Точка контроля

Глава 3. Тени прошлого

2 декабря, утро

Кира проснулась резко, словно от толчка и несколько секунд ей казалось, что кто-то пристально на нее смотрит, но комната была пуста. В незакрытое шторой окно лился вечерний свет, между соседними небоскребами виднелась полоса желтовато-сизого неба. Некоторое время Кира с трудом соображала, почему спит на такой высоте, потом вспомнила, что находится не дома. С тринадцатого этажа отеля — сказалось ее мелкое пристрастие к символизму — открывался дивный вид на закатный город. Вдалеке мерцало озеро, распростертое до горизонта, теряющегося в облачной мгле. Цветом оно напоминало гибрид зебры и жирафа, бликуя то черными, то оранжевыми полосами. Полюбовавшись игрой света и его искажениями, Кира зевнула и развалилась на постели, мечтая о кофе и яичнице с рыбным стейком. Ресторан в отеле не мог побаловать ее завтраком в пятом часу вечера, поэтому мечта оставалась мечтой. Можно было добраться до ближайшего супермаркета и купить набор продуктов «сделай сама», но перспектива не вызывала воодушевления.

Телефон на прикроватной тумбочке дрогнул оповещением, возвращая в мир свежих новостей и последних событий. Бегло пролистав ленту американских каналов, Кира узнала об антивампирских волнениях в Атланте, Сиэтле и Вашингтоне, а также о существовании «Общества последователей доктора Ван Хельсинга», не имеющего никакого отношения к докторам. Из любопытства она даже поискала информацию. Википедия политкорректно называла деятельность организации спорной и относящейся больше к оккультизму, нежели к реальным проблемам от вампиров. Что, однако, не мешало последователям расклеивать по улицам листовки с призывами вернуть порождения ночи обратно в ночь, предварительно помолившись за спасение их душ. Хмыкнув над завуалированным призывом к экстремизму, Кира представила реакцию на такое в ленивой Болгарии и весело хихикнула. Предприимчивые клыкастые обитатели наверняка нашли бы в горах пару-тройку монастырей, готовых за небольшую плату молиться за всех вампиров страны по пять раз на дню, дабы ночью спать спокойно. Перекрестные ссылки от Общества вели на несколько ультраправых сайтов, к официальным порталам Американской Ассоциации Вампиров и Европейской Вампирской Ассамблеи.

Последние пятнадцать лет Американская Ассоциация Вампиров, образовавшаяся еще до признания их полноправными гражданами США, предпочитала делать вид, что независима и поддерживает с Европейской Ассамблеей Вампиров дипломатические отношения. Однако независимость эта была сродни независимости подростка, живущего в доме родителей, на деньги от присмотра за соседскими детьми, с оплатой двадцать баксов в час. Старые европейские вампиры с некоторым снисхождением делали вид, что играют в эту игру, и во внутреннюю деятельность Ассоциации не вмешивались. Как только молодые и дерзкие американские вампиры выбирались за территорию своей песочницы с требованием признания, они сталкивались с тонной бюрократических проволочек Ассамблеи, у которой за многие века существования появился протокол на каждый чих. Кроме того, Ассоциация тщательно лелеяла обиду на Ассамблею за отказ пустить в генеральное собрание представителя от США.

Почитывая свежие пресс-релизы, Кира узнала, что в нескольких штатах заметно расширили квоты на обращения для мигрантов при условии самостоятельной оплаты процедуры и реабилитации. Ассоциация заманивала в свои ряды обещанием трудоустройства после обращения и предоставлением социального пакета, в который входила даже медицинская страховка. Листая описание, Кира размышляла, в каких случаях она может понадобиться вампирам и не стоит ли скопировать систему с поправкой на болгарские особенности.

Новости Ассамблеи разнообразием не баловали, являя собой иллюстрацию к слову стабильность. Отчеты о проделанной работе, информация о предстоящих встречах, заунывные описания прогресса в вопросах интеграции вампиров в европейскую юриспруденцию и медицину. На третьей странице упоминался неприятный эпизод на деловой встрече вампиров в Нише, помешавший однозначному завершению переговоров. По тону сообщения складывалось впечатление, что само событие было не серьезнее пролитого на платье бокала вина. Мысленно Кира похвалила талант Стефки, специалиста по связям с общественностью, низводить серьезные проблемы до двух строчек над счетчиком посещений в подвале сайта.

В почте мигало приглашение на онлайн конференцию по болгарской повестке, перенесенную с девятого декабря на второе. Кира приняла его, забыв посмотреть на время, и долго бурчала, выражая недовольство, пока настраивала будильники по чикагскому времени, чтобы не забыть появиться к началу.

Выбравшись наконец из постели, прошлепала в душ и привычно уложилась в десять минут. Вытирая волосы, вернулась в комнату, поглядела в телефон. Метео-приложение сообщало ей, что за окном минусовая температура, повышенная влажность и туман. Закатное небо за окном насмешливо опровергало последнее. Набрав номер Рейфа и прижав телефон к уху, Кира натягивала джинсы, досадуя на погоду и необходимость надевать на себя три слоя одежды, чтобы не превратиться на улице в сосульку. Он ответил не сразу, и его резкое «Что?» не наводило на мысли о длительной беседе.

— Привет, есть новости?

— Занят, перезвоню, — отрывисто бросил он в трубку и отключился, не дожидаясь ответа.

Кира поглядела на заглохший телефон с некоторым недоумением, положила его на кровать и завалилась рядом, уставившись в потолок. После недолгих размышлений пришла к заключению, что многое время меняет, но многое оставляет прежним. Дружелюбная манера общения агента Камеро, в отличие от прически, не изменилась ни капли. Впрочем, если бы имелась свежая информация, Рейф нашел бы и время ею поделиться. Покивав своим мыслям, Кира нехотя сползла с постели, надела пушистый белый свитер, затянула волосы в низкий хвост и, взяв со столика ключи и водительские права, покинула номер.

