Точка контроля

Глава 9. Языковой барьер

3 декабря

Под козырьком выхода к знакомой по неслучившемуся парковки курила Эшли Эвелин. В прошлом федеральный маршал, ныне вампир неясного статуса. Кира ощутила мимолетное родство. Её собственный статус прежде колебался между «гражданская» и «внештатный консультант», теперь нижняя планка шкалы опустилась до «подозреваемая». Её пытались держать на расстоянии от информации, но при этом центральным источником информации являлась она сама. И Дуглас, и Рейф отмалчивались, не задавая вопросов, но Кира видела — вопросов к ней много. Сказать, что ситуация неоднозначна, было бы сильным преуменьшением, а свое умение художественно преуменьшать на фоне таланта Стефки Кира оценивала как слабенькое. На мысли о Стефке и следующей — об Арине стало грустно. Связаться с подругой до сих пор не получилось. Не то чтобы ей это запрещали, но каждый раз, когда Кира заводила разговор о телефоне, находились сотни причин, почему прямо сейчас звонок невозможен. Проявляться открыто и сообщать, что слышала разговор в палате, не хотелось, козырей в рукавах было немного, информацию стоило приберечь, поэтому Кира с возрастающей мрачностью подыгрывала федералам, изображая абсолютную зависимость от них. К вечеру раздражение достигло точки кипения и она, не дожидаясь разрешения доктора Нельсон, ушла из палаты. Официально — покурить, неофициально — оценить свои шансы на прогулку к телефону-автомату.

— Угости сигареткой, — попросила Кира, встав рядом с бывшим маршалом.

— А Камеро разрешил тебе курить? — усмехнулась Эшли.

— А ты с каких пор слушаешься Камеро?

Эшли повернулась, и Кира машинально отметила, что внешне она почти не изменилась с их последней встречи. Ей было тридцать четыре, когда Кира отказалась от работы с бюро. Молодая, амбициозная, любящая свою работу Эшли никогда не грезила замужеством и детишками, планировала сделать себе громкое имя и уверенно ворваться в список лучших представителей профессии, опубликованный на официальном сайте. Киру покусывало любопытство, что же заставило маршала так кардинально изменить свою жизнь, но для таких вопросов время было неподходящее.

— Не понимаю я тебя, Пиявка, — скупо сказала Эшли, но пачку сигарет протянула.

— Это взаимно, — хмыкнула Кира, взяв сигарету и прикуривая.

Эшли натурально оскалилась. Так делали страшные вампиры в фильмах и никогда — в реальности. Если только речь не шла о студенческих вечеринках, куда порой забредал молодняк, чтобы пожрать и поглумиться.

— Ты об этом? Никто не понял, — она пожала плечами, но в тоне мелькнула печаль. — Если ты думаешь, что я с тобой буду откровенничать, типа мы две бабы одного мужика, то не надейся.

Кира едва не поперхнулась дымом от затяжки, но сдержалась. Покосилась на Эшли и продолжила курить, выпуская дым во влажный воздух чикагского вечера.

— Я думаю о необходимости домой позвонить, — сказала флегматично. — О здоровье, о деле и немного о том, где ты зарегистрирована.

— В Сент-Луисе, — просто ответила Эшли. — Это важно?

— Важно, чтобы никто посторонний в расследование не влез, а если влез, то на наших условиях.

— На чьих это ваших? Зазнаек Ассамблейских?

Кира скрыла улыбку ладонью, поднеся сигарету к губам, но не затягиваясь. Нелюбовь американской молодежи к европейскому старичью была поводом для многочисленных шуток, уколов и мемов в сети. Старики, впрочем, отвечали взаимностью, из-за чего, в частности, отношения между Ассамблеей и Ассоциацией по-прежнему находились в стадии «уставший родитель и пубертатный подросток конфликтуют за холодильник».

— Я их тоже не люблю, — усмехнулась Кира.

— Говорят, ты с одной из них спишь.

— Говорят, что вампиры в летучих мышей превращаются. Ты уже научилась?

На мгновение на лице Эшли мелькнуло искреннее изумление, потом сомнение.

— Только не говори, что старики это умеют.

Кира все-таки поперхнулась дымом.

— Нет, конечно.

— Зря ты уехала. Ты ему правда очень нравилась.

Киру вдруг окатило горячей злостью.

— И кем я стала бы для всех? Нестареющей сукой, которая мужика увела у больной жены? Годами делать вид, что Клэр моя сестра, потом мать, потом бабушка. А потом что? Продолжать хоронить детей детей и детей детей детей в семейном склепе? Офигенное будущее, Эш, спасибо.

Эшли стояла, опешив, и глядела на Киру, словно впервые увидела.

— Я не думала об этом так.

— Привыкай думать о людях так. Билет в вечность ты себе купила, начинай готовиться к тому, что скоро похоронишь всех, кто помнил тебя человеком.

Кира смяла сигарету о бортик железного мусорного бака и, повернувшись, чтобы уйти, уперлась взглядом в Рейфа. Злость и досада клокотали в груди коктейлем, который требовал выхода.

— Ваша принцесса Уэльская определилась, подозревает она меня или сотрудничает?

— У нас нет семейного склепа, — хмуро сказал Рейф, услышавший часть её пассажа. — Нельсон тебя не отпускает, и я с ней согласен.

— Мне ваше разрешение не нужно, — огрызнулась Кира.

— Ты позвонила мне, — последнее слово прозвучало весомо.

— Я думала, ты поможешь.

