, в каком «месте» будут жить.

— Это шутка? — хохотнула Аудроне, когда машина остановилась. — Нас разместят здесь?

— Вам разрешали задавать вопросы, мэм? — обернулся к ней Жак.

— Разрешите задать вопрос, сэр, — отчеканила Аудроне.

— Не разрешаю, — ответил Жак.

— Успокойся, — тихо попросил Тартас.

Аудроне сжала пальцы в кулачки, буравя дыру во лбу капитана-луитанца, но больше не проронила ни слова.

— Пойдемте, — Жак вылез из машины.

К ним подошли остальные. Судя по лицам, все были так же «воодушевлены» местом размещения, как и Аудроне.

Жак провел их по одному из коридоров жилого блока и открыл дверь в каюту на двенадцать персон.

— Через час состоится ужин. Вся информация в системе, — он указал на электронную панель у двери. — После ужина вы должны вернуться в каюту и ждать дальнейших инструкций. Вопросы? — офицер обратился к Киарану.

— Нет, — ответил тот.

Жак отдал ему честь и подождал, пока остальные сделают тоже самое в ответ. Затем развернулся и был таков.

— Да как они смели нас здесь поселить? — начала возмущаться Аудроне сразу после того, как тот ушел.

— Это — штраф-отряд, детка, — похлопал ее по плечу Тартас. — Пусть даже и элитный!

— Они нам мундиры дадут или мы так и будем в грязных комбинезонах для рядовых расхаживать? — Аудроне вошла в каюту и распахнула первый шкафчик.

Там была косметичка с туалетными принадлежностями, полотенца и комбинезоны, сложенные аккуратной стопкой на верхней полке. Аудроне потянулась и достала темный вакуумированный пакет, стоящий рядом с новыми армейскими ботинками большого размера. Вскрыла его и вытянула мужские боксеры. Взглянула на этикетку и протянула их Киарану.

— Это ваш шкафчик, сэр!

— Уверены? — он взглянул на размер боксеров.

— Да, сэр! — громче, чем следовало, ответила Аудроне.

Киаран взял в руки ботинок и уточнил его маркировку. Хохотнул!

— Дон, у тебя сорок третий! — он бросил ему в руки ботинок и пакет с боксерами. — А у меня сорок пятый, — Киаран открыл следующий шкафчик и сразу достал вакуумированный пакет с бельем.

Вскрыл его и широко улыбнулся.

— Мэль, ваш шкафчик нашелся!

Она вырвала пакет у него из рук и уставилась на черный спортивный лифчик большого размера.

— Надо же, мой любимый фасон! — закрыла пакет и небрежно швырнула его на ботинки.

Кровати выбирали недолго. Киаран занял койку внизу ближе к выходу, а Аудроне и Тартас — в самом конце каюты, причем Аудроне попросилась на верхний ярус.

Она выдвинула ящик под нижней кроватью, достала чистое постельное белье и швырнула его на кровать. Скептически осмотрела выбранное спальное место.

— Тартас? — позвала Аудроне.

Он застыл напротив распахнутого шкафчика.

— Ты все-таки решила спать внизу, я прав? — предположил друг.

— Прости! Но здесь еще много коек, где ты можешь пристроиться! — Аудроне подоткнула простыню под матрац на втором ярусе и сделала из нее штору для кровати «на первом этаже».

Око и Жасмин только хмыкнули, хотя тут же метнулись вперед и заняли места на нижних ярусах. Дон и Шори тоже решили удачу не упускать и обосновались внизу.

Тартас повернулся к ним и в укор произнес:

— Лейтенанту Стерну с повязкой на руке будет тяжело взбираться на второй ярус. Так что кому-то придется уступить Вильяму место.

Никто не то, что с места не сдвинулся, а даже в сторону Тартаса не взглянул.

— Шесть мест на первом этаже! — напирал Тартас. — Неужели никто не может освободить одно из них для раненого коллеги?!

— Это война, сэр, — пожала плечами Жасмин. — А Вилли — взрослый мальчик.

Аудроне смотрела на всех них, надеясь, очевидно, что кто-то пойдет на попятную, но Киаран знал, что выселить с «блатного» этажа они рассчитывали именно Аудроне, которая внезапно перестала быть для всех олицетворением вседозволенности.

— Сэр? — она с вызовом взглянула на Киарана. — Вы оставите своего врача в беде?

— Я выбрал место поближе к выходу, — он широко улыбнулся. — Меня могут вызывать посреди ночи чаще, чем остальных членов команды, потому лучше мне спать здесь. Но, если вы хотите, мэм, — он похлопал рукой по матрацу на втором уровне, — я могу уступить вам кровать внизу и разместиться… — от пошлости мысли он хмыкнул, — над вами!

— Вилли может там спать! — воскликнула Аудроне.

— Не может, — ответил Киаран и покосился на Тартаса.

Хватит с него одной сцены, которую он не прочь бы «развидеть». Если эта парочка решит продолжить «за шторкой», пусть лучше делает это подальше от его спального места.

