Точка контроля

Глава 8. Белоснежка

30 ноября

— Мисс! Мисс!

Едва она приоткрыла глаза, как в них врезался тоненький луч медицинского фонарика. Кира зажмурилась, желая скрыться от света. В голове постукивали молоточки, попадая по самым болезненным точкам. Под кожей жил холод, отвоевывая крохи тепла у одеяла, в которое она была завернута. Вокруг витал резкий запах нашатыря, треск рации, сонм многих разговоров.

— Мисс, вы меня слышите? — в сознание снова ворвался настойчивый мужской голос.

Кира разлепила губы и сипло каркнула:

— Да.

Ей показалось, что она сказала слово значительно громче, чем оно прозвучало.

— Как ваше имя? — голос был приятный, но какой-то слишком настырный и мешал утечь обратно в реку времени.

— Кира.

— Какой сегодня день недели, Кира?

Мужик совершенно определенно не собирался отставать. Легонько тормошил за плечи и лез с отвлекающими вопросами. Кира осторожно приоткрыла один глаз. Свет фонарика не пытался пробиться через него прямо в мозг, и она рискнула открыть второй. Мужик в синей форме работника скорой помощи выжидающе смотрел на нее.

— Не помню.

— Сколько пальцев я показываю?

— Три, — Кира скользнула взглядом по руке медика.

Вокруг царила деловитая суета. Мелькали отсветы полицейских мигалок, топтались и курили люди в форме. На неё поглядывали с сочувствием и недоумением. Неподалеку, за незримой чертой официальных представителей штата, стояла смутно знакомая пожилая леди и беседовала со вторым мужчиной в синей форме медика.

— Что последнее вы помните? — отвлек её от созерцания царящей вокруг суматохи первый медик.

Кира поморщилась. Его забота сейчас слегка напоминала пытку. В теле жила мерзкая слабость, мешающая даже отворачиваться от вездесущего запаха нашатыря. Голова кружилась. При резких движениях зрение уходило в спектр, похожий на кошачий — мир делался тусклым, и пятьдесят оттенков серого переставали быть метафорой. Ноги гудели, словно до этого она долго бежала. Бил озноб и мышечный тонус. В груди гнездился тяжелый, болезненный кашель. Скребло горло. Непрерывно хотелось в туалет, но речи о том, чтобы встать, не было — колотило так, что одеяло ежеминутно сползало, и медик придерживал его рукой. Собственная беспомощность злила, но хуже было то, что под корочкой опустошения таилась сильная дезориентация и вкрадчивая, пока тихая боль под поясницей.

— Я не… мне было страшно, — она потерла переносицу, пытаясь внутри памяти докопаться до точки контроля, с которой начался такой оглушительный виток.

Медик, воодушевленный тем, что она реагирует, обернулся к полицейским и помахал рукой, подзывая. Кира с тоской поняла, что сейчас набор вопросов повторится. Подошли сразу два копа, один из них сверкал шерифской звездой.

— Мисс? Как вы себя чувствуете?

— Переохлаждение, обезвоживание. Я бы сказал, что она не ела несколько дней, что и привело к обмороку, — встрял медик, и Кира была ему признательна за избавление от необходимости на ходу придумывать правдоподобную версию.

— Вы помните, почему оказались в лесу в такой одежде?

— В лесу? — тупо переспросила она и только теперь заметила, что события развиваются на дороге возле кромки леса.

Голые ветви скалились неровным забором вдоль дороги. Далеко впереди виднелась подъездная аллейка к новым домам. Окна в большинстве из них не горели, освещен был только большой билборд «Уолш Колман» на повороте. Узнавание в голове щелкнуло так громко, что Кира поморщилась и закрыла лицо руками.

— Какой сегодня день? — из-под ладоней голос её звучал придушено, очень точно отражая состояние.

— Тридцатое ноября наступило семь минут назад, — сказал шериф.

Она глухо застонала, впадая в ужас от содеянного. Неделя! Эта мысль металась в голове, рикошетами сшибая все тщательно выстроенные, понятные рамки логики. Через минуту к ней прибавилась мысль «Как?!» и броуновское движение превратилось в звон потрясения.

— Заключение? — сухо поинтересовался шериф, позволив ей на время выпасть из беседы.

— Травм нет, — быстро отозвался парамедик.

— Укусы, внушение?

— Нет! — возмутился тот с такой искренностью, что Кира даже удивилась. — Дэн, никто из наших никогда бы не тронул!

— Ты это знаешь, я знаю. Федералы не знают.

Кира отняла руки от лица и уставилась на шерифа так, словно он протянул ей волшебную палочку. Эту палочку звали Рафаэль Камеро, и на секунду Кира с тоской представила, что придется выслушать, но альтернатива казалась ещё более печальной.

— Что-то вспомнили? — заметил её изменившееся лицо шериф.

— Агент Камеро, — выжала она из себя спасение. — Я должна ему позвонить.

— В полночь?

В вопросе читалось недоверие, смешанное с нежеланием связываться с федералами и осознанием неизбежности этого. Кира разделяла эти чувства.

— Дэн, — осторожно тронул шерифа за плечо его коллега и выразительно поглядел на неё.

— Извините, я на минутку, — бросил отговорку шериф и отошел в сторону.

Кира смотрела на копов, догадываясь, что они сейчас обсуждают. Программа защиты свидетелей. Наиболее вероятное объяснение, после пробивки по пальцам, которая наверняка уже состоялась и закончилась ничем. Её оживление при упоминании бюро отлично в эту версию вписывалось. Сама версия, принятая как рабочая, снимала с полиции маленького городка проблему в виде потерявшейся в зимнем лесу девицы без документов и необходимости тормошить всех проживающих в городке вампиров на предмет причастности к событию. Меньше всего ей хотелось оставить о себе такое яркое впечатление, однако реальность в этот раз оказалась не слишком пластична. Кира грустно поглядела на руки. Из-под длинной, не по размеру, футболки выглядывали края букв на предплечье.

— Кира, — позвал её медик, пытливо заглянув в глаза, и она вдруг поняла, что он вампир.

Искренне удивилась. Законы не позволяли сменившим статус работать в медучреждениях, и эту норму старались тщательно соблюдать. Ни одному госпиталю не хотелось бесконечно таскаться по судам, оправдываясь за случайное обращение, недостачу плазмы или случаи анемии у персонала.

— Кира, — он снова потеребил её за плечо, но очень аккуратно. — Вы позволите мне немного помочь, чтобы вспомнить, что случилось?

Она едва не брякнула: «через мой труп!», но вовремя удержала слова на кончике языка и лишь покачала головой. Реальность перед глазами замельтешила калейдоскопом событий, вызвав очередной приступ головокружения.

— Я не причиню вреда, клянусь. Просто хочу, чтобы шериф был уверен, что вас не… обидел кто-то из здешних вампиров. Кстати, я Нэйт.

— Дай телефон?

— Позвонить агенту? — хмуро спросил Нэйт, растеряв две трети обаяния.