— Я и помогаю, дура чокнутая! — Рейф мрачно сплюнул и вытащил из кармана пачку сигарет. — Привет, Эш.

— Привет, — отозвалась Эшли как-то блекло, словно мыслями была далеко отсюда. — Хорошо выглядишь.

— Ты тоже.

— Так помогай! — рявкнула Кира, ломая крохотную светскую беседу. — Кого, кроме меня, подозревает Спенсер?

— Подругу твою болгарскую, — буркнул Рейф закуривая.

— Арину?! Камеро, побойся бога! Женщина её положения всё, что захочет, получит за улыбку и поцелуй.

— Тебе виднее.

— Ничего, что вы о деле вот так при мне болтаете? — сухо спросила Эшли.

— Они рассчитывают, что ты им биографии вампиров подгонишь, — выложила Кира. — Что, кстати, наводит меня на вопрос, где ты теперь работаешь, Эшли Эвелин.

— В казино, — она располагающе улыбнулась, не показав клыков.

— В Миссури же запрещены азартные игры, — удивление вытеснило негодование.

— Яхта, — пожала плечами Эшли. — Плаваем по Миссисиппи.

Кира вздрогнула, будто от порыва ветра, и неожиданно всем телом почувствовала, что стоит на холодной улице в одном пуловере. Река имени Тома Сойера, как она про себя называла Миссисиппи, кроме прочих своих достоинств, являлась границей между штатами Миссури и Иллинойс.

— А владелец кто?

Эшли снова вытащила сигареты из кармана и закурила.

— Итальянец какой-то. Дифиранце или Дифиронцо, не помню. Ему бизнес принадлежит. Яхта корпорации.

— «DL Corp»? — спросила Кира, уже зная ответ.

— Да. А что?

Кира смотрела в сизое вечернее небо. С него, бесшумно планируя на ветру, падали редкие снежинки, рисуя хаотичный узор. Прошлое и неслучившееся отдавалось эхом памяти в висках. Тянуло тоской, опасностью и ложью. Кира уныло подумала, что за прошедшие — и не прошедшие тоже — десять дней дважды чуть не умерла. Это был высокий порог риска, даже для неё, привыкшей к жизненным виражам. Она ощущала себя мухой в паутине, на кончиках которой висят мелкие колокольчики. Какой бы шаг она ни делала, реальность тревожно позвякивала, и в этом звоне слышалось имя Доминика Лероя.

— Мне надо позвонить домой, — сказала она небу и вышла под снег.

Погруженная в свои мысли, она успела дойти до перекрестка Гамильтон-авеню и Тейлор-стрит. Остановившись на углу, осмотрела улицу и совершенно неожиданно для себя обнаружила региональный офис Министерства по делам ветеранов. Завороженно уставилась на подсвеченный фасад и стеклянные двери. За ними было тихо тишиной вечернего офиса, завершившего работу. По фойе катал уборочную машину сотрудник вечерней смены, и, судя по скорости движений, человеком он не был. Новость о том, что такое консервативное ведомство нанимает на работу вампиров, вызвала у неё легкое недоумение. В Европе военные структуры старались избегать открытых взаимодействий с вампирами, опасаясь упреков в нарушении соглашений, хотя условия не распространялись на уборку помещений.

На плечи опустилась пропахшая куревом, не по размеру большая куртка. Кира завернулась в неё. Покосилась направо, ожидая увидеть Рейфа, но рядом стоял Холл.

— Следишь? — спросила она беззлобно.

— Работа такая — преступников ловить, — он усмехнулся.

— Докажи сначала.

— Мне доказательств не надо, я тебя, пиявку, знаю. Мелкая ты, потому вспыльчивая, едкая и назойливая, как оса. Кусаешь больно, но не смертельно. Эти убийства спланировал и совершил очень спокойный, хладнокровный, расчетливый человек, лично не знакомый с жертвой.

Кира осмысливала слова Холла, которого большую часть совместной работы считала недалеким кретином, подавшимся в маршалы из-за рухнувшей карьеры баскетболиста.

— Это не ты, — резюмировал он. — Но ты знаешь, кто.

— Не знаю, — она скользила взглядом по фасаду здания, напоминавшему больничный корпус. — Ищу ответы.

— В Антиоке?

— Антиох — это древний греческий город на территории современной Турции, — хмуро сказала Кира, чувствуя, как формируется в груди неприятное чувство, будто она стоит в луже керосина с сигаретой в зубах. — Иллинойсское недоразумение даже в старые времена городом назвать нельзя было.

— Много знаешь про старые времена? — спросила бесшумно подошедшая Эшли.

— Достаточно.

— А про Антиок?

Кира молча гипнотизировала взглядом офис Министерства по делам ветеранов. В голове вертелись обрывки событий. Деревенька для ветеранов с тайными комнатами, общество ветеранов при вампирском фонде, разговор с уборщиком-вампиром, лгунья Карен, сказавшая про конец ноября. Даты, записанные на руке, никак не хотели отыскиваться в памяти.

— Прокатимся на экскурсию? — предложил Холл таким тоном, которым у коллеги спрашивают, взять ли ему кофе на ланч.

— Какие даты были у меня на руке? — её вопрос прозвучал в унисон.

Холл ненадолго задумался, будто решал сам для себя можно ли ей доверять, но решил быстро.

— Двадцатое августа, тридцатое сентября, двадцать седьмое ноября, пятое декабря.