Аудроне демонстративно выдрала простынь из-под матраца и начала застилать постель на втором ярусе.

— Я уступлю Вильяму место, раз никто из вас не может этого сделать, — хрипел ее голос.

Киаран медленно выдохнул, пытаясь унять гнев. Решила в позу стать? Это он — пострадавшая сторона! И ОНА ЕГО ИСПОЛЬЗУЕТ!

— Мэль, я уступлю Вильяму место. Вы можете занять кровать на первом этаже, — Киаран отвернулся.

— Не стоит стеснять себя, капитан! Я вполне обойдусь койкой на втором ярусе.

Киаран стиснул зубы до боли в деснах.

— Мэль, прекратите ломать комедию и размещайтесь на первом этаже! — прогремел его бас.

— Это приказ? — она повернулась к нему и уперла руку в бок.

— Да, это приказ!

— Так точно, сэр! — она отдала честь, достала второй комплект белья и начала застилать кровать внизу.

Остальные молча наблюдали за ее действиями. Когда с бельем было покончено, Аудроне вернулась к шкафчику, взяла в охапку чистые вещи и попросила Тартаса показать ей, где в этом блоке душ.

Шторку на своем спальном месте она, похоже, мастерить не собиралась.

— Я сам покажу вам дорогу, мэм, — Киаран жестом попросил Тартаса посторониться и прошел мимо, чтобы открыть свой шкафчик и достать вещи.

— Не стоит утруждаться, капитан, — Аудроне выскочила из каюты и куда-то понеслась.

Тартас растерялся.

— Чего замер? — гаркнул Киаран. — За ней! Живо!

— Так точно, — Тартас рванул из каюты следом.

Киаран хлопнул дверью шкафчика, но она не заблокировалась. Он ударил еще раз — снова открылась. Киаран всадил по ней кулаком и погнул пластик. Зато смог закрыть шкафчик, который все равно сейчас придется открывать, потому что он не забрал чистые вещи…

Киаран прислонился к треклятой дверце лбом и медленно вдохнул.

— Все в порядке, капитан? — прозвучал голос Око в воцарившейся тишине.

— В полном, — ответил Киаран.

— Что ты делаешь? — Тартас нагнал Аудроне в коридоре и схватил за плечо.

— В душ иду, — шикнула она.

— Моечные в другой стороне.

— Прекрасно! — Аудроне взмахнула бы руками, если бы они не были заняты принадлежностями для душа и сменной одеждой. — Отведи меня туда.

Когда Аудроне увидела кабинки для душа — она остановилась и несколько раз моргнула. Даже в заключении условия содержания были куда лучше.

Серые «шкафы» стояли в ряд. Двери постоянно хлопали, люди в комбинезонах рядовых сновали туда-сюда. Иногда выходили по двое. Кто-то стонал. Громко. Аудроне не сомневалась, что финал должен был вот-вот состояться. И никому не было дела до того, что происходит вокруг.

— Пойдем, — Тартас взял ее за локоток и подвел к свободной кабинке.

Внутри она была сделана наподобие раковины. Полки и вешалки для личных вещей, а потом идешь вдоль внутренней стены и попадаешь на круглый пятачок пространства с душевой стойкой и сливом в полу с уклоном.

Кажется, в соседней кабинке кто-то стал заниматься далеко не мытьем, и Аудроне, услышав характерные звуки, поморщилась.

— Тартас, надо найти другую кабинку…

— Сама ищи, если хочешь, — он вышел и хлопнул дверью.

Аудроне заперлась изнутри и начала раздеваться. Вроде бы все было хорошо. Она держала себя в руках и не было ни намека на то, что она вот-вот даст слабину. Скинула грязные вещи на пол, прошла к душу и включила воду. За стенкой раздался страстный стон. Аудроне зажмурилась, силясь не разреветься. Стон повторился, и она расплакалась.

Киаран вошел в моечную и увидел Тартаса, переминающегося с ноги на ногу у одной из кабинок. Он подошел к нему и кивнул.

— Иди за вещами. Я за ней пригляжу.

— Помните, сэр, — Тартас скривил губы, когда произнес слово «сэр», — когда-то вы спросили меня, какое из ее лиц самое страшное?

Киаран молча смотрел на Тартаса.

— Аудроне, которой на себя наплевать, — он отвернулся и ушел, оставив Киарана наедине со своими мыслями.

Когда Аудроне вышла из кабинки, Тартаса нигде не было. Зато Киаран стоял прямо напротив со сложенными на груди руками. Волосы мокрые, одежда чистая. Похоже, все успели помыться, пока она ревела, а потом приводила себя в порядок.

— Еще три минуты, и я бы силой вытаскивал вас из душа, Мэль, — произнес он.

Она ничего не ответила. Прошла мимо и прямо к двери. Коридор. Дорогу к каюте она запомнила. Или нет?

— Мэль, вам налево, а не направо! — услышала за спиной.

Развернулась и пошла налево. Благодарить не собиралась. Хотелось напиться. Надраться до беспамятства, до отсутствия мыслей в голове. А еще лучше, до смерти.