— Домой. — От слабости тошнило и вело, от холода хотелось спать. — Человек, — пробормотала, она, вяло шевеля языком. — Я убегала не от вампира, он бы догнал.

— Точно, — согласился Нэйт с таким выражением, словно удивлялся, как сам не подумал об этом. — Я сейчас, — он вприпрыжку направился к беседующим копам.

Пауза в разговоре возобновила хаотичные скачки мыслей. Неделя. Кира поглядела на руки. Ладони, покрытые множеством мелких порезов, сочились кровью и вызывали странное чувство. Словно это уже было и сейчас повторялось, в другом времени и месте. Слабость накатывала волнами, вызывая противную дрожь в конечностях и холод в животе. Голова кружилась, время вспыхивало пятнами незнакомых событий, наверстывая откат. Заполнялись лакуны, возникшие в моменте витка, и информация об этих событиях атаковала сознание единственной, кто заметил произошедшее. Затошнило от обильного потока образов. Настоящее навалилось тяжким грузом. Грудь сдавило. Руки онемели. Верхняя губа стала влажной, и облизнув её, Кира ощутила вкус крови. Нэйт возник рядом и промокнул под носом салфеткой. До странности заботливо поправил одеяло и катетер, прежде ею не замеченный. От него тянулась трубка к пакету с прозрачной жидкостью, в которой Кира предположила физраствор. Ей снимали обезвоживание подручными средствами, и это было мило. О том, что скажет Рейф по этому поводу, думать не хотелось. Подошел шериф, одновременно и уверенный и нет. Сомнения скользили во взгляде, обращенном на нее, на Нэйта, на машину скорой помощи. Ситуация шерифу не нравилась. Необходимость принимать какие-то решения внутри нее — тоже.

— Мисс, если не возражаете, мы отвезем вас в пансион миссис Белл. В участке холодно, а ближайший госпиталь далековато.

— Спасибо, — Кира тускло улыбнулась, искренне обрадованная тем, что хоть в полиции городка удастся не засветиться.

— Назовете номер агента или мне поискать в картотеке?

Вопрос был нейтральным, но таил внутри подвох. Кира чувствовала, что её неявно прощупывают не только копы, но и вампир. Очень аккуратно, очень нежно, словно она была пугливой девственницей, а он влюбленным мужчиной. Сил закрываться не было. Она терялась во времени, в пространстве, с трудом ухватывая зыбкую нить «здесь и сейчас», норовившую проползти шустрой змейкой сквозь пальцы, снова окунуть в непрошедшее. Кое-как отстранившись от ощущений, она назвала телефон Рейфа, накрепко вбитый в память многократными звонками.

Он ответил сразу. По голосу, доносившемуся из трубки, Кира поняла, что он не ложился и в ближайшее время не собирался. Говорил отрывисто, типично для себя резко, и сыпал вопросами. Потом потребовал к трубке “девушку”. “Девушка” страдальчески вздохнула и приготовилась к экзекуции.

— Только не ори на меня, пожалуйста, мне и так плохо, — сипло попросила и закашлялась.

Вновь пошла носом кровь, и Нэйт, настороженный, как охотничий пес, протянул ей салфетку. Тишина на том конце звонка становилась осязаемой. Копы медленно деревенели.

— Тe condenará en el hígado! (Дьявол тебе в печень!) — рявкнула трубка так внезапно, что шериф вздрогнул. — ¿Qué carajo! ¿Qué coño estás haciendo en Antioch тonto loca!? (Какого черта?! Какого хрена ты забыла в Антиоке, дура чокнутая?) — наконец выразил он всё изумление от узнавания.

Кира закатила глаза и мгновенно об этом пожалела. Стремительная карусель образов и видений вихрем подхватила сознание и уволокла в глубину времен…

… Воняло потом, кровью и смертью. В складках прятались запахи страха, боли и желания убить, но не быть убитым. Последнего, впрочем, было немного. Она поглядела в бархатное, черное небо. Белые камни, за день раскаленные солнцем, не спеша отдавали тепло, прогревая ей спину. Возле одной из статуй сидел тощий котенок и сосредоточенно вылизывался. Меч в руке тянул. Она резко взмахнула им, стряхивая кровь.

— Умар, — позвала в темноту.

Котенок поднял голову и взглянул на нее с недоумением.

— Я не тебе, — она улыбнулась.

Умар появился бесшумно, словно отделился от густых теней на арене.

— Домина, — в его тоне сквозила легкая вопросительная интонация.

— Приведи его, — распорядилась она, осматривая меч. — Сытого.

Умар фыркнул.

— Зачем просить то, что можно взять силой? Отчего домина так добра к рабу?

— Сотрудничать эффективнее.

— Позволь, я объясню рабу, как правильно сотрудничать с госпожой?

— Сама объясню. Веди.

— Да, домина, — хмыкнул Умар растворяясь в ночи.

Она постояла ещё, завернувшись в жаркую ночь, потом скрылась внутри святилища. Зажгла свечи. Шаги прошуршали по мелкой гальке у входа и через несколько секунд замерли. Она обернулась. Вампир со смиренным видом и каким-то неестественно живым лицом стоял неподалеку.

— Ты болен? — спросила она, заметив лихорадочный румянец.

Тот молча покачал головой. Она легко села на каменный стол, больше напоминавший арсенал.

— Не тяни, времени мало.

Губы вампира тронула улыбка. Он обласкал её взглядом. Шагнул к столу, привычно ускоряясь и притянул к себе.

— Нарушаешь обеты, — пробормотал в губы.

— Муж не будет против.

Запахло розмарином и пряными травами. Губы стали сладкими от предвкушения.

Зазвенели падающие на пол клинки, в унисон всхлипнули, сталкиваясь, волны времени. Жадно, горячо лизнули ладони…

… Гудок взорвался громом, сминая другие звуки в комок. На мгновение показалось, что голова сейчас лопнет, не способная вместить их все. Кира сжала её ладонями, будто пыталась удержать, и взвыла от боли.

— Что с тобой?

Она повернулась на голос, каким-то чудом пробивший дорогу к сознанию через визгливый шум в ушах. Сквозь белую пелену точек лицо Рейфа, встревоженное и напряженное, показалось африканской маской. Минута ушла на осознание настоящего.

— Стой, — её голос сорвался на хрип, воздуха не хватало.

— Что?

— Останови!

Он послушался. Резко вильнул в сторону и затормозил у обочины. Кира вывалилась наружу, хватая ртом воздух, кашляя и задыхаясь. Голые ноги мгновенно замерзли. Ладони горели болью, и она сжала в них липкий снег, пытаясь её унять. Стало легче. Пульс бился в виски, раскалывая голову и время. Сердце колотилось в горле, в крови бушевал панический ураган. Кира зачерпнула влажный снег и прижала к лицу. Контраст ощущений медленно вытеснял гремучую смесь общего прошлого и личного прошедшего, заменяя реальностью настоящего. Боль, иллюзорная и реальная, пригасла, подавленная норадреналиновой реакцией. Паника на мягких лапах отступила в тень, как голодная хищница, в любой момент готовая броситься на добычу. Добычей была Кира.