Олень у входа подмигивал рогами, приглашая к тактильным развлечениям, и Кира не стала отказывать себе в детской радости потрогать его за рога. Тыкая пальцем в конструкцию, она наслаждалась сменой цвета и отсутствием снега. Ветер, все равно неприятно пронизывающий, щупал ноги под полами куртки, заползал в рукава, путался в раскрытых карманах и трепал волосы. Кира укуталась шарфом, сунула руки в перчатки без пальцев с нарисованными на ладонях кошачьими подушечками и, расставшись с милым сердцу оленем, пошла в сторону Миллениум парка. Предусмотрительно заткнув уши наушниками, чтобы увеличенный по случаю субботы рождественский позитив не так сильно действовал на нервы.

К празднованию Рождества и Нового года она относилась равнодушно. Ей нравились украшения, ели, гирлянды, и совершенно не воодушевляла вся остальная атрибутика. Атмосфера праздника возникала внутри только в безлюдных местах. На болгарскую неделю Коледа она уезжала в Несебр и бродила по пустым пляжам, наслаждаясь морем и одиночеством. В Чикаго прогулка по набережной в начале декабря сулила отмороженные уши и воспаление легких, и Кира предпочла парк.

— Мам, смотри, вампир, — вливаясь в музыку воскликнула девочка лет восьми, указывая на женщину в серой куртке.

— Сара, замолчи, это невежливо, — зашипела на нее родительница и виновато улыбнулась тетке, обернувшейся на голос. — Извините, — пробормотала смущённо и потянула дочь за руку дальше.

Тонкая, худая азиатка поджала губы в ответ, явно недовольная такой на себя реакцией. Глотнула из большого черного стакана, на боку которого виднелась надпись «Вампиры тоже люди», и пошла дальше. Кира поглядела на кофейню у входа в парк и восхитилась практичностью американских предпринимателей. Порции подогретой крови теперь продавались на вынос, как кофе. В некоторые даже добавляли сиропы по желанию клыкастых покупателей. Недоумевая, зачем это может быть нужно, — человеческая еда вампиров насыщала, но на вкус не отличалась от бумаги, — Кира выбрала большой латте в вампирский стаканчик. Заказывая себе французский хот-дог, попросила не класть лук и горчицу. Чернокожий парнишка продавец хохотнул, блеснув клыками, и по-французски заверил, что все сделает в лучшем виде. Кира почитала меню скорее из интереса и обнаружила, что плазму добавляют и в хот-доги, и в бургеры, и вообще во все человеческое меню. Было даже мороженое с кровью. Пока она осмысливала гениальную в своей простоте идею, сварился кофе и приготовился хот-дог. Мысленно поаплодировав мощной коммерческой жилке франкоговорящих вампиров, она поблагодарила, накинула парнишке на чай, и пошла в парк, обдумывая, не стоит ли развернуть такую торговлю в Пловдиве по возвращении.

У входа морозил уши и носы малочисленный пикет. На крышках обувных коробок и старых картонках неровными буквами были выведены лозунги в стиле Общества Ван Хельсинга. Вампиров именовали бесовскими отродьями, что, с точки зрения Киры, было скорее комплиментом, призывали власти штата отменить фестиваль и обвиняли клыкастых в гибели коренного населения. Последнее позабавило особенно сильно.

За воротами атмосфера была скорее праздничная. Лента катка, выписывая загогулину, вилась по парку между деревьев и походила на гирлянду, подсвеченная разноцветными огнями. Играла музыка, и некоторое время Кира еще пыталась ее перебить вторым концертом Чайковского, но смирилась и, выключив наушники, приготовилась слушать вездесущий “Let it snow”. К ее удивлению, над парком разносились композиции, напоминающие индейские песнопения. Удивляясь такому плейлисту, Кира добрела до небольшой ярмарки и обнаружила, что она вовсе не рождественская. Несколько пестрых палаток, нейлоновых имитаций вигвамов, стояли между баннерами с рекламой Первого Вампирского Музыкального Фестиваля. Кроме обычного фестивального мерча вроде кружек, эмблем, плакатов и платков, продавались типично индейские штучки. Ловцы снов, стрелы, наручи с косточками, серьги и ожерелья с совиными перьями. Кира отметила, что клыкастым в США присуща некоторая самоирония: многие украшения были сделаны из дерева в форме кольев. Побродив между ларьками, она купила ловец снов затейливого плетения, две глиняные пиалы с красивой этнической росписью, браслет из секвойи и серьги-колья. Присмотрелась к ароматным палочкам, а в травяных сборах унюхала знакомый запах марихуаны. Хмыкнула, отметив, что вампирские предприниматели быстро адаптировались к новым биллям о легализации каннабиса в Иллинойсе, но покупать не стала.

Тусклый день за три недели до зимнего равноденствия истаял быстро, как ярмарочный леденец. Стемнело меньше часа назад, край неба еще светлел над линией горизонта. Вампиры помоложе отсиживались в норах, вампиры постарше начали трудовую ночь. Кира вышла из парка, не особенно задумываясь, куда идет, и через некоторое время обнаружила не слишком умелый хвост. Что ее сопровождает не полиция и не федералы, было понятно по тому, как заметно компаньон выделялся на фоне других гуляющих. Высокий, худой и одетый слишком легко для зимнего вечера мужчина стрелял глазами по сторонам, якобы читая вывески, и периодически дергался в вампирскую скорость, когда Кира сливалась с толпой на перекрестках. Забавы ради она некоторое время поиграла с ним в прятки, после скрылась в белых навесах фасадного ремонта старого здания. Постоянно меняя маршрут и петляя, не сразу заметила, что ноги привычно вывели к “Серой кошке”. Прислонилась плечом к углу дома напротив. В конце улицы столпились пестрой группой драг-дилеры. Кира наблюдала за людьми, торгующими пороком, но подходить не спешила. У нее не было внятной цели и настроения пускаться во все тяжкие. Просто вспомнить молодость и порадоваться, что она прошла.