Аудроне запомнила номер блока на стене коридора и вошла в каюту. Ящик для грязного белья находился в стене рядом с ее койкой. Выбрала она себе спальное место, конечно… Теперь каждый будет проходить мимо и сбрасывать белье для артометов в приемник, открывающийся в полуметре от ее подушки. По этой причине никто не спешил на «блатные места» в глубине каюты? И особенно Киаран!

В столовую шли всей толпой. Аудроне пристроилась поближе к Тартасу и старалась не отставать.

— Иногда лучше перестать демонстрировать позу, — тихо произнес Тартас, — и засчитать поступки за извинения.

— Без тебя разберусь, что мне делать, — буркнула Аудроне и остановилась.

Предательские слезы снова навернулись на глаза. Тартас отстал от остальных и подошел к ней.

— Милая, — он обнял ее за плечи. — Ну перестань. У всех бывают тяжелые дни. Завтра будет легче.

— Не будет, — Аудроне вытирала слезы.

— Он дженериец, — Тартас тяжело вздохнул. — Они в гневе пострашнее равнерийцев. Мы кулаками бьем, а они словами рубят.

— Попытки меня подбодрить не сработают. Я немного заигралась и отклонилась от поставленных задач. Самое время вспомнить, кто я и зачем здесь. И да, я не хочу есть. Извини, — она пошла обратно.

Тартас не перечил. Проводил ее обратно и сам в столовую тоже не пошел. Аудроне свернулась калачиком на кровати, пытаясь унять истерику, которая только начинала набирать обороты. Кажется, настала пора искать бутылку с крепким и глушить стенания спиртным. Обычно, помогало. Нет, не смысла к существованию прибавить, а заткнуть внутренний голос, кричащий, что она — всего-то парадокс и существовать в этой реальности не должна. Это — не ее жизнь. Она лишь занимает место настоящей Аудроне Мэль, которая давно мертва.

Только в столовой Киаран понял, что ни Тартас, ни Аудроне не дошли.

— Ешьте без меня, — бросил он через плечо и пошел обратно.

Когда вернулся в каюту, увидел Тартаса, сидящего на полу у кровати Аудроне. Тот был один.

— Где она?! — Киаран подошел к ее пустой койке.

— Забрали, — ответил Тартас и прижал ладонь ко лбу.

— Кто забрал? — не понял Киаран.

— Те, кто перед тобой не отчитываются, — он встал и пошел к двери.

— Куда ее повели?

— Передо мной они тоже не отчитываются, — бросил Тартас через плечо и вышел.

Киаран спрятал лицо в ладонях и сел на ее кровать. Дурак…Какой же он дурак!!!

Аудроне привели к «маме». Точнее, привезли к «маме» на электромобиле, затем проводили в шикарно обставленную каюту жилого блока «А» и предложили подождать адмирала флота в кресле у бара.

Слезы на щеках по дороге успели высохнуть, а вот веки отекли. Аудроне пощелкала пальцами, но ничего не увидела. Значит, они в гиперпространстве, и «мама» специально выбрала момент для разговора, чтобы другие трансгрессиры не подглядели. Точно так же, как и Аудроне. «И снова умно, Сюзанна!», — подумала она и с горечью улыбнулась.

Чувствуя себя прескверно, Аудроне встала и подошла к бару. Открыла его. Выбрала графин с темно-красной жидкостью и налила себе полстакана. Попробовала. Не ошиблась: атероль первоклассный. Можно было бы и закуски поискать в этом — Аудроне еще раз осмотрелась — театре абсурда, но лень обыск устраивать.

Она плюхнулась назад в кресло и вытянула ноги, глоток за глотком потягивая высокоградусную терпкую жидкость. Страсть матери к винтажу Аудроне не понимала. Замашки императрицы, не меньше. Зачем окружать себя деревом, серебром и золотом на тех «Эскомбордах», на которых она периодически появлялась с какой-нибудь внезапной проверкой? Чтобы акцентировать внимание на том, что для флота Сюзанна Мэль и есть императрица?

Аудроне подозревала, что никакие проверки на «Эскомбордах» «мама» не проводила, и это лишь банальные предлоги для встреч с нужными людьми в каюте без камер и обязательно в гиперпространстве, чтобы ни лишние глаза не увидели, ни шпионские уши не услышали.

Аудроне пнула ногой низкий столик с резными ножками и расписной лакированной столешницей. Оценила безвкусные картины в позолоченных рамах на стенах. Рассмотрела абстрактный рисунок на ворсистом ковре (ромбы и квадраты желтых и синих цветов не произвели впечатления). А вот какой-нибудь занимательный фильм на голоэкране во всю стену она бы с удовольствием посмотрела. Или посидела за столом адмирала флота, раскинувшемся напротив этого экрана. Интересно, как они внесли эту махину через двери? Да и зачем матери деревянный стол шириной два метра?

«Чтобы лежать на нем было удобней», — подсказал внутренний голос.