— Что с тобой такое? — спросил Рейф, поднимая её за плечи.

— Плохо, — выдавила она сквозь рваные вдохи.

— Спасибо, Кэп, — огрызнулся он, кое-как усаживая её на переднее сидение. — Посмотри-ка на меня.

Теплые пальцы коснулись подбородка. На ресницы налип снег, мешая разглядеть что-то важное. Кира попыталась стряхнуть его. Руки дрожали. Желто-серые полосы рябили в глазах смешиваясь в кляксы, колебались над сознанием, как туман над землей. Реальность таяла под натиском образов.

— Эй, эй! — встряхнул её Рейф. — Не уплывай опять, всё и так максимально странно.

— Да, странно, — послушно согласилась Кира, чувствуя себя выпотрошенной рыбой.

Рейф посмурнел, фыркнул с досадой.

— Скажи честно — ты обдолбалась чем-то?

— Нет.

— А похоже, — недовольный, он между тем бережно отряхивал её от снега.

— Я в норме, — еле ворочая языком сказала Кира.

— Заметно.

Рейф посадил её ровнее. Поправляя одежду, ненадолго прилип взглядом к надписям на предплечье, потом пристегнул и захлопнул дверцу, лишая возможности снова выпасть в сугроб. Кира прикрыла глаза. До Чикаго ехали в молчании. Она чувствовала тяжелый и беспокойный взгляд Рейфа, пока не задремала…

Нью-Йорк, 2010 год

— Мне не стоит ехать в Чикаго, меня там не любят, — сказала Кира.

— А они почему? — Холл поглядел на неё с усмешкой.

Кира весело фыркнула. Со временем между ними установилось что-то вроде вооруженного нейтралитета. Дружескими эти отношения нельзя было назвать, но издевки постепенно скатились в незлобное подначивание и на этом остановились.

— Не обсуждается, — недовольно отмахнулся Рейф от её возражений

— Агент Камеро, можно на два слова? — Кира кивнула в сторону и выжидающе уставилась на руководителя группы.

В комнате повисла тишина. Кира редко обращалась к нему так официально и до того, как их отношения вышли за рамки рабочих; после это казалось ей ещё более нелепым. Строгий субординационный вопрос озадачил команду.

— В чем дело? — по тону она догадалась, что задержка в обсуждении дела его раздражает, и вникать в подробности её мотивов федерал не настроен.

— Мне не стоит ехать в Чикаго.

— Почему?

— По историческим соображениям.

С минуту Рейф сверлил её взглядом.

— Когда ты успела там побывать? — спросила Наташа, разбивая напряжение. — Я читала твой профайл. Ты всю жизнь прожила в Болгарии, не считая пяти лет учебы в Университете Торонто.

Кира старательно подавила усмешку.

— За мной там плохо присматривали.

— Что ты там делала при вампирах? — взгляд Холла стал остро-внимательным.

— Не могу рассказать, я под подпиской о неразглашении, — Кира небрежно пожала плечами, предпочитая не распространяться о том, чему обучалась у канадских вампиров.

— К Дугласу, — бросил Рейф и пошел вперед, уверенный, что Кира последует за ним.

В дверь кабинета замдиректора ФБР он постучал так, что едва не сорвал её с петель. Кира отошла подальше и дождалась приглашения войти.

— Чего ещё я не знаю об участнице своей команды? — в его вопросе под раздражением плавала досада.

— Это общая команда, Камеро, — спокойно отозвался холодный, как зимнее небо, Дуглас. — Не твоя, не моя, не маршалов. Мы работаем сообща.

Кира вошла в кабинет, закрыла за собой дверь и подперла её спиной. Перехватила острый взгляд Дугласа и натянула на лицо серьезное выражение.

— Допустим, — сбавил обороты Рейф. — Это не значит, что я должен работать вслепую. Что ещё за подписки о неразглашении, и что ты скрываешь? — он недобро покосился на Киру.

Она тяжело вздохнула.

— Закрытая информация, которую нельзя обсуждать с командой, — пояснил Дуглас с присущим ему хладнокровием.

— Как я могу ей доверять, если не знаю, на чьей она стороне? Опасаясь получить пулю в спину?

— У меня нет оружия, — заметила Кира нейтрально.

— Ты и подручными средствами неплохо справляешься, — огрызнулся Рейф, припомнив ей удар доской.

Кира слабо улыбнулась, поглядела на Дугласа вопросительно. Дождавшись легкого кивка, означающего разрешение говорить, мужественно подавила приступ паранойи.

— Я немного старше, чем выгляжу, — сказала она буднично, ощущая, как внутреннее напряжение тонким жгутом натягивается между затылком и пятками.

— Немного — это на сколько?

— Лет на сорок пять, — она пожала плечами, будто говоря, что ничего особенного не видит.

Рейф обернулся к сидящему за столом Дугласу и скептически на него посмотрел.

— Хочешь, чтобы я поверил в эту чушь?

— Поговори с доктором Нельсон, — спокойно предложил Дуглас. — Результатов исследований пока мало, но она предполагает, что у Киры неизвестный вид мутации эритроцитов и структурных компонентов, и, вероятно, нарушено сокращение теломерных хвостов, что в какой-то степени объясняет такое медленное старение.

Рейф потратил пару минут на то, чтобы просверлить в Кире дырку негодующим взглядом, в котором ясно читалось, что он ожидает услышать от неё объяснения. Кира снова пожала плечами.

— Я не знаю, почему так, — мяукнула вяло. — Родители погибли в войну, место, где мы жили, больше не существует, спросить не у кого.

Взгляд федерала приобрел характерное выражение, после появления которого обычно следовала матерная испанская тирада, пара разбитых стаканов и бурный секс. Последний пункт, впрочем, откладывался — по причине невозможности мгновенной реализации. Прикрыв глаза и глубоко вздохнув, Рейф отыскал свое внутреннее спокойствие и, отодвинув стул, сел за стол, резким кивком велев садиться и ей. Кира уныло пристроилась напротив, размышляя, сильно ли повредило её молчание их странным отношениям.

— Допустим, ты выиграла молодость в генетическую лотерею, — выдавил он с усилием, словно пришлось говорить то, во что он отказывается верить. — И допустим, этим объясняется такая насыщенная для двадцати пяти лет биография. В чем проблема с Чикаго?

— Представитель вампиров округа меня, вероятно, слегка недолюбливает, мы немного знакомы, — Кира постаралась придать своему общению с Домиником незначительный формат.

— Лерой взял на себя большую часть дел по легализации. Было бы полезно настроить его на сотрудничество с командой, — ровно заметил Дуглас, привычно не услышав прозрачный намек в её словах.

Кира, не удержавшись, фыркнула, подумав, что любое сотрудничество с Домиником обречено на поиск черной кошки в темной комнате, причем в конце выяснится, что искали муляж.

— Если вы спрашиваете мое мнение, то работа с ним породит втрое больше проблем, чем он поможет решить в процессе, — пренебрежительно бросила она. — Этот скользкий упырь всегда будет на стороне вампиров и не постесняется бюро нагнуть ради личной выгоды.