Чикаго, 2000 год

В ушах звенело. Мерно, настойчиво, через равные промежутки времени. Открыв глаза, Кира увидела над собой серый потолок собственной квартиры. Спустя четыре звонка она поняла — телефон. Звонки вонзались в сознание, как тонкие иглы в пальцы. Головная боль, захватив черепушку, начала интервенцию по всему телу, конечности неприлично ломило. Больше всего хотелось закрыть глаза и сдохнуть. Она отодвинула аппарат подальше от уха, спасая себя от быстрой и бесславной кончины. Приняла вызов и выдавила тяжелое, начисто лишенное дружелюбия приветствие. Ломота в теле включилась в монотонный ритм. Через минуту Кира осознала, что тупо слушает гудки и закрыла крышку мобильного. Собственная заторможенность нервировала. Кира попыталась вылить чувство через грубое ругательство, но это мало помогло. Бросив телефон, Кира выбралась из постели и прошлепала босиком на кухню. Под ногу попался камешек, пребольно впившись в пятку. Запрыгав на левой ноге, Кира ударилась еще и локтем. Замерев в неудобной позе, она медленно выдохнула, ощущая, как в душе поднимается волна раздражения, намекая, что следующим гостем будет желание кого-нибудь убить.

Доковыляв до старого холодильника и достав банку с рассолом, Кира отхлебнула ледяной жидкости, пытаясь привести себя в относительную норму. Включив электрический чайник, она уселась на подоконник, вытащила из пачки сигарету и задымила в форточку, разглядывая презерватив, натянутый на потолочный детектор дыма. Память хаотично подбрасывала смутные картинки событий вчерашней ночи. Они возникали в сознании вспышками неоново-синего света, который используют в ночных клубах. Мелькало смеющееся лицо Пимпа, тела, нервно дергающиеся в свете стробоскопа. Кира поморщилась, прижала пальцы ко лбу. Голова гудела, как церковный колокол. Она определенно перебрала вчера. Всего, что могла предложить ей “Серая кошка”.

От жалости к себе отвлек телефонный звонок, и телефон надрывался целую минуту, прежде чем заткнулся. Кира облегченно выдохнула. Задумалась, не лучше ли банально опохмелиться. В момент нелегкого выбора виски или чай, ожил дверной звонок, противной трелью разрушая хрупкую тишину квартиры. Мысль об убийстве показалась до крайности соблазнительной. Пока она прикидывала, куда деть тело и кто будет убирать кровь с пола, в замке скрипнул ключ.

Войдя в квартиру, Карл наступил на ботинок. Чертыхнувшись, пошарил по стене в поисках выключателя. Несколько раз бесполезно щелкнул кнопкой.

— Он не работает, — уведомила с кухни Кира.

Буркнув ругательство, гость прошел на кухню, спотыкаясь о раскиданную по полу обувь. Скептически оглядел обстановку. Чашки с остатками кофе неспешно покрывались плесенью в раковине, фантики, обертки и пластиковые контейнеры разной степени загрязнения в живописном беспорядке валялись на столешнице. Пластиковый обеденный стол прежде знавал лучшие времена, рядом с ним стояли два стула разной высоты, пол украшали многоцветные пятна. В углу рядом с холодильником высилась стопка коробок из-под пиццы. Батарея пустых бутылок протянулась вдоль стены до самой двери. Венчала картину запустения фигура Киры, сидящей на подоконнике, в некогда белой майке с ярким следом кетчупа на груди. Карл огляделся.

— Я тебя не понимаю. Почему ты живешь в такой помойке? Хоть бы ведро мусорное поставила. — Он присел на табурет. — Копы ищут автора трех трупов на свалке в Индиане.

— Успехов.

— Всплыла информация о похищении. Клиент разрывается между интервью и допросами, доказывая, что не при делах.

— Логично, я б тоже отмазывалась.

— Займешься, если девчонка что-нибудь расскажет.

— Можно ее шлепнуть, — пожала плечами Кира.

Карл взглянул на нее очень внимательно. Кира покосилась в окно — уточнить не выросла ли у нее вторая голова. Отражение подтвердило, что внешние изменения отсутствуют. Она затянулась, наблюдая за тем, как тлеет кончик сигареты.

Последнее их дело нельзя было назвать успешным. Владелец фермы в Индиане своей излишней принципиальностью не угодил ряду предприимчивых людей, желающих по-быстрому расширить собственное дело путем изъятия земли у хозяина. Вежливый рэкет фермеру пришелся не по душе, и он обратился в полицию. В рамках развития переговоров предприниматели похитили его дочь. Мужику нужен был человек, который передаст деньги похитителям и вернет похищенную. Кира не считала дипломатические переговоры своей сильной стороной, поэтому явившись на встречу без преамбул шлепнула одного из троих похитителей, чем произвела такое неизгладимое впечатление, что оставшихся двоих тоже пришлось убить, после чего долго разыскивать заложницу по территории заброшенной свалки. Она нашлась в хлам пьяная каком-то сарае, посреди которого стояла грязная чугунная ванна. По пути к машине девчонка заблевала Кире штаны и куртку, а в дороге еще и машину, чем окончательно отвратила от желания возвращаться, чтобы избавиться от тел.