О да… Для этих целей адмирал Мэль тоже в свою каюту вызывала. Поговаривали, что потенциальных любовников вносили в отдельный список, и «мама» просто выбирала их наугад.

Где спала Сюзанна Мэль Аудроне тоже знала. Обычно потайную дверь украшала какая-нибудь картина. Здесь таких было три. Аудроне прищурилась, прикидывая в уме варианты, и допила атероль. Налила еще.

Становилось легче. Впрочем, тоже предсказуемо. Алкоголь справлялся с приступами навалившегося бессилия так же хорошо, как и страстные ласки Киарана Рурка. Только там было настоящее удовольствие, а от атероля неприятно вязало во рту.

Щелкнул замок и вокруг одной из картин появились очертания двери. Она отъехала вперед и в сторону вместе с голограммой части темных обоев. Аудроне увидела Сюзанну и офицера Жака Луве, который поспешно натягивал штаны.

— О дорогая, — «мама» в белом шелковом халате поверх кружевной красной сорочки подошла к бару, — рада видеть тебя.

Голограммы не врали. «Мама» сделала очередную подтяжку лица и теперь выглядела лет на двадцать пять, а не на свои пятьдесят шесть. Синие глаза, правда, стали более раскосыми, но это ее не портило. А вот с гелем в губах переборщила: надутые пухлые губы смотрелись вызывающе. Сюзанна была красивой женщиной и в данный момент выглядела явно лучше, чем Аудроне. И это при том, что только что вылезла из койки.

Сюзанна налила себе атероль в стакан и присела в кресло напротив, пока ее любовник одевался.

— Жак, дорогой, выпьешь чего-нибудь? — громко поинтересовалась Сюзанна.

— Нет, мэм! Благодарю!

— Как тебе? — Сюзанна кивнула в сторону распахнутой потайной двери.

— Обои темноваты на мой вкус, — Аудроне сделала глоток атероля. — Эти золотые цветы удешевляют интерьер.

Сюзанна засмеялась, оценив маневр Аудроне.

— Хочешь с ним развлечься? — «мама» приподняла бровь. — Он умелый любовник.

— За тобой не использую, — хмыкнула Аудроне.

— Привереда! — Сюзанна забросила ногу на ногу. — Жак, иди сюда! Живее! — махнула рукой она.

Тот, как верный жеребец, тут же прискакал к своей «кобылке».

— Моя дочь, Аудроне, — Сюзанна указала на нее рукой.

— Мы знакомы, если ты не знала, — ответила Аудроне и отсалютовала Жаку.

— Дорогой, присядь пожалуйста на подлокотник ее кресла. Знаю, что неудобно, но потерпи.

— Да, мэм, — тот присел, как велели.

Сюзанна склонила голову на бок, глядя на них двоих.

— Хм-м-м, — она поджала губы. — Аудроне, распусти волосы, пожалуйста.

— Не хочу, — ответила она и выпила.

— Жак, опусти ладонь на плечо моей дочери, — командным тоном произнесла Сюзанна.

Тот хотел выполнить приказ, но Аудроне отклонилась в сторону.

— Только попробуй — и пожалеешь, что на свет родился, — предупредила она.

— Ну что ты, дорогая! — «мама» взмахнула руками, а Жак растерялся. — Зачем же так грубо!

Аудроне встала и отошла от кресла с «жеребцом» подальше.

— Жак, — Сюзанна томно взглянула на него из-под полуопущенных ресниц, — скажи, ты вылижешь мою дочь, если я тебя попрошу?

Аудроне едва атеролем не подавилась. Всякое повидала на своем веку, но такую прямолинейность «мамаши» лицезрела впервые.

— Смотря, как попросите, — подмигнул ей Жак.

Сюзанна прикусила губу.

— Горячий мальчик. Люблю таких.

Жак повернул голову к Аудроне и растянул губы в похабной улыбке.

— У меня есть жених, который удовлетворяет все мои желания, — произнесла Аудроне и отпила атероль.

— И из-за которого ты опять входишь в штопор? — рассмеялась Сюзанна.

— Он не виноват, что у меня случаются запои, — пожала плечами Аудроне.

— Это не запои, а бегство от реальности в мир пьяных грез. Ну да ладно, — Сюзанна встала и подошла к Жаку.

Обняла его за плечи и страстно поцеловала в губы.

— Ты же присмотришь за моей девочкой, не так ли? — прошептала она, поглаживая мундир на его груди. — И выполнишь любую ее просьбу?

— Только ради вас, мэм, — жарко прошептал Жак.

— Повышение не за горами. Но нужно еще немного послужить, — Сюзанна прижала ладонь к его паху и начала гладить, — своему адмиралу флота.

— Конечно, мэм.

— А теперь иди. Позже еще увидимся, — она подмигнула ему и отошла в сторону.

Жак отдал честь и ушел.

— Шустрый кобелек, — рассмеялась Сюзанна. — Жаль, что далеко не продвинется.