— Немного знакомы, да? — с едким сарказмом переспросил Рейф.

Кира пожала плечами и начала считать количество повторений этого жеста.

— Что ещё можешь о нем сказать? — Дуглас, несомненно услышавший личные интонации в отзыве о Доминике, в отличие от Рейфа, предпочел на этом внимание не акцентировать.

— Хитрый, ловкий, но за своих радеет. Амбициозный, сообразительный, деятельный. Вяло конфликтовал с клыкастыми неформалами и анти-вампирцами в начале двухтысячных.

— В период Священного изгнания? — спросил Рейф. Федерал в нем оказался сильнее уязвленного недоверием любовника.

Волна насилия, прокатившаяся по восьми штатам после расстрела вампиров, брала начало в церкви Святой Агаты в Чикаго. Она же, с лёгкой руки журналистов, именовалась Священным изгнанием, что было, конечно, преувеличением. Кира имела к тому расстрелу самое прямое отношение, но об этом знала лишь Арина и непосредственные участники, большая часть которых покоилась в земле. Чувствуя себя подозреваемой на допросе, она с усилием подавила вспышку агрессии, пришедшей на смену испугу.

— Примерно, — пожала плечами в четвертый раз. — Но он любитель подчеркнуть законность своих дел. Способы радикалов не одобрял ещё до поправки.

— Что вы с ним не поделили?

Кира стрельнула в Дугласа вопросительным взглядом. Развитие темы приводило к другим неприятным вопросам, о которых она предпочла бы умалчивать.

— Я вижу, как вы переглядываетесь, — сообщил Рейф, заводясь. — Какого черта Марк?

— Остынь, — посоветовал Дуглас без раздражения. — Не задавай неудобных вопросов, как я не спрашиваю, почему ты так бесишься из-за недомолвок внештатной консультантки.

Рейф раздосадованно нахмурился, но булькать, как гейзер, перестал. Ждал, пока руководитель примет решение и пялился на Киру так, словно прикидывал, с чего начинать допрос и на что давить в ходе процесса. Кира уже собралась посоветовать ему начать с оральных способов воздействия, когда Дуглас выдал ей карт-бланш.

— Рассказывай, что сама считаешь нужным.

Сложив ладони на столе, она постучала пальцами по гладкой поверхности.

— Я, скажем так, пару раз оступилась, — Кира дернула плечом. Американский лексикон порой страшно раздражал неуместной гиперболизацией. — Лерой поймал на горячем, хотел заявить. Я с ним… пробовала договориться, — она зависала всё больше, подбирая формулировки. — Но …так вышло что…

— Дай угадаю, — лопнул нетерпением Рейф. — Закончилось всё тем, что ты дала ему по морде, и теперь он тебя недолюбливает

— Ну, в общем и целом да, — она всё-таки пожала плечами. В шестой раз.

Мужчины молчали. Дуглас — потому, что уже слышал эту версию, Рейф — обдумывая, насколько можно этому доверять.

— На чем сидела? — спросил он после долгого молчания.

Тон его был сух, но Кира не услышала и гнева. За десять минут разговора агент Камеро успел уложить новую информацию так, чтобы её острые колючки не прорывали поверхность ровного общения. С минуту Кира размышляла, хочет ли она делиться этой информацией, хочет ли доверять ему так сильно. Рейф вызывал у нее непривычное чувство защищенности, и это нравилось, но этой своеобразной заботой лишал части свободы и самостоятельности, что пугало и временами злило.

— Снег, — скупо уронила она в тишину. — И поскольку не имеет отношения к нелегальным вампирам, я не хочу этот вопрос обсуждать, — Кира уставилась в глаза федералу.

— Хорошо, — он коротко кивнул…

… Сон растаял, оставив после себя странное послевкусие симпатии и горечи. Рядом негромко переговаривались. Кира узнала голос Рейфа и мгновенно притворилась мертвой, в душе чувствуя себя опоссумом.

— Я думал, вы больше не общаетесь.

— Да мы и не общаемся, — Рейф вздохнул. — Так, иногда лайками в соцсети обмениваемся.

Помолчали. В тишине особенно ярко ощущались внимательные взгляды, щупавшие её, и особенно звонко пикало над ухом медицинское оборудование. Голос второго мужчины был смутно знаком. Кира копалась в памяти, но мысли вязли в кисельном сознании, слишком медленном и липком.

— Что думаешь? — снова заговорил второй.

— Сказать по правде, Марк, не представляю, — Рейф звучал глухо и растерянно. — В страну она не въезжала, я проверил. Буквально свалилась с неба.

— Могла войти с толпой нелегалов.

— Вряд ли.

— Почему? Навыков оставаться незамеченной достаточно. Чем она занимается на Балканах, ты знаешь.

— Я им позвонил, — тяжело вздохнул Рейф.

— Арине Болгарской позвонил? — усмехнулся Дуглас.

— Да.

Кире пришлось приложить серьезное усилие, чтобы не выдать пробуждения. Мысль, что такое простое решение возможно, не приходила ей в голову. Вампиры испытывали определенный пиетет перед Ариной, местами переходящий в священный трепет, и вот так просто снять трубку и позвонить ей, да ещё с вопросами, было… смело.

— Что она сказала? — Дуглас удивленным не звучал, разве что слегка.

— Очень удивилась. До моего звонка считала, что Пиявка в Румынии, сопровождает вампира в помойник.

Кира тоже удивилась, впервые услышав, как он называет её этим прозвищем.

— Передавала тебе привет, — поддел Рейф собеседника тем тоном, которым другу напоминают о любовнице, оставившей неизгладимый след в паху, но не тронувшей сердца.

— Спасибо.

— Не похоже, чтобы она знала, что Кира в Чикаго. Похоже, что беспокоится. Взяла на себя всю бюрократическую возню. Сегодня прислала документы, дипломатическую визу и кипу бумаг на болгарском. Просила держать в курсе состояния.

— Понятно.

— Да нихрена не понятно! — вспылил Рейф.

— Я так и сказал, — Дуглас отозвался прежним, ровным тоном. — Придет в себя — спросим, как она в лесу в мужских трусах оказалась. Что по поводу списка?

Рейф шумно выдохнул.

— La lista está llena de mierda, Mark. (Со списком полное дерьмо, Марк.) Не больничный разговор.

— Понял.

Волнение, благодарность и страх на минуту заполнили всё небольшое пространство в голове, которое ещё не было занято киселем. Кира против воли вздрогнула и замерла, ожидая, что её поймают на подслушивании, но оставалось тихо. Никто не спешил съязвить или подколоть, упрекнуть в притворстве или спросить, все ли тайны она выведала, притворяясь спящей. Кира напомнила себе, что в комнате рядом с ней два человека, не столь чуткие к переменам ритма дыхания, как вампиры. Открылась дверь, вошел кто-то ещё. Снова стало тихо, не считая противной пищалки неподалеку.

— Выглядит не так паршиво, как я думал, — голос опять был знакомым и опять тонул в шепоте прошлого. — Три против одного ставлю, послезавтра попробует свалить.