С минуту она гоняла в голове информацию, даты почему-то казались очень важными, но не встроенными в картину. Попавшись ей на глаза в потайной норке наемника, они не зацепили внимания, и только теперь, зная, куда смотреть, Кира поняла, что это были за даты.

— По убийству на каждую, — мрачно подытожила она.

— Совпадения не точные, — в тоне Холла прорезалось сомнение. — По двадцать седьмому трупа нет, пятое ещё не наступило.

Кира хотела оспорить, но вспомнила про новое «сейчас» и посчитала дни. До пятого декабря оставалось трое суток. Её прошило ужасом. Алым цветком распустившись в груди, он стремительно заливал тело адреналином, вызывая мелкую дрожь. Ладони взмокли, пульс взлетел и бился пойманной птицей в висках. Перед глазами плясали золотисто-синие волны, сплетаясь в узлы и распадаясь на тонкие нити событий. Одна за другой вспыхивали точки контроля и таяли в толще реки времени, как снежинки в реке перед разговором с Ариной.

— Холл, что-то не так, — сказала Эшли.

Её напряженный голос дошел как через вату. Время плавило ладони, путало сознание и смешивало воспоминания в пестрый калейдоскоп. Кире казалось, что она несется сквозь пространство к ответу. В середине этого полета невероятный по длине поворота виток получил, наконец, объяснение. Она снова обманула смерть для них обеих.

— Мне надо позвонить домой.

Разговор с Ариной вымотал. Подруга по какой-то причине не желала воспринимать всерьез возможность повторного покушения. Открытие грядущей выставки и Кирино здоровье интересовали её куда больше перспективы оказаться в гробу. Вместо ответов она задавала вопросы о самочувствии, Рейфе, погоде в Чикаго и с мягкой настойчивостью гасила порыв немедленно мчаться домой, чтобы рыскать по Сербии в поисках снайпера. В конце концов Кира полыхнула злостью и прервала разговор, едва подавив порыв швырнуть в стену с трудом выбитый из агента Камеро телефон.

Поехать на север штата и сравнять с землёй деревню ветеранов помешало паршивое самочувствие и федералы. Дуглас глубокомысленно заметил, что рабочий день у них давно окончен, всем следует отдохнуть, с тем и отбыл. Жестами показав доктору Нельсон, кому конкретно следует очень хорошо отдохнуть, уехал Рейф, прихватив с собой Холла. Немного задержалась Эшли, но вскоре доктор выпроводила и её, сославшись на необходимость осмотра. Злая на весь белый свет, Кира от осмотра невежливо отказалась, уселась в кресле для посетителей и по памяти записывала хронологию событий недели, которая не случилась. Ходившая мимо доктор Нельсон пару раз заглянула в блокнот, увидела кириллицу и интерес к записям утратила.

За полтора часа с момента обретения телефона Кира написала письмо доктору Ринальди, составила подробный график февральских поездок по Венгрии, не поленившись приложить маршрут перемещений, и список мест, посещенных в ходе недавнего визита в Амстердам. Большая часть этого визита, впрочем, прошла на небольшой вилле Уны ван Пирр, законной супруги представителя нидерландских вампиров Ульсена. Кира одинаково не любила обе половины этого политического союза времен Тюльпановой лихорадки, но, на её счастье, супруги последние лет сто пятьдесят жили раздельно. Тем не менее приторно ласковая Уна раздражала, порождая необходимость скрашивать общение Вдовой Клико. Арина ворчала о вреде алкоголизма, Кира — о том, что не подписывалась участвовать в художественных бдсм-практиках.

При мысли об Арине снова вспыхнула злость. Пружинисто поднявшись из кресла, Кира собралась поискать Эшли и стрельнуть сигаретку. У входа в палату её ждал неприятный сюрприз в виде охраны и приятный, в виде Эшли, разговаривающей с доктором Нельсон. На появление Киры все трое отреагировали удивительно единодушно — насторожились, как гончие, почуявшие лисицу. Мужественно подавив желание нагавкать на них, Кира предложила Эшли выйти покурить, покивала в ответ на замечание доктора о вреде этой привычки и оскалилась на предложение охранника проводить. Эшли заверила, что сама проследит за пациенткой. Новоявленную вампиршу, очевидно, забавляла вся ситуация. Спустя полсигареты на холодном ветру Кира приблизилась к достаточному уровню спокойствия, чтобы разделить это веселье.

— Личная охрана. Как в лучших домах Европы.

— Считаешь, он перебарщивает с заботой? — спросила Эшли.

За нейтральностью тона пряталась связка чувств и эмоций, из которых Кира смогла распознать только подначку и насмешку.

— Я думала, охранник — это идея Спенсер.

Эшли фыркнула.

— Она в тебя не верит. Наташа обновила твой профайл, там сказано: вспыльчивая, скрытная, упрямая, не склонная к командной работе. Паршивое резюме для федералов.

Кира симметрично фыркнула.

— Это она сказала?

— Нет, это очевидный вывод. Она считает, что Вашингтон сделал ставку на политические выгоды, когда тебя взяли, а Камеро мешает личная заинтересованность, и его надо отстранить от дела.

— Неплохая идея, — вслух подумала Кира. — Побудет с дочерью, ей поддержка отца не помешает.

Эшли удивленно приподняла брови.

— Что? — Кира затянулась и выпустила дым тоненькой струйкой.

— Холл сказал, что, если бы ты была была причастна к убийствам, ты бы Рейфу не позвонила. Спенсер ему не поверила. Я тоже.