— Он считает иначе, — Аудроне вернулась к бару, налила себе еще атероля и присела в кресло.

— Ублажать он умеет искусно, но стратегия — не его конек. Таких в управление флотом пускать нельзя, — Сюзанна села напротив Аудроне и тоже выпила. — Ничего. Отправлю его куда-нибудь, где погорячее. Пусть героем посмертно станет. Это ведь тоже честь? — рассмеялась она.

— Давай к делу перейдем, — предложила Аудроне. — Спасибо, что вытащила с «Гархаидера».

— Надеюсь, Кай не пытался на тебя залезть? А то вид кандалов на красивых женщинах его заводит.

— Побоялся, — понимающе кивнула Аудроне. — Но слюни пускал.

— Не беспокойся, его скоро с нами не будет, — с презрением бросила Сюзанна. — Первый Советник прокола с потерей двух агентов ему не простит.

Аудроне прищурилась.

— Афина Джонс… Она ведь пропала…

— Правда? — Сюзанна вскинула брови. — А я думала, она трагически погибла на «Ониксе».

— Твои люди ее убили? — спросила Аудроне, медленно выдыхая.

— Детка, шпионские игры они такие, — Сюзанна подбирала слово, — беспощадные. Первый Советник решил поставить на кон благополучие моей дочери, чтобы убрать меня с должности. Я завалила его операцию, и теперь он в заднице. Два агента погибли, секретные данные утекли к врагу. Настало время мне диктовать условия Первому Советнику.

— Джефа ты приказала убить?

— Нет, что ты! — «мать» отпила атероль из своего стакана. — Мы только слили некоторые данные эфонцам, и те сделали грязную работу за нас. Афину, правда, пришлось самим зачистить, — она махнула рукой, — но это мелочи. Главное, что ты выпуталась и уже в безопасности. Хотя, — Сюзанна поставила стакан на стол, — для эфонцев ты превратилась в лакомый кусочек. Но мы и с этим справимся, не так ли?

— У меня к тебе просьба есть, — Аудроне вытянулась в кресле.

— Каю Тиму жизнь сохранить? — предположила Сюзанна.

— Да.

— Не вариант. Императору нужен будет виноватый. И им окажется Кай.

— Я обещала Каю, что помогу выпутаться, — вторила Аудроне.

— Ты обещала, а не я, — ответила мать. — Кай — та еще гнида. Не за того офицера просишь, дорогая. Да и вообще, — Сюзанна рассмеялась. — Забудь ты об этом Кае! Расскажи лучше о своем капитане! Как прошла встреча с его папашей?

— А ты догадливая, — Аудроне отсалютовала ей.

— Брось, милая. «Ловцы смерти» никогда не бросают нажитое. Жадность — их слабое место. Так что сказал Орландо?

— Поверил, что Киаран может быть Десницей, — ответила Аудроне.

— Чудесно, — закивала Сюзанна. — Но Орландо не из тех людей, которые просто так верят.

— Киаран был достаточно убедителен.

Сюзанна рассмеялась.

— Значит ты одурачила сначала сынка, а через сынка и папочку?

— Тактика сработала. Орландо не забрал Киарана с собой к эфонцам, а я все еще жива, — Аудроне пригубила несколько глотков и поставила стакан.

Сюзанна встала и услужливо налила «дочери» еще.

— По-моему из нас вышла отличная команда, номер Шестнадцать, — она протянула Аудроне стакан.

— Наверное, — взмахнула руками Аудроне и взяла «добавку».

— Знаешь, что меня беспокоит? — «мать» села и задумчиво прижала палец к подбородку. — Кто подсказал Первому Советнику разыграть такую партию против нас с тобой?

— Я думала, что это ты, — ответила Аудроне.

Сюзанна рассмеялась.

— Дорогая, я бы не стала так тобой рисковать.

— Да что ты! — хохотнула Аудроне.

— Ой, не прибедняйся! Вон сколько хороших дел ты успела натворить за время службы. Грэма Стокса, правда, не стоило убивать, но я простила тебе твою горячность. Зато видишь, как красиво у нас все получается? Свадьба будет шикарной! Орландо сделает всю грязную работу, чтобы спасти жизнь своему сыну. Правящие верхушки полягут. А мы — женщины «Сестринства», выйдем из тени и предложим этому миру главное: покой и благополучие его детей. Что сказать, — Сюзанна мечтательно улыбнулась, — Лала Ли гордилась бы тобой!

— Тебя вполне устроило, что она принесла себя в жертву, — прохрипела Аудроне.

— Думаешь, я желала ей такой участи? — Сюзанна не мигая смотрела на Аудроне. — Лала Ли приняла решение сама. Я не могла перечить матери «Сестринства».

— Ты просто использовала ее, как используешь сейчас меня.

— Все в этом мире кого-то используют, дорогая. Мне нужно пережить чистку в рядах «Сестринства». Очень вовремя Первый Советник решил против тебя заговор сплести. С его помощью я и выпутаюсь. И остальные сестры тоже, те, кто знают, ради чего мы все это делаем. Орландо не упоминал имен членов «Зари»? — невзначай спросила Сюзанна.