— Завтра, — буркнул Рейф.

— Нельсон её так просто не выпустит, — хмыкнул Дуглас.

— Вот поэтому и завтра.

— Возьми девчонку под крылышко, — едко посоветовал голос, который она не могла вспомнить. — Помнишь ещё, как это делается, а?

— Хватит, — привычно пресек Дуглас. Раздался глухой стук, с которым пустые бумажные стаканчики падают в мусорную корзину. — Пойдем. Список ждет.

— Хотел бы я знать, откуда на ней взялся этот список.

— Очнется, спросишь.

— Я пробил пиццерию… — начал Рейф, но дальнейшая, такая интересная Кире информация потерялась за закрывшейся дверью.

В неподвижной тишине палаты, Кира незаметно для себя уплывала во время. Сознание яснело рывками, словно она смотрела на жизнь в свете стробоскопа. Вспышками событий, каждый раз долго замирая на грани сна и яви, чтобы определить, где находится…

Нью-Йорк 2011

… Ключ повернулся только с третьей попытки. Кира выругалась сквозь зубы, досадуя на паршивые замки. Дверь открылась тоже с трудом. Виной тому была башня картонных коробок из-под пиццы. Кира специально оставила её у двери, чтобы не забыть выбросить, регулярно спотыкалась, материлась и откладывала утилизацию. Башня с грохотом рухнула на пол, когда обитательница квартиры в кирпичном доме номер 67 по Эвергрин толкнула дверь ногой.

Войдя, она бросила беглый взгляд в зеркало в прихожей и вздрогнула. Стрижка отросла и топорщились ежиком, словно Кира сунула пальцы в розетку. Она пригладила волосы, привычным жестом отбросила в сторону длинную челку. Поставив на пол пакет с продуктами, захлопнула входную дверь, прошла через комнату и выглянула в окно, скрывшись за длинной гардиной

Перед входом в дом росли два деревца, вероятно, посаженные тут, чтобы улица не казалась совсем лысеющей кирпичом стройкой. Между ними стояла широкая скамья и большая урна. В свете фонарей было отлично видно, как в ней копается опрятно одетая женщина, вытаскивая газеты, мятые бумажные стаканчики, остатки пиццы, сигаретные окурки. С одной стороны, эта нелепая и навязчивая слежка действовала ей на нервы, будя застарелую паранойю и обостряя нервозность, с другой — было забавно и давало повод подкалывать Рейфа. Его крайне любознательная супруга таскалась за Кирой, как хорошо выдрессированная дворняжка. Пару раз Клара Камеро даже набиралась смелости и входила в то же кафе. Садилась через столик и смотрела, как Кира завтракает или пьет кофе. Было заметно, что она хочет, но не решается устроить сцену, и в итоге Клара всегда вставала и уходила из заведения первой.

Закурив и выдохнув дым в приоткрытое окно, Кира смотрела, как законная супруга агента развернула найденные в мусорке чеки. Кира бросила их туда несколько минут назад, походя, просто выгребая бумажки, валяющиеся в кармане. Никакой ценной информации в чеках из «Билли Догс» и «Старбакс» не содержалось. Разве что несколько раз она покупала пару двойных эспрессо для Рейфа.

Кира хихикнула, с наслаждением затягиваясь ментоловыми сигаретами. Федерал запретил ей курить свои сигареты у него в квартире, мотивируя тем, что остаются разные окурки и это порождает вопросы. Его странная тяга делать вид, что ничего не происходит, озадачивала прямолинейную Киру. Ей казалось слишком нелепым игнорировать очевидный факт, но споры с Рейфом заканчивались конфликтами и недовольством Дугласа. Курить крепкий Кэмел любовника виделось ей меньшим злом.

Налюбовавшись зрелищем, одновременно унизительным и смешным, как будто она застала подростков за неловким первым сексом на пьяной вечеринке, Кира отошла от окна. Переоделась в домашний костюм и принесла на кухню покупки. В раковине одиноко стояла чашка с кофейной гущей, неспешно зарастающей плесенью. В очередной раз отложив мытье посуды на завтра, Кира поставила чайник и, закинув в микроволновку суп, уселась тут же, на кухне, за ноутбук: писать еженедельный отчёт для Арины на тему «Как я ловлю вампиров в США.»

Первое время это было нудной обязанностью, на которой настаивала вампирша, но постепенно Кира втянулась, и в описаниях стали появляться не только сухие факты и цифры, но и некоторая часть впечатлений, а позже размышления. Арина задавала массу вопросов, которые поначалу казались Кире совершенно не важными и не связанными с системой взаимодействия ФБР и службы маршалов, собравшихся в единую команду. Однако чем больше она анализировала в переписке, тем большим уважением проникалась к Арине, точно подмечавшей закономерности и учитывающей десятки деталей, проходящих мимо внимания самой Киры.

Желание вампирши подробно изучить и перенять американский опыт по контролю за легальностью и перемещениями вампиров объяснялось тем, что на Балканах подобная система отсутствовала вовсе. Максимум, который могли обеспечить человеческие пограничники, — сообщить о въехавших, с личностями, указанными в документах, что в случае с вампирами часто не имело смысла, не говоря уже о том, что трудолюбием пограничные войска Болгарии не отличались. Страна фактически являлась проходным двором для любых нелегальных вампиров — как в сторону Турции, так и с её стороны в Европу. Арину, ответственную за квоты по обращениям и транзиту вампиров на Балканах, этот бардак угнетал…

2 декабря

… В стук клавиатуры из воспоминаний вплелось вполне реальное шуршание бумаги, тихий стук скрепок и щелканье ручки. Негромкое женское контральто выступало мелодией на этом фоне, но лирический текст был Кире абсолютно непонятен. Приоткрыв глаза, она наблюдала за доктором Нельсон, которая записывала под собственную диктовку. Сосредоточенная, увлеченная этим и явно очень заинтересованная, она периодически отвлекалась сверить что-то в огромной книге медицинских заклинаний и при этом водила глухим концом ручки по строчкам.

— … эритроциты, профилированные под серебро, кремний частично заменят углерод. Бесконечная активность теломеразы… Ходячая раковая опухоль без намека на злокачественные образования.

— Это, наверное, хорошо, — поделилась мыслью Кира.

— Хорошо, но необъяснимо, — легко отозвалась Нельсон. — Привет, Белоснежка. Как самочувствие?

Кира прислушалась к ощущениям в теле и нашла их обычными.

— Нормально.

— Мне нравится твой позитивный подход. Болит что-нибудь? Голова, может, спина или горло?

— Нет.

Нельсон перебирала листы в папке и что-то помечала карандашом.

— Хорошо. Агент Камеро довольно сурово пресек все мои попытки обсудить с коллегами этот интереснейший случай, чем задал сложную задачку. Но, похоже, я справилась, — она высунула нос из бумаг. — Волнуется.

— То есть ругается, злится и делает присутствие рядом с собой невыносимым, — вздохнула Кира.

— Да. И много работает. Похоже, команде ты тоже задала задачку.

Кира опять вздохнула.

— Я и себе задала.