Кира молча рассматривала отмытую от такой нужной информации руку, всё больше удивляясь глубине проницательности Холла, скрытой под толстым слоем внешней придурковатости. Он шутил и балагурил, не упуская случая воткнуть шпильку, позлить легко вспыхивающую Киру, поддеть не менее вспыльчивого Рейфа, в то время как к Дугласу демонстрировал уважение. В паре маршалов Эшли терялась на его фоне, становилась частью пейзажа. Просто работала, просто выполняла распоряжения, не встревала в конфликты, сама их не провоцировала. По мнению Киры, она была плоская, как брикет пластилина, готовая изогнуться под любого лидера. Выбрав в качестве лидера Спенсер Эшли промахивалась дважды: отвергая авторитет Дугласа и вставая в контрпозицию к прежней команде, от Спенсер информацию утаивающей. Кира задумалась почему. Перебирала в памяти встречу в кабинете и чувствовала, что упускает что-то. В рисунке разговора не было ничего особенного, кроме попытки выжать из нее информацию. Она вынужденно признала, что Спенсер, в общем зачете, это удалось. Из всех встречных вопросов директриса чикагского отделения ответила на один — личный. Все домыслы по записям на руке Кира строила на её оговорках и лоскутных воспоминаниях о содержании. Кроме дат, подсказанных Холлом, в памяти всплывали города, и Кире казалось, что они повторялись, но уверенности не было. Коварное время обратным откатом стерло и часть воспоминаний. О том, как и почему она оказалась вне квартиры Гейба, Кира не помнила абсолютно ничего.

Подняв левую руку, она слепо глядела на неё, перебирая внутренние ощущения от времени. В нем тоже чудилась какая-то помарка, мелочь, неучтенная погрешность, меняющая рисунок событий до неузнаваемости. Казалось важным её найти. Отыскать ту самую неуникальную снежинку, полностью повторяющую рисунок другой.

— Знаешь, ты очень похожа на вампира, — негромко сказала Эшли.

— Нет. Чем?

— Замираешь. Видно, что здесь только оболочка, но, если окликнуть, включаешься так же быстро, как вампир.

— Как тебя угораздило статус сменить? — в лоб спросила Кира. — Ты же любила свою работу.

— А тебя как занесло в дипломатические представители? — в тон ей спросила Эшли. — У тебя дипломатия прикладная. Путем прикладывания кулака к лицу собеседника.

— Влюбилась, — озвучила Кира самый простой ответ.

— В болгарскую старуху?

— В морду хочешь?

— Не хочу себе жизнь испортить, — резко бросила Эшли. — У меня хорошая работа, хорошие коллеги, мы все в одной лодке буквально, а не только на словах. Ассоциация поддерживает своих везде и всегда. Я не хочу, чтобы европейские говнюки влезли сюда и всё мне испортили, а ты именно до этого в итоге и доведешь!

Кира выслушала отповедь, с интересом отмечая, как от гнева бледнеет лицо бывшего маршала и как наливаются цветом глаза. Несмотря на базовые умения держать в узде способности, по вампирским меркам Эшли была очень молода. Сдерживать силу при всплесках эмоций ей удавалось с трудом.

— В вашу американскую песочницу никто с Ассамблейскими протоколами не лезет. Но подростки всегда хотят трахаться в родительской спальне, чтобы почувствовать себя взрослыми, и обижаются, если родители выставляют их вон.

— Это ты как левретка из спальни говоришь?

— Ты работаешь на итальянца, в корпорации француза, — напомнила Кира. — И просто завидуешь, что тебя в спальню не пригласили.

По сознанию хлестнуло всплеском вампирской силы. Наотмашь и больно. Кира зашипела.

— Эшли, если ты думаешь, что вампиризм дал тебе сногсшибательное преимущество, ты очень ошибаешься. На твое счастье, у меня есть дела поважнее, чем воспитание младшего вампирского поколения, но, если ты ещё раз скажешь об Арине что-то подобное, я выбью тебе клыки, невзирая на все последствия такой дипломатии, — договаривая, Кира почувствовала, что под носом стало влажно.

На губах появился привкус крови. Заметив это, Эшли ухмыльнулась.

— Мне очень страшно, — она оскалилась, окончательно перестав контролировать глаза.

Ее сила колола кожу, но атаковать сознание больше не пыталась. Рассеивалась вокруг, как мелкие брызги и таяла в эфире.

— Я предупредила.

— Засунь свои предупреждения в задницу, — насмешливо посоветовала Эшли. — Ты один раз уже свалила, испортив Камеро карьеру, а теперь без предупреждения явилась, — она неуловимо быстро шагнула ближе. — Если ты опять ему нагадишь, твоим воспитанием займусь я. У меня это лучше получится, чем у старухи.

Кира без замаха ударила ей в солнечное сплетение. Силы в ударе было немного, но сработал эффект неожиданности. Эшли, удивленная неприятным сюрпризом, опустила голову вниз и встретилась носом с умело подставленным плечом. Со стороны это выглядело так, будто они обнимаются, однако радостью от объятий не веяло. Эшли отступила, воспользовавшись вампирской скоростью. Стерла кровь из разбитого носа, зло зыркнула темным глазами.

— Слабовато, Пиявка, даже для тебя. Держись от Рейфа подальше, — в словах звенел пафос и легкая неуверенность.