— Нет. Ни одного.

— Умный дженериец, — с уважением кивнула Сюзанна и выпила. — Информационный вакуум создан. Потоки информации остановлены. Полагаю, бои у Мельтора были последним крупным сражением в истории этой войны. Думай о мире, о том, ради чего мы все это делаем.

— Для того, чтобы ты создала новый союз планет и вместе с сестрами его возглавила? — Аудроне рассмеялась.

— Я подарю Вселенной мир.

— «Заря» тоже хочет облагородить всех миром.

— Либо мы, либо они, — Сюзанна протянула стакан и чокнулась с Аудроне. — Победит сильнейший!

— Нальешь еще? — попросила Аудроне.

— Ты допей то, что в стакане.

Аудроне залпом осушила его и протянула «матери». Та забрала его и налила атероля на два пальца.

— Как мои близняшки поживают? — Аудроне поджала губы.

— Осталось трое.

— Как это… трое…

— С тобой — четверо, — Сюзанна вложила стакан в руку «дочери». — Самоубийства. Наблюдатели считают, что они вступили в сговор друг с другом. Не мне их осуждать. Жизнь в таких условиях сводит с ума. Ты оказалась более хитрой и проворной. Поэтому ты, мой номер Шестнадцать, здесь, а они там. Радуйся! Такими темпами они поубивают себя сами, и парадокс будет разрешен. Ты останешься одна, моя милая Десница.

— Поскорей бы уже все это закончилось, — охмелевшая Аудроне опять приложилась к спиртному.

— Финал близок. Осталось немного. Расскажи лучше, как твой дженериец в постели? — Сюзанна отставила пустой стакан в сторону.

— Скоро сама узнаешь. Или не узнаешь, — хмыкнула Аудроне.

— Обряд испытания воли придумала не я, дорогая, а Лала Ли. Орвин его не прошел. Джеф в твоей реальности тоже не прошел. К сожалению, моя настоящая дочь как всегда сдалась и отказалась от рисков, но ты другая. Похожа на нее, но все-таки не она. Не пройди ты процедуру армирования тканей — не попала бы сюда. А моя дочь побоялась боли. Поэтому она мертва.

— Дело не в обряде «Сестринства», — ответила Аудроне. — А в том, что ты с особым удовольствием устраиваешь это испытание лично для меня. Лала Ли прекрасно об этом знала и не перечила тебе, потому что верила: лучшая ученица приведет этот мир к успеху.

— Лала Ли не вмешивалась, потому что желала тебе счастья. Как и я. Обряд придуман специально. Мы — сестры — никогда не позволим своим дочерям связывать судьбу с теми, кто не может удержать член в штанах. Это — самое серьезное испытание воли для мужчины. И только достойные наших дочерей могут его преодолеть. Афина Джонс случайно выступила в роли искусительницы, и Киаран справился, хотя, был на грани провала, если честно. Судя по видео, которое я видела, не будь он модельером — точно бы вставил член ей в рот.

Аудроне поморщилась.

— Мой тест посерьезнее жалких приставаний какой-то потаскухи, — продолжала вещать мать. — Не важно, пройдет его Киаран или нет. Вы все равно поженитесь. Но ты, моя дорогая, будешь знать точно, кто делит с тобой постель: кобель или мужчина.

— Я — не одна из сестер, — Аудроне допила атероль и с грохотом поставила стакан на стол. — Но личную жизнь ты мне все равно испоганила!

— Я? — Сюзанна удивленно указала на себя рукой. — Орвин так быстро штаны снял, что я даже сама удивилась! Представляешь, как бы часто он их снимал на стороне? И это говно ты любила? Я тебя умоляю! — «мать» махнула рукой.

— Дело в том, что я убила твоего мужа — кобеля, которого любила ты. Морального урода, который измывался над женщинами, и над тобой тоже. Я избавила мир от него. А ты не смогла мне этого простить. И в «Сестринство» Лала Ли ты вступила после его смерти. Да, успеха добилась, но и меня решила наказывать всю оставшуюся жизнь. Не я сделала из тебя проститутку, «мама». Ты стала ей сама.

— Я не проститутка! — взбеленилась «мать». — Да как ты смеешь!

— Нет, «мама». «Сестры» — все проститутки. И каждая об этом знает. Поэтому существует «священный», — Аудроне показала пальцами кавычки и скривилась, — обряд испытания воли, который, в принципе, ни один мужик пройти не в состоянии. Я знаю ваш жалкий секрет успеха. И понимаю, почему после этого многие «дочери» становятся «сестрами». Вы подталкиваете их к выбору и создаете новое поколение шпионок. Тебя считают эксцентричной эротоманкой? — Аудроне встала и пошатнулась от выпитого. — Это потому, что ты дотрахалась до звания адмирала флота. А будь ты в гареме Императора, драли бы тебя, как всех остальных, и за глаза называли «подстилкой». У «Сестринства» власть? — Аудроне, шатаясь, шла к двери. — Пока у вас ничего нет, кроме меня — Десницы, дочери сразу двух проституток, одна из которых основала гарем, а другая сделала карьеру во флоте.