— Пока никого нет, не расскажешь, как в лесу оказалась?

— Я не помню, — Кира поморщилась от беспомощности этого ответа, хоть он и был честным. — Вспышки какие-то, как кусочки пазла. Ни места, ни времени, ни каких-то отличительных признаков. Ночь и сугробы. Помню, как бежала, потому что хотела спрятаться. Потом было холодно и хотелось спать.

— От холода спать хочется, это верно, — Нельсон помолчала какое-то время. — Обезвоживание сохраняется. Стало лучше, но оно как будто каждые сутки обновляется. Не знаешь, почему?

— Понятия не имею. Я не люблю в себе копаться.

— Строго между нами. У тебя перед случившимся был сексуальный контакт?

Кира удивилась и испугалась одновременно, запутавшись в событиях, схожих по контексту. Предательница-память не желала раскрывать карты. События в Антиоке накладывались на события в Видине. Не совпадали, ломали линии друг друга, перекликались и осыпались, как карточный домик.

— Почему ты спрашиваешь?

— Для меня ситуация выглядит так: жертва преступления убежала от преступника в чем была. На тебе мужская одежда, а значит, перед событием свою ты либо сняла, либо с тебя её сняли. Хочу понять, зачем.

— Я правда не помню, — тяжело вздохнула Кира. — Можно же, наверное, какие-то тесты сделать?

— Я сделала, но понимания они не добавили. Как, впрочем, и другие твои показатели.

По стеклу двери стукнули жалюзи, и она распахнулась.

— Что скажешь, доктор Нельсон? — спросил Дуглас, входя в комнату.

Кира покосилась на дверь и хмурого агента Камеро, смуглой тучей выделяющегося на фоне нордического замдиректора.

— Вполне ожидаемое после переохлаждения воспаление придатков, жар, отечность слизистых и все еще обезвоживание. Пока не определила причину. Нетипичный случай, — отозвалась Нельсон.

Дуглас кивнул и взглянул на Киру, изо всех сил прикидывающуюся умирающей. Судя по мелькнувшему на его лице огорчению, получалось отлично.

— Привет, Кира. — Он чуть улыбнулся, выражая некоторую радость, но куда больше демонстрируя озабоченность. — Как ты?

— Сознание спутанное, частичная потеря памяти. Причину не выявила, сотрясения мозга нет, — отчиталась доктор Нельсон прежде, чем Кира успела раскрыть рот. — Прогнозы спорные, мало информации об особенностях организма, а пациентка не слишком разговорчива, — она лукаво улыбнулась и подмигнула.

— Расскажешь, что произошло? — деликатно поинтересовался Дуглас, присев на кресло рядом с койкой, на которой Кира лежала, являя собой объект медицинского исследования.

Она подавила вздох, понимая, что рано или поздно бюро докопается до верхнего слоя правды. Он, разумеется, был далек от истины, но и сам по себе был способен вызвать массу неудобных вопросов. Кроме того, её подтачивала благодарность за то, что Рейф сдал её уже знакомому, не болтливому федеральному доктору и даже руководителя прежней команды вызвал.

— Какой сегодня день? — спросила она вместо ответа и посочувствовала себе — голос звучал тоскливо.

— Второе декабря, — ответил Рейф резко, словно откусил кусок от сосульки. — Какого хрена, мать твою?!

Кира в душе восхитилась тем, как лаконично и понятно он сформулировал вопрос «Что с тобой произошло?» В качестве ответа пожала плечами. Рейф прищурился. Кроме ярко замерцавшей надписи «недоверие» в его взгляде бегущей строкой светилось: «Ты больше не работаешь в ФБР, мои руки развязаны». Кира его понимала, но ситуация не способствовала быстрому придумыванию правдоподобной лжи, а врать топорно не хотелось.

— Можно мне домой позвонить? — это прозвучало совсем уж жалобно.

— Кому? — Рейфа, однако, не проняло.

— Арине.

— Я уже позвонил. Она очень удивилась, узнав, что ты в Иллинойсе.

Кира тяжело вздохнула. Аринино удивление она тоже понимала, хоть у вампирши и была информация, позволяющая если не понять, то предположить произошедшее. Рейф блуждал вслепую, но, судя по всему, так злило его не только это.

В молчаливом ожидании слышно было, как шуршат бумаги, пикает медицинская техника и что-то тихо бормочет себе под нос доктор Нельсон, выводя пальцем загогулины по экрану планшета.

— Зимой. Голая. В лесу! Ты бессмертная, что ли? — закипая, спросил Рейф.

— О! Это интересная теория, — оживилась доктор. — Необъяснимая, с точки зрения человеческой биологии, однако если допустить… — Нельсон отвлеклась от планшета и поглядела на Рейфа. — Её организм включает обширную клеточную пролиферацию соматических стволовых клеток, образовывает множество бластем, и все это быстро. На эпиморфоз похоже.

Кира наконец сообразила, что доктор отвлекает на себя внимание, и испытала прилив благодарности.

— Предположим, док, что не все здесь такие умные, — с легкой ехидцей отозвался Дуглас. — Скажи попроще.

— Это вид регенерации, присущий рептилиям.

— Впервые слово «змея» прозвучало как комплимент, — пошутила Кира.

— Скорее, ящерица, — Нельсон весело улыбнулась.

— Это, конечно, очень интересно, — тон Рейфа противоречил сказанному. — Но есть вопрос поинтереснее.

— Что может быть интереснее? — искренне изумилась доктор.

Кире захотелось обнять доктора Оливию Нельсон, проницательность и умение которой вовремя отвлечь и обойти острые темы вызывало уважение. Повисла пауза. Дуглас молча пожевывал нижнюю губу, вызывая ассоциацию с младенцем. Рейф пульсировал гневом и непониманием

— Док, ценю твою вовлеченность, — кивнул Дуглас и сразу покачал головой. — Но у нас тут сотрудник европейской службы легального контроля без документов и в трусах бродит по лесу вокруг вампирского поселка. Согласись, выглядит поинтереснее эпиформоза.

— Эпиморфоза, — автоматически поправила Нельсон. — Мне нужно в лабораторию. Как я уже сказала, наблюдаются провалы в памяти и спутанное сознание, так что сильно на сотрудника не наседайте.

Кира провожала доктора взглядом, полным тоски, чувствуя себя ведьмой на пути к эшафоту. Демонстративная мягкость всегда сдержанного Дугласа и мрачное лицо Рейфа не наводили на мысли о приятной светской беседе. Когда дверь закрылась, Кира вздохнула и села на койке.

— Ну, давайте, — она поправила одеяло, выражая готовность к растерзанию.

— Идти можешь? — сухо спросил Дуглас.

— А Нельсон по шее не даст?

— Тебе не об этом надо беспокоиться.

Строгий тон слух не ласкал, но Кира предпочла внимание не заострять. Подошел Рейф и протянул ей бумажный пакет.

— Это вещи Клэр. Она сказала, тут всё необходимое.