Посчитав дискуссию о методах воспитания завершенной, Кира ушла обратно в здание. Больничный корпус, если это можно было так назвать, располагался на первом этаже. Охранник, заскучавший у палаты, за время перекура подобрался поближе и завершение сцены видел. Покосился с осуждением, покачал головой, но с замечаниями не полез, и Кира его похвалила.

Увидев её, доктор Нельсон нахмурилась. Пощупала пульс, померила давление, взяла кровь. Кира героически стерпела все манипуляции, с каждой секундой мрачнея всё больше.

— Надо бы сделать ЭКГ, — сказала Нельсон, старательно не замечая недовольной физиономии пациентки.

— УЗИ, флюорографию, рентген, КТ и МРТ.

— Планируешь разорить бюро? — улыбнулась доктор.

— Планирую выспаться.

— Это хорошая идея.

Нельсон довольно быстро свернула свой внушительный инструментарий. Косо поглядела на телефон, который Кира, улегшись на койку, и не думала выпускать из рук, пожелала хорошо отдохнуть и ушла, погасив свет. За дверью слышались разговоры, то становившиеся громче, то затухающие до шепота. Минут через сорок заглянула Эшли. Кира мазнула по ней незаинтересованным взглядом и вернулась к выбору номера в отеле, куда собиралась переселиться с первыми петухами. Вампирша, несколько растерянно потоптавшись по палате, положила рядом с блокнотом пачку сигарет и ушла. Кира тихонько хмыкнула, подумав, что профилактический эффект зависел не от силы удара. Забронировав номер в том же отеле, что и прежде, она сунула телефон под подушку, сняла джинсы, забралась под одеяло и вскоре задремала.

3 декабря

За дверью спорили. Сначала двое негромко, через некоторое время добавился третий голос и почти сразу четвертый. Стало громче, эмоциональнее и нецензурнее, но вскоре оборвалось на напряженном повышении тонов. Кира открыла один глаз и окинула палату мутным спросонья взглядом. На подлокотнике кресла лежала пачка сигарет. Блокнота, в котором она вчера делала записи, рядом не было. На мгновение Кира усомнилась в себе, но вспомнила, что, засыпая, видела его там. Машинально проверив телефон под подушкой и убедившись, что он на месте, закрыла глаза и собралась уплыть обратно в сон.

Открылась дверь, прошуршали шаги, и в кресло шлепнулось что-то тяжелое. Тихо-тихо скрипнула пружинка, скрепляющая листы блокнота, стукнула ручка. Впав в ожидание, смешаное с полудремой, Кира слушала, как тяжелое недовольно сопит, листая страницы. Палату заволокло тишиной, свернутой, как оригами, в компактное ожидание, но готовой в любой момент развернуться в скандал или драму.

— Mierda! ¿puedes al menos decirme de dónde salió esta maldita lista? (Дерьмо! Можешь хотя бы сказать, откуда у тебя этот гребаный список?) — спросил Рейф, когда ему надоело ждать.

— В сугробе нашла.

— Кира.

— Что? — она открыла глаза и села. — Ты федерал, я подозреваемая. С чего вдруг мне с тобой откровенничать?

— Твою мать! Хоть ты не начинай! Я пытаюсь тебе помочь.

— У тебя дочь больна, ей помоги.

— Что… откуда? — Рейф выглядел искренне изумленным, и это было забавно. — Всё ясно. Эшли язык за зубами держать не умеет!

Кира, намеревавшаяся и дальше изливать недовольство, вдруг замерла, осененная пониманием, почему он так настойчиво удерживает её в больничной палате и зачем вызвали Нельсон. Первая встреча всплыла в памяти выпукло, будто состоялась вчера. Вот он берет её за руку, аккуратно и немного неловко, вот расспрашивает об особенностях, вот о крови.

— Только не говори, что ты смог ей мою кровь перелить! — Кира аж подпрыгнула.

— Хотел, — буркнул Рейф с досадой. — Нельсон не позволила.

— ¡Idiota! ¡Dios, eres un idiota! (Идиот! Господи, какой ты идиот!)

Хотелось бегать по палате и ругаться на пяти известных ей языках, но Кира ограничилась тем, что натянула джинсы и нависла над Рейфом:

— Я не могу помочь так, но могу по-другому. Тебя всё равно собираются отстранить. Соглашайся, бери Клэр и летите в Милан на обследование. Доктор Ринальди блестящий кардиолог, она вас примет.

— Хочешь одна разбираться со Спенсер? — возмутился Рейф.

— Да вы сами её подозреваете в чём-то, я только понять не могу, в чём.

Он шумно вздохнул и уставился в стену.

— Она вместе с Дакворт служила и после ранения в госпитале лежала.

— Дакворт — это?..

— Фактически создатель Общества по реабилитации ветеранов. Патронирует большую часть деятельности по вопросам ветеранов в Иллинойсе. А нашли тебя недалеко от жилья ветеранов, с гребаным списком трупов на руке.

— Совпадение, — небрежно бросила Кира, внутренне холодея.

— Было бы, если б не снайперски точный выстрел в пяти случаях из десяти.

— Да мало ли сослуживцев у спецназа? — она скептически выгнула бровь.

— Дакворт сенатор от штата, — Рейф повернулся и посмотрел ей в глаза. — Никто в бюро в такое совпадение не поверит, и Спенсер это понимает. Где ты откопала эти имена и даты? Почему голая в лесу оказалась?

— Я не помню, — севшим голосом соврала Кира.

— Ты в серьезное политическое дерьмо влезла, — странно тихо для такого насыщенного беспокойством тона сказал Рейф.

