Титан

Terribilita (титанизм)

Окончив роспись Сикстинской капеллы, Микеланджело возвращается во Флоренцию: Юлий II умер, и ничто больше не удерживает его в Риме. Он может снова приняться за любимое свое творение — гробницу ныне усопшего папы… На целых три года он весь ушел в эту работу.

В эту сравнительно мирную пору своей жизни — пору раздумчиво грустной и ясной зрелости, когда бешеное кипение времен Сикстинской капеллы улеглось, словно затихло и вошло в берега разбушевавшееся море, — Микеланджело создает… «Моисея» и «Луврских рабов». Тут ему в полной м?ре удалось привести в равновесие свои страсти и волю.

Статуя изображает сидящего человека, одеяние его варварское, руки и одна нога обнажены, размеры втрое превышают натуральные.

Если вы не видели этой статуи, вы не имеете понятия о возможностях скульптуры.

…Гробница Юлия… по мысли художника, была задумана во славу не столько Юлия, сколько идеального героя эпохи, его доблести и просвещенного величия. Предполагалось, что огромное сооружение будут украшать сорок фигур, каждая из них выше человеческого роста… Мастер Возрождения состязался со средневековьем, которое только силами поколений и в течение столетий возводило свои соборы.

Гробница осталась неоконченной. Но фигуры пленников и Моисея позволяют догадываться о величавых масштабах всей гробницы.

Вазари.

Чтобы облегчить себе работу, Микельаньоло приказал часть мрамора перевезти во Флоренцию, где он предполагал проводить лето… он закончил одну стену гробницы, а в Риме собственноручно исполнил фигуры двух пленников, поистине небесные творения, и еще несколько превосходнейших статуй. Этих пленников, так как они не пригодились для гробницы, Микельаньоло подарил Роберто Строц-ци, в доме которого, заболев, нашел себе приют; впоследствии они были посланы в дар королю Франциску…

Кондиви.

Если бы она [гробница] была выполнена по первоначальному рисунку, то Микеланджело, имевший широкое поле для доказательства своих достоинств, создал бы произведение [говорю это совершенно беспристрастно], которое превзошло бы все, что было сделано до сих пор в области скульптуры. Микеланджело доказал это своими прежними произведениями и двумя фигурами невольников, которые он успел сделать для этой гробницы…

Если в «Моисее» воплощены могучие силы, управляющие всем человечеством и направленные на преодоление внешних преград, то «Рабы» показывают как бы внутреннюю борьбу единичного человека за свое освобождение… «Умирающий раб» — трагический образ героя, погибающего в борьбе за свободу.

…Мастер едва обозначает внешние путы, сковывающие движения пленников… Прекрасные и могучие юношеские тела, наделенные высшей степенью одухотворенности, выражают сложную жизнь человека, противоборство их внутренних сил. Левая рука умирающего пленника закинута назад, корпус его опирается на правую ногу, голову он откинул назад, правая рука тяжело поникла. Он не делает никаких усилий, хотя мышцы его предплечий могучи… Может быть, он уже осознал, что ему не разорвать своих пут, но потребность, более сильная, чем разум, толкает его к действию, заставляет его мечтать о свободе всей душой, всем своим изнемогающим телом.

Микеланджело был первым скульптором, который увидел в человеческом теле, в его движении противоречивость стремлений, черты его внутреннего разлада, черты, которые, может быть, лучше всего выражены в скульптуре при условии, если зритель, обозревая статую со всех сторон, будет вовлечен в постижение переживаний человека. В этом отношении Микеланджело выходит за пределы Ренессанса, который в лице Леонардо и Рафаэля видел высшую задачу искусства в воплощении спокойной, идеальной красоты. В этом, несомненно, сказался передовой характер скульптуры Микеланджело. В этом он предвосхищает последующие столетия.

В «Восставшем рабе» с необычайным искусством выражено страстное томление по свободе. Фигура коренастая, сильная, мужественная. Предельно напряжены все мускулы, еще одно усилие, и оковы будут разорваны… раб станет свободным человеком. Чтобы подчеркнуть гигантское усилие скованного раба, Микеланджело выбрал тот момент, который как раз предшествует освобождению. И он запечатлел этот момент в таком пластически сконцентрированном виде, что фигура невольно воспринимается как сгусток огромной энергии, не оставляющей сомнения в победном исходе борьбы.

…Всю свою жизнь я колебался между двумя величайшими тенденциями классики — между концепциями Фидия и Микеланджело. Я шел от античности, но, посетив Италию, был тотчас же захвачен величайшим флорентинским мастером, и мои создания, несомненно, свидетельствуют об этой страсти.

Микеланджело — это дыхание жизни. Человеческий ум достигает здесь возвышенного, хотя и не всегда видит его. Огромная зрелость мысли.