С точки зрения Киры все сложилось удачно: мужик получил обратно любимое чадо, а в качестве бонуса мертвых оппонентов, она получила деньги за работу и выкуп. Карл, однако, остался недоволен. Не то чтобы Кира нуждалась в его одобрении, но разговор оставлял неприятный осадок, усугубляя похмелье, и ей хотелось поскорее с этим покончить.

— Ладно, я пошутила.

— Как всегда по-дурацки и еще зажала выкуп.

— В морду хочешь? — применила Кира свой любимый аргумент в споре. — Возникнут проблемы — переедем и затеряемся в другом большом городе.

Карл вздохнул и покосился в стоящую на столе чашку. На дне в недопитом кофе валялся окурок. Подельник поморщился и отодвинул чашку подальше.

— О тебе наводят справки клыкастые. Из вписавшихся и при деньгах, — сказал после долгой обиженной паузы. — Купидон посоветовал держать с ними ухо востро и не болтать лишнего.

— Куп урод. Даниэль жаловался, что он теперь дерет мзду с уличных вдвое больше. Пытается обойти бывших коллег по коррумпированному цеху.

— Куп — вампир, — сказал Карл так, словно это все объясняло. — Лишился и работы, и пособия по безработице, а жизнь в Чикаго недешевая.

— Это не повод грабить мой маленький клуб по интересам. Передай ему, чтоб отвалил, а то выбью зубы. Мне давно интересно, отрастают ли у них клыки заново.

— Не порти со всеми отношения хоть в этом городе, — досадливо брякнул Карл.

— Ты пришел меня пилить?

— Ты сама меня пригласила.

Кира с сомнением поглядела на приятеля.

— Ночью прислала смску, — в его тоне звучало недовольство и легкое осуждение.

Кира хмурилась, вспоминая упомянутую смску. Было в этом что-то такое, что смутно ее напрягало. Ускользающая мысль, которая заставила ее набрать это послание. Сам момент написания лениво выплыл на поверхность памяти: она стоит в общем туалете “Серой кошки”, в углу сношается парочка, а она, покачиваясь, пишет длинное сообщение.

— Чего я хотела? — отчаявшись вспомнить текст, спросила Кира.

— Кроме восторженного бреда? Хотела поделиться. Опять под кайфом писала? И, разумеется, ничего такого не имела в виду и вообще не помнишь об этом, так? — Тон его стал злым.

Кира пожала плечами. Приятель, не первый раз получавший от нее подобные сообщения, в этот раз почему-то поверил в правдивость. Разговор замер на ноте взаимного недовольства. Никто из них не намеревался выстраивать дипломатическую стратегию. Тишина принесла небольшое облегчение, необходимость мыслить связно отпала. Кира закрыла глаза, качаясь на волне похмельного синдрома, приправленного отходняком. Маятник настроения с недовольства упал в пучину черной меланхолии. Вопрос с деньгами казался ей ничтожно мелочным, она уже не помнила, почему не стала делиться.

— У нас договор. Пятьдесят на пятьдесят, — жестко напомнил Карл.

— Не возбухай, — буркнула она, морщась. — Свою долю с гонорара ты получил, что ко мне в пути налипло, не твое дело. Не ты под пулями ходишь.

— Тебя никто не просил их валить, — зло бросил Карл. — Ты должна была девку забрать, а не размазывать блевотину по всей свалке!

Кира спрыгнула с подоконника и, бросив окурок в раковину, подошла к подельнику. Прищурилась, глядя на него сверху вниз.

— Не нравится со мной работать, ищи другую компанию, — посоветовала почти ласково.

Карл помрачнел еще больше. Нахмурился, разглядывая невысокую, щуплую на вид Киру, всю их совместную карьеру поражавшую его полным отсутствием чувства меры и самосохранения.

— Чего ты завелась? — пошел он на попятную после минуты молчания.

— Задрал со своими претензиями.

— Я не в претензии Кира, но у нас договор. Я его соблюдаю и красивые заказы отдаю тебе, а не шестеркам Купа, хоть они и взяли бы тридцать процентов. Нечего быковать, не ты одна стреляешь метко.

— Может и так. Договор у нас на клиентские платежи, если хочешь делиться по полной, купи страховку. Она тебе пригодиться сломанные ребра лечить.

— Ты мне угрожаешь, что ли? — Карл, казалось, опешил от неожиданности.

— Я тебе обрисовываю неизбежные рабочие расходы, — без тени иронии пояснила Кира. — Спустить курок много ума не надо. Только вот я, в отличие от твоих зэков, могу прикинуться паинькой и подойти поближе, чтоб не промахнуться. Так что, если хочешь в рабочую долю, предложи что-нибудь мирное, чтоб тебя не грохнули в первый же раз.

Она отвернулась и принялась копаться в кухонном шкафчике, разыскивая относительно чистую чашку. Карл встал и со вздохом вылил в раковину остатки прокуренного кофе. Включил воду и, на удивление споро помыв чашку, поставил рядом с чайником.

— Смотрю я на тебя и удивляюсь. Пальнуть в человека тебе не сложно, а в быту беспомощная, как слепой котенок.

— Не бывает людей без недостатков, — вяло огрызнулась она, испытывая чувство сродни благодарности.

Заварила себе чаю и, усевшись на колченогий стул, водила пальцем по грязной столешнице. Когда до нее дошло, что она автоматически пишет арабские вензеля, Кира резким жестом смазала грязь со стола и вытерла ладонь об майку.

— Чего хотят полуграждане?

— Поговорить. Куп оставил твой номер, так что постарайся не просрать звонок.

Кира ухмыльнулась. За ней водилась привычка забывать телефон в машине или дома, отправляясь на прогулку. Частенько она ленилась заряжать аппарат и посреди ночи пропадала, занимаясь какими-нибудь не слишком законными делами.