— Дорогая, по-моему ты перебрала с атеролем! — крикнула в спину Сюзанна.

— Мне можно! Я ведь звездная дочь всего флота! — захохотала Аудроне и покинула каюту матери.

Аудроне медленно плыла по коридору. Периодически ее заносило, и тогда она прижималась к стене, чтобы сохранить равновесие.

Конвоир, которого отправила за ней «мамуля», чтобы дочь не заблудилась по пути из жилого блока «А» в «F», держался в стороне и иногда докучал подсказками о том, куда ей дальше двигаться. Пешком шла долго. Где-то с час.

Увидев знакомый номер жилого блока на стене, Аудроне поняла, что почти добралась до каюты. Она помахала провожавшему, сообщая, что в его услугах больше не нуждается, и открыла дверь.

Любимый уже вернулся. Он лежал на кровати и холодил ее разгоряченное спиртным тело своим прекрасным морозным взглядом.

Аудроне больно ударилась плечом о дверной косяк и завалилась на шкафчики. Кажется, жених выматерился. Он спрыгнул с кровати и остановился перед ней, грозно сложив руки на груди.

— Вы в своем уме, Мэль?

Его голос показался Аудроне слишком громким, и она поморщилась.

— Подайте рапорт, капитан Рурк, — она попыталась его обогнуть, но он загородил проход.

— Где вы были? — голос стал еще жестче.

— У «мамы».

— Закусить она вам не предложила?

— Нет, — Аудроне оттолкнула Киаран в сторону.

Он от подобного просто обомлел.

Аудроне доковыляла до кровати и рухнула на постель прямо в ботинках. Подоткнула подушку под голову и закрыла глаза.

— Ложитесь спать, — услышала она голос Киарана.

Кажется, он сказал это всем.

Мир кружился вокруг и танцевал хороводы. «Мама» была права: Аудроне снова вошла в штопор, чтобы в последний момент либо разбиться на смерть, либо выйти из крутого виража и жить дальше. Конечно же, она справится с очередным периодом жалости к себе и протянет руки к штурвалу, чтобы совершить маневр и обмануть всех, даже саму себя. Правда, чем ближе к финалу, тем тяжелее. Раньше можно было дня три-четыре посидеть на стакане, чтобы побаловать мозги туманом забвения, а сейчас похоже облегчения не светит.

Аудроне хотела бы отключиться, но воспоминания не вовремя напомнили о себе. В тот день она прошла развилку, которую не предсказала. О которой ничего не знала. И только оглядываясь назад, она понимала, что именно тот выбор был одним из роковых в ее жизни. Жалела ли она о нем? Нет, никогда.

Сюзанна передала ей сообщение: «Лала Ли в заложниках. У них есть данные по эксперименту. Если не начнешь сотрудничать — меня и Лала Ли убьют». Аудроне прекрасно понимала, что старый телеграфный код, который та отбивала по столешнице, распознают и те, кто за ними наблюдал. Но имело значение время. Аудроне синхронно расшифровала послание в уме, а дознаватели должны были потратить на поиск таблиц и сверку с ними минимум минут тридцать.

Сюзанна ушла, а Аудроне вывели из допросной. Ее провожали новым маршрутом. Свернули не направо, как обычно, а налево. И в тех коридорах она никогда прежде не была. Кандалы позвякивали при каждом шаге, словно колокольчики под порывами ветра, а ошейник давил на ключицы, которые стали выпирать.

Конвоиры остановились перед широкой железной дверью и открыли ее. И тогда Аудроне увидела их. Всех их.

Сестры-близнецы стояли в ряд у белой стены и синхронно повернули головы к ней. «Пятнадцать — пронеслось в мыслях Аудроне, — а я, входит, шестнадцатая. И сколько еще нас здесь таких?»

Конвоиры довели Аудроне до стены и развернули лицом в группе людей в черных костюмах, стоящей напротив сестер.

— Это же парадокс! — воскликнула одна из Аудроне. — Почему мы все еще живы? Почему реальность продолжает существовать?

Один из мужчин в черном костюме достал из кобуры пистолет и направил его в задающую вопросы жертву.

— Тебе разрешали говорить? — спросил он.

— Вы не понимаете, что можете разрушить свой мир, если не вернете нас по домам! — продолжала настаивать близнец.

Аудроне знала, что та права. Парадокс тем и опасен, что от него не знаешь, чего ждать. Собственной смерти? Уничтожения реальности? Гибели Вселенной?

Выстрел заставил Аудроне вздрогнуть. Остальные сестры закричали и попытались броситься в рассыпную, пока та, что высказывала свои мысли вслух, медленно оседала на пол. Рана от плазмы на ее груди заполнялась кровью, быстро пропитывая ткань комбинезона.