Что-то было в его тоне странное, нетипичная интонация, заставившая Киру насторожиться. Через несколько секунд она поняла — он перестал демонстрировать эмоции. Держался строго, отстраненно, не совсем по-деловому, но и не лично. Словно с уходом доктора Нельсон отпала необходимость притворяться друзьями. Кира подавила тяжелый вздох. Развернула пакет и высыпала содержимое на койку, примерно представляя, что увидит. Клэр не обманула ожиданий, пожертвовав бывшей любовнице отца джинсы «Прада» и, внезапно, демократичные футболки «Gap». Теплый пуловер, несколько пар носков, платье из «Зары» и даже новое белье с бирками. На самом дне лежали красные конверсы. Кира испытала острое чувство благодарности.

— Спасибо, — она растроганно шмыгнула носом. — Вам как, со стриптизом или без? — спросила, откидывая в сторону одеяло и опуская ноги вниз.

— Обещай, что в окно не уйдешь? — строго велел Дуглас, но уголки губ подрагивали, выдавая веселье.

— Я не умею летать, — улыбнулась Кира.

— Я бы не был так уверен, — буркнул Рейф, вновь показывая себя настоящего. — Ждем за дверью.

Помещение, опен-спейс, разбитый на соты стеклянными перегородками, с выделенной частью для общих сборов, напоминало рабочее пространство в Нью-Йорке. В нем витал гул разговоров, запах кофе и сосредоточенной работы, звонили телефоны и шуршал бумагой принтер. Войдя, Кира окунулась в прошлое с такой яркостью и неожиданностью, что время отреагировало мгновенно. Лизнуло ладони, потянулось, как разомлевшая на солнце кошка, стало вязким и пластичным. Ласкалось к рукам, целовало пальцы. На мгновение её охватило ощущение всемогущества. Потом прибило головокружением и, оседая на пол, Кира успела подумать, что не так собиралась начать знакомство с чикагскими федералами. Выругался Рейф. Подхватил её за мгновение до встречи с полом и неласково встряхнул.

— Знаешь, твоя новая привычка отплывать без предупреждений меня очень бесит, — сообщил он.

— Сама в восторге, — язык слушался неважно.

Звуки были ватные, приглушенные. Кира не сразу поняла, что это в помещении стало тише.

— Что ж, войти вы умеете, — ехидно-скептический женский голос звучал слева и сверху.

Кира повернулась, всё ещё поддерживаемая Рейфом, и уперлась взглядом в эффектный бюст, обтянутый темной водолазкой. Чуть выше на груди висел простой серебряный медальон. Кира медленно ползла взглядом по женщине и наконец добралась до лица. Оно выражало одновременно недовольство, скепсис и интерес. Губы с трудом удерживали нейтральную линию, им явно хотелось сложиться в ехидную ухмылку, но дама держалась. Ее голубые глаза по холодности составляли здоровую конкуренцию арктическому образу Дугласа. Вся она вызывала ассоциацию с терминатором Т1000. Кира готова была побиться об заклад, что тетка может одной рукой мочить преступность, а другой паковать детям ланчи в школу.

— Директор Чикагского отделения Диана Спенсер, — представилась дама.

Кира изумленно моргнула. Меньше всего этот грудастый закон и порядок походил на покойную принцессу. Пока она формулировала вопрос, тетка продолжила:

— Замдиректора Дуглас дал вам хорошую рекомендацию, поэтому вы здесь, но сразу хочу предупредить — никакой самодеятельности не будет. Мы в Чикаго, а не в Нью-Йорке, мисс Колева.

— Я помню, — прожевала Кира, покрываясь изморозью от дружелюбной встречи.

— Доктор Нельсон, видимо, скоро за вами явится, так что не будем тянуть с церемониями, — Спенсер махнула на отделенный глухой перегородкой кабинет.

— Пиявка! — полный невыразимой саркастической радости баритон облетел весь опен-спейс.

— Холл, — хором одернули маршала Дуглас и Спенсер.

— Да я просто рад её видеть! — возопил маршал и в подтверждение своих слов сгреб Киру в охапку, крепко обнимая. — Привет, мелкая.

Сцена отдавала сентиментальной мелодрамой. Градус заинтересованности происходящим повышался. Всё больше сотрудников норовили прогуляться к принтеру и посмотреть на звезду этого серого дня.

— Задушишь, — сказала Кира в могучую грудь маршала.

— Не, ты живучая, — отшутился Холл, но выпустил.

Кабинет Дианы Спенсер подходил женщине, носящей это имя, не больше, чем само имя, а Кире — королевская тиара. Она с мимолетной улыбкой вспомнила, как однажды Арина и Софи час развлекались, примеряя на неё многочисленные произведения ювелирного искусства из коллекции Софи в попытке подобрать что-то действительно подходящее.

— Итак, — вернул её на землю леденящий душу голос терминаторши, — ввиду обстоятельств и вашего опыта работы с бюро было решено собрать прежнюю команду, по возможности. Агент Палий участвует удаленно, при необходимости вызовем.

— А где Эшли? — осторожно поинтересовалась Кира, глядя, как рассаживаются по привычной схеме её бывшие коллеги.

— Подъедет после заката.

Спокойная констатация факта объяснение дала минимальное, но при этом исчерпывающее. Лица присутствующих, мгновенно вспыхнувшие пестрым эмоциональным набором, дорисовали недостающие части картинки. Кира переосмыслила эпизод из неслучившегося и нервную реакцию Рейфа на её вопрос об Эшли. Сев между ним и Дугласом, Кира изобразила вежливое ожидание. Спенсер жестом опытного бармена толкнула к ней по столу папку с документами.

— Стандартный набор соглашений. Подпишите, чтобы мы могли приступить.

Вопрос «можно ли почитать» рвался с языка, но Кира его проглотила. Буквы танцевали сальсу, мелкий шрифт напоминал клинопись. Она хмурилась, щурилась и вскоре, плюнув, подписала всё, не читая.

— Итак, первый вопрос, который всех нас очень интересует, — как вы оказались в США?

Кира погладила ручку пальцами, прикидывая, как бы перехватить инициативу в этом разговоре, напоминавшем ей набор приказов и будившем мерзкие воспоминания.

— На самом деле всех интересует список трупов, — сухо сказала она, копируя тон Йордана.

— С ним как раз всё прозрачно. — не согласилась Спенсер. — Личности установлены, биографии проверены, насколько это возможно, разумеется. Выводы по нему очевидны, в отличие от вашей роли. Где вы находились в феврале?

Кира наморщила лоб, имитируя напряженную работу памяти. Оговорка об ограниченных возможностях в проверке биографий могла означать и закрытую информацию, тогда речь шла о военных, и недоступную. В этом случае речь шла о вампирах, возрастом старше США и, следовательно, европейцах.

— В Венгрии.

Рейф после этих слов сделался мрачнее, Дуглас прохладнее. Среди собравшихся только Холл мужественно давился улыбкой, словно знал секрет, который не знают, но очень хотят узнать все остальные. Кира подозревала, что у него уже есть ответ на один из вопросов, но с командой он ещё не поделился.

— Где именно в Венгрии?