— Какое стремление пососать, — едко усмехнулась она. — Ты у него или он у тебя?

Шутка была грубой и двусмысленной. Проблема пропитания новых, пока не очень понятных членов общества стояла довольно остро. Многие уличные проститутки частенько совмещали работу с донорством. Это стоило дороже, но было выгодно, вампиры прилипали к щедрым на кровь шлюхам, как младенцы к сиське, и защищали, если кто-то наезжал. Риск оказаться сожранной тоже был минимальный — голодные вампиры вели себя скорее тупо и заторможено, чем агрессивно. Минусом таких отношений было быстрое падение качества крови и исчезновение последних остатков здоровья у доноров.

— Не бухай пару дней, — посоветовал Карл, вытирая руки салфетками. — Клык деловой и старый, поэтому попробуй для разнообразия не хамить ему с порога.

— В морду хочешь?

Карл закатил глаза и покачал головой.

— Пойду, — сообщил как-то сжато, словно не хотел уходить на самом деле. — Будут новости — дам знать. Не бузи, посиди тихо.

— Отвали, — отмахнулась Кира, снова раздражаясь. — Иди лучше шлюх воспитывай. У Даниэля выходной сегодня, может, он тебе за чтение лекции по хорошему поведению минет бесплатно сделает.

— Сучка, — уязвлено бросил Карл и, не прощаясь, покинул квартиру…

…Телефон отдавался вибрацией в пояснице и с трудом пробился сквозь задумчивость, а пробившись, вызвал ассоциации с атмосферой задорной порнографии, царившей в милой деревне неподалеку от Будапешта, где был расположен коррекционный центр Добогокё. Отмахиваясь от мыслей о вибраторах, Кира пыталась вытащить завалившийся на дно рюкзака телефон, но не преуспела. Рюкзак пришлось снять. Опустив его на асфальт, она услышала приглушенный стук и последовавший за ним хруст. Телефон конвульсивно вздрогнул и затих. Кира выругалась. Теплое и сумрачное нутро рюкзачка для прогулок оскалилось разбитой пиалой, и, пока Кира копалась внутри, порезалась об острый край. На белой кромке остался бордовый оттиск, во рту — металлический привкус. Сходство с работой в Венгрии усугубилось. Кира подумала, что для полного соответствия не хватает только свежего ассортимента игрушек из “Золотой раковины”, и хлюпнула смехом. Вновь зазвонил телефон. Она смахнула по экрану здоровым пальцем.

— Заведи секретаршу! — дружелюбно рявкнул Рейф, минуя приветствия и прочие вежливости. — Где ты?

Кира окинула взглядом улицу, где ее застал звонок, и попыталась быстро вспомнить какая это часть города.

— Привет. Где-то в Бернсайде.

— Гуляй в районах поприличнее, — посоветовал федерал тоном, каким отдавал распоряжения команде. — И так проблем хватает.

— Что-то случилось? — мягко поинтересовалась Кира.

— Случилось, — бросил Рейф так, словно событие произошло, потому что Кира не ответила на первый звонок. — Приезжай в Раш медикал.

— Ты в порядке?

— Да. Поторопись, у меня времени мало.

Звонок завершился, оставив ощущение беспокойства, неявной угрозы, рисующейся на горизонте смутными силуэтами, и пониманием, что и прежде нетерпимый к промахам и неудачам Рейф за прошедшие годы это качество возвел в абсолют. Бодро шагая к метро, Кира тщетно пыталась вспомнить, когда ее в последний раз воспитывали по телефону, и не могла. Окружение ее в последнее время составляли те, кто привык вести словесные дуэли изящно, не повышая тона, или те, кто был достаточно силен духом, чтобы в качестве последнего аргумента принять разбитый точным ударом нос. Федерал не относился ни к первым, ни ко вторым. Согреваясь в вагоне, Кира с налетом нежности подумала, что едва ли захочет двинуть ему в нос.

Рейфа она увидела издалека. Он курил за углом серого, как и погода, здания, не вздрагивая под резкими порывами ветра. Другие курильщики прятали шеи в воротники, зябко ежились, торопясь побыстрее утолить никотиновый голод и вернуться в тепло приемного покоя медицинского центра Раш. Рейф докуривал вторую сигарету, глядя в пространство, и становилось понятно — мыслями он бесконечно далек отсюда. Общий облик выражал скорее глубокую озабоченность и напряжение, чем потребность в медицинской помощи. Кира рассматривала его, выискивая признаки травм или ранений, но видела только крепкие, широкие плечи, не согнувшиеся под грузом жизненных проблем. На ум ей пришло выражение "как за каменной стеной". Лавируя в плотном потоке людей возле машин скорой помощи, она пришла к выводу, что в отношениях с федералом именно так себя и чувствовала.

— Привет. — Она завернула за угол, скрываясь от ветра между стеной метафорической и физической.

— Привет, — отстраненно откликнулся Рейф.

По горестной складке возле губ и глубокой морщине между бровей очевидно было, что настроение безрадостное.

— Клэр? — спросила Кира, протягивая ему стакан с двойным эспрессо.

— Ей стало плохо на занятиях, — кисло поморщился Рейф. — Друзья вызвали медиков, они меня. — Он отбросил окурок в лужу возле забитого мусорного бачка.

— И какие прогнозы? — Кира осторожно тронула его за руку.

— Унылые, — с досадой ответил Рейф, не заметив ее небольшого жеста поддержки. — Ей то лучше, то хуже. Состояние нестабильно из-за нагрузок, а колледж бросать она не хочет.

Мысленно Кира присвистнула и посочувствовала, заодно с облегчением подумав, что счастье материнства обошло ее стороной.

— Надавить родительским авторитетом?

— Ты отстала от жизни, — усмехнулся Рейф. — Для нее сейчас модные блоггеры больший авторитет, чем отец.

— Свозить на шоппинг в Милан? — сменила направление Кира. — Заодно и доктору Ринальди покажитесь.

— Мне стоит проверить информацию об ограблении банков с момента твоего приезда? — подозрительно прищурился Рейф.

Кира прикусила язык.

— Не смотри на меня так, — поморщилась она от пронизывающего взгляда и вспомнила, что к каменной стене прилагалась железная хватка. — Я просто предлагаю варианты.

Рейф извлёк из-под куртки папку.

— Пока это все. Знакомый майор намекнул, что лезть не в свое дело — себе дороже.

— Странно, правда? — невесело усмехнулась Кира, глядя в документы.

Большая часть строк была замазана широкими черными полосками. Номера личных дел, жетонов, имена и звания, все, что могло бы дать хоть какую-то точку отсчета, скрывалось под грифом “секретно”. Из нескольких доставшихся ее вниманию строк Кира узнала, что, по официальной версии, снайпер погиб девять лет назад в Ираке. Тело опознано вдовой, похоронено с военными почестями на кладбище Сен-Люк и с тех пор лежит там без изменений в биографии.

— Для мертвого он вел очень активный образ жизни, — скептически заметила Кира, стараясь не показать разочарования скупыми новостями.

Уткнулась в стакан с кофе и пила его, слишком горячий, маленькими глотками. Рейф вытащил из пачки третью сигарету и зажал ее в пальцах.

— Я тоже так подумал и кое-кого поспрашивал. Твой стрелок со всей его группой подорвались на мине во время выполнения задания. Собрали их не сразу и не полностью, награждали посмертно. Двое местные, похоронены на Сен-Люк, точнее не скажу.

— Печальная история. Как нынче живут бедные вдовы?

— На первый взгляд обычно, но Спенсер не Дуглас, она глаза на нарушения протокола не закроет. Нужно время. — Он снова закурил.

Кира вздохнула и потерла висок пальцами. Вояка, получивший награду посмертно, становился героем в глазах людей. Копаться в жизни вдовы и полоскать имя американского патриота без веских на то оснований никто, разумеется, не позволит. Прикидывая, как она может организовать самостоятельные незаметные поиски, Кира морщилась и раздражалась, раз за разом отбрасывая идеи.

— Имей терпение, — посоветовал Рейф наблюдая за сменой эмоций на ее лице. — Твоя вампирша давно живет, может и подождать.

— Не в том дело, — вздохнула она. — Снайпера грохнули, труп кремировали, а исполнителей так быстро зачистили, что, пока я доехала, уже некого было спрашивать. Даже если он погиб не в Ираке, а в Сербии, мне будет нечего предъявить этому выродку.

— Какому выродку?

— Политическому оппоненту.

— Почему не сказала, что подозреваешь кого-то конкретного?

— Потому что мои подозрения основаны на личной неприязни, — досадливо буркнула Кира. — Со стороны может казаться, что в вампирском мире все гладко, но на Балканах идет злобная грызня за территорию и квоты. Если бы эта пуля достигла поставленной цели, Болгария потеряла бы кресло в Ассамблее и откатилась к статусу вице-представителя.

— Кто? — выслушав ее умозаключения, Рейф не свернул с темы подозреваемого.

— Карим Лале, представитель турецкого анклава. Ретрограды, которые за традиционный образ жизни, истинную веру и величие Османов.

— И за что ты его не любишь?

— По личным мотивам.

— Кира, — глухо рыкнул Рейф.

— Я не люблю турков. По той же причине, по которой не люблю военных.

Беседу, больше походившую на легкий допрос, прервал звонок телефона. Рейф вытащил аппарат из кармана, глянул на экран, потом на Киру, бросил многообещающее "ещё поговорим" и ушел в двери приемного покоя. Кира допила кофе, перечитала документы ещё раз, не нашла ничего нового и задумалась об альтернативных способах поиска. Потопталась немного у входа, не особенно рассчитывая, что разговор продолжится прямо сейчас, и под мысли о тяжести родительской доли направилась к метро.

В номер Кира вбежала, раздеваясь на ходу. Небрежно скинула угги, пуховик и, стянув через голову свитер, ринулась к шкафу за единственным привезенным с собой жакетом. Пароль для входа в видеоконференцию никак не желал вводиться правильно, она попала на митинг, когда официальные приветствия уже закончились. Сухо извинившись за опоздание, попыталась устроиться так, чтобы обстановка отельного номера не сильно попадала в кадр. Прервавшись на колкую реплику в ее адрес, Арина продолжила информировать балканских коллег о непрерывном потоке нелегальных вампиров со стороны Турции. Не то чтобы это было свежей новостью. Приграничные области в Болгарии и Румынии постоянно сталкивались с желанием турецких вампиров пробраться в Европу на полузаконных основаниях. Болгарское законодательство на оформление официального вампирского статуса давало четыре дня. Длинный румынский транзит позволял не оформлять его до девяноста дней. Этого срока вполне хватало, чтобы сыто и без спешки добраться до стран Евросоюза и оформить его там, получив право перемещения без дополнительных проволочек. Для мигрантов в странах, ратифицировавших Брюссельское соглашение, существовала короткая оформительная процедура, но короткой и беспроблемной она была только для легальных вампиров. Плодовитые гости с востока имели обыкновение тащить с собой всю семью, а после прибытия настырно требовать для родни статуса беженцев.

— … в результате мы вычерпываем собственные квоты на обращение ко второму кварталу. — Недовольство взявшей слово Габриэлы Баттьяни позвякивало колокольчиком. — Романешти же остаются при своем.

— Романешти кормят мигрантов и дают им приют в пути. Вы полагаете, это ничего не стоит? — сухо поинтересовался Мирча, представитель румынского вампирского общества.

— Я с уверенностью могу утверждать, что Романешти тратят квоты на обращение по своему усмотрению.

— За первый квартал Венгрия приняла в центр коррекции всего тринадцать нелегалов, — скучающе протянул Мирча. — Доставленных, кстати, болгарской службой контроля.

На камень в свой огород Кира отреагировала с молчаливым спокойствием. Служба легального контроля, состоявшая из нее самой и иногда включавшая в себя десяток-другой пограничников, существенно сократила поток турецких вампиров в Болгарию, но при этом абсолютно не остановила турок-людей, едущих в приграничные области на заработки. Многие больницы, открытые на пожертвования правоверной элиты, радостно раскрывали объятия сотрудникам-единоверцам, ловко оттесняя болгарское население. Мусульманское сообщество пестовало приезжающих людей, предоставляя им жилье, возможность избежать сложностей с официальным трудоустройством и укрывая от пристального внимания властей в случае просроченной визы.

— Шесть их родственников получили официальный статус по нашим квотам, — категорично отрезала Габриэла. — Дополнительный балласт истощает лимит квот и увеличивает приток человеческих мигрантов.

— Почему бы их не депортировать? — без особого интереса спросил Мирча.

— На каком основании?

— Вероисповедание? — И без того ехидная ухмылка Мирчи стала злой.

Кроме бессмысленности самого предложения, очевидно неприемлемого в современном мире, слова были личным уколом. Заметные преференции для католиков, в прошлом породившие серьезный раскол в обществе Венгрии, были больной темой для протестантки Габриэлы. Она открыла было рот выругаться. Кира отчётливо увидела гримаску гнева на точечном лице вампирши, но аристократке в тридцатом поколении не пристало опускаться до грубости в беседе с румынскими цыганами. Поджав губы, Габриэла сделала вид, что намека не поняла и передала слово другому спикеру.

Это был старый спор, из раза в раз возникавший на таких заседаниях. Венгерские вампиры обладали большим влиянием в мировом сообществе. В два крупных локализационных центра, расположенных на территории страны, свозили всех нелегалов и с Балкан, и из Европы. Отхватив себе кусок власти, Венгрия не стремилась занять кресло в генеральном собрании Ассамблеи. Последние четыреста лет Габриэла имела прочные деловые и личные связи с Ариной, и этого было достаточно, чтобы спать в уверенности — интересы ее страны в общеевропейской политике будут учтены. Мирча симпатией болгарской праматери похвастаться не мог, Арина относилась к нему с пренебрежением, хотя не демонстрировала его открыто. Однако ее нежные взгляды в сторону Сербии и на Смиляна лично стали обсуждаемой сплетней. Кира предполагала, что это вызывало если не ревность, то зависть румынского соседа, а его общеизвестная привычка и рыбку съесть, и денег за нее не заплатить только подстегивала нежелание объединяться в большой альянс. Йордан, мечущийся между Сербией и Румынией, пытался поладить и с теми, и с другими, обещая, уговаривая, угрожая, и вот уже несколько лет не мог получить стабильного ответа. То Смилян был недоволен, что его имя стоит третьим в имени альянса, то Мирча отказывался от объединения из-за количества квот на одну меньше, чем для Сербии. Арина смотрела на это как на ссору двух подростков, кем с высоты ее возраста и были соседские вампиры, и вмешивалась минимально.

— Юные женщины на сносях и матери с младенцами не лучший контингент для депортации, — вклинился в поток Кириных мыслей нежный голосок подруги. — Особенно если учесть, как ласково османские вампиры принимают в лоно семьи тех, кто пытался ее покинуть. Это по меньшей мере негуманно.

Кира быстро подавила желание спросить, как давно Арина записалась в гуманисты по отношению к османам.

— Нас проблемы турецкого общества не касаются, — фыркнул Смилян, небрежно отмахиваясь.

— Вас — нет, — еще нежнее улыбнулась Арина, и Кира вздрогнула от этой улыбки. — Служба легального контроля позаботилась о том, чтобы Болгария стала буфером, защищающим ваши границы.

Улыбка стала еще шире и еще нежнее. Кира замерла в ожидании болезненного укола, который обычно следовал за такой приторной лаской.

— Сербия ценит эти усилия, Арина, вам это известно, — хмуро отозвался Смилян, предчувствуя неприятности.

— Как и то, что Сербия второй год обещает пересмотреть свои квоты в пользу Болгарии, в качестве компенсации этой маленькой услуги, — сладко мурлыкнула Арина.

По лицу Мирчи скользнуло злорадное удовольствие, быстро скрытое за ироничной улыбкой.

— Забавно, что при этом титул главного жадины до сих пор у Романешти, — не упустила Габриэла шанса воткнуть в оппонента шпильку.

— Кстати, как ваша с дядей тяжба за титул, прекрасная графиня Баттьяни? — мило оскалился румын.

Кира закатила глаза, Арина, ловко замьютив трансляцию, беззвучно хихикнула, Габриэла на миг сделалась похожей на надутую жабу. Ссора с дядюшкой за право наследования графского титула случилась еще в Австро-Венгерской империи, и с тех пор родственники с упорством, достойным лучшего применения, бодались, выясняя у кого же больше прав быть главным представителем рода. Последние годы, впрочем, баталия поутихла, но Кира была уверена, что после этого замечания она вспыхнет с новой силой.

— Дамы и господа, — суровым, как ледокол, голосом врезался в язвительную пикировку секретарь Ассамблейской канцелярии. — Я уверен, каждому из вас есть что сказать давним друзьям, но давайте не будем превращать встречу в обмен любезностями.