Пять минут назад проснувшись, Кира вдруг почувствовала себя ужасно уставшей и почти упала на колени к занявшему кресло федералу. Он машинально обнял.

— Уезжай, — попросила она, положив голову ему на плечо. — Клэр понравится в Милане, там огромный аутлет, можно неделю гулять. Если Ринальди предложит остаться на лечение, оставайся. Я обо всём договорюсь.

— Тебя могут убить. Ты это понимаешь, дура чокнутая?

— Двадцать седьмого в Арину стреляли, — шепотом сказала Кира. — Случайность помогла, иначе было бы одиннадцать трупов.

— Твою мать.

— Пятое декабря через два дня. Уезжай. Я тебя прошу.

Открылась дверь. На пороге, застыв в середине движения, стояла Эшли. Её глаза, секунду назад человеческие, быстро темнели. Радужка растекалась по белку, заполняя его темно-коричневыми крапинками. Через мгновение дверь за ней закрылась. По раме обреченно стукнули жалюзи.

— Теперь она меня точно сожрет, — усмехнулась Кира, мысленно пополнив список желающих ей плохого ещё одним пунктом.

Рейф тяжело вздохнул.

— Мне только бабских разборок не хватало, — буркнул с досадой.

— Я не претендую, — улыбнулась Кира.

— Может, и стоило бы.

Он встал, вынуждая подняться и её. Встряхнулся, сбрасывая с себя эмоции, как пес воду.

— Что за записи в блокноте?

— Алиби.

— На английском я понял.

— А, эти, — Кира поглядела на листок, подписанный «третье декабря». — План на неделю. Хотела прикинуть, сколько успеваю сделать, с учетом того, что три дня тут провалялась.

— Ну-ну. Собирайся, скоро утренняя летучка, после Спенсер хочет тебя видеть.

— Это не взаимно. Я хочу переехать в отель, сходить в нормальный душ и в магазин.

— В какой отель? — тут же подобрался Рейф.

— В “Хайят”. Ты же не рассчитывал, что я до окончания времен буду торчать в обществе гостеприимной доктора Нельсон?

— До конца недели.

— Оставь свою бредовую идею. Моя кровь Клэр скорее навредит, чем поможет.

— До конца недели.

Это звучало как что-то непререкаемое, и Кира предпочла не спорить с ним сейчас. За собственную уступчивость хотелось сатисфакции.

— Дай мне список.

На строгом лице федерала ярко высветилось недоверие, на губах блеснула усмешка.

— Смешная шутка.

— Рейф я правда ни хрена не помню, в том числе, что именно было написано. Ты можешь мне не верить, но хоть точку опоры дай. Это вообще нечестно — присвоить мою добычу.

— Добытчица, — хмыкнул он невесело.

Постоял, сверля её типичным пронизывающим взглядом, от которого особенно сильно захотелось поежиться и выставить колючки. Кира чувствовала себя бабочкой под микроскопом. Ощущение будило неприятные воспоминания и зуд под кожей. Поймав себя на том, что прощупывает волны времени, она сжала руки в кулаки. Заметив это, Рейф отвернулся, взял блокнот и, записав в нём что-то, вырвал лист. Сложил вчетверо и протянул ей.

— К семи тридцати будь готова.

Хлопнула, закрываясь за ним, дверь. Кира развернула листок. На нём в столбик были написаны десять имен, большинство из которых ей ни о чем не говорили, однако несколько Кира узнала и поразилась тому, что не сообразила сразу. Записывая ники из распечаток твиттера, она планировала повнимательнее изучить содержание соцсети, но бюро опередило, сделав часть работы за неё. Важен был не сам пост, важен был его автор.

До места встречи с федералами её провожал охранник палаты. Топая за ним по коридорам, Кира вертела в руках блокнот, а в голове информацию. За прошедшие с ухода Рейфа полчаса много выяснить не удалось. Имена убитых в США оставались для неё пустышкой, а вот европейские трупы оказались знакомы. Впрочем, наблюдала она только за Озканом Демиром, бывшим турецким нелегалом. После коррекционного центра Добогёко он осел в Амстердаме, в секретариате Ассамблеи. По её личному мнению, это был редкий случай вменяемого турка, выбравшего правильную стратегию. Карим Лале это мнение, разумеется, не разделял, посчитав работу Озкана на нидерландский офис предательством, что было забавно, учитывая его желание влиться в Ассамблею на правах старейшего представителя вампиров Малой Азии. Катая в голове мысли об убийстве — Демира шлепнули как раз в период её пребывания в Амстердаме, — Кира не могла припомнить сколько-нибудь яркой реакции Арины на это событие. При мысле об Арине опять вспыхнула злость пополам с беспокойством. На сообщения подруга не отвечала, что было логично — в Пловдиве царил разгар дня, и как приличный вампир, она спала. Звонить Кира не стала, отложив разборки с ультра-беспечными для ситуации тысячелетиями до времени, когда перестанет злиться.

Проводник остановился на нулевом этаже, возле одной из дверей в типичную федеральную допросную. Войдя, Кира ясно поняла, что простора для маневра у неё остается мало. Выбор помещения объяснился сразу — за столом сидела Эшли, а допросные комнаты славились отсутствием окон. Кроме вампирши, одним видом которой можно было заморозить половину озера Мичиган, присутствовала Спенсер и сосредоточенная доктор Нельсон.

— Доброе утро, — Кира приветливо улыбнулась собравшимся, но в ответ улыбнулась только Нельсон.

— Садитесь, — сказала Спенсер типичным для себя приказным тоном. — У нас ограничено время, так что перейдем сразу к делу.

Кира поймала себя на неуместном любопытстве, как трахается эта милейшая женщина. Направилась было к свободному стулу у стены, но Спенсер остановила её, указав на стул напротив Эшли:

— Сюда.

Кира плюхнулась на него и положила на стол перед собой блокнот. Листочки с русскими воспоминаниями она предусмотрительно вырвала чуть раньше и теперь на страницах красовались только бытописания визитов в Венгрию и Нидерланды.

— Я не буду затягивать прелюдию, — сухо сказала Спенсер. — Из заключения доктора Нельсон следует, что у вас наблюдается частичная потеря памяти, и рассказать о том, как к вам попала информация, вы не можете. Для расследования это очень важно, поэтому мы привлекли мисс Эвелин в качестве помощника. Вы знакомы, значит, будет проще довериться для просмотра сознания и, если понадобится, внушения.

Кира почувствовала, что у нее тяжелеет нижняя часть лица. Челюсть очень реалистично наливалась свинцом и стремилась пробить пол, со смаком врезавшись в фундамент. Уровень удивления был таким, что Кира небезосновательно предполагала — это заметно всем, даже стенам. Минута ушла на то, чтобы сформулировать вежливый вопрос.

— Что дает вам основания ждать моего согласия на этот смелый эксперимент?

— Подписанное вами согласие на внушение.

Спенсер приблизилась и положила на стол раскрытую папку. Кира пробежала глазами текст, узнала свою вчерашнюю кривую подпись и обозвала себя доверчивой дурой.

— Какие, однако, передовые методы теперь использует бюро. В Ассоциации знают, чем ты по выходным занимаешься? — Кира в упор взглянула на Эшли.

— Ассоциация, и в частности, представитель Иллинойса поощряют сотрудничество с ведомствами, — Спенсер не дала Эшли возможности ответить.

— Какая прелесть! — наигранно восхитилась Кира. — Надо в Ассамблее предложить такую практику. Вы же не против?

— Вы подписали NDA.

— Я ради прогресса!

— Мисс Колева, — Спенсер начала раздражаться. — Ведется запись этого разговора, присутствует доктор. Не вижу оснований для отказа.

— А я вижу, — не отступила Кира. — Мисс Эвелин имеет ко мне ряд претензий личного характера и не может выступать в качестве независимого эксперта. Кто даст гарантии, что она из ревности мне мозги не поджарит?

Эшли бросила тревожный взгляд на стену. Кира проследила за ним. Стена ничем не отличалась от трех других и ей подумалось, что передовые технологии действительно стали передовыми. Теперь она не могла влет определить, где расположена комната с наблюдающими за допросом.

— Я дам гарантии, — мягко вмешалась Нельсон. — Мы только хотим помочь тебе вспомнить, что произошло.

— Да она с силой управляется как пятилетка с гранатометом! Чуть разозлилась — и сразу потекла наружу. Ты посмотри на её глаза, она уже себя едва контролирует, — Кира бросила колкий взгляд на Эшли. — Я ещё пару раз поддену, и тут будет битва за Фаллуджу.

Кира уставилась на Спенсер в ожидании реакции. Многое узнать о сенаторе Иллинойса ей не удалось, но Википедия радостно просветила её, что капитан Тэмми Дакворт была ранена в упомянутой битве, отправилась в госпиталь, где получила майора, а после на длительную реабилитацию и в ряды войск уже не вернулась. Принцесса-терминатор никаких ярких реакций не продемонстрировала. Возвышалась холодной и непримиримой глыбой в ожидании капитуляции. Кире вновь стало интересно, какова эта женщина вне рабочих кабинетов.

— Перестань поддевать, — попросила Нельсон. — Помоги нам помочь тебе.

Кира перевела взгляд на Нельсон. Доктор, похоже, искренне верила в то, что говорила, во всяком случае никаких двойных смыслов в её словах не слышалось.

— Не затягивайте беседу. Хочу напомнить, что документы подписаны, и формально я могу обойтись без вашего согласия, — сломала зародившееся доверие к ситуации Спенсер.

— В самом деле? — ухмыльнулась Кира. — Вы как-то очень своеобразно представляете помощь.

— Люди часто не осознают, в какой беде оказались, если им этого не показать и не направить на верный путь, — с неожиданной улыбкой сказала Спенсер.

Это выглядело так же правдоподобно, как статуя Свободы, сверкающая голым задом. Кира усмехнулась.

— Ну давай, беби-борн, блесни талантами, — она уставилась в глаза Эшли, наблюдая, как они темнеют.

Сила ткнулась в сознание, как крепкий стояк в неподготовленное лоно, вызвав стандартный набор неприятных ощущений. Кира привычно подавила тошноту и головокружение, отступая в сумрак личного грота. Тени заколебались от её мысленного усилия, зашелестели отголосками воспоминаний. Шепот и шорох слились в единый звук, напоминающий стон. Эшли потеряла концентрацию и моргнула, выпадая из сюрреалистичности в реальность. Снова посмотрела на стену, растерянно и как будто испуганно. Кира мысленно представила восторг Рейфа от таких методов и с трудом подавила очередную колкость. Подошла Нельсон и взяла её за запястье. Кира прислушалась к себе. Пульс был медленнее обычного, как и всегда, когда она уворачивалась от внушения, погружаясь глубоко во внутренний мир. Словно она задремывала и видела сны. Иногда они казались живее настоящего, иногда походили на туманные фантазии. Предугадать, каким краем повернется смешение двух сознаний, было невозможно. Арина говорила, что с возрастом вампиры учатся не переливать свое при скрининге или внушении, но в месте соприкосновения всегда есть щель, и сравнивала процесс с сообщающимися сосудами.

Второе вторжение было слабее и напоминало шило, пробивающее мембрану сосредоточенности. Кира стиснула зубы, не давая сиюминутной боли вытеснить концентрацию. Скрылась в тени так кстати выросших сталактитов. Метафизический плеск воды увлек вампиршу, ринувшуюся за добычей. Хищнические повадки были ещё одним маркером юной неопытности. Поймать, схватить, заставить. Инстинкт, ярко проявляющийся только в первые годы после обращения. Со временем его заменяла хитрость и умение применять влияние точечно, а не вспарывать оболочку сознания консервным ножом давления. Эшли этого не умела. Ломилась вслед за эхом через все преграды. Кира подумала, что нет греха подкинуть ей наживку поинтереснее, и воскресила в памяти сцену в квартире у Гейба. Погрузившись в ощущение предвкушения, вспоминала, как скользили по телу руки, раздевающие её, какое сладкое на вкус было ожидание поцелуя. Эшли предсказуемо разозлилась, наткнувшись на смазанное видение и приняв мужчину за Рейфа. Тошнота взметнулась к горлу, Кира дернулась прижать ладонь к губам, но оборвала это движение. Влезая глубже в её сознание, вампирша и сама открывалась всё сильнее. Утопая в цвете глаз, из карих сделавшихся золотистыми, Кира проваливалась вместе с ней в воспоминания, вызванные картинкой…

… Они целовались жадно, словно пытались напиться друг другом, и так же жадно занимались любовью в её спальне. Рейф перестал водить к себе женщин после отъезда сраной пиявки, но Эшли это устраивало. Так он был её даже больше, чем если бы она заняла супружескую постель. Клару Рейф едва выносил….

… Хлопок двери болезненно отозвался в ноющей голове. Эшли так и осталась растерянно стоять посреди гостиной, дезориентированная его уходом. Почему то, что было так хорошо и казалось таким постоянным, вдруг оборвалось? Что с ней не так? Она постарела? Но ведь старение можно остановить!..

Перед глазами замелькали страницы, цифры и белые стены палаты. Кира шумно втянула воздух, задыхаясь от обилия информации. Зажмурилась, поняв, что тонет в чужих воспоминаниях. Вылезать из них сама она так и не научилась, сколько Арина ни пыталась ей объяснить, как это делается. В ощущения плеснуло паникой. Инстинктивно вскочив, Кира тут же повалилась на пол. Тело била мелкая дрожь. Её вывернуло желчью. Рядом мелькнуло лицо Нельсон, хлопнула дверь. Голос Дугласа, резкий и встревоженный, кому-то выговаривал. Кира пыталась вылезти из путаной паутины чужих чувств и решений. Не видеть, не слышать, не знать.

— Что? — переспросила Нельсон, придерживающая ее голову. — Я не понимаю, что ты говоришь.

Ее голос стал якорем, за который удалось уцепиться и вернуться в себя. Кира проморгалась. Взяла в непослушные пальцы платок, которым доктор заботливо вытирала ей губы и нос.

— Выражаю восторг от общения, — сипло пробормотала она по-английски.

— Удалось что-нибудь вспомнить? — спросила Спенсер.

Кира видела только ее ноги в лакированных лоферах и жалела, что уже не тошнит. Она бы с удольствием наблевала терминаторше в обувь, с тайной надеждой испортить хотя бы носки.

— Да, — сказала Кира, обращаясь к лоферам. — Вспомнила, почему ушла из ФБР.

— Мисс Колева, бюро ценит вас за сотрудничество, а не за сарказм.

— Искам да се свържа със българското консулство (Я хочу обратиться в болгарское консульство).

Свой переход на болгарский Кира пояснениями не сопроводила. Запнувшись о незнакомый язык, Спенсер на секунду застыла, потом догадалась о содержании. Нехотя сбавила напор.

— Кира, обратившись к адвокату, вы только осложните ситуацию.

— Искам да се свържа със българското консулство (Я хочу обратиться в болгарское консульство)

Повтор фразы разницу между консульством и адвокатом не прояснил. Досадливо помолчав, Спенсер собрала со стола документы, сложила в папку и обратилась к кому-то за пределами видимости:

— Может, у тебя лучше получится?

Рядом присел Дуглас и протянул руку.

— Не горячись, Кира, никто не хотел тебе навредить. Согласен, не самая удачная затея. Мне жаль, что так вышло.

Она ухватилась за его руку и поднялась. Комната пошатнулась, хотела было опрокинуться снова, но Дуглас держал крепко.

— Давай-ка я провожу тебя в палату.

Кира неприятно улыбнулась.

— Искам да се свържа със българското консулство (Я хочу обратиться в болгарское консульство)

Дуглас покачал головой, явно не одобряя её решение, но оспаривать не стал.

— ¿Tampoco vas a hablar conmigo? (Со мной тоже не станешь разговаривать?) — хмуро спросил Рейф, появляясь на пороге.

— No hablo español (Я не говорю по-испански).

Это было ложью. Все в комнате, кроме, пожалуй, Спенсер, это знали, но Кира решительно проводила границу языкового барьера, оставляя команду по другую сторону этой незримой черты.