Других Аудроне быстро схватили и заставили вернуться на свои места. Одна только она продолжала молча смотреть на копию, которую никто не собирался спасать. И тогда она очень четко поняла одну истину: «Они — подопытные крысы, которых будут изучать и использовать то тех пор, пока не пристрелят». Сюзанна предупредила: «у них есть данные по эксперименту». Это было важно. Пока не расшифровано послание — у Аудроне номер шестнадцать преимущество. Но в чем именно оно заключалось?

— Всем вам в десну имплантировано устройство, — произнес незнакомец, который выстрелил. — Вы служите Альянсу и принадлежите ему. Любое неподчинение или попытка к бегству закончатся для вас одинаково, — он прикоснулся к своему заушнику и перед ним высветилась голограмма со списком из шестнадцати номеров.

— Какую я подстрелил? — спросил он у другого мужчины.

— Шестую, — ответил тот.

Незнакомец прикоснулся пальцем к строке с цифрами «шесть — двадцать девять», и она загорелась красным цветом.

Хлопок. Визг. Беготня. Аудроне снова замерла, глядя на номер «Шесть», от головы которой ничего, кроме кровавого отпечатка на белой стене, не осталось.

— Я думаю, что знаю, почему этот парадокс стал возможен, — громко произнесла она.

Ее близнецы замерли, кто где. Перестали вырываться и пытаться бежать. Все они уставились на Аудроне, взглядами призывая ее молчать и держать рот на замке.

— И почему же? — в повисшем молчании спросил незнакомец.

— Аудроне Мэль из этой реальности была Десницей Инага. Перезагрузки реальности в момент ее смерти не произошло, потому что роль приняли на себя ее копии. Если я права, реальность будет постепенно отторгать каждую из нас, пока не останется только одна. Парадокс будет разрешен. Роль окончательно определена. Будущее известно. Десница — это не один человек, — покачала головой Аудроне. — Нас осталось пятнадцать.

— Что ты делаешь? — крикнула ей одна из сестер.

— Начинаю сотрудничать, — ответила она. — Контрольные точки — это огромные сектора пространства. И Десница, то есть одна из нас, должна быть там, чтобы все проигралось.

Близнецы внимательно на нее смотрели. Поняли ли они подсказку? Осознали ли, что должны сделать слишком большое допущение в вычислениях, чтобы искусственно расширить области контрольных точек?

— Но исходных данных нет! — брезгливо бросила другая сестра.

— Если бы это было так, они бы уже давно повторили эксперимент без нас, чтобы их получить. Очевидно, проблема в расчетах, которые они не могут сами выполнить, — Аудроне смирила их пытливым взглядом. — Нас не просто так решили друг с другом познакомить. Им известно, что каждая из нас — Десница Инага для этой реальности. И мы либо будем сотрудничать, либо закончим свои дни в кандалах.

Аудроне использовала преимущество, которое подарила Сюзанна, и смотрела на сестер.

— Какой у нее номер? — спросил мужчина в черном у своего коллеги.

Тот достал стеклянный брелок и навел его на Аудроне. Высветилась голограмма.

— Эта шестнадцатая, — произнес тот.

— Номер Шестнадцать — Двадцать Девять, вы согласны сотрудничать с нами? — спросил мужчина, очевидно, главный среди присутствующих.

— Ну, я же хочу отсюда выйти? — она потрясла руками, и цепи на кандалах зазвенели.

— Эту на дознание, остальных в камеры, — незнакомец кивнул коллеге, тот отошел от группы в черных костюмах и направился к Аудроне.

Она вздрогнула, возвращаясь из своих воспоминаний.

Весь ее путь усыпан осколками судеб и жизней, и она ступает по ним босыми ногами. Каждый шаг — это кровь и новая боль, это звон цепей-колокольчиков, украшающих кандалы. Каждый вздох ограничен даром, стягивающим горло, как металлический ошейник. И даже если она остановится, то осколки с подошв никуда не исчезнут, а дышать легче не станет. Она — заложник собственных знаний. Лабораторная мышь, угодившая в клетку своих же научных экспериментов. И вот уже на ногах нет живого места, а она все продолжает ступать вперед, надеясь, что рано или поздно для нее этот личный ад закончится, и она, наконец, оберетет свободу.

Киаран идет рядом по тем же осколкам, в таких же кандалах и в ошейнике, сдавливающим горло. А за ним ступают остальные. Весь мир шагает этой тропой и уже не помнит, что когда-то было иначе. Повернешь голову вправо — увидишь Армию Освобождения. Повернешь влево — и там будет Альянс. Дворцы, резиденции, цветное пойло в бокалах и изысканные блюда в тарелках. Люди-пижоны, перекупщики судеб, сутенеры и их проститутки — они все там, на мягких зеленых газонах, и каждый указывает на тех, кто плетется по тропе. Шаг за год, год за вечность, и выхода нет, и дети рождаются, и лица меняются, а цепи звенят и стекло хрустит под ногами.

Всхлип из груди вырвался спонтанно и сил сдерживаться не осталось. Аудроне уткнулась головой в подушку и зарыдала.