Кира поймала себя на том, что благополучно забыла о присутствии канцелярского вампира на собрании.

Митинги по еженедельной повестке, как правило, проходили в узком Балканском кругу, где все участники действительно давно друг друга знали и необходимости соблюдать скучный протокол не видели. Герман Диш, молодой, амбициозный немец, решительно настоявший на регулярном своем присутствии, теперь, похоже, и сам не понимал зачем. Кира подозревала, что он пытается сделать себе имя на теме легализации и торчит на местечковых встречах, копируя опыт, так же, как она когда-то скучала на утренних летучках в ФБР, но пока практической пользы от этого было немного. Педантичное, склонное к соблюдению правил и протоколов немецкое вампирское общество с трудом могло бы применить весьма вольные способы Болгарской службы контроля. Сам Диш казался и вовсе бесполезным придатком к миграционной службе. Он красиво оперировал статистикой, но в этой информации не было тайны. Поинтересуйся Кира количеством приехавших из Турции в Германию вампиров, она получила бы сведения, как представитель службы контроля.

— Давайте обсудим любовь немецких коллег везде вставить веское слово, — едко согласилась Габриэла, уязвленная замечанием. — Карим Лале без воодушевления встречает вернувшихся в Турцию вампиров, несмотря на то что после пребывания в наших центрах многие получают профессиональную квалификацию. Почему бы вам не предлагать им трудоустройство по рабочей визе, как это делают Австрия и Нидерланды?

На лице секретаря не дрогнул ни один мускул, он остался бесстрастен, как статуя Командора, не удостоив венгерку даже усмешкой.

— Приезжающим по рабочей визе мы предоставляем рабочие места.

— А визы для близких родственников?

— Всех пятидесяти, — иронично добавила Арина.

— Проблема человеческой миграции нашего собрания не касается, — сухо отрезал секретарь. — Согласно отчету службы легального контроля, за последний квартал границы Болгарии пересекли тридцать семь турецких поданных. Из них сорок три подали запросы на оформление статуса в Австрии, Германии и Нидерландах. Хочется спросить о причинах таких разночтений.

— Герман, вы знаете причину, — отозвалась Арина прежде, чем Кира прочистила горло и включила микрофон.

— Я бы хотел услышать ее от представителя службы, — скупо улыбнулся немец.

Кира вздохнула, подавила ухмылку и приступила к отчётной части.

— Шесть турецкоподданных пересекли границу будучи людьми. — Ей удалось сказать это без сарказма. Само слово “турецкоподданные” прочно ассоциировалось с великим комбинатором, и Кира каждый раз мысленно хихикала. — Обращение прошло в Болгарии, и, по Брюссельскому соглашению, страна легализовала сменивших статус в рамках своих квот. — Голос стал резким. — Также мне известно о еще семерых нелегальных вампирах, прошедших смену статуса на территории Болгарии, что в очередной раз вынуждает пожертвовать квотами не в пользу граждан страны.

— Многие болгары вынуждены годами ждать разрешения, — тут же подхватила подачу Арина. — Турецкая экспансия прогрессирует со скоростью морового поветрия.

— Вам известно, чем так привлекательна страна для соседей? — с налетом надменности вздернул бровь секретарь.

— Разумеется. — Арина не поддалась на провокацию, оставаясь безмятежной, как летнее небо. — Мусульманская община дает работу и жилье в обход официального регламента, в результате визитеры не платят подоходный налог. При этом семьи, оставшиеся дома, получают социальные, налоговые и пенсионные льготы, предоставляемые Турцией в случае, если официальный кормилец имеет доход на нашей территории. Экономически выгодная рокировка для всех, кроме Болгарии. Господин Лале называет это проектом «Новая Румелия», но на мой взгляд больше подходит слово «аннексия».

— Мне известна ваша позиция, — попытался сухо отбиться Герман, но Кира по глазам подруги видела, что шансы соскочить с темы близки к нулю.

— Почему же, в таком случае, секретариат до сих пор не передал мою заявку на рассмотрение генерального собрания?

— Ваше предложение по ужесточению миграционной политики не удовлетворяет интересам Германии.

На секунду стало тихо. Кира застыла, восхищенная идиотизмом этого пассажа. По меркам вампиров Диш был едва вставшим на крыло птенцом и только что взял на себя наглость не только отбрить участницу генерального собрания, но и говорить от лица вампирского общества Германии. Которое уже много веков представлял Людвиг, мужчина удивительно прогрессивных взглядов для вампира, бывшего в почтенных годах уже во времена Капетингов. Пожалуй, более нелепая ситуация могла быть, если бы Кира, сама не имеющая вампирских клыков, взялась рассказывать Арине о правилах ухода за ними. Габриэла неприятно сощурилась и через мгновение остро улыбнулась. В этой улыбке Кира прочитала приговор Герману, его представлению об интересах Германии и положению в вампирском обществе.

— Это официальная позиция Людвига? — с запредельной нежностью поинтересовалась Арина, накручивая на палец прядь волос.

— Это не вопрос текущей повестки, — попытался вывернуться Герман.

— Что ж, — Арина вздохнула даже как-то сочувственно, — по балканской повестке лично у меня вопросов больше нет. Коллеги? — В ее голосе тонко запела сталь неявного приказа.

Кира с интересом ждала, кто рискнет выступить с возражениями, но желающих пойти против влиятельной вампирши Балкан не нашлось.

— В таком случае встречу можно считать завершенной. Мы с господином секретарем продолжим, остальным спасибо за беседу.

Вежливо попрощавшись, клыкастые коллеги отключились. Приторно пожелав Герману всего наилучшего отключилась и Кира, предоставив парню возможность быть размазанным без свидетелей.