— От даты зависит, я не смогу сказать точно без доступа к ежедневнику. Его у меня пока нет.

— А в сентябре? — Спенсер совершенно точно её допрашивала и делала это без бумажных подсказок, а значит, успела изучить материалы.

— В Амстердаме.

— Это была личная или деловая поездка?

— И то, и то. Сопровождала Арину Болгарскую по делам Ассамблеи, потом по старым подругам и культурным мероприятиям, — скривилась Кира, вспомнив эпическое полотно «Конец традиций», на котором были изображены ряды печально повисших членов.

— Не любите выставки? — заметив гримаску, спросила Спенсер, и Кира умилилась.

Техника допроса «я знаю ответы на свои вопросы, но хочу послушать твое вранье» была ей отлично знакома. Она сама практиковала её, от нечего делать приставая с расспросами к вампирам, которых отвозила в Венгрию.

— Не всё, что вставлено в раму и повешено на стену галереи, можно считать искусством.

— Хорошо разбираетесь в художественных произведениях?

— Плохо.

— А ваша спутница?

Кира отвлеклась от игры с ручкой и уставилась в глаза-льдинки.

— Мне уже пора использовать право на адвоката?

Дуглас тихонько фыркнул.

— Разве я вас в чем-то обвиняю? — вопросительный тон был начисто лишен удивления, выражение строгой сосредоточенности на лице Спенсер не дрогнуло.

— Вы до бюро случайно в армии не служили?

— Вы не ответили на вопрос.

— Вы тоже.

— Разве я должна отвечать на ваши вопросы?

— А я на ваши?

— Мне предъявить обвинения?

— В любопытстве? — Кира нежно улыбнулась, встала со стула и потопала к двери.

— Мисс Колева, я вас предупреждала, что никакой самодеятельности не будет. Ваша задача предоставить бюро максимум информации, которой владеете. Наша — всё остальное.

— Желаю успехов. Снимать биографии европейских вампиров дело нелегкое. Ой, минутку, — Кира изобразила удивление. — Юрисдикция ФБР ведь не простирается за пределы США?

— Вы слышали про Интерпол?

— Кто сказал, что убитые вампиры преступники?

— С чего вы взяли, что они убиты?

— Ошиблась?

Спенсер впервые проявилась эмоционально. Слегка поджала губы и нахмурилась, Взяла ручку и принялась водить ею по бумаге, будто что-то писала, но Кира видела, что следов на листе не остается. Тетка напряженно думала, просчитывая ходы.

— Вы подписали соглашения.

— Обратитесь в суд. Европейский. По правам человека.

— Вы находитесь в Иллинойсе.

— Слушай, Спенсер, мой переговорный диапазон ограничен. Я не люблю, когда на меня давят и пытаются пристроиться сверху, чтоб поиметь. Давай я просто двину тебе в морду, мы на этом закончим выяснять, у кого больше, и перейдем к делу?

— Она может, — хохотнул Холл. — Мне двинула.

Рейф ощупал её взглядом-рентгеном явно оценивая шансы в грядущей иерархической битве. Лицо директора Спенсер выражало богатую эмоциональную палитру — от изумления до легкого намека на уважение.

— Вижу, ты не преувеличивал. — Она бросила взгляд на Дугласа, тщательно скрывающего улыбку. — Подчиняться не любит.

— Я сказал: «Не будет», — он всё-таки улыбнулся.

— Попробуем ещё раз? — обратилась Спенсер к Кире.

— Теперь я сверху. — Она плюхнулась на ближайший стул, оказавшись напротив своих бывших коллег. — Биографии европейских клыков из всех присутствующих доступны только мне, Эшли вам в этом не поможет. Антиквариат к американскому молодняку относится без симпатий.

По лицу Спенсер скользнула тень.

— Допустим. Но кто сказал, что они нужны?

— Они не нужны. — Кира пожала плечами. — Я нужна. Связная часть мозаики у вас есть только по Европе, иначе я не могу интерес к моим поездкам объяснить, а вот возможности вести там расследование ограничены до минимума. Международная служба надзора работает преимущественно по нелегалке или в случае запроса из Ассоциации, которого у вас нет.

— Письмо представителю Иллинойса готово, надо только кнопку «отправить» нажать.

— Я бы с этим не торопилась, — усмехнулась Кира, подумав, что Доминика в это дело предпочитает впутывать лично. — Он буквоед. Его юристы вынудят составить смешанную команду, где гарантированно будет проблема субординации и секретности. Кроме того, если запрос в надзор придет от Лероя, придется иметь дело ещё и с посторонними специалистами, как минимум от Канады и Франции, что расширит команду до стада, окончательно уничтожив безопасность информации.

Дуглас хмыкнул, попытался скрыть это, но Спенсер заметила.

— А ты действительно не преувеличивал, — отметила она с легким изумлением. — Зубастая.

Кира демонстративно оскалилась, показав набор человеческих зубов.

— Моя готовность к сотрудничеству очевидна. Твоя очередь.

— Знаешь, чей девиз «За бога и страну»? — спросила Спенсер.

Мысленно Кира присвистнула и выругалась, испытывая сложную и противоречивую гамму эмоций. Спенсер имела привычку отдавать приказы и ожидала беспрекословного подчинения, что раздражало, но среди морских котиков не служили посредственности, и это внушало налет уважения. Вместе с тем будило сомнения, порождая недоверие. Коалиция бывших военных, бывший котик на руководящем посту ФБР, бывший маршал Эшли Эвелин, по какой-то причине ставшая вампиром, но принятая в команду под руководством федералов. Она покосилась на ребят. Рейф изображал абстрактную статую, а Холл потешался. Кира вдруг подумала, что они топорно играют сами себя, что в свете новой информации обретало смысл, и поняла: Холл поделился с командой тем, что нарыл, и теперь они не доверяют Спенсер.

— Девиз к делу не пришьешь, — мило улыбнулась Кира. — Дай что-нибудь стоящее.

— В обмен на что?

— На список, который вы в буквальном смысле срисовали с меня. Авансом.

Спенсер поджала губы и отвернулась. Водила ручкой по чистому листу бумаги, взвешивая ситуацию и что-то для себя решая. Кира повернулась к Холлу и уставилась в темные глаза, не мигая. С минуту маршал лыбился, потом потускнел и стал серьезным. Рассматривал её с интересом и нескрываемым недоверием. Кира часто видела похожие взгляды у тех, кого знала прежде и с кем случайно встретившись много лет спустя, выдавала себя за дочь или внучку той женщины. Во взглядах этих людей всегда сквозило недоверие и сомнение, но не в ней. Они сомневались в себе. Холл смотрел так, будто был точно уверен — она лжет. В себе он не сомневался ни секунды. Кира вопросительно приподняла брови, ожидая подачи от маршала. Он постучал пальцами обеих рук по столу, как будто играл на пианино, и постепенно из десяти пальцев остались только два, выстукивающие ритм. Маршал замер на миг, на последнем такте указав на неё пальцем, и сложил руки друг на друга. Кира не усомнилась в значении этой пантомимы. Два трупа из десяти можно повесить